Крах. 1991 год. Телефонный начальник

– Виктор Васильевич, а что вы удивляетесь, что вам трудно найти взаимопонимание в Управлении у замов? Ваши же подчинённые часто их и настраивают против вас!

Я отмахиваюсь, – не очень это похоже на правду. Разве что от экономиста Мурносовой подобное можно ожидать, – а больше и не от кого.

Ну ладно, Мурносова – она может повлиять на линию моих взаимоотношений с главным экономистом Управления Кислицыной Тамарой Борисовной, хотя хорошего и в этом мало, но почему чисто технические специалисты – главный инженер, к примеру – всё время скромно, как-то втихушную, уходит от поддержки моих предложений?

Ирина Зигфридовна, заговорчески – мне смешна всегда эта её манера, – подмигивает

– Э-э, не скажите! Кислицына – дружит с главным инженером, и имеет на него большое влияние, против любого настроить может…

Ну, вот. Там – Мурносова, тут – Кислицына, – прямо цепочка злодеев прорисовывается! То ли бред, то ли, правда… Я просто, вежливо проглатываю информацию. Но главному бухгалтеру – благодарен. Всё-таки выговорился, сочувствие получил, правда, с встречной порцией смутной, теперь уже ею внесённой сумятицы в мыслях, но выслушан был… – и полегчало.

А по прямой бухгалтерской работе помощи мне от Ирины Зигфридовны не требуется. Пильникова когда это надо, получает её в полном объёме без моего участия, работает с Ириной Зигфридовной в тесном взаимопонимании. Такая же педантичная, тщательная и обязательная в мелочах, ведь бухгалтерские цифры не терпят приблизительности, Пильникова в учёте – как рыба в воде. С дебетом и кредитом нашего предприятия – и в этом я неоднократно имел возможность убедиться – всё в полном порядке.

Ирине Зигфридовне в начале января исполнилось пятьдесят пять лет. Достигши пенсионного возраста, ни дня не согласилась работать она больше. Поговаривают – в Германию собирается с семьёй уезжать. Сейчас сделать это можно всё легче и легче. Её дело.

В церемонии проводов на пенсию, вручили мы ей от ГТС достойный подарок, пожелали благ. Пусть живёт в своё удовольствие, свободной пенсионной жизнью. А в бухгалтерской жизни ничего не изменится. Придёт на её место новый человек.

Пильникова – достойный и уверенный в своём профессионализме человек, коммуникабельный – найдёт общий язык с любым.

В один из дней Надежда Васильевна взволнованная и явно не в себе, с лицом раскрасневшимся пятнами, влетает в кабинет и делится, как гром с неба, свалившимся на неё предложением

– Виктор Васильевич, меня только что вызывал к себе Фенин. Он предложил мне занять должность главного бухгалтера Управления связи, – вместо Коберштейн…

Вот новость так новость! Меня охватывает растерянность, сковывает досада, злостью заведённое сердце бешено гоняет по телу кровь. Запылали жаром щеки, ощущение, как в лоб дубинкой получил, – интересно, как я сейчас выгляжу?

Ах, Фенин, Фенин – ну почему подобные вопросы он решает таким странным образом, почему ставит меня своими манерами в двусмысленное положение? Он со всеми руководителями так поступает, или только со мной?

Или он думает, что Надежда Васильевна со мной не поделится, и лучше будет если восприму я это, после того как она согласится с его предложением, просто как свершившийся факт – не имея возможности уже влиять ни на что.

Но ведь она же поделилась…

Знал бы я заранее – и вёл бы себя адекватно. А так – неудобно чувствовать себя растерявшимся перед подчинённым человеком.

Новость ошарашивающая, сногсшибательная и всё-таки я быстро с собой справляюсь, беру себя в руки. Мысли разные, от просто взбалмошных, до панических, отступают на второй план, сознание проясняется, возвращается способность трезво мыслить. Я с трудом подыскиваю слова, медленно, осторожно формирую то, что нужно сказать.

Он же прав, по существу прав этот Фенин, лучшего бухгалтера ему не найти. Пильникову, как достойную замену себе, ему же Ирина Зигфридовна явно и порекомендовала. Но мне-то без надёжного и верного помощника, что делать?..

