Бота-Шарлотта

От негодования Бота бухнула булку прямо в её чашку с кофе.

– Чарли, нам пора, – негромко окликнула куклу Жюли, всё время незаметно наблюдавшая за происходящим.

Метая глазами молнии, кукла прыгнула со стола, и они с хозяйкой покинули кофейню.

6

– Чарли, ты принимаешь всё слишком близко к сердцу, – сказала кукле Жюли, когда они ехали в метро. – Я наблюдала. Тебя и правда некоторые не видят, но, может, это просто потому, что они слишком увлечены своими делами, разговорами или мыслями? Не стоит из-за этого так переживать.

– Жюли, ведь они видят тебя, когда ты подходишь к их столу, чем бы ни были заняты, а меня почему нет?

– Ну, не знаю. Что же ты сравниваешь? Я большая, меня нельзя не заметить, а ты маленькая.

– И круассаны свои они тоже видят, хотя те ещё меньше меня.

– Логично.

– Вот именно.

– Но то – круассаны! – засмеялась Жюли. – Они хотят их видеть.

– Ты издеваешься?

– Нисколько, дорогая. Ну, правда же? Они знают, что должны их видеть, ведь они их заказали. Знают, что должны видеть кофе, столы и стулья, друг друга и так далее. А тебя не замечают, потому что в их мыслях тебя нет, они и не думают тебя увидеть, понимаешь?

– Нет, не очень, – обиженно пробормотала кукла.

– Да, я думаю, в этом всё дело. Иначе – если бы ты была невидимкой для людей, тебя не видела бы я, не видели бы те ребята несколько дней назад, ведь так? И Кэм – он же тоже увидел тебя, хоть и не сразу. Но знаешь, если уж ты решила настойчиво добиваться внимания, то я бы порекомендовала тебе сначала замочить себя в тазике со стиральным порошком.

Бота вопросительно подняла брови.

– Я бы сказала, что ты грязная, как чёрт, но вообще-то ты восхитительно разноцветная и выглядишь сейчас совершенно затасканной игрушкой.

Кукла посмотрела на свои руки, сарафан – да, в таком виде за француженку не сойдёшь.

7

В один из вечеров, пока Жюли прощалась у двери с Кэмом, Бота, свесив ножки с комода, печально переключала один за другим телеканалы. Остановилась на World Fashion Channel. «Красивые», подумала она, глядя на моделей, без остановки дефилирующих по подиуму в шикарных платьях. Прощание Жюли и Кэма у дверей растянулось на всю коллекцию Valentino, Prada и Gucci, но чем дольше кукла сидела в одиночестве на комоде, тем спокойнее становилось на душе – красота нарядов поглотила всё её внимание. А когда после очередного показа на подиум выходил дизайнер – о! это был такой восторг! Какие же они гениальные! Создать столько красивой одежды! Если бы у неё было столько! Или хотя бы половина. Да даже хоть несколько платьев…

Бота встала и посмотрела на себя в зеркало. У неё никогда не было другой одежды, кроме этого платья, безрукавки и сапожек. Есть ещё малиновая шляпка в коробке, но её носить не с чем. «А что если шить самой себе одежду?» – подумала Бота. Отличная мысль! Она сама будет шить себе всевозможные новые наряды! К тому же, раз уж скоро ей предстоит чаще знакомиться с людьми, она же не может всё время выглядеть, как замарашка. Это гениальная задумка! Она обязательно научится придумывать такие платья, каких никто ещё не придумывал, и когда она будет появляться в них на улице, всё будут в восторге! И, пожалуй, потом она сможет шить для кого-то ещё – тогда она тоже станет таким же великим дизайнером, как эти дизайнеры с экрана. Да! Да! Да!

Кукла заметалась на комоде, не зная, с чего начать. Ей нужно было поторопиться, потому что в воображении куклы, как по волшебству, уже вспыхивали чудесные небывалые модели, и пока она не забыла то, что только что придумала, нужно было их шить! Ткани, ножницы, нитки, иголки… Где же всё это взять? Надо попросить у Жюли. Да где же эта Жюли?

Посуетившись немного, она вспомнила своё правило: надо подождать – вдруг желание пройдёт. Снова села на комод ждать Жюли и проверять желание на прочность, но только свесила ножки, как в комнату вошла Жюли.

– Жюли-и! Наконец-то ты пришла! Мне очень нужно всё для шитья: нитки, иголки, ткани, кружева, ленты. Я буду шить платья! У меня уже есть несколько восхитительных идей!

