Ясное дело

Он вышел из машины и протянул Алексу руку, когда они с водителем поравнялись с ним. Мужчина пожал руку в ответ, и Иван жестом пригласил его в салон. Иван отметил про себя, что одет он был «по-простому», что называется без «закидонов». Чёрные туфли не на шнурках, джинсы, свитер, куртка-пилот, на плече – рюкзак. Когда расселись, и машина тронулась, Алекс на хорошем русском предложил:

– Иван Сергеевич, я думаю, что мы справимся с этим делом, если только вы мне все подробно расскажете, во всех деталях, что произошло на самом деле, ничего не утаивая. ОК? -

– Разумеется – согласился Иван. – Позавчера утром, сразу, как от вас доставили бутылку с призовым кодом под крышкой, я вызвал к себе промоутера, и, объяснив подробно задачу, передал ей, бутылку из рук в руки. – Иван заметил, что Алекс хотел, перебить его для того, чтобы, видимо, что-то уточнить, но не стал.

– Так вот – продолжил Иван. – В тот же день, эта самая девушка-промоутер, обслуживающая территорию парка Горького, с её слов, продала эту бутылку одному, случайно ею выбранному, посетителю парка, поставив его в известность, о том, что под крышкой находится код, благодаря которому, его владелец становится обладателем главного приза рекламной акции, в размере одного миллиона евро. В какой форме она донесла эту информацию, до покупателя, я, к сожалению, сказать не могу. Как участник акции он был зарегистрирован под именем – Романов Егор Александрович с указанием контактного номера телефона.

До конца дня, я ждал, что обладатель крышки объявится сам. Код, как вы, наверное, знаете, можно проверить на сайте, заполнив соответствующую форму. Но в тот день, никто не обратился в центр выдачи призов, не придя лично, не по телефону, никаким другим способом.

Утром следующего дня, сразу после телефонного разговора с вашим отцом, и до 17:00, я лично пробовал связаться с Егором по телефону, но безрезультатно, хотя в районе одиннадцати утра, абонент, на очень не продолжительный срок, где-то, не более минуты, появлялся в сети… – Алекс, несколько раз кивнул головой. – После чего, снова оказался «вне зоны действия», и с тех пор в сеть не выходил, иначе бы я получил соответствующее смс-уведомление.

Сразу, после последней, безуспешной попытки, дозвониться до него, я связался по телефону с вашим отцом и поставил его в известность о том, что установить контакт, с правообладателем на получение главного приз акции, не представляется возможным. – Иван замолчал.

– Хорошо, Иван Сергеевич – вступил Алекс. – А насколько можно доверять этой девушке-промоутеру, и тому, что она говорит, как, кстати, её имя? –

– Дарья. Дарья Новосёлова – ответил Иван.

– И где она живёт? -

– По месту регистрации – в деревне Климцево, Галического района Костромской области. Сейчас фактически проживает в Москве на Ясном проезде в квартире своей матери. –

– Так, на сколько?.. -

В том, то и дело, что не знаю на сколько. –

– То есть – это не ваш человек? –

– Да. У меня нет доверенных людей из числа персонала этого уровня. –

– Получается, вы рисковали? -

– Получается так. –

– И у вас были причины для этого? –

– Нельзя сказать, что я вынужден был поступить именно так. Но, тогда мне казалось, что это наиболее эффективный и безопасный способ выполнения поставленной задачи. –

– Безопасный? Существовала какая-то опасность, угрожающая успешному проведению данного мероприятия? –

– Опасность? Да. Была опасность потерять время. Я должен был сообщить мистеру Ноузэлу предварительные результаты выполнения задания, уже утром следующего дня, после того как получил бутылку. Передача материальных ценностей в соответствии с инструкцией, от генерального директора до промоутера, процесс довольно длительный, сопровождаемый подписанием соответствующих документов, как то: актов приёма и сдачи материальных ценностей и прочее. Материально-ответственные лица, на некоторых уровнях, не имеют заместителей по штатному расписанию, так что если, такого сотрудника не окажется на месте, будет, например, в отпуске, на больничном и тому подобное, то проблема будет даже не в том, что некому будет подписать документы, а в том, что процесс передачи остановится. -

– И у вас постоянно происходят такие задержки? – удивился Алекс.

– Нет. У таких материально-ответственных лиц существуют неофициальные заместители, которые на время отсутствия своего начальника, берут на себя добровольную ответственность, исполняя его обязанности, что называется «на честном слове», но в данном случае, думаю, вряд ли кто-нибудь из них отважился бы на это, учитывая высокую стоимость предмета передачи, и как следствие, такую же степень ответственности.

