Тихий омут – индивидуальные черти

– Я все слышу! Вот увидишь. Я даже готова на что-нибудь поспорить, что ты пальчики оближешь.

Добравшись до кухни, Женя принялась за приготовление ужина. В меню была запеченная в духовке курица с картошкой, два овощных салата на скорую руку. За советом по поводу салатов пришлось тайком позвонить маме. Егор принимал активное участие в кулинарном шоу. Но определить помогает он или мешает до конца так и не удалось. Женя волновалась, как будто от ее умений сегодня зависело что-то важное. Но все получилось даже очень вкусно. Они с аппетитом поужинали, отправили посуду в посудомойку и расположились в гостиной.

Между делом Женя сделала одно удивительное наблюдение. Все женщины абсолютно уверены, что беспорядок в любом жилище, от иглу эскимоса до дворца английской королевы, устраивают мужчины. Оказывается, это глубочайшее заблуждение! Ну что может натворить мужчина у себя дома? Бросить вечером носки под диван или не закрыть тюбик зубной пасты? Носки он завтра утром оденет опять, если их вовремя не спрятать в корзине с грязным бельем, а тюбик закроет жена, придя следом чистить зубы. Все! Беспорядка нет! А вот деятельность женщины – это уже совершенно другой масштаб!

Женя провела у Егора только несколько дней, а безликая квартира уже приобрела вполне жилой, одушевленный вид. На кухне появились различные баночки со специями, бумажные полотенца, льняные салфетки, на спинке стула был небрежно брошен фартук веселенькой расцветки – просто его некуда было повесить. В ванной скромные предметы мужской гигиены, были сдвинуты в сторону батареей женских баночек и тюбиков – только самое необходимое. Даже в гостиной на диване лежал женский роман, раскрытый и перевернутый страницами вниз – Женя его читала вчера вечером.

– Вот и хорошо, так тебе и надо! – подумала беззлобно Женя про Егора, обозревая результат своего пребывания в гостях. Она решила немного почитать на ночь, взяла книжку и устроилась на диване. Мысли Егора были заняты более серьезными вещами:

– И что ты обо всем этом думаешь? – спросил Егор, усаживаясь в кресло.

Женя непонимающе посмотрела на него, потом сообразила, что он решил подвести итоги сегодняшнего дня.

– Думаю, что убийца – Кабанов. Он вышел из тюрьмы и решил отомстить предавшей его подружке. Она его боялась, он уголовник, опыт в таких делах у него есть. Ты же слышал, что Тимофеевна сказала? Он с клофелинщицами раньше связь поддерживал.

– Может быть и так. Но, во-первых, мы не знаем каким ядом Любу отравили. Нужно будет выяснить. Во-вторых, сомнительно, что выйдя из тюрьмы, он первым делом спешит убить бывшую подружку, рискуя снова вернутся на нары? Для этого он должен испытывать жгучую ненависть. К тому же логичней сначала вытрясти из нее денег. Кабанов мог бы переусердствовать, выбивая деньги, но уж никак не отравить. Хотя в тюрьме у него было время поостыть и продумать убийство. Следователь говорил, пропало что-нибудь из квартиры?

– Не говорил. Может и пропало что-то.

– Видимо нет, иначе у тебя сразу бы обыск провели. Ладно, пусть Кабанов будет подозреваемым номер один. Предположим, что он смог обойти камеру видеонаблюдения. Двигаемся дальше. Брызгалов.

– Нет. Только не Брызгалов. Он так трогательно к ней относился.

– Ты сейчас опираешься на свое личное впечатление от этого человека, но я скорее всего с тобой соглашусь. Хотя мы о нём ничего не знаем. Нужно навести справки. У него были такие же точно основания и возможность убить Голицинскую, как и у тебя.

В ответ Женя промолчала, невольно надув губы.

