Бой тигров в долине. Том 1

Юленька, красавица, сидит, чуть отодвинувшись от стола и скрестив руки на груди, брови слегка сдвинуты, между ними на лбу пролегла маленькая складочка. Она вообще девушка серьезная. Да, ей прилично за тридцать, но для Забродина она совсем ребенок. А Славка Суханов уже бумажки свои разложил, схему на специально купленные и принесенные сюда демонстрационные доски прикрепил, цветные маркеры приготовил. Старается парень, ну, это и правильно, он свою немалую зарплату честно отрабатывает. Даже странно, что у такой матери, как Славкина, мог вырасти столь исполнительный и покладистый сынок. Мать своего помощника Владимир Григорьевич видел всего один раз, в прошлом году, когда устраивал большой прием по случаю своего шестидесятилетия. Помощники, разумеется, тоже получили приглашения на две персоны, и Юлька притащила своего телевизионщика, а у Славки жена приболела, вот он и привел с собой матушку, которая аккурат в это время приехала к нему в гости из какого-то дальнего городка. Ну, я вам доложу, и штучка! Никого не боится, ничего не стесняется, смотрит прямо в глаза, и улыбочка у нее такая нахальная, дескать, в жизни ни от кого не зависела и зависеть не собираюсь. И с Забродиным разговаривала так, словно он ей ровня. Он-то, Владимир Григорьевич, подошел перекинуться несколькими словами просто как гостеприимный хозяин, одолжение, можно сказать, сделал, а то ведь и вовсе мог не заметить и даже головой не кивнуть, но подошел, слова какие-то необязательные произнес, а она ему с этой своей улыбочкой: «Так вот, значит, у кого мой Славка в холуях бегает? Ну-ну». И руку Забродину протянула, высоко так, словно для поцелуя. Ну, с поцелуем-то ей, конечно, обломилось, но на разговор она юбиляра все-таки спровоцировала. Владимир Григорьевич, сам не ведая почему, вдруг кинулся защищать своего бессменного помощника, дескать, никакой он не холуй, а вовсе даже замечательный и незаменимый сотрудник, но стоявшая перед ним женщина продолжала насмешливо смотреть прямо ему в глаза и улыбаться, а он, произнося слова, никак не мог перестать разглядывать ее более чем экстравагантный наряд. Да, эта дамочка была ни на кого не похожа. И хороша необыкновенно, несмотря на возраст, ведь если Славке в прошлом году исполнилось тридцать семь, то ей-то уж должно быть к шестидесяти, она самому Забродину ровесница. Но хороша, чертовка! А вот Славка, видать, не в нее пошел, хоть и симпатичный парень, но никакой. В отца, наверное. И неудивительно, что рос с одной матерью, без отца, если отец у него такой же, как он сам, то такая штучка, как Славкина матушка, подобного мужа терпеть рядом с собой не стала.

Совещание началось, Семенов смотрел в свой ноутбук и иногда заглядывал еще в какие-то бумаги, видно, в агентстве не успевают всю информацию переносить на компьютер.

– Виктор и Павел Щелкуновы… – произнес он, и Забродин тут же перебил его, недовольно поморщившись:

– Я же просил: никаких фамилий, у меня от них голова пухнет, я их все равно не запоминаю. Говори так, чтобы я понимал. Два брата, два друга, две подруги, муж и жена. Понял?

– Так точно, – нисколько не смутившись, отрапортовал Семенов, – понял. Итак, два брата. Если вы забыли – напоминаю: у одного травма колена, давняя, требуется замена коленного сустава. Без этого вполне можно прожить, но со временем парень начнет хромать, и с годами все сильнее. Другой – бомбила, попал в аварию, разбил машину-кормилицу.

– А кто получит деньги? – поинтересовался Забродин.

– Бомбила.

– Почему? – вскинул брови Владимир Григорьевич. – Почему не тот, у кого больное колено?

– Но вы сами так решили, Владимир Григорьевич. – Суханов оторвался от своей писанины. – Все решения принимали вы сами.

– Да? – Забродин задумчиво почесал переносицу. – Наверное, у меня были какие-то соображения. Но сейчас я уже не вспомню, какие именно. Ладно, пойдем дальше. Так что там с братьями?

– Они пытаются разыскать Дениса. Пока что это у них не очень получается, все-таки они простые ребята, в органах у них связей нет, но они их ищут. И похоже, что найдут. Очень упорные, настойчивые.