Главного бухгалтера, здесь на ГТС, претенденты на его место в спину не подталкивают. Мне-то что делать, из кого замену искать? Фенину проще. У него поля для манёвра больше. Но он остановился на кандидатуре опытного и во всех отношениях, подготовленного бухгалтера – Пильниковой. И на Городскую телефонную сеть сам найдёт и назначит, в свойственной ему манере, и согласия моего не спросит. Тёмную лошадку. Назначит, и будь добр – срабатывайся!

Вот такая от него «помощь». Как будто мало у меня проблем по технической части, осталось! Для полноты их, на полную катушку, только главбуха умыкнуть и не хватало! Вроде и взял я себя в руки, а обида на Фенина и жалость к себе не отступает, всё равно захлёстывает.

Ну что услышать от меня хочет мой главный бухгалтер? Радости за её успех, бодрого оптимизма, широкого жеста? Мол, ты соглашайся, Надежда Васильевна – повышение по службе не каждый день предлагают, когда ещё такой шанс получить более ответственную и более интересную, да ещё и выше оплачиваемую работу представится? Да и мне от вашего повышения по службе польза будет – глядишь, и сподручнее станет в Управлении вопросы решать, активный союзник среди помощников Фенина появится. Ведь не понаслышке же, а через собственный опыт, познали вы очень непростую жизнь Городской телефонной сети. Все проблемы-заморочки её, годами не решаемые – знаете, в том числе и те, решение которых от воли Управления связи зависят. Глядишь, с вашим участием, в новой должности, – сдвинем с места, хотя бы некоторые из них. Ведь за предприятие, налаживанию работы которого многие годы и вы отдали, – волей-неволей переживать будете, весомая частичка жизни вашей, ведь тут останется. А мы, – что мы? Уж как-нибудь выкрутимся из очередной кадровой трудности…

А может услышать желает, что без неё мне совсем плохо будет? Надёжного, верного сотрудника лишаюсь – единомышленника в подлинном смысле этого слова, опереться на которого без сомнений могу в самом сложном деле. Компетентного специалиста, – умеющего соглашаться, когда совпадёт взгляд на положение вещей, и умеющего твёрдо отстаивать свою линию, если вразрез куда-то в замыслах повело, с сомнительными и не очень просчитываемыми последствиями. Особенно, если это соблюдения финансовой дисциплины касается. Педантична и честна. Тверда как кремень в собственной убеждённости. А если не согласится с доводами моими, то так, что обидеться и разозлиться на неё трудно. Ходячая счётная машина, в которой все составляющие расчёта, чётко состыкованы друг с другом и строго по полочкам разложены. Всё может просчитать, что касается деятельности ГТС – и доходы и расходы, и прибыль, с учётом всех, даже самых мелких нюансов – прямыми расчётами – и на близкую, и на дальнюю перспективу, с учётом всех эксплуатационных приобретений и потерь.

Это касается не только бухгалтерской, но и экономической стороны вопроса. Не будь у меня экономиста Мурносовой – всё, что требуется по экономической работе, Пильникова, в лучшем виде, и без неё представит. Наоборот же, у Мурносовой, аналогично – никак не получится, да и в расчётах экономист Мурносова полностью на цифры главного бухгалтера опирается.

Показатели и прогнозы экономиста через наработанную виртуальную динамику вырисовываются.

Показатели главного бухгалтера – через конкретную, жизнью проверенную, оценку процессов в цифрах, которые прощупать можно, и которые «не вырубишь топором».

По мне бы – так я, вообще, объединил бы бухгалтерскую службу с экономической, и приоритет возглавить её, – главному бухгалтеру бы отдал. Может быть, тогда и планы нам спускаемые вышестоящей организацией более к жизни приближенными были бы.

А сейчас, – сомневается, возможно, ждёт мой главбух, что уговаривать её остаться буду. Так ведь это тоже неправильно по отношению к ней будет.

Нет, пусть сама решает, её выбор!

– Надежда Васильевна, если честно, я рад за вас, у вас всё получится, и вы несомненно, с новой работой справитесь, да и трудностей особых, с учётом вашего трудолюбия и опыта, на новом месте вы не найдёте. Всё так…

Но честно и то, что Городской телефонной сети, и мне, конечно, без вас несладко придётся. Сами решайте… Время-то, подумать Андрей Алексеевич выделил?

