Светлая грусть

–Слушай, – вдруг осенило ее. – А ведь у нас Татьяна Борисовна вознамерилась пополнить ряды бухгалтерии! Претенденты как раз дважды приходили в «Айсберг» – сначала всей толпой на какое-то там общее тестирование-анкетирование, а потом – те, кого отобрали, на личное собеседование с главным бухгалтером.

–Ежедневно сюда приходит много людей, но сомневаюсь, что кому-то из них доступна внутренняя информация компании…

–Да послушай же: среди них есть мужчина, который трудится в «Кристалле». Понимаешь, он не уволился оттуда, а уже пришел сюда. Я подумала, нет в этом ничего страшного – боится ту работу потерять, если здесь не срастется. А если его специально оттуда подослали?! Резюме отличное, опыт работы прекрасный. Представляешь, мы его берем, и он начинает гадить в пользу «Кристалла» изнутри!

–Эта версия мне кажется интересной, – Денис обнял свою Алису. – По крайней мере, тут есть мотив. Но чтоб ее подтвердить сложновато будет восстановить детали… Вот как он смог подготовить и отдать секретарю бумагу про грузовики?..

–Стас же присылал какие-то документы в «Кристалл», как минимум, поздравления, – девушка продолжала рассуждать, уютно расположив голову на плече мужа. – Если это не личная инициатива пришедшего наниматься Александра, а спланированная акция его конторы, то они все заранее подготовили. Бумагу подложить он мог в какую-нибудь папку с документами на столе – ее потом нашли, прочитали и переправили Ирине – не выбрасывать же документ за подписью гендиректора. И его городской номер в «Кристалле» известен, а про внутренний они не подумали…

–В принципе, картина складывается, но надо как-то побольше подробностей выяснить…

–А чего далеко ходить?! Меня Татьяна Борисовна просила провести собеседования с ним и еще парой соискателей. Я сначала отказалась, зато теперь самое время согласиться – все узнаю.

Девушка внутренне ликовала от появившейся возможности показать некогда бросившему ее мужчине, что она здравствует и даже преуспевает, а вдобавок еще уличить его в серьезном проступке, почти преступлении. И, разумеется, принять участие в наказании.

Алиса была уверена, личная встреча с Сашей расставит все точки над i, осталось ее назначить.

Стасу порой приходилось опаздывать на занятия с психологом – в таких случаях ей разрешалось не ждать своего делового пациента в приемной, а готовиться к встрече в его кабинете, что экономило время обоим. Заходя к себе, стучаться он не привык, потому был удивлен и сконфужен, обнаружив Мирославу рыдающей возле окна. Он так тихо открыл дверь, что девушка даже не успела вытереть слезы и попытаться придумать какое-то внятное объяснение своему состоянию – так и стояла, сжимая в руке мобильник. Худенькая, красивая и, как показалось Стасу, абсолютно несчастная.

–Доктор, что случилось?

–Ничего, ничего страшного, – ответила она, вздрогнув от неожиданности, попыталась отвернуться, чтоб быстренько протереть щеки и без того насквозь мокрым бумажным платком, но слезы хлынули с новой силой.

Мужчина в этой ситуации мог лишь обнять ее, приговаривая, что все образуется, и деликатно пытаясь выяснить, может ли он чем-то помочь. Казалось, в руки к нему попал какой-то хрупкий раритетный предмет – сожми сильнее – сломается.

–Он не верит, он ревнует, он требует, чтоб я вас бросила, – всхлипывала девушка, – а я не могу, мне кажется, у нас вот-вот все получится, я не могу от вас отказаться. А он, – она не закончила – снова разрыдалась.

–Муж что ли? – догадался Стас, Мирослава закивала. – Хотите, я с ним сам поговорю?

«И наговорю много нехорошего», – добавил он про себя, вспоминая, чьими силами добываются средства на их ипотеку.

–Не надо, я сама разберусь, вы меня простите, – она, наконец, сообразила, что злоупотребляет состраданием своего пациента и уже хотела освободиться от его объятий, когда он вместо стандартных фраз вроде «не переживайте, все наладится» проговорил:

–Вы так Олесю мою напоминаете, – Мирослава буквально замерла, крепко сжав его плечо обеими руками, и вся превратилась в слух.

