Погоня

Кто-то выскочил из темноты зала, ударил Наумова кулаком по шее. Но учитель устоял, успел быстро развернуться и пнуть нападавшего ногой в пах. Человек отлетел куда-то в сторону. Пронзительно закричала женщина. Люди поднимались из-за столиков, разбегались по сторонам. Кто-то выскочил из людского водоворота, ударил Наумова по голове.

Учитель упал спиной на столик, свалив на пол посуду. Но тут же поднялся, получил встречный удар в лицо. Кто-то повис сзади на его спине, пытаясь совершить удушающий захват. Другой человек снова ударил откуда-то сбоку. Учитель упал, схватил с пола горлышко разбитой бутылки и бросился в атаку, пытаясь дотянуться склянкой до своего обидчика. Радченко не увидел продолжения. Двое мужчин бежали к нему со стороны веранды, один полез в кобуру, кажется, он собирался вытащить пистолет.

– Держись, – крикнул Радченко, но голос, выходивший из-под шлема, за рокотом мотора был почти не слышен. – Держись крепко.

Он почувствовал, как девчонка ухватила его за талию, выжал сцепление и переключил передачу. Мотоцикл заревел, вырвался с тесной площадки. Объехал мотель и влился в поток автомобилей. Радченко занял правый ряд и врубил пятую передачу.

* * *

Багровое солнце уходило за лес, шоссе поднималось вверх. Если смотреть вперед, туда, где асфальт сходится с голубым покровом неба, кажется, что по дороге течет желтая река, размывавшая очертания автомобилей. Это горячий асфальт, впитавший зной прошедшего дня, медленно отдает тепло, остывает в ожидании скорой прохлады и ночного дождя.

Радченко увидел сзади в левом ряду черный «БМВ», прибавил газу. Выжав из мотоцикла сто десять километров, догнал седан цвета металлик, обошел его справа. Снова оказался в левом ряду, догнал другую машину, не уступавшую дорогу. Выскочил на встречную полосу и совершил весьма рискованный обгон. Радченко посмотрел в зеркальце, черный «БМВ» по-прежнему висел на хвосте.

Мотор заревел громче. Инна вжала голову в плечи, придвинулась еще ближе, изо всех сил вцепилась в кожаную куртку. Радченко подумал, что, может быть, выпадет минута, чтобы остановиться, отдать Инне куртку. Если на скорости сто километров девчонка сорвется с сидения и попадет под колеса идущих сзади автомобилей, – она погибнет. Но если машин сзади не окажется, шансы выжить есть. В этой ситуации кожаная куртка может защитить, обязательно защитит. По крайней мере, на асфальте не останется кусков человеческого мяса.

Радченко чуть сбавил скорость, обогнал машины, идущие в левом ряду, по встречной полосе, сейчас почти свободной. Занял место в среднем ряду, повиснув на бампере разогнавшегося грузовика. Его широкий кузов защитил от встречного ветра, давал Инне небольшую передышку, чтобы восстановить силы.

Водитель легковушки, идущей слева, опустил стекло и показал кулак. Вероятно, манера вождения Радченко показалась ему вызывающей.

– Тебе что, жить надоело? – заорал он, перекрикивая шум ветра. – И ребенка, гад, угробить хочешь?

Радченко выскочил в левый ряд. И снова увидел в зеркальце черный «БМВ», мчавшийся сзади. Преследователей отделяли от него корпус одного автомобиля. Надо что-то делать, но что делать? Он проскочил вперед, лавируя между машинами, но выгадал крохи, всего-то метров пятьдесят или около того. Дальше продвигаться между рядами стало невозможно. Впереди параллельно друг другу шли два грузовых фургона, между которыми не проскочишь.

– Ты как? – крикнул Радченко и, не услышав своего голоса, закричал сильнее. – Эй, как ты там?

Девочка что-то пискнула в ответ, но звук голоса был слишком слабым.

