Крым-криминал. Книга 3. Заклятое место

– Чем обязан, господа? – поднялся президент. – Почему такая бесцеремонность? Мой офис, частная территория неприкосновенны.

– Рэм Анисимович, наш визит для вас не должен быть неожиданным. Я вас неоднократно предупреждал, назначал сроки посещения психиатра, но вы эти требования представителя власти проигнорировали, – сухо сообщил капитан милиции Чибис. – Поэтому не обессудьте, мы с вами в бирюльки и в кошки-мышки играть не собираемся. И если вы такой занятой человек, что на безобидную процедуру не можете выкроить полчаса времени, то мы вас доставим в психдиспансер с комфортом и теперь вы пройдете обследование по полной программе. Своим упрямством, нежеланием обследоваться только усугубили свое положение. У нас есть основание полагать, что у вас серьезные проблемы с психикой.

– Я здоров, отвяжитесь от меня…, – стушевался президент.– Вот только гастрит иногда беспокоит…

– Уже слышал, что вы здоровы, как бык. Типичная отговорка тех, у кого пошаливают нервишки. Там вас от всяких болячек избавят, – осадил его Чибис и скомандовал. – Берите его, ребята, «браслеты» на запястье, чтобы не брыкался и в задний отсек УАЗа.

Оба милиционера, звеня стальными наручниками, надвинулись на президента. Он опешил, с надеждой взирая на вроде бы безучастного к происходящему Лещука. Неожиданно юрисконсульт поднялся в полный рост и властно крикнул:

– Стоять на месте!

Милиционеры замерли, не зная кому подчиняться, а майор уже крепко взял бразды правления в свои руки, придавив пристальным взглядом Чибиса. – Жора, ну, когда ты перестанешь нарушать закон, элементарные права человека? Предъяви санкцию прокурора или решение суда на арест гражданина Тяглого. Ну, что, полный облом?

– Как вы посмели, я президент фирмы!– пришел в себя Рэм Анисимович, почувствовав в лице майора надежную опору. – Предъявите ваши документы и санкцию прокурора, как вам приказывает майор милиции, самый здесь старший по званию.

Оперуполномоченный угро развел руками и заявил:

– Это приказ следователя Зуда. Будь вы, Рэм Анисимович, хоть Папой римским, а мне приказано вас доставить по назначению. Поэтому приказы не обсуждаются, а выполняются. Вперед и с песнями!

– Отставить песни! Жора, Георгий, не горячись, не плюй в колодец, из которого придется напиться, – твердо произнес юрисконсульт. – Не подставляй свою голову, а то ведь схлопочешь взыскание. Пусть Валерий Янович, если он такой умный, сам пожалует, а не перекладывает ответственность на твои плечи, а значит и погоны. Ребята, вы свободны. Этот номер у вас не прошел, не на тех нарвались. Поищите лохов в другом месте, а свои права мы знаем назубок.

Милиционеры несколько секунд потоптались посреди кабинета по мягкому зеленому паласу и ретировались на исходную позицию.

– Павел Иванович, по старой дружбе, я вам не советую брать на себя роль адвоката, – проворчал огорченный исходом капитан. – Это вам может выйти боком. Подумайте, кого вы защищаете?

– А ты меня, Жора, не стращай, я давно не из пугливых и ты об этом отлично знаешь, на бандитские стволы и ножи грудью шел, за чужие спины не прятался, – спокойно отозвался Лещук.

– Так вы, господа-граждане подшофе, неадекватны. Не фирма, а черт знает что, пьют средь бела дня, не просыхая, – с раздражением произнес оперуполномоченный угрозыска. – Поэтому и неудивительно, что стреляют, как в тире.

– Уйдите прочь! Частная собственность неприкосновенна! – заявил Тяглый, напрягая воспаленное алкоголем сознание.

– На вашу частную собственность и титул я не посягаю, – возразил Георгий. – Вы обязаны были пройти медосвидетельствование у психиатра на предмет вменяемости.

– Я вам ничем не обязан! – осмелел президент. – Освободите служебное помещение, а то я вызову охр…!

И застыл манекеном, вспомнив, что охрана лишь в проекте.

– У вас, действительно, проблемы с психикой, взвинчены и агрессивны, – удрученно покачал головой Чибис. – Придется вызвать санитаров, чтобы сделали инъекцию и надели смирительную рубашку.

– Только попробуйте, – Рэм сжал пухлые от избытка жира кулаки.

