Солнечно, возможна гроза

– Тётя Света, плостите, что назвала Пашу стлашным. Он вовсе не стлашный, я поняла. Мне очень жалко его, хотите, я буду плиходить и лечить Пашу? – малышка разрыдалась так искренне, как это могут только маленькие дети.

– Конечно, приходи. Это поможет Пашке, – ответила Света, сухими глазами смотря на малышку. В ужасе девушка обнаружила, что её совершенно не трогает детский плач.

В то время, как родители успокаивали Варю, остальные, не вытерпев, пытались утешить поникшую Свету.

– И дауны в люди выходят!

– Сейчас такие технологии, может, и эту болезнь как-то лечат?

– Главное развивать его и любить!

К советчикам не присоединились лишь Гена с Яной, хорошо знающие гордую натуру жены и подруги, поэтому просто наблюдали со стороны.

Вдруг девушка вскочила и зло посмотрев на всех, процедила:

– Спасибо за ваши бессмысленные советы, но мы как-нибудь сами, – и ушла в спальню, хлопнув дверью. В гостиной повисла свинцовая тишина, прерывающаяся только звуками из люльки да резкими вздохами успокаивающейся Вари. Яна встала, чтобы пойти к Свете, но Гена её остановил.

– Хотите сыграть в монополию? Вареньке, наверняка, понравится, – предложил он, доставая из-под шкафа коробку с игрой. – Разложите пока что, я сейчас подойду, – и направился в спальню.

Он застал жену, сидящую на кровати. Света смотрела в стену и не обернулась на мужа.

– Лан, я всё понимаю, но это наши гости, невежливо так срываться на них, – мужчина начал поучительную речь, стоя. – Пойдём играть в монополию.

– Ничего ты не понимаешь, – тихо ответила девушка, по-прежнему не поворачивая голову, – эти все их жалобы, утешения мне противны, слушать не могу, – она сморщила лицо в гримасе.

– Друзья желают тебе добра, им показалось, что тебя задели слова Вари.

– Мне всё равно, что сказала Варя, этот наивный ребёнок. Мне резко стало всё равно, – Света взглянула на мужа. – Моя мечта об идеальной семейной жизни разрушена, – девушка пожала плечами, будто сказала нечто пустячное.

– Что ты такое говоришь! – изумился Гена, присаживаясь возле жены. – Не ты ли мечтала 5 лет о ребёнке, и вот он появился, а ты недовольна!

– Он болен неизлечимо. Всегда будет таким. И наша жизнь превратится в сплошные походы по больницам. Не этого я хотела, не этого…

– Но он же наш сын! – вскричал мужчина, душой соглашаясь со словами Светы. – Ты не должна так говорить!

Света промолчала. Гена бегал по её лицу глазами, пытаясь найти в появляющихся морщинах, потухших глазах, изгибе рта разгадку того, почему она так разочаровалась. Но на самом деле он искал ответа в себе. "Как мы пришли к этому?" – с отчаянием размышлял мужчина.

– Нам нужно смириться с этим и жить дальше, – сказал Гена, вздыхая.

– Ты ведь тоже не этого хотел, не так ли? – спросила Света.

– Нет, но он мой сын. Я обязан сделать всё для его счастья.

– Да, да, понимаю, – кивала девушка, но Гена видел, что она также фальшивит, как и он сам.

– Ладно, это уже становится неприличным. Пойдём к гостям, – мужчина встал и вышел. Света через пару минут тоже появилась в гостиной, отнесла Пашу в кровать и, придя через некоторое время, начала играть со всеми. Гена за вечер несколько раз вставал и подходил к шкафчику с алкоголем. В итоге он опьянел так, что стал веселее и разговорчивее, скупал все фирмы и здание в монополии. После ухода гостей мужчина, покачиваясь, кое-как разделся и уснул мёртвым сном, стоило ему коснуться подушки. Света же только с Яной перекинулась парой фраз, а прежде чем лечь, выпила пару снотворное, единственное средство, чтобы заснуть лёгко, без тревожных мыслей в голове.

