Будни серого костюма

Казалось, это чудо длилось не меньше часа, однако засвистевший чайник обозначил однозначно, что минуло не более пяти минут. С трудом заставив себя двигаться, он встал, приведя одежду в порядок, снял чайник с плиты, залил в заварник.

Прихлёбывая густой вкусный чай дегтярного цвета, измученный за непростой день парень ощутил, наконец, успокоение и умиротворение. Девушка лежала рядом с ним, они укрылись пледом, и шутили обо всём на свете. Куда-то ушли все заботы, тревоги и хлопоты напряженного месяца, им было столь хорошо вместе!

– Видишь, любимый, если женщина хочет доставить мужчине удовольствие, она найдёт способ и возможность побаловать его. Я немного боялась тебе признаваться в своём секрете, опасалась что ты можешь меня оттолкнуть, сочтя меня грязной и испорченной… Как хорошо, что ты настоящий, добрый и понимающий, спасибо тебе! – поцеловала его в губы жарким поцелуем, едва не заведя его на повторный круг.

– Не сейчас, на сегодня хватит – захихикала она довольно, успокаивающе поглаживая его руки, порывавшиеся к ней – у нас все выходные впереди! Тебе вообще-то пора домой уже, милый, полвосьмого, тётя твоя не должна прийти разве?

– Да-а, блин, точно, как быстро время летит, действительно – пора. Ты знаешь, я уже всё что можно сдал, как говорится – кости брошены, господа! В понедельник пойду узнавать результаты, продолжаю надеяться на удачу, хотя и не всё у меня радужно с баллами – не стал грузить своими сложностями подружку Юра, зато его осенила идея – а ты не хочешь со мной пойти, солнышко? Будешь моим живым талисманом, принесёшь мне удачу, а?!

– Нет, милый, прости, не сумею – у нас там горящий заказ будет, уже сегодня начался отшиваться, я пока выходная, но в понедельник стопудово мне придётся его продолжать, даже на сверхурочную должна буду остаться, часов до 9 вечера точно. Зато платят вдвойне, несколько дней пахать буду, как та лошадка – и ободряющего поцеловала его в щёчку. – Но завтра мы с тобой идём гулять, заходи за мной в 11 утра, хорошо? Всё, беги, беги, пока тётя не обнаружила твоё отсутствие!

Нехотя, он встал, потянулся всем телом, и, в последний раз на сегодня её поцеловав, пошел обуваться. Обняв его сзади мягкими горячими руками, Эля прошептала: Ты был просто великолепен, мой милый, очень хочу повторить! – и дверь хлопнула, оставив его одного в холодном подъезде. Эмоциональный настрой был такой, как будто он только что завоевал весь мир, бодрая мелодия насвистывалась сама собой. Ощущения были восхитительными, приподнятыми и бодрыми, такие чувства он испытывал первый раз.

Нет, он давно уже не был девственником – несмотря на небольшой облом выпускной ночи, прошлым летом он был лишён этого сомнительного статуса разбитной девушкой Ларисой парой годиков постарше. Она как-то случайно оказавшейся в их компании неразлучной троицы, верных друзей Лёни и Вадика. Лора протусовалась с ними весь вечер, лихо глушила красное вино с горлышка и хрипло пела песни, была весёлой и заводной, и вообще «своею в доску». Их взаимная симпатия была очевидной, они обнимались и целовались полвечера, и когда пошли ночью купаться на пляж – не отпускала Юрину руку. Он был очень горд таким вниманием, заботился о ней и ухаживал, и она благосклонно принимала это внимание. Вся компания осталась тогда ночевать у Вадика дома – родители его были очень удачно в отъезде – и там, в малогабаритной квартирке на Сосновой улице, дождавшись, когда все уснут, он тихонько и овладел этой девушкой, к её огромному удовольствию. Остроты ощущениям придавало то, что ребята дрыхли в двух метрах от них – Вадик на балконе, Лёня – на полу у шкафа, так что они старались не шуметь, и вроде бы – получилось всё тайно. Она даже потом прошептала ему, что не верит в то, что это был его первый раз, и поцеловала довольно, он её обнял, и, блаженно улыбнувшись похвале, уснул в обнимку, став настоящим мужчиной в ту ночь. Потом у них были ещё встречи, безудержный уже секс на ночном пляже санатория «Россия», с громкими стонами, которые не надо было сдерживать. После было обнажённое купание в чернющей воде, выкуривание одной сигаретки на двоих, и это были восхитительные тёплые ночи, принадлежащие только им. А потом девушка куда-то пропала – не отвечал городской телефон, в местах их обычных встреч она не появлялась, и отношения сами собой сошли на нет, да и парня закрутила интенсивная учёба. Но встречи те юноша иногда вспоминал с благодарностью и теплом…