Незваные и посрамленные гости в мрачном настроение удалились. Находясь в УАЗе, капитан связался с Зудом:

– Валерий Янович, доставка Тяглого к психиатру сорвалась. За него вступился Лещук, они вместе в кабинете квасили и майор попер на нас буром. Я решил не обострять ситуацию, чтобы не дошло до стрельбы. Вы же знаете ребят из «Беркута», сразу хватаются за оружие.

– Правильно сделал, хотя ты тоже большой любитель пострелять, – одобрил следователь.

– Сколько еще водить хоровод, выписывать кренделя? Надо брать этого президента-финансиста, жирного борова за жабры, пока тихой сапой не сбежал в Израиль.

–Почему именно в Израиль, а не в Монголию, Гондурас или на Кипр? – удивился Зуд.

–А потому, что все бегут в Тель-Авив или Хайфу. Израиль не выдает своих граждан, они не подлежат экстрадиции, – пояснил капитан. – До сих пор подозреваемого в убийстве эстрадного певца Игоря Талькова, помните его прекрасные песни «Чистые пруды», «Летний дождь» и другие, следствие не может достать. Его бы следовало, как Лейбу Троцкого ледорубом по тыкве…

– Но, по данным ОВИР, Рэм Анисимович не имеет еврейского гражданства, – возразил следователь.

–Зато имеет валюту и может попросить политическое убежище.

–Ты явно преувеличиваешь его возможности.

– Спасибо вам, Павел Иванович, – поблагодарил Тяглый, после того, как незваные гости ретировались. – Они меня замордовали этим направлением к психиатру. Не вступись вы, повязали и опозорили бы перед коллективом. Прижали к стенке своими глупыми подозрениями, хоть стреляйся. У меня ни то, что на человека, на муху рука не поднимется.

– Не следует ни стреляться, ни лезть в петлю и падать духом. Сохраняйте хладнокровие, хотя вам не позавидуешь. Круто они вас взяли в оперативную разработку, – посочувствовал юрисконсульт.

– Что значит в разработку?

– То, что вы главный подозреваемый, они вас усердно пасут, готовят, как ягненка, на заклание.

– Пасут, я ведь не животное, не парнокопытное и травоядное?

– Наверняка, установили наружное наблюдение, прослушивают ваши телефоны, копают, чтобы собрать побольше доказательств вины и довести уголовное дело до суда, который вынесет приговор. Поэтому, если действительно, грешны и чувствуете за собой вину, то лучше чистосердечно признаться и раскаяться. Явка с повинной засчитывается, как смягчающее вину обстоятельство. Им хочется быстрее сбагрить это дело, получить награды, звания, повышения по должности и другие почести от вышестоящего начальства.

– Да, что вы, Павел Иванович, о какой растакой вине ведете речь? Я за свою жизнь мухи не обидел, – возмутился Тяглый.

– Муху может и не обидел, а вот Нику Сергеевну оскорбил, приревновал без всяких причин, – напомнил юрисконсульт.– За этот аргумент они и уцепились, чтобы размотать клубок.

– Каюсь, было дело, но вы дали повод, ведь дыма без огня не бывает,– вздохнул президент. – Я тогда сам мучился, места себе не находил, но так и не отважился извиниться. Все собирался, да не успел. Пусть она мне простит, ведь встреча на том свете для каждого из нас неизбежна.

– Да, все мы временщики на этой грешной земле, но лучше туда, будь там хоть рай, не торопиться, – заметил Лещук. – Потому что никто оттуда не возвратился и неизвестно каково там в загробном мире. Коротка и слишком хрупка человеческая жизнь, как струна, которая в любой момент может лопнуть.

– Я вам очень признателен за помощь, – возвратился к теме президент. – Почему я остерегаюсь эскулапов, того же психиатра, потому, что у меня нет доверия к нынешним людям в белых халатах и шапочках, ибо руки у многих из них перестали быть чистыми, а сердца добрыми и благородными. Упекли бы меня в психушку и сгинул в полном забвении.

– Вы правы, коррупция поразила все сферы жизни, без взяток и подарков дела не решаются. Довели нас чиновники и депутаты до ручки, только власть предержащие по всей вертикали процветают, а простые поданные бедствуют, – развил мысль юрисконсульт.