* * *

Наумов вынырнул из забытья, когда почувствовал боль в теменной части головы. Он открыл глаза и увидел мужчину в белом халате и такой же белой шапочке, врач сидел на четвереньках возле него и, низко наклонившись, обрабатывая рану на голове. Пахло спиртом. Наумов снова застонал, почувствовав жжение, которое быстро прошло.

Приподняв голову, посмотрел по сторонам. Он лежал на полу какой-то незнакомой комнаты, заставленной офисной мебелью. У окна письменный стол, вдоль стен открытые шкафы, забитые папками для бумаг. На кожаном диване сидел другой врач или санитар, тоже в халате и шапочке.

Наумов потрогал голову, обтянутую сеточкой. Эта сеточка фиксировала на темени большой марлевый тампон, смоченный антисептиком. Часть волос с правой части головы сбрита. Видимо, там большое рассечение. Врач не стал зашивать рану прямо сейчас, решив сделать это в больнице. Пиджак, заляпанный кровью, рубашку, ботинки и даже носки с него стащили. Скомкав, засунули в прозрачный пластиковый пакет. На голом животе и груди повязки, которые уже успели пропитаться свежей кровью.

– Как самочувствие? – врачом оказался мужчина средних лет с приятным добрым лицом. – Голова не кружится?

– Все нормально, – тихо ответил Наумов. – Почти нормально…

– Лежите спокойно. Не напрягайтесь.

Врач взял пластиковую бутылку с водой, поднес к губам, чтобы можно было напиться. Наумов глотал холодную воду. Он пил ее, но не мог утолить жажду, такая была вода, приятная, сладкая. Только тут он заметил, что возле двери стоят двое полицейских в форме и мужчина в гражданском костюме с галстуком бабочкой и белым платочком, торчащим из нагрудного кармана. Лицо знакомое, кажется это хозяин или администратор ресторана «Бриз».

– Что со мной? – прошептал Наумов.

– Ничего смертельного, – ответил врач. – Гематомы, порезы в области груди и живота. Но задеты только верхние мягкие ткани. Я наложил повязки. Кровотечение еще до конца не остановилось. Поэтому не двигайтесь. Вы везунчик, все могло кончиться плохо. Совсем плохо. Тяжелыми ножевыми ранениями или переломом свода черепа. Вас ударили сзади бутылкой. Кто вы по профессии?

– Преподаватель в институте.

– Учите студентов, как затевать драки в ресторане? – усмехнулся врач. – Я бы не хотел, чтобы мой сын записался на ваш курс.

– Но я…

– Лежите. Вы увлекались спортом?

– У меня разряд по легкой атлетике, – прошептал Наумов.

– Может быть, это вас и спасло. У меня больше к вам вопросов нет. Но у полицейских вопросы будут. Не сейчас, конечно. Когда вы придете в себя. И сможете связно отвечать.

Голова кружилась, от слабости, ладони были влажными, пот высыпал на лбу. Наумов расслабился, решив, что лучше поберечь силы, которых и так немного осталось. Врач что-то сказал, махнул рукой. Один из полицейских и фельдшер подхватили Наумова за плечи и ноги, рывком подняли с пола и переложили на носилки. Он закрыл глаза, провалившись в забытье.

* * *

Ближе к Москве широкий газон, поросший пожухлой травой и огражденный невысоким каменным бордюром, поделил дорогу надвое. Теперь обгон по встречной не невозможен. Поток автомобилей стал еще плотнее, свободного пространства не осталось, теперь уж точно не удастся проскочить между рядами и уйти.

Машины замедляли скорость, впереди, в паре километров отсюда, перекресток. Радченко видел, что «БМВ» обошел слева седан, не уступивший дорогу, и вот-то выскочит сбоку. Чего ждать от преследователей? Скорее всего, пассажиры БМВ прострелят колесо мотоцикла и постараются забрать девочку. А его пристрелят у всех на глазах, когда Радченко после падения будет лежать на асфальте. Таранить мотоцикл они вряд ли рискнут, в этом случае Инна погибнет или получит тяжелые увечья, а девочка нужна живой.

