В мире есть много прекрасных сюжетов:и у прозаиков, и у поэтов,и у народных сказителей… – страстькак же их хочется взять да украсть!Если из многого взять понемножкуи не взаправду, а так, понарошку,строчки смешать, то получится он —не плагиат, а законный центон.Или не строчки взять, а персонажей —не насовсем даже, речь не о краже —и отпустить их гулять в интертекст.Сами вернутся, когда надоест.Авторы и не заметят пропажу,ну, а читатели весело скажут:«Это не вор, это постмодернист —хоть без таланта, но в помыслах чист».Так, безусловно, не станешь поэтом,но и никто не осудит за это.

И прозаиком таким способом тоже, само собой разумеется, не станешь.

Кстати, некоторые почему-то думают, что в прозе классический центон – то есть, такой, когда отсебятины не вставлено ни единого словечка, практически невозможен.

Но они заблуждаются. Если бы у нас сейчас была дискуссия, я бы доказал.

Берём, к примеру, один известный роман…

Теперь берём другой, не менее известный…

Вуаля! Лёгким движением курсора и клавиш из двух Степанов у нас получается один, несмотря на утверждение о том, что только все счастливые Степаны похожи друг на друга, а каждый несчастный Степан несчастен по-своему.

«…Всё смешалось в доме Облонских. На третий день после ссоры князь Степан Аркадьич проснулся не в спальне жены, а в своем кабинете, на сафьянном диване.

Если бы Степе сказали бы так: «Степа! Тебя расстреляют, если ты сию минуту не встанешь!» – Степа ответил бы томным, чуть слышным голосом: «Расстреливайте, делайте со мною, что хотите, но я не встану».

Он повернул свое полное, выхоленное тело на пружинах дивана, как бы желая опять заснуть надолго, с другой стороны крепко обнял подушку и прижался к ней щекой.

И тут он вспомнил вдруг, как и почему он спит не в спальне жены, а в кабинете; улыбка исчезла с его лица, он сморщил лоб, чувствуя, что похмелье дарит его новым симптомом: ему показалось, что пол возле кровати ушел куда-то и что сию минуту он головой вниз полетит к чертовой матери в преисподнюю.

«Ах, ах, ах! Ааа!..» – замычал он, вспоминая все, что было.

Тут ему так ударило в голову, что он закрыл глаза и застонал… Он хотел позвать домработницу Груню и потребовать у нее пирамидону, но все-таки сумел сообразить, что это глупости…».

Ну и, чтобы два раза туда не ходить, сразу – кульминационная сцена с катарсисом и очищающими душу слезами, как положено.

«Утихли истерические женские крики, взволнованные люди пробегали мимо, что-то восклицая. В расстроенный мозг вцепилось одно слово: «Аннушка».

Тут он затрясся от слез и начал вскрикивать:

– Горе-то, а? Ведь это что ж такое делается? … одно колесо пудов десять весит… А? Верите – раз! Голова – прочь! Правая нога – хрусть, пополам! Левая – хрусть, пополам! – И, будучи, видимо, не в силах сдержать себя, стал содрогаться в рыданиях.

Алексей Александрович, увидав слезы Вронского, почувствовал прилив того душевного расстройства, которое производил в нем вид страданий других людей, и, отворачивая лицо, он, не дослушав его слов, поспешно пошел к двери.

– Нет, не могу больше! Пойду приму триста капель эфирной валерьянки!

Алексей Александрович подал ему руку, не удерживая слез, которые лились из его глаз».

Тот, кто, прочитав это, не счел себя оскорбленным в лучших чувствах, не закричал, швыряя эту книжку: «В печку её!», – может без опаски читать её и дальше. Даю честное слово, что там далеко не всё так цинично.

Да и настоящих, по всем правилам, центонов там совсем немного, прямо скажем. Ведь правила гораздо интереснее нарушать, чем соблюдать.

Зимнее

Февраль. Чернила. Слёзы. Слякоть…

И повторится всё, как встарь:

поэт в России должен плакать,

взглянув с утра на календарь.

