Фуга. Кто бы мог подумать

– Высокомерие. Бахвальство, – начала Дашка, – хамство! Оскорбления! Эволюционная теория происхождения жизни! Первая парта! Холодная бесчувственность, мстительность! Злость! – стало совсем горячо от огня и Дашка отступила подальше. Но мальчишки продолжали прыгать и драли глотку :

– Цинизм! Самодурство! Гори, поганый жупел! Дьявольское пугало с пучком на голове!

Герасимов затянул "We are the champions", Андрей подхватил…

Грянул гром и небо разразилось ливнем. Богдан возвел кверху взгляд и шепнул:

– Спасибо, боже!

Огонь погас с шипением, оставив лишь черные ошметки на обугленном стволе. Мишка прервал богохульный танец и оперся о колени, чтобы отдышаться. Дождь колотил ледяными каплями по спине, темные волосы слиплись в отдельные пряди и повисли вдоль лица; задору заметно поубавилось, Мишка сказал:

– Пора домой. – они с Андреем обнялись, Герасимов распрощался со всеми и побрел прочь. Однако, Андрей и Дашка , похоже, только вошли в раж!

– Герасимов, стой! – завопила Дашка. Мишка обернулся к ней, – Оставь нам настойку! – Мишка отдал Андрею бутылку и ушел.

– Нужно скорее убраться от дождя! – Дашка Шестакова вопросительно взглянула на Андрея.

– Я знаю, куда нам идти! – сверкнул глазами тот.

– Ты решил покутить в монастыре!? – изумился Богдан, когда ребята подошли к обители.

– Богдан, не суетись! – ленно поговорил Андрей.

– Вы что же, рассядитесь прямо в гостиной ?

– В самом деле, Андрей, зачем мы сюда заявились, – подхватила Дашка.

– Сейчас увидишь!

Андрей распахнул перед Дашкой калитку боковых ворот и позволил даме войти первой.

– Постой, ты куда? – удивился Богдан, когда Андрей свернул с аллеи на заросшую скользкую тропинку.

– К Лике в келью. – ответил тот и повернулся к брату. – Иди домой, Богдан. А то стоишь над душой и причитаешь, как монашка!

Богдан смотрел на Андрея, пока они с Дашкой пробирались по тропинке к ветхому строению и чувствовал, как внутри у него борются два порыва. Один, наверное совесть, влек его отправиться в келью – на край света – вслед за братом, чтоб уберечь его от неприятностей. Другой давил усталостью и гнал домой, прочь от дождя и забот. Да и что Богдан может сделать? Ведь не получилось же остановить Андрея, когда тот затеял пьянку и жертвенный костер… Все уговоры и взывания к разуму оказались тщетны. Ну и в конце концов, Андрей уже в стенах монастыря!

На груди слева, ближе к плечу, под ключицей, вот там Андрей хотел татуировку! Птица – сокол или ястреб, главное хищник, вырывается из клетки, разбивая ее сильными крыльями! Рисунок фломастером получился хорошо, теперь Дашка скрупулезно тыкала в Андрея иголкой. Когда она нагибалась поближе, пряди волос соскальзывали с ее головы и щекотали голую кожу Андрея.

– Ты знаешь, что так можно всякую заразу схлопотать: нагноение, нарыв, заражение крови!

Андрей безучастно махнул рукой. Силы вдруг покинули его, веки отяжелели и стали слипаться; язык болел и так распух, что трудно было держать рот закрытым! Он никак не мог определить, сколько времени они уже находятся в келье, ему казалось, что долго, хотя с тем же успехом могло пройти и пара минут.

– Как там получается?