– Павел Иванович, защитите меня от этих рьяных блюстителей, они ведь не смирятся. Вы в накладе не останетесь. Казна фирмы фактически в моих руках и поэтому щедро вознагражу, – доверительно проговорил Тяглый и признался. – Я перед блюстителями робею словно школьник, чувствую себя, как кролик перед удавом. Конечно, финансовое состояние нашей фирмы не ахти какое. Многие деловые партнеры после гибели Стужиной решили от нас дистанцироваться. Ведь отношения складывались на их личных симпатиях к Нике Сергеевне. Да и вы большого шороха произвели. Коммерсанты, банкиры бояться иметь дело с бывшим следователем, который при желании и связях в компетентных органах способен отправить в колонию.

– Запомните, Рэм Анисимович, следователь, как чекист или разведчик не может быть бывшим, – подчеркнул Лещук. – Это звание пожизненно, он уносит его в могилу под залпы оружейного салюта.

– Извините, не знал, – покаялся президент. – Так вот, чтобы не обанкротиться, придется нам затянуть ремни, отказаться от ежемесячных премий, а некоторым тунеядцам снизить оклады или подвести под сокращение штатов в связи с реорганизацией. Но для вас я сделаю исключение, как для опытного и ценного профессионала.

– Благодарю за доверие, рад стараться, – с едва заметной иронией, боднув головой воздух, произнес Лещук.– Ничего, Рэм Анисимович, вместе мы прорвемся, держитесь за меня. Они сами дрожат за свою шкуру, когда я напоминаю о законе, которым норовят ворочать, как дышлом. Что касается вознаграждения, то деньги меня интересуют постольку поскольку без них пока не обойтись, но они для меня не являются фетишем. Есть в этой жизни ценности повыше. Но если, когда оцените мой скромный труд, то буду благодарен. Добрые дела, как впрочем, и плохие, долго не забываются.

– Павел Иванович, позор то какой! – встревожился президент и багровые пятна, словно от аллергии, проявились на его испуганно-печальном лице.– О чем вы, коллега?

– Так ведь этот представитель власти, блюститель закона запишет в протокол, что застал меня, да и вас, в рабочее время в пьяном состоянии и за бутылкой коньяка, – посетовал Тяглый. – Дурная слава облетит город. Эх, подмочил я вашим коньяком, будь он неладен, свою деловую репутацию. Очень неудачное стечение обстоятельств, привязались они ко мне с этим психиатром, как будто более важных дел у сыщиков нет. Упаси Бог, чтобы информация не попала в газеты и на телевидение, ославят на всю Ивановскую. Останется голову пеплом посыпать..

– Рэм Анисимович, не впадайте в панику, не драматизируйте, – снисходительно усмехнулся Лещук.– Мои бывшие коллеги – не ангелы, пьют по-черному под предлогом снятия стресса из-за опасности и вредности службы. Чибис вряд ли станет сочинять протокол. Для него любая писанина, что пытка. Вот погоняться за преступником, пострелять из Макара, экстрим с адреналином для него одно удовольствие, хлебом не корми. Конечно, Жоржик Зуду доложит, что мы были «навеселе» и я его отшил. Но в таком случае у следователя больше будет претензий ко мне, а вы дышите ровно, а то всех собак навесят.

– Все-таки не следовало так много пить, – вздохнул Тяглый.

– Все что не делается, к лучшему, – заверил юрисконсульт. – Будучи под «мухой», вы проявили твердость воли и решительность, как и подобает настоящему президенту. В следующий раз хорошенько подумают, прежде, чем сунуться. Допинг пошел на пользу, поэтому Рэм Анисимович, не пренебрегайте коньяком, имейте в запасе. Очень полезный напиток для поднятия жизненного тонуса.

– Всего должно быть в меру, – ответил президент и посмотрел на часы, дав понять, что аудиенция закончена. На этой оптимистической ноте они расстались. Павел Иванович прошел в приемную, сдержанно улыбнулся Ласке, встревоженной визитом сотрудников милиции. Он подметил в ней разительные перемены: после гибели Стужиной и Рябко Наташа стала более задумчивой, менее веселой и разговорчивой. Едва Лещук вышел из приемной, как Наташу вызвал президент.

– Подготовьте приказ в отношении Крота на увольнение в связи с сокращением штатов и по состоянию здоровья, – строго велел Тяглый.

– Но ведь Вениамин Яковлевич здоров, за последние два года ни разу на больничном не был? – удивилась секретарь-референт.

– Выполняйте без рассуждений и комментариев, – пресек он ее сомнения. – Вместо этого бездельника, демагога и любителя «заложить за воротник», примем на работу группу охранников, пользы больше будет. Подготовьте объявления в газеты. Надо оптимизировать количество сотрудников для экономии средств.