На размышление осталось не так много времени, несколько секунд. Радченко ушел в правый ряд. Пространство слева оставалось свободным, всего десяток метров отделял мотоцикл от газона. Но десять метров – это лучше, чем ничего. На десяти метрах можно разогнаться.

– Держись, – заорал Радченко во всю глотку. – Держись изо всех сил.

– Что? – крикнула девочка. – Я не слышу.

– Держись крепче.

Он врубил шестую передачу и рывком вывернул руль в сторону газона. Мотоцикл, словно ракета рванулся вперед, за мгновение миновал левый ряд, проскочив между передним и задним бамперами автомобилей. Переднее колесо коснулось бордюрного камня под углом почти в сорок градусов.

Мотоцикл подпрыгнул, словно норовистая лошадь, стремящаяся сбросить со спины седоков. Оказавшийся на газоне между двумя полосами шоссе, мотоцикл подпрыгнул еще раз, его занесло. Радченко успел погасить скорость, нажав на тормоз и переключив передачу, – и удержал равновесие. Зад мотоцикла развернуло, и он помчался по газону в обратную сторону, поднимая пыль.

Водитель «БМВ» попытался повторить маневр мотоцикла, но машина встала, не сумев заехать на высокий бордюр, просто ткнулась в него, перегородив левую полосу движения. Идущая сзади машина затормозила, но было поздно. Бампер въехал в «БМВ», смял заднее крыло, вдавив его в колесо.

Радченко вывернул руль, мотоцикл соскочил с бордюра и помчался по шоссе в обратную сторону.

– Как ты там? – крикнул Радченко, но, кажется, девочка не услышала вопроса.

Дорога, уходившая от Москвы, была полупустой. Харлей держался в левом ряду, совершая обгон за обгоном. Некоторое время казалось, что преследователи остались далеко позади, теперь можно ненадолго остановиться и перевести дух. Но нет, сзади маячил темно синий седан «Ниссан» совсем новый, видимо, с усиленным двигателем. Держась в левом ряду, он появлялся в поле зрения и снова пропадал. Но вот, сократив дистанцию, оказался в среднем ряду. Радченко прибавил скорости, но седан не слез с хвоста.

Пришлось резко, перед носом грузового фургона, перестроиться в правый ряд, заложить поворот, свернув на дорогу в два ряда, проходящую через лес. «Ниссан» тоже затормозил, упустив короткое мгновение, не успел перестроиться и пропустил поворот. Пролетев метров пятьдесят вперед, остановился, дал задний ход. За «Ниссаном» остановился зеленый «Рендж Ровер». Он тоже сдал назад, а затем свернул на дорогу.

Уже через минуту Радченко видел передок седана в ста метрах позади.

Надо снова отрываться. Он обогнал фургон с надписью «Молоко» на кузове, успев проскочить в узкое пространство между грузовиком и встречной машиной. Седан попытался повторить маневр, но движение по встречной полосе оказалось слишком плотным, и водитель не рискнул идти на обгон. Грузовик еле полз, задерживая преследователей, поэтому Радченко выгадал минуту. Не снижая скорости, он помчался по центральной улице поселка.

* * *

На асфальтовой площадке возле средней школы и рядом с местным отделением полиции стояла патрульная машина, вернувшаяся с дежурства. Вторая машина только подъехала, и начальник патруля, молодой лейтенант, успел отстегнуть ремень безопасности, когда увидел пролетевшего по улице мотоциклиста.

– Видал, что делает? – лейтенант обратился к водителю. – Давай за ним.

