Куклы во время шторма

Видать, в последнее время с его чувством меры что-то произошло: мне он тоже стал названивать с утра до вечера.

– Думаю, ко мне Гена еще долго не будет заходить. Я его вчера… слегка смутила, – хихикнула я. – Впрочем, может быть, с вами у него уже отдельные отношения.

– Он такой скучный, я готов зубами скрежетать, едва он открывает рот. И он хотел подлизаться ко мне, подарил пепельницу совершенно без повода! Ну, вроде как случайно проходил мимо магазинчика, увидел и подумал, что мне может понравиться. Это, конечно, здорово, но уже чересчур.

– И пепельница наверняка не такая, какая тебе нужна?

– Да нет, неплохая, в виде грецкого ореха… у меня такой нет… думаю, не слишком дешевая. Но если он решил, что таким образом расположит меня к себе, то ошибался. Меня так просто не купишь! Вообще, Стас гораздо лучше этого Гены – ну, мое мнение. Придешь с ним еще как-нибудь?.. Тс–с, мама идет.

Глава 12

Родители уговорили меня позавтракать с ними, а потом я вернулась к себе. Телефон безжизненно молчал, будто из него выпили все соки. Выяснилось, что так и есть – беспрерывные звонки посадили батарейку. Поставив мобильный на зарядку и на всякий случай проверив пропущенные вызовы (хотя я была более чем уверена, что звонил только Стас), я обнаружила, что среди них затесался один от моего дипломного руководителя.

Тому, что он решил связаться со мной воскресенье, я уже не удивлялась. Перезвонила.

– Ида, здравствуйте, – деловито проговорил руководитель. – Я проверил ваш диплом и прислал вам по почте со всеми замечаниями и поправками.

– Большое спасибо, сейчас посмотрю, – сказала я.

Жаль его все-таки – заняться ему, что ли, больше нечем в выходные?

– Знаете, я тут подумал… дипломная работа… написана вами… на очень высоком уровне. – Он смущенно откашлялся, как примерный семьянин, ляпнувший фривольный комплимент малознакомой девице. – И тему можно еще развивать. Я думаю, вам стоит подумать о диссертации.

– Э-э… спасибо, я подумаю.

– После вашей защиты я поговорю об этом с замдекана.

Ого, да он, похоже, серьезно. Аспирантура. Ну… в конце концов, никаких других планов на будущее у меня нет. Нет работы – даже из компании, для которой я делала компьютерный набор, больше явно не обратятся: я игнорировала их все две недели своего отшельничества.

Я еще раз поблагодарила руководителя и пообещала на днях выслать ему окончательный вариант своей работы, с учетом всех его замечаний. Как только я завершила разговор, Стас снова стал звонить. Совершенно не щадил нервы Аллы – она там, наверное, бегала вокруг него и пыталась отобрать у него мобильник. А может, он заперся от нее в ванной?

Мне стало даже интересно, что он хочет мне сказать, что считает уместным при данных обстоятельствах. Я бы на его месте растерялась и, наоборот, затаилась – что, собственно, и сделала на своем, – но, возможно, я недооцениваю его находчивость?

Подумав, я сгребла телефон со стола и нажала «ответить».

– Привет, – не сразу послышалось в трубке (очевидно, он тоже не ожидал, что я сменю гнев на милость).

– Привет, – не стала оригинальничать я.

– Ты ответила.

– Ну да.

– М-м…

Нет, не такой уж он и находчивый.

– Ну… как ты там?

– Хорошо.

– Это ведь ты звонила Алле час назад?

– Нет.

– А по-моему, ты.

– Нет. Как она себя чувствует?

– Неплохо. Тамара все уладила.

– Я так и предполагала. Надеюсь, теперь ты не отходишь от Аллы ни на шаг?

– Сейчас отошел на кухню.

А я ведь так и не побывала у Аллы на кухне. Наверняка она тоже вся красно-зеленая.

– То есть она не слышит, что ты со мной разговариваешь?

– Нет, сама болтает по телефону с теткой. Тамара стала звонить ей постоянно, еще и приходит каждый день. Контролирует все.

– Поэтому ты не можешь сбежать, бедняжка.

Стас промолчал.

– А Алла не видит, что ты все время мне набираешь?

– Да знаешь, я уже трубку к уху не подношу. Просто включаю автодозвон и кладу мобильник неподалеку. Ты же все равно не отвечаешь.