Мело, мело, несло пургуво все пределы.Сидела птичка на лугу,в снегу сидела.И всё терялось в снежной мгле.И снова, сновак несчастной птице по землеползла корова.Неотвратимая, как рок,корова кралась.Взлететь из-за скрещенья ногне удавалось.Босые пальцы на снегусвело тревогой:сейчас ухватит за ногУ!Или за нОгу?Не бойся, птица, всё пройдёт,тужить нам рано.До свадьбы рана заживет,любая рана.

Весеннее

Баллада о внутреннем сурке Финдлее

С моим сурком вчерашний деньмы вышли со двора.Сказал сурок, увидев тень:«Весна пришла. Ура!»– Еще февраль, не вышел срок!«Ты враль!» – сказал сурок.– Ступай домой и выспись впрок!«Не ной!» – сказал сурок.«Журчат ручьи, кричат скворцы…», —твердил он, как урок.«Грачи летят во все концы!», —присочинил сурок.Напомнил об апрельском пне…И я сказал: – Ах, так?За это не сурок ты мне —мармот ты и байбак!А, ну-ка, быстро марш в кровать,поговорим весной!И сам отправился поспать,а мой сурок со мной.

Летнее

(Слова – так себе, зато музыка очень хорошая – Оскара Фельцмана)

Вышла Татьяна на берег Дуная,бросила мячик в волнуи заревела. Зачем? Я не знаю:мячик же не утонул!Мячик в реке увидала собакасо своего бережка.Вслед ей суровый Герасим не плакал,разве что всхлипнул слегка.Дальше видна нам такая картина:вечером, в дождь и грозуплюхнулась с берега к ним Катерина,наспех смахнувши слезу.Мячик, Муму и Кабанова Катяплыли недолго втроём,спьяну рыдая, подбросил им: «Нате!», —Стенька княжну в водоём.Плачет Полоний: «Куда же ты, дочка?»Тише, Полоний, не плачь!Крепко вцепилась Офелия в бочку —бочка надежней, чем мяч.Славный корабль омулёвая бочка!В бочке – царевич Гвидон.Здесь ради рифмы поставим мы точку,Хоть не последним был он.…… … … … … … … ………… … … … … … … ………… … … … … … … ………… … … … … … … ……Столько их бестолку падало в реки,столько бежало к прудам…Так что тебе я, Татьяна, вовекимячика в руки не дам!

Осеннее

Летят перелетные птицыв осенней дали голубой,там девушка, песнь распевая,сидит на вершине крутой:«Не знаю, что стало со мною,печалью душа смущена —не нужно мне солнце чужое,чужая земля не нужна.Далеко-далеко, за морем,стоит золотая стена,а я остаюся с тобою,родная моя сторона.В стене той заветная дверца,за дверцей большая страна.Не нужен мне берег турецкийи Африка мне не нужна!»И кос ее золото вьется,и чешет их гребнем она.Вставай, вставай, кудрявая,На встречу дня!

Отмороженный малютка

«…или, например, у Н. Некрасова: «Малыш уж отморозил пальцы, ему и больно и смешно…«» (из рецензии на сайте proza.ru)

Вечер был, сверкали звёзды.

На дворе трещал мороз…

По двору, хоть было поздно,

мальчик в санках Жучку вёз.

Вышел из лесу Некрасов,

посинел и весь дрожал.

Он назвал малютку Власом

и к себе в стишок забрал.

Плачет дома мать-старушка

и грозит ему в окно:

«Вот ужо приедет Пушкин —

нас рассудит, всё одно!»

Вечер был, и не на шуткуна дворе трещал мороз.Шёл по улице малюткаи тащил с дровами воз.«Ну, а где ж твоя савраска,почему одна вожжа?»«Умерла!» – сказал он басом,посинел и задрожал.Плакал он, как вырубалилес, а следом и отцазарубил жестокий барин,бросил в дровни мертвеца.Вдоль дороги стынут ёлки,Наш сиротка весь продрог,утащили тятю волкипрямо с похоронных дрог.Много вынес этот мальчик,мёрз и мок, плутал в лесу,даже заморозил пальчик.ковыряя им в носу.Сёк его десятник жадный,голод-царь его морил,но широкий и громадныйпуть малютка проторил.Милый плут! Малютка этотуморительно был мал…Под уздцы рванул поэтаи быстрее зашагал.Так сказал поэту мальчик:«Вместе нам судьба теперь.Как помянет кто мой пальчик —сразу вспомнит о тебе!»