– Следующий подозреваемый – Огурцов, – не обращая на неё внимания, продолжал Егор. – У него мотив был? Вполне мог быть, ревность или ещё что-то в этом духе. Может он узнал, что Люба в его отсутствие принимает любовника. Того же самого Брызгалова. Огурцов мог добавить яд в бутылку и подставить тебя. Яд где был? В бутылке или в стакане?

– Кажется в бокале, следователь говорил. Нет, Огурцов не мог отравить. Он приехал к ней после десяти, а следователь назвал время от восьми до девяти часов. К тому же Дима абсолютно не ревнив.

– Прямо кладезь достоинств, – язвительно прокомментировал её реплику Егор. – Но мы это знаем только со слов Огурцова.

Женя вопросительно подняла брови и Егор поспешил продолжить:

– У Брызгалова, Огурцова и, в общем-то, у Кабанова мотив не материальный – ревность. Кабанову, если он собирался у нее деньги вытягивать, ее смерть вообще не выгодна. А кто получает конкретную, материальную выгоду? Кто наследует?

– Родители Любы и… Геннадий мог претендовать.

– А посредством Гены, Альбина. Будем объективны, давай уж и её учитывать. Если смерть Геннадия несчастный случай, то Альбину нужно тоже подозревать. Она в любой момент могла прийти к Любе незамеченной.

– А когда Любу хоронить будут?

– Какое-то время потребуется на вскрытие, я не очень хорошо знаком с этими вещами. Нам бы нужно с ее родителями встретиться.

Женя невольно поёжилась и Егор быстро добавил:

– Это я сам сделаю. Их, наверное, вызвали и они в её квартире сейчас живут. А теперь вспоминай всё, что ты видела в квартире Любы, когда пришла.

– Егор, я по сторонам не глазела, – возмутилась Женя. – Ничего не видела, я очень нервничала и старалась держать себя в руках. Я только и помню, что входную дверь. А дальше сплошная сумятица. Мне неприятно это вспоминать.

– Спокойно, пациент, порог же ты помнишь. Вот с этого и начнем. Вспомни, ты зашла и что-то тебе понравилось. Там дизайнер не один день трудился.

– Совершенно мне там не понравилось! Всё очень дорого… Но если бы я обставляла свой дом, то ни одной идеи у неё не позаимствовала.

– Что ты увидела в прихожей? Куртку, сумку, шарф…

Женя ненадолго задумалась.

– Там шкаф во всю стену зеркальный, вензелями какими-то украшен под старину. И все вещи убраны туда. Даже тапочек комнатных не было.

– А что на Любе надето было? Пальто, платье, пижама?

– Пеньюар белый – шёлк и кружева.

– Она спать собиралась?

– В таком спать не обязательно. Можно гостей принимать.

– Значит, она могла кого-то ждать. Где вы с ней разговаривали? Может быть в это время у нее кто-то был?

– Не знаю. Она меня провела в гостиную, но разговаривали мы стоя. Присесть, как ты понимаешь, мне никто не предложил. Она то ли пила что-то, то ли ела. Во всяком случае, у неё в руках бокал был, она его мне вслед и запустила.

– Один бокал?

– Не помню, – расстроилась Женя, немного подумала и продолжила, – я думаю, никого она специально не ждала. Она даже знала, что Дима не скоро вернется.

– Почему?

– На ней были шерстяные носки грубой вязки с клочьями овечьей шерсти – теплые и мягкие, они с шёлковым пеньюаром смешно смотрятся. Она бы никогда в них гостей не принимала. Я уверена, что все её гости были неожиданными.

Мозговой штурм закончился поздно ночью, но все запуталось еще больше. Какая-то смутная мысль крутилась у Егора в голове и не давала спать. Зато Женя заснула с завидной легкостью.

И тут Егора осенило. Кто-то из соседок, кажется, Степановна говорила, что в ту ночь, когда убили Любу, Гена и Альбина скандалили и Гена орал, что Альбина была у Любы, заняла денег, пусть отдаст их ему. Вот, что мешало ему спать – Альбина была у Любы в вечер смерти!