– О, теперь ясно, почему ты не сразу сориентировался, когда я взяла.

– Ага.

– А что именно ты хочешь мне сказать?

Ну надо же, из него еще приходится клещами все вытягивать. Может, за эти две недели он и забыл, зачем ему так необходимо меня услышать, и пытался дозвониться уже просто на автомате?

– Сказать, что… что люблю тебя, наверное. И что все наладится. Только надо подождать.

Да, очевидно, я недалеко ушла от истины. Все гениальное просто. Вот, оказывается, зачем он ежедневно сажал мне батарейку. Ну а чего еще я хотела? Может, этого и достаточно? «Люблю», «наладится», «подождать»… разве плохо звучит?

– Я имею в виду, что… я ничего не забыл, – добавил он. – Ну, из того, что говорил тебе. Все так и есть. Ты же… все помнишь?

– Даже больше, чем нужно.

– О, ты про ту ночь, когда я напился и… что ж, надеюсь, мы все-таки вернемся к этому вопросу. – Голос Стаса прозвучал не слишком уверенно.

– Брось, ты ни на что не надеешься, ты не знаешь, что делать, и ты, как обычно, в тупике, – любезно подсказала я. – Не бойся казаться уязвимым и слабым – это не повредит твоей независимости.

– Ты высмеиваешь слова, которые я так искренне говорил…

– Разве ты слышишь в трубке смех? Вообще-то, очень хорошие были слова. И насчет того, что ты не хочешь, чтобы мы были обычной парой, – прямо в точку. Я тоже этого не хочу.

Стас снова замолчал – очевидно, почувствовал подвох и ждал, пока он вскроется. Я не стала заставлять его долго ждать.

– Пожалуй, любовь на расстоянии – это наш вариант. Прямо как для нас придуманный.

– Что?

– Ну, так мы не будем друг другу мешать, скорее поможем. Мой образ и воспоминания обо мне будут согревать тебя даже после двадцати лет несча… замечательного брака.

– Э-э…

И снова не слишком находчиво. Стас прямо разочаровывал меня. Что за мужчины пошли – приходится всю инициативу брать на себя.

– А что, разве лучше будет, если мы поженимся, начнем ссориться и ты станешь искать утешения у какой-нибудь другой Иды?

– Э-э…

– Ну, не Иды – Маши, Кати, все равно. Есть же у тебя потребность мстить таким образом самому себе за мучительные отношения. Я теперь начинаю понимать: это не только утешение, но и месть себе. Чтобы еще и совесть грызла. Ты так любишь себя бичевать, но при этом так любишь себя, что это даже мило.

– С чего ты решила, что наши отношения будут мучительными?

Наконец-то внятная, законченная фраза.

– Ты другие не воспринимаешь. Если они и не будут мучительными, ты их таковыми сделаешь – может, даже только для себя.

На мгновение я почувствовала себя Жанной, с ее стройными психологическими теориями, и одновременно осознала, что успела устать от этого разговора и продолжать его – тем более в том же пошло-глубокомысленном ключе – мне совершенно не улыбается.

Потом я подумала: что, если я больше не люблю Стаса? Не слишком-то приятные вещи я ему говорю, не слишком-то берегу его нежную психику. Но что-то во мне протестующе встрепенулось, и я успокоилась. Оказывается, с любовью жить куда приятнее, чем без нее. В последнее время казалось, что во мне умерло решительно все, но, видимо, пока еще нет.

– Ладно, иди к Алле, а то она тебя хватится, – посоветовала я. – Ничего ей от меня не передавай.

– Ида…

– А?

– Я подумаю, как все уладить. Честно. Я что-нибудь придумаю.

Нет, он не понял меня и не услышал. Наверное, он вообще не способен такое понять. От этого мне сделалось совсем легко – как в детстве, когда молочный зуб долго шатается, а потом наконец выпадает. В первую минуту это неприятно, но ты радуешься, потому что уже знаешь, что теперь он не будет тебя беспокоить.

– Хорошо, Стас. Пока.

– Я люблю тебя, – сказал он как-то бесцветно.

– Я тоже тебя люблю.

У меня было ощущение, что это наш последний разговор – забавно, что с ним и с Аллой я распрощалась в один день. И я, наверное, должна была всплакнуть и повспоминать всякие лирические моменты – как мы смотрели передачу про садоводство, как пили мартини в кафе или как Стас примерял розовую рубашку моего покойного дедушки… Но я этого делать не стала. Вместо этого я отложила телефон, включила компьютер, залезла в электронную почту и скачала файл, присланный дипруком.