И ещё – Иван замялся, – мне, всё таки хотелось, чтобы, как можно меньше людей было посвящено в это дело. –

– Всё-таки, вы опасались чего-то ещё? Вы не доверяете, кому-то из своих подчинённых? Кому? –

– Я не могу безосновательно подозревать и обвинять кого-то. Это будет навет. –

– Навет? – Алекс поднял брови.

– Клевета – перевёл Иван значение этого слова с русского на русский. -

– Понимаю. Хорошо. Давайте назовём это недоверием на почве личной неприязни или интуицией, тем более, что дальше меня это не уйдёт – Алекс покосился на водителя.

Иван отрицательно помотал головой, давая понять, что не сомневается в своём водителе, с которым, бок обок, проработал вот уже пятнадцать лет.

– И кто этот человек, которого вы бы не хотели видеть в кругу посвящённых в это дело? –

– Руководитель департамента рекламных проектов – Самсонов– вздохнул Иван.

– Да. Я слышал про него, но ничего компрометирующего – ответил Алекс.

– «Царь далеко – Бог высоко» – подумал про себя Иван.

– Хорошо. В целом картина ясная – после недолгой паузы продолжил Алекс. – Тогда едем сразу в Переславль-Залесский. –

– В Переславль-Залесский? А как же гостиница? Я полагал… –

– Вся проблема случилась из-за того, что вы очень старались сэкономить время, а теперь вдруг решили разбрасываться им? – улыбнулся в ответ Алекс.

Иван непроизвольно улыбнулся. Ему начинал нравиться этот человек. Может быть потому, что от него исходила та спокойная уверенностью, которую Иван не испытывал уже последние несколько лет.

– Боюсь, Женя, в ближайшие дни у нас будет много работы – обратился Иван к водителю.

– Ничего, Иван Сергеевич. Не в первый раз – обменялся тот взглядом со своим «шефом» через зеркало заднего вида.

Глядя в окно, Иван думал, что всё-таки, слукавил, и не сказал всей правды Алексу.

– Фатальная ошибка, заключалась в том, что вчера утром, когда неожиданно Ноузэл старший позвонил сам, я растерялся. Надо было докладывать, хоть что-то, а ничего не было. Потому, что у меня, как у разгильдяя-первоклассника, вылетела вся эта «кухня» из башки. -

– Вместо этого я не придумал ничего лучше, чем банально наврать, что связь с этим, Егором, уже установлена, в надежде на то, что сразу после разговора с «центром», удастся связаться с ним и эта спасительная ложь трансформируется во всепобеждающую правду. Но не могло произойти того, что не может произойти никогда. И я об этом забыл. И так маленькая ложь, как снежный комок, намотала на себя кучу других «косяков» превратившись в огромный ком. -

– Хотя с другой стороны, скажи я тогда, что процесс связи идёт и всё такое, неизвестно, насколько бы растянулась вся эта резина, и возможно, чем дальше она бы тянулась, тем сложнее было бы, что-то сделать. Но в этом случае на мне не было бы конкретной вины, кроме той, что «типа» не могу наладить оперативную работу, но на то существуют «отмазки» «типа» человеческого фактора и обстоятельств. Вот и думай, что хорошо, что плохо? Что лучше, правда или ложь? -

– Да. Но тогда бы не разгорелся весь этот «пожар» и Алекс бы не прилетел в Россию, хотя ещё неизвестно, можно ли уже что-то сделать, но, по крайней мере, по «горячим» следам решить проблему, шансов явно должно быть больше. -

– А может, парень, «тупо» «забухал» и вся эта «каша», заваренная Ноузэлом старшим, не стоит выеденного яйца. -

– Алекс, конечно, сопоставив, всё то, что я ему сейчас рассказал, не мог не сообразить, что вчера утром я обманул его отца, но не заострил на этом внимание. Почему? Иван взглянул на него. -

Алекс, словно читая его мысли, положил ладонь Ивану на локоть.

– Не переживайте, Иван. Всякое тайное станет явным. Кажется, так написано в Библии? –

– Приблизительно – покивал головой Иван.

Чёрная «А6», заложив плавную долгую глиссаду по бетонной дуге эстакады, что выводила с Ленинградки на МКАД восточного направления, «встала на шасси» и поплыл в сторону Ярославского шоссе.