– А что с деньгами делать собираются?

– Пока что решили поделить на три части.

– На три? – переспросил Суханов, быстро записывая. – Почему на три? Их же двое.

– У них еще родители в области живут, в собственном домике, – пояснил Валентин. – Домик – одно название, покосился, сгнил, в общем, вот-вот развалится и требует капитального ремонта. Братья решили дать денег родителям на дом, а что останется – поделить поровну, одному на новую машину, другому на колено.

– Надо же, – желчно усмехнулся Забродин, – Дениса они хотят найти… Ну, и что ты скажешь, Славик? Во сколько ты оценишь такой порыв?

Суханов оторвался от своих записей и поднял глаза к потолку.

– Я бы дал сорок, даже сорок пять.

– Ну, это ты хватил, братец! – фыркнул Владимир Григорьевич. – Куда сорок-то? А ты что молчишь, Юля? У тебя есть мнение?

– Двадцать, – коротко и негромко произнесла Юлия Шляго.

– Это разумно, – согласно кивнул Забродин. – Славка, пометь там на своей схеме. Я бы дал даже пятнадцать, но слово женщины – закон.

Он специально так сказал, на самом деле он был полностью согласен с Юлией, но ему хотелось посмотреть на реакцию Славки, который лицом владеет не очень умело, и все мысли его для Забродина как на ладони. А вот Юля молодец, хорошо держится, ничего по ее лицу не угадаешь. Хотя тут и угадывать-то особо нечего, Владимиру Григорьевичу мысли помощников известны и понятны. Но все равно наблюдать за ними страшно интересно, едва ли не интереснее, чем осуществлять саму затею.

Суханов поднялся, подошел к схеме и красным маркером сделал пометку.

– Интересно, кто-нибудь еще захочет пацана найти или эта парочка останется уникальной? Какая там у тебя есть информация, Валя? – спросил Забродин.

– Больше никто не ищет, – сообщил Семенов. – Пока. Так, теперь следующая пара…

– Погоди, – оборвал его Владимир Григорьевич. – Славка, что ты там все время пишешь?

– Я записываю то, что сообщает нам Семенов.

– Зачем? – удивился Забродин. – Он же после каждого доклада оставляет нам всю информацию на диске или на флэшке, распечатай да читай в свое удовольствие, если что забудешь.

Суханов, занимающий такую же должность, как и Юленька, но считающийся старшим помощником, поднял голову и преданно заглянул в глаза шефа:

– Я записываю кратко, только самую суть, чтобы вам не пришлось перечитывать всю информацию полностью, ее же очень много. Я должен беречь ваше время, это моя работа.

Ну, тоже верно, в общем-то… Или он подлизывается? Да нет, не должно быть, просто Славка по-настоящему предан своему шефу, да и дело свое старается делать исправно. На то и помощник, чтобы помогать, в том числе и время экономить.

– Ладно, пиши, писатель. Давай дальше, Валентин.

Далее последовал отчет о двух подругах, которые работают вместе в научно-исследовательском институте, занимаются чем-то из области микробиологии и живут в одной квартире. Квартира принадлежит подруге номер один (так Семенов поименовал одну из женщин, памятуя требование Забродина), а квартира подруги номер два выгорела при пожаре, и жить в ней нельзя, пока не сделаешь ремонт, на который нет денег. У подруги номер один есть сын младшего школьного возраста, мужей нет ни у той, ни у другой. Подруга номер один собирается помочь подруге номер два отремонтировать квартиру, но подруга номер два пока отказывается. Она считает, что лучше потратить эти деньги на стажировку в Штатах и на закупку новейшего продвинутого оборудования, которого в нашей стране пока нет, но которое абсолютно необходимо им обеим и всей их лаборатории для проведения своих научных исследований. Судя по их разговорам, они к этим деньгам относятся как-то несерьезно, не верят, что смогут их получить и что это не розыгрыш, поэтому в основном хохочут и шутят на тему внезапного грядущего обогащения.

– Вообще они такие веселые обе, очень оптимистичные и легкие, – завершил Семенов эту часть отчета.

– Ну, ясно, – покачал головой Забродин. – Сразу видно: дуры набитые.