Но Эля была просто чудо, и эмоции от неё не шли ни в какое сравнение, он чувствовал физически тепло и нежность, которые она излучала в его сторону, и с этими чудесными мыслями он и отходил ко сну, забросив руки за голову и мечтательно вспоминая каждый момент сегодняшнего свидания.

Победа

Одетый в счастливую рубашку, с полным пакетом ручек, тетрадок, документов, парень сидел в уже хорошо знакомой гигантской потоковой аудитории. Сегодня она была полна, на взгляд – не менее двухсот абитуриентов ожидали вердикта Председателя экзаменационной комиссии. Ребята все были полны волнения, но разговаривали вполголоса, несмело ожидая назначенного времени, разбившись по небольшим группкам. Родители на территорию пока не допускались – и правильно, нечего смущать и так взволнованных до крайности ребят. Юра пока делился тихонько с Наташей Мадленовой итогами апелляции по сочинению, та ахала и удивлялась, утешая его, как могла, напоминая что – литература, это вообще не их профильный предмет. У неё при этом, было отлично по литературе, и четвёрка по английскому, так что она себя чувствовала вполне уверено. У парня же, всё было совсем не так радужно, потерянные баллы жгли его сознание, он чувствовал себя на грани, только вот поделать уже ничего нельзя. Сжимая, разжимая кулаки, он решил с достоинством принять любое решение, но продолжал надеяться на лучшее.

Хлопнула дверь аудитории, все ребята, не сговариваясь и без сигнала встала с почтением к вошедшим. Возглавлял процессию тот самый благообразный высокий мужчина, которого парень видел тогда в деканате – значит, сам декан экономического факультета, их будущий Царь и Бог. Также там была уже знакомая девушка-секретарь из деканата, столь его впечатлившая, за ней шли трое строгих преподавателей – один из них был на апелляции по математике. Вот так, довольно про себя подумал парень, ещё даже и не поступил, а уже знаком со всеми влиятельными здесь людьми.

– Кхм-кхм! – громко откашлялся декан, и гомон в аудитории немедленно стих. – Дорогие абитуриенты! Вступительная комиссия подвела результаты экзаменов, и готова их огласить.

Двести пар глаз смотрели на него внимательно, понимая, что в его руке находится заветный список поступивших счастливчиков. Каждый мечтал бы увидеть там свою фамилию, но сегодня удача, увы, улыбнётся точно не всем.

– Итак, по специальности «Экономика и менеджмент» мы определили вступительный балл, как 13 из трёх экзаменов.

Сердце юноши слегка упало, и он приуныл – его специальность была очень похожа на упомянутую, экзамены там были теми же. Однако, не позволяя себе нервничать, он слушал далее, надежда ещё оставалась.

– По специальности «Экономика в строительстве», ввиду очень высокого конкурса, и большой потребности экономики в таких специалистах, мы определили полупроходной балл, как 15.

Аудитория недоумённо зашумела, не понимая, как это? Тоо есть мало было аже получить отлично на каждом экзамене.

– Соответственно – продолжил декан, отпив из гранёного стакана водички, и дав отшуметь аудитории – проходной балл по этой специальности составит 15 баллов + письмо от предприятия – будущего работодателя с обязательством приёма на работу. Кандидаты с полупроходным баллом будут определены как поступившие, только после 01 августа, когда все эти письма будут предоставлены в деканат – махнул он рукой в сторону своего секретаря. Девушка молча кивнула, подтверждая готовность принять эти письма.