– Чарли, дорогая, что ты выдумала? Уже почти полночь, мне ещё в душ, а завтра нам на работу.

– О нет, Жюли, только не спать! Я же утром забуду все свои восхитительные идеи.

– А ты их нарисуй, – начиная зевать, посоветовала Жюли. И положила перед Чарли пару чистых листков, после чего отправилась в ванную.

Боте ещё не приходилось рисовать что-то конкретное, она ведь пока была специалистом только по абстракциям. Поэтому то, что она начала изображать, никак не напоминало ей того, что рождалось в её воображении. Ей хотелось нарисовать красивый пышный волан лазурного цвета, а выходила какая-то блёклая змейка, хотелось нарисовать пышные рукава-фонарики, но на бумаге снова ничего подобного не получалось, и начинающий дизайнер одежды быстро скис, так что через 20 минут, когда Жюли вышла из ванной и рухнула в кровать, два изрисованных неумелыми каракулями листка лежали у ног спящей куклы.

8

– Тогда с чего же мне начать? – спрашивала кукла хозяйку на следующее утро, сидя на полке в кофейне.

– Говорю же тебе – нельзя просто взять ткань и начинать кроить. Это трудное занятие, как моя архитектура, только из ткани. Сначала надо нарисовать эскиз.

– Да, я пробовала, не получается у меня! – с досадой сказала Бота и грустно склонила свою маленькую головку.

– Неправда, дорогая, я посмотрела твои эскизы, всё не так плохо, только нужно подучиться, нужно тренироваться всё время. Я уже говорила тебе, помнишь? В любом деле приходится долго тренироваться. Потом, когда будет готов эскиз, нужна конструкция – специальный чертёж, чтобы платье получилось таким, как ты хочешь. Только потом можно выкраивать все эти формы и детали на ткани и сшивать их. Но и тут тоже нужны навыки. Помнишь, как трудно было со шляпой?

Слушая это всё, кукла совсем поникла – такие сложности!

– Неужели все эти дизайнеры тоже так много учатся и всё это делают? – спросила она.

– Конечно! Когда-то они долго учились, много тренировались. Это сейчас они только рисуют свои модели на бумаге, а воплощают их другие люди в крупных ателье или даже на фабриках…

– Значит, – воодушевилась Бота, – всё это сами они не шьют, а только говорят другим как шить?

– Ты несносная кукла, Шарлотта, всё бы тебе только слава, а работают пусть другие!

Эх, Жюли! Она ничего не понимала про высокие стремления Боты. Спрыгнув с полки, кукла переместилась на любимый подоконник и, подперев кулачками щёки, стала грустно смотреть в окно.

Что за жизнь такая в этом Париже? Певицей стать нельзя, актрисой нельзя, дизайнером тоже нельзя – всё так сложно. А ещё столица моды! Ну, почему непременно она должна так долго заниматься какими-то скучными делами, когда ее предназначение совсем-совсем в другом? Ну, не хочется ей изучать архитектуру из ткани, а хочется просто придумывать красивые наряды, которыми все будут восхищаться. Разве так нельзя? Что ж теперь ей делать? Булки печь? Жюли скажет, для этого надо разбираться в муке! Или того хуже – самостоятельно выращивать пшеницу.

Бота полдня листала книгу уникальных рецептов приготовления напитков из кофе и какао… Тук, тук, тук, тук. Задремавшую на подоконнике куклу разбудили капли дождя. Чем холоднее становилось на улице, тем приятнее становилось пребывать в кофейне – тепло, уютно, горят все лампы. Так можно было бы сидеть без конца, хоть до самого вечера. А можно было бы и вовсе тут жить, здесь Боте нравилось даже больше, чем дома на комоде. Жаль, что в два часа дня всегда приходится покидать кофейню. Кукла посмотрела на часы – 14:30. Невероятно! Посмотрела за стойку бара – Этьен работает один. А где же Жюли? Неужели она её забыла?

Но, не успев прыгнуть с окна, кукла увидела Жюли за столиком с Кэмом. Надо же – сидят, болтают, ведь у неё уже начинаются занятия! Жюли поймала её взгляд и поманила рукой.

– Привет, Чарли, – улыбнулся ей Кэм, как только она села на их столик.

– Привет, Кэм.

