Созвездие близнецов. Мифы и легенды

Рядом с красотой Феба Пан почувствовал в еще большей мере свое уродство, расстроился и тут же отступил, понимая, что не сможет с ним соперничать, как бы ему того не хотелось, а значит и жалеть его не стоит. Но и Амур ни к кому из духов и богов не был так яростно настроен, не был так жесток, как к ослепительному красавцу.

Когда Пан узнал о том, он немного утешился, только все равно ему было жаль беднягу Феба, в безобразном теле было заключено большое и доброе сердце.

А Феб уже не мог рассуждать здраво, ему казалось, что в его бедах повинен весь остальной мир.

Пан успел только заметить, как эти двое бросились к реке, Дафна взмолилась о помощи, и просила отца избавить ее от насильника. Но если бы бог реки мог противостоять Амуру, то он бы бросился на помощь, только никто бы не решился на такой шаг. Амур усмехнулся, понимая, что придется за все ответить, раз он заварил эту кашу, то ее ему и расхлебывать. И Дафна поняла, что неоткуда ей ждать помощи, надо все решать самой. Она была обречена.

Нет, последнее, что она поняла и почувствовала, то, что превращается в дерево, это был лавр.

Вот и свобода, и никакого насилия со стороны юного и прекрасного бога, теперь ей суждено было оставаться на высоком склоне, и оставаться в плену еще более страшном навсегда. Но было исполнено то, чего ей больше всего хотелось, Феб больше не смог бы угрожать ей, если бы и захотел. Он подошел к дереву, постоял перед ним немного, развернулся и отправился прочь. Но тогда он надеялся, что еще сможет вернуть свою нимфу, что она не ускользнет от него так просто и быстро. Только надеждам этим не суждено было сбыться, лавр – это все, что осталось от его пылкой страсти.

Амур витал над ним, всем своим видом показывая, что с ним не стоит связываться, но он забавлялся в глубине души, потому что чувствовал свою беду над самым красивым из богов. Пусть красавчик сам убедится, какова она может быть любовь.

Аполлон удалился прочь, он даже не сразу понял, что с ним такое произошло, но все уже говорили о погубленной нимфе. Он сплел себе лавровый венок, чтобы украсить себе голову, а что ему было делать? Первые его шаги в этом мире были не такими уж красивыми, но он не волен был что-то изменить. А ведь он стремился совсем не к этому, но от него больше ничего не зависело. Но ему еще надо было разыскать Пифона, сразиться с ним и отомстить за все, что было сотворено.

Гера молча следила за тем, как погибла бедняжка нимфа, теперь он метался по земле в поисках Пифона. Но почему все еще молчал Зевс, словно его все это не касалось.

Глава 12 Предупреждение Геры

До сих пор все молчали и держались. Но терпению приходил конец. А в их сторону были устремлены все взоры. Появилась Эринния и сообщила ей о том, что мальчишка снова в пути.

И тогда Гера рванулась к Зевсу. Раз он не образумился, и все время думает о том самом, она молчать тоже больше не станет. Зевс выслушал ее молча, словно она говорила о ссоре служанок. Когда она замолчала, только и спросил:

– Но что ты хочешь от меня, дорогая, пусть твое чудовище само защищается. Я ему помогать не собирался.

Оно предупреждено об опасности, и если против мальчишки не устоит, значит туда ему и дорога. Мне не надо вмешиваться, и становиться посмешищем не стану.

Гера поняла, что все ее порывы напрасны. Он научился выворачиваться, всегда готов был выставить ее полной дурной. Хотя начала тогда все это она сама, но получила то, чего и добивалась. Пора было не совершать все тех же ошибок. Аполлон видел, что нет препятствий на его пути. И мечтал только подключиться, а после этой схватки он поднимется на Олимп и станет там царить.

Нимфа должна была заранее украсть его наряд вместе с мечом… Тогда все получится.

В то время Феб уже выделял музыку из всех искусств. А какая прекрасная музыка рождалась в его душе, казалась волшебной. Но все надо было изменить, чтобы его услышал и принял этот мир. Ночью к нему явилась Дафна, да и в каждом дереве, которое появлялось на его пути, он видел ее отражение. Нет, он не мог никакой музыкой заглушить чувство вины перед нею. Надо было что-то делать, чем – то заняться.