Это была очень неожиданная новость, особенно для поступавших на эту специальность. Многие ребята сидели явно ошеломлённые этой новостью, «пробить» подобное письмо было ой как непросто. В условиях рассыпающейся экономики, немногие действующие ещё предприятия были озадачены собственным выживанием, а не подготовкой новых специалистов – об этом писали и все газеты, и шептались на кухнях взрослые, обсуждая судьбу своих детей. К тому же, такое письмо накладывало на них ещё и обязательство оплатить обучение, как шепнула ему Наташа, просто пока расценки ещё не определены. Это было очень серьезная проблема для многих, для него это было бы просто невозможным в то время. Надежда на успех опять начала истончаться, шансы таяли на глазах.

– И, наконец, по специальности «Экономика предприятия», моей любимой специальности – я сам её закончил! – ввиду скромного конкурса, и многих выбывших после первых экзаменов кандидатов, проходной балл определён как 12.

Парень чуть не подпрыгнул на месте от радости – невероятно, но всё сложилось! Возможно, произошедшее сейчас чудо – иначе это нельзя назвать – стало возможным благодаря бесчисленным пожеланиям УДАЧИ от всех его знакомых за последнее время – родители, брат, тётя, Эля, Елизавета Сергеевна и Андрей Иванович – все выступали за его успех, помогали и обучали, подсказывали и направляли – и отчаянно желаемая победа состоялась! Он – смог, он –поступил, и отныне не сопливый школьник – а студент одного из лучших ВУЗов региона, перспективной специальности, очной формы обучения, оплачиваемый государством человек!

Сердце ликовало, в висках стучала кровь, происходящее вокруг слегка затуманилось. Если он взял эту непростую высоту – отныне все высоты ему будут доступны!

– Группы будут сформированы чуть позже, после 20-го августа, ориентировочно по 26-28 человек – строго продолжал декан под оживлённый гомон аудитории, эмоции бурлили на всех лицах, и разные – от отчаяния до полного, победного счастья!

– А списки поступивших студентов уже вывешены на информационных стендах под соответствующим специальности разделом. Можете ознакомиться – договорил декан, и, снимая золотистые очки, глядя прямо на ребят, с еле заметной улыбкой гаркнул уже от души, без бумажки – Поздравляю с поступлением, товарищи студенты факультета Экономики и Менеджмента! Вы – надежда будущей экономики, опора финансового сектора, будущие дипломированные финансисты, экономисты и бухгалтера!

– Учитесь добросовестно, дорогие мои питомцы, удачи вам всем, догуливайте лето, набирайтесь энергии – и милости просим всех Первого сентября, на День Знаний!

Глава 3. Риелтор и аспирант "в одном флаконе".

Москва, сентябрь 2008.

– Константин Павлович, извините, что звоню на мобильный вам в командировку – протараторил Юра в трубку в ответ на щелчок соединения – но дело экстренное, надо срочно решать!

– Что, там Юр, чего ты так разволновался? – донёсся приглушённый голос шефа из дальних степей Астраханской области – я же приеду послезавтра…

– Ну как же? Вы же инициировали вопрос на Кредитный Комитет сегодня, по злополучному вопросу технической пролонгации кредитной линии этого «Олимпийца».

– Вот и выноси вопрос, что ты, как маленький? Там простое дело – чтобы не увеличивать Банку резервы, мы им перевыдаём годовую линию. О погашении с их стороны я договорился, так что выноси, утверждай, уведомляй, и оформляй. Погасят – следующим днём выдашь…

– Константин Павлович, хорошо, я сделаю, как вы говорите, просто моё чутьё клиентщика протестует изо всех сил…

– А что тебе чутьё говорит? Ну-ка… – внезапно заинтересовался шеф, отложив остальные дела – было слышно, как связь улучшилась, а окружающие его голоса плавно утихали – видимо он двигался в более уединённое место. – Есть какие то причины сомневаться в успехе?