– Но у нас…

Водитель хотел сказать, что бензина в баке всего ничего, но в душе вдруг проснулся азарт охотника. Он завел двигатель и увидел, как следом за мотоциклистом пронесся темный «Ниссан». Вырулив на дорогу, помчался вверх по улице. Лейтенант по рации связался с отделением полиции и приказал, чтобы вслед за ним выслали вторую патрульную машину. И пусть оружие захватят.

Мотоцикл влетел на центральную площадь поселка. Здесь скорость была ограничена тридцатью километрами, Радченко держал девяносто. Перед лавкой «Галантерея», продуктовым магазином «Русский богатырь» и аптекой, помещавшейся отдельно в деревянном одноэтажном домике, было многолюдно. Вечерами сюда привозили свежий хлеб и разливное молоко.

Светофор был установлен выше по улице, и большинство женщин, приходивших за покупками, пересекали дорогу прямо по площади. Все осложнялось тем, что транспорт попадал сюда, появляясь из-за близкого поворота, пространство за которым не просматривалось, загороженное шестиэтажным домом, кустами и деревьями. И непонятно было, в какой момент выскочит следующая машина.

Женщина средних лет спешила к началу телевизионной викторины, которую транслировали по пятницам. В одной руке она держала большой бидон с молоком и пакет с двумя батонами хлеба, другой рукой опиралась на палку с гнутой ручкой и резиновым набалдашником на конце. Она прислушалась и, не услышав ничего подозрительного, ступила с тротуара на мостовую в самом опасном месте. За ней шагнула беременная женщина в свободном сарафане, разрисованном цветами. Ребенка, годовалого мальчика, она держала на руках, а впереди катила прогулочную коляску, в которой лежали детские вещи и плюшевый медвежонок.

В нескольких шагах от женщин дорогу решил перейти старик, только что взявший в винном отделе две бутылки водки, пучок свежего лука и копченую ставриду, завернутую в кусок толстой бумаги. Изнутри старика сжигали лютая похмельная жажда, не утоленная с утра. Он поправил кепку, шагнул на дорогу и зазевался, к чему-то прислушиваясь.

Радченко обогнал машину, сворачивающую на площадь. Не снижая скорости, вошел в поворот, положив мотоцикл на бок. Объезжая пешеходов, вылетел на встречную полосу. И пронесся мимо, словно ураган.

Люди, ступившие на мостовую, не успели отступить обратно на тротуар. Звук автомобильного двигателя услышали лишь когда, сжигая покрышки, «Ниссан» вышел из поворота и вырвался на прямую дорогу. Вильнул, объезжая женщину с бидоном. Сарафан беременной женщины, отступившей назад, вздулся парашютом, приняв в себя восходящие потоки воздуха. И, кажется, готов был лопнуть.

Передок «Ниссана» ударил старика чуть выше колен. Столкновение было такой силы, что бедняга сначала рухнул на капот автомобиля, смяв его. А затем, подхваченный могучей силой, полетел вверх и в сторону. Уже в полете с головы слетела кепка и повисла на протянутых между столбами электропроводах. Старик дважды перевернулся через голову. В следующее мгновение вышиб спиной толстое витринное стекло. И оказался на том месте, которое покинул минуту назад, в винном отделе.

Он протаранил плечом высокий застекленный прилавок, сдвинул его в сторону и забрызгал кровью оказавшегося рядом покупателя, еще не расплатившегося за вино. И, переломившись пополам, втиснулся на то место прилавка, где выставляли образцы товаров: вино, водку и сигареты. Продавщица открыла рот и потеряла дар речи. Покупатель, испачканный кровью и порезанный осколками стекла, уронил на пол бутылку десертного вина. Что-то прокричал дурным тонким голосом и, лишившись чувств, повалился на пол, в винную лужу.

