Допрос за три дня

Человек – это биологическая машина, которая подчиняется простым правилам. Чтобы понять тайные помыслы, нужно изучить всего лишь законы, согласно которым существует эта машина. Я, и только я сумел осознать их. Поведение человека подобно простому силлогизму. В жизни есть простые посылки – внешний мир, из которых можно получить только одно-единственное заключение, которое представляет собой поведение человека. Все люди как две капли воды похожи друг на друга. Только у каждого разные посылки в жизни, поэтому они и совершают разные деяния! – с жаром говорил Томас, почти без акцента. Во время повествования он близко-близко подошел к Евгении Васильевне, смотря прямо ей в глаза и не обращая никакого внимания на Виктора, как будто бы его вообще не было здесь.

На женщину это представление произвело впечатление, и, когда мужчина замолчал, она почувствовала, что должна что-то ответить. Внутри она испытывала ненависть к гостю с виду очень приличному: темно-зеленая рубашка, голубые джинсы. Этот наряд детектив надел неслучайно. Он хорошо знал, что темно-зеленый цвет ассоциируется со стабильностью и ростом. Голубой цвет джинсов призывает к физическому и ментальному расслаблению. Всё вместе помогает сыщику входить в доверие к людям и получать от них нужную информацию. Женщина проиграла борьбу сама с собой и спросила:

– То есть, если бы все жили одинаково, то и поступки были схожими.

– Не схожими, а абсолютно идентичными, фрау Гураль, – потом он резко повернулся на своих каблуках, поднял указательные пальцы немного вверх и начал быстро тараторить: – Но тихо, тихо, тихо… Мы теряем кучу времени, – махнул он руками в разные стороны.

Далее он бесцеремонно вошел в дом. За ним последовали Евгения Васильевна и окончательно сбитый с толку Виктор. Зайдя в помещение, странный субъект достал платок и провел по стоявшему в прихожей шкафу для обуви. Потом прошел прямо в обуви в коридор, откуда направился в комнату справа. Во всех помещениях он повторял свой эксперимент с платком. Всюду он двигал предметы, переставляя их с места на место.

– Вон! – вырвалось у женщины. – Я сказала: вон отсюда! Никто его не запускал, сам ворвался, прошел в обуви, трогает своими руками чужие вещи!

Томас как будто не заметил возмущение пожилой женщины и спокойно спросил Виктора:

– Где комната твоего отца? Я хочу осмотреть ее.

Несмотря на причитания домоуправляющей, Виктор повел гостя на второй этаж и открыл одну из дверей, за которой располагалось самое аскетичное помещение в доме. Перед входом в комнату Томас всё-таки снял свои туфли и аккуратно вошел внутрь. В комнате были высокая заправленная постель, большой шкаф, комод и дубовый письменный стол, на котором расположились лампа и аккуратно сложенная стопка бумаг. По стенам развешаны фотографии. По большей части на них изображен Виктор в детстве и женщина приятной внешности, немного полная, с розовыми щеками. На некоторых фотографиях изображена вся семья.

– Где это твой отец? – спросил сыщик.

– Э-э-э… – замешкался Виктор, смотря на фотографию, где Александр Борисович стоит на фоне небольшой избушки и держит в руках подстреленного зайца. – Наверное, у одного из своих друзей. У всех друзей отца есть охотничьи домики. Может, у Березы или Лисицына. Отец очень любил охоту и часто ездил с друзьями и родственниками на нее.

Томас потом подошел к столу, сел и начал изучать лежавшие на нем документы. Он довольно быстро перебрал всё, что находилось на столе, и приступил к внутреннему содержанию. Это вызвало очередную бурю негодования у находившейся рядом женщины, на которую уже перестали обращать внимание мужчины, отчего она только сильнее выходила из себя. Она хотела помешать детективу провести обыск, но Виктор на этот раз вспомнил, что помимо отца он, по сути, хозяин дома, и громко сказал ей:

– Евгения Васильевна, я знаю, как вас ценил мой отец, и не хочу быть грубым, но в данном случае я – ваш начальник и настойчиво прошу следовать всем указаниям этого мужчины.

Слова наследника произвели сильное впечатление на женщину, которая никак не хотела потерять свое насиженное место. Она прекрасно знала, что нигде больше не найдет в своем возрасте работу с такой зарплатой, которую получала.

– Здесь я закончил.