– Как вам сказать… – странные разговоры с нашим главным оппонентом, Кредитным департаментом, идут … Прислали статью о нашем клиенте, могучем НПО «Космос», из какой то газетёнки, что у них дела на грани чуть ли не банкротства… Предлагают едва ли не досрочного возврата их последнего транша потребовать, невзирая на их финансовый календарь и неудобное время. И вообще, лёгкие нотки истерии доносятся, и оттуда, и от юристов – они заключение вообще пока не дали по этому вопросу. Морозятся пока, мол заняты, ну а я сильно не давлю, жду в обычном порядке.

– Понятно… Вопрос выноси, пусть и без заключения, главное – кредитчики дали своё. Доносящиеся сигналы тебе не кажутся – действительно, грянул кризис массовых банкротств на западе, исчезает на глазах щедрый рынок межбанка, сложнее перекредитовки стали. Соответственно, предчувствуя беду, могущую нагрянуть в любой момент, многие ждут невозврата с каждой из сторон света, и, кто как может, страхует свою «поясницу», понимаешь?

Только мы с тобой этому не должны поддаваться, наша задача – держаться стойко, сохранить и приумножить банковские деньги, не переругаться и не растерять доверяющих нам клиентов. Клиенты у нас серьезные, лояльные, и неоднократно проверенные в возвратах, всё пока нормально. Так что в сторону эмоции и сомнения, соберись и дуй на кредитный комитет, жду от тебя к вечеру доклада. Удачи, Юр!

Поезд Симферополь-Москва, июль 1998.

Пыльный горячий вагон фирменного, 67-го, поезда «Симферополь-Москва» покачнулся, набирая ход от первого пути вокзала крымской столицы. Удобно устроившейся в плацкарте на боковой полке, молодой дипломированный специалист начинал свой путь в неведомую, но такую манящую, столицу рангом повыше пыльного Симферополя – а именно Москва златоглавая поманила своими шансами… Получив бельё у проводницы, и отказавшись от чая, Юра достал из замызганной полуспортивной чёрной сумки толстый том американской фантастики, и большую тетрадь для ежедневных записей. Отрешившись от суеты вагона, скользнул мыслью в период пятилетнего обучения, ещё раз тепло улыбнувшись удаче и законной добыче – тщательно укутанный красный ламинированный диплом государственного ВУЗа, диплом с отличием, или, как считали украинские администраторы от образования, «Диплом с вiдзнакою». Это даже произносить не хотелось, настолько грубо это звучало, дезавуируя всю славу непростой Победы.

Обще-житиё.

Институтское время, конечно же, для него больше состояло из общежитского быта. «Общагу» пришлось осваивать вынужденно, после очередных нравоучений своей строгой тёти, Юра, сколь сильно не сдерживался, всё-таки начал тихонько отбиваться от её наездов. Это уже было 2ое или 3е сентября, после непростого, видать, её рабочего дня, она обозвала парня «самоуверенным», и добавив ещё несколько колких фраз. Юра замер, словечко кольнуло в самое сердце своей несправедливостью, и молча пошёл собирать вещи.

– Я не самоуверенный, а уверенный в себе. Пришлось таким стать. Простите, спасибо за всё, прощайте.

Та только фыркнула, парень уехал, зарёкшись возвращаться сюда, как тяжело бы ни пришлось, и слова своего держался. Два или три раза он ещё приезжал, по прямому приглашению, пообедать домашней пищей, и взять самых необходимых для выживания вещей (кипятильник, три пачки макарон, полмешка картошки), но не более. К сожалению, Эльвиру тоже пришлось забыть, телефона у неё не было, а видеться ввиду огромных расстояний было бы трудновато. Да и другие заботы полностью накрыли парня с головой, и больше он эту грациозную девушку не встречал, иногда вспоминая с щемящей грустью и нежностью.