– Это тебе, – сказал он и протянул кукле коробочку, размером со спичечный коробок. Бота бережно взяла его, положила на стол, села, пождав под себя колени, и медленно раскрыла – коробочка была полна очень-очень мелких, специально нарезанных для нее и аккуратно сложенных мелков. – Я решил, что такими рисовать тебе будет намного удобнее. Бота застыла от восторга и не произносила ни слова, лишь восторженно глядя на мелки.

– Обыкновенная кукла, а ты говорила живая, – пошутил Кэм, обращаясь к Жюли. – Даже разговаривать не умеет.

– О, Кэм! Спасибо, – сказала, наконец, Бота. – Такими мелками я смогу нарисовать… смогу нарисовать… да что угодно!

– Очень рад. Жюли вчера рассказала мне, какая ты замечательная девочка, и я не сдержался, так захотелось сделать тебе подарок.

Бота просто расцвела от удовольствия – мало того, что Кэм сделал ей такой подарок, так он ещё назвал её замечательной девочкой! «Девочка», сказал он! Так и сказал – «девочка»!

– Спасибо, – едва слышно повторила она. И больше ничего кукла сказать не могла, только глупо и счастливо улыбалась.

9

Это был первый раз, когда Жюли прогуливала занятия ради парня. Это вообще был первый раз, когда Жюли прогуливала занятия. Из кофейни они все трое отправились в кино на новый мультфильм, и для Боты, впервые посетившей кинотеатр, полтора часа не существовало ничего кроме экранных героев и драгоценного предмета, который она всё это время прижимала к груди – новой коробочки с мелками. После кино совершенно опьянённую небывалыми впечатлениями и контрастом между тёмным кинозалом и ещё светлой улицей Боту кто угодно принял бы за обыкновенную куклу, такую как сотни и тысячи других кукол. Лишь изредка она моргала и улыбалась. Такой она была до самого дома, и только оставшись одна, пока Жюли снова провожала Кэма, она оживилась – пора было пробовать в действии новые мелки.

Позже Жюли дала ей несколько кусочков специальной бумаги, рисовать на которой мелками оказалось не хуже, чем на коричневой доске. Гениально! Теперь Бота сможет рисовать где угодно: в кофейне на доске, дома на бумаге, а если возьмёт с собой такой листочек, то и вообще где захочет, даже на занятиях Жюли.

В последующие дни она только этим и занималась – рисовала новыми мелками на новой бумаге. Благодаря им даже эскизы одежды стали получаться намного лучше, хотя создание умопомрачительных нарядов уже мало привлекало куклу. Зато все больше привлекал Кэм. Теперь он казался ей восхитительно красивым и очень воспитанным молодым человеком с магнетической улыбкой. Как глупо было думать, что он может отдать её на эксперименты! Кэм приходил каждый день, а однажды вечером, когда Альбертина и Кристоф уехали на день рождения своего друга, Жюли пригласила его домой на чай. Всё время, пока они втроём сидели на кухне, Бота не сводила с него глаз и не отрывала ушей от его интереснейших рассказов то о его работе, то о его альпинистских восхождениях, которые он совершал с друзьями, когда жил в Америке, то просто от забавных историй из его жизни или жизни его друзей. Глядя на безмятежное и мечтательное лицо куклы, любой бы решил, что это любовь, причём любовь ничем не меньше той, какую излучала барышня покрупнее. И когда, проводив Кэма, подружки легли спать, у обеих перед глазами долго стояло его лицо. «Ты давай повнимательнее заботься о малышке!» – сказал он, уходя, Жюли и шутливо подмигнул при этом Боте.

Ночью Боте снился долгий удивительный сон: будто она альпинистка – настоящая, со снаряжением – и лезет на самую высокую гору, чтобы завоевать главный приз. Лезть очень сложно, она то и дело почти срывается вниз, но удерживается. И тогда, когда до вершины остаётся совсем чуть-чуть, она вдруг теряет силы. Пытается лезть – но руки и ноги не слушаются, делает новую попытку, но опять ничего не выходит. Когда руки совсем слабеют и вот она уже почти падает, кто-то вдруг хватает её и одним рывком помогает взобраться на вершину. И этим спасителем, конечно, оказывается Кэм. Потом Бота стоит на вершине, где её обдувает ветер, и позирует фотокамерам, наперебой снимающим победительницу.