Вор он

Очень вольное переложение Эдгара По

на музыку Алексея Иващенко

и Георгия Васильева (дуэт ИВАСИ)

Как-то в полночь, в час угрюмыйполон был я страстной думы:«Приходи ко мне, Глафира,ненароком, невзначай.Мы с тобой за самоваромне потратим время даром,самовар исходит паром,будем пить горячий чай.Приноси кусочек сыра —в доме нету, выручай!Ведь без сыра – что за чай!»Ясно помню ожиданье,самовара раздуванье,в самоваре – очертаньятускло тлеющих углей…О, как жаждал я рассвета,как я тщетно ждал ответана страданье без привета,на вопрос о ней, о ней —о Глафире, что блисталаярче всех земных огней.И о сыре, что при ней.Я хочу напиться чаю,к самовару подбегаю:«Приходи скорей, Глафира,малость рядышком побудь», —ожидая этой встречи,повторял я целый вечер.И когда собрался в чашкукипятка себе плеснуть,стук внезапный в двери домамне почудился чуть-чуть —Вот и к чаю что-нибудь!Но едва лишь дверь открыл я,вдруг, расправив гордо крылья,перья черные взъерошаи выпячивая грудь,вовсе даже не Глафира,а ворона, хоть и с сыром,в дом влетела и приселана минутку отдохнуть.Позабыв мне даже клювомв знак приветствия кивнуть.Или сыра дать куснуть.Взгромоздясь на бюст Паллады,что стоял у двери рядом,этим сыром собралась онауж было закусить —то ли поздно пообедать,то ль позавтракать так рано.И тогда на всякий случайя решил ее спросить:«Уж не ты ль – моя Глафира,без которой мне не жить,чаю с сыром не попить?»Но во всё воронье горлокаркнула ворона гордомне в ответ одно лишь слово,только слово: «Невермор!».Сыр из клюва тут же выпал,я схватил его – и выпилчашку чаю с этим сыром.Каркнула ворона: «Вор!» —и с тех пор такого сыране встречал я невермор…Очень вкусный был рокфор!

Руна пятьдесят первая, тайная

Руну эту мне Лонгфелло

пел в тавернах Калевалы,

Гайавата наливал нам,

сам весёлый и хмельной.