– Отлично! Я почти завершила контур! – Дашка оторвалась от своего занятия и полезла в портфель. – Нужна музыка! – она достала телефон и включила какого-то простенького иностранного исполнителя. Андрей воспользовался моментом и поднес маленькое зеркальце к груди, чтобы получше рассмотреть татуировку. Здорово! Получается просто здорово! Грозный кречет рвется из заточения, израненными крыльями и грудью разбивает стальные прутья клетки! Дашка окунула кончик иглы в чернила и снова склонилась над Андреем. Он откинулся на стуле и огляделся. Все вокруг дрожало и разлеталось на множество расплывчатых кусочков, но Андрей напрягся и сосредоточил взгляд на келье. Помещение было совсем крошечным, с низким потолком и окном, которое защищали кованные решетки. В углу стояла кровать, напротив у стены – маленькая кирпичная печка, тут же рядом – старинное пузатое бюро с просторной столешницей и бессчетным количеством ящичков! На нем Дашка и разложила бумагу, телефон и блюдце с чернилами. Пол устилал какой-то дешевый серый линолеум, немного в стороне валялась почти пустая бутылка с рябиновой настойкой. Последний раз, когда они с Дашкой приложились к ней, Андрей сильно пожалел о том, что не забрал у Герасимова остатки шоколада! Еще немного улавливался в воздухе тяжеловатый запах краски – Лика выкрасила стены в темно-синий цвет, теперь келья казалась еще мрачнее и теснее, хотя и в этом было что-то уютное.

Дашка отложила иглу и села на кровать.

– В чем дело? – спросил Андрей.

– Я устала. Глаза слипаются!

– Неужели ты хочешь вздремнуть? – с издевкой проговорил Андрей. Тут в носу защекотало, мальчик зажмурился, поднес ладонь к лицу, но не удержался и чихнул! Продрало все раны, которые лишь недавно затянулись! Из носа хлынула кровь в два ручья, закапала на грудь и на пол.

– О, мерзость! – воскликнула Дашка. Андрей схватил угол рубашки и стал утирать им кровь, но та бежала слишком сильно, чтобы так просто с ней сладить!

– Зараза-Курицын разбил мне нос дважды за неделю!

– Дважды? Ты же вроде ударился об лавку?

Андрей серьезно взглянул на Дашка, словно вспомнил что-то и пробормотал:

– Ах, да!

– Что между вами произошло? Вы же раньше были друзьями!

Который раз уже этот вопрос заводит Андрея в тупик! И по-прежнему мальчик не знает, как на него ответить! Что может случиться, чтобы лучший друг возненавидел тебя и стал всячески унижать!? Наверное, что-то серьезное… Андрей откинулся на стуле и запрокинул голову назад:

– Никитка всегда был гадом, но я раньше этого не замечал.

– Хочешь сказать, это ты поломал всю дружбу?

– Да, я. – Андрей даже удивился, как легко с его уст соскользнула эта маленькая ложь! Дашка все равно рассмеялась:

– Ни за что не поверю, чтоб ты пошел на кого-то войной!

– Почему это?

– Зачем тебе злить их? Курицын лупит тебя нещадно, он из тебя душу может вытрясти, к тому же и Аникин с ним спелся! Правда, теперь этот второгодник Герасимов на твоей стороне…

– Пусть даже против будет целая армия Курицыных, я никому не позволю впрягаться и решать за меня проблемы! – возмутился Андрей.

– Но что с ним поделаешь? Против лома нет приема! Сегодня вы подрались и он здорово тебя отметелил, а значит, понял, что справится с тобой при любых обстоятельствах!

Андрей хитро улыбнулся:

– Есть решения и поумнее драки! Запугать, например.

– Брось, Чижов! Не пори горячку! Чем ты его, кадилкой запугаешь!?

Андрей почувствовал, как внутри что-то неприятно шевельнулось и подался вперед, тем временем Дашка продолжала:

– Ты божья коровка, Чижов! Очкастый астматик-заика, тебе только псалмы читать!

– Вот как ты считаешь! – Дашкины слова его сильно задели.

– Да! – с вызовом ответила она. – Вот только сегодня ты словно с цепи сорвался!

– Это верно подмечено! – Андрей вскочил на ноги. – А что если я тебя поцелую!