Глава 12

– Всё, мой сладкий, можешь вернуться к мамочке, – сказала педиатр, щекоча животик малыша. Тот колокольчиком захохотал.

Паше минуло год. Из крохотного существа он превратился в задорного малыша с иссиня-черными волосами отца и дымчато-серыми глазами своей прапрабабушки. Он ещё не ходил и мог говорить только самые простые слова: "мама" и "папа". Помимо этого имелись проблемы со слухом, сердцем, желудком. Но самого мальчика это никак не огорчало, чего нельзя было сказать о его матери.

В самом начале Света хоть как-то реагировала на плач сына. Теперь же она не обращала на ребёнка никакого внимания.

– Мамочка, возьмите же сыночка вашего, – сказала педиатр, держа над Светой в руках Пашу. Девушка, как будто очнувшись от сна, покосилась на сына с видным нежеланием. Врач посмотрела на неё, изогнув вопросительно бровь, и присела к столу.

– Он у вас очень живой и весёлый ребёнок. Но, к сожалению, проблемы развития на лицо. С Пашей надо как можно больше заниматься, играть, особенно разговаривать, чтобы хоть немного улучшить слух и речь. Вы меня поняли?

Света едва кивнула головой, не смотря на врача.

– А вам я посоветую обратиться к психологу, – девушка промолчала. – Вы понимаете, для чего и почему? – снова молчание. – По внешним признакам у вас послеродовая депрессия. Я напишу записку вашему мужу, не забудьте передать, – педиатр чиркнула на удивление каллиграфических почерком пару слов и, встав, вложила в карман Светиной кофты. – Будьте здоровы, до свидания.

Света вышла из кабинета, оделась сама и одела Пашу, после чего вызвала такси и поехала домой.

Совет обратиться к специалисту она не восприняла всерьёз. Хотя следовало, что было видно невооружённым глазом. Девушка за последнее время исхудала, сбросив помимо послеродовой полноты и свой вес, усунулась в лице, по-прежнему искала сон в таблетках. На работу Света не ходила, так что дни она проводила преимущественно сидя у окна или бродя по квартире привидением. Однако иногда девушка на целые сутки садилась за пианино и играла, что слегка оживляло душу матери и жены.

Но в этот раз был день совершенно не такой. Отдав ребёнка няне, которую пришлось найти Гене для заботы о сыне, Света ушла в спальню и, не раздеваясь, легла. Ей пришлось сегодня вытерпеть долгую очередь, плач чужих детей, жужжащую нудятину женщин, сидевших на скамейках и одного наглеца, попытавшегося пробраться в кабинет без очереди, великолепно оправдываясь: "Мне только спросить!". При этом никто не посочувствовал болезни Паши, только и делали, что бросали косые взгляды. Это всё в совокупности измотало девушку. Неожиданно для самой себя захотелось плакать. Света сдерживала рыдания, но соленые слёзы щипали глаза, просясь наружу, и, стоило дать им волю, полились бурными ручейками. Как ручьи не всегда бывают чистыми, так и слёзы выходили вместе с накопившимися за стеной апатии и безразличия к сыну проблемами. С каждой каплей, порывистым вздохом Света ощущала лёгкость. Ей было приятно плакать, хотелось реветь, поливая слезами всё вокруг.

Внезапно послышался звук открывающейся двери. "Гена вернулся!" Девушка направилась в ванну, чтобы привести себя в порядок и не вызвать вопросы супруга, но он оказался быстрее. Мужчина прошёл в комнату и увидел красное лицо супруги.

–Света, что случилось? Ты плакала? – Он хотел докаснуться до её плеча, но Света отступила.

– Не трогай меня! – чуть не вскрикнула, а только прошипела она в ответ и посмотрела с ненавистью на мужа. Тот недоуменно смотрел на жену. Света быстрым шагом вышла из комнаты и оттолкнула Гену в сторону.