Ласка молча внимала его голосу, в котором начал звучать металл.

Вскоре в нескольких рекламно-информационных еженедельниках было опубликовано объявление следующего содержания: «ЗАО «Nika» срочно требуются охранники в возрасте 25-30 лет, прошедшие воинскую службу, спортсмены силовых видов, самбо, бокс, каратэ, кикбоксинг, таэквондо, ушу и других восточных единоборств, отлично владеющие всеми видами огнестрельного и холодного оружия. Предпочтение отдается бывшим сотрудникам спецподразделений «Альфа», «Вымпел». «Беркут», «Сокол», а также МВД и СБУ. Оплата высокая, по договоренности».

Одно из объявлений попалось на глаза Лещука. Он прочитал и подумал: «Все же Рэм решил форсировать события. Хотя и не указал в объявлении для каких целей подбираются охранники, однако по повышенным требованиям к претендентам не сложно догадаться, что для охраны vip-персоны. А ведь в вопросах личной безопасности следует быть предельно осторожным и проницательным, чтобы в будущем не разделить трагической участи Ники и Семена».

18. Под одними знаменами

– Рэм Анисимович, хоть вы и президент фирмы, а ведете себя, как будто за вашими плечами держава. Умерьте амбиции и гонор Перед законом все без исключения равны,– спустя час после конфликта, заявил Зуд, прибывший вместе с двумя бойцами ПБР «Беркут» в офис фирмы «Nika». – Дурной пример вы подаете своим подчиненным? Пьете среди бела дня в рабочее время. Меня ведь информировали, что вы трезвенник, страдаете от гастрита, а сами пьете, как сивый мерин?

– Да, страдаю, поэтому не употребляю, – вздохнул Тяглый. – Извините, господин следователь, бес попутал.

– Мг, бес? А может Павел Иванович соблазнил?

Рэм Анисимович сник, готовый кивнуть в знак согласия, но Лещук опередил:– Хотя бы и так. Негоже со своим уставом соваться в чужой монастырь, а точнее, в офис. Частная собственность неприкосновенна.

– Никто не претендует на вашу собственность, но трудовое законодательство, распорядок рабочего дня касается всех без исключения.

–Виноват, исправлюсь, – покаялся Тяглый.

–Все же я должен убедиться, что вы вменяемы, а судя по тому, как себя ведете, складывается впечатление, что неадекватны, агрессивно реагируете на законные требования, – наседал Зуд.

– Вас никто об этом не просит, – все еще находясь подшофе, Тяглый нервно забарабанил по столу короткими толстыми пальцами. – Отстаньте, отвяжитесь от меня, не мешайте нормально работать. Никогда не имел и не желаю иметь дел с прокуратурой, милицией и другими компетентными и фискальными органами.

– Почему вы отказались пройти медицинское обследование у психиатра? Оказали сопротивление капитану Чибису и другим представителям власти? Это можно квалифицировать, как административное и даже уголовное правонарушение.

– Валерий Янович, сколько еще вам объяснять, что я совершенно здоров и категорически против этой унизительной процедуры, – упорствовал президент и обратил на въедливого следователя свой печальный взор. – Как вы себе это представляете? Приду в дурдом и скажу доктору: проверьте, будьте добры, не псих, не шизофреник ли я?

– Зачем в дурдом, к психиатру в клинику, у вас на руках направление, – усмехнулся Зуд. – И специалист точно определит, психопат вы, шизофреник или обычный симулянт?

«Ну, и зануда же, недаром такая фамилия приклеилась», – со слабым злорадством подумал Рэм Анисимович и в сердцах воскликнул: – Эх, не было хлопот, купила баба порося!

– Процедура не стоит выеденного яйца, а вас почему-то заклинило. Некоторые граждане, дорожащие своим здоровьем, по собственной инициативе посещают психиатра, – заметил следователь. – сами же себе вредите, усугубляете подозрение и создаете лишний ажиотаж вокруг своей персоны. Или вам нужен черный пиар?

Тяглый молчал, насупившись и тогда следователь подал команду двум сотрудникам:

– Хватит тянуть волынку, сопроводите Рэма Анисимовича, президента к машине. и доставьте в клинику к психиатру на прием. Глаз с него не спускайте, чтобы не сбежал.