– Да у тебя кишка тонка! – снова хохотнула Дашка.

– Прямо в губы! – Андрей направился к ней.

– Не посмеешь. – Андрей уверенно потянулся к ней, за долю секунды девочку осенило, что он не врет и она оттолкнула Андрея! Он качнулся, угодил губами Дашке в плечо и рухнул рядом с ней на кровать. Она тут же попыталась выпихнуть его:

– Ты что разлегся! Уйди!

– Сейчас-сейчас, минутку полежу… – пробубнил он в подушку, понимая, что ему уже не вырваться из липких лап сна.

Богдан резко проснулся от сумбурного сна. Он уснул прямо в одежде, на нижней кровати Андрея, но теперь вскочил с дрожащей тревогой в груди. Стояла темень, дома тишина, а Андрея так и не было! Богдан тихо вышел из комнаты и направился к выходу. Стараясь не шуметь, он пробрался на улицу и быстро пошагал к кельям. Дождь прошел, земля была сырая и скользкая, так что мальчик тут же вымок. Вдруг Богдан услышал шаги! Он завертел головой, ища куда бы спрятаться, но…

– Все бродишь! – услышал он голос Сашки. Старший брат положил ему руку на плечи и повлек за собой к дому.

– А ты что тут делаешь? – взглянул на него Богдан.

– Запирал замки! Что это вас не было на ужине?

– Эээ… Мы…

– Отец решил, что вы от позора прячетесь!

– От позора?

– Ему звонили из школы и приглашали завтра явиться к директору!

– Ох!

– Где Андрей?

– Он…

– Он дома? Давай и ты домой, мне надо дверь закрыть!

– Я сейчас, Саш, я только кое-что… Надо посмотреть, уточнить, у ворот…

Но Сашка только подтолкнул его к двери:

– Живо в дом, Богдан! Хоккей уже идёт!

***

Доброе утро, вы хорошо выглядите! – Лодочник, конечно, не выглядел хорошо – он осунулся, побледнел, под глазами пролегли темные круги, – но все же лучше, чем в бреду! Он сидел на кровати, когда Люба вошла, и коротко кивнул в ответ.

– Как вы себя чувствуете сегодня? – как обычно, он не ответил, но Любу это больше не задевало. Она поставила сумку на тумбочку и выудила оттуда иконы.

– Целитель Пантелеймон, Матрона и Спаситель. Я повешу их над кроватью. Не возражайте, так надо!

Сергей и не думал возражать. Казалась, что сил у него едва хватало на то, чтобы дышать и сидеть прямо. Он безучастно следил за тем, как Люба вколачивала гвозди в стену и развешивала иконы.

– Какое сегодня число? – хрипло спросил он, когда Люба перестала стучать.

– Вы пролежали четыре дня.

– Стало быть… Ясно.

Люба слезла с табуретки, отложила молоток и села на стул рядом с кроватью:

– Вы бредили, бормотали в горячке, – вкрадчиво сказала она Сергею. Он поднял на нее взгляд, но не ответил. – Вы все время повторяли имя… Звали какую-то женщину. – Люба тайком поглядывала на Лодочника, чтобы узнать, какое впечатления произведут ее слова, но он совсем не проявлял интереса. – Вы все звали Соню…

– Соню!? – удивленно переспросил он.

– Да! Вы просили простить вас… Нас… Или их, я не разобрала.

– Простить!? – Лодочник с великим изумлением смотрел на Любу, но вдруг словно забыл о ее существовании и пробормотал себе под нос: – Да, наверное, у нее стоит вымаливать прощенье.

– Почему вы так удивились? – спросила Люба. – Ведь это ей вы пишите письма, верно?

Сергей промолчал, но молчание звучало как "да". Его взгляд стал странным, туманным, словно он смотрел вглубь себя.

– Кто она такая? – Люба не ожидала, что он ответит, но Сергей послушно сказал:

– Она… Она дочь моего старинного друга.

– Вы часто с ней переписываетесь?