Пили горькую из кружки,

за здоровье той старушки

Лоухи и этих лохов,

что рыдали над волной…

Над седой равниной моряветер тучи собираети кораблик подгоняетна надутых парусах —это парни из Суомиу соседей спёрли Сампо —ту, что сделал Ильмаринениз пушинки лебединой,из кусочка веретенцаи из молока коровыи из ячменя крупинки… —там еще есть компоненты,но перечислять их долго,надо плыть домой скорей.Между тучами и морем,реет Лоухи-колдунья,редкозубая старуха,к бедрам крылья прикрепив.Им летит она вдогонку,то бедром волны касаясь,то стрелой взмывая к тучам, —не освоилась ещё.Настигает бабка финнов,Сампо с палубы хватаети за борт её бросает —ту, что сделал Ильмаринениз пушинки лебединой,из кусочка веретенцаи из молока коровы… —в набежавшую волну.Сам могучий Ильмаринениспугался и заплакал:«Вот утонет, что я создализ пушинки лебединой,из кусочка веретенца —и так далее по списку,и тогда у Калевалыбудет очень много бед».Вяйнямёйнен тоже плачет:«Утонула в море Сампо —та, что сделал Ильмаринениз пушинки лебединой…В общем, страшный нам урон».Тут отважный Лемминкяйненговорит слова сквозь слёзы:«Знаю я, друзья, героя,что поможет нам в беде —изведёт старуху злуюи со дна достанет Сампо —ту, что сделал Ильмаринен… —дальше знаете вы сами.Про него мне рассказалируны в очень странной книжке.Он живёт неподалёку —там, где наши рыболовы,словно пасынки природы,раньше невод свой бросали,где чернели наши избы,как приют убого…“ – „Хватит! —тут промолвил Ильмаринен. —Лемминкяйнен, ты увлёкся!Ближе к делу говори!»«Буду краток, извините, —согласился Лемминкяйнен,просморкался, слёзы вытери по делу так сказал:– Есть у этого герояиз старинной русской сказки,как у бога-громовержца,удивительный топор —этим колуном он дажепрорубил окно в Европу,а потом старух немалозлых и жадных погубил.Порешит и нашу Лоухи,а топор закинет в море —тот топор умеет плавать,значит, и нырнуть сумеет,чтобы Сампо отыскать,ту, что сделал Ильмаринен…»«Знаем, знаем! – закричалиостальные персонажи. —Все мы тоже пели рунупро чугуевский топор!»Перестали финны плакать,а над ними в туче Лоухи,веселится и хохочет,будто кто её щекочет,что-то сверху им кричит.В этом крике финны слышат:«Как же я от вас усталачёрной молнией метатьсявзад-вперёд, туда-сюда!Прежде чем к специалиступлыть, мозгами-то раскиньте!Сампо сделал Ильмаринениз пушинки лебединой,из кусочка веретенца,и из молока коровы,и из ячменя крупинки…Верно? Но такое Сампоне утонет никогда!»

«Когда Ульяновск был морем…»

«Liopleurodon rossicus охотится в прибрежных заводях теплых морей Юрского периода, некогда покрывавших территорию современной Ульяновской области»

(с сайта pterosaurus.paleoimperia.ru)

В воскресный день моя сестрасидела у костра.Была моя сестра хитра —поймала осетра.И нет моей сестры умней —не съела осетра:– Мы поплывем на нём в музей! —сказала мне сестра.– В большой, красивый красный дом,похожий на дворец.Живет там Лиоплевродон,он вождь нам и отец!Из зала в зал переходя,там плавает планктон,глаза таращит на вождя:какой великий он!Он был рептилией – такойпростой, как мы с тобой,но с ним воспрянул род морскойв последний смертный бой.Он с детских лет мечтал о том,чтобы на всей Землекто был нектон, тот стал планктон,прекрасный, как желе.И все, кто слушали его,те шли за ним вперед,вплоть до ракообразного,что полз наоборот.Далась победа нелегко,и вот мечта сбылась!До кайнозоя далеко,но кончился триас.

Из альтернативной истории

(Или, может быть, это про игровые будни реконструкторов)

Мы видим город ПетроградВ семнадцатом году.Бежит матрос, бежит солдат,Вздыхают на ходу.Рабочий тащит пулемёт,Сейчас он упадёт —Его любой из нас поймёт,Кто бегал в гололёд.Скользят отряды и полки,Не удержав плакат,Сидят на льду большевики,И губы шепчут в лад…Вот так мечта и не сбыласьРабочих и крестьян.Поскольку соль не сыпалась,Был дворник в стельку пьян.

«Чего тебе надобно, старче?»

– Подойди на секундочку, рыбка!

– И чего тебе надобно, старче?

– Пуще прежнего старуха вздурилась,

Не даёт старику мне покою.

Уж не хочет она быть крестьянкой,

столбовою дворянкой, царицей…

– Ну, купите тогда, дедуля,

для забавы костюм медсестрицы.

Приплыла к нему рыбка и спросила:«Чего тебе надобно, старче?»Ей с поклоном старик отвечает:«Есть заказ, государыня рыбка…Помнишь, ты присылала студентаИз строительного отряда?По корыту к нему нет претензий,Даже стружку потом прибрал он.И избу срубил он на совесть,Сразу видно, что этот пареньТопором владеет отменно.Да, спасибо, и терем крепкий.И по царским палатам тожеУ заказчика нет замечаний…Но неделя-другая проходит,Пуще прежнего старуха взбесилась…Не даёт старику мне покоя…Что мне делать с проклятою бабой?Может, снова пришлёшь к старухеТы какого-нибудь студента?»Ничего не сказала рыбка,Лишь кивнула: заказ, мол, принят.Воротился старик с моря,А вопрос уж решён радикально.«Даже слишком…, – старик подумал.– Но зато я теперь свободен».