После этого сыщик поочередно осматривал все комнаты, подсобные помещения, гараж. Когда они подошли к автомобилю хозяина дома, он оказался закрыт.

– Принесите ключи, пожалуйста, – попросил он.

– Ну уж нет! Это неслыханно! – опять занервничала женщина.

– Прошу вас, давайте не будем возвращаться к тому разговору, – устало обратился Виктор к Евгении Васильевне.

Нехотя она все же принесла запасной комплект ключей, после чего Томас на пару минут пропал в салоне автомобиля.

– Теперь мне хотелось бы присесть, выпить стаканчик виски или рома за приятной беседой, господа, – обратился Томас к своим спутникам, когда осмотр был закончен.

Как оказалось, в доме из алкоголя была только водка, от которой Томас не смог отказаться. После пары рюмок он начал свой допрос:

– Итак, Фрау Гураль, что вы делали в тот вечер, когда пропал господин Ершов?

– Что и всегда. Закончила работать около шести. И ждала Александра Борисовича, чтобы разогреть ему ужин.

– Он говорил вам что-нибудь перед тем, как пойти на прогулку?

– М-м-м… Не припоминаю.

– И он не жаловался вам на плохое самочувствие?

– Нет, но я видела, что он доставал какие-то лекарства.

– Сколько вы здесь работаете?

– Восемь лет. И ко мне никогда не было никаких претензий.

– И поэтому Ершов решил вас уволить?

– Меня? Это неправда. Опять ваши выдумки, – в очередной раз вскипела женщина.

– Отрицание. Если бы не отрицание, человек просто сошел бы с ума. Когда нам говорят что-то ужасающее, пугающее, первая реакция человека – отрицание. Я сотни раз наблюдал этот механизм. У большинства людей он возникает непредсказуемо. Человек теряет внимание, его разум как бы отключается на какое-то время. С вами такого не произошло. Значит, реакция выдуманная. Приговор – ложь. Наказание – пытка, пока не признаетесь. Фрау Гураль, – встал Томас и поднес свои глаза почти вплотную к зрачкам своей жертвы, – вы точно знали, что вас увольняют. Вы убирали все комнаты, кроме хозяйской. Ершов вас туда просто не допускал. Он не доверял такой прохвостке, как вы. Скорее всего, вы знали какие-то секреты, и он боялся. Возможно, шантаж?! – Томас начал быстро мерить шагами кухню, на которой они находились. – Почему же я не вижу… Шайсе! Ладно, в любом случае вы плохо выполняли работу. Хозяин хотел откупиться от вас. На его столе я нашел лист бумаги, где напротив ваших инициалов стояла сумма в пятьсот тысяч рублей. Для зарплаты непомерно много, а вот для увольнительных подходит. Вы узнаете об этом. Идти некуда. И, предполагая, что новый молодой хозяин вас не выгонит, убиваете герра Ершова. Суд. Присяжные. Оправдательный приговор. Что-то здесь не сходится. И вторая сумма… – он сел на стул и выпил еще рюмку водки.

– Если вы закончили, будьте добры покинуть этот дом. А я вызову полицию, чтобы своим делом занялись профессионалы.

– И тогда я буду просто обязан им сообщить, что знаю. А именно, что вас должны были уволить, потому что вашей работой, возможно, были недовольны или же, что еще хуже, вам не доверяли. Вы лучше других знали привычки господина Ершова. Игра на вашей половине поля. Не стоит ссориться с судьей, – уже совершенно спокойно проговорил Томас. – Виктор, пойдем. Я хочу познакомиться с твоей красоткой.

Екатерина – девушка Виктора – была очень привлекательна. Она соответствовала почти всем канонам современной красоты. Согласно рекомендациям модных журналов, идеалом является тело ростом от 170 см, а лучше от 175 см, пропорции в районе 90-60-90. Возможны отклонения на 5 см, но не больше. Грудь меньше – доска. Талия больше – толстуха. Катя, несмотря на слухи, которые пускали ее подруги, была красива от природы. Она редко прибегала к услугам косметологов и прочих «волшебников» и никогда не ходила к докторам, чтобы подкачать губы или увеличить грудь, как уверяли ее недоброжелатели.

Перед встречей с девушкой молодые люди условились, что не будут говорить ей, что Томас – детектив. Этого строго потребовал сыщик.