–Как-то также прибежала ко мне вся заплаканная, – продолжал между тем Стас. – Уткнулась в плечо, долго всхлипывала, а я ее по голове гладил и минут десять не мог добиться никакого толка – понять, что стряслось-то? Выяснилось, она захотела стать донором и детям помогать – у Олеси какая-то редкая группа крови была – а когда пришла на станцию переливания, выявили недобор по весу – значит, нельзя кровь сдавать, опасно. А она не просто так это придумала – там вполне конкретный ребенок был, наши девочки из отдела благотворительности нашли. Олесеньке так его жалко было и хотелось помочь. «А ты уверена, что выдержишь?» – спрашиваю. Она также как вы сейчас мне куда-то в воротник кивнула. И мы стали думать вместе, что делать. Придумали. Она к юбке металлические пластины пришила – и сдала-таки кровь. Я ее в машине ждал – вернулась абсолютно счастливая с синющими губами, сжимая дрожащими руками шоколадку. Бедняжка моя.

Стас почувствовал, как у него по щеке тоже катится слеза и вдруг понял, что рассказал сейчас то, чего полчаса назад не помнил.

Мирослава отпустила его плечо, обвила мужчину руками и прижалась к нему, прошептав:

–Вы помните! Мы сделали это!

–Точно, – согласился он, тоже крепко ее обнимая.

Так они и стояли, молча постигая результат своей многодневной работы. А внутри каждого разливалась радость.

–Станислав Михайлович, к вам Анюта пришла, – не вовремя вмешался в тишину селектор.

Стас, словно очнувшись ото сна, метнулся к столу, нажал нужную кнопку и попросил Аню подождать.

Мирослава воспользовалась моментом – заняла свое обычное место за столом, быстро припудрилась и вооружилась блокнотом для записи свежих воспоминаний пациента.

–Удивительно, – проговорил мужчина, – когда вы перестаете строить из себя строгого надзирателя, мне становится проще вспоминать.

–Вообще-то, консультирование родных и друзей, словом, близких людей – это первое табу любого психотерапевта. А я с вами работаю как гремучая смесь психолога и психиатра, потому тем более не могу допустить сближения.

–Оно и видно, – улыбнулся Стас.

–У меня есть одно предположение, почему табу работает в обратную сторону, – продолжала она, – возможно, я нехотя вынуждаю вас вести себя так же как с Олесей, поэтому память воскрешает какие-то фрагменты, связанные с ней. А с остальными людьми вы выбираете другие модели поведения, соответственно, необходимости прибегать к опыту общения с супругой у вас не возникает.

–Любите вы поумничать, но я вас понял.

–Думаю, в свете произошедшего сегодня, мне придется несколько изменить характер наших занятий…

–Предлагаю начать дарить вам цветы и водить в ресторан.

–Станислав Михайлович, не вижу ничего смешного. Таким поведением вы разрушите мою семью.

–Мирослава Валерьевна, не сочтите за хамство, но вам, по-моему, действительно не повредит почаще питаться в ресторанах. Я бы даже короче сказал – почаще питаться. – Стасу совсем не хотелось быть серьезным – он был счастлив, что память постепенно к нему возвращается. Мужчина не понимал, сколько забытой печали спрятано в его мозгу, потому искренне радовался возвращению к нормальной жизни, в которой не придется водить с собой друзей в роли нянек и придумывать хитрые ходы, чтобы узнать о собственном прошлом от близких людей. Он делал над собой неимоверное усилие, чтобы смирно сидеть за столом, а не броситься бурно праздновать первое боле-менее внятное и законченное воспоминание, но на язык просилось гораздо больше вольностей, чем он позволял себе в общении с доктором. Их он сдержать не мог.

–У вас эйфория, – заключила вернувшаяся в свой холодный рассудительный образ Мирослава. – Сосредоточиться теперь вы не сможете, сочтем, что занятие сегодня пропало.

–Едемте отмечать!

–Нет, Станислав Михайлович, пожалуй, я лучше пораньше вернусь домой. Извините.

–Гонорар свой вы все равно заслужили, – он положил деньги на стол.

–Не думаю. Это было спонтанно и совсем не красиво с моей стороны позволить себе подобное поведение в вашем кабинете.

–К черту поведение! – он взял ее за руку. – Побалуйте себя на эти деньги. Вы представить не можете, насколько я вам благодарен сейчас.

Она, краснея, приняла купюры.