Так, куда кривая выплывет…

Ехал Грека через реку

сразу после похорон,

вслед с горы свистели раки:

«Не суй руку в Ахерон!»

***

Ехал Грека через реку.

«Рак?» – спросил его Харон.

«Рак», – ответил грустно Грека,

сунув руку в Ахерон.

***

Ехал Грека через реку,

говорит из речки рак:

– Надо, надо тебе, Грека,

руку мыть перед тем, как!

***

Ехал Грека через реку,

вместе с Грекой ехал рак:

– Ох, и ядовит ты, Грека!

– Отцепись уже, дурак!

Ехал Грека через реку,сам веселый и хмельной,сунул Грека руку в рекуи качает головой:– Надо, надо умыватьсяпо утрам и вечерам…Здесь, не трудно догадаться:рак за руку Греку – ам!Всё в нем страшно онемело,опустились руки вниз,и в распухнувшее телораки черные впились.Раки грудь его кусают,тянут за руки ко дну,и за борт его бросаютв набежавшую волну.***Светит месяц, светит ясный,невод на песке лежит.Безобразно труп ужасныйпосинел и весь дрожит.Прибежали в избу дети,Тянут, тянут мертвеца:– Тятя, вам подарок в сетиот донского молодца!Мчатся тучи, вьются тучи,мутно небо, ночь нежна.Пригляделись дети лучше:– Тятя, это не княжна!Мужику какое дело?Озираясь, он спешити потопленному телу:– Как фамилия? – кричит.– Это кто приплыл без спроса?Кто велел пугать улов?После каждого вопросадобавляет крепких слов.Молвит тот, сверкнув очамиИ кусая длинный ус:– Я не Грека, я – Чапаев!А тебя я не боюсь!Поступлю с собой я просто,Пожалев твоих ребят…Взял он саблю, взял он воструИ зарезал сам себя.Есть в народе слух ужасный:говорят, что каждый годс той поры мужик несчастныйв ночь урочную поёт.Ночь тиха, в небесном полебродит Веспер золотой,льется песня на просторе:«Чёрный ворон, я не твой!»

Жалостная бушменская песня

– Черный ворон, что ты вьешься,Что ты вьёшься надо мной?Ты добычи не дождешься…Ворон крикнул: «Надо мной».– Что ты когти распускаешьНад моею головой?Иль добычу себе чаешь…Ворон крикнул: «Головой».– Ты лети к моей любимой,И скажи, что нет другой.Ты лети сегодня мимо…Ворон крикнул: «Нет другой».– Чёрный ворон, брось глумиться,Я и так уже в бреду…«Не могу! – сказала птица, —Я же чёрный какаду!»

Раз морозною зимой…

«Мужчина отбил жену у медведя» (из газет)

Раз морозною зимойпо тропинке леснойшёл медведь к себе домой —не один, а с женой.Шли они своей дорогойиз деревни в берлогу,а навстречу им мужик —грозен, хоть и невелик.Отдавай, кричит, жену,достает револьвер.А не то как пальну!Хенде хох! Руки вверх!Тут медведь с испугу вмигна сосну большую влез,и теперь с женой мужик,а медведь – вовсе без.С той поры зимой медведьбез жены в берлоге спит.И доволен он ведь,что никто не храпит!

Не читайте детям

Да, задумывалось для них, но что-то с самого начала пошло не так…

Старый Мазай запирался в сарайчике.Чем занимался – не знает никто.Бабы судачат: «Да были ли зайчики,может, и не было зайчиков-то..»

***

Если в речке Лимпоповоду взять во фляжкеи, размазав каплю помаленькой стекляшке,положить под микроскоп…Гляньте, убедиться чтоб:там живёт нанопотам,рыжий и румяный.Я его придумал сам,не отдам в «Роснано»!