– Нет, мы не переписываемся. Я пишу, но она не отвечает.

– Зачем же вы пишите ей?

– Потому что я перед ней виноват. Я чувствую, что должен писать… Хотя, возможно, лучше оставить ее в покое!

– Но почему она не отвечает? – Люба говорила шепотом, она боялась шевельнуться или издать громкий звук, боялась, что Лодочник опомнится и перестанет с ней разговаривать. Сергей молчал и Люба решилась на вопрос: – Она не хочет отвечать, потому что вы сидели в тюрьме?

Лодочник помотал головой:

– Скорее, потому что я убил ее сестру.

Сердце екнуло и зашлось! Люба прислонила ладонь ко рту и вжалась в спинку стула, а Лодочник так и сидел с отсутствующим видом, еле дыша.

– Да, я слышала, что вы убили двух человек.

– Двух? – с новым удивлением переспросил Сергей. – Я убил лишь одного. Хотя… – он снова поник и ушел в себя. – По совести, конечно, двух.

– Ложитесь, у вас снова температура поднимается! Ложитесь, поспите, а я сварю суп.

Стало невыносимо душно, страшно находиться в одной комнате с этим человеком! Любе захотелось уйти, лучше убежать, но ни в коем случае не быть с ним под одной крышей. Она встала и пошла на кухню, но за спиной вдруг раздался жесткий голос Лодочник:

– Ты для этого сюда приходишь? Чтобы умаслить любопытство, покопаться в грязном белье?

Люба резко обернулась :

– Не скрою, мне любопытно, что вы за человек и что натворили, но вы не можете обвинять меня во лжи! Я прихожу к вам с чистыми намерениями, потому что вы больны! Другого повода соваться в дом к душегубу у меня нет!

Сергей опустил взгляд и тихо сказал:

– Извини. Не думал, что кому-то интересна моя судьба.

Люба решила еще немного задержаться в комнате:

– Я очень испугалась, когда вы заболели, – призналась Люба.

Сергей поднял на нее взгляд и произнес:

– Возможно, она не получила ни одного письма. Когда я освободился, то сразу уехал, не справлялся о ней. Не знаю, может она давно живет в другом месте, у меня сохранился только ее старый адрес.

– Почему вы не узнали?

– Не хотел соваться. Знаешь ли, мне там не рады!

– Понимаю. У вас еще кто-нибудь есть, родственники или знакомые? Вы общаетесь с кем-нибудь?

– Нет. Я решил ни с кем не видеться, никому не сказал, где буду жить. Тогда я и сам не знал, куда отправлюсь. Было нелегко обосноваться где-то, но вот здесь осел – смолить лодки дело не хитрое.

– Вы просили не смолить! – Люба приблизилась на шаг под вопросительным взглядом Сергея. – Вы велели пройтись канифолью! – и тут впервые увидела, как он улыбнулся.

21

Богдан никак не мог взять в толк, откуда столько народа в монастыре – всего лишь полседьмого утра! Все серьезные, в резиновых сапогах, кое-кто с рюкзачками и компасами. Женщина в серой толстовке деловито развернула карту, вокруг нее тут же сгрудились другие и о чем-то быстро заговорили. Откуда-то доносился приятный запах кофе. Может сегодня праздник? Все эти люди пораньше собрались на службу? Нет, тут что-то не стыкуется… Голова никак не хотела работать! Богдан прибавил шагу и старался не привлекать к себе внимания, вот только как на зло все расположились на боковой аллее – растянулись от конторки Зеленого городка до самых ворот! В толпе мелькнула светловолосая головка Лики; Богдан лелеял надежду, что сестра ночевала дома, в своей прежней комнате, а не в келье – иначе, где же теперь искать Андрея? Мальчик свернул на тропинку и пробрался к покосившейся двери, трава была еще сырая от росы и вчерашнего дождя, так, что он тут же промочил кеды. Длинный приземистый коридор шел через все здание, в нем было влажно, шаги раздавались гулким эхом. Богдан знал, где келья Лики – там дверь была новая, мальчик открыл ее и проскользнул внутрь. Воздух в келье стоял тяжелый и колкий! Зато Богдан тут же увидел брата, Андрей лежал на кровати ничком и посапывал в безмятежном сне.