Просто не верилось, что из-за нехарактерного усердия, проявленного мной в тот период отшельничества, меня действительно ждет аспирантура. Буду посещать никому не нужные лекции три дня в неделю, писать никому не нужную кандидатскую диссертацию по пиар-менеджменту и преподавать всякую муру болтливым и глумливым студентам и щелкающим пудреницами студенткам, которым будет глубоко наплевать на то, что им рассказывает какая-то девчонка на пару лет старше их.

Подходит ли мне это? Еще полгода назад я бы, наверное, сказала, что да, почему бы и нет. Хорошая работа – непыльная, спокойная. Не очень денежная – ну так можно подрабатывать, времени-то будет достаточно. Хотя бы компьютерным набором – у меня ведь неплохо получалось…

Мама в свое время не поступила в аспирантуру и очень по этому поводу сокрушалась, ведь это было бы как раз по ней: библиотеки, кропотливый, тихий и неприметный труд. Ее смущала только необходимость периодически выступать перед целой аудиторией. Возможно, именно эта маленькая деталь позволила ей в конце концов перестать беспокоиться об упущенных возможностях. Иначе она горевала бы до сих пор.

Видимо, то был все-таки не ее путь. Иначе она бы от него никуда не делась. Или он от нее. Тут ведь ничего не поделаешь, как ни сопротивляйся, как ни переворачивай. Я должна быть свободной, Жанна должна родить ребенка и посвятить ему всю жизнь, Стас должен…

Да нет, на самом деле никто никому ничего не должен. Просто у каждого своя истина.

Глава 13

К несчастью, Гена знал о дате моей защиты – кажется, ему ее назвала мама. Она также добавила, что мы обязательно устроим по этому поводу торжественный ужин, на который он, разумеется, приглашен. Но, видимо, это было достаточно давно и с тех пор что-то изменилось: когда я предложила сделать вид, что мы переносим ужин, и таким образом избавиться от Гены, мама даже не стала сильно возражать.

Было решено позвонить Гене после моей защиты и сказать, что я слишком устала и лучше отпраздновать на следующий день, а потом…

– А потом разберемся, – сказал папа жизнерадостно. – Кто-то из нас может, например, внезапно заболеть…

– Не дай бог! – с укором произнесла мама.

– Ну-у, пусть тогда нас всех вместе пригласят в гости. Он же не член семьи, чтобы идти с нами!

– И то хорошо. Ладно, придумаем что-нибудь. В крайнем случае можно просто не взять трубку, – внесла идею я.

– Это невежливо, – как мне показалось, с некоторым одобрением отозвалась мама.

В итоге все сложилось наилучшим образом: выяснилось, что мать Гены выиграла в каком-то конкурсе горящую путевку в Турцию на двоих, но муж не смог составить ей компанию из-за работы, а Гена успел сдать сессию, в основном «автоматом», поэтому было решено, что он присоединится к матери. Они улетали как раз в день моей защиты.

Я все-таки решила взять трубку, когда он позвонил, чтобы уныло сообщить мне об этом, и великодушно успокоила его («Очень жаль, конечно, что тебя не будет, но хорошо, что ты едешь на море, мы все очень за тебя рады»). В глубине души я надеялась, что он закрутит там курортный роман и хотя бы на эти десять дней забудет обо мне и моих родителях. Да, шансов было мало… но одна мысль о том, что этот ужин обойдется без него, немного грела меня, когда я готовилась к выходу из дома в тот знаменательный день.

Я убрала с будильника мелодию Evanescence и поставила ту самую, Slipknot. Она по-прежнему меня раздражала, но одновременно вызывала приятные ассоциации. К тому же под нее действительно было куда легче проснуться – вернее даже, под нее было просто невозможно не проснуться.

Не успела я закрыть дверь квартиры, как позвонила Жанна, чтобы пожелать мне удачи – подумать только, встала так рано специально ради этого.

– Я записалась на гимнастику для беременных, – ликующе сообщила мне она. – Кстати, тренер уже после первого занятия сказала мне – как и ты тогда, – что я очень гибкая. Можно будет когда-нибудь и о танцах подумать… Завтра пойду на стрижку по тому сертификату, который ты мне подарила. А сегодня вечером у меня как раз гимнастика!

