Призраки Черного моря

Тризуб пытался найти хоть какое-то объяснение случившемуся, как-то увязать Энвера с русской диверсанткой из Витебска, его встречу с ней и её одноруким «отцом» в фотоателье, меметовскую рамку, наконец. Почему-то именно сейчас он вспомнил о взрывах русских торпед. И о том, что отец Айдера бывший водолаз, хорошо знающий здешние места. И, несмотря на то, что Энвер работал у самого генерала Йенеке, Николай твёрдо решил действовать.

– Позвольте мне взять десяток солдат! Есть у меня одна версия случившегося, хочу проверить, – обратился он, наконец, к коменданту.

– Берите! – согласился комендант. – Надеюсь, эта версия подтвердится.

На родной дом, где он провёл столько счастливых лет и где, как ему уже сообщили, умерла бабушка, Николай едва глянул из окна машины – ещё успеется. Пока его гнала вперёд, к дому Энвера одна судорожная, но и сладостная мысль – сейчас он наконец-то увидит Асие!

Казалось, он уже и забыл, что главной целью его визита в дом Меметовых были многочисленные подозрения и вопросы к Энверу. Не думал Тризуб и о том, что он мчится к Асие в сопровождении десятка немецких солдат. Он и впрямь хотел её просто увидеть. Николай и не думал, что его любовь к жене бывшего лучшего друга в нём так сильна и неизбывна. У него в последние годы было немало женщин, всё-таки он, офицер СС, был достаточно хорош собой, да и женщины всегда очень падки на красивую военную форму. Но это всё было не то.

Асие! Асие! Теперь-то она обязательно будет его. Он сила и власть, он победитель. Он заставит её полюбить и уважать себя.

И он, словно маньяк, одурманенный одной навязчивой идеей, смотрел только вперёд, в сторону её дома.

Глава 35

Вещи к отъезду были собраны, Асие оставалось только разбудить и одеть Сервера. Больше всего на свете Айдеру сейчас хотелось взять сына на руки, сказать ему, что он его отец, прижать к себе и никуда не отпускать ни его, ни Асие. Но время неумолимо бежало. Скоро должен был приехать Андрей, и Айдеру надо было спрятаться. Нельзя допустить, чтобы хоть кто-то его увидел.

Айдер потянулся к столу за своими часами, чтобы проверить, который час. Но тут в главную дверь со стороны улицы забарабанили так, что стало ясно – это не Андрей и не соседи, а новые хозяева жизни требовали отворить им немедленно.

Айдер, увидев, как за окном мелькнули тени немецких солдат, понял, что дом окружён и уйти не получится.

– Родная! Сделай вид, что просто собираешься на работу. Будто всё как обычно! Они тебя не тронут!

Айдер бросился к стене гостиной, отделявшей её от кухни. Опустившись на колени, он быстро, едва не ломая ногти, вынул сначала крайнюю, а потом и вторую доску из пола. Образовалось узкое, но довольно глубокое отверстие. Айдер спрыгнул в открывшуюся яму, прижимая к груди автомат. Аккуратно лёг лицом вверх, словно в гроб. А потом одну за одной, уже изнутри, придерживая кончиками пальцев, вернул обе доски на место. Они аккуратно встали в привычные пазы, скрыв Айдера в его убежище.

Всё произошло так мгновенно, что даже Асие не могла поверить самой себе, что Айдер ещё мгновение назад был тут вместе с нею и сыном! Она взяла Сервера на руки. Следуя наставлениям мужа, женщина старалась сохранять спокойное выражение лица, когда открывала дверь.

На пороге спиной к двери стоял немецкий офицер в довольно помятом и даже местами грязном мундире, что делало его вид совсем не бравым. Но зато за его плечами маячили два автоматчика, придавая ему начальственной солидности и беспрекословности.

Офицер повернулся. Асие ещё долю секунды сомневалась. Но его взгляд, прямо глаза в глаза, заставил её попятиться.

Так, с сыном на руках, она отступала, пока, наконец, спиной не почувствовала стену. Николай, нехорошо улыбаясь и остановив жестом автоматчиков, неотступно следовал за ней.