Альбина была у Любы в вечер смерти! Конечно, ничего особенного в этом нет. Заходила в гости, они всё-таки некоторым образом родственницы. И никакой выгоды от смерти Любы Альбина не получает. Мотива для убийства нет… На поверхности нет, но может быть мы просто чего-то не знаем. Никто, ни свидетели, ни следователь не упоминали об Альбине. Хотя она могла бы что-то заметить и рассказать следователю. Но она предпочитает помалкивать. Почему? Камера зафиксировала входящих и выходящих из подъезда людей. Их и подозревают, а об Альбине никто не знает, ей из подъезда выходить не нужно.

Сон не шёл. Егор переворачивался с одного бока на другой, подкладывал подушку повыше, опускал пониже, без одеяла мерз, с одеялом задыхался. Мысли плавно переключились на сладко спящую в соседней комнате Женю. В том, что она спала сладко, он не сомневался. Оккупировала его спальню, а он вынужден ютиться на тесном диване. А может быть, она тоже не спит?

Егор решил не мучиться, встать покурить и если Женя и вправду не спит, поделиться своим открытием по поводу Альбины.

Он тихонько подошел к спальне и постучал в дверь. Тишина.

– Спит, – с досадой подумал Егор и развернулся, чтобы уйти, помедлил и не ушел, тихонько приоткрыл дверь и заглянул в комнату. Женя спала на животе, руки запустила под подушку, одну ногу вытянула, а другую согнула в коленке, зажав ногами одеяло. На ней была пижама – шортики и майка. Длинные стройные ноги притягивали взгляд. Глаза скользили выше, коротенькие свободные шорты будили фантазию. А Женя спала крепко, посапывала во сне. Она расположилась на краю кровати, как будто приглашая и Егора уютно устроиться рядом, прижать ее к себе и сладко заснуть.

– Ну, заснуть я бы не смог. Мазохист. Сам же привез ей эту пижаму. Надо было взять байковую ночную рубашку с длинными рукавами, как у моей бабушки, у неё в шкафу такая была, видел же! – раздражённо подумал Егор. – Черт меня дернул, зайти в спальню.

Он отправился на балкон, курить и топтаться голыми ногами по холодному кафелю. Покурил, слегка замерз, на свежем ночном воздухе сон выветрился окончательно. Вспомнился вкусный ужин. Егор заглянул в холодильник, бросил в рот колечко колбасы. На блюдце зазывно поблескивал порезанный лимончик. Егор достал бутылку с коньяком и налил себе грамм сто, чтоб заснуть, закусил лимончиком. Старался делать все тихо-тихо, даже свет не включал. Но в тишине ночного дома каждый звук казался оглушительным.

Больше никаких дел для себя на кухне Егор придумать не смог, налил в стакан минералки и направился в кабинет, на свой диван. Но в дверях немного замешкался, боясь расплескать воду, а потом быстро выступил в коридор и столкнулся с Женей, щедро облив ее водой. Она ойкнула, от неожиданности неловко взмахнула руками, выбив стакан из рук Егора. Стакан не разбился, а глухо упал на ковер. В темноте Егор и Женя одновременно присели, чтобы поднять стакан и чувствительно стукнулись лбами. Женя тихонько засмеялась и прошептала:

– Ты чего в темноте бродишь?

– А ты чего шепчешь? – так же тихо спросил Егор, почти прикасаясь губами к ее уху и боясь спугнуть интимность минуты.

Потирая лоб, она легонько толкнула Егора в плечо, а он, не удержав равновесия, повалился на спину, увлекая Женю за собой. Пытаясь удержаться, он ухватился за нее и в ту же секунду понял, что под коротенькой пижамой на ней действительно ничего нет. Но рук не убрал, хотя даже зажмурился, ожидая резкой отповеди или пощечины. Но вместо этого почувствовал на своем лице мятное дыхание и легкие-легкие боязливые поцелуи, как бабочка крылом коснулась.