* * *

Наумов снова пришел в себя от того, что машину «Скорой помощи» трясло на плохой дороге. Гудела сирена, было душно. Он увидел врача, сидевшего на скамейке рядом. Врач, задумавшись о чем-то, хмурился, протирая носовым платком стекла очков. Наумов снова закрыл глаза, а когда открыл их, сирена «Скорой» умолкла. Машина стояла на обочине, а рядом с ним в грузовом отделении фургона никого не было. Слышались чьи-то негромкие голоса, сквозь окошки в задних дверях было видно вечернее солнце, висящее у горизонта. Наумов прислушался.

– Только не здесь, – сказал врач. – Впереди в трех километрах развилка. Направо поворот к заброшенной водокачке. Дорога через лес. Там можно.

– Какая разница где?

Наумов ощупал живот: повязка на месте. Кровь запеклась на коже тонкой корочкой, наверное, кровотечение остановилось. Почувствовав беспокойство, учитель сел, придвинулся к задней дверце. Выглянул через запыленное окно наружу. Неширокая дорога надвое делила вспаханное поле, заросшее клевером. На левой стороне поля, там, где кончается пашня, несколько домиков с двускатными крышами. Видимо, какой-то поселок.

Сквозь стекло виден седан с затемненными стеклами. Немного ближе на обочине стояли два мужчины, один в летнем костюме, другой в брюках и белой рубашке с короткими рукавами. Мужчины разговаривали с врачом. В сторонке топтался тот самый санитар, что недавно тащил носилки. Он курил и тоскливыми глазами глядел куда-то в сторону.

– Времени мало, – сказал мужчина в белой рубашке.

Он достал бумажник, отсчитал деньги и протянул их врачу. Тот, не пересчитывая, поднял полу халата и сунул бумажки в карман брюк.

– Тут машины ездят, и люди попадаются, – сказал врач. – Я ведь тоже под богом хожу. Зачем мне лишние неприятности?

Наумов огляделся по сторонам, пошарил рукой под носилками. Мешка, где лежали пиджак и ботинки, здесь нет. На скамейке, где сидел санитар, прозрачный пакет, в нем три использованных шприца. Наумов вытащил шприц, проверил, плотно ли сидит иголка. Зажав шприц в кулаке, глянул через стекло на дорогу.

Мужчина в белой рубахе достал из бумажника еще две купюры, сложив их вчетверо, сунул деньги в ладонь врача. Санитар по-прежнему стоял на месте, будто происходящее его никак не касалось. Он грустно смотрел куда-то вдаль. Ветер трепал темные волосы. Наумов лег на носилки, закрыл глаза и стал ждать.

* * *

Водитель полицейской машины, появившейся следом, увидел перед собой лицо испуганной женщины с палкой в руке и детскую коляску. По встречной полосе шел пикап, на самой кромке тротуара стояли люди. Впереди женщина с палкой, а дальше детская коляска. У водителя, чтобы принять решение, осталось полсекунды, не больше. Он не нажал педаль тормоза, понимая, что это бесполезно. Лишь крепче сжал руль и закрыл глаза, не желая видеть того, что произойдет через мгновение.

Женщина с ребенком бросилась к тротуару. Полицейская машина на скорости протаранила пустую коляску. Вверх взлетели детские вещи и плюшевый медведь. Зеркальце с правой стороны задело женщину с палкой и бидоном в другой руке. Молоко выплеснулось на лобовое стекло. Водитель открыл глаза и увидел лишь белесую пелену на стекле, загородившую собой весь мир. Машину уже вынесло на тротуар, она влетала в палисадник дома, разломав забор и собачью будку.

Только тут водитель догадался нажать тормоз, машину занесло, развернуло на сто восемьдесят градусов. Неплотно прикрытая правая дверь распахнулась, лейтенант, не пристегнутый ремнем безопасности, вылетел из кресла и очутился на земле. Машина встала. Водитель, испуганный едва ли не до обморока, открыл дверцу и вылез наружу, не чувствуя под собой ног. Рядом с разломанным забором появилась какая-то женщина и два мальчишки.

– Помощь нужна? – спросил тот мальчишка, что постарше.