– Вижу, что узнала! Как поживаешь, Асие? – Он, чуть нагнувшись вперёд, опёрся одной рукой о стену прямо возле Асие и не отводил от неё глаз. – Ну что же ты молчишь? Или совсем не рада видеть старого друга?

– Ты мне не друг, – строго ответила Асие, глядя Николаю в глаза, и ещё крепче прижала к себе сына.

Николай нагнулся ещё ближе, почти вплотную, и, не обращая внимания на ребёнка, попытался взять её руку.

– Зачем ты так, я теперь сила и власть! Не правильный ты выбор тогда сделала, не того себе в мужья выбрала.

– Не прикасайся ко мне! Ты предатель! Ты и ногтя Айдера не стоишь!

– Предатель?! А разве отец твоего мужа не предатель?! Разве он не работает на немецкого генерала?! – ёрническим тоном поинтересовался Николай, изобразив на своём лице удивление, смешанное с подозрением.

Асие не нашла, что ответить на это, и отвела взгляд. Николай обвёл глазами комнату. На стене, среди прочих фотографий в знакомых фоторамках, висело и фото Айдера, который, как казалось Тризубу, наблюдает за происходящим.

– Что тебе надо? Мне пора на работу.

– Я до сих пор люблю тебя, Асие, – смягчился Николай. – И готов всё простить! Будь моей, ты не пожалеешь, я обещаю. А он станет мне сыном.

Николай погладил Сервера по голове.

– Этого никогда не будет! Я всегда буду любить Айдера!

– Айдера больше нет! А я здесь, живой! Ты будешь моей, не захочешь по-хорошему – силой возьму! – Николай схватил девушку за предплечье и сильно сжал.

– Нет! – сказала она, глядя прямо в ненавистные глаза. – Лучше я умру, чем изменю памяти мужа! Тем более с тобой! – Её презрительный сарказм и плевок в лицо совсем вывел Николая из себя.

От крика Тризуба Сервер расплакался. Николай вырвал из рук Асие ребёнка и передал автоматчикам.

Женщина накинулась на Тризуба с кулаками и криками, требуя отдать ей Сервера. Но он с размаху ударил её по лицу, разбив в кровь, и отшвырнул к стене. Асие вскрикнула и упала на пол.

Айдер уже готов был выскочить из своего укрытия и сорвать предстоящую операцию, лишь бы спасти жену. Но его остановил крик Николая:

– Откуда здесь эти часы?!

Николай взял со стола наручные часы с рубиновой звёздочкой на циферблате и надписью на обороте: «Водолазу Э. Меметову за отличную службу в ЭПРОН». Сомнений не было, это были часы Айдера. Они были на его руке в тот день, когда Николай его убил… Или не убил? И он жив и где-то рядом? Мысли путались в голове Тризуба. Ком подкатил к горлу, и какое-то странное неприятное волнение овладело им. Он подошёл к Асие и грубо схватил её за волосы:

– Где Айдер?!

– Погиб.

Но Николай чувствовал, что она ему врёт. Асие это тоже поняла, но решила, что уж лучше погибнуть, чем выдать мужа.

– Ты врёшь мне! Обыскать здесь всё! – бросил он солдатам. И те, оставив Сервера, принялись выполнять команду офицера.

Николай разжал руку и выпустил волосы Асие, к которой подбежал заплаканный ребёнок. Только сейчас Тризуб заметил, что малыш очень похож на своего отца. Николая стало мутить, он тяжело дышал и растирал рукой грудь.

Через некоторое время солдаты доложили Николаю, что в доме никого нет.

– Забрать её! По машинам! – приказал он солдатам.

Солдаты грубо оторвали Асие от ребёнка и вывели из дома.

Уже из отъезжавшей машины обессилевшая Асие видела, как к её дому, где Николай приказал оставить Сервера, осторожно подходили её соседи. Тётя Наиле с мужем Февзи предпочитали не общаться ни с Энвером, ни с Асие, считая их, как и многие другие, немецкими пособниками. Но увидев, как немцы выволокли и затолкали в машину женщину, не смогли остаться равнодушными.