Аня вошла в не успевшую закрыться за доктором дверь, сама поставила на полку пушистую сумку и исподлобья посмотрела на стоявшего тут же Стаса – он проводил одну гостью и уже протягивал руку, приветствуя другую:

–Ну здравствуй, приятная неожиданность, какая срочность привела тебя сегодня?

Она слегка пожала его пальцы, а вместо приветствия невразумительно кивнула и выдавила из себя:

–Не знаю теперь даже…

–Слушай, да ты прямо как по заказу с прошлого раза – взаправду пришла в плохом настроении. Это зря. Анют, мне некогда тебе интервью давать, да и вообще, я тут подумал, давай, мы про аварию опустим.

Признаться честно, думал Стас совсем о другом – кроме него и Алисы рассказать про катастрофу было некому, но сам он сделать это пока не мог, а напрягать дурными воспоминаниями свояченицу не имел ни малейшего морального права.

–Да вы что, совсем мне всю книгу испортить хотите?! – взорвалась девушка. До этого она еще пыталась спрятать в себе недовольство. Сейчас оно полилось наружу бурным фонтаном:

–Вы тут своей личной жизнью уже и так всю концепцию сломали: никакой светлой грусти не выйдет! Про благотворительность писать не разрешили, теперь еще и про аварию не получится… И что тогда я издам – сборник разбросанных тут и там рассказов?!

–Погоди, пушистый, – он взял ее за плечи, чтоб приостановить словесный поток. Хотя мех в Анином костюме остался лишь на сапожках, Стасу казалось, на девушке буквально шерсть дыбом стоит:

–Что ты несешь, какая личная жизнь, при чем тут концепция?

–Ваша, – обиженные черешни впились в его глаза. – Я в окне вас видела, когда к зданию подходила. Вы с этой красоткой обнимались, которая отсюда выпорхнула. Как я теперь напишу про ваши страдания по Олесе, если вы тут?..

–О Боже! – почти взвыл Стас и закрыл лицо руками, чтоб удержать приступ хохота. В глубине души он понимал, насколько его веселость не соответствует трагедии автора недописанной книги.

–И не отнекивайтесь, у вас до сих пор пудра на воротнике. Так неприлично…

–Конечно, ты сюда настолько стремительно ворвалась, что я даже не подготовился к встрече, – сказал он, открывая дверцу шкафа – висевшее внутри зеркало подтверждало: рубашку нужно сменить, ибо бежевое пятно на воротнике действительно ставило мужчину в неловкое положение.

–У девушки беда стряслась, а ты, – с укоризной обратился он к собеседнице.

–Таки беда? – недоверчиво вскинула брови Аня.

–Слушай, а почему я должен перед тобой отчитываться? За эти два с лишним года я мог бы уже детей народить.

–Я бы тогда и не связалась с этой книгой, а вы сейчас все ломаете – ведь совсем чуть-чуть осталось. Сами же идею подали!

–Анька, – он снова потряс ее за плечи, – брось меня пилить! Заказ на плохое настроение отменяется!

–У вас точно с ней ничего нет?

–Да ну тебя. Не смешно уже.

–Понимаете, у меня еще кое-что есть…

Девушка достала из кармана вязаного платья два билета и протянула мужчине.

–Опера Верди? В Большом? – Ане удалось его удивить:

–Откуда такой пафос?

–Мне на работе подарили в благодарность за один материальчик, – глядя куда-то мимо Стаса, проговорила она. – Я не придумала, кто кроме вас это сможет оценить… но если у вас есть девушка, она наверняка заревнует… вот я и подумала: тогда мой сюрприз не к месту… немного вспылила…

–Да у тебя большие связи! Туда билеты меньше чем за пару месяцев не купить… а тут, – он прикинул сроки. – Чуть больше недели осталось…

–Откуда мне знать, где и когда их купили! Может, заранее готовились. Говорите, пойдете или нет?

–Ты уверена, что больше не с кем?

–Не хотите?

–Конечно, хочу. Но я вряд ли вхожу в список твоих ближайших друзей, чтоб соглашаться на такие дорогие приглашения.

–Станислав Михайлович, – у нее появилась привычка хватать его за руку и крепко-крепко держать, пока не настоит на своем. – Я же не случайно зову. Я решила: вы – лучший вариант.

–А твои подруги-мажорки? Отличное место посверкать бриллиантами.

–Нет, – даже нельзя сказать, что она наморщила нос – как-то все лицо перекосила. – Я боюсь, они заснут там, жвачку надуют или еще чего вытворят… Я за себя-то до конца не отвечаю, чтоб еще про их поведение думать…

–А за меня, значит, отвечаешь?