№№№№№№№№

Все это время Пифон размышлял о несправедливости жизни. Вместе с одной из нимф он направился к Гере, чтобы поговорить, о самом важном сказать своей богине. Он говорил о несправедливости, о том, что должен расплачиваться за чужие грехи.

– Я исполнял твои приказания, о богиня, – говорил Пифон, – разве у меня тогда был какой-то выбор?

Конечно, многие готовы были ей отомстить, но как же они станут трогать того, кто был только оружием в ее руках. Сам – то без Геры он никому ничего дурного и не делал.

Вот и теперь Аполлон, все зная, против Геры не пойдет. Но и оставить все просто так не может, значит, остается только Пифон.

Дракону оставалось уповать на чудо, но он не верил в то, что в этом мире оно возможно.

– Может с кем-то и бывают чудеса, только не со мной, – жаловался он нимфе.

И та понимала, что Гера за него не заступится, чтобы не ссорится с Зевсом, она пожертвует драконом. Она была глуха и не ведала о его существовании, хотя, если он понадобится ей для какого-то дела, то быстро про него вспомнит.

– Она еще вспомнит обо мне, – прохрипел Дракон.

Но в глубине души он понимал, что Гера больше не сможет его позвать, потому что он падет от меча Аполлона, и только вопрос времени, когда и где это случится. Но от того, что ему не нужно служить Гере, жить стало легче и веселее.

– Я не стану больше служить бессердечной и чужой богине, – твердил он и радовался этому.

Гера и подумать не могла, что ее верный зверь, пусть и немного опозоренный в последнее время, может вдруг принять такое решение. Он не мог надеяться на то, что Аполлон не отыщет его, где же ему было так спрятаться, чтобы не нашли? А о злопамятности и мстительности его ходили легенды.

Бог между тем стоял уже у врат драконьего замка. Гера витала и блуждала в облаках. Она не только не помогла ему, но даже предупреждать его об угрозе не стала. Такое предательство воспринял он крайне болезненно. Надо было все забыть и готовиться к поединку. Его можно было обвинить в тупости и доверчивости, но не трусости. Глядя на него Аполлон усмехнулся..

– Надеюсь, после меня ты с Герой посчитаешься, – вместо приветствия бросил он, – она заслужила отмщения больше, чем я.

Дракон захохотал, так что Аполлону стало немного жутко, но шутить он не собирался.

Он готовился к первому и самому важному в своей жизни поединку. Мог ли он проиграть? Нет, судьба Пифона была решена заранее. Если бы Аполлон и захотел проиграть, то Зевс бы не позволил ему так поступить. Но и смерть прекрасному богу не грозила, бояться ему было нечего. Это противостояние должно было закончиться, и надо было просто все расставить по своим местам. С замиранием сердца мир ждал этого поединка. Никогда прежде Аполлон не был так спокоен.

Глава 13 Одиночество

Лето слышала о своих детях, но как же далеко они были в этом бескрайнем мире. Такого прежде она и представить себе не могла. Но теперь чувствовала, что только там, на острове была спокойна и счастлива. Больше такого никогда не повторится в ее скудном мире.

Радость давно растаяла, печали умножались все время. Еще больше она огорчилась, когда рядом промелькнул Зевс. Узнав, что детей нет поблизости, он тут же исчез, двух слов не сказав ей при этом. Кажется, он и не взглянул на нее. Что это было? Издевательство, такое для него привычное и обычное.

Пусть он так поступал с другими, но как с ней можно было так обходиться? Почему так коротка оказалась его память? Ее слабый рассудок никак не мог понять того, что происходит. Как и многим титанам, ей было даровано бессмертие, только зачем оно одинокой, всеми покинутой Лето? А если никогда больше он не спустится к ней, тогда участь Пенелопы ей покажется раем в сравнении с ее вечным Аидом. Уж не отправиться ли к Персефоне?

Но Лето доказывалась, что и во тьме она будет такой же одинокой, только там ее никто и никогда не узрит вовсе. Да, надо признать, что Артемида была поблизости, она растворялась в лесах, но все время откладывала встречу с матерью, ей не хотелось даже навестить ее, чтобы не увидеть, как они обе одиноки и несчастны.