Ну а сейчас Юра с маленькой сумочкой – сменная одежда, книги, пара тетрадей – поехал прямиком к проректору по хозчасти, просить о койко-месте. Тот вздохнул, молча дав понять, что думает о студенте, припёршимся после заселения всех нуждающихся и начала занятий. Однако, не оставил в беде, отправив к коменданту общаги на Стрелковой, 91. Комендант, вредная, но обаятельная Анна Константиновна, в выражениях уже не сдерживалась, но в положение тоже вошла. Покачав сокрушённо головой, сказала:

– Так и быть, найдём тебе место. Обустроишься там уже сам, кровать там панцирная точно есть, матрас, подушку, одеяло – даю. Пока будешь один, попозже я к тебе нормального парня подселю, веселее будет.

Парень обрадовался неимоверно, схватив отполированный латунный ключ с биркой «408». Надо же, первый раз в жизни у него будет свой, собственный угол!

Конечно же, его в плане ожиданий сильно подвели последние источники информации о студенческом быте. Точнее, врождённый оптимизм, рисовавший картины, хоть немного похожие на последние виденные студенческие жилища. За последний год он видел несколько голливудских фильмов о студентах, и активно читал журнал «Campus», опять же американское издание. Журнал был отличный, толстый и глянцевый, «от головы до пяток» посвящённый интересам студентов, рейтингам заработных плат и престижности профессий. И он отлично подходил для тренировки перевода в долгих разъездах Ялта-Симферополь и неторопливых симферопольских жёлтых икарусах. Читающий в оригинале такое издание юноша несколько раз привлекал внимание попутчиков, юноша боковым зрением ловил удивлённо-восхищённые взгляды, и это было лестно.

Жизнь тут же все глупые заблуждения смыла из головы, едва только щелкнула собачка замка. Глазам парня предстала просторная комната 7 на 5 метров, рассчитанная на троих-четверых человек. В принципе, он не ожидал красивого, обставленного современной мебелью комнаты с нежно-бежевыми стенами, как он видел недавно в фильме про жизнь студентов в Йеле, однако увиденное прямо подкосило ноги. Сорванные со стен обои кривыми полосами валялись на полу, грязный линолеум гармонировал с кучами мусора, шалашиками собранными по разным углам в странной комбинации. Кровать действительно была, две спинки и панцирная сетка, и это была единственная мебель. Рассохшиеся деревянные рамы окна были открыты, потому что уже не закрывались нормально, правая створка зияла разбитым кривой волной окном. Под ошмётками обоев обнаружилось собрание общины жирных, тёмно-коричневых пруссаков. Они даже не дернулись от света, настолько обнаглели в привычной среде обитания.

Спустя несколько минут, успокоив пульс и смирившись с неизбежным, вздохнул и пошел просить у соседей веник-совок и ведро-тряпку. Девочки по соседству с любопытством на него глянули, инвентарь выдали, предупредив что холодную воду дают по времени, и у него ещё полчаса, потом до 8 утра не будет. Горячей же воды в общежитии не было уже давно, на его обалдевший взгляд те только рассмеялись. Это были две сестры, Света и Надя Нечкины, тоже ялтинки, где-то они виделись. Благодарный им на помощь, он поспешил к уборке, отметя все лишние мысли и переживания – следовало очень спешить, чтобы не плескаться потом в грязной воде. Еле-еле успев с быстрой влажной уборкой, выкинув три строительных мешка мусора, он сложил шаткую кровать, кое-как прикрыл окна. Разбитое хотел заткнуть подушкой, но подумав оставил свежий воздух – тёплый сентябрь пока позволял. К тому же, с улицы шелестел высокий клён, заглядывая в окно и рисуя причудливые картины из листвы на стене. Так, на них и глядя, на голодный желудок, прямо в одежде растянулся на матрасе в отвоёванном у жизни уголке, безмерно довольный, и уснул в первую ночь в общаге.

Потом, гораздо позже, он от старожилов общаги узнал, что здесь жили три отвязных, дружных, хулигана-пятикурсника. Они с трудом сдали ГОСы, еле сумели защититься, и выпуск свой праздновали с гигантским размахом, не особо жалея своё жилище. Понятно, почему даже после начала учебного года она пустовала, заселиться в неё можно было или под страхом расстрела, или, от безысходности, как у него и случилось. Но нет худа без добра – зато ему досталась пустая комната с красивым видом, а энергетика комнаты уже намекала на дальнейшие приключения!

