Банкир. Клан «Восточный банк»

– Все, – выдохнул он, – с этим понятно (хотя как раз понятным ничего не было). Я так понимаю, у тебя тут можно перекусить?

– И перекусить, и выпить, – кивнул гигант, превращаясь в самого обычного трактирщика, выделявшегося от всех остальных лишь внушительными размерами, – и ночлегом обеспечим.

Теперь его коготь показывал в потолочную балку, к верхним этажам здания. А два когтя на второй руке скорее всего сами заскрежетали; словно ту самую сломанную виртуальную доску теперь пилили гигантской и неимоверно тупой пилой. Здесь перевода не требовалось:

– Расчет наличными, парень.

Александр с тяжелым вздохом достал все ценное, что у него было. Совсем маленькую горсть монет, две карточки родного банка («Платиновые!») и несколько мелких купюр, айфон седьмой модели. Последний, впрочем, выкладывать на стойку не стал. Лишь проверил, имеется ли в наличии интернет, с вполне понятной безнадежностью в голосе спросил трактирщика: «Вай-фай в номере подключаете?», и, дождавшись еще одного изумленного взгляда хозяина заведения, со вздохом спрятал гаджет. Машинально – и не в карман, а в свою новую сумку.

Трактирщик потянулся еще и за бейджиком на лацкане пиджака, буркнув: «Возьму на время; в залог за разговорник». И тут же замер, теперь выражая изумление ставшими огромными и круглыми, как блюдца, глазами. Да Саша и сам удивился. Камень вместе с кожаным кружком лежал на дубовой доске, выскобленной дочиста, но они с троллем понимали друг друга.

– Почему троллем? – задал себе вопрос Александр; и сам же ответил на него, вспомнив вывеску над входом в трактир.

Теперь он мог перевести ее на русский; даже без разговорника: «У веселого тролля».

– Это ты что ли веселый тролль? – задал он вопрос, заставивший хозяина стряхнуть с себя оцепенение.

– Я это, я, – хрипло ответил трактирщик, – Зай из клана Полуденных Троллей.

– Ну, а я Александр, – ответил на его безмолвный вопрос парень, – из клана… банкиров.

– Не слышал, – буркнул хозяин, начавший сортировать невеликую кучку монет столбиками.

– А уж как я не слышал про твой клан… и всех остальных троллей, вместе с Боблами и Гоблами впридачу! – воскликнул Саша про себя, – но есть от этого почему-то меньше не хочется.

Тролль между тем закончил сортировать наличность, проигнорировав бумажные деньги, и перешел к карточкам. Денег там было, конечно же, куда как больше, чем жалкая кучка монет, но… никаких считывающих устройств типа банкоматов в наличии не было. Точнее было одно – ладонь тролля, которой он провел сразу над обеими карточками. Между громадной лапищей и кусочками пластика мелькнула россыпь искр; хозяин практически сразу сморщился.

– Нет, не осилю, – пояснил он, подвигая карточки к парню, – а за это… три дня (так Александр перевел для себя незнакомый набор букв) постоя. Отдельная комната с удобствами и харчи. Трехразовое питание.

– Неделя, – Саша тут же подвинул к себе пятидесятикопеечную монету, которую тролль, в отличие от остальных, отложил подальше от человека.

Единственное, что отличало эту монетку от остальных, более ценных для любого, разбирающегося в них, был отштампованный Георгий Победоносец, поражавший Змея длинным копьем. Все остальные были «украшены» двуглавыми орлами.

– Это как? – не понял тролль.

Саша не дал его глазам опять превратиться в блюдца с огромными зрачками; быстро пояснил:

– Семь дней!

Тролль покряхтел, и выдавил из себя:

– Четыре… но до полудня чтобы освободил комнату.

– Восемь, – невозмутимо предложил Александр, убирая подальше заветную монетку.

– Это как? – чуть не подавился трактирщик, – так не торгуются! Это не по правилам!

– Правила?! – наигранно удивился Саша, – ты будешь учить меня правилам?!

И он постучал для убедительности по бейджику на лацкане; по собственной физиономии на нем.

Трактирщик, казалось, вобрал в свою мощную грудь весь свободный воздух из зала. Потом так же неторопливо выпустил его, и кивнул:

– Хорошо! Как ты там сказал? Неделя? Значит неделя. Договор?!

– Договор! – машинально ляпнул Александр.

Он дождался, когда привычная уже искра скользнет по жилам и пропадет в полу, и только потом спохватился:

– Подожди, мы еще не обо всем договорились! А питание? Меню предъявите, пожалуйста!

– Питание стандартное, – отрезал трактирщик, – как для всех. Можешь опробовать прямо сейчас.

– Тащи! – скомандовал Александр, стягивая со стойки сумку со всем своим богатством, и направляясь к столику в противоположном от Бобла с Гоблом углу; и, не удержавшись, добавил, – Зая!