Сервер плакал, забившись в угол. Айдер понимал, что в доме, видимо, никого из немцев не осталось, но они вполне могли сообразить оставить засаду в саду или где-то поблизости! Надо было ещё хотя бы немного подождать! Скоро должен был приехать Андрей, он заберёт Сервера. Ждать! Ждать! Ждать! Как он ненавидел это «ждать», но это единственное, что оставалось ему сейчас делать.

С улицы послышались голоса, и Айдер замер, чтобы не выдать своего присутствия даже дыханием или неловким движением – ведь всё тело его уже затекло от долгой неудобной позы. Голоса мужчины и женщины показались ему знакомыми.

– Что же такое творится-то! – запричитала Наиле и подошла к Серверу. – Иди ко мне, маленький.

– Тихо, – проговорил в ответ Февзи. – Хорошо, что ребёнка не забрали. Бери Сервера и пошли отсюда. А то вдруг эти опять вернутся!

Наиле даже не стала одевать ребёнка, а лишь наспех завернула его в одеяло, и они с мужем быстро ушли. По крайней мере, теперь хотя бы Сервер был в относительной безопасности!

«Убежище», в котором сейчас находился Айдер, он обнаружил ещё в детстве. Наверное, оно образовалось при строительстве дома. Однажды между досками закатилась монетка. Айдер проволочкой стал её выковыривать из щели, но монетка всё никак не зацеплялась. Тогда он попробовал немного приподнять крайнюю доску, и она вдруг довольно легко поддалась. Вторая тоже держалась едва-едва, на одном гвозде. Монетку он обнаружил тогда на самом дне ямы, в которую легко могли поместиться двое таких, как он. В этом своём тайнике он прятал вещи, которые имели для него особую ценность, например обломок английского штыка, найденного в Безымянном гроте, а ещё несколько проржавевших гильз от старых патронов и перочинный ножик. Отец об этом «схроне» сына не знал.

За окном послышался звук двигателя грузовика, подъехавшего к дому. В дверь, а потом и в окно веранды тихо постучали. Наконец, Айдер услышал над собой скрип половиц и негромкий голос:

– Дядя Энвер! Асие!

Человек прошёлся по гостиной, заглянул на кухню, в комнату Энвера и спальню Асие:

– Асие! Дядя Энвер! – повторил он.

Человек точно был один, и его голос Айдер узнал. Это был Андрей. Айдер видел сквозь щель, что парень, на котором была полицейская форма, остановился в нерешительности посреди гостиной, сделал два шага к двери и даже взялся за дверную ручку.

Окончательно убедившись, что парнишка один, Айдер стал затёкшими руками аккуратно приподнимать и отодвигать доски.

Андрей, услышав в тишине шорох, резко обернулся.

– Андрей! – сдавленным голосом окликнул его Айдер. – Это я – Айдер, не бойся! Сейчас я отсюда выберусь!

Увидев приподнимающиеся доски пола и вылезающего из-под них человека с автоматом, Андрей снова было дёрнулся к двери. Но в последний момент узнал Айдера.

Тут было уже не до страха. Как только Айдер полностью оказался на поверхности, ребята обнялись. Доски аккуратно установил на место – немцы всё равно ведь могли вернуться, и им уж точно не надо было давать лишних поводов для подозрений.

– А где Асие с Сервером? – шёпотом спросил Андрей.

– Сервер в безопасности. А Асие забрали немцы. Ты помнишь Николая Тризубцева, моего давнего друга?

Андрей кивнул.

– Так вот, Тризуб теперь с немцами. И он только что был здесь. – Айдер машинально посмотрел на руку, но часов на ней не было. – Тризуб понял, что я жив.

– Что будем делать?

– Мне надо выбраться из города…

– После ночного нападения партизан немцы усилили все блокпосты и патрули в городе. Тебе самому не выбраться. Я вывезу тебя…

– Отлично! Но прежде необходимо узнать, что с Асие.