***

Уронили мишку Теддигималайские медведи,повалили прямо на пол,панды оторвали лапу.Вместо лапы на дорогудали липовую ногу.Даже добрый Винни-Пухвыдал пару оплеух.(Прибегал и барибал,приводил ошкуя,но таких я в стих не брал —я их не рифмую!).Прочитав, запомни, кроха:Бить игрушку – очень плохо!Потому что Тедди, дети,за хозяев не в ответе!

***

На горе Араратрастет крупный виноград.На горе Пиренеи —еще крупнее.На горе Эльбрус —слаще на вкус.На горе Сиондорогой он.На Килиманджаро —почти даром.На горе Аю-Даграздают так.На горе Эверестникто его не ест.А на горе Тибетвинограда нет!

***

Ни за что на светеНе ходите, дети,По горам в ТибетеС йетями гулять!Станут вас там яки,Монахи-забиякиИ другие всякиеБить и унижать.Не помогут мамы.Будете упрямы —вас заставят ламыМантры повторять.Не балуй! – прикажут.За уши накажут —Шамбалу покажут—Век бы не видать!Дети, не ходите!Слушайтесь родителей!Там вы угодитев страшную беду.Этому рассказуповерите вы сразу,подцепив заразупрямо в Катманду.

***

Десять покемоновПошли купаться в море.Десять покемоновРезвились на просторе.Чтобы их поймать,Толпа детей нырнула.Одна не плачет мать —Ей дочь волна вернула.

***

Эй, покемоны! Вас – миллионы!Объединяйтесь, вместе вы – сила.Страшен толпой человек со смартфономА в одиночку он – лох и терпила!Пятеро – спереди, пятеро – сзади,Чтоб не ушел проходными дворами.«Слышь, а с какого раёна ты, дядя?Это же ты в нас швырялся шарами?»Так отжимайте девайс за девайсом(Гаджеты тоже в карманах у многих).Эй, покемон! Вооружайся!Сам превращайся в ловца двуногих.

Считалочка

Десять снегритят взялись сугробы делать.

Сугробов вышло много, но их осталось девять.

Девять снегритят вернуть решили осень,

Один пошел ее искать, а ждать остались восемь.

Восемь снегритят прождали целый день.

Один со скуки помер, и их осталось семь.

Тогда семь снегритят на ужин стали есть

Холодные сосульки, и их осталось шесть.

Потом шесть снегритят устроились поспать.

Один улегся с краю, хватились утром – пять.

С утра пять снегритят, убрав в своей квартире,

Открыли мусоропровод – и стало их четыре.

Четыре снегритенка помчались горку строить.

Крутая вышла слишком – в живых осталось трое.

Трое снегритят пошли в лес по дрова,

Был на троих один топор – вернулись только два.

Двое снегритят слепили вместе бабу.

Остался с ней тот, что сильней. А зачем ей слабый?

И вот вам результат – вновь десять снегритят…

Завтрак при Гастингсе

В день, когда Вильгельм Нормандскийфлот привёл свой в графство Суссекс,он у Гастингса не сразуанглосаксов бить пошёл,а сначала без дискуссийон сказал такую фразу:«Хлеб ячменный мне невкусен,мне с него нехорошо!»Про величие моментаи про славу мировуютак сказал нормандский герцог,почесав рукою бок:– По амбарам пометите,поскребите по Суссексуи сейчас же испекитемне пшеничный колобок!– Никто, никто на свете, —сказал завоевательсолдатам на корветеи свите на фрегате:– Не возразит мне, если янаделаю здесь бед,когда вдруг даст мне Англияячменный чёрствый брэд!

Ничто не ново под луной

…Луна в вечернем чистом небе висела полная, видная сквозь ветви клена.

Липы и акации разрисовали землю в саду сложным узором пятен. Трехстворчатое окно в фонаре, открытое, но задернутое шторой, светилось бешеным электрическим светом. В спальне Маргариты Николаевны горели все огни и освещали полный беспорядок в комнате.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Конец ознакомительного фрагмента

Купить и скачать всю книгу

На страницу:

Перейти

1 из 1

Полная версия

Если из многого взять понемножку…

Другие книги автора