– Скажи, что я твой новый приятель. Познакомились недавно на конференции. Я одинок, ищу компанию, даже больше – жену, – сказал он, не принимая никаких возражений.

Томас при встрече с девушкой моментально превратился в другого человека. Пропало его двуличие и постоянная смена ролей; он был вежлив и обходителен; если бы Виктор увидел его в первый раз, то принял бы за настоящего джентльмена. Томас регулярно бросал молодой красотке комплименты, которые девушка уже давно научилась правильно принимать, в ответ даря свою прекрасную улыбку.

– Я познакомилась с Александром Борисовичем полтора года назад, когда мы с Витей ездили к нему на день рожденья.

– Расскажи о себе в то время. Мне всегда интересно узнать, чем занимались такие красавицы до знакомства со своими мужьями.

– Мы пока не женились. Витя не торопится. А я уже мечтаю завести детишек, – с наигранным притворством проговорила девушка. – Мне не интересны стали все эти тусовки, которые я раньше посещала.

– А как же твои подруги? Ты с ним не видишься?

– Иногда встречаемся. Обычно все мои подруги почему-то оказываются дурами. Мне всегда проще было общаться с мужчинами.

– Ну не расстраивай меня. Я так надеялся, что ты познакомишь меня с какой-нибудь такой же милой девушкой. Я уже устал от одиночества. Мне тоже нужна семья. Я заработал много денег. Витя не даст соврать, да?! Ха-ха, – выдавил из себя он сдержанный смешок. – И хочу остепениться. Может, есть кто на примете, а?

– Вообще обычно я не даю телефоны знакомых, но у меня есть как раз одна знакомая.

– Света?

– Нет. Как ты узнал о Свете?

– Иногда у меня просыпается дар телепата.

– Да брось ты. Витя сказал, наверное, да? Я ему рассказывала о ней. Но она тебе не пара. Я не хочу, чтобы она портила таким хорошим людям жизни.

Она меня сильно подставила, и я перестала с ней общаться.

– Давно?

– Год. Или больше. Это было в то время, когда я познакомилась с Витечкой. Она стала так мне завидовать, что старалась везде меня подставить. Не, она тебе не подойдет.

Катя продолжала говорить. Сначала она вспомнила еще несколько своих знакомых девушек, после чего в каждой из них поочередно находила какие-то изъяны и приходила к выводу, что они не пара статному иностранцу в самом расцвете сил с капиталом.

Она старалась быть милой и женственной. Предложила гостям дорогой зеленый чай. К ее сильному удивлению, Томас поинтересовался, откуда он появился у них дома, на что она ответила, что сама его выбрала в магазине, чтобы угощать гостей, поскольку обычно они покупают самые обычные сорта чая и кофе.

– И чем он вам так интересен? Вон, дядька Вити тоже им недавно интересовался, – сказала девушка.

Виктор тоже хотел что-то вставить, но Томас быстро перевел тему.

Вообще девушка старалась вести себя непринужденно. Иногда в ней всё же проскакивали нотки надменности, когда, например, делала замечания своему молодому человеку, что он очень некрасиво пьет чай с ложечки, хотя и сама не отличалась изысканными манерами.

Через какое-то время Томас отвлекся от разговора, погрузившись взглядом в свой смартфон. Иногда он кивал головой и поднимал глаза к собеседнице, как бы в знак того, что слушает и типа участвует в беседе. Складывалось такое ощущение, что Кате просто нужны уши, которые бы слушали ее. Она с одной поверхностной темы быстро перескакивала на другую, даже не приходя ни к какому-либо заключению. Витя иногда также вставлял редкое слово, часто невпопад, за что получал недобрый взгляд своей спутницы жизни.

Когда хозяева, наконец, осознали, что их гость уже давно не произнес ни звука, девушка поинтересовалась, не утомила ли она его своей болтовней. В ответ Томас убедил ее, что у него появилась небольшая проблема, которую необходимо срочно решить в онлайн-режиме. Он также спросил, может ли он пройти в другую комнату, чтобы позвонить в спокойной обстановке, после чего покинул гостиную, оставив пару вдвоем.

Вернулся он довольно скоро. По его лицу было видно, что он доволен.

– Катерина, всё было прекрасно, но мне пора бежать. Дела не ждут. Я надеюсь, мы сможем еще как-нибудь встретиться и поговорить. Мне чрезвычайно приятна твоя компания, – чересчур наигранно проговорил Томас.