А вот Пан и другие обитатели лесов – это совсем другое дело. Только от Пана узнавала Лето о том, что творится с Аполлоном. Узнала и о столкновении с Амуром, и о гибели из-за него Дафны. Что-то подобное она и предчувствовала, но каким же жестоким вырос ее сын, откуда все это в нем появилось? Но ведь это только начало, страшно даже представить, что еще может быть с ними со всеми.

Артемида старалась отстраниться от брата, ей вовсе не хотелось быть причастной к тому, что он так бездумно творил.

Пусть делает, что хочется, но не приближается к ней.

№№№№№№№№№

А тем временем совсем в другом мире Ниоба повзрослевшая. Девочка была дивно красивой. В том году она стала невестой, теперь ее окружали женихи, те, кто мечтали получить красавицу в жены. Она все время оставалась в окружении женихов, томившихся вокруг нее. Но у всех у них было мало надежд на то, что все переменится. Девушка оказалась слишком разборчивой, не хотела с кем-то из них оставаться. Да и обожаемый ее отец уже не был тем примерным семьянином, как в начале. Он часто стал заглядывать к богам на Олимп, все время проводил в веселии и радостях. А матушка махнула на него рукой и перестала замечать то, что творилось вокруг.

Матушка внушала дочери, что та должна быть примерной женой идеальной матерью. Но будь осторожна, сделай правильный выбор, чтобы потом не тревожиться и не волноваться, – говорила онаНиоба чувствовала, что мать говорит и о себе самой.

– Ты должна быть спокойной и счастливой, – снова повторяла царица.

Когда появлялись женихи, и они не нравились ей, Ниоба отказывала быстро, ни о чем не задумываясь. Никто из тех, у кого не было царских кровей, не мог надеяться. А взор ее все чаще обращался к царю Анефиону. Это был последний, тогда еще молодой царь Фиф.

Красавица не могла понять, почему именно он так ей нравился, от этой неизвестности на душе было таинственно и тревожно. Она гнала от себя эти чувства, но никак не могла от них избавиться, как ни старалась. Он станет моим избранником, с ним я буду счастлива, – твердила в это время Ниоба и знала, что так все и будет в ее мире.

В один прекрасный день, когда отец оказался дома (а это был редкий случай), она объявила о своем решении выйти замуж. И возликовал молодой царь Фив, давно сгоравший от страсти к ней. Все остальные должны были отступить. Так Ниоба решила свою судьбу и шагнула во взрослый мир, в котором должна была стать счастливой. Она сразу решила, что станет матерью и царицей.

№№№№№№№№

И все сразу переменилось в мире. Аполлон витал неведомо где, в то время когда рядом с Артемидой оставался Пан – он был во всем противоположен прекрасному Фебу, но при этом очень даже ладил с воинственной богиней.

Чудовище внешне – в душе он был добр, щедр и терпелив, таких еще поискать надо было в этом мире, и Артемида радовалась тому, что ей так повезло, и она буквально оказалась в том месте, где и обитал Пан. Эти двое на диво быстро нашли друг друга. Они никогда не ссорились, и порой ей казалось, что Пан был ее настоящим братом, что никак не могло бы обрадовать Геру, узнай она о таких вольностях.

Пан тоже переменился, ему очень нравилась Артемида, и он старался все сделать для того, чтобы она была счастлива и спокойна рядом с ним. Чем реже появлялся в дремучем лесу Аполлон, тем больше привязывалась Артемида к Пану, забывая о том, что родился вместе с ней, и подрастал рядом до поры до времени на полузабытом острове где-то в океане грез.

В первые дни, когда они только – только столкнулись, не только радости, но и печали их окружали. Пан запомнил тот момент, когда они тут появились, и вся жизнь его разделилась на время до и после появления близнецов.

Но сначала ничего не предвещало беды.

Глава 14 Происшествие

Теперь кажется, что это произошло еще до погибели Дафны и безнадежной любви Аполлона.

Артемиды, как и обычно, купалась в лесном озере, куда почти никто не мог добраться. Она наслаждалась тишиной, нежилась в лучах солнца, пробиравшегося через ветки деревьев, испытывала невероятное блаженство и радовалась своему дивному одиночеству.

Насмешливо размышляла юная богиня о тех, кто стремился друг к другу, и добивался взаимной любви – это насмешка Афродиты, смешнее, нелепее страсти и любви ничего нельзя было придумать. Влечение, какое скверное и противное слово.