Со временем, конечно, всё наладилось, и обои поклеили своими силами, и окна починили, застеклили, заклеили на зиму поролоном, законопатили щели, обклеив сверху бумагой на ПВА. Обзавелись вместе со своими верными товарищами, двумя Александрами Сергеевичами, высоким худым Голубом из Геническа и крепким черноглазым Мокшановым, тоже ялтинцем, под конец у них были и хороший стол со стульями, книжная полка, хороших кроватей, чёрно-белого телевизора, стереомагнитофона с коллекцией приличных записей. Они даже считались весьма зажиточной комнатой, поскольку имели даже небольшой холодильник Саратов – энергично работающий, слегка прыгающий при работе, очень выручающий – и, вдобавок ко всему, даже видеомагнитофон. Это был тот самый «мафон», привезённый мамкой в 91 году из Швейцарии, и получивший травмы от заревновавшего к маме – на ровном месте, клялась она! – отчима, после просмотра её одиночного круиза Крым-Греция-Югославия-Крым, которую ей выписали как поощрение от порта. Получивший не менее десятка молоточных ударов, этот страдалец в искорёженном корпусе был доставлен в общагу и реанимирован худым Александром Сергеевичем, освоившем на досуге полезную профессию телемеханика. Правда на лазерной головке, видимо, осталась отметина от удара, и при воспроизведении она давала полосу на экран. Но счастью ребят это не мешало, полоска была узкая, вертикальная, и почти не мешала просмотру нормальных киношек.

Так что частенько в их дружной комнате бывали коллективные просмотры, приглашали и девчат, и друзей по этажу, весело галдели и отпускали комментарии. И вообще, у них было очень весело, часто залетали на огонёк одногруппники Мокшана, очень дружная группа с факультета «Водоснабжение и канализация». В горячий период сессии, они даже не уходили домой, ибо у них – очень немногих счастливцев! – в комнате был очень удачный «дралоскоп», и он не простаивал ни минуты.

Раздвинутый стол, сверху – оригинальный чертёж, накрытый стеклом. На нём – ватман, предназначенный как копия, под столом – настольная лампа сорокаваттка, светящая вверх – вуаля, берём карандаш линейку, кропотливо переносим нужное. Юра с Голубом, экономисты – к своей радости, на эти постоянные мучения смотрели с участием, водоснабженцы их постоянно попрекали этим видимым бездельем. Те отбрехивались, поскольку у них были свои трудности, но жили очень дружно. Много играли в преферанс, пропуская неинтересные пары, становясь большими мастерами этой игры, резались и в ДеБерц, и Тысячу, но любимый «преф» всегда был в приоритете. Собирали друзей на пивко, новый 1994 год праздновали тоже у себя в комнате, приготовив реальное ведро оливье, литров эдак на 12.

С этими ребятами они прожили бок о бок почти все 5 лет, плюс-минус, делили скудную еду и последние сигареты, жили дружно и весело, выручая и помогая друг другу, выживая вместе. Сколько всего было за это время – и припомнить трудно, особенно сильно запомнились два эпизода.

Первый – когда в сентябре 94-го в Симферополе вспыхнула эпидемия холеры, забытой лет уже 40 как тому назад. Паника захватила город, когда в городских больницах стали умирать люди, по несколько смертей за день. Страшная болезнь протекало крайне стремительно, заражённый человек извергал из себя всю жидкость организма несколько часов подряд, этот процесс нельзя было ни остановить, ни замедлить, даже в условиях городской больницы. После этого, в страшных мучениях, умирал от абсолютного обезвоживания, оставляя от себя массу заражённого биоматериала. Стоило одной капле попасть в воду или на кожу другого человека – и вибрионы заражали следующую жертву. Если бы капля угодила в городской водопровод, была бы неминуемая пандемия в трёхсоттысячном городе. Несколько дней власти пытались принять меры, но количество жертв только увеличивалось, счёт шёл на сотни. В эти дни парни в общежитии старались водопроводной водой вообще не пользоваться, кипятили и охлаждали колодезную из соседского частного дома. Перед тем, как попить, сыпали в воду две-три столовые ложки лимонной кислоты на равное количество сахара – пусть кисло, но относительно безопасно. Спустя пару дней, в городе таки ввели Чрезвычайное Положение, общественные организации, школы и вузы были закрыты до устранения причин. Из общежития всех попросили разъехаться, проводили обеззараживание канализации, общих кухонь и умывальников. Напуганные студенты тут же рванули домой – на побережье, Слава Богу, инфекция не добралась. Их эта беда только сплотила, сделала дружнее.