– Да, выделил, но совсем мало – день!

– Ну, – дня хватит…

Она всё-таки ждала от меня определённости, и хоть все поняла, по моему выражению лица – этого ей оказалось недостаточно. Ждала чёткой, конкретной, в словах выраженной позиции по этому вопросу, она всё ещё продолжает ждать чего-то от меня, но зависший в глазах вопрос натыкается на повисшую в кабинете паузу и… всё!

– Думайте, Надежда Васильевна, думайте – вы всё сама можете просчитать. Плюсов в предложении очень много, но есть и минусы.

Взволнованность Пильниковой постепенно рассеивается. Краснота сходит с лица, розовеют и растворяются пятна на щеках и шее – пришёл в себя человек, принял обычный вид, но растерянность продолжает сквозить из неё и озабоченность. Из-за необходимости делать выбор самой – казалось бы, – такой очевидный, и, похоже, совсем не простой для неё.

– Хорошо, Виктор Васильевич, я подумаю…

Дня на размышления Пильниковой не понадобилось. Фенин рано приходит на работу, и тут же, следующим утром, она мне сообщает, что опять, только что, побывала у Фенина, и что отказалась от выдвижения на новую работу!

Мне почему-то казалось, что так и произойдёт.

– Надежда Васильевна, и какие же мотивы самыми весомыми для вас оказались при принятии решения?

– Ай, мне моей работы и на ГТС достаточно, а в Управлении – коллектив склочный…

Склочный, не склочный – не знаю, но ко многим из них, действительно, «просто на козе, не подъедешь!» – управленцы «высокого» ранга…

– Не передумаете, пока не поздно ещё?

– Не передумаю! Андрей Алексеевич не шибко расстроился, уговаривать не стал, только хмыкнул обескуражено. Уговаривать, не в его правилах. Понятно – и без меня обойдётся.

Я не скрываю своей радости. Мне сейчас поддержка Пильниковой очень нужна, очень…

По поводу, всё-таки, странного отказа Пильниковой от заманчивого предложения Андрей Алексеевич со мной так ни единым словом и не обмолвился…

Глава 3. Очередной конфликт

Опять драки не миновать. С упорством, достойным лучшего применения, разжигается на предприятии очередной конфликт, призванный обозначить недовольство коллектива действиями его руководителя. В который уж раз!

В конце концов, это уже не смешно и начинает надоедать. Они, все конфликты подобного рода, провалом и посрамлением для зачинщиков до сих пор оборачивались, но всё равно, подлые плоды взращивают. Поскольку, от случая к случаю, если коллектив выказывает недовольство своим руководителем – нет дыма без огня, – наверное, следует его всё-таки, заставить укротить управленческий пыл, к порядку призвать. Научить, не совать нос – куда не требуется.

Требуется, не требуется – кто определяет?

Цель подобных конфликтов очевидна. Не качеством, так количеством сформировать, у кого следует, сомнение – а достоин ли, быть руководителем тот человек, который провоцирует у подчинённых бунты против себя? Может, заменить его пора настала? Ведь дыма без огня не бывает…

Давно уже ясно, у кого вызываю я в коллективе своём, такое стойкое неприятие, кому мешаю развернуться в подлую, корыстную, полную мощь, кто вопреки разумной логике, всё старается ущипнуть и ущипнуть исподтишка, нервишки пощекотать начальнику, пусть мелко, но напакостить.

Неугомонная Мурносова – работаю с ней абсолютно также как со всеми, дистанцирован от неё также как от других, требовательность и контроль её работы также как за работой других, осуществляю. Правда, вникаю в суть её экономической работы, с учётом возможности её профессионального влияния на формирование материального положения практически любого работника, более пристально, чем ей хотелось бы, но это моё неотъемлемое, как первого руководителя, право. Я им пользуюсь. Вопросы неудобные задаю, своё видение по распределению фонда оплаты труда отстаиваю, бывает, с предложениями её не могу согласиться…

Не чувствует себя Мурносова полновластной хозяйкой в сфере распределения заработанных коллективом материальных благ, вот уже добрых пять лет, с моим вниманием к сфере её интересов, не чувствует всевластности своей. Казалось бы, привыкнуть должна, смириться, – ан нет, – не может, не может перешагнуть через свой авантюрный характер.