И метнул незаметный взгляд на Юлию: как она отреагирует? Нет, все-таки девчонка молодец, сидит с непроницаемым лицом, будто не слышит его откровенно циничных слов. Далеко пойдет, красавица. И самое интересное для Забродина – узнать: как далеко? Насколько?

Валентин Семенов еще долго докладывал собранную информацию, а Забродин слушал и мысленно повторял: какие они идиоты! Нет, ну какие же идиоты! Очень любопытно узнать, как далеко заведет этих людей их собственная глупость. А финансовая культурка все-таки не помешала бы…

Первыми к упавшей с балкона девушке бросились дети, гулявшие с мамочками и нянями во дворе. Взрослые не успели опомниться от шока, как малышня уже окружила неподвижное тело. Следом кинулись женщины, истошно вопя:

– Олеся, иди сюда, не смотри!!!

– Господи!!!

– Ой!!!

– Гена, Гена, ты где? Дай руку, иди ко мне немедленно!!!

– Ужас какой…

– А я видела, я все видела…

– «Скорую» вызывайте!

– Милицию! В милицию звоните!

Кто-то достал мобильник и начал звонить, тут же послышались голоса советующих:

– Сначала в милицию…

– «Скорую» набирайте, «Скорую», может, она еще жива…

– В «Службу спасения» надо…

– Ноль-три не набирается…

– Да вы что, надо набирать сто двенадцать…

Женщина в короткой дубленке, которая первой сказала: «я все видела», протиснулась к телу и отшатнулась от вида крови, выделявшейся из ушей, рта и носа.

– Я все видела, – мертвым голосом повторила она. – Это Катя из девяносто первой квартиры, она там снимает… Ее сестра столкнула, я видела.

– Точно, – раздалось несколько голосов.

– И я видела, они стояли на балконе…

– Это точно Наташка, сестра ее, я ее по куртке узнала, красная такая…

– А я лицо не рассмотрела, все-таки высоко… Точно, что сестра?

– Да точно, точно, я ее узнала. Я их вместе с Катериной много раз видела.

– А где же она? Убежала, что ли?

– Так она ее и столкнула! Я видела!

– И я видела!

– И я…

В этот субботний декабрьский день «Скорая» приехала неожиданно быстро – подстанция была недалеко. Врач осмотрел тело, проверил пульс на шее, провел пальцем по роговице глаза, проверяя корнеальный рефлекс, отметил отсутствие дыхания и констатировал наступление смерти. Сделав запись в выездной карте «Скорой помощи» и в сигнальном листке, забрался в машину и стал ждать прибытия работников милиции, нервно поглядывая на часы. Обычно сотрудники патрульно-постовой службы успевали прибыть на место происшествия, пока врач осматривает тело, и ждать не приходилось, а сегодня что-то они припаздывали. Впрочем, ничего удивительного, город готовится к Новому году, все спешат в магазины за подарками или за необходимыми покупками перед отъездом на длинные новогодние каникулы, так что хоть и суббота, а «пробки» наверняка есть. За неделю до Нового года Москва «вставала» прочно и непробиваемо.

Приехали патрульные, врач в двух словах объяснил им ситуацию, связался по рации со своим диспетчером и уехал на новый вызов.

Старший патруля, полноватый рыхлый блондин лет тридцати, растолкал сгрудившуюся возле тела публику и прошел вперед.

– Что у нас тут? – усталым голосом спросил он. – «Парашютистка»? Кто видел, как все случилось?

– Я видела, – выступила вперед женщина в дубленке. – Ее сестра столкнула. Они обе стояли на балконе, а потом сестра ее толкнула.

– И я тоже видела, – вступила немолодая дама в норковой шубе. – Это Наташа, я ее знаю.

– Сколько времени прошло?

– Да полчаса будет, а то и больше, – охотно пояснила «дубленка».

Старший патруля о чем-то подумал несколько секунд, оглядывая многоподъездный дом, потом вздохнул.

– Ладно, уже все равно не поймаем… Сань, ты участкового не видишь?

– Да нет пока, – отозвался тот.

– А его вызвали?

– Должны были одновременно с нами послать. Пойти в опорный пункт поискать?

– Не надо, сам придет, – махнул рукой старший. – Я пока с дежурным свяжусь, пусть группу высылает, здесь явный криминал. А ты попроси, чтобы принесли покрывало или простыню какую-нибудь, тело прикрыть надо.