Оглушительный фейерверк в голове! Идеальное соотношение ингредиентов – мужчина и женщина! Никто еще не сумел превзойти природу и не приготовил блюдо более совершенное, чем она – без искусственных консервантов и красителей. Классика жанра – страсть… Разве можно противиться ей? Сердце сжимается, дыхание перехватывает от восторга и страха. Как страшно! Страшно… Если это не повториться еще и еще, то можно умереть, задохнуться, как без воздуха. А любовь – что-то еще только зарождающееся, но совсем не хрупкое, имеющее право на существование. С любовью теперь нельзя не считаться, все в жизни будет происходить только с ее милостивого согласия.

Первый раз в жизни Женя была так уверена в правильности своего поступка. Первый раз в жизни ей не пришло в голову анализировать ситуацию. Она точно знала, что никогда не пожалеет об этом, на душе было чисто и светло. Егор заснул, а она долго лежала, уткнувшись лицом ему в плечо. Закрывала глаза и с удовольствием вдыхала вкусный, такой мужской запах – смесь сигарет, лимона, мыла. Потом открывала глаза и близко-близко в бледном утреннем свете рассматривала лицо Егора с пробившейся утренней щетиной, ямочкой на подбородке и длинными, слегка подрагивающими во сне ресницами. Любовалась сильными руками, вкладывала свою маленькую ладошку ему в руку, переплетала пальцы. Знакомилась, запоминала, чувствовала.

Егор спал крепко и без сновидений, а проснулся от того что Женя во сне прижималась к нему и по-хозяйски закидывала руки и ноги, отлежала плечо, но если бы только она отвернулась, он мгновенно замерз бы.

И все-таки проснулась и встала с постели Женя первой. Она нарядилась в рубашку Егора, в которой он был вчера. Так делают все женщины после ночи любви, когда не хочется покидать объятья любимого.

За те несколько дней, что гостила у Егора, она заметила, что по утрам дома он только пьет кофе. И ей очень захотелось порадовать его полноценным завтраком. Интуиция подсказывала, что ни блинчики, ни оладушки со сгущенкой не подойдут. Такой мужчина как Егор на завтрак должен получать шикарную яичницу с ветчиной и помидорами.

– Его нужно вкусно накормить… Егор любит специи? Он непременно любит специи, – мурлыкала себе под нос Женя на мотив какой-то песни и, пританцовывая, перемещалась по кухне.

Сварила кофе. Накрыла на стол. Потом разбудила Егора, снова забравшись к нему под одеяло. Егор прижал ее к себе и прошептал, щекоча в ухо:

– Обещаешь будить меня каждый день?

Женя рассмеялась, от этого вопроса у нее радостно забилось сердце, но ответить честно и прямо она испугалась:

– Посмотрим на твое поведение… Вставай, завтрак стынет.

Егор уплетал свою грандиозную яичницу с ветчиной, помидорами, зеленью и специями, а Женя любовалась его аппетитом и потягивала кофе. Они переглядывались и улыбались каждый своим мыслям. Не было никакой нужды поддерживать приятную беседу, так свободно и естественно они себя чувствовали.

Неожиданно в дверь позвонили.

– Ты кого-нибудь ждешь? – удивилась Женя.

– Нет. Даже не представляю, кого могло принести с утра пораньше.

Егор опрометчиво распахнул дверь, не посмотрев в глазок, и тут же выражение досады появилось на его лице. В квартиру впорхнула Тоня. Её появление было некстати, совсем некстати. Тоня чмокнула его куда-то в область щеки и затараторила:

– Ну, слава Богу, с тобой все нормально. Держи пакеты. Почему ты не отвечаешь на звонки? Я же волнуюсь. Ты заболел? Сейчас многие болеют, говорят какой-то очень страшный кишечный вирус ходит. Я на всякий случай всё купила, чтобы потом ни в аптеку, ни в гастроном не бегать.