Что, вы думаете, поняла кукла, проснувшись после такого сна? Конечно, что она должна стать настоящей альпинисткой! Здесь у Боты вообще не возникло ни единого сомнения, ведь она уже почти была альпинистка, потому что обладала удивительными способностями без каких-либо затруднений взбираться куда угодно – на подоконники, на столы и стулья, на высокие полки и т.д. Карабкаться по любой вертикальной поверхности ей не составляло ни малейшего труда, если на этой поверхности имелись хотя бы минимальные углубления или выпуклости: декоративные элементы, узоры, перекладинки, гвозди, канавки и т.д. Благодаря своему малому весу и маленьким, проворным, очень цепким пальчикам она довольно легко могла подняться даже по стене с декоративной штукатуркой. И с этими-то «врождёнными» талантами не стать покорительницей высот?

Нужно было срочно попробовать поставить свой первый рекорд. До полудня, пока Жюли была занята работой, Бота обдумывала, с чего лучше начать, и сама не заметила, как нарисовала себя на вершине горы с распущенными волосами, развевающимися на ветру. Вышла неплохая картинка, и кукла решила обязательно поставить её в рамку. Но пора было переходить к делу! Бота спланировала взобраться не куда-нибудь, а сразу под потолок торгового центра, тем более что вертикальные балки, по которым придётся лезть, как раз шершавые и расположены ёлочкой, с небольшим наклоном.

Оставив свою сумочку на подоконнике, она улучила момент и с очередным посетителем нырнула за дверь. Подбежала к основанию одной из балок. Боте стало страшновато, но она была исполнена непоколебимой решимости стать настоящей альпинисткой и поэтому начала карабкаться немедля. От второго этажа, на котором располагалась кофейня, до потолочного свода четырёхэтажного торгового центра лезть-то оставалось всего ничего, так что как только она преодолеет эти два этажа, решила кукла, повторит подъём, но уже полностью – с первого до четвёртого.

Лезть оказалось даже проще, чем представлялось, и куда проще, чем во сне. До финиша она добралась всего за несколько минут. Это была победа! Бота встала на горизонтальный карниз и победоносно выпятила грудь. Эх, надо было не мелочиться и начать сразу с первого, подумалось ей, и при этой мысли она посмотрела вниз.

О, какой роковой была эта ошибка! Какая-то невидимая сила потянула её тельце вперёд, и она отчаянно замахала руками. Увы, тоненькие кукольные ручки не стали крыльями, и совсем ещё молодая, в самом расцвете сил казахская кукла Чарли Трамбле, уроженка далёкой чудесной страны в сердце Центральной Азии (так и быть – названная при рождении Ботой), устремилась навстречу своей кончине на первом этаже одного из торговых центров Парижа, Франции!

На «Франции» – последнем слове сентиментальной речи, пронёсшейся в голове падающей вниз куклы, – она плюхнулась в фонтан, украшающий холл центра.

– Мама, смотри, кукла! – воскликнул какой-то ребёнок, указывая на всплывшую из воды Боту.

– Она чужая, идём, – сказала мама малышу и увела его прочь.

Бота лежала на воде навзничь и только изредка хлопала глазками. Потихоньку догадываясь, что жива и, на счастье, упала в фонтан, гонимая водными потоками, она оказалась у бортика фонтана.

– Про Боту вообще-то я погорячилась, – пробурчала она себе под нос и вылезла из воды.

До кофейни можно было добраться новым – альпинистским способом, но Чарли больше лазить по балкам и перекладинам не хотелось. Воспользовалась лентами эскалаторов, карабкаясь по ступенькам, чтобы добраться быстрее. Мокрую куклу, бегущую между людских ног, замечали только маленькие дети и одна девочка-подросток, но Чарли так быстро перемещалась, что некоторые из них решили, что кукла им только померещилась, а некоторые просто застывали в недоумении и потом уже не могли понять, была ли это кукла, в какую сторону она побежала и стоит ли говорить об этом взрослым.

Жюли заметила Боту, как только та вернулась на свой подоконник.

– Где ты была? – нахмурившись, спросила хозяйка.

– О, Жюли… я тебе потом расскажу.

– Что с тобой? Ты мокрая? Почему ты ушла, не предупредив? Чарли, это неправильно, так нельзя.

– Я хотела стать альпинисткой… – еле слышно сказала кукла, склонив голову.

– Альпинисткой? Это из-за Кэма, да? Из-за его рассказов?

– Мне так жаль, Жюли…

– Что всё-таки случилось? Ты куда-то пыталась залезть?

– Да, – небрежно махнула рукой кукла, – ерунда, хотела попробовать залезть немножко…

– Куда?

– На третий этаж, – слукавила кукла.

– К-У-Д-А?

Бота сгорбилась под невыносимым грузом раскаяния.

– Ведь ты могла разбиться?