– Обычно всех, кого немцы «берут», они первым делом отправляют именно в комендатуру. Мне как раз туда надо за накладными для сегодняшней поездки в Севастополь, – сообщил Андрей. – Давай так, ты спрячешься под брезентом в кузове и мы поедем к комендатуре.

– Идёт, – кивнул Айдер.

…Асие бросили на бетонный пол в одной из камер комендатуры. Оставшись одна, женщина заплакала.

Через некоторое время железная дверь камеры лязгнула, и внутрь вошёл Николай. Асие встала с бетонного пола, вытерла слёзы и отошла к стене, прикрывая руками разорванное сверху платье.

Тризуб приблизился к женщине и стал нежно гладить её волосы, лицо. На его руке были часы Айдера. Асие вздрогнула.

– Ну что ты, не бойся меня. Ты же знаешь, что всю свою жизнь я любил только тебя. Скажи мне, где Айдер, и я спасу тебя.

– Он погиб.

– Не надо мне врать! – Николай грубо схватил Асие за подбородок. – Разве ты не понимаешь, что сама можешь погибнуть?! Ради чего?! А я могу дать тебе всё! Я буду любить тебя!

Николай потянулся к губам Асие. Женщина посмотрела на него с презрением и рассмеялась ему в лицо.

– Как же ты жалок, Николай Тризубцев. Ты даже мёртвого Айдера боишься.

– Замолчи, Асие!

– Говоришь, ты спасёшь меня?! Я предпочту смерть жизни с тобой, я не хочу, чтобы твои грязные, омытые кровью руки прикасались ко мне!

– Замолчи! Я приказываю! – Николай замахнулся, но Асие даже не вздрогнула. Она уже не боялась. Главное, что жив Айдер и Сервер в безопасности.

– Я ненавижу тебя, Тризуб! Будь ты проклят!!!

И тут Николай окончательно потерял самообладание и контроль над собой.

Он бил любимую женщину по лицу и телу с такой яростью, будто вымещал на ней все обиды своей жизни. Бил, уже не разбирая, куда бьёт, и не размеряя сил, бил в ужасе и отчаянии, впадая в окончательную истерику:

– Чем он лучше меня?! Почему ему всё, а мне – ничего?! Ты – моя! Моя! Моя!

Он то обнимал её, то вновь бил и бил, пока она не упала на пол.

Как раз в этот момент в камеру вошёл комендант города штурмбаннфюрер Хоффман и несколько секунд наблюдал у дверей за происходящим.

Схватив ведро, стоявшее в углу камеры, Николай выплеснул воду в лицо Асие. Она чуть пришла в себя.

– Тварь! Ты его выбрала! – Николай дрожащей рукой прикрыл на мгновение глаза. – Нет, ты не его выбрала! Ты судьбу свою выбрала! Говори, где он, сволочь советская!

– Господин Три-зупцеф, – заговорил наконец Хоффман, подойдя ближе и разглядывая окровавленное лицо лежащей на полу женщины. – Кажется, это невестка господина Энвера, личного капитана яхты генерала Йенеке?

– Так и есть, – подтвердил Николай.

– Что она здесь делает?

– Я предполагаю, что она может быть как-то связана с русскими диверсантами, как, впрочем, и сам Энвер.

– Вы отдаёте себе отчёт в своих действиях?! У вас есть доказательства?!

– Некоторые. Например, рамки на фотографиях в доме Энвера. Их мог сделать только один человек. Тот же самый, кому принадлежат вот эти часы. Их я тоже нашёл в доме.

Николай снял часы и передал их коменданту. Тот покрутил их в руках.

– Что здесь написано?

– «Водолазу Э. Меметову за отличную службу в ЭПРОН», – Тризуб перевёл надпись на немецкий.

– Часы принадлежат господину Энверу?

– Да, но…

– Мне показалось, что у вас личные счёты с этой женщиной, – перебил Николая комендант, с недоверием посмотрев на него. – И если это так, у вас будут большие проблемы. К тому же генерал очень хорошо относится к капитану Энверу. Так что советую вам хорошо подумать, прежде чем выдвигать такие серьёзные обвинения. Тем более без доказательств.