Она на секунду замолчала и вручила два полных пакета со всякой всячиной ему в руки, между делом погладила по щеке и успокоила:

– Решила, что ты заболел и прилетела тебя спасать. На работе я взяла отгул и теперь в полном твоём распоряжении. Не переживай, сейчас мы с твоим вирусом разберемся. Неси пакеты на кухню.

– Нет у меня никакого вируса, – Егор плотнее запахнул халат, взял пакеты и пошёл на кухню. Любопытно, что сейчас будет. Но не выгонять же Тоню.

Тоня, улыбаясь, впорхнула на кухню, увидела Женю и у нее вытянулось лицо. Егору стало весело, чего он сам от себя не ожидал.

Женя, сдвинув брови, сохраняя спокойствие, продолжала пить кофе, хотя судорожно сжатые пальцы выдавали её, мягко говоря, возмущение.

Егор посмотрел на Тоню и в очередной раз восхитился. Она была сногсшибательно красива. Высокая блондинка с потрясающей фигурой: роскошная грудь, осиная талия, длинные ноги. Каждый локон на голове, каждая складочка на платье лежат в строгом соответствии с тем образом, который олицетворяет сегодня Антонина. Ни одного изъяна от кончиков пальцев ног до макушки. Она даже спала, не смывая косметику, а утром просыпалась с идеальным макияжем. Егор перевел взгляд на Женю и сердце окатило жаркой волной нежности. Она выглядела наиглупейшим образом – маленькая, в безразмерно большой рубашке, в прорезь которой проглядывал холмик небольшой груди. Без всяких женских затей лицо казалось совсем юным, на носу показались задорные веснушки, короткие волосы взъерошены, как у мальчишки. Егор сразу захотел быстрее вытолкать Антонину из квартиры.

Вместо этого он вежливо представил девушек друг другу:

– Знакомьтесь, Евгения, это Антонина, Антонина, это Евгения. Тонь, ты завтракала? Кофе хочешь?

Антонина застыла в дверях, разевала рот, как рыба, выброшенная на берег. С видимым усилием она взяла себя в руки и прошипела сквозь зубы:

– Так вот какая у тебя инфекция завелась. Егор, объясни, пожалуйста, что эта особа здесь делает? Меня не было всего несколько дней, а ты уже приволок в дом какую-то бабу! – она пыталась говорить спокойно, но голос постепенно набирал высоту и к концу фразы сорвался и задрожал.

– Тонь, давай без сцен, – примиряюще сказал Егор и потянулся за новой чашкой для Тони. – Может, кофе все-таки выпьем?

– Ты! Какой кофе! Убери ее отсюда немедленно! – заорала Тоня.

– Тонь, ну не красиво как-то… – почувствовал себя некомфортно Егор. Он впервые оказался в такой сомнительной ситуации. Было такое замечательное утро. Только скандала ему сейчас и не хватало.

Женя, напротив, сохраняла самообладание. Она соорудила себе красивый бутерброд, даже лист салата не забыла положить, взяла свою кружку с кофе и не произнеся ни слова, прошлепала босыми ногами в спальню.

– Ты все правильно поняла, дорогуша, быстро впрыгивай в трусы и выметайся отсюда! – крикнула ей в спину Антонина.

Егор даже не подозревал в милой, всегда улыбчивой и доброжелательной Тоне таких базарных замашек. Она развернулась лицом к Егору и переключила на него свое внимание, даже улыбнулась уголком рта, что было больше похоже на гримасу:

– Егор, я допускаю, что мужчины полигамны, но все-таки не дома же…

Взгляд Егора стал серьезным, он нахмурился, голос его звучал ровно и даже успокаивающе:

– Тоня, я прошу у тебя прощения. Я поставил и тебя и себя в глупое положение, получилось не красиво. Нам нужно успокоиться и потом всё обсудить. Как-нибудь… в другой раз…

– Я не поняла! Это что же, ты меня выставляешь?! – воинственно приосанилась Тоня.