– Нет, что ты! Я всё продумала и в случае неудачи я должна была упасть в фонтан.

– Что ты и сделала, как я вижу!

Боте было очень стыдно. И грустно: такой план, такие перспективы… и такой позорный финал. Конечно, если в следующий раз использовать снаряжение и страховку…

10

О дневном инциденте Жюли не напоминала до самого вечера. Но перед сном она посадила куклу напротив себя и сказала:

– Дорогая, пообещай мне, что больше не будешь предпринимать ничего серьёзного, не посоветовавшись со мной.

– Обещаю. Теперь только посоветовавшись. Можно я прямо сейчас посоветуюсь? Жюли, я хочу стать альпинисткой. У меня это отлично получается, ведь ты знаешь, как я умею лазить.

– Если ты и так умеешь лазить, то зачем тебе это проделывать постоянно? Что тебе нужно доказать себе, если всё очевидно?

– Ну как же? Все альпинисты постоянно ставят рекорды, я тоже хочу.

– Но для этого нужны хотя бы соперники. У людей примерно равные возможности, вот они и лезут – кто выше. А ты? Если ты хочешь соперничать с людьми, то это неравная борьба – тут ты профи, Чарли, ты любого обставишь.

Эти слова неожиданно так согрели кукольную душу! Но, подумав, она спросила:

– Так значит, я не могу быть альпинисткой?

– Думаю, если твоя задача – поставить рекорд, то нет. Считай, что ты уже рекордсменка. Можешь хоть у Кэма спросить, он скажет.

Ну вот, и с альпинизмом не вышло. Тем не менее слова Жюли как-то успокоили куклу – если ты всё равно уверена, что ты чемпионка по скалолазанию и вообще любому лазанью по вертикали, то к чему это кому-то доказывать?

На этом поиски своего предназначения у Боты не закончились. И не то, чтобы она очень стремилась найти дело, которое ей подходит, просто чужие примеры вновь вдохновляли её, и всякий раз ей начинало казаться, что вот это занятие – как раз то самое. К тому же у неё появилась привычка изображать свою мечту на бумаге. Когда она посмотрела по телевизору передачу о погибшем легендарном судье, славившемся своими красноречием и справедливостью, она нарисовала себя судьёй, восседающим в центре зала суда с молоточком в руках. Потом её вдруг вдохновил рассказ Альбертины о её учениках, и Бота срисовала с одной из книжек настоящий класс с партами и учениками, представляя, как это, пожалуй, здорово стоять перед такой толпой и рассказывать им разные умные вещи. После в мечтах и на бумаге у куклы появились ещё Чарли-балерина, Чарли-учёный. Чарли-ветеринар осталась не дорисованной – уж очень они большие, эти животные.

Когда в один из вечеров в начале зимы Жюли увидела все эти «профессиональные» фантазии, она не поверила своим глазам – за такой короткий срок Бота научилась так здорово управлять мелками в своей руке, что это говорило об одном:

– Да ты художник, Чарли! У тебя уникальный графический почерк! Ты просто талант!

– Да? – удивлённо спросила кукла.

– Даже не сомневайся! А зачем ты всё это рисовала?

– Не знаю, просто мне мечталось, а руки сами изображали мои мечты.

– Если ты делала это не для того, чтобы похвалили другие, а просто потому, что хотелось, значит, ты точно художник, рисовать – твоё призвание!

– Откуда ты всё это знаешь?

– Когда-то у меня тоже так было! Я испытала это на себе!

– Когда чертила?

– Нет! – торжественно ответила Жюли. – Когда пекла!

– Пекла? – удивилась Бота.

– Именно! И знаешь, благодаря тебе я поняла, что моё призвание – кулинария! Архитектура – это мамины мечты. Ей всегда казалось, что она не добилась больших высот, потому что у неё профессия такая – всего лишь учитель. И она хотела, чтобы её высот добивалась я. Архитектуру я не брошу, что-то в ней меня очень привлекает, но этих самых высот я не хочу, я хочу печь необыкновенно вкусные торты и булочки.

Бота долго думала о том, что сказала ей Жюли: девушка, которая обучается специальности «Архитектура», как выяснилось, растворяется только в одном занятии – в выпечке, которую практикует дома в выходные. Так и есть – как Жюли забывала о времени между формочками для теста, так и Бота испытывала подлинный покой и блаженство, только следуя за движением своего мелка. «Художник так художник», – улыбнулась кукла своему изображению в зеркале.