– Посмотри там, – водитель махнул рукой в сторону дороги. – Там… Посмотри, жив ребенок или…

Он не смог выговорить слова «погиб». Перед машиной лежал лейтенант. На губах выступила кровь, он стонал. Правая рука была согнута там, где ей сгибаться не полагалась: между локтем и ключицей. Она неестественно вывернулась и оказалась за спиной, рубаха лопнула на груди. Ноги были широко расставлены, ботинки куда-то делись.

– Ты бы хоть отъехал от него, – женщина показала пальцем на лейтенанта. Потом покачала головой и, готовая заплакать, всхлипнула. – Господи, совсем ведь молодой… Ты назад отгони машину.

Водитель тоже всхлипнул и снова сел за руль, чтобы подать машину назад. Взгляд туманили слезы, мир расплывался. Перед мысленным взором возник голенький младенец, совсем крошечный. Он захлебывался и тонул в бочке с кровью.

Водитель проглотил застрявший в горле комок. Руки не слушались, а нижняя челюсть так тряслась, что стучали зубы. Он включил передачу, нажал на газ, но машина почему-то рванула вперед. Переехала лейтенанта передними колесами и, зацепив тело днищем, потащила за собой. Водитель нажал на тормоз, запоздало поняв, что он сделал что-то не то и совсем не так, как хотел, а наоборот. Он переключил передачу, нажал на газ. Машина дернулась назад, снова переехав лейтенанта, встала и заглохла.

Водитель выбрался из машины. Он видел, как мимо, не притормаживая, промчалась вторая полицейская машина с включенной сиреной. За ней зеленый «Рендж Ровер». Водитель выбежал на дорогу, чтобы позвать на помощь. Но вместо этого сел на тротуар и закурил.

Глава шестая

Мотоцикл пулей вылетел из поселка. Прямой участок дороги растянулся километров на пять, он шел вниз и хорошо просматривался. Радченко глянул в зеркальце и подумал, что удалось оторваться. Сзади никого. Если это действительно так, можно свернуть куда-нибудь, хоть в ближний лес. Инне надо передохнуть, иначе эта гонка закончится бедой. Еще чудо, что девчонка до сих пор не вывалилась из седла.

– Как ты? – крикнул Радченко во все горло.

– Я не могу больше, – прокричала в ответ Инна. – Останови, пожалуйста.

– Что? – закричал Радченко, но не услышал ответа.

Вдалеке по встречной полосе двигался трактор на колесах, тянувшей за собой пустой прицеп, и пара автомобилей. Радченко снова посмотрел в зеркальце и увидел вдалеке знакомый силуэт «Ниссана». Чертыхнувшись, он переключил передачу и нажал на акселератор. Стрелка тахометра поползла вверх, движок выдавал три тысячи оборотов. И можно было прибавить еще пару тысяч.

Но есть другая проблема: прожорливость мотоцикла. Бензин уходит как вода сквозь пальцы. В баке остался запас еще на полчаса, а то и меньше. Если за это время он не сможет оторваться от погони, то проиграл. Очень, очень жаль, потому что ставка в игре оказалась запредельно высокой. Ставка – это его жизнь и жизнь девочки, сидевшей сзади.

Теперь в зеркальце Радченко видел полицейскую машину с включенной мигалкой и, появившийся неизвестно откуда, зеленый «Рендж Ровер». Дорога свернула, вошла в сырой хвойный лес, закатное небо спряталось за деревьями, стало почти темно. Радченко сделал несколько поворотов, снова вырвался на свободное пространство. Он подумал, что «Ниссаном» управляет опытный хороший водитель, способный удержать машину на крутых виражах и не отстать.