И гораздо худшее для неё зло – успешный руководитель, чем, если бы был на моем месте не совсем в себе уверенный и не такой профессиональный. И совсем не важно, что шли бы дела на предприятии совсем плохо. Ведь во времена руководства Телеграфно-телефонной станции другими руководителями, практически развалившими устойчивую работу телефонной связи в городе – она упивалась красноречием, была на виду, блистала экономическим профессионализмом и по существу, ни за что не овечала.

Ей то что? Экономист свою работу и на хороших, и на плохих предприятиях, как правило, выполняет без особых к нему претензий и спроса. Весь спрос, в случае плохой работы предприятия – с него, с первого руководителя. И лавры экономисту, в случае хорошей, – не очень светят. Можно пренебречь.

В другом, через прямое влияние на распределение средств, через формирование окладов, зарплат, подходов к стимулированию труда, объективных и не очень, в зависимости от отношения к конкретному человеку, – если плохой руководитель – преимущества у экономиста вырисовываются. У такого экономиста, в характере которого лидерство, авантюрность и моральная нечистоплотность, в одном теле уживаются. Все эти качества в полной мере у Мурносовой присутствуют.

Я всё стараюсь благородство проявлять – ну повздорили, разобрались, забыли и дальше пошли. Ну, повздорили, на пустом месте бурю в стакане воды разыграли – выпустили пар, моральным уроком на будущее ограничились и разошлись. Каждый на своём месте работать призван и должен свои, предписанные должностными инструкциями, обязанности исполнять. Схлестнулись, определили, откорректировали границы взаимоотношений в работе и разошлись. С кем не бывает…

Но сколько можно! И всё об одном же! Сколько можно – ведь на нервишки мои и без «чудачеств» Мурносовой колоссальные нагрузки каждодневно сваливаются, а ведь они, нервишки-то – не железные. Сколько можно! Мне – расстройство, а с неё – как с гуся вода…

В Комитет народного контроля на меня, как на недостойного руководителя, жалобы были. В прокуратуру – инспирировались. В областное Управление связи, мелкие и покрупнее – по словам Фенина – с избытком!

Теперь вот, жалоба в горком партии пошла. На грубое и несправедливое, с моей стороны, отношение к цеху радиоузла.

Понятно кто кукол за верёвочки дёргает, но видно, перестаёт в ногу со временем Валентина Васильевна идти. Не дошло до неё ещё, что городской комитет партии стремительно теряет власть, что отнято у него отменой шестой статьи Конституции право неограниченной власти, что не может Коммунистическая партия уже бесцеремонно вмешиваться в дела коллективов.

Хотя, – это где-то не может! В нашем городе инерционность мышления ещё долго преобладать будет, и хоть партия приспосабливается, новые методы нарабатывает – как с их помощью удержать власть, – на деле, власть эту вовсе и не теряла, и в полной мере ею пользуется.

В городском комитете партии, как руководитель, я на хорошем счету, но письмо пришло и на него надо реагировать.

Разобраться с жалобой на «узурпаторское» моё поведение очередному специалисту по идеологии поручено. В последнее время очень уж часто на постах горкомовских сменяются люди.

Специалист удивляется странности недовольства коллектива, наслышана обо мне, очень хорошо ко мне относится и не понимает – зачем буча затеивается.

– Виктор Васильевич, ну что вы со своим коллективом сами не разберетёсь? Коллектив радиоузла – он ведь достойно работу свою выполняет, не следует его обижать. Может, внимания к их проблемам больше уделить надо?..

– Разберусь, Роза Ахметкалиевна, конечно же разберусь, и с вниманием к ним, поверьте – всё в порядке. Гласно разберусь, не келейно. И тянуть не буду с этим. Завтра же соберу Совет трудового коллектива, приходите, поприсутствуйте, вникните в суть – выводы и сделаете. Разберусь…

– Хорошо, приду, непременно приду.