Виктор также собрался уходить и покинул дом вместе с детективом:

– Я же говорил, что она не виновна, – проговорил Виктор, не успев выйти из дома.

– Не был бы столь уверен! Пока я не знаю, в чем здесь точно дело, не хватает какого-то элемента, чтобы картина вырисовывалась полностью перед моими глазами. Но скоро уже, скоро… Она тебя не любит. И ты это знаешь.

– Нет.

– Отрицание. Не буду повторяться дважды за день и читать лекции по психологии. Она любит деньги и готова сделать всё ради того, кто ей их дает. Ты ее любимый кошелек… Она смотрит на тебя как на большую дойную корову, которая приносит молоко. Но в случае голода она быстро пустит тебя на мясо… Но она правда чрезвычайно хороша.

– Кто ты такой, чтобы рассуждать о человеке, которого даже не слушал?!

– Я знаю уже куда больше, чем даже сам ожидал. Например, ты не станешь отрицать того, что она покупает самые дорогие вещи. Домашний халат Louis Vuitton. При этом угощения были старыми и дешевыми, что говорит, что тебя она не балует дома. В ванной огромное количество всевозможных средств. И все женские. Женщина не следит за мужчиной, не заботится о нем. Значит, не любит. Постоянно суровые взгляды, лишь редкие натянутые улыбки. Я так смотрел на соседского щенкащенка, когда мне было семь и он шкодил.

– Щенок?! – взорвался Виктор.

– Прости, майн фройнд. Правду всегда противно слышать, особенно про себя.

Ты идеален для нее. Слаб как мужчина. Пока я говорил по телефону, я прошелся по квартире, и у меня сложилось впечатление, что в ней живет всего одна девушка, на тебя ничего не указывает. Она целиком правит домом. А, если верить тебе, еще и лезет в бизнес и в отношения с отцом. Она играет тобой, высасывает деньги. Пока мы сидели, я попросил своего друга проверить по банкам, открыт ли где-нибудь у нее счет. И бинго. ВТБ 24. Счет почти на девять миллионов?! Накопила из карманных денег, что ты ей даешь? Это ее подушка безопасности, если ты вдруг одумаешься. Хотя постой! Девять миллионов…

– Довольно.

– Да, довольно. Единственное, что я хотел только спросить: кто оставил у вас в ванной этот ужасный бамбуковый ковш, из которого так смердит?

Мужчина растерялся, так как понятия не имел, о чем говорит Томас, однако он уже замечал, что у них в ванной чем-то плохо пахнет, поэтому честно ответил:

– Понятия не имею. Может, Катя делает свои маски для лица. Сейчас такую гадость на лицо наносят. Какие дальше действия, или ты опять хочешь поговорить о Кате?

– Нет. У меня есть дела. Скажу только, что такие, как ты, способствуют размножению девушек, которые, будучи красивыми, не стремятся ровным счетом ни к чему. Находят того, из кого можно высосать больше. Взамен ничего не предоставляют. Они знают, что наказание никогда не наступит. У них есть их красота. Теряя ее, они приобретают либо деньги, либо образ продажной шлюхи, который притягателен для многих людей.

– Поэтому ты один?

– Кто это тебе сказал? Если по делу, то я многое узнал…

– Почему ты не спросил, что она делала в тот вечер?

– Мне не пришлось этого делать.

– Что? А для чего мы тогда приезжали?

– Я не сказал, что не узнал, что она делала. Пока Катя готовила кофе, я успел изучить содержимое ее телефона. ВКонтакте, Вайбер, Фейсбук. И, похоже, что алиби у нее действительно есть. Вопрос в том, какое именно. Сегодня до конца дня у меня есть еще дела. Заедешь за мной завтра в девять. Нам предстоит еще многих посетить, – сказал Томас и, не дождавшись ответа, быстро ушел по улице.

Виктор решил не задавать лишних вопросов. Он слишком устал от этого человека, да и вообще от всего. Он испытывал невыносимое эмоциональное давление в последние дни, после исчезновения отца. Казалось, весь мир ополчился на него. «Господи, что же я такого сделал?» – подумал он и пошел в ближайший бар.

День второй. Скелеты в шкафу

В восемь часов пятьдесят пять минут Виктор стоял перед дверью своего нового знакомого, которого ему чудовищно не хотелось видеть. Вчера вечером после бара он пришел домой в плохом расположении духа. После услышанного у него в очередной раз пропало желание видеть свою девушку. Раньше отец постоянно убеждал сына, что Катя – не пара достойному мужчине. И теперь на смену пришел этот напыщенный индюк. Да кто он такой?!