2

– Да-ша. Ко-тик. Вставай. – Анна нагнулась над спящей дочерью и выполнила свой традиционный ритуал, убив этим сразу двух зайцев – разбудила дочь и помолодела.

– Мамуля, темно же ещё – пробормотал котик и, перевернув подушку, снова засопел.

– Вставай, вставай, когда светло будет, можно будет уже никуда не ехать. –

Дашка вытянула руки вперёд, как будто схватилась за невидимые поручни, и рывком села в кровати. Не открывая глаз и не опуская рук, свесила подбородок на грудь, продолжая спать.

Однако когда Анна вышла из ванной, Дашка уже сидела на кухне, в серых спортивных штанах, в футболке и пила чай.

Анна, поцеловала дочь в макушку, подставила чашку под кофеварку, и подошла к окну.

– Мам, чего там с погодой? –

– Сыро. Но дождя вроде нет. Туман – земли не видать. Посмотри. –

– Я уже посмотрела – соврала Дашка. – И как же мы поедем в такую погоду? -

– За свою жизнь, я, пять раз ездила в Климцево в ураган, три раза в наводнение, и один раз во время землетрясения. Так, что как-нибудь доедем. –

Отойдя от окна, взяла кружку с кофе и добавила. – Наверное, когда будет второе пришествие, оно застанет меня по дороге в деревню. –

– Ну, ты наговоришь сейчас – усмехнулась Дашка.

Покончив с завтраком, девушки начали собираться в дорогу. –

– В этот раз всё уместилось в две сумки – кивнула Анна на два огромных баула, стоящих у двери, выходя из комнаты в строгом бежевом костюме. – Одну тебе, одну мне. –

– Не базар, мамуля – согласилась Дашка, напяливая кроссовки.

Анна одёрнула юбку, заканчивающуюся, чуть выше колен.

Дашка с улыбкой посмотрела на мать. – Ну, на работу понятно, а в дорогу-то? Или у тебя жених в деревне завёлся? –

– Я, между прочим, всегда так езжу – ответила Анна, просовывая аккуратную лодыжку в туфлю на высоком каблуке, помогая себе обувной ложкой.

– Да? – засомневалась, Дашка. – Действительно. Как-то не обращала внимания. –

Анна приложила ладонь ко лбу дочери и улыбнулась.

– А! Забыла – воскликнула Дашка и на пятках посеменила в направление туалета.

– Ладно, закроешь всё. Я пошла. – Анна двумя руками схватилась за ручки сумки и волоком потащила её за дверь.

Распахнув на улицу подъездную дверь ногой, держа в руке баул, Дашка увидела свою мать, стоящую боком на лестнице, согнувшись «в три погибели», которая держась двумя руками за ручки, тянула сумку вниз со ступеньки на ступеньку. Поравнявшись с матерью, Дашка, свободной рукой подхватила вторую сумку и, не замедляя шага, подошла к багажнику машины. – Открывайте, мадам. –

Анна выпрямилась, и, оглядевшись кругом, победоносно отряхнула ладони.

Через минуту красный «Лексус» вырулил из двора. Подъезжая к проезжей части по центру дороги, остановился, пытаясь разъехаться со встречным автомобилем, как назло, непонятно как, оказавшийся в этот ранний час на пустынной улице, за рулём которого, мордатый мужик, жестом приказал освободить его полосу. Анна, занервничав, и ругаясь про себя, попыталась отъехать назад.

Мужик увидел, как стекло пассажирского сидения плавно опустилось, и высокая блондинка в светло-сером спортивном костюме, и в бейсболке козырьком назад, спиной высунулась по пояс из окна, заложила пальцы в рот и троекратным молодецким посвистом взорвала рассветную тишину. Мужик, вытянув лицо, резко сдал назад и уехал совсем.

– Так бы сразу – воспряла духом Анна. – Накупят прав… -

Дашка устроилась на сидении досыпать, и дальше ехали без приключений.

«Лексус», скользя в тумане по блестящему влажному асфальту, пересёк МКАД, и когда за окном остались Мытищи, Дашка проснулась.

– Чего так мало поспала? – озаботилась Анна.

– Сон дурацкий приснился – нахмурилась, Дашка.

– Сны – это язык, на котором разговаривает с нами Господь. –

– Это откуда, мамуль? –

– Из «Алхимика» кажется. –

– Интересно? –

– Так… Поучительно. –

Дашка вздохнула – Вроде проясняется? –

Анна пожала плечами.

– Скатертью, скатертью, дальний путь стелется… – пропела Дарья.