– Меня зовут Зай! – громыхнуло вслед парню, и его как ветром потащило к выбранному столику.

Впервые за этот день улыбка Саши была широкой, искренней, и… предвкушающей.

Глава 2. Трактир «У веселого тролля»

«Столик» – это Александр так неудачно пошутил. Столешницу для него явно выпиливали из того же дуба, что и барную стойку. И толщины соответствующей. Но когда парень машинально ухватился за угол этого массивного произведения столярного искусства, стол неожиданно легко оторвался краем от пола. Аккуратно опустив его на законное место, Саша примерился уже к скамье, каких у стола было две. И обе массивные и неподъемные на вид. Однако первую же, что ухватили ладони ради очередного эксперимента, он легко поднял на уровень груди.

– Почти как штангу, – подумал Александр.

На ум сразу же пришли другие спортивные снаряды. Молот, которым так удобно было размозжить две глупые зеленые морды, сейчас нахально скалящиеся в дальнем углу; и тот же молот, но уже летающий. Предположительно в тот же самый угол.

Вместо броска Александр аккуратно утвердил все четыре ножки скамьи на полу, и уселся на нее, погрузившись в тяжелые думы. А что еще было делать, пока ничего съедобного еще не принесли? Разве что помахать ладошкой в ответ Боблу и Гоблу, вовсю веселящихся со своим пивом и какими-то закусками («На мои пятнадцать рубликов, между прочим», – вспомнил парень) и приступить, наконец, к ответу на вопрос, который он задал себе с первым лучом солнца, ударившим его по башке на пыльной улице:

– Куда это я попал?

Вариантов было много, но заслуживали внимания лишь три из них.

– Итак, – начал Александр, – начнем в порядке увеличения бредовости – если можно так выразиться. Первый, и вполне вероятный – я сейчас просто сплю, и снится мне … «не рокот космодрома»… а тролли с гоблинами – так, кажется, описываются в фантастических книжках мои малолетние зеленокожие друзья. Хотя, как мне теперь кажется, не такие уж они и малолетки. Ну, ладно.

Второй, тоже вполне возможный вариант – это тот, что лежу я сейчас на больничной койке, или еще где-нибудь, в темном переулке, например, с проломленной башкой, или накаченный до самого горло лекарствами, и грежу уже совсем по другим причинам.

И третий, самый последний, и самый нереалистичный. Это то, что все вокруг сущая правда; и что я действительно попал в другой мир, где вполне себя неплохо чувствуют тролли, гоблины, и другие не менее экзотические существа. И знаете что, ребята (тут Саша даже суть привстал со скамьи, оглядев несуществующих зрителей)?! Последний вариант мне нравится гораздо больше двух первых. Тем более, что события, которые предшествовали появлению и пыльной улицы, и Бобла с Гоблом и их («Уже моей!») сумки, этому варианту вполне соответствовали.

Додумать ему не дали. По самой уважительной причине – принесли обед. Местный, так сказать, бизнес-ланч. На него парень и обратил прежде всего внимание. Потому что такой «бизнес-ланч» он мог бы оплатить разве что остатком с карточки. На которой, кстати, как раз сегодня утром появилась зарплата за вторую половину января.

Итак, блюд было всего три. Первое, и самое объемное – поднос с мясом, которое, кажется, срезали крупными кусками с того самого окорока, что висел на вывеске заведения. По крайней мере, и шкворчали они точно также, и аромат источали вокруг так сильно, что гоблины в своем углу даже вскочили со скамьи. Второй поднос, который уже можно было назвать тарелкой, был заполнен кусками не менее ароматного хлеба. Причем исключительно горбушками – словно их специально собирали для Александра несколько дней. Только вот так пахнуть мог лишь свежеиспеченный хлеб. И, наконец, пивная кружка, что стукнула своим запотевшим дном о столешницу, была не меньше, чем в три раза объемней тех, из которых до сих пор тянули свое пойло зеленые недомерки.

– Нет, – это не пойло, – мысленно воскликнул парень; мысленно, потому что рот был заполнен восхитительным напитком, – это самое лучшее пиво, какое я когда-либо пробовал!