Я не понимала, что ее так радовало в необходимости совершать нелепые движения в компании потных неповоротливых женщин с огромными животами и одышкой, но решила порадоваться вместе с ней:

– Замечательно. Просто отлично.

Чуть было не добавила, что просто-таки завидую, но было бы уже чересчур.

– Я все никак не спрошу: ты со Стасом поговорила? – спохватилась Жанна. – Он же даже мне звонил… я тебе не передала?

– Сема передал на твоем дне рождения.

– А-а, ну вот. Ты его бросила, да? Чем все кончилось-то?

– Да ничем.

– Как это?

– Вообще, все как надо.

– Это как? – слегка изменила вопрос Жанна.

– Это… закономерно, – подумав, заявила я.

– Ладно, потом поговорим, – сдалась она. – А сейчас иди на защиту и настройся на лучшее.

– Спасибо. Так я и делаю.

– Ты ведь позвонишь мне, когда сдашь?

– Конечно.

– Ну, все тогда… пока, удачи.

Я вспомнила, как она ждала меня под дверью после моего госа, какой растерянной выглядела весь день, хоть и улыбалась, как неуютно ей было, когда мы отмечали вечером с вином…

И отлично, что все позади, что ее приоритеты вновь расставлены и в этот раз она не будет меня ждать. Эта мысль была странной, но искренней.

***

В отличие от большинства, я совершенно не волновалась перед комиссией. Спокойно все рассказала и без запинки ответила на вопросы – мне даже не понадобилась бумажка с планом выступления. После моей защиты один из членов комиссии зачитал вслух отзыв рецензента, который я уже видела до этого – в конце рецензии была строчка: «Выпускница рекомендована к поступлению в аспирантуру». Или как-то так, дословно не помню.

Когда отстрелялись все, чья защита была назначена на этот день, комиссия выпроводила нас из кабинета минут на пятнадцать и, вроде как посовещавшись, пригласила обратно. Мою оценку объявляли в числе первых.

– Несомненно, отличная работа, причем с неплохими перспективами. Мы считаем, что вам действительно стоит подумать об аспирантуре, – важно произнес председатель комиссии.

– Благодарю вас, но мне хотелось бы для начала попробовать поработать по специальности. В конце концов, практика всегда полезнее, чем теория, – с вежливой улыбкой ответила я.

– Хм… что ж, тоже верно. Если вам понадобится помощь в поиске работы, можем дать некоторые рекомендации.

Иными словами, у них есть связи. Ну естественно.

Сидевшая неподалеку от меня студентка мажорного вида, имя которой я забыла, поморщилась – наверняка от зависти. Больше никому таких предложений не делали.

– Большое спасибо, – сказала я. – Это было бы очень кстати.

– Зайдите в деканат на днях. И не отметайте сразу вариант насчет аспирантуры. Было бы глупо зарывать такую работу…

– Ну все, – вмешался мой дипломный руководитель, – пусть человек решает сам.

При этом он посмотрел на меня с сожалением – хотя, возможно, мне показалось. Впрочем, пусть бы хоть зарыдал – не собиралась я себя связывать. Теперь, когда была по-настоящему свободна. От университета. От запутанных отношений. Временно – даже от назойливого поклонника. Да много от чего на самом деле но это было не так просто описать. В моей жизни осталось только то, что мне нужно: любовь и легкость.

Любовь – и легкость.

Глава 14

Как только я открыла дверь института, солнечный свет прямо-таки ударил в глаза. Можно было истолковать это как символ светлого будущего, которое меня теперь ожидало. Я не успела развить как следует эту мысль: отвлекла Жанна, стоявшая на крыльце.

– Я решила не нарушать сложившуюся традицию, – почему-то виновато пробормотала она. – Как все прошло?

– На «отлично».

– Молодчина! Пойдем куда-нибудь выпьем, отметим?

– Погоди, как? Алкоголь?! Ты же…

Внутри все сжалось. Неужели что-то с ребенком?!

– Вот. – Жанна извлекла из сумки бутылку с соком (наверняка персиковым, у нее ведь пунктик на персиковом) и потрясла ею у меня перед носом. – Тут хватит на двоих.

– О… непременно выпьем, – облегченно расхохоталась я. – Посидим в парке, раз погода такая классная. За распитие сока в общественном месте нас, надеюсь, не оштрафуют.

– Ты имеешь в виду сквер, который в той стороне? Замечательно, я как раз хотела зайти там в один магазинчик.

– С каких это пор ты полюбила ходить по магазинам?