– Дурацкая песня. –

– У тебя, мамуль, все песни дурацкие, или только те которые я пою? -

– Не обижайся – улыбнулась Анна дочери – Ну, что хорошего в словах: «Если мы обидели кого-то зря, календарь закроет этот лист. К новым приключениям спешим друзья. Эй, прибавь-ка ходу машинист»? Обидели кого-то зря, ну и ладно – очередное приключение. Давай машинист, к следующим – ещё кого-нибудь обидим. Время всё спишет. Очень хорошая поучительная детская песенка.

– Ну, мамулечка, этак и Библию переиначить можно –

– Нет. Библию трудно. –

– Почему? –

– Она в основном короткими предложениями написана – «И он давал им вино и хлеб. И они ели». Чего же тут переиначишь? –

– Ну-у… – задумалась Дашка. – Пьянствовали. Это не хорошо. –

– В те времена, вином называли виноградный сок. А алкогольный напиток, на основе забродившего виноградного сока, называли «плохим вином». –

– Мамулечка. Ты бываешь когда-нибудь не права? –

– С удовольствием бы, дочка. Возможности нет. Хороший редактор, должен спать с красным карандашом. –

– С помадой чтоль? – поддразнила мать, Дашка.

Анна улыбнулась и поправила Дашкин головной убор.

– Редактор относится к любому тексту по принципу – «не читал, но осуждаю». Ты не представляешь, сколько за свою жизнь, пришлось «перелопатить» экзерсисов, написанных к тому же, с орфографическими, синтаксическим, стилистическими и прочими ошибками. И каждый же себя гением считает, мастером изящной словесности. Попробуй, исправить чего-нибудь. Как один преподаватель у нас в «универе» говорил: «С союзом «и» распроститься не могут». А уж когда говорить начнут… – Анна махнула рукой.

– Да. Правильно говорить-то бы, неплохо научиться – согласилась Дашка.

– Чтобы научиться хорошо говорить, надо, сначала, научиться «хорошо» молчать. -

– Это, мамуля, пар-р-радокс – вывернула Дашка.

Анна покосилась на дочь, подняв подбородок вверх и опустив кончики губ, оценив лексику дочери, пополняющуюся новыми терминами.

– Да, да, мамуля. Твои лекции не проходят даром. –

– От чего же парадокс? Безграмотная устная речь это – неотредактированные мысли. Чтобы научиться редактировать их с ходу, первое время придётся их записывать. Уже когда начнёшь писать, то увидишь, сколько в них мусора, несогласованности, избыточных уточнений, хронологических несовпадений и ещё много-много чего ненужного. Всё то, что мы не замечаем в разговоре. Упражняясь, таким образом, ты начнёшь привыкать, изначально думать грамотно. Поэтому среди журналистов существует такая поговорка: Хорошо пишет тот, кто хорошо думает. А чтобы человеку хорошо думалось, его не должно ничего отвлекать. –

– Ну, вот тут ты, мамулечка, не права. Я когда дрова пилю или землю копаю, мне лучше всего думается. –

– Возражение принимается. С оговоркой, что в это время, ты не сможешь записывать свои мудрые мысли. –

– Зато я могу их запомнить, и потом записать и отредактировать. –

– Принято без оговорок! Но попробуй думать хорошо, в то время, когда ты с кем-нибудь разговариваешь.-

– Да. Пожалуй, не получится – согласилась Дашка.

– Поэтому – продолжила Анна. – Ничего не отвлекает так, как бестолковая болтовня. Отсюда следует, что для того чтобы хорошо думать, надо поменьше болтать, то есть «хорошо» молчать и побольше читать.

Вот и получается: кто хорошо молчит, тот хорошо думает. Кто хорошо думает – хорошо пишет. А кто хорошо пишет, тот хорошо говорит. Вот, собственно с чего начали, к тому и пришли: чтобы хорошо говорить, надо уметь молчать. Никакого парадокса. –

– Да, мамуля. Как говорит наш директор: «Ни рубля, ни топора, рубь должен и всё правильно». -

Анна улыбнулась. – Этот анекдот, дочка, – софистика, «интеллектуальное мошенничество». –

– Получается говорить, – размыслила Дашка – это как в шахматы играть. Прежде чем, что-то сказать, надо подумать, чего ты хочешь этим добиться, и не съедят ли тебя после этого. –

– Отличное сравнение – улыбнулась Анна. – А кстати, знаешь, кто больше всех писал, до того, как появились мобильные телефоны, ну… кроме тех, конечно, кто вынужден был заниматься этим по роду службы? –

– Кто? –

– Деревенские жители. –

– И чего они писали? –

– Письма. Люди, живущие в городе, общались в основном по телефону или встречались, благо в городе это не проблема. А, когда я маленькая была, у нас ближайший телефон был в Пронине.