–Вы положительный, – протянула Аня, отчего-то краснея. – Вам хочется верить.

–Ладно.

Она уже собралась запрыгать от радости, но собеседник продолжил:

–У меня будет три просьбы, – девушка насторожилась. – Не надевай в театр свой пушистый наряд, не опаздывай и не называй меня на вы и по имени-отчеству. Кстати, о последнем мы еще на катке договаривались.

–Там был парень в джинсах, который обалденно умеет кататься, а здесь бизнесмен из первой сотни страны в дорогущем костюме…

–То есть, ты и дома батюшку на вы величаешь? Или он в другой ценовой категории?

–Ой, ну ладно, – она сделала паузу и картинно закончила фразу:

–Тебе.

–Уже лучше, – на Ане не было плюшевого свитера, а желание обнять и погладить ее осталось. Стас был в слишком хорошем настроении, чтоб отказать себе в этом маленьком удовольствии, да и девушка не особо противилась.

–Спасибо за приглашение.

В итоге, через неделю с небольшим он сам с трудом нашел, где припарковать машину, вбежал в театр далеко после первого звонка и каким-то чудом пробрался в зал до третьего, не успев даже полюбоваться красотой храма искусства. А на месте ее заслонил неожиданный блеск спутницы. Стас даже подумал, что ошибся – рядом сидела девушка в стильном черном платье с элегантно уложенными светлыми волосами и строгими, но очень к месту подобранными украшениями из крупного жемчуга. Лишь висевшее над ней облако самых ароматных духов на свете сигнализировало, это была именно Аня.

–Добрый вечер, – проговорила она, сжимая его руку перчаткой из черного бархата.

–Очарован, – ответил он, поднося к губам протянутую кисть.

–Вы слишком любезны, – Аня улыбнулась и добавила. – Представь, где-то здесь в позапрошлом веке разгуливали цари и их придворные. С ума сойти!

Стас, наконец, посмотрел вокруг – оценил великолепие обстановки, и раздался третий звонок.

По всему было видно, Анюта готовилась к этому походу загодя, а может, ее просвещенности помогала купленная и зачитанная до дыр в ожидании спутника программка. Она то и дело теребила его руку и шептала на ухо что-то о перипетиях сюжета. Несколько раз на девушку шикнула куда менее шикарно одетая, но судя по всему, гораздо более сведущая в творчестве Верди и поведении в театре дама. Стаса это задело, он попросил Аню подождать с обсуждениями до антракта, но ощутил, как ее внутренний восторг передался ему – несмотря на не так давно закончившийся суматошный рабочий день, совершенное непонимание итальянского языка и нежелание читать субтитры в ущерб просмотру происходящего на сцене, он получал истинное удовольствие.

В перерыве его ждал еще более приятный сюрприз – спутница, как и он, терпеть не могла ходить в театральный буфет, чувствуя, словно этим крадет время, предназначенное для общения с прекрасным. Молодые люди решили прогуляться по зданию. Аня призналась, что не помнит уже, когда последний раз была в театре:

–Наверное, в детстве еще ходила с родителями на всякие сказки, но не сюда, разумеется. Я так боялась идти.

–У тебя был отличный шанс не приглашать меня, а загнать оба билета спекулянтам.

–Хватит издеваться! Я даже некоторые мелодии узнала, а ты меня темнотой какой-то называешь.

–Анечка, мы здесь не на шоу «Угадай мелодию». И я тебя никак не обозвал, наоборот, рад, что тебе не чужда классика. Я, признаться, думал, ты больше склонна к современной музыке.

Он и себя к ценителям искусства не относил – так, знал кое-какие азы классики… А вспомнить свой последний визит театр или музей тоже затруднялся. К чести его будет сказано – потому, что не помнил, сколько интересных мест они посетили с Олесей.

–Не то чтобы я все понимаю, но мне нравится, – продолжала радоваться Анюта и, не в силах держать это в себе, закружилась на одном каблуке. Станислав обратил внимание, что в декабре она была в легких туфлях – даже переобулась. Аня удачно выделялась из толпы. Многие, как и Стас, пришли в театр после работы в деловых костюмах, кое-кто даже в джинсах, а его спутница была одета не броско, но торжественно и смотрелась даже выигрышнее нескольких дам, нарядившихся в перья и кружевные платья в пол – то ли в силу возраста, то ли благодаря блеску в глазах. Она тараторила без остановки про то, как ей все нравится, удивлялась роскоши отделки, пышности убранства, иногда начинала строить из себя чинную даму давно забытых времен, а потом переключалась на размышления о сюжете оперы. Стасу и слова вставить было негде.