Мужчина посторонился. Он присел на пол возле стены, где оказался после толчка, и положил голову на колени. "Сколько же можно! – Думал он сердито. – Когда же это закончится? Каждый день одна нервотрепка. Приходишь домой усталый, ожидаешь, что отдохнешь, расслабишься, согреешься, ан нет! Стоит ли оно всего этого?" – промелькнуло неожиданно у Гены в голове, так что он приподнял её.

Вдруг появилась Света и, смотря в пол, приговорила:

– Педиатр тебе записку передала, возьми, – пробурчала девушка, отдавая смятый листок.

"Нет, не оставлю же я её одну с больным сыном на руках", – подумал Гена, печально смотря ей вслед. Он развернул бумажку и прочитал послание педиатра. "Хорошая идея, но пойдёт ли она? – спросил мужчина себя. – Не захочет сама, придётся тащить за руку. Позже найду подходящего психолога"– решил Гена, проходя в гостиную за виски.

На ковре с кубиками игрались Паша с няней: та строила башенку, а малыш легко разрушал её, радостно смеясь.

– Здравствуйте, Геннадий Аркадьевич, как ваши дела? – подняв голову от пластмассовых руин, осведомилась девушка. Мужчина махнул рукой в сторону комнаты, из которой доносился этюд Шопена. Гена не любил выносить сор из избы, но врать няне, слышавшей ссору, было как-то неудобно. Он налил виски, сел на диван и с улыбкой стал наблюдать за сыном.

– Пашенька сегодня очень хорошо покушал, поспал перед больницей, – докладывала Аня, именно так звали няню. Она представляла собой очень симпатичную девушку среднего роста, с глазами цвета горького шоколада и русыми длинными волосами, заплетенными в ажурный колосок. Гена не слушал её слова, внезапно залюбовавшись молодой стройной фигурой. Его охватило инстинктивное мужское желание, но он с усилием подавил позыв. Как раз в этот момент Аня сказала:

– Это, конечно, не моё дело, но мне очень жаль Пашеньку. А ваша супруга, похоже, не любит его. Он очень нуждается в матери, а она в нём – нет, – и обняла ребёнка. – Как можно не любить такую лапочку?

– Понимаешь, Аня, у Светланы Дмитриевны проблемы небольшие, скорее всего, их сможет разрешить только психолог, – ответил Гена, с каждым обжигающим глотком всё больше расслабляясь.

– Вам, наверное, ужасно больно видеть её такой? – с наивностью в голосе, спросила Аня. Мужчина задумался. "А больно ли? Я, кажется, к Свете только чувство долга испытываю". Девушка по своему растолковала молчание мужчины.

– Вы бы с ней помягче, понежнее. Как женщина вам советую.

"Нежные руки о шипы колются", – сказал про себя мужчина.

Глава 13

Света сама не знала, от чего ей хотелось плакать. В течение года в её душе как будто копился снежный ком отрицательной энергии, становясь с каждым днём всё больше. День ото дня она ощущала тупую пустоту внутри, острую холодность к сыну, сменившую горячую любовь и тревогу за него. Живая, весёлая и энергичная натура девушки боролась с гнётом апатии, но последняя побеждала. Однако и первая оказалась прекрасным стратегом, выбив с позиции явную депрессию.

Камнем, разрушившим стену, стал то ли поход в больницу, то ли ссора с Геной – девушка сама не знала. Муж раздражал её уже давно, был отвратителен Свете, особенно сейчас, когда из-за двери доносился его пьяный смех. Пересилив навалившуюся усталость, ощущая боль в голове, Света поднялась и вышла из комнаты.