Вот все и писали письма. Родственникам, друзьям, знакомым, живущим в других городах, деревнях и сёлах. Поэтому, сейчас любого деревенского старика или бабку, приятнее слушать, чем продвинутого «масквича» увешанного мобильными телефонами и планшетами. –

Так, за разговорами проехали Пушкино, повороты на Радонеж и Сергиев-Посад.

– А ты чего сейчас читаешь? – спросила Дашка.

– Тень ветра. Карлоса Сафона. –

– Небось замудрёное чего-нибудь? Ну, всё равно. Дай, почитаю чтоль. Всё равно делать нечего. –

– Она, дочь, на испанском – как бы извиняясь, сообщила Анна.

Дашка махнула рукой. – Скорей бы к бабушке… –

3

Егор проснулся в полумраке, сидя на чём-то мягком. Увидел перед собой запотевшее стекло и долго не мог «спросони» понять, где находится, и как оказался в этом месте. Пахло пластиком и кожей. Поводил рукой, ощупывая темноту. Наткнулся слева на, что-то круглое и сразу вспомнил.

Вчера, ехал на поезде, без остановки, до самого Ярославля. Уже начало вечереть, когда поезд прибыл на какой-то большой сортировочный узел, и остановился. Спрыгнул на землю и пошёл просто, для того чтобы размяться. Его качало из стороны в сторону, и в соответствии с законами физики, тянуло вперёд по ходу движения поезда. Бродя между разношёрстными товарными составами, вышел к какому-то вокзалу. Издали увидел полицейский патруль и решил не попадаться ему на глаза. Паспорт остался дома, в рюкзаке. Пошёл в другую сторону. Дошёл до какого-то ободранного двухэтажного здания красного кирпича, сложенного, видимо, ещё до революции. У входа курили работяги, в телогрейках. Егор поздоровался. Один из мужиков, молча протянул сигарету. – Не спасибо. Мне бы попить?– поблагодарил, Егор за такое проявление гостеприимства.

Мужики с удивлением рассматривали его.

– Вроде не бомж – сказал один другому.

– Ты, друг, откуда такой будешь? – обратился один из них к Егору.

– Из Москвы -

– В бегах? –

– Ага -

– Чего натворил? –

– Ничего. Забухал просто. Жена выгнала. Вот сам не знаю, как здесь оказался – отчаянно соврал Егор, сам удивляясь, к чему приплёл какую-то жену.

– А-а. Ну, это нормально – обрадовались мужики. – Пойдём тогда чайку попьём.

Егор понял про себя, что он, на самом деле неплохой психолог. И про жену оказалось очень кстати. В результате, мужики заботливо напоили его чаем с сахаром, в одной из комнатушек этого вертепа. Егор с жадностью проглотил угощение в виде чёрного хлеба с салом и солёным огурцом. В тот, момент, Егор решил, что, организует дома постоянный запас этих жизненно важных продуктов питания.

Однако после хорошего ужина расслабиться не удалось. Вечера уже становились холодными, и в своей жилетке, Егор начинал заметно дрожать.

– Дядечки, а у вас телогрейки лишней не найдётся? – без обиняков спросил он, ибо холод, как и голод, показался ему, в этот момент, той же родственницей.

– Да есть, конечно. Да они же у нас, сам понимаешь, казённые. Отчитываемся мы за них – ответили дядечки хором.

Егор достал из заднего кармана всё что было. Увы, не хватило бы даже на шапку. Он опустил молнию жилетки вниз и раскрыл полы, демонстрируя подкладку – Меняемся? –

Мужики подошли, и стали ощупывать дутые части стеганого, обмундирования.

– Вещь фирменная – резюмировал один из них, рассматривая, вышитый гладью треугольник, сформированный из трёх полосок, по убывающей – Годится! –

– И куда ты теперь, на ночь глядя, без денег, без всего? – поинтересовались мужики, когда Егор, поблагодарив их за хлеб-соль и застегнув телогрейку на все пуговицы, собрался, уже было откланяться.

– Не знаю. -

–Ты вот, что паря. Туточи, на седьмом пути, состав с грузовиками стоит – мужик подошёл к окну и протянул жёлтый указательный палец – Видишь? В-о-о-на. -

– Вижу – кивнул Егор.