– Андрей! Вставай, вставай! – Богдан подскочил к нему и схватил за плечо – ответа не было. – Андрей! – Богдан постучал брата по лицу. – Андрей, сюда идет Лика! Андрей, поднимайся!

– Что? – Андрей разлепил осовелые глаза. – Ты что?

– Идем отсюда, Лика сейчас тебя увидит! – Богдан потянул брата за руку и тот, наконец, поднялся. Андрей удивленно осмотрелся по сторонам и провел рукой по лицу:

– Вот блин! – только и вымолвил он. – А сколько сейчас…

– Раннее утро, идем!

В голове гудело. Лицо все перекошено и словно стянуто, во рту сушь, раздражал какой-то чесоточный зуд на груди, но Андрей постарался забыть о неудобствах и откинул покрывало. Он уже почти сполз с кровати, как вдруг за спинами мальчиков раздался требовательный голос :

– Вы что тут делаете? – Лика вошла в келью и встала в позу. Ее взгляд метнулся по комнате – кровь на полу, пустая бутылка – и остановился на мальчишках.

– Лика, я сейчас все уберу! – Богдан старался прикрыть собой измятого Андрея.

– Чем воняет? Вы что, напились? – Лика подскочила к братьям. Она казалась разъяренной и гневной, так она разговаривала порой только с отцом, но уж никак не с младшими братьями!

– А ты где была? – брякнул Богдан.

– Не твое дело! Что вы здесь натворили?

– Это только я , Богдан не при чем. – высунулся Андрей.

Лика взглянула на него и сморщилась от жалости и отвращения:

– Что с тобой, Андрей? Ты будто сбежал со скотобойни! – она все еще хмурилась, но голос стал мягче.

– Откуда на улице столько людей? – отвел тему Богдан.

– Это волонтеры. Они собрались на поиски – говорят, ребенок пропал!

– Ребенок? – взволнованно переспросил Богдан.

– Да, девочка. Ее мама не на шутку перепугана! Дочка не вернулась вчера домой из школы, уже звонили в полицию, в больницы! С рассветом собрались волонтеры прочесывать местность. Я тоже собираюсь!

Андрей нащупал очки рядом с собой и кое-как напялил их на нос:

– Что… Что это у тебя ? – дрогнувшим голосом спросил он, указывая на лист бумаги у Лики в руке.

– Это описание девочки, там всем раздают, – она протянула лист с фотографией ребенка. Богдан скользнул по ней взглядом и вопросительно уставился на брата. Андрей крепко зажмурился: нет-нет, это не наяву! Это все еще сон! Пьяный, разнузданный сон! Он открыл глаза, но ничего не изменилось – с фотографии на него взирала ликующая Дашки Шестаковой!

– Ты знаком с ней?

Андрей коротко кивнул. Тут он ощутил у себя под боком что-то живое. Лика тоже бросила туда взгляд – меж сгруженных подушек показалась сиротливая косичка.

Лика ахнула и зажала рот рукой:

– Вы обалдели! – кажется никогда в жизни Андрей не видел ее такой – Лика испугалась! В глазах читались ужас и паника!

– Пол города ищет девочку, а она тут с тобой! Ночью она была в монастыре!?

– Что такого? – удивился Андрей. – Уж лучше тут, чем на дне реки!

– Да вы даже не представляете, чем это может обернуться!

– Боже, я уснула! – промямлила Дашка и оправила скосившееся за ночь платье. – Сколько сейчас время?

Все уставились на нее, но никто не ответил.

– Что тут делает моя фотография? – Дашка подняла с кровати листок. У Лики назревала истерика. Она заходила взад-вперед, пока мальчики объясняли Шестаковой что к чему.