Тризубу и правда пока особо нечего было предъявить в качестве доказательств, кроме своих предположений и чутья. Но он знал одно, если Айдер жив, он обязательно объявится. Да и Энвер не будет сидеть сложа руки. Вот тогда-то он, Николай Тризубцев, сам лично приведёт обоих генералу. Он заставит всех уважать себя. Даже этого коменданта. Наконец-то он покончит с прошлым. А Асие… Асие либо достанется ему, либо отправится на эшафот вслед за своим мужем.

Глава 36

Тризуб был зол, как бешеная грязная собака. Бессонная ночь, проведённая в поисках диверсантов, визит в дом Асие, все последующие безрезультатные «разговоры» с ней и полное отсутствие каких-либо доказательств его догадок вымотали Николая напрочь. К тому же мундир его был в грязи и крови. Надо было привести себя в порядок и хотя бы немного поспать. Предстоял ещё один тяжёлый день.

Хорошенько умывшись и вытерев насухо лицо и руки полотенцем, Николай решил на минуту заглянуть в комнату к Рихарду, про которого вчера, оставив его на скамейке набережной под охраной патрульных, совершенно забыл.

Оберштурмфюрер СС Рихард Шмит прямо в одежде лежал на кровати и мирно посапывал. К груди он прижимал раскрытый портфель, а рядом с ним на полу валялась пустая бутылка. Николай вспомнил, что именно эту бутылку Рихард прихватил ещё в ресторане и засунул в свой портфель с документами.

«Ариец!» – усмехнулся Николай. Тут со вчерашнего вечера и за ночь столько всего случилось, весь гарнизон стоял на ушах, а этому хоть бы хны! Видно, вчера он, как добрался до номера, выжрал целую бутылку да и заснул. Русская водка оказалась ему не по зубам и конкретно свалила «крепыша» Рихарда. Так и спит, прямо сном пьяного младенца! Чертыхнувшись про себя, Николай вернулся в свой номер, поставил будильник и провалился в настороженный сон.

Будильник надсадно зазвенел ровно через три часа.

И уже через пятнадцать минут от комендатуры отъехал чёрный «опель-кадет». Впереди двигался мотоцикл с двумя солдатами и пулемётом, установленным на коляске.

Теперь, когда Николай был совсем уверен в том, что Айдер где-то рядом, он потребовал усилить охрану машины – как-никак он вёз Асие и Рихарда Шмита с важными штабными документами.

Злость просто распирала Николая изнутри. Но примешивался к ней и настоящий страх. Николай мгновениями буквально, с замиранием сердца, чувствовал, что Айдер где-то рядом, совсем близко. Вместе со своими бандитами-диверсантами!

За рулём был немецкий солдат. Рядом с ним сидел Рихард Шмит, всё так же прижимая к груди свой драгоценный портфель. Утром Николай с трудом привёл его в чувство и дотащил до машины. Но теперь Рихард снова дремал, лишь голова его мерно покачивалась на поворотах. Сам Николай расположился справа на заднем сиденье, а рядом с ним лежала едва живая Асие. Руки её были связаны. Николай старался не смотреть на обезображенные ссадинами и кровоподтёками лицо и тело женщины, только гладил её волосы.

Путь предстоял неблизкий – до самого Симферополя, где находился штаб 17-й армии и подразделений СС. Как раз проехали последний блокпост на выезде из Балаклавы. Ехали быстро, резко виляя на поворотах, что пока не давало и самому Николаю задремать. Зимний пейзаж вокруг был пустынен и однообразен…

…Через два часа навстречу друг другу со стороны Севастополя и от Балаклавы к месту на повороте дороги, указанному водителем-полицаем Андреем Кравченко, водителем грузовика, выдвинулись две колонны. Балаклавскую колонну возглавлял комендант города штурмбаннфюрер Хоффман, а севастопольскую группу – заместитель начальника 7-го отдела штаба оберштурмбаннфюрер Гёрцен, он же отвечал и за борьбу с партизанами.