–О чем ты так задумался? – обратила внимание на его молчаливость Анюта.

–Тебя слушаю.

–А вы с Олесей здесь вместе бывали?

Он не помнил. И не знал, что отвечать.

Раздался благодатный звонок.

–Это первый или второй? – мужчина уцепился за возможность переключить разговор.

–Первый.

–Уверена?

–Не-а, – пожала плечами девушка.

–Давай лучше потихоньку пойдем в зал, а то обидно будет, если нас не пустят после третьего звонка.

–Все равно в программке написано, она умрет.

–Анька! – он взял ее за плечи уже ставшим привычным движением. Девушка посмотрела на него абсолютно счастливыми глазами. – Давай поторопимся, – добавил он.

Эта идея оказалась верной – за оживленной беседой первый звонок молодые люди все-таки пропустили, но второе действие почему-то смотрелось совсем не так. Стас невольно задумался о неловкой ситуации, в которую чуть не попал благодаря своей забывчивости. От осознания, что самый невинный вопрос может поставить в тупик, приподнятое настроение начало медленно сползать – мужчина окончательно потерял нить происходящего на сцене, почувствовал усталость после рабочего дня и даже позволил себе несколько зевков. Но нежелание уронить себя в глазах Ани, считавшей его самым достойным кандидатом на поход в главный театр страны, не позволило задремать под великолепную музыку. Спутница тоже выглядела какой-то озабоченной: то ли сама жалела, что начала неуместный разговор об Олесе, то ли, напротив, расстроилась, что провалила попытку выведать у Стаса побольше о супруге, а может банально загрустила потому, что и на сцене все складывалось печально.

В любом случае, после оперы они оба поддерживали шутливую беседу на отвлеченные темы – не сговариваясь, старались поднять друг другу настроение. Слово за слово, зашли попить кофе в ресторанчик неподалеку и уже глубоко за полночь решили расходиться по домам.

–Не могу найти свою машину, – вглядывался в опустевшие улицы Стас.

–Может подальше припарковал?

–Да нет, я всегда хорошо запоминаю.

–А вы не знаете, куда могла машина подеваться? – крикнула Анюта рабочим, вешавшим на столбы очередную партию новогодних украшений. Один из них загадочно махнул рукой в неопределенном направлении.

–Не понял? – насторожился Стас.

–Эвакуирована, – сформулировал рабочий. – Видите, знак временный поставили.

Неподалеку и правда установили столбец со знаком, что здесь остановка и стоянка запрещены.

–Не было тут никакого знака! Я еще парковку оплатил.

–Это не к нам уже, – заступился за товарища второй рабочий.

Хотелось ругаться матом. Но после оперы, приятного времяпрепровождения за кофе, да еще и в обществе девушки Стас позволить себе этого не мог.

–Черт, что же делать-то?! – процедил он сквозь зубы. – Такси вызвать или в гостинице ночевать…

–Не переживай, я тебя подвезу, а завтра разберешься, кто виноват. Сфоткай на всякий случай этот хитрый знак.

–Да ты хоть представляешь, куда меня везти?! Я ведь практически лесной житель.

–Ну и что, – улыбнулась Аня, и он почувствовал, как морозный воздух растворяется в запахе ее пьянящих духов. – Мне совсем не сложно.

–Ты приглашаешь меня в театр, потом провожаешь домой… Кто из нас мужчина, в конце концов?

–Я же в ресторане позволила расплатиться. И хватит ерунду нести, ты на моем месте поступил бы точно так же.

Стас был одет совсем не по погоде – его осеннего пальто и ботинок хватало на то, чтоб уверенной походкой дойти от здания до машины, но никак не на прогулку до гостиницы или ожидание даже самого быстрого такси. Трястись от холода в присутствии девушки было куда позорнее, чем ехать домой на ее машине, тем более с некоторых пор компанию Анюты он стал считать весьма приятной.

Они свернули за угол, где свою хозяйку поджидала желтая феррари. Стаса-таки передернуло, причем он сам не понял – от холода, от неожиданности, что его спутница катается на авто, стоимость которого на 70 процентов состоит из понтов, или от степени немытости этой роскоши на колесах.