Заглянув в гостиную, она увидела Гену, сидящего на полу рядом с Пашей. Лицо мужа покраснело и лоснилось мерзким блеском. "Напился и на ребёнка своим перегаром дышит!" – подумала девушка со злостью, стремительной и уверенной походкой подошла к шкафчику с бутылками и, схватив две, ушла так же быстро на кухню, не успел мужчина и головы повернуть. За собой она услышала тяжёлые шаги Гены.

–Куда понесла? – кричал он. – А ну, стой! Мужчина попытался схватить Свету, но она оказалась проворней и прыгнула к раковине. В воронку потекли ароматные струи алкоголя.

– Отдай сейчас же! – Гена вцепился в бутылку. Девушка понимала, что муж сильнее её, но не сдавалась. Коньяк переходил из одной стороны в другую. Из стремления исправить жизнь к нежеланию принимать её. В какой-то момент Света ослабила хватку и бутылка со звоном встретилась с паркетом.

– Что ты наделала, чёрт бы тебя побрал? – Гена смотрела на жену налитыми кровью глазами.

– Это ты, что творишь – сидишь пьяный рядом и дышишь своим перегаром на сына! – кинула свой камень Света.

– Серьёзно? – мужчина усмехнулся. – Тебя это волнует? Я хотя бы сижу, а ты под носом Пашу не видишь!

Это задело девушку. Её щеку свела мелкая судорога, а взгляд стал твёрже и острее, как клинок хорошего меча. Супруги, некогда любившие друг друга, стояли врагами. Света с трудом дышала, хотелось присесть, но она не переставала прямо смотреть в глаза Гены. Тот отвёл их, выругался и принялся собирать осколки.

Из-за угла показалась встревоженная няня.

– Идите гулять с ребёнком, – коротко приказала Света. Аня кивнула и испарилась. Через несколько минут дверь захлопнулась.

Убрав осколки, Гена устало прислонился к подоконнику. Света легла на диван, положив холодную ладонь на лоб, внутри которого пульсировала боль. Наступила спокойная тишина. Было слышно только городской гул, лившейся в открытое окно с пыльных ярких улиц, на которой гуляли высыпавшие подышать с приходом прохладных сумерек компании, пары и одиночки. И каждый из нас выбирает то, что будет главным в его жизни: развлечения, любовь и семья или полнейшая независимость от всех.

– Твоя мать вчера звонила, – разорвал пелену молчания Гена. Света чуть приподняла брови: вестей от мамы не было уже пару месяцев.

– Она интересовалась, как у тебя дела, как Паша, – продолжал мужчина.

– И что ты ответил? – равнодушно спросила девушка.

– Что всё плохо, по правде говоря. Единственное, чем я смог её порадовать – Паша начал ползать. Она сама была в прекрасном настроении, рассказала, что её парень сделал ей предложение, – Гена выждал театральную паузу, но Света никак не отреагировала. – Ну, помнишь, это один из её партнёров по бизнесу. Лидия Николаевна молодец, в её то годы и свадьба!

– Понятно, а твои родители совсем про нас забыли.

– Вообще-то, они недавно приезжали. Папа просидел у тебя около часа, пытался разговаривать.

–Ясно, – только и ответила Света. Гена озадаченно сдвинул брови. "Минуту назад была живая, а сейчас опять равнодушная", – подумал он и был прав. Его жене опять стало всё равно на то, что происходит вокруг неё. Депрессия побеждала жизнь.

–Лана, – мужчина с усилием придал голосу нежность, подошёл и наклонился над диваном – милая моя, так больше не может продолжаться. А чтобы всё исправить, мне нужна твоя помощь. Сходим к психологу. Ты поможешь мне? – он протянул Свете руку. Та медленно перевела на неё взгляд и застыла. Руку она не подала.

– И пошло оно всё к чёрту! – вскрикнул Гена, резко подскочил и пошёл в коридор. "Не хочу здесь больше оставаться! Уеду к Роме, он подскажет, как быть дальше", – говорил сам себе мужчина, выходя из квартиры. На одно крохотное мгновение ему захотелось бросить эту затею и остаться с женой, но, вспомнив её безучастное выражение глаз, испытал неприязнь и хлопнул дверью.