Картина, которая предстала их глазам, была жуткая и отчасти нелепая. Солдаты-мотоциклисты были убиты выстрелами в спину из пистолета. У водителя чёрного «опель-кадета» было перерезано горло, а оберштурмфюрер Шмит был застрелен выстрелом из пистолета в затылок. При этом у Шмита на коленях лежал портфель с ценными документами, касающимися отправки советских военнопленных из лагерей в Крыму в концлагеря Польши и Германии.

Если это было нападение партизан, то почему ничего не тронуто? И прежде всего – документы из портфеля Шмита? Исчезли только унтерштурмфюрер СС Николай Тризубцев, который ещё накануне убеждал коменданта, что ему совершенно необходимо доставить в штаб «русскую шпионку», сама женщина да чемодан унтерштурмфюрера. Как-то всё совсем не складывалось в ясную картину.

Помощник коменданта обер-лейтенант Хейнце всё же попробовал внести ясность, но, кажется, всё ещё больше запутал:

– Три-зупцеф и во время задержания, и потом, во время допроса, много раз повторял этой арестованной женщине, что она должна была выбрать его, а не своего мужа… И что она всё равно ему достанется, несмотря ни на что!

– Я всегда говорил, что нельзя доверять русским, даже тем, кто встал под наши знамёна, – огрызнулся оберштурмбаннфюрер Гёрцен. – Этот, как его…

– Три-зупцеф, – уточнил Хоффман. – Он был местный, поэтому его сюда и прислали. Он и вправду был странный, будто не в себе. Всё время твердил о каком-то русском диверсанте, который сделал какие-то особые фоторамки, и о часах капитана Энвера. Кстати, я тоже думаю, что дело тут в личном. Его что-то связывало с этой женщиной. Ещё говорил, что арестовал двух русских диверсантов и посадил их в камеру комендатуры. Но в комендатуре никто из дежурных их не видел. А солдаты, которые якобы с ним участвовали в задержании диверсантов в фотоателье, все как один погибли при прямом попадании фаустпатрона в грузовую машину при вчерашнем нападении партизан на Балаклаву. Так что теперь сам чёрт тут ничего не разберёт!

Оберштурмбаннфюрер Гёрцен задумался. А потом многозначительно изрёк:

– Я думаю, что этот русский… Три-зубцеф впал в состояние аффекта и, будучи психически неадекватным, сам здесь всех и убил. Из своего табельного пистолета. А потом со своей женщиной скрылся в горах. Надо срочно прочесать всю прилегающую территорию. Может, нам удастся ещё их нагнать! Да-а, господа, что с человеком иногда делает любовь! – закончил он, глядя куда-то в серое небо, где мрачные тучи быстро бежали в сторону моря…

…«Призраки» тем временем двигались цепочкой по узкой горной тропе над Чёрным морем, шумевшим внизу.

Малой прикладом автомата подгонял связанного Николая, который ещё не совсем оправился от шока. Тризуб, конечно, понимал, что Айдер когда-то придёт, но что так скоро… он совсем не ожидал!

Он понимал, что опять проиграл Айдеру, и на сей раз окончательно. Тризуб безысходно ухмыльнулся и посмотрел на бывшего друга, который нёс практически безжизненное тело Асие. Как же эти гады профессионально сработали! Николай понимал, что всё выглядело именно так, будто он сам убил и Шмита, и охрану, а затем сбежал вместе с Асие. Они даже документы из портфеля Рихарда не забрали, а только перефотографировали.

Николай снова посмотрел на Айдера. Как же он изменился. Тризуб почему-то именно сейчас вспомнил, как они впервые увидели Асие. Как он влюбился и хотел понравиться ей. Но девушка выбрала Айдера, а он так и не смирился с этим. Николай понимал, что умрёт. Но сейчас жажда мести и ненависть к бывшему другу были настолько велики, что он желал смерти Асие, женщине, которую любил и ненавидел одновременно.