Глава 4. Быть совсем взрослым

1

Подготовка к Рождеству или Новому году – дело не менее приятное, чем сам праздник, не так ли? Начинаются разговоры, где и с кем лучше будет праздновать, обсуждается меню, готовятся подарки. И праздник не праздник, если последнее удаётся сделать заранее, потому что обычно подаркам отводятся последние суетные дни или даже часы, и это только добавляет событию важности.

Жюли каждый год обещала себе заняться покупкой подарков без спешки, за несколько дней или даже недель, но пока ей это не удавалось. Вот и в этом году. Согласившись выручить Этьена, который уехал на праздник из города, последние три дня Жюли работала в кофейне полный день – до 21:00, после чего ехать за подарками уже было поздно.

– Чарли, как думаешь, что мне подарить Кэму? – спросила она куклу вечером накануне Рождества, готовясь к закрытию кофейни.

– Шарф! Ему очень подойдёт полосатый шарф, – не задумываясь, ответила кукла.

– Пожалуй… Успеть бы только сегодня найти подходящий.

Зазвонил телефон.

– О, Ники! Привет! – воскликнула обрадованная Жюли.

Оказалось, что подруга Жюли Николетта, которая училась в Страсбургском университете и приехала на рождественские праздники, тоже ещё не успела приобрести все подарки. Девушки тут же договорились встретиться после закрытия кофейни, чтобы отправиться за покупками.

Настроение куклы на протяжении этого позднего спешного шопинга всё ухудшалось и ухудшалось. Дело в том, что, встретившись с подругой, которая по-прежнему не замечала присутствия куклы, активно высовывающей голову из сумки хозяйки, Жюли тоже будто перестала замечать Боту и будто не слышала её советов насчёт подарков.

– Лучше с жёлтыми камушками, – говорила она Жюли, когда та выбирала брошь для мамы. – Альбертине не подойдёт с чёрными!

Но, послушав совет Николетты, Жюли купила брошь с чёрными камнями.

– Большой ведь намного красивее! – настаивала Бота. – У него такая красивая узорчатая ручка!

Но зонт для отца Жюли купила маленький, потому что Ники сказала, что чем меньше места занимает зонт, тем лучше.

– Ты же хотела купить Кэму шарф? – возмущённо выкрикнула, наконец, Бота, когда, следуя совету Николетты, Жюли отправилась выбирать для него подставку для дисков.

– Чарли, я не хотела, – шепнула Жюли. – Ты лишь предложила, но сейчас я решила иначе. У Кэма куча шарфов, дорогая, а подставка ему пригодится, у него много всяких дисков с музыкой.

Бота решила больше не давать хозяйке никаких советов.

Николетта тоже приобрела кое-что для родственников, и на все покупки у них с Жюли ушло всего два часа. К полуночи девушки, которых уже ждали с беспокойством родители, направились по домам, что располагались по соседству.

– Спасибо за помощь, – сказала Николетта на прощание. – Мы так здорово с тобой всё выбрали, таких замечательных платков я бы сама не нашла.

– О, и тебе спасибо! Вдвоём у нас всё всегда лучше получалось, – смеясь, ответила Жюли. – Я тоже переживала, что не успею всё купить. А ты так быстро помогла мне выбрать, что нужно.

– С наступающим Рождеством!

– С Рождеством! Завтра жду тебя в гости, – сказала Жюли подруге, и они разошлись.

– Как же я устала сегодня. Ты как? – спросила Жюли, войдя домой, раздевшись и посадив куклу на тумбочку.

Бота молчала.

Из спальни вышла Альбертина.

– Наконец-то, милая, мы заждались. Выпьешь чашку чая? – спросила она дочь.

– Да, можно. Сейчас, только переоденусь.

Войдя в комнату и переодевшись, Жюли хватилась Боты. Она вспомнила, что оставила куклу в прихожей, вышла за ней, но её не было.

– Чарли? – позвала она куклу.

Чарли не было ни в прихожей, ни в гостиной, ни в спальне.

– Чарли, где ты?

– Ты что-то сказала? – спросила Альбертина из кухни.

– Нет, мам, всё в порядке.

Кукла всё не находилась, и Жюли решила отправиться к маме в надежде, что кукла сейчас где-нибудь появится. Но Бота не появилась ни после первой, ни после второй чашки ароматного чая с мятой. Этот чай совсем расслабил уставшую девушку, и, чмокнув маму перед сном, Жюли отправилась в постель. Войдя в комнату, она снова вспомнила, что Боты нигде нет.