На 4-ом курсе рядом с общежитием завелась банда гоп-стопников. С десяток малолетней шантрапы подстерегали студентов-одиночек, приезжающих воскресным вечером из дома в родную общагу. Подходили с благовидным предлогом, прыскали в глаза перцовым баллончиком, и с наслаждением пинали жертву, отбирая нехитрую поклажу. Сначала так попал Юра, не особо сильно пострадавший при этом – опыт предыдущих уличных драк подсказал сразу свернуться калачиком, закрыв руками голову, и молча выжидать. Кожаная куртка и грамотные блоки смягчили удары, пострадало только самолюбие. Сумку похитили, само собой, жалко было только еду да свежий комплект постельного белья. Придя чуть в себя, и промыв глаза, он прошёлся по знакомому району, и таки нашёл запачканную, распотрошённую, но почти целую сумку. С друзьями они прочесали район, но хулиганы, само собой, после «акции» затаились.

А вот через неделю, в эту опасную ситуацию, попал уже Мокшан, и гораздо серьезней. Он шёл слегка подшофе и с девушкой, его стали задирать издалека. Непонятно, кстати, зачем – ребята были налегке, без какой либо поклажи. Видимо, почувствовали вкус крови и безнаказанности. Когда в них сзади кинули пивной бутылкой, добродушный великан Саша, разумеется, не выдержал, и развернулся навстречу хищной стае. Струя газа прилетела сбоку, ошеломлённый согнувшийся студент тут же получил ногой в голову. Он закрыться толком то ли не успел, то ли уже не смог, нападавшие накинулись на него, как шакалы. Как он сам потом выразился – «Вёлся прицельный огонь в голову, но никак не могли меня вырубить, так что били жестоко, пробивая руки». Истошно кричащая девушка догадалась, наконец, рвануть в их комнату за подмогой. А там как раз были гости, сидело человек пять парней, мирно и со вкусом попивавших холодную водочку. Вылетевшая из дверей общежития на помощь «группа экстренного реагирования», никого из нападавших не застала, только отдельные тени шарахнулись в дальние дворы. Сашу они так и не сумели вырубить, но лицо выглядело ужасно, синяки, ссадины, рассеченная голова, весь в крови, даже врачи «Скорой помощи» ужаснулись, повезли его в Центральную больницу имени Семашко. Ребята отправились ему вслед, на троллейбусе, и забрали его оттуда с перевязанной головой и сотрясением мозга, и увезли лечиться остатками водки. Через пару дней в комнату зашёл со скучающим видом участковый района, так, поговорить – заявление он принимать не хотел, и вообще делал удивлённый вид: «Что? Банда?! На моём районе?! Да ни в коем случае, не было сигналов! Что вы такое говорите, третий уже случай? Нет-нет, у меня тихий район, но я пройдусь по нему вечерком». Студенты не стали настаивать, о чём с ним говорить, но весь следующий месяц по трое патрулировали район, взвинченные и готовые на решительные действия. Видимо, участковый сказал таки главарю правильные слова – больше шантрапа не появлялась, хотя все жаждали с ними встречи. Саша быстро отошёл, даже шутил над собой, синяки сошли, но остался шрам на голове, ради которого он стал носить другую причёску. Этот случай из всех ребят сделал ещё и «братьев по оружию», единство их комнаты было всем известно.