Айдер же, наоборот, ни разу не взглянул на бывшего друга и даже, казалось, не думал о нём. Он мечтал лишь о том, чтобы Асие пришла в себя. И был благодарен судьбе, что они вовремя успели подъехать к комендатуре, где Андрей узнал, что Тризуб собирался увезти Асие в штаб СС в Симферополь.

Минут через пятнадцать диверсанты дошли до той самой скалы, откуда Айдер с Николаем когда-то вместе ныряли с камнями в руках.

Айдер остановился и обернулся на Батю, шедшего сразу за ним. И молча указал глазами на Николая. Батя тоже молча и согласно кивнул.

Айдер передал Асие в крепкие руки Узбека. А сам подошёл к Тризубу.

Тот с ненавистной ухмылкой посмотрел на Айдера и увидел его налитые гневом и кровью глаза.

– Не думаю, что Асие выживет. Слишком сильно я её бил, – сквозь зубы процедил Николай.

Айдер молча сворачивал комок из тряпок, которые протянул ему Малой. Сделав кляп, он глубоко засунул его в пасть Николаю. Затем снял с его руки свои наручные часы и надел на свою руку.

Малой прикладом подтолкнул Николая в сторону скалы. Кажется, Тризуб понял, что задумал Айдер, и почувствовал, что ноги его сделались ватными. Он остановился. Айдер схватил его за ремень портупеи и силой потащил к краю скалы.

Дельфин принялся поднимать с земли камни и запихивать их за пазуху Николая, в карманы его кителя и форменных немецких брюк. А Малой ещё крепче связал верёвками руки и ноги Тризуба.

Запихнув под китель, на грудь Николая особенно крупный, тяжёлый камень, Айдер, наконец, нарушил молчание:

– Помнишь наш спор, здесь, на этой скале?! Считай, что ты его выиграл! Когда Асие придёт в себя, я расскажу ей об этом!

Глядя в обезумевшие глаза Николая, Айдер хладнокровно толкнул его со скалы. Тризуб в полной тишине полетел вниз. С громким плеском он рухнул в воду…

Глава 37

В Симферополе, в штабе 17-й армии генерал Эрвин Йенеке проводил закрытое совещание, в котором участвовали лишь высокопоставленные лица, имеющие непосредственное отношение к вопросам, связанным с инцидентом «новой русской торпеды» и предстоящей операцией «Карта». А именно: руководитель СС и полиции группенфюрер СС Людольф фон Альвенслебен, коменданты всех четырёх специальных округов Крыма, оберштурмбаннфюреры СС: «Севера» – Фритц Краузе, «Юга» – Пауль Манн, «Запада» – Вильгельм Хартманн и «Востока» – Герхард Кляйн. Также присутствовали командир особой роты штаба обер-лейтенант Генрих Бердгольц, начальник отдела секретного документооборота гауптштурмфюрер СС Берта Вагнер, начальник 7-го отдела штаба штандартенфюрер Зигфрид Кох и комендант Балаклавы штурмбаннфюрер Ральф Хоффман.

Генерал Йенеке начал с оперативной ситуации на полуострове:

– С учётом побед русских под Сталинградом и на Курской дуге, заметно активизировались и местные партизаны, – размеренно говорил он, стоя возле большой карты Крыма. – Только за последнюю неделю мы потеряли более ста человек, пущен под откос железнодорожный эшелон в районе Симферополя, осуществлены нападения на наши блокпосты в Балаклаве и Ялте. Господа, сейчас мы переживаем трудный период. Наш генеральный штаб считает, что с началом весны следующего года русские начнут массированное наступление на Крым. В связи с чем двадцатого декабря фюрер вызывает меня в Берлин. Надеюсь вернуться не только с его поддержкой, но и добиться получения нового вооружения и дополнительных немецких дивизий сюда в Крым. Я не доверяю всем этим нашим союзникам, мадьярам и всем прочим румынам-полуцыганам! Они в самый сложный момент могут предать нас. В связи с этим мы должны аргументированно показать фюреру наши слабые места. Для чего я должен повезти в Берлин единую карту оборонительных сооружений Крыма.