– Ну, это особый магазинчик… сейчас увидишь. Расскажешь ты мне наконец, как прошла защита?

– Да как… скучные студенты и студентки, напялив свою самую скучную одежду, со скучными лицами рассказывали скучным членам комиссии довольно скучные вещи.

– О, звучит весело.

«Особый магазинчик» оказался маленьким бутиком для беременных. Никогда не видела, чтобы у Жанны так горели глаза при виде тряпок.

– Потрясающе! – восклицала она, вертя в руках странное платье, напоминавшее плащ-палатку. – Ой, мы же правда не торопимся? Можно я надену и посмотрю, как оно на мне смотрится? Пожа-алуйста!

– Да конечно, – пожала плечами я и присела на стул возле примерочной.

Через минуту подруга выплыла ко мне со счастливым видом. Платье и так было больше ее на пару размеров, а на ее плоском животе собралось огромными складками. Не верилось, что всего через несколько месяцев оно будет ей впору.

– Ну как? – вопросила Жанна, повертевшись передо мной.

– Ну… тебе идет белый. Почему ты никогда его не носила? Даже на свадьбу не надела.

– Потому что на самом деле только теперь в моей жизни наступила белая полоса! А как в целом?

– Хм, на вкус и цвет…

– Как будущий психолог я могу заключить, что тебе не понравилось, – засмеялась она.

– Будущий психолог? – переспросила я заинтересованно. – Планы еще в силе?

– А куда ж они денутся! Должна я когда-то реализовать себя… ну, не только как мать. – Жанна бережно погладила себя по животу. – Отличное платье, беру. Хорошо, что оно теплое – мне оно пригодится как раз где-то в середине осени.

Она порхнула к кассе и, доставая кошелек, повернулась ко мне с таким видом, будто собиралась сообщить мне что-то потрясающее:

– А знаешь, что?

Я быстро перебрала в уме возможные варианты сногсшибательной новости, но все они показались мне невероятными. У нее будет двойня или тройня? Она переезжает в Австралию? На нее внезапно свалилось наследство?

– Сема читает в интернете книгу о том, как правильно ухаживать за ребенком! Представляешь?

– Супер, – сказала я, почему-то снова ощущая неимоверное облегчение.

– Слушай… – Жанна влюбленным взглядом проводила платье, которое продавец убрал в пакет с логотипом магазина. – Я беременна всего два месяца, а мне уже жаль, что это закончится! Такое волшебное состояние, даже неважное самочувствие по утрам воспринимается легко. Может, мне сразу второго попробовать? Ладно, шучу, не смотри на меня так! Это я тебе на будущее, ты же тоже когда-нибудь семью заведешь, так вот заранее говорю: беременность не так ужасна, как ее малюют. Уверена, что быть матерью мне тоже понравится, да и тебе тоже, кому это может не понравиться! Семья – это здорово. Кстати, как там все-таки у вас со Стасом?

Я бы поспорила, чтобы это было «кстати», но не стала портить ей настроение мелкими придирками.

– Думаю, у нас все. По крайней мере, ничего нового уже не произойдет.

– А если бы ты послушалась меня и рассказала ему про Аллу, он бы ее бросил, и…

– Жанна-а.

– Что? Ну что?

– Все шикарно. Я защитила диплом. Гена уехал отдыхать. Родители вечером ждут меня на ужин. Ты, моя лучшая подруга, ждешь ребенка и счастлива. Не правда ли, это грандиозно? Ну, все вместе?

– Ты серьезно? – зачарованно переспросила Жанна.

– А что из этого тебя так удивило?

– Я твоя лучшая подруга? Ты говоришь мне это впервые.

– Тем не менее это факт. А теперь пойдем уже в сквер и выпьем соку. Что-то прямо в горле пересохло.

– Так хорошо сейчас, – прошептала Жанна и зажмурилась – мне даже показалось, что она собирается заплакать. – Тебе тоже, да?

– Да, – медленно кивнула я. – Мне тоже.

Глава 15

– Ну конечно. Чего еще можно было от тебя ожидать.

Тамара всыпала в компот целую гору сахара и принялась агрессивно его помешивать. Кипящее варево выливалось через край кастрюли на плиту, вызывая у Стаса ассоциации с ведьминским зельем.

– В конце концов, имею я право делать то, что хочу? – воинственно произнес он.

– Конечно! Я не сомневаюсь, что ты себя не обидишь. Пусть Алла сколько угодно лезет в петлю…

– Прекратите меня шантажировать.