– Ты ненормальный псих, Чижов! – завопила Дашка. Она соскочила с кровати и встала посреди кельи. – Все из-за тебя! Сколько крови ты мне уже попортил! Остолоп! Пижон!

Андрей удивленно глянул на Дашку, но отвечать не стал.

– Ну что мне теперь делать? – захныкала она.

– А почему мы не можем просто сказать, что Дашка нашлась? – неуверенно спросил Богдан.

– Ни в коем случае! – воскликнула Лика. – Если есть хоть малейшая возможность скрыть то, что она ночевала тут, нужно ее использовать!

– Я все равно не понимаю, почему…

– Да никогда в жизни я не признаюсь, где была! – оборвала Богдана Дашка.– Лучше пытка и смерть! Как мне уйти отсюда?

Лика помотала головой:

– Не получится уйти незамеченной – слишком много народа на улице и все только тебя и ищут!

– Может, тебя переодеть? – предложил Андрей. – В какое-нибудь длинное пальто с капюшоном, только чтоб суметь выбраться за ворота!

– Тебе слова не давали! – огрызнулась Шестакова. Андрей бросил на нее гневный взгляд, но решил промолчать – ситуация и без того накалена!

– А нет никакого подземного хода – это все-таки старый монастырь?

Никто не ответил.

– Окно! – Дашка ринулась к окну у дальней стены. Лика незаметно отступила на шаг.

– Там решетки, – обреченно пробормотал Богдан, – к тому же, из этого окна ты выползешь аккурат под ноги волонтерам!

Дашка плюхнулась на стул и спрятала лицо в ладони. Андрею стало нестерпимо жаль ее, к тому же он чувствовал за собой вину. Он приблизился и мягко положил руку девочке на плечо:

– Ничего, мы что-нибудь придумаем.

– Отстань! – она скинула его руку. – Ты уже достаточно напридумывал!

Стоя поодаль, Лика закусила губу и сжала руки на груди.

– Кхм… – она откинула волосы назад и вкрадчиво поинтересовалась. – Если ты все же выйдешь отсюда незамеченной, что скажешь дома?

Дашка пожала плечами.

– Обязательно надо что-то сказать! И лучше сейчас придумать легенду, чем сочинять на ходу!

– Скажу, что ночевала у подруги, – промямлила Дашка.

– Твоя мама оббежала всех подруг и знакомых!

– Скажу, что эта новая подруга! С которой мама не знакома! – Дашка опустила взгляд и добавила. – Последнее время мы часто ругаемся с мамой, так что она, скорее всего, решит, что я не пришла домой ей на зло.

– Ладно… Но ты точно не проговоришься о монастыре?

Дашка вскочила с пылающим лицом и крикнула:

– Да никто и никогда не должен узнать, что я спала в одной п… В одном помещении с Андреем Чижовым! Даже если мама поймет, что я вру, я не открою правду! – Дашка скосилась на Андрея. – Временное наказание все же лучше , чем позор на всю жизнь!

Андрей закатил глаза и отвернулся.

– Хорошо! – Лика удовлетворенно кивнула. – Я покажу тайный выход отсюда, только если, – Лика обвела всех проницательным взглядом, – только если все мы будем держать сегодняшнее утро в секрете!

Ребята яростно закивали, тогда Лика поманила их за собой. Она приоткрыла дверь и, на всякий случай, осмотрела коридор. Он был пуст. Лика вышла из своей кельи, прокралась несколько шагов к соседней двери, что вела в помещение напротив, и легонько толкнула ее. Видимо, петли были щедро смазаны, поскольку дверь отворилась бесшумно.

– Сюда, – шепнула она и все юркнули в за ней в келью. Это было мрачное пыльное помещение, заброшенное и забытое из-за ветхости и непригодности. В келье ничего не было, только прогнивший старомодный сундук стоял вплотную к стене, прямо под окном, но и на этом окне была решетка! Лика уверенно подошла к сундуку и взобралась на крышку.