Рома отправил домочадцев в санаторий на 2 недели, а сам работать в городе. Приезду друга он чрезвычайно обрадовался, как возможности скоротать вечер. Мужчины открыли виски, разлили по бокалам и Гена рассказал о своей проблеме.

– Ты представляешь, Рома, она так на меня посмотрела, что внутри всё похолодело! – рассказывал мужчина другу. – Я начал думать о разводе. Чёрт меня возьми, я не могу больше так жить. Закручу роман с молоденькой няней и будем жить втроём. Аня хотя бы любит и заботится о ребёнке, в отличии от родной матери!

–Да какая молодая девушка согласится жить с вечно пьяным мужиком, у которого ещё и ребёнок? – со всей прямотой спросил Рома.

– Эй-эй-эй! Не надо тут, я не так уж и часто пью! – отмахивался Гена.

– Да-да, конечно, нечасто, – наигранно закивал Рома, улыбаясь. Он слыл знатоком женских сердец ещё с университетских времён. Но ситуация Гены заставила его пораскинуть мозгами.

В это время Света поднялась с дивана и прошла к пианино. На крышке толстым слоем лежала пыль. Вытерев ладонью и подняв её, девушка прошлась по клавишам, извлекая простые звуки нот. Рядом лежала тетрадь, забытая Гришей. В ней Света не нашла музыки, которая была бы схожа с теперешнем её настроением. Внезапно она вспомнила, как больше года назад в этой комнате после ссоры с Геной у неё начались схватки. За окном тогда бушевала гроза. На ум пришла соната №17 Бетховена под названием "Буря". Пальцы сами потянулись к клавишам и заиграли хорошо знакомую музыку.

– Ты вспомни, как ты её любил! Говорил, что она классная, невероятная и ты не за что не променяешь её на других. Было?

–Было, – соглашался Гена, – но с тех пор много воды утекло. Прошлое не вернуть.

– Но можно изменить настоящее.

– А ты думаешь, я не пытался?! – слегка обидчиво воскликнул мужчина. Ведь для него само собой разумеющимся было прилагать усилия в значимом деле.

– Недостаточно, если ты решил развестись.

Мужчины выпили ещё по стакану.

– Что ты думаешь обо всём этом? – глухо спросил Гена, смотря на блики света на стекле. Рома глубоко вздохнул и посмотрел с сочувствием на друга. "Надо его отговорить", – поставил он установку перед собой и сказал:

– Я хочу, чтобы вы были счастливы вместе, втроём. Однако благополучие так просто в руки не даётся, нужно ежедневное старание…

– Чтобы мы с ней вдвоём старались, а не я один, как баран, бился в закрытые ворота! – Гена со звоном поставил стакан на стол.

Звонкие переливы нот летали над пианино, прерываемые глухими напряжёнными ударами, сменяемые резвым бегом звуков.

– Не перебивай меня, пожалуйста. Да, должны стараться и ты, и Света, но ты лучше меня знаешь, в каком она состоянии. Не придуривается же она! У твоей жены серьёзные проблемы, и ты, как настоящий человек и семьянин, должен помочь ей, а не трусливо сбегать!

-Но я так устал! Я не знаю, что именно должен делать!

– Прежде всего…

Раздался телефонный звонок. У друзей он был схож, поэтому оба тут же достали сотовые. Звонил Генин.

– Кто это ещё? – возмущённо спросил тот. – Да, алло. Да, я Панкратов Геннадий Аркадьевич, а с кем я говорю. Ага. Что? ДТП? – мужчина поднялся, встал и Рома, беспокойно пытающийся угадать по лицу друга, ставшего похожим на белую поганку, что произошло.

Мобильный упал на пол.