Оба бойца в камуфляжной форме и экипировке с пистолетами и наручниками на ремне с двух сторон, отрезав путь к отступлению, с суровыми обликами надвинулись на Тяглого. Он судорожно схватил одну из телефонных трубок и, услышав отзыв, завопил:

– Павел Иванович, спасите, снова ваши друзья закадычные меня арестовывают, берут за горло! Что делать?

– Рэм Анисимович, без паники. Кто арестовывает?

– Да, этот Зуд из прокуратуры, пристал, как банный лист. Собирается везти в дурку, а там через неделю после уколов и смирительной рубашки нормальный человек свихнется, – пожаловался он и попросил. – Выручайте, в долгу не останусь. Это же позор! Завтра в прессе прославят, каждый будет тыкать пальцем.

– Держитесь, Рэм Анисимович, вы – президент и баста! Никто вам не указ,– обнадежил Лещук и через пару минут появился в кабинете, бросил на следователя острый, как рапира, взгляд. – Валерий Янович, это произвол! Где постановление суда об аресте?

– Это не арест, а принудительная доставка в клинику, поскольку гражданин Тяглый злостно уклоняется от выполнения предписания прокуратуры, – сухо, с нотками раздражения, заявил Зуд. – Павел Иванович, не рекомендую вам вмешиваться в следственные действия, иначе вынужден буду и к вам применить санкции.

Он подал знак одному из бойцов и тот демонстративно звякнул стальными наручниками. «Черт возьми, ситуация. Повяжет ведь и будет прав. Попробуй потом доказать, что ты не верблюд, – прикинул он. – Сам ведь нередко при задержании подозреваемых действовал подобным образом. Придется уступить, да и чего ради лезть на рожон».

– Рэм Анисимович, придется подчиниться, – нарушил он тягостную паузу. – У меня нет желания из-за вашей строптивости кормить клопов в ИВС и питаться объедками.

– Как же так, Павел Иванович? – опешил и захлопал белесыми ресницами президент, блокированный бойцами «Беркута».

– Все равны перед законом и плетью обуха не перешибешь, – вздохнул юрисконсульт и обнадежил. – Не впадайте в панику. Обычная формальность, через которую проходят тысячи людей. Если нет вины, то нечего бисер метать и слюни пускать.

– Благоразумный совет, коллега, – заметил следователь. Опустив голову, Тяглый в сопровождении конвоя вышел в приемную. Встретился с обескураженным и сочувствующим взглядом Ласки. Зуд и Лещук последовали за ними, вышли в холл.

– Павел Иванович, хреново выходит, – подал голос следователь.

– О чем речь? – насторожился юрисконсульт.

– Создаете проблемы на ровном месте. Отшили Чибиса и я вынужден транжирить драгоценное время.

– Затравили Рэма Анисимовича, как волка. Больно на него смотреть. Он жену похоронил, до сих пор не пришел в себя, а тут очередные напасти. Он очень впечатлителен. Не выдержит психологического прессинга, еще в петлю полезет или другим способом сведет счеты с жизнью, – предостерег Лещук. – Кто в таком случае возьмет на себя вину? Или спишите ЧП на несчастный случай?

– До суицида вряд ли дойдет, а вот вам не советую совать палки в колеса следствия. Знаете, ведь чем это чревато.

– Валерий Янович, а как бы вы поступили, если бы вашего шефа Марата Рудольфовича постоянно третировали?

– Аргумент или пример неудачен, прокурор сам за себя может постоять, – усмехнулся Зуд и подумал: «Грецких, еще тот поплавок, всегда на поверхности, умеет перед высшим начальством себя показать в выгодном свете, пустить пыль в глаза».

– Ладно, коллега, не обижайтесь, у меня для вас ценная информация, – примирительно произнес юрисконсульт. – Хотел сам раскрутить эту перспективную версию. Но у вас больше сил и возможностей. Поэтому охотно, безвозмездно делюсь.

– Какая информация? – остановился следователь и Лещук жестом указал на кресло в холле. Они расположились за журнальным столиком, в то время, как конвоиры сопроводили Тяглого к автомобилю УАЗ.