Сегодня все неприятные картины вчерашнего дня разом всплыли в воображении Виктора: сцена в доме отца, разговор на улице. И самое неприятное – знакомство с этим странным немцем. Назад пути нет. Нажатие кнопки.

Через минуту в домофон ответил заспанный голос:

– Виктор, ты? Я думал, ты будешь позже. Я пока не готов. Прогуляйся, пожалуйста, минут двадцать. Гуд?

Но это уже слишком. Он решительно не собирался идти на поводу у этого детективишки. Подождав, пока кто-то из жителей парадной выйдет и откроет дверь, он ворвался внутрь и кинулся по лестнице на пятый этаж, где находилось убогое жилице Томаса. Постучал ногой в дверь. Через секунду еще раз, намного сильнее.

Дверь открыл мужчина, по внешнему виду которого можно было определить, что он только недавно проснулся.

– Итак, сейчас я плачу тебе деньги, причем огромные, чтобы ты нашел моего отца. С этой минуты, во-первых, больше никакого анализа моей жизни. Во-вторых, я буду устанавливать график наших встреч. И в-третьих, зови меня Виктор Александрович, – с порога выговорился гость. Зайдя в квартиру, он сразу понял, что Томас здесь не один. В кровати, которая хорошо просматривалась из прихожей, лежала девушка. Мужчина смутился и немного раскаялся в содеянном: – Надо было просто предупредить меня, чтобы я подъехал немного позже.

Во время всего этого монолога немец оставался совершенно спокойным и не проронил ни слова. Ни одна мышца на его лице не дрогнула. Он как будто бы вообще не слышал, что говорит его гость. Он жестом пригласил пройти в комнату, сам пошел к столу и налил в бокал немного виски.

– Знакомьтесь. Виктор, это Света. Света, это Виктор. Заочно вы точно знакомы.

После пристального взгляда друг на друга в течение десяти секунд до них дошло, кто есть кто. Девушка бросила резкий взгляд на Томаса, встала с кровати, завернувшись в одеяло, схватила свои вещи, разбросанные по полу, и закрылась в ванной.

– Я вчера совершенно случайно познакомился с девушкой. Оказалось, что она когда-то дружила с Катей. Судьба!

– Что ты замышляешь? – шепотом, сквозь зубы проговорил Витя. – Я же сказал, чтобы ты больше не копал под нее. Твои методы омерзительны.

– Я веду себя со всеми людьми так, как они поступают с окружающими. И ты не исключение. Ты двуличен. Расстилаешься перед политиканами, друзьями отца, а остальные для тебя – скот, на которых ты вымещаешь свою злость, накопившуюся в тебе при общении со своей возлюбленной.

– И чего ты добился?! Мнишь из себя крутого сыщика с каким-то там сверхъестественным даром, который сам выдумал? И что ты узнал за всё это время? Не отвечай. Я знаю. Ничего…

– Телепатия. Это не дар, а результат многолетних тренировок. Но, как ты правильно заметил, мне очень далеко до тебя. Твой образ жизни мне непонятен. Я просто не рожден к таким действиям. Это раз. Два – если ты отказываешься от моих услуг, скажи мне сразу. Сегодня как раз в Михайловском дают «Караваджо» в исполнении труппы Берлинского государственного театра. Это восхитительно.

Виктор готов был сдаться и послать куда подальше нахала, даже несмотря на потраченный уже миллион рублей. Он просто безумно устал за последние дни. Из мужчины, всегда державшего осанку и гордо задиравшего голову, он превратился в осунувшееся существо. Стойкость в разговоре сменилась резкими выкриками и скандалами. Под глазами выросли мешки.

– Страх, Томас. Во всем виноват страх. Я устал от него. Я устал жить в страхе. Я вечно боюсь, что за мной придут. Конкуренты, власть, полиция. Опасность повсюду. А в последние три дня у них появился реальный повод. Я чувствую, как удавка сжимается вокруг моего горла. Стоит мне попасть в СИЗО, мне не выйти уже оттуда никогда. У меня много врагов. У отца их еще больше. Моя отдушина – Катя. Прошу, не лишай меня последнего, – высказался мужчина. Он сел на табурет и опустил голову. Даже одежда говорила, что он не в порядке: свитер в какой то грязи запачканные брюки, туфли, покрытые слоем пыли. Одним словом, мужчина выглядел очень помятым.