– Паша с Аней…– пробормотал Гена дрожащими губами, – беда…

Нежные оттенки мелодии растаяли под лёгкими пальцами Светы.

Глава 14

Супруги Панкратовы вышли из кабинета врача. У Светы подкосились ноги, она, прислонясь к двери, медленно сползла на пол и закрыла лицо ладонями. Её плечи часто затряслись в отчаянном рыдании. Гена бережно поднял жену, чувствуя в сердце жалящую смесь горя и сострадания.

– Тише, Ланочка, – успокаивал мужчина, ища в собственных крепких объятиях утешение.

Выйдя из дома, Аня с коляской направилась в парк. Этот небольшой участок был густо населён осинами, тополями и дубами, что создавало впечатление отрезанности от мира. Густая листва деревьев была неподвижна, и вокруг царила бархатная безмятежность. Слышался только цокот каблучков Ани по каменной тропинке. Кроме них в парке гуляли ещё пары с детьми. Сделав несколько кругов и решив отдохнуть, девушка присела на деревянную скамейку, на которой отдыхал седой пожилой мужчина, кормивший голубей. Среди птиц бегала девчушка трёх лет и пыталась поймать ближайшего к ней голубя. Но запуганные птицы поспешно отходили от опасного объекта, и малышка, расстраиваясь на мгновение, пробовала ухватить другую жертву. Паша не отводил глаз от этой картины, вскрикивал, когда девочке всё же удавалось поднять на руках серую голубку.

Мужчина мельком обвёл оценивающим взглядом незнакомцев, задержался на мальчике, но ничего не сказал.

– Какая милая девочка! – прозвучал высокий Анин голос. – Как зовут вашу внучку?

Мужчина ответил не сразу:

– Даша, – и добавил, – вот, приставили нянчиться к стрекозе.

– Я тоже в няньках, – улыбнулась девушка и значительно вздохнула.

Подышав свежим воздухом ещё немного, Аня решила, что семейная ссора уже должна была мирно разрешиться.

Стоя на пешеходном переходе, девушка дождалась, когда все машины остановятся, и пошла по белым полоскам. Ближе к противоположной стороне, справа, стоял большой грузовик. Равняясь с ним, Аня не могла услышать из-за наушников приближающийся гром мотора. Только когда капот джипа оказался на расстоянии вытянутой руки, девушка, подчиняясь подсознательном импульсу, повернула голову. Последнее, что она увидела в своей жизни – перекошенное от ужаса лицо водителя. За мгновение до удара можно было оттолкнуть коляску и спасти хотя бы ребёнка! Но она не успела. Раздался резкий и глухой звук толчка.

Гена видел виновника аварии. Это оказался щуплый, высокий молодой парень, кошелёк которого был набит отцовскими деньгами. Прав у него, конечно же, не было, как и умения вести машину на элементарном уровне. Папа не научил.

По виду, парню было жаль. Он так и сказал Гене со Светой, спрятав глаза. Жаль, что сбил насмерть юную девушку и довёл до реанимации маленького ребёнка. Он пробовал откупиться, но стоило Гене взглянуть на него, как тот сразу убрал бумажки.

Света продолжала плакать. Она никак не могла остановится, и слёзы пропитали рубашку мужа насквозь. "Возможно, ваш сын не выживет" – билась у неё в голове одна-единственная мысль. Девушка отрицала её, не хотела даже на секунду предположить такую вероятность. Было слишком мучительно. И эта боль оживила материнские чувства. В голове Светы как-то сразу зажглась лампа, и девушка увидела, почувствовала, услышала всё то, что было рядом с ней и одновременно далеко – свою семью.

Гена разделял боль супруги, от чего собственная была не так заметна. Мужчина понимал, что не прояви он участия сейчас, в этот горестный момент, потеряет свою семью. Неотвязчивую мысль о сыне Гена отгонял, но когда она возвращалась, то всплывали слова доктора, сказанные им наедине:

– Жизнь мальчика весит на волоске. Мы сделаем всё, что в наших силах, но знайте, врачи – не боги.