– Тут окна выходят на другую сторону, – пояснила она, – там только бурьян и монастырская стена. В кладке стены есть выступы, так что перелезть будет очень легко!

Лика приоткрыла окно, сунула в щель руку, дотянулась до решетки и короткими движениями стала ее двигать. Та поддалась! Вскоре решетка уже была в стороне и Лика отворила окно. Она высунулась наружу и завертела головой:

– Никого! Быстрее! – шепнула она и уступила Дашке место на сундуке. Шестакова взгромоздилась на него и полезла в окно.

– Лика… – Богдан вопросительно посмотрел на сестру.

– Богдан, это все остается в тайне! Я не распространяюсь о ваших гулянках, вы молчите о моих секретах!

Тем временем Андрей вслед за Дашкой выбрался на улицу и подсадил ее на стену. Наверное, страх прибавил Шестаковой резвости и сил, потому что перемахнула через забор она весьма прытко! Андрей уперся ногой на выступающий кирпич и подтянулся, чтоб взглянуть на Дашку. Она стояла внизу и отряхивала платье. Андрей скинул ей портфель:

– Может, тебя проводить?

Дашка подобрала портфель и грубым жестом выразила отказ! Андрей отправил ей воздушный поцелуй.

Уже по пути домой Богдан бросил на Андрея озорной взгляд и хитро улыбнулся:

– Ты с Дашкой подженился что ли?

– Тьфу, Бармалей! Прикуси язык! – Андрей сурово глянул на брата. – Мы все на свете проспали! Ты не мог разбудить меня пораньше?

Богдан хохотнул и развел руками:

– Я вчера весь вечер пытался пробудить твой рассудок! – Ребята старались бесшумно пройти по коридору, чтобы не привлечь к себе лишнего внимания. Конечно, все были еще на улице или в конторке волонтеров, однако лишняя осторожность не помешает. Андрею отчаянно хотелось пить! И умыться! Не известно даже, чего хотелось больше! В любом случае необходимо привести себя в порядок и переодеться. И поесть! Богдан уже дотянулся до ручке двери, но…

– Мальчики! – позади послышался зычный бас. Ребята обернулись – отец стоял у входной двери и сурово хмурился. – Надобно потолковать, следуйте за мной!

Богдан судорожно сглотнул и посмотрел на брата, Андрей совсем не изменился в лице, а лишь спокойно двинулся за отцом.

– Нас ожидает взбучка! – шепнул Богдан и добавил, когда Андрей одарил его вопросительным взглядом. – Родителей вызывают в школу из-за драки!

Отец Иоанн шел размашистым шагом, так, что мальчики едва за ним поспевали. Флигель, где размещался кабинет батюшки, прилегал к колокольне, а, значит, находился в другой стороне от волонтеров. Эту часть монастырского сада не тронула общая суета. Храм Архангела Михаила встречал прозрачное утро, нежась в золоте ранней осени. Отец поднялся по ступеням на резное крыльцо флигеля и отворил дверь деревянного строения. Обстановка кабинета была аскетически скупа. У окна стоял небольшой письменный стол, рядом с ним – крепкий стул, выполненный в старомодной манере – с высокой спинкой и кожаной отделкой, закрепленной круглыми гвоздочками. По другую сторону стола располагались два кресла для посетителей; вдоль одной стены тянулись книжные полки, другую венчали изображения святых. Справа от окна был устроен небольшой иконостас, перед ликом Христа стояла лампадка. Батюшка Иоанн указал на кресла, но ребята не стали садиться. Андрей всматривался в лицо отца и пытался понять, насколько тот осведомлен – только ли в драке дело, или же отцу известно гораздо больше? Но по сдержанному выражению ничего понять было нельзя, так что оставалось только ждать! Отец проследовал на свое место, но не опустился на стул, а только уперся ладонями в крепкую столешницу. Андрей облизнул губы – плотный шорох рясы добавлял сухости во рту.