Все было бы восхитительно в то солнечное утро, если бы на берегу озера не появился Актеон. Она слышала от Пана об охотнике – смельчаке, но теперь никак не могла смириться с тем, что этот парень появился тут и нарушил самое дорогое, что у нее было – покой. А юноша, узнав о появлении богини охотницы, не задумался обо всех страхах и решил, что должен на нее взглянуть, чего бы ему это потом не стоило. Он давно бродил по лесам в поисках Артемиды и даже не думал, что на этот раз ему так повезет.

Всполошился только Пан, он давно предчувствовал недоброе, а теперь хорошо понимал, чем все это закончится.

Нет, он пытался остановить парня на пути к озеру, но тот успешно одолел все препятствия, даже не подозревая, что его ждет дальше, а мог бы об этом подумать. Он перепрыгнул дерево, свалившееся у него на пути, а должен был принять этот знак судьбы…

Каким же беспечным и безрассудным он оказался, Пан только махнул рукой и затаился где-то в зарослях, чтобы посмотреть на то, что произойдет дальше, прийти на помощь своей богине, если ей нужна будет помощь, конечно.

А между тем Артемида медленно вышла из воды, словно бы старалась искусить незваного гостя, или подарить ему последнюю радость бытия.

Вот именно последнюю, потому что спокойствие ее и полуулыбка таили страшную угрозу, которую охотник, уверенный, что он произвел на богиню неизгладимое впечатление, вовсе не замечал, а напрасно. Беспечность ему будет очень дорого стоить. В глазах охотника блеснула страсть, смешанная с похотью, он что-то хотел сказать и не смог, слова застряли в горле. Он почувствовал перемены, которые царили теперь вокруг. И только собаки яростно завыли за спиной. Он потерял дар речи в тот же миг, и все кончилось, не успев начаться. А потом он и почувствовал, почему завыли собаки, охотник стал жертвой, он просто превратился в оленя. Нужно было спасаться бегством.

Вот и летел он в чаще, не разбирая дороги. Никак не мог он привыкнуть к своему новому обличию, но разламывать о том было некогда. А псы, с которыми он сам еще недавно охотился на оленей, теперь неслись за ним по пятам, и должны были его догнать. Его человеческий мир из-за глупой прихоти и спеси рухнул, растворился без следа. Он летел прочь, не в силах ничего изменить и исправить. Он грохнулся на зеленую траву, как только силы его оставили, собаки набросились на него со всех сторон.

№№№№№№№№

В тот миг, когда погибал Актеон, Ниоба смотрела на своего избранника. Ей хотелось узнать о нем как можно больше. У него было не только царство, об этом она знала с самого начала, но он оказался одним из бесчисленных сыновей Зевса, значит не отыскать никого выше по положению. К тому же он оказался прекрасным музыкантом, а она так любила музыку, что готова была слушать ее целыми днями и ночами, а самое главное, он был несмелым, даже робким, только при помощи музыки он мог творить чудеса.

Когда отец спросил царевну, почему она сделала такой выбор, она обо всем этом и рассказала, даже не задумываясь.

Отец порадовался вместе с нею, согласился на такой союз. Матушка промолчала. Она вспомнила историю о том, как ее мать Антипа оказалась в горах, где оставила младенцев и чуть не поплатилась жизнью. Но это случилось так давно, что трудно даже представить, как все было на самом деле. Она не собиралась ворошить прошлое. Может молодой царь Фив и сделает ее дочь счастливой, как это знать наверняка.

Она же признавалась себе, что ее мужу это так и не удалось.

Но царица не роптала на судьбу и мужа. Вот если бы ее дочь не оказалась единственным ребенком – тогда бы она была вполне счастлива.

Ниоба должна все исправить, – говорила царица мужу, когда они остались наедине – это случалось так редко в последнее время, он все время казался занятым, а может быть, просто избегал встречи с ней?

Царь удивленно на нее уставился, словно бы видел в первый раз. Но, похоже, что это он упрекал ее за что-то. Он давно привык не видеть то, что видеть было не так приятно, пропускал мимо ушей слова, которые могли причинить ему боль, привести его в бешенство. И до поры, до времени, все складывалось если не удачно, то спокойно.

– Но разве наша дочь сама не сможет защитить себя и свой мир? – все-таки спросил царь.