Томас налил кофе и добавил в него немного коньяка. Дал выпить напиток гостю, а сам пошел провожать девушку, которая в бешенстве обувала туфли, попутно собирая свои вещи по всей прихожей. Но сделать ему это так и не посчастливилось: дверь захлопнулась прямо перед его носом. Он молча остался стоять, думая, что слишком много скандалов за два дня произошло в его доме. Он повернулся к Виктору и добродушным голосом в качестве поддержки проговорил:

– Ссоры, ссоры, ссоры. Одно из правил учения, приверженцем которого я являюсь, запрещает вообще сильные волнения в своем доме. Нельзя сказать, что это слишком меня напрягает, но доставляет некоторый дискомфорт. В течение последнего года мои способности к ясновидению итак значительно снизились. Во всем виноват алкоголь, постоянно я себе повторяю. Но высокоградусная жидкость – самое лучшее средство, чтобы снять напряжение, которое возникает во время расследований при встрече со всей грязью.

Заметив, что его «ободряющая» речь не подействовала на гостя, он уже как будто сам себе пробурчал:

– Хочу обратно в Германию. Как я устал от этого города, от этих людей. Вдох – выдох. Нужно почувствовать внутренний свет. Меня окружает чистая энергия. Больше никаких стрессов. Спокойствие.

От разговора с самим собой его оторвал звонок телефона.

– Да, хорошо. Мы скоро будем, – ответил Томас. После чего обратился к всё еще сидящему в позе размазни Виктору: – Нас ждет Сергей Валентинович.

Эта информация подействовала на угрюмого мужчину подобно удару тока. Он резко вскочил. Глаза его загорелись, а лицо приняло недоумевающее выражение. Томас, не дожидаясь вопросов, объяснил, что договорился вчера вечером о встрече.

Сергей Валентинович был другом пропавшего Александра Ершова. Они знали друг друга уже много лет. Познакомились, когда вместе работали в Комитете по благоустройству. Часто ездили друг к другу в гости. У них обоих нашлось общее увлечение – охота. Раза три они ездили на медведя в сибирскую тайгу. Сергей Валентинович, в отличие от своего друга, не был сильно деятельным человеком и в большинстве случаев безоговорочно соглашался со всеми, кто способен был оказывать на него давление. Он мог выполнить абсолютно любое поручение, чтобы угодить начальству, за что его часто упрекали друзья. Карьера в Комитете у него не особо складывалась. В какой-то момент ему предложили стать главой городского округа Сосновый Бор, и Сергей Валентинович с большой радостью согласился. Теперь, когда он стал сам себе хозяин, его самооценка резко выросла. Он мог делать всё, что хотел, и не слушать назойливых приятелей. Как обычно и бывает, скоро от него отвернулись друзья из-за его разросшегося высокомерия.

Одно важное обстоятельство заставило обратить Томаса на него внимание – это имя ему встретилось два раза в жизни. Первый – очень давно. Сыщик даже не мог вспомнить, где и когда. Но вот второй раз – в подписи на открытке, которая лежала в столе Ершова. Сначала он подумал, что совпадение. Но пятиминутное копание в старых новостях показало, что Сергей Валентинович Лисицын упоминался в связи с парой довольно обыденных, но темных дел: он несправедливо распорядился муниципальной землей; в другой год администрация района, где он являлся главой, потеряла случайно деньги, выделенные на строительство социальных объектов, и никто не мог их найти. Совершенно обыденные происшествия, на которые в наше время уже и неприлично обращать внимание.

Встречая имена личностей с такой славой в записях пропавших или убитых людей, Томас очень хотел с ними познакомиться, поскольку дурное как магнит притягивает снова и снова. Такие люди всегда становились у него в списке подозреваемых на первые места.

В этот раз он даже не стал ломать комедию, нашел его телефон, позвонил, представился своим именем и рассказал, что занимается расследованием смерти господина Ершова по просьбе сына. Как друг пропавшего без вести человека он не мог отказать во встрече, иначе это вызвало бы подозрения. Безусловно, он согласился.

Сергей Валентинович очень удивился, что сыщика нанял Витя, но решил не звонить сразу, а дождаться утра, чтобы лично всё узнать.