– Так уж и быть, Валерий Янович, скажу тебе по-дружески, под одними ведь знаменами на фронте борьбы с криминалом служили, – начал издалека Павел Иванович. – Во время моей встречи со Стужиной в кафе «Голубые грезы», когда я на несколько минут отлучился, чтобы покурить, произошел инцидент. В кафе находилась группа довольно мрачных, подозрительных субъектов. Один из них высокий в малиновом пиджаке, как позже выяснил из бывших зэков, так как шпарил по фене, а другие мигранты – лица кавказской национальности, проявили навязчивый интерес к Нике Сергеевне. Они с момента нашего появления положили на нее глаз, очевидно, посчитав меня сутенером, а ее «ночной бабочкой». Все время пялили глаза, не забывая накачиваться коньяком и водкой. Не докурив сигарету, я услышал Никин голос.

Она звала на помощь, я рванулся на крик. Вижу тот, Малиновый, выкручивает ей руку. Стужина не растерялась и влепила ему звонкую оплеуху. Он готов был обрушить на ее голову свой пудовый кулак, но я перехватил руку. Попытался провести болевой прием, заломить его руку за спину, но он, бычара, оказался слишком крепким. Пришлось мне представиться работником милиции, показать старое удостоверение майора милиции, следователя.

Только после этого он немного остыл и его кореша тоже сникли. Одного быка я бы завалил без больших проблем, а вот с тремя совладать было бы трудно, без травм и увечий не обошлось бы. Поэтому и решил спустить конфликт на тормозах. Малиновый уговаривал меня отдать Нику им напрокат, но я, понятное дело, его отшил. Хотел вызвать наряд милиции, но Стужина, опасаясь огласки и скандала, не позволила. Эх, напрасно я ее тогда послушался. Повязали бы ребята этих жлобов, посадили бы суток на десять-пятнадцать в ИВС и может быть события повернулись по-другому? А теперь, черт знает, где их носит? Залегли на дно в какой-нибудь блат-хате, пока не стихнет шум. Верно, говорят, знать бы, где упадешь, то и соломки бы постелил.

– Почему раньше молчал? – упрекнул Зуд.

– Хотел сам выйти на их след и повязать, – признался Лещук. – К тому же Стужина, не желая скандала, возражала против вмешательства милиции. Теперь вижу, что сил и времени не хватает, да и сноровка уже не та, годы свое берут. А у тебя под рукой оперативники, целая группа, шире возможности для розыска и задержания.

– Понятно, изначально решил мне нос утереть.

– Не обижайся, Валерий Янович, ты же знаешь, что между милицией, прокуратурой и службой безопасности всегда натянутые отношения и конкуренция, – напомнил юрисконсульт. – Ревностно и с завистью относятся к успехам друг друга и готовы вставить «фитиль». Вспомни, как люто враждовали глава КГБ Юрий Андропов с министром МВД Николаем Щелоковым и чем это закончилось для последнего. Вот и я до сих пор не избавился от этого пережитка.

– Ладно, Павел, не надо мне объяснять. Этот пережиток еще долго будет отравлять нам настроение, вредить общему делу борьбы с преступностью, – вздохнул следователь.– Теперь этих кавказцев не достать, наверное, далеко или залегли на дно? Придется объявить в международный розыск. Границы ведь между государствами бывшего Союза прозрачны, сел на паром, переправился через Керченский пролив и уже в России, а там и до Грузии, Абхазии, Азербайджана или Армении рукой подать. Когда существовало единое государство, то преступник, разве что в дремучей тайге мог затаиться, а нынче мигрирует из одной республики в другую, заметая следы. Интерпол не страшен, по тому, как наши бандиты для западных полисменов великая загадка. Поэтому они в панике от «русской мафии», бояться ее, как черт ладана.

– Да, сыскная работа усложнилась после того, как упал «железный занавес» и развалился Союз, – согласился юрисконсульт.

– Они выяснили личность Стужиной? – возвратился в русло разговора следователь. – К сожалению, да. Ника Сергеевна, на мой взгляд, допустила роковую ошибку. Когда я находился в курилке, она, чтобы отвадить Малинового, назвала свою должность президента и название фирмы «Nika» , которую в городе каждая собака знает. Фактически, сама того не желая, сделала точную наводку. Сообщила мне об этом, когда они ретировались. Не исключено, что «троица» и воспользовалась этой ценной информацией для совершения ограбления, а убийство произошло спонтанно, так как водитель мог помешать. Если они не сами напали, то дали наводку опытному киллеру.

– Во время конфликта угрозы в адрес Стужиной звучали?

– Конечно, Малиновый заявил, что он ее сфотографировал и обязательно добьется своего, то есть переспит с нею, – ответил юрисконсульт. – Похвалялся, что еще ни одна женщина от него без пистона не ушла. Надеюсь, понимаешь, о чем речь?