Несмотря на такую самокритику, мужчина верил в людей в белых халатах, в силу их ума. Усадив Свету на скамейку, он слышал, как она молилась, чуть шевеля бледными губами. Гена с завистью прислушался к кое-как различимым словам, которые приносили успокоение его жене. "Хорошо им, верующим, они верят в всевышнего защитника. Вот только какой это заступник, если он не уберёг невинного ребёнка?" – рассуждал мужчина. Он поцеловал жену в мокрый висок. "Если на небесах её оберегает Бог, то на земле свою Лану защищу я".

Девушка, будто услышав мысль мужа, перестала бормотать и, закрыв глаза, положила голову на его плечо.

Глава 15

На следующую ночь Света с Геной сблизились. А утром, когда они нежелись в тёплой постели, обняв друг друга, раздался надтреснутый звонок телефона, лежащего на комоде. Гена подошёл к нему и принял вызов.

– Здравствуйте, Геннадий. Спешу вам сообщить – ваш сын, Павел, только что скончался. Примите мои искренние соболезнования, – сообщил хриплый голос в трубке.

Мужчина побледнел, но Света не могла увидеть этого, так как муж стоял к ней спиной. Гена попытался сохранить самообладание, чтобы супруга не поняла значения разговора, хотел как-то подготовить её к такому. Однако рука предательски задрожала, и телефон упал. Женское сердце тут же почуяло беду. Света вскочила на кровати и вперила взгляд в мужа. Тот повернулся к ней. По щеке Гены текла слеза. Не нуждаясь ни в каких объяснениях и подготовках, девушка зарыдала.

– Мой малы-ы-ы-ш! – кричала она во весь голос, комкая в руках одеяло.

Это случилось за час до рассвета. Паша лежал на своей маленькой больничной койке в реанимации. Над ним роем носились белые шмели-врачи и пытались спасти ребёнка от многочисленных травм. Но чистая невинная душа решила расстаться с телом. Медсестра горестно сообщила время смерти.

Супруги кое-как дошли до регистратуры. Света уже не плакала, она как будто опустошилась изнутри и смотрела на всё опухшими и потерянными глазами.

– Здравствуйте, мы родители Павла Панкратова, – начал Гена, ощутив на языке невесомость произнесённого имени. – Можем мы его увидеть?

Маленькое тельце ещё лежало на койке, накрытое белоснежной простынёй. Света, осторожно, боясь увидеть лицо сына, медленно открыла ребёнка до половины. Паша был бледен и недвижим. На фоне лица и простыни вороным крылом чернели волосы. Губы застыли в безмятежной улыбке. Глаза были крепко закрыты. Родителям казалось, что они видят восковую копию их сына, а сам Паша где-то неподалёку бегает и радостно лопочет на своём языке. "А ведь он даже ходить не научился", – думал Гена, вспоминая моменты, проведённые с сыном. За месяц до случившегося малыш назвал его папой.

Света присела и положила голову рядом с застывшей ручкой. О, как она корила себя! Из-за её сказанных в пылу слов Аня отправилась гулять с Пашей. С этой прогулки им не суждено было вернуться. По Светиной вине погиб тот, кого она всем сердцем желала в года бесплодия и от кого отстранилась, стоило мальчику родиться. Света ненавидела себя. Ей хотелось причинить себе вред, заплатить своей жизнью за жизнь ребёнка. Свете даже показалось на секунду, что это она лежит, словно статуя. Вдруг девушка почувствовала колящуюся щетину на своём плече и осознала, что может исправить, улучшить существование другого близкого человека – мужа. "Если он всё ещё со мной, значит, любит меня, значит, принимает после всего, что было", – размышлять об этом она много не могла. Силы покинули её тело и душу. Так Гена со Светой и сидели вдвоём возле своего мёртвого сына, не желая отпускать его от себя.