– Пойди и успокой ее, она не в себе.

Стас выглянул из кухни и обнаружил Аллу полулежащей на диване с газетой на коленях. Ее рассеянный взгляд был направлен то ли на выключенный телевизор, то ли на фотографию на стене – ее собственную, разумеется, больше ничью она бы и в рамку не вставила. Газету она не читала, это точно, но выглядела вполне… нормально. Не была похожа на человека, находящегося на грани истерики или самоубийства.

– С ней все в порядке, – констатировал Стас, повернувшись к Тамаре.

– Ты идиот, – отозвалась она с насмешившей его готовностью, будто заранее готовила эту меткую реплику. – Столько лет с ней, а совершенно ее не знаешь. Разве не видно, что ей плохо?

– Она отреагировала совершенно спокойно. Я даже удивился.

– Вот именно. Нетипичная реакция – первый признак срыва.

Теория была сомнительной, но к Алле вполне подходила, и от этих слов в душе Стаса всколыхнулся бурный протест.

– Ну почему? Почему вообще кому-то должно быть плохо от того, что я ушел с работы и решил взять тайм-аут? В кои-то веки я чувствую себя свободным! Я работал с первого курса, мне все нравилось, но это выпивало из меня все соки, а теперь я…

– «Я», «я», – передразнила Тамара. – Пуп земли.

– В этом мы с вашей племянницей похожи, – справедливо заметил он.

– И что ты теперь будешь делать – сидеть дома? Ну, в смысле здесь, конечно, у Аллы? Решил проводить с невестой больше времени? – ядовито поинтересовалась она, но не стала дожидаться ответа. – Ты говоришь, несколько месяцев. Воображаешь, что все так просто: отдохнул сколько захотел, и тебе как на блюдечке принесли новую работу? Ты в курсе, что еще несколько месяцев можешь ее искать? А может, ты и сферу деятельности решил сменить в своем творческом порыве, а?

– Я не знаю.

Кое-что Стас знал точно: он не выдержит рядом с Аллой и недели в режиме нон-стоп. После ее выписки даже выходные стали для него пыткой.

– Ну почему надо было обнаруживать такое стремление к свободе именно теперь, когда вы собираете на свадьбу? Да еще говорить Алле, что «все будет в порядке», у тебя ведь «есть кое-какие накопления»!

– Вообще-то, я имел в виду то, что я собирал на автомобиль. Там, конечно, не так много, но…

– Еще и автомобиль. А она вообще знала об этой твоей… статье расходов?

– Я не обязан ей обо всем докладывать, она мне даже еще не жена.

– И уже неизвестно, станет ли ей в ближайшее время. Ты понимаешь, что просто расписаться для нее не вариант, и ее можно понять! Ну какая девушка не мечтает о пышной свадьбе…

«Ида», – подумал он.

– Что ж у тебя так все не вовремя, – продолжала ворчать Тамара, повернувшись к нему спиной.

Что верно, то верно. Именно от этого он и устал. Когда все гуляли и тусовались в клубах, он работал. Когда все меняли девушек, он сходился и расходился с одной и той же. Как только решился уйти к любимой – обстоятельства вынудили его вернуться к Алле… но сколько можно подчинять жизнь обстоятельствам?

Формально поводом для его увольнения была ситуация с отпуском – с тех пор как его повысили, работы, как и ответственности, стало еще больше, и начальник отказывался отпускать его даже на несколько дней. Но на самом деле это тут было совсем ни при чем. Просто возможность так легко взять и уйти, не считаясь с чертовыми обстоятельствами, вдруг опьянила Стаса, как и всякая возможность исполнения мимолетного желания. Это же так соблазнительно: захотел – и сразу сделал. Не так часто ему это удавалось. Мысль только оформилась в его голове, а ноги уже несли его в отдел кадров, а через минуту он уже выводил от руки: «Прошу уволить меня по собственному…»

– Хорош, ничего не скажешь. Отдохнуть он вздумал, – не унималась Тамара. – Ты бы хоть готовить нормально научился, чтобы мне не пришлось приходить каждые два дня, пока Аллочка поправляется.

Стасу казалось, что «Аллочка» уже вроде бы «поправилась» – по крайней мере она оживленно болтала по телефону с подружками, сидела в интернете и листала свадебные каталоги. Но это было до сегодняшнего дня. До того, как он сообщил ей.