* * *

Учитель лежал на носилках, в правой ладони он прятал использованный шприц и дожидался удобного момента. Мужчина в белой рубашке залез в грузовой отсек скорой помощи, наклонился над ним…

Удар оказался настолько неожиданным, что человек не успел защититься. Рука Наумова, вылетев снизу, описала полукруг. Игла зажатого в кулаке шприца воткнулась в шею, задев один из кровеносных сосудов, возможно, сонную артерию. Человек, вскрикнув, схватился за шею. На рубашку брызнула кровь. Другой мужчина, стоявший неподалеку от фургона, услышав крик, ничего не понял. Когда в грузовом отсеке, началась возня, он бросился вперед, на помощь.

Он видел своего товарища в окровавленной рубашке, он вывалился наружу, схватился за шею и присел на корточки. Лицо было бледным как полотно, а глаза вылезли из орбит. Наумов, босой, перепачканный засохшей кровью, с повязками на теле и забинтованной головой, вылезал из фургона.

Приблизившись на расстояние двух шагов, мужчина расстегнул перепонку подплечной кобуры. И вытащил из-под пиджака пистолет. Он хотел сказать, что игра закончена, пора поговорить как взрослые люди. И, если Наумов хочет получить пулю в живот, он ее обязательно получит.

Наумов сел на край кузова резко выбросил вперед ногу, ударив нападавшего пяткой в подбородок. Человек выронил оружие, схватился за лицо. Он прикусил язык, кроме того, от удара лопнула нижняя губа. Все произошло слишком быстро. Санитар, стоявший поодаль, только рот открыл от удивления. Врач попятился назад, будто ожидал нападения. Наумов выпрыгнул из машины. Он легко перескочил канаву, отделявшую дорогу от поля, и побежал в сторону сельских домов.

Он бежал через силу, ощущая слабость и позывы тошноты. После прыжка через канаву кровотечение из раны на животе снова открылось. Повязка сползла вниз, сделалась горячей и тяжелой, кровь стекала по животу, пропитывая брюки. Но хуже крови, хуже слабости – босиком бежать по комковатой неровной земле.

В пятки впиваются острые камешки, ступни режет трава, ноги проваливаются в рыхлую землю. Наумов упал неожиданно, нога подвернулась, и он оказался на земле. Он застонал от боли, посмотрел в ясное вечернее небо, поднялся на ноги. Голова кружилась, брюки до колен были пропитаны кровью.

* * *

Во второй полицейской машине сидели два офицера и водитель. Получив приказ преследовать темный «Ниссан», один из офицеров успел захватить в оружейной комнате укороченный автомат Калашникова и два снаряженных магазина. Теперь, выехав на открытое пространство дороги, полицейские легко разобрались, что к чему. Хорошо видно: «Ниссан» преследует мотоциклиста. Когда дорога пошла вниз, через открытые стекла можно было услышать сухие хлопки, напоминавшие то ли пистолетные выстрелы, то ли взрывы петард.

Полицейский, сидевший спереди рядом с водителем, услышал выстрелы и крикнул:

– Стреляют. Из черной машины стреляют в мотоциклиста.

Тот офицер, что сидел сзади, снял фуражку и, выставив голову из окна, прислушался. Один хлопок, второй… Он видел, как из окна «Ниссана» высунулась чья-то рука. И снова: хлопок, второй, третий… Полицейскую машину трясло на плохой дороге, больше ничего не разглядеть. Офицер зарядил автомат и передернул затвор.

– Догоняй их, – крикнул он водителю и облизал сухие губы, решив про себя, что сейчас начнется что-то очень интересное. – Стрелять буду…

– Сделай предупредительный выстрел, – крикнул другой офицер. – И сразу по колесам бей. Живыми их возьмем.

Водитель тоже захотел что-то крикнуть, дать добрый совет, но не успел. Старший офицер обернулся, заметив какое-то движение слева. Это «Рендж Ровер», появившись ниоткуда, поравнялся с полицейской машиной, выехал на встречную полосу. И ударил ее углом бампера в левое заднее колесо. То ли удар оказался сильным, то ли машина легкой, но она вылетела с дороги, как пробка из бутылки.