Царица молчала, хотя ей было много что ответить, и все-таки она не хотела начинать снова этого спора, он все равно не услышит и не поймет ее, это видно сразу.

– Она числит себя в ближайших родственницах к Зевсу, вряд ли это понравится самому громовержцу. А если он порой и Геру умудряется наказывать, то, что будет с остальными?

Царь слышал ее, и был все больше и больше встревожен. Но что же не нравилось ей, может быть просто в мужья дочери достался не слишком удачный парень? Надо было подождать, пока все разрешится само собой, а потом уже что-то делать.

Глава 15 Разговор с Паном

Артемида, словно ничего не случилось, надела свое платье, завернулась в накидку и пошла дальше. Судьба любопытного охотника ее не сильно волновала, тем более, что он сам был во всем виноват. Никто не смеет на нее пялиться, тем более простой смертный. Никто никогда не приблизится, не прикоснется к ней больше. А если кого-то все равно не остановить, то пусть тогда и расплачиваются за все сами, своими пустыми жизнями.

Пан, встретивший ее в лесной чаще, только теперь до конца осознал, в какой кровавой драме он принимал участие.

Ну если не участвовал, то сделался безгласным свидетелем. Она застыла перед ним, а он ослеп и онемел.

Он и на самом деле не понял, что же делать, как быть дальше. Артемида показалась ему на этот раз невероятно жестокой.

– Но разве можно таких охотников оставлять безнаказанными? Да пусть это будет самый грозный царь, не бывать этому.

– Он сам виноват, – думал Пан, хотя не хотел ни о чем говорить.

Но Артемида только презрительно усмехнулась. Кажется, этот урод говорил вовсе не то, что думал, он должен быть заодно с другими, но она отступать и сдаваться не собиралась.

Ей не хотелось думать о Пане слишком плохо, ведь он единственный, оставался рядом и терпел ее несносный характер.

– Я буду так же беспощадна и по отношению к остальным. Ко всем, кто захочет иметь что-то против меня, – твердила Артемида, словно старалась оправдаться за все, что происходило вокруг них.

Она казалась слишком твердой и упрямой. Не стоило даже показывать, что она в чем-то виновата.

– Надеюсь, другие будут на чужих, а не на своих ошибках учиться.

Она надеялась, что Пан всем расскажет о случившемся, и ничего такого больше не повторится.

– Она к себе никого не допустит, – твердил между тем Пан.

Об этом он поспешил известить всех, кто сталкивался с ним в те дни. Он верил в то, что удастся предотвратить беды. Артемида заставила говорить о себе снова и снова.

№№№№№№№№№

Лето содрогнулась, когда узнала о случившемся. Она ждала Артемиду и о том, что ей сказать, как поступить дальше.

Титанита считала, что она сама во многом виновата. Но как объяснить дочери, что не должна она быть так агрессивна. Сколько она еще врагов наживет в этом мире. А разве такого хотела бедняга для своих детишек. Не может этого быть. Она пришла в ужас, как только представила себе растерзанного псами Актеона оленя. Еще не известно, что об этом Зевс на Олимпе скажет. Но вряд ли он будет доволен. Только у нее, как у Пана не было слов, чтобы что-то объяснить своей воинственной дочери.

– Я боюсь за тебя, дитя мое, – призналась Лето, – но еще страшнее за тех, кто рядом с тобой оказался. Ты слишком жестока и к правым и к виноватым, и это плохо закончится.

Но Артемида не собиралась слушать матушку, она с рождения привыкла поступать так, как ей хочется. И все-таки Лето не унималась:

– Конечно, мужи наши наглые негодяи, но мы не должны их безжалостно убивать – это еще хуже и страшнее, чем то, что совершают они сами.

– Я должна страдать и терпеливо ждать, пока они вернуться? —спрашивала Артемида, – этот погиб, но вряд ли другие станут так рисковать. А сами они никогда не существовали для меня, и пусть держатся подальше.

– Свою душу она тоже превратила в зверя, и будет смотреть, пока та погибнет, – размышляла скорбная Лето.

– Мое счастье, – говорила Артемида, – это лес, звери и птицы, а мужчины никогда к этому миру отношения не имели. Глядя на тебя я убедилась, как они далеки и ничтожны, такими и останутся.