Он начал звонить в дежурную часть, а его напарник кинулся добывать что-нибудь, чем можно было укрыть от любопытных глаз то, что осталось от упавшей с высоты шестого этажа девушки.

Покрывало нашли, его принесла та самая дама в норковой шубе, она жила на первом этаже, идти ей было недалеко. Появился участковый, немолодой, невысокий, не особо торопливый, на первый взгляд похожий на сонную черепаху. Едва услышав о том, что произошло, он как-то весь подобрался, немедленно вытащил блокнот и начал переписывать тех, кто утверждал, что «все видел», особое внимание уделяя людям, с уверенностью называвшим имя убийцы – Наталья, родная сестра потерпевшей. Попутно организовал пару активных зрительниц для выполнения роли понятых при осмотре места происшествия: следственно-оперативная группа приедет и не будет терять время понапрасну.

Группа прибыла почти через полтора часа. Молоденькая девочка-следователь, сильно накрашенная, с белокурыми локонами по плечам, два оперативника, криминалист и судебный медик. Следователь была в этой команде самой юной, и участковый, усмехнувшись про себя, подумал, что в такой ситуации непонятно, кто кем будет руководить. Конечно, формально главный все-таки следователь, процессуальное лицо, с этой пигалицы потом весь спрос, но что она умеет-то? А вот криминалист и судебный медик – мужики за сорок, явно опытные, знающие.

Девочка-следователь задала участковому пару вопросов, а услышав, что понятые уже готовы выполнять свой гражданский долг, недовольно нахмурилась. Участковый понял, что она хочет все делать сама, и еле сдержал улыбку. Глупенькая, не понимает, какое это везенье, когда тебе помогают. И ведь это нисколько не умаляет ее роли, не посягает на ее полномочия.

Осмотр места происшествия начался. Один из оперативников полез в карманы валяющейся в стороне куртки погибшей, но того, что искал, не нашел, вытащил только носовой платок, несколько монет, по рублю и по полтиннику, два старых чека из супермаркета.

– Ключей нет, – громко заявил он, обращаясь к следователю. – Я поднимался в квартиру, дверь заперта.

Потом разогнулся, потер спину, снова наклонился и начал обшаривать карманы джинсов, плотно облегавших крепкие стройные бедра.

– Нету, – повторил он и повернулся к толпе. – Кто знает, у кого еще могут быть ключи от квартиры?

– Так у хозяйки, – тут же откликнулась дама в норке. – Катя квартиру снимала у Ольги Валерьевны.

– А Ольгу Валерьевну как найти?

– Она в нашем доме живет, в пятом подъезде, – охотно объяснила дама, которая, кажется, знала всё и про всех.

– Квартиру не подскажете? – Оперативник благодарно улыбнулся ей и подошел поближе. – Нам бы ее найти поскорее.

– Не вздумайте открывать квартиру без меня, – строго проговорила девушка-следователь. – Ваше дело – найти ключи и хозяйку, потом меня позовете.

– Ну, само собой, – ответил оперативник голосом, каким обычно взрослые разговаривают с маленькими детками. – Куда ж мы без вас?

В сопровождении всезнающей дамы он скрылся в дверях пятого подъезда. Ему нужны были ключи от квартиры, с балкона которой упала девушка, чтобы осмотреть место, оценить, поискать следы или улики, да и высоту балконных перил надо обязательно измерить. Участковый заметил злой взгляд, брошенный девушкой-следователем в спину оперу: не нравится, что он сам что-то решил, не получив от нее руководящих указаний. А что ему, стоять и ждать, пока эта пигалица надумает, какое бы такое умное указание дать? Опер, видать, знающий, быстро сообразил, что нужно делать.

– Так, граждане, разошлись все, подальше, подальше, – раздался командный голос криминалиста. – Начинаем фотосъемку, в объектив никто не лезет. Дамочка, вы меня слышите? Возьмите ребенка и идите домой, и вы тоже, бабуля, отойдите, мне ваши фигуры рядом с трупом не нужны.

Упоминание о трупе сработало, как по волшебству: толпа немедленно отхлынула, дав криминалисту возможность снимать с разных ракурсов, делая привязку расположения тела к ориентирам на местности. Следователь сидела на скамеечке и, положив папку на колени, писала «шапку» протокола и вводные данные. Судебный медик присел рядом и закурил. С этим следователем он работал впервые, поэтому поинтересовался:

– Давно на следствии?