Ну что ж, у меня появилась хорошая возможность ещё раз расставить акценты. Пояснить людям, что же спровоцировало конфликт, насколько серьёзна почва для конфликта? Я уже научен опытом. Это, очередная попытка экономиста сотворить много шума из ничего. Вызвать головную боль у руководителя во взаимоотношениях с коллективом, переключить его внимание на дополнительные проблемы, непродуктивные, раздражающие и болезненные для его души. А то – слишком уж суёт нос свой любопытный в сугубо экономические дела. Всё ищет недостатки в экономической работе. А у кого их нет? Незамеченными оставить хочется их Мурносовой – свои ведь…

Я, действительно, всё глубже погружаюсь в экономические вопросы.

Набирает обороты хозрасчёт. Новые методы работы в условиях самофинансирования и самоокупаемости – это всё не пустые слова. За ними требование дня сегодняшнего – тщательно учитывать всякую копейку, заработанную и потраченную, искать и отрабатывать новые пути по увеличению доходности предприятия, анализировать упущенные возможности. Через полученную в итоге прибыль, конечную прибыль, после всевозможных отчислений в вышестоящую организацию и налоговые органы, остающуюся в полном распоряжении предприятия, оцениваются результаты труда. Прибыль эта и определяет материальные возможности коллектива, Очень важно оптимально использовать механизмы, формирующие в итоге фонд материального стимулирования (оплаты труда), фонд социального и экономического развития.

Значительна роль экономиста в безошибочном владении и применении новых экономичных методов работы на производстве. Некогда по сторонам посматривать, на частности отвлекаться и мух ловить.

Год прошедший очень тяжёлым и напряжённым оказался. Возросло количество перерасчётов по абонентской плате за неработающий телефон. Потери доходов, в том числе и по непредвиденным, из-за природных капризов, причинам, заставили искать дополнительные источники прибыли через более тщательный учёт расходов, через новые, ранее не достаточно изученные и не принятые к использованию, возможности её формирования.

По итогам года мы пролетели по двум позициям. Неправильно отразили в отчётах, а потому, потеряли возможность увеличить прибыль за счёт средств, дополнительно заработанных на коммунистических субботниках, и кроме того, допустили значительный рост сверхнормативных запасов собственных оборотных средств, в том числе и материалов, отрицательно отразившийся на конечной прибыли.

Не смертельно конечно, по отношению к общим итогам года, но обидно. Все подводные камни заранее были известны, было время для манёвров, согласований с Управлением связи – а упустили. Экономист прошляпил, особенно в части сверхнормативных запасов. Откуда их превышение – когда весь год по материалам, по кабельной продукции по элементарным трубкам к таксофонам острый недостаток ощущался? Трубки по-прежнему безбожно воруют, с мясом от телефонов-автоматов отрывают, а запасных – нет! Весь год от снабженцев предприятие на голодном пайке сидело, работать нечем было – а в итоге – резкое превышение норматива…

А норматив, насколько отражает реальность? Может быть, он и устарел вовсе, давным-давно, может перерасчёт настоятельный его требуется. За этим обязана была следить и разобраться с этим экономист, – должна была! И хоть рабочее место её не в кабельном колодце находится, под дождём, капающим за шиворот холодными каплями, – прошляпила!

Самому пришлось вникать, глубже копаться в экономических вопросах, убедился сам в просчётах, а мер и рвения на их исправление от экономиста не увидел. Объяснений потребовал – сначала устных – реакции должной не увидел.

Ну не захотела понять Мурносова, что она тоже – качеством своего труда, прямо может, или зарабатывать, или терять прибыль, и обязана отвечать за упущенное на своём рабочем месте, в том числе и в дисциплинарном порядке, как кабельщик, как монтёр. Хотя, где это видано, чтобы экономист на производстве за недостатки в работе выговора получал? Нонсенс! В любом деле, всегда вокруг все виноваты – кроме экономиста.

Но ведь всё идёт к тому, что прорехи в экономической работе заметны для производства. И это чувствует экономист. Но болото своё, в котором безраздельно хозяйничает, ворошить не хочет, и любопытных вглубь подпускать не желает.

Поводом достаточным для организации очередной кампании против своего руководителя, на сей раз, Мурносова посчитала некоторые оценки и мои открытые, прямые, критические высказывания по поводу работы цеха радиоузла, в которых акцентировался недостаточный вес его труда в общей структуре доходов и расходов Городской телефонной сети. Может быть, режущие слух радистов, но прагматичные и правдивые цифры были озвучены.