Ниоба тем временем веселилась на своей свадьбе, принимала поздравления и подарки. Если ее что-то и огорчало, только то, что боги обошли ее стороной пиршество. А если и появлялись, то быстро исчезали. В те дни Ниоба узнала, что у ее мужа есть брат-близнец, значит и у нее могут родиться близнецы, ее потомство будет умножаться еще быстрее. Она знала, как трудно жить в одиночестве, как это хорошо, когда у тебя большая и дружная семья.

– У нас будет много детей и внуков, я смогу все изменить в этом мире, – убеждала она себя и своего счастливого мужа.

А пир был так пышен и умен, что казалось, будто все они оказались на олимпе в тот момент.

Глава 16 Прошлое Ниобы

Не случайно Зевс не появился на свадьбе внучки своей Ниобы. Это история уходила к давним временам. Когда-то была среди прочих похищена ее бабка Элина, и родила она Громовержцу Эака. Речной бог Асон от Сизифа узнал о ее похищении и стал преследовать Зевса. Возмущен был Зевс такой дерзостью рядового божка. Тогда и превратил он речного бога в русло речки.

А в Фивах тогда появился Никтей, который и стал их царем.. А рожден он был чудесным образом, от посеянных Кадмом зубов дракона. Оказался он бесстрашным воином, как и следовало такому быть.

Довелось ему в свое время схватиться с сыном Ареса Никтеем. Убил его безжалостно Никтей. Но не стал он ждать награды за такой подвиг.

Велик был гнев Ареса тогда, и бежал Никтей вместе со своим братом из Эвбеи, где они должны были правителями становиться. До самых Фив дошли они и стали их гражданами. А Фивы стали родиной их отца. Дочь их Антигона тайно сошлась с Зевсом, и бежала, боясь гнева отца своего и Геры, но она не знала, кого боялась больше.

Никтей тогда в ужасе и позоре и покончил собой, а перед смертью взял слово со своего брата Лика, что тот накажет вероломную царевну.

– Но все и для брата его закончилось трагически, он погиб от руки ее сыновей. И они говорили часто об убитом сыне Ареса, которого и считали виновником всех своих несчастий.

Известен он был многими дерзостями. Он пытался ограбить храм Аполлона в Дельфах, за это и должен был принять мучения в Аиде. Если кто-то и мог стать для него оправданием, только его дочь Коронида, которая стала матерью Асклепия. Хотя все это случилось значительно позднее. А в те времена Коронида стала возлюбленной Аполлона, но по воле рока изменила ему со смертным Исхеем. Хотя она уже ожидала ребенка от бога. Зевс, узнав о таком кошмаре, и бесчести для своего сына, в гневе поразил Исхея молнией. Тот сполна заплатил за свою дерзость.

Сам Аполлон поразил возлюбленную стрелой, а своего ребенка вынул из чрева матери, вспомнив, как такое же с Афиной проделывал когда-то Зевс. Тогда по наущению Геры, Семела так и не смогла родить ему Диониса, пришлось спасать младенца.

Асклепий был передан на воспитание кентавру Хирону, умнейшему из умных. Он посчитал, что так исполнит своей долг перед сыном.

Антигона тем временем, вопреки воле отца вышла замуж за царя ЭпопеяБыла она так прекрасна, что Зевс не оставил ее в покоеЭто ясно стало видно, когда пришел час родить, то на свет появились близнецы Амфион и Зет.

Зевс появился перед возлюбленной в обличии безобразного сатира. Чуя его обаяние и власть даже под страшной личиной, ничего не могла поделать Антиопа. Не забыла она, как много горя ей причинил уже Зевс, сколько еще хлебнуть с ним придется. Она даже не противилась, не сказала: «Нет» лже-сатиру, прыгнула словно бы вниз с обрыва. Надо было умереть, но она оставалась жить. И более того, от бремени своего освободилась благополучно. Но так перепугалась гнева мужа своего, что бросила новорожденных детей в лесу, да и убежала, не разбирая дороги.

– Пусть отец о них позаботится, – в ужасе решила она, ведь не одна же я во всем виновата.

Она была уверена, что дети ее не пропадут, без присмотра не останутся, там же дриады, сатиры и сам Пан обитает, он не даст им где-то сгинуть. Но ужас и страх за детей держал ее душу в железных тисках. Себя она считала самой несчастной из всех смертных.