– Ну не то чтобы… Я же говорю, давай я тебе кофе налью… – смущенно пожал плечами Егор.

– Все мужчины козлы! А ты, ты… самый большой КАЗЁЛ из всех! – Тоня резко развернулась, мимоходом смахнула со стола кружку Егора и вылетела из квартиры, громко хлопнув дверью!

– Да что ж такое… Обзываются, сейчас и эта мегера машину поцарапает! – расстроено предположил Егор.

Он выждал несколько минут, надеясь, что Женя выйдет из спальни. Не дождался, приоткрыл дверь и едва успел увернуться от собственного летящего тапка.

– Да что ж такое! – уже вслух возмутился Егор. – Я же тебе не говорил, что раньше жил в монастыре!

Женя вышла из спальни полностью одетая, держа второй тапок наперевес. Она воинственно уперла руки в боки и пошла прямо на Егора. Он попятился, дошёл до стула и присел.

Женя подошла к нему вплотную, рассчитывая смотреть сверху вниз. Но подавить его грозным видом не получилось, лицо сидящего Егора оказались почти на одном уровне с её сердитой физиономией. Тем не менее, она максимально сурово проговорила:

– Почему я с утра пораньше должна выслушивать оскорбления от каких-то вульгарных дур!

– Я прошу у тебя прощения за эту неприятную сцену, – быстро извинился Егор. – Но так уже случилось.

Он улыбнулся и продолжил, нагло ощупывая её взглядом:

– Я уже убедился, что ты темпераментная, но что бы такая ревнивая…

– Я ревнивая?! – Женя задохнулась от возмущения. – Было бы кого ревновать! Догоняй свою Антилопу, пока она далеко не ускакала!

– Не Антилопа, а Антонина. И довольно симпатичная, – Егор руками обрисовал ее формы, – девица. А тебя хлебом не корми, дай поскандалить.

– Я никогда не скандалю! Спроси кого хочешь! Я само спокойствие! – заявила Женя и с силой швырнула второй тапок на пол. – Я любые спорные вопросы решаю к обоюдному согласию. У меня никогда конфликтов ни на работе, ни дома не было. Просто меня в жизни никто и никогда так не раздражал, как ты!

– Тем лучше! Значит, в такой интимный момент один я тебя застал. И вообще от ненависти до любви… Ну, ты дальше сама знаешь, – сказал Егор и потянулся к ней руками, пытаясь обнять.

– Ты невыносим! – раскрасневшаяся Женя чувствительно хлопнула его по рукам и пронеслась мимо, направляясь к выходу. Однако она не преминула сообщить ему свои дальнейшие планы. – Я поехала к маме.

– А ты мне такая тоже нравишься! – прокричал ей вслед Егор. – Позвони мне, когда тебя нужно будет забрать.

ГЛАВА 14. Родители тоже могут удивить

Увидев Женю в добром здравии, правда немного возбужденную Ирина Степановна облегченно вздохнула. Главное дочь теперь рядом. Конечно, она знала, что Женей интересуется полиция, но всерьёз этот факт принять не могла. Её дочь ничего не то что незаконного, но даже предосудительного совершить не могла. Это просто нелепое недоразумение, которое быстро разрешиться. А вот где дочь провела последние несколько дней? Что за странная таинственность? Вот что беспокоило материнское сердце.

Они поужинали, а потом Женя, не желая откладывать допрос с пристрастием, сама отправилась в свою комнату, где к ней присоединилась мама. Ирина Степановна старалась не показывать вида, что она возмущена поведением дочери, но тон ее выдавал:

– Женя, ты мне все-таки расскажешь, где сейчас живешь? Войди в наше с папой положение. Мы беспокоимся. Ты, наша единственная дочь, скрываешься от полиции неизвестно где. Кроме того я знаю, что рядом с тобой находится какой-то совершенно неизвестный тип.