–Прошу, вот моя коняшка, – не без гордости в голосе пригласила Анюта.

–Не любишь ты свою коняшку, она вся грязью заросла, – не удержался от упрека мужчина, который свою машину баловал автомойкой даже чаще, чем положено.

–В нашу погоду она за сутки станет такой же…

–То есть, на феррари ручной сборки у тебя средства есть, а на уходе за ней экономишь? И на коробке передач тоже? – он обратил внимание, что Аня ездила на механике.

–Автомат для слабаков. Так легче маневрировать и подстраиваться под дорогу. А уж если на перегонки…

–И где ты гоняешь?

–Места знать надо – было бы желание.

За время поездки Стас проникся к Ане уважением как к хорошему водителю. Она действительно виртуозно владела механической коробкой передач. Только скорости совсем не боялась, от чего попутчик на пассажирском сидении чувствовал себя неуютно – хотя девушка демонстрировала недюжинное мастерство, параллельно болтая и перешучиваясь, привыкшему ездить на водительском месте мужчине, спокойнее было бы самому контролировать руль и педали.

–Самая рисковая и приятная доставка в мире, – честно признался Стас, оказавшись на месте.

–От вас это слышать мне особо приятно.

–Ань, я тебя обратно одну не пущу.

–Хочешь-таки меня проводить? Как раз настанет утро, и пойдешь освобождать свою тачку.

–Нет, я серьезно, – он взял ее за руку. – Очень поздно уже, ты устала. Я буду волноваться. Оставайся у нас.

–Нет, я не могу…

–Да брось, у меня несколько гостевых комнат, завтра выходной – выспишься нормально и поедешь домой.

–Не знаю даже, как-то это не правильно…

–Не правильно гонять на такой скорости. Я теперь понял, почему у тебя номера грязью заляпаны.

–Это до первого гаишника.

–Как ты летаешь – до первого столба. Давай, зубы мне не заговаривай, заезжай в гараж.

На часах было около трех ночи, доводы Стаса казались разумными. Девушка согласилась.

–Пить-есть хочешь? – шепотом спросил он, ведя ее за руку в гостевую.

–Не-а. Я, знаешь чего, хочу? Ты не удивляйся… Я хочу в зеркальную комнату, если можно, конечно…

–Да, Ванька ее тебе отрекламировал – помню.

–Он сказал, ее надо именно ночью смотреть, а когда я еще тут в такое время буду…

Им повезло – ночь была ясной, и зеркала забытой башни перенесли своих гостей в звездную вселенную. Стас, не задумываясь, нажал на стене потайные лепестки, моментально сотворив из ниоткуда стол и диван. С той же легкостью нашел он и кнопку, которую потерял ее создатель Ванька. Над столиком открылся ящичек, где стояла одинокая бутылка шампанского, перевязанная белым атласным бантом, а рядом – фужеры с нарисованными лебедями.

–Со свадьбы осталось, – пояснил Стас, откуда ему это было ведомо, он не задумывался, – знаешь, традиция есть – связывают две бутылки, одну надо открыть на первую годовщину свадьбы, а вторую – на рождение ребенка. И что с ней теперь делать?

–Можем выпить, хуже не будет, – как бы между делом сказала Анюта – она завороженно разглядывала на стенах узоры, частью которых стала сама.

Шампанское оказалось крепким – хорошо настоялось за пять с лишним лет.

–Вовремя мы его, – проговорила, немного морщась, Аня. – Еще год-другой – и превратилось бы в газированный коньяк.

Мужчина нажал еще один зеркальный лепесток, и откуда-то сверху полилась приятная мелодия – словно маленький гном зазвенел хрустальным колокольчиком. Под эту музыку хотелось не танцевать, а мечтать, откинувшись на спинку мягкого дивана и созерцая бесконечные звездные глубины. Как же все тут было продумано. Сколько дней и ночей потрачено на создание этого волшебного уголка…

В голове Стаса между пузырьками шампанского бродили мысли – и о невероятной рукотворной красоте вокруг, и о неожиданно открывшихся навыках управления этой комнатой, и о необходимости пообщаться с Мирославой Валерьевной… но коварные пузырьки старательно заталкивали все это в подсознание, заставляя наслаждаться происходящим здесь и сейчас: красивыми звездами, мягким диваном и роскошной девушкой рядом.