Девушка недовольно мотнула головой, дескать, не мешайте составлять документ, но через несколько секунд все-таки ответила:

– Год. С небольшим. А что?

– Это у вас первое падение с высоты?

– А что?

Ну, все ясно, подумал медик, одни вопросы «А что?» говорят сами за себя, падение с высоты у нее действительное первое, а может быть, и первый труп. Девочка боится показаться неопытной и некомпетентной. А чего тут бояться? Отсутствие опыта и знаний – это нормально, если работаешь всего год с небольшим, и стесняться этого просто глупо. Каждая курица когда-то была яйцом. Опыт придет, и знания придут, но со временем. А девчонка, кажется, с характером, многого не знает, но никаких подсказок не потерпит. Ну и ладно. Видели мы таких самостоятельных. И хорошо знаем, что бывает потом.

Ему хотелось искрящегося белого снега, какой бывает только вдали от промышленных регионов. В Москве такого не увидишь, снег сероватый, тусклый, словно преждевременно состарившийся. Он работал в судебной экспертизе уже двадцать лет и до сих пор удивлялся тому, что вид мертвого тела на снегу производил на него впечатление куда более сильное, чем труп на траве, на голой земле, в помещении на полу или просто на асфальте. Откуда-то в его голове появилось представление о том, что снег и смерть несовместимы. Откуда? Наверное, что-то связанное с детскими воспоминаниями. Он часто думал об этом странном феномене, но ни сил, ни времени, ни особого желания копаться в подсознании у него не было. Может быть, дело в сопоставлении белого и красного…

Медэксперт глубоко затянулся сигаретой и перевел взгляд наверх, на тот балкон, с которого упала потерпевшая, оценивая наличие или отсутствие по ходу траектории полета разных препятствий, таких, как балконы, козырьки, фонари и другие выступающие конструкции, о которые тело могло удариться во время падения. Такие сведения необходимы для последующей оценки повреждений на теле, чтобы отличить то, что было получено во время падения, от того, что было получено в момент толчка или даже до него. Балконы по ходу траектории были, но, судя по локализации места приземления, девушка не должна была их задеть. Хотя надо будет поиметь это в виду…

– Тут на каждом этаже балконы, – произнес он, не отрывая глаз от стены дома.

– И что? – недоумевающе спросила следователь.

Ах да, это же ее первое «падение с высоты», она не понимает, что наличие балконов должно вызвать соответствующие вопросы в постановлении о проведении судебно-медицинской экспертизы. Если вопрос поставлен не будет, эксперт имеет право на него не отвечать. А потом начинается: а эти повреждения откуда? А это почему? А это где? Тело к тому времени уже захоронено, а там и до эксгумации дело доходит. Приятного мало.

– Ничего, – со вздохом ответил медик. – Пойдемте осматривать, криминалист уже закончил.

Он озяб, хотелось походить, подвигаться, может быть, даже пробежаться, чтобы согреться. Но почему-то не было сил. Ничего, сейчас он начнет работать, и через несколько минут ему станет совсем тепло. Так всегда бывало.

– Не командуйте, я сама знаю, когда что делать, – резко ответила следователь. – Вы что, УПК не читали? Осмотр места происшествия проводит следователь, и только следователь, а не вы. Прошу замолчать и высказываться только тогда, когда я вас об этом попрошу.

Судебный медик встал и подошел к криминалисту, который как раз укладывал аппаратуру в кофр.

– Откуда такая взялась? – спросил он. – Новенькая, что ли?

– Угу, – мотнул головой криминалист, – была помощником руководителя отдела, справки писала, отчеты, графики рисовала. А два месяца назад подалась в следователи. Да не парься ты, Михалыч, не обращай внимания на дуру молодую, со временем оботрется, обломается. Ты что, молодых следаков не видел? Попервой они все такие.

Медику стало противно. Криминалист прав, повидал он таких на своем веку и хорошо знал, как инструктируют начинающих следователей старшие товарищи: дескать, менты бездельники, их надо строить ежеминутно, чтобы тебя боялись, а судмедэксперты – все сплошь пьянь и болваны, потому что кого еще возьмут работать в морг? Туда люди попадают только по остаточному принципу – либо больше никуда не взяли, либо отовсюду уже выгнали. Похоже, блондиночка такой инструктаж тоже прошла и усвоила урок накрепко. Целый год она составляла бумажки для руководства следственного отдела и теперь считает, что разбирается в предварительном расследовании не хуже любого профи. А практических-то знаний – полный ноль! Ну что ж, он, эксперт с двадцатилетним стажем и ученой степенью кандидата наук, себя не на помойке нашел. Не хочет по-плохому – по-хорошему будет еще хуже.