– Залезай, в который открытый будет. Они почти все открытые. Всяко лучше, чем по улице-то околачиваться. Да и теплее. Но и это ещё не всё. Завтра до обеда, этот состав в Галич пойдет, и ты на ём тоже, стало быть, поезжай. -

– Куда? – испугался Егор.

– Да ты погоди, паря. Не перебивай. –

– Он, ентот, состав, мимо Пронина ехать будет, тут–то ты в оба гляди. Как почуешь, что скорость снижается, а он там завсегда в одном месте приостанавливается, ты, значит, и сходи с него. –

– С кого? –

– С поезда. С кого? –

– Ага – кивнул снова Егор.

– Там в Пронино, церковь есть. Найдешь. Там, не далеко всё. Спросишь отца Тихона. Душевнейшей теплоты человек. Он завсегда нашего брата привечает. У нас кто из мужиков иной раз в «штопор войдёт», и собственным ходом назад возвратиться не может, завсегда к нему едут. Он их там отпаивает травками всякими, и,… в общем, к нему тебе надо. –

– Да не. Я уж обошёлся давно – запротестовал Егор.

– Да не про то разговор, садовая голова. Хороший человек, он для всякого хорош. Ты расскажи ему, чего с тобой приключилось, он тебе скажет, как тебе лучше поступить будет. И денег даст и накормит и напоит. В общем, у нас многие к нему ездят. Понял? –

– Нам, конечно не жалко, ты бы мог и здесь переночевать, но толку-то? Ну, ночь переночуешь, другую, а делать-то всё равно чего-то надо. Да, тем более поезд ентот в аккурат туда и идёт. Короче, сам Бог велит. Понимаешь? -

Егор кивнул. – Всё равно вариантов нет. -

– Ну, прощевай тогда – мужики по очереди попрощались с Егором за руку, и он пошёл искать открытый грузовик…

Егор, улыбнулся, вспомнив события вчерашнего вечера, и открыл дверь. Из туманного полумрака, пахнуло углём и всеми запахами железной дороги. Моросило. Егор потрогал рукава телогрейки и улыбнулся. Жилетку было немного жаль, но в данной ситуации это была, более чем, выгодная сделка. Егор выскочил из кабины в предрассветную «пенумбру».3

Хотя, вокруг никого не было, отбежал за столб. В этот момент, по громкой связи женский голос прокричал, что-то непонятное и, через несколько секунд, состав лязгнул всеми вагонами по цепочке. В полной тишине всё это было так неожиданно, что Егор растерялся. Надо было решать. Состав дёрнулся и плавно пошёл вперёд. Застёгивая ширинку на бегу, Егор догнал свой уезжающий грузовик и на ходу запрыгнул на платформу. Подойдя к кабине и встав на ступеньку, протер рукавом одно окно, потом повторил с другой стороны. Подумал, залез на передний бампер и вытер «лобовуху». Когда снова устроился в кабине, удивился своим мыслям – До чего же хорошо! –

Ему на самом деле стало как-то тепло и спокойно. Дом, институт, футбол – всё это показалось, Егору, обрывками чей-то чужой жизни. Он нажал на клаксон и тот, как ни странно, отозвался. Тогда, дал три долгих гудка, как будто бы, уходя в далёкое плавание, надолго прощался со всем и всеми кто оставался на берегу прошлой жизни. А может быть и навсегда.

И всё-таки на какое-то мгновение, ему стало страшно. Он испугался, что проедет Пронино, ведь он не знал, сколько времени до него ехать, сколько километров, и как оно выглядит. И тогда получится, как в популярной в прошлом веке песне «Паромщик», которую очень любила слушать бабушка – «Ты покинул берег свой родной, а к другому так и не пристал». Но это было только мгновение. Он почему-то был твёрдо уверен, что обязательно узнает Пронино.

4

– Слышь, Руслан. Просыпайся – толкнул приятеля «кожан» выглядывая, что-то на экране планшета.

Через несколько минут «Х5», переваливаясь по ухабам и лужам лесной дороги, вывернул на шоссе. Вчера, утомившись пятичасовым переездом от Москвы до Сергиев Посада, и из последних сил доехав до Переславля-Залесского, Руслан принял решение передохнуть.

Подельники заехали в близлежащий лес и, перекусив, тем, что удалось купить в местном придорожном круглосуточном «супермаркете», посовещавшись, решили, что их «жертва» теперь никуда не денется и можно немного вздремнуть.