При упоминании этого типа Женя густо покраснела и мама придержала готовые сорваться с языка слова о маньяке и душегубе. Она мягко, чтобы не спугнуть спросила:

– Ты нас с ним познакомишь?

Женя утвердительно кивнула и Ирина Степановна продолжила наступление:

– Кто он? Как его зовут? Он что-то для тебя значит?

Женя удобнее устроилась на кровати, подтянула коленки, скрестила на них руки и ответила:

– Его зовут Егор, Георгий Денисов. Сколько ему лет не знаю, старше меня, но не на много. Занимается чем-то связанным с автомобилями. Я его не спрашивала.

– Он что-то для тебя значит? – не дала увести разговор в сторону мама.

– Кажется, значит… – протянула задумчиво Женя, – но…

– Что «но»? – наступала мама.

– Но… это не правильно! – твердо закончила Женя.

– Почему? Он алкоголик? Он агрессивен? Он тебе что-то сделал? – испугалась мама.

– Нет! Ну что ты сразу страсти какие-то придумываешь! По-моему, он хороший. – Женя улыбнулась своим словам.

Ирина Степановна услышала удовольствие в голосе дочери при упоминании Егора.

– Но что-то все-таки в нем не так… Да?

– Нет, мама, во мне не так. Понимаешь, он мне очень нравится, но при этом сильно раздражает. Мы все время спорим и препираемся. Он цепляется ко мне, я все время язвлю. Мам, я на него кричу, представляешь? Я всё думаю, когда достану его так, что он высадит меня из машины! А ничего не могу с собой поделать.

– А он терпит?

– Пока да. Но он тоже совсем не подарок.

– Ну, это не страшно, просто вы не равнодушны друг к другу. Вы же только познакомились, должны узнать друг друга… – облегченно вздохнула Ирина Степановна.

– Мам, – оборвала ее дочь,– «не равнодушны» это не то, что мне надо. Мне тридцать четыре, я должна выйти замуж. У меня нет времени узнавать, притираться и искать точки соприкосновения. Я знаю, что семью не строят на таком неравнодушии. Мне не нужно поле боя, я хочу спокойствия для себя и будущего ребенка, хочу семью, где любят, ценят и понимают друг друга… Вот как вы с папой.

– Я не могла себе представить, что ты нас с папой идеализируешь. Мы обычные люди и отношения у нас обычные. Ты же сто раз видела, как мы ссоримся! Просто мы уже больше тридцати лет вместе, мы уже выкричали все что могли.

– Но у вас это все так не по-настоящему. Ты на папу ворчишь. А потом такими глазами на него смотришь, когда он отворачивается, что сразу понимаешь, что ты бы… жизнь за него отдала…

– Наверное… – сама себе прошептала мама. Обе помолчали, а потом Ирина Степановна вздохнула, как бы собираясь с духом, и уверенно сказала:

– Ты прости меня, дочь, за то, что я всю жизнь поощряла в тебе здравомыслие.

Женя удивлённо вытаращила глаза и попыталась успокоить маму, но та остановила её жестом.

– Не перебивай! Знаю, что говорю…

Она отвернулась от дочери и продолжила:

– Мне так спокойно жилось, имея такую разумную, целеустремлённую дочь. Я гордилась и горжусь тобой. Но сейчас забудь всё, чему я тебя учила и послушай только свое сердце. Иногда только оно знает, что правильно. Наверное, мне как матери не очень понравится твой Егор. Но я знаю точно, что Дима не нравится тебе самой и никогда не нравился. Когда ты с ним рядом, ты в каком-то выдуманном мире. Ты неестественно себя ведешь, как в спектакле играешь. Сама себе сценарий написала и ни на шаг от роли не отходишь.