Следователь, наконец, соизволила подойти к трупу и приготовилась записывать под диктовку эксперта. Он раскрыл чемоданчик, достал и натянул на руки перчатки и приступил к осмотру. Первым делом – описание одежды и обнаруженных в карманах предметов.

– Начинайте с одежды, – дала указание следователь.

Эксперт удивленно посмотрел на нее и укоризненно покачал головой:

– Я вообще-то не в первый раз на месте происшествия, и даже не в сто первый. Уверяю вас, я отлично знаю свои обязанности.

– Делайте, как я говорю, – надменно произнесла она. – И в карманах не забудьте посмотреть.

Эксперт не стал спорить, поджал губы и приступил к работе. Опытный криминалист, не дожидаясь просьбы, молча протянул ему рулетку.

– Объектом осмотра является участок местности, – начал диктовать судебный медик, – прилежащий к западной стене дома номер… по улице… На данном участке расположен труп молодой женщины, на вид 25–30 лет. Труп лежит головой в сторону стены дома и на расстоянии 4 метра 90 сантиметров от нее. Труп лежит на правом боку, голова его повернута вправо и прижата к правому плечу. Левая верхняя конечность согнута в локтевом суставе под углом около 45 градусов, кисть ее прижата к животу. Правая верхняя конечность неестественно вывернута в плечевом и лучезапястном суставах, вытянута и отведена под углом около 90 градусов… Нижние конечности… Правая нижняя конечность… левая нижняя конечность… На трупе надеты футболка розовая…

А куртка в стороне лежит. Ну, понятно, девушка вышла на балкон, накинув куртку на плечи, не застегивая, потому она и упала далеко от тела.

Осматривая руки погибшей, он увидел на большом пальце правой руки кольцо с камнем.

– На большом пальце правой руки кольцо желтого металла с камнем сиреневого цвета…

Вообще-то странно. Кольцо намертво застряло как раз на суставе пальца, между первой и второй фалангами. Так кольца не носят, в этом месте украшение могло оказаться, только если его в тот момент снимали или надевали. Да и вообще на большом пальце кольцо с камнем выглядит странно. Он повернулся к следователю и оживленно сказал:

– Обратите внимание, как надето кольцо. Это может свидетельствовать…

– Это не ваше дело, – оборвала его блондинка, – занимайтесь своими медицинскими вопросами. Я сама все вижу.

Ну, видишь так видишь. Потом не жалуйся.

Тело лежало далеко от скамейки, записывать стоя было неудобно, и девушка присела на корточки, потом поднялась, снова присела. И почему в дежурной машине никогда не бывает раскладного стульчика для таких случаев? Или он был, но его уже кто-то заныкал?

– Попросите принести вам стул, – вполголоса посоветовал медик, – наверняка кто-нибудь откликнется и притащит из дома хоть табуретку, вон сколько народу кругом. Или пусть ящик какой-нибудь найдут.

– Я сама знаю, что мне делать, – холодно отозвалась она. – Определяйте лучше степень охлаждения трупа и время смерти.

Ого! Какие она слова знает! И с такими обильными познаниями она собирается руководить работой судебного медика?

«Ну и черт с тобой», – в сердцах подумал он, продолжая диктовать описание одежды погибшей и найденных при ней предметов. Потом достал из чемоданчика пузырек-пипетку с раствором пилокарпина и закапал в глаза трупа, чтобы зафиксировать скорость сужения зрачка. На ощупь оценил степень трупного охлаждения на открытых участках и на закрытых одеждой, специальным прибором измерил температуру внутренних органов, определил характер трупного окоченения.

– Трупное окоченение выражено в жевательных мышцах, – мерно и негромко диктовал он, – намечается в мышцах шеи, в других группах мышц отсутствует…

Закончив фиксировать в протоколе трупные явления, эксперт приступил к определению времени наступления смерти. Глянув в приклеенную изнутри на крышке чемодана таблицу, он что-то прикинул в уме, сопоставляя данные с полученными при осмотре результатами, и уверенно проговорил: