Допрос за три дня

При виде двух мужчин он не стал скрывать своего удивления. Беседу они решили провести в центре города, в кофейне. Томас, пожав руку новому знакомому, к всеобщему удивлению, сразу сделал несколько фото Лисицына, чем вызвал моментальную отрицательную в нем реакцию. Беседа началась туго. Ответчик говорил нехотя. Его основным аргументом было то, что он в последние два года очень редко виделся со своим старым другом из-за большой загруженности на работе.

– Раньше напряженный график не мешал вам регулярно навещать друг друга. Витя сказал, что примерно три года назад вы словно стали чужими. Поссорились, я думаю?

– Вздор, господин Вагнер.

– Но раньше вы виделись регулярно?

– Да. Мы часто встречались семьями, или с мужиками ездили в лес на охоту. С возрастом интересы меняются.

– Не у вас. Насколько мне удалось узнать, только за последний год вы ездили три раза на охоту и еще пару раз на юг. Такого вы не позволяли даже раньше. И о какой смене интересов можно говорить, когда вы снимаете каждую неделю шлюх и катаетесь с ними в сауну в Гатчину? – особенно громко сказал Томас. Можно было подумать, что он старается произносить свою речь так, чтобы ее услышали окружающие.

– Бред! Я заканчиваю этот разговор.

– Нет. Не сейчас, я же только начал. Нелегальное строительство, странная история с бюджетными деньгами и, может, что-то еще более опасное…

– Хватит! Больше ни слова, – вскочил на ноги слегка побледневший пожилой чиновник, на короткое время потерявший самообладание. – Чего ты хочешь? Ты не сыщик, да? Это тебе этот выродок сказал, да? Так вот знайте, – обращался он уже к Виктору, – нету больше вашего защитника. И денег никто не получит. Если только пулю в лоб. Так что прячьтесь по норкам и сидите теперь тихо.

Собрав всё свое самообладание, он встал и спокойно покинул заведение. Весь этот процесс Томас активно снимал на камеру своего телефона. Он был очень доволен собой. Виктор, напротив, сидел совсем обескураженный. Он окончательно запутался. Но, в отличие от предыдущего дня, понял, что сыщик хорошо знает свое дело и давит на болевые точки, проверяя своих жертв на реакцию.

– Томас, что это было? Я не понимаю. О каком защитнике он говорил?

– Пока не знаю. Но у него мог быть мотив… И возможность тоже, – говорил Томас, смотря на уходившего собеседника, который садился в автомобиль. – Hammer H1… – Будучи еще в своих мыслях, он произнес как будто бы сам себе. – Заметная машина, да? Обычно такие все запоминают.

Последующий разговор представлял беседу глухого со слепым. Виктор пытался выяснить, что детектив думает и кого подозревает. В ответ он получал фразы, никак не относящиеся к делу. Томас погрузился в какое-то странное состояние, отдаленно похожее на медитацию. Время от времени он менял позу, говорил странные непонятные слова. Это была и не глубокая задумчивость, поскольку взгляд был то рассеянным, то наоборот чересчур сконцентрированным. «Под наркотиками. Но когда он успел?!» – наконец пришел к заключению Виктор. Понимая, что это бесполезно, он перестал задавать какие-либо вопросы.

Открыл планшетник и погрузился в чтение новостей, когда, наконец, его новый приятель сказал своим обычным слегка нагловатым тоном:

– Прости, дружище. Я надеялся, что ко мне придет видение и я разгадаю эту несложную загадку прямо сейчас. Но перед глазами пелена. Всему вина проклятая погода и нескончаемый поток негатива, испускаемый всеми окружающими.

Виктор не имел желания говорить о фантастических сверхспособностях, наличие которых он ставил под сомнение. Он был уверен, что это не более, чем фарс, который якобы придает словам больше значимости и переводит их из разряда гипотез в утверждения, не подвергающиеся сомнению. «Ну уж нет! Даже слушать не хочу», – подумал молодой человек и быстро встал из-за стола, протягивая пробегавшему официанту оплаченный счет.

– Ну… Дальше что?

– Едем в дом отца, – отрезал Томас.

Заказчику расследования ничего не оставалось делать, как послушно следовать за странным иностранцем и надеяться, чтобы всё это побыстрее закончилось.

Усевшись вдвоем на заднее сидение комфортабельного автомобиля Виктора, они оба погрузились в свои мысли.

Первые десять минут никто не проронил ни слова, пока Томас не решил поделиться своими наработками:

– Я считаю своим долгом объяснить, как Света оказалась в моей квартире. Разумеется, неслучайно. Я решил ее допросить, когда просмотрел все фотографии твоей возлюбленной. Два года назад она везде появлялась в обществе своей подруги, но примерно в то время, когда вы начали встречаться, она пропала. Можно было бы предположить, что теперь она проводит время только с тобой и у нее нет времени на подруг. Но нет. На всех современных изображениях она также обнимается с другими своими подружками, но Светы нигде нет. И тебя там, кстати, тоже нет!

Я невзначай произношу имя Светы. Скорее всего, в тот момент Катя хотела порекомендовать мне даже другую девушку, но так растерялась. В ее глазах я прочитал страх. Не отвращение или безразличность. Света для нее очень опасна. А я люблю копаться в грязном белье прошлого. Там кроются все ответы.

Я смотрю, в каких группах состоит Света в социальных сетях. Среди них: «Пришли свою фотографию. Стань лицом салона портативной техники. Выиграй ноутбук». Создаю липовый аккаунт, наполняю его инфой, пишу ей, что она вошла в тройку претенденток на победу и ей нужно срочно явиться в ресторан «Облака» на кастинг. Сам жду уже у входа. Она приходит. Никого. Расстраивается. Она в замешательстве: или над ней пошутили, или она что-то напутала. В итоге понимает, что верным является первый вариант. Далее вступаю в игру я. Знаешь, Виктор, как тяжело познакомиться с разочарованной девушкой, да еще и в гневе? Чрезвычайно непростая задача. Но стоит пробить защиту – она твоя.

В этот раз марафон я бежал не зря. Победа. Золотая медаль. Я узнал всё, что мне нужно было. И даже больше. Как это ни печально, но эти знания могут сильно изменить твое отношение к Кате. Если ты хочешь, я могу открыть тебе их. Если же нет, то я заберу их с собой в могилу. Но знай, что даже ты при всей своей лояльности в ней разочаруешься. Я понял твоего отца и его отношение к ней. Поверь, правда пощады не знает.

Виктор почувствовал, что он подошел к пропасти. Наступил тот момент, которого он боялся больше всего. Ему не нужно было слышать откровение его нового друга, он уже сам догадывался о тайне, которую скрывала его девушка. В какой бы обертке это не было подано, в душе он всегда понимал, что Катя с ним живет не по любви. Его поведение было тоже не идеально. Даже за последние полтора—два года совместной жизни он не раз прибегал к измене. В кругу друзей было принято, что если нет своей женщины рядом, ее должна заменить другая. «Но мужику-то можно. Я ведь люблю ее. Мне с ней хорошо. А эта? Всегда хочется чего-то неизведанного», – размышлял Витя. И пускался в пучину греховной страсти.

Мысль о том, что Катя изменяет, часто приходила ему в голову. Он всячески отгонял эти идеи, но где-то в глубине души осознавал, что когда-нибудь горькая правда может раскрыться.

– Говори. Сказал слово, так продолжай. И давай без всяких прелюдий. Сейчас важно только то, что случилось с моим отцом, – жестко сказал Виктор.

Томас посмотрел на своего нового приятеля совсем другим взглядом. Он привык видеть в нем слегка надменного мужика с деньгами и слабой волей, но сейчас перед ним был мужчина, сильный, готовый в трудную минуту смириться со всеми невзгодами. Сыщик окончательно исключил своего заказчика из списка потенциальных убийц Александра Ершова.

– Я склонен полагать, что тот вечер твоя… провела с неким Евгением. Не знаю да и знать не хочу, что их связывает, но я уверен, что в тот момент, когда пропал твой отец, Катя была в другом месте. Это, с одной стороны, хорошо, так как у нее действительно есть алиби. У нее были встречи и с другими мужчинами. Более интимного характера, – довольно спокойно сказал Томас. Понимая, что эту тему не стоит больше трогать, он быстро заключил: – А перед знакомством с тобой она… – на этом он прервал свою речь и о чем-то задумался: – А может, она…

«Она мне изменяет. Ну и что?! Я ей тоже, – старался оправдать ее Виктор в своих глазах, сильно сжав губы: Мне она не нужна. Я брошу ее сегодня же. Ее место займет другая, еще красивее. Эта Катя поплатиться за всё. Потаскуха! Мне посмела изменить. Я же ей всё покупал!»

Он даже уже не слышал последние слова сыщика, погрузившись в свои мысли. Возможно, мужчина еще долго мог бы сидеть, однако его отвлек Томас, который достал из сумки странный аппарат и установил его на сидение, пустовавшее между мужчинами.

– Что это? – поинтересовался Виктор.

– Скоро ты всё узнаешь. А сейчас давай навестим соседей твоего отца! – торжественно изрек Томас, выходя из автомобиля.

Мария Семеновна – соседка Александра Ершова – оказалась весьма милой женщиной неопределенного возраста. В свои пятьдесят или даже семьдесят она выглядела очень хорошо, ее возраст просто невозможно было определить.

«Как две капли воды похожа на мать Сталлоне, которая переборщила с ботоксом», – подумал Томас.

Будучи дома, она была одета в шикарное платье с декольте. Ее уже несвежие формы, скорее, производили удручающее впечатление.

Гостям она была очень рада. Сразу пригласила в дом. Томас чувствовал себя свободно, не отказался от предложенного бурбона, даже пытался флиртовать с хозяйкой. Виктору же было некомфортно, после разговора в автомобиле он оставался до сих пор подавленным и вместо расследования предпочел бы узнать, что еще Томас хотел сообщить о Кате. Он никак не мог пережить услышанного и стал похож на тень.

Евгения Васильевна сразу вспомнила молодого человека:

– Как давно я тебя не видела?! В последнее время что-то редко ты навещаешь отца. Кстати, как он себя чувствует? Давно он не показывался. Раньше каждый вечер гулял, – пыталась завязать с ним разговор женщина.

Но в ответ получила невнятное бормотание и после еще пары попыток вообще перестала обращать на него внимание.

Предварительно узнав, что женщина занимается флористикой, Томас пришел под предлогом организации поставки цветов на его будущую свадьбу. Мол, его невеста просто обожает цветы, поэтому он хочет, чтобы основной упор был сделан именно на украшение помещений цветами. Евгения была польщена, что он обратился к ней, и разговор сразу перешел в нужное русло после десяти—пятнадцати минут обсуждений, как и какие букеты нужно расставлять, где их надо заказывать. Женщина показала свои лучшие работы. Томас не без сожаления отметил, что они безвкусны и посредственны. Дальше она открыла фотографии работ своих компаньонок, молодых дизайнеров, работавших на окладе. Некоторые из них вызвали у Томаса неподдельный интерес.

– Но это обычно, я бы сказала, лишено изюминки, – искренне комментировала фотографии женщина. Она хвалила только свои собственные работы.

Со временем разговор перешел с рабочих на личные темы. Неожиданно получилось, что они заговорили и об Александре Борисовиче. Хозяйка отзывалась о нем только лестно. Возможно, потому что рядом сидел его сын, но через какое-то время Томас понял, что она считает так на самом деле. Ее муж хорошо знал соседа. Они оба занимали высокое положение в обществе, были обеспеченными людьми. Сама она редко лично беседовала с Ершовым, но очень часто слышала о нем от мужа. Поэтому она была убеждена, что он был человеком чести.

Она так и не смогла вспомнить, когда видела его в последний раз:

– К нему часто приезжали разные люди. На той неделе, например, кто-то был на большой военной машине, – рассказала женщина в ответ на вопрос, часто ли были гости у ее соседа.

Томас смеха ради показал ей фотографию Хаммера на своем гаджете, и она тотчас же узнала в ней автомобиль гостя.

– Когда?

– Муж как раз уехал в командировку в Москву. В четверг прошлый. Часов в шесть—семь вечера где-то. Еще стемнеть не успело.

Совпадение? Автомобиль загадочного бывшего приятеля видели в вечер убийства перед домом жертвы. Когда это услышал Виктор, он не смог сдержать своего удивления и громко выкрикнул:

– Хаммер приезжал? Вы точно уверены?!

Женщина удивилась внезапному порыву эмоций тихо сидевшего в стороне мужчины и решила прокомментировать:

– Да он и раньше здесь бывал несколько раз.

Остальной разговор был посвящен известным жителям этого коттеджного поселка, строительству рядом новой дороги и прочим темам, не имевшим отношения к делу. В самом конце визита Томас закрыл глаза, запрокинул голову назад и что-то начал шептать. «Опять началось», – подумал Виктор.

Как и все остальные, женщина испугалась:

– О боже, что случилось? Вам нужен врач?

Томас довольно быстро вышел из состояния транса и спокойно ответил, что так он справляется с резкими головными болями, которые его мучают почти с самого детства. Под предлогом принять лекарство они быстро покинули дом гостеприимной хозяйки.

– Ну почему ты не можешь оставить свои штучки до момента, когда окажешься один? – завел разговор Виктор.

– Потому что картины в большинстве случаев возникают случайно.

– Что?

– Я же тебе говорил, что я в каком-то роде экстрасенс. Только не такой, каких показывают в шоу по телевизору. Этому я научился, не имея никаких предпосылок от природы. Экстрасенсорика – это наука, которой можно овладеть, как математикой. Просто нужно знать законы и, главное, понимать их. Я приверженец одной из самых закрытых школ в мире – парасенсорики. Мой мозг всегда открыт для потоков микроневербальных волн. Обычно необходимо делать специальные упражнения, чтобы руны сложились в картины. Но иногда это наступает случайно. И в такие минуты я стараюсь увидеть как можно больше.

– Помогает? – с иронией спросил собеседник.

– Всегда. Но вот хотя бы сейчас. Наблюдая за выражением ее лица, тембром голоса и движением рук, и сопоставляя всё сказанное, я увидел довольно ясно, что муж этой женщины – еврей, скорее всего, в прошлом математик, который при помощи своих связей в администрации, как, впрочем, и ты, открыл свое дело. За годы совместной жизни он разлюбил жену: всё их общение свелось к встречам на завтраках и светским беседам, во время которых он делится с супругой мыслями. Та в свою очередь очень уважает мужа и его мнение. Она уже даже не понимает, где ее собственные мысли, а где его. Но это сейчас не главное. Я увидел отчетливо, что она видела, как наш друг Сергей Валентинович приезжал в тот вечер. Но вопрос, встретился ли он с твоим отцом. Или у него были другие цели?

– Ты думаешь, он убил отца и Мария Семеновна видела это?

– Нет. Я убежден, что она ничего не знает. Очень многое остается за пределами моего восприятия, – сыщик поставил точку в разговоре, так как они уже подошли к двери дома отца, положил руку на плечо своего приятеля: – Ты мне должен подыграть. Скажи, что ты пришел сообщить новость: тело отца нашли. Неважно где. Если спросит, что-нибудь придумай. Важно, чтобы фрау Гураль поверила, что его убили. Арестовали, скажем, ну… С кем он больше всего конфликтовал по службе в последние годы?

Виктор оказался не готов к такой роли, он покачал головой, но вдруг быстро ответил:

– Я правда не знаю… Ну ладно, Дерябин. В девяностые они сильно конфликтовали.

– Мотив был?

– Меня отец не посвящал особо в свои дела.

– Но ты бы мог поверить, что он убийца?

– Да… Если бы это было лет десять—пятнадцать назад.

– Вот и славно. Значит договорились.

Увидев мужчин на пороге дома, домоупраляющая на этот раз попыталась быть более гостеприимной, всем своим видом стараясь показать, что очень волнуется в связи с пропажей своего работодателя.

Вместо приветствия она спросила:

– Ну что, где твой отец-то? Не объявлялся? Нужно в полицию идти уже давно, а не с этим клоуном шляться.

– Моя дорогая фрау, ответьте мне на вопрос: если вы так волнуетесь об Александре Борисовиче, почему вы сами не позвоните или не напишите заявление?

– Так я… я хотела, меня Витя попросил пока не выносить сор из избы.

– Виктор? – кивнул Томас в сторону Виктора и незаметно подмигнул ему.

– Я попросил… Э-э-э… Евгения Васильевна, отец мертв, – он выдержал паузу. Играл паршиво, но, услышав такие слова, в текущем положении мало кто заподозрит фарс. – Его тело нашли…

– Где? Как это? – побледнела пожилая женщина и оперлась одной рукой на стену, а другой прикрыла открывшийся от изумления рот.

– Недалеко от поселка. Он был закопан на месте старой свалки, где сейчас высажен шиповник, – молниеносно ответил молодой человек, всё больше вживаясь в роль. – Под подозрением Кузнецов, товарищ отца.

Женщина едва держалась на ногах. Можно было подумать, что она действительно была привязана к своему бывшему начальнику. Виктор подумал, что, может, она тайно была влюблена в него. А может, они были любовниками? Отец всегда говорил, чтобы сын и слова ей плохого не говорил. Как бы то ни было, сейчас он действительно испугался за здоровье пожилой женщины. Готов был уже сказать, что это ложь, но Томас подал знак, который означал молчание.

Вместе они отвели ее в большую комнату. В доме после исчезновения хозяина из прислуги никого не было.

– Виктор, принеси какое-нибудь лекарство, – обратился Томас с просьбой к мужчине. И тот, не теряя времени, отправился в кухню, где у них хранилась домашняя аптечка. Быстро вытряхнув всё содержимое ящичка на стол, он схватил карвалол в таблетках и налил стакан воды.

Когда он вернулся в комнату, его глазам открылось необычное зрелище: Томас лежит на диване, закинул голову, Евгения Васильевна стоит над ним.

– Он резко упал. По-моему, он без сознания, – сказала женщина.

Витя даже на долю секунды не допускал, что его новому приятелю могло стать плохо случайно. Спокойно подойдя к ним, он дал таблетки женщине. Встал рядом и просто решил наблюдать. Очень похоже на театральное представление. То одна умирает в прихожей, теперь другой лежит в искусственном припадке на диване. Как всё это надоело!

И действительно через какое-то время Томас открыл глаза, попытался приподняться и попросил еще стакан воды. На этот раз женщина сама побежала на кухню. Сыщик, как только домоуправляющая скрылась за дверью, произнес:

– Как она меня дотащила-то, а? Сколько силы в этом дряхлом теле. Мне стало очень скучно смотреть на эту плохо отрепетированную комедию со слезами, и я решил сам потерять сознание.

Через пять минут вернулась успокоившаяся Евгения Васильевна. Заметив, что Томасу лучше, она даже не предложила ему таблетки, которые принесла. Сыщик к этому моменту уже встал и направился к выходу, предупредив, что ему нужно непременно одному прогуляться. На пороге он остановился и спросил женщину, когда та в последний раз видела Катю. На это получил ответ, что она видела девушку несколько раз за последний месяц и была очень удивлена тому, что она приезжала одна. Александр Борисович попросил ее никому не говорить об этих встречах. Вот она и молчала раньше. «Даже за день до исчезновения Катя здесь была. Хозяин так разозлился, увидев ее на пороге дома, что даже наорал на нее», – закончила она свое пояснение.

Сыщика не было дома довольно долго. Около часа. В это время Евгения Васильевна, сбитая с толку, успела выплакаться несколько раз по поводу услышанных вестей о смерти хозяина. «Жить-то теперь как мы будем, Витенька?» – постоянно повторяла женщина и утирала глаза, на которых Витя никак не мог разглядеть слез. Молодой человек, окончательно запутавшись, где ложь, а где правда, размышлял о том, какие секреты ему еще предстоит узнать и что было между Катей и его отцом: «Какого черта? Что она здесь могла делать? Почему она ничего не сказала мне?» Потом он спросил, сам не понимая зачем, кто еще навещал отца в последний месяц. Услышал, что никого больше и не было. Евгения Васильевна только вспомнила, что один раз слышала, как с кем-то отец очень громко ругался по телефону и говорил, что ему плевать на его угрозы.

Виктору сразу вспомнился Сергей Лисицин. Не на него ли кричал отец по телефону? Пару лет назад он достроил у себя в районе новый могильник радиоактивных отходов, на который нелегально привозили отходы из Европы. Отец как-то даже в присутствии сына сокрушался по поводу того бесчинства, что творят в стране. «Все погрязли. И даже самые близкие люди», – жаловался морализовавшийся к старости чиновник. Отец никого лично не обвинял в присутствии сына, и вообще он не говорил о каких-либо конфликтах между ним и его друзьями. Виктор предполагал, что причина охлаждения отношений могла заключаться в строительстве этого нового могильника. Молодому человеку самому было безразлично, где хоронить отходы и откуда они привозятся. Он рассуждал, что от них не избавиться совсем и кто-то должен заниматься складированием этой гадости. Так что плохого в том, если на этом можно еще заработать денег?! Да и в последнее время он сам страдал от нового мировоззрения отца.

Томас вернулся очень взволнованным. И, не объяснив в чем дело, распрощался с Витей.

– Мне надо ехать. Я заказал такси. А тебе надо отдохнуть. Завтра нам надо будет навестить этого Кузнецова. Теперь осталось придумать, где. И не волнуйся, я уже забрал свою игрушку из машины, – громко произнес сыщик, чтобы его слова могла услышать пожилая женщина, сидевшая в другом конце комнаты.

Виктор очень устал. В течение последнего дня он всё больше и больше чувствовал свою вину за исчезновение отца. Он уделял старику мало времени, бесконечно спорил с ним, пытаясь доказать точку зрения, которой когда-то и отец сам придерживался. В последние два года он вообще испытывал некоторое презрение к сентиментальному старику. Он был уверен, что и все друзья отца отчасти отдаляются по той же причине. Сейчас же, открывая новые детали, Виктор задумался: а может, во всем этом крылась какая-то более глубокая подоснова. Может, его друзья были нехорошими людьми, с которыми отец сам разорвал отношения? Почему он никогда не интересовался жизнью своего родителя? Наверное, этому способствовало воспитание. Ему прививали, что необходимо строить только партнерские отношения и в дружбе, и в семье.

День третий. Самосуд

На следующее утро, не сумев дозвониться до Томаса, Виктор с тяжелым чувством на душе поехал в Девяткино, гадая, какой же сюрприз его ждет на этот раз. День у него не задался с самого начала. Вечером, вернувшись домой, он с нетерпением ждал прихода Кати. Она, как назло, приехала очень поздно. Сказала, что заболела.

Витя попытался начать разговор, произнес даже имя Жени: «Евгений – твой любовник?» В ответ девушка даже не вздрогнула, а спокойно спросила: «Кто это? Давай не сегодня. Окей? Мне очень плохо». Она была столь невозмутима, что Виктор в тот момент усомнился во всем, сказанном Томасом.

Утром молодой человек попытался заговорить с ней, в ответ получил невнятное недовольное бормотание, из которого сумел разобрать только, что девушка до сих пор чувствует себя отвратительно. Ему показалось в тот момент, что он окончательно теряет контроль над всем происходящим. В отчаянии решил просто поехать к Томасу и ждать его у дома.

Кроме того, ему вчера вечером несколько раз позвонили из офиса с какими-то неадекватными вопросами. Пришла какая-то внезапная проверка из КРУ (контрольно-ревизионное управление). Можно ли им показывать документы?! Только проблем на работе не хватало еще! «Да, пусть всё смотрят. Завтра приеду и разберусь. Сейчас не беспокойте меня больше!» – наорал он на своего ни в чем не виноватого подчиненного. Да почему все сваливается в один момент?!

Сейчас, стоя у подъезда детектива, он пытался понять для себя, что еще ему предстоит испытать? За что? Ведь он никого не убивал, не такой уж он плохой человек, что ему послана такая карма. Или, может, он заслужил всё это?.. Виктор запутался в себе. Его также терзали сомнения, стоит ли вообще верить этому экстраординарному детективу, или тот просто шут?

Звонок в домофон.

Томас:

– Виктор? Заходи.

«Почему же ты, гад такой, не отвечал на телефон, если ждал меня? Шутник хренов, а!»

Не успев выйти из лифта, Виктор вынужден был зайти обратно, поскольку туда уже ворвался взволнованный Томас. Его лицо не выражало никаких эмоций, только по блеску в глазах можно было догадаться, что иностранец чем-то сильно взволнован.

– Томас, черт возьми, почему нельзя договориться о встрече заранее?! – опять вместо приветствия вырвалось у Виктора.

– Прости, мой фройнд. Сейчас я очень занятой человек. Я пытаюсь раскрыть тайну исчезновения твоего отца, – совершенно невинно ответил Томас, показывая всем видом, что этот разговор окончен.

Виктор поджал губы и смиренно начал слушать мужчину.

– Сегодня мы навестим самого господина Козловского.

– Козловского? – удивленно переспросил Виктор.

– Его самого.

– Думаю, что тебе нет необходимости рассказывать, что он терпеть не мог отца. Уверен, что и ко мне не испытывает теплых чувств.