Как всё, от копейки до копейки, разложено и взаимоувязано в бухгалтерском балансе, и главное – понятно бухгалтеру, так, вес этих цифр, вклад каждого цеха, бригады, иного подразделения в реальное финансовое состояние предприятия – понятны должны быть начальнику цеха, бригадиру. И очень даже хорошо – если и рядовому работнику, его личный вклад в общее дело понятен будет, тоже.

Хозрасчёт, самофинансирование – не пустые слова. Они диктуют острую необходимость определить действительное место и роль каждого работника в формировании общей структуры конечной прибыли предприятия.

Понятно, фонд оплаты труда, – он формируется и зависит от объёма эксплуатируемых основных средств, в денежной оценке оборудования и сооружений, которые собственно, обеспечивают обработку и передачу информации. Но он, а также и другие социально значимые фонды, – от величины дохода, который приносят эти самые эффективно, или неэффективно используемые основные средства – тоже зависит. От всего, что формирует объем продукции. И как ни крути, – подавляющая доля доходов, на которые собственно, и живёт предприятие, привносится в общую копилку линейно-кабельным цехом и цехом АТС.

Доля доходов цеха Радиоузла составляет чуть более двадцати процентов.

Порядка семидесяти тысяч радиоточек проводного вещания разносят по квартирам горожан важную информацию о событиях в стране и в мире, дают возможность наслаждаться произведениями музыкального искусства, позволяют прослушивать литературные и театральные постановки. Доступно проводное вещание практически всем горожанам, и предоставляется по минимально возможной цене. 50 копеек в месяц – цена за работу радиоточки в квартире.

Хорошо людям, пользующимся радиовещаниям, но предприятию, – не очень. Важна роль проводного вещания в общественной и политической жизни, но не разживёшься на такие деньги. На голые оклады и мизерную премию работникам радиоузла, конечно, хватит…

Но ведь экономическая ситуация в стране, и город наш не исключение, продолжает ухудшаться. Дорожают на глазах продукты, товары первой необходимости, нехватка их начинает ощущаться. Чтобы как-то это нейтрализовать, чтобы не отразилось это в сторону ухудшения жизни работников – предприятию больше доходов требуется получить, чтобы потом, часть их, в виде дополнительных премий, пустить на заработную плату.

А коли возможностей получить эти дополнительные доходы гораздо больше, и весомее они, на поприще расширения услуг телефонной сети – то было бы правильно, если бы коллектив радиоузла, находил возможность помогать иногда линейно-кабельному цеху, заработать дополнительные доходы, не ухудшая, конечно, качества работы радиотрансляционной сети. Ведь дополнительные премии из общей копилки – фонда заработной платы, в равной мере, как на всех остальных, так и на работников цеха радиоузла распространяются.

А резервы у радистов есть. Ведь помогают они, причём добровольно, и без дополнительного разрешения, строителям ПМК-7, при радиофикации вновь построенных домов. И удовлетворённый при этом, их личный материальный интерес, который явно присутствует, – на работников ГТС в целом не распространяется. Ну, разве что – дополнительными радиоточками по 50 копеек абонентской платы за штуку.

Мне не нравится, когда линейно-кабельный цех, в тяжелейших условиях вытащивший из летнего прорыва напрягшуюся от давления природы телефонную сеть, получал в результате, тычки и затрещины в виде выговоров и потерянных премий. Поделом конечно, но ведь при этом, реальными плодами их труда, занимая по существу позицию стороннего наблюдателя, пользовался, в полной мере, цех радиоузла. В виде дополнительных премий и других выплат за регулярные победы во внутрицеховом Социалистическом соревновании, из общего, в большей степени, заработанного имевшими привычку «бедокурить» монтёрами и кабельщиками линейно-кабельного цеха.

И всё по «правилам экономики», на страже которых бдительно и бескомпромиссно стоит мой экономист! Что-то не так в такой «экономике»! Явной несправедливостью сквозит – и это, постоянно беспокоит меня. Что-то удалось подправить, но по большому счету – экономист – не помощник мне в этих вопросах. По большей части – «агрессивный» оппонент.