Плотное, тягучее, и в то же время изумительно легко проскальзывающее в горло… не меньше литра этого чуда оказалось внутри Александра, прежде чем он опустил кружку на стол. Теперь можно было приступить и к основному блюду. Двузубая вилка из неизвестного металла нацелилась на самый верхний в этой горе мяса кусок, и замерла буквально в сантиметре от цели. Потому что к этому бизнес-ланчу прилагалось зрелище. И таким, как оказалось, должен был выступить сам Александр. Собственной персоной. Другая персона – та, что принесла тяжеленный поднос с едой на стол – стояла рядом и с непонятным ожиданием и надеждой смотрела, как Саша примериваюсь к мясу. Уходить она явно не собиралась. Даже после того, как он довольно бесцеремонно оглядел ее с головы до ног, а потом в обратном направлении – с ног до головы. Ну, что сказать? В целом, картинка впечатляла и радовала глаз. Плотная, достаточно коренастая девушка не вызывала никакого внутреннего отторжения именно в этом качестве. Как особь противоположного пола. Хотя человеком, несомненно, не являлась. Острые зубки, немалое число которых проглядывало за растянувшимися в улыбке пухлыми губками, вполне здоровый для нее серый цвет лица и другие признаки, пока не опознанные, но очевидно присутствующие в ее застывшей фигуре, почему-то заставили Александра подумать, что официантка (или, на местный манер, подавальщица) состоит в родстве с трактирщиком.

– Может даже весьма близком родстве, – заметил про себя парень, насаживая все-таки кусок на вилку, – хотя сравнить их с Заем можно примерно как коня с трепетной ланью. Ну, или рябинку с тем самым дубом, из которого сделана вся мебель в этом трактире.

Еще раз оценив стати официантки, Александр наконец вонзил зубы в кусок, который, наверное, целиком не поместился бы даже в пасти тролля. Да ушей донесся приятный хруст поджаренной корочки, а рот наполнил восхитительный горячий сок, что провалился в пищевод раньше, чем мясо, из которого этот самый сок и вытек. Мастерство неведомого повара поражало. Все самое ценное и вкусное, что было в этом кусочке когда-то хрюкающего, или мычащего мяса, несомненно было сохранено. И преумножено микроскопическими дозами специй, ни одной из которых Александр опознать не мог. Да он и не старался проводить такой анализ. Остатки сознания, что еще не погрузились в таинство чревоугодия, пытались лишь проконтролировать, чтобы пряный сок, сразу же потекший изо рта, не стек дальше, на костюм, и так уже давно потерявший былой лоск. Но с этим Саша как-то справился. Как и с куском – первым, потом вторым, третьим…

Наконец, срезав верхушку ароматной горы примерно на треть, и отправив ее внутрь себя, парень перевел дух. Точнее, не дух, а собственное внимание на другие, столь же завлекательные цели. Кружку пива и девушку, что смотрела на него теперь еще и с изумлением. Отпив порцию, какую в земных ресторанах подавали в отдельном бокале за раз, он кивнул девушке:

– А что, я еще и не такое могу.

Это Саша хвалился собственным аппетитом, который, вообще-то, поразил и его самого. Вслух же он предложил, только теперь проявляя джентльменство. Довольно неуклюже – как сам себе признался:

– Ну, раз ты уходить не собираешься, можешь посидеть рядом. В ногах правды нет.

– Это как?! – еще сильнее открыла рот девушка, – а где она?

Потом, помотав головой, словно изгоняя из нее ненужные мысли, привнесенные в нее незнакомцем, она выплеснула на него то самое изумление, что прямо сочилось из ее глаз.

– Где твой нож?

В этом вопросе было не только изумление. Подавальщица словно уличила сейчас Александра в чем-то неприличном. Словно он сейчас сидел в общем зале без штанов… а может, и без трусов. Причем так явственно и рьяно, что парень понял – в этих местах, а может, вообще в этом мире, ходить без ножа неприлично. Или опасно. Смертельно опасно.

Оглядев стол, и не отметив на нем ни озвученного предмета сервировки, ни салфетки, о которую можно было вытереть жирные пальцы, парень вздохнул, и совершенно непроизвольно, почти привычно полез этими самыми пальцами в сумку, что лежала рядом на скамье. И только нащупав внутри что-то твердое и продолговатое, что никак не могло быть ни веревкой, ни галстуком, от наконец почувствовал, что изумлению тоже нашлось немного места в его сознании. Но на лице он его не проявил; достал самый обычный столовый нож из цельного куска металла так, словно последний его дожидался с того самого момента, как сумка перешла в собственность Александра. Там, кстати, было еще что-то. А именно, какой-то эфемерный кусок изумления, который вырвался из «Сумки последнего шанса» прежде, чем хозяин закрыл ее. Саша ощутил это изумление физически. Тот облетел его, словно ветерок, застыл ненадолго, и медленно растаял в атмосфере, заполненной ароматами жареного мяса, и еще чего-то не менее вкусного.

Девушка, между тем, ловко скользнула на скамью, что располагалась за столом с противоположной стороны. Она утвердила локти на столешнице, сплела пальцы рук, украшенные небольшими, но очень острыми на вид коготками, и утвердила на этом ложе подбородок. И опять уставилась на Александра с ожиданием. И точно такое же чувство – парень это как-то почувствовал, и уверился в этом – бурно изливалось на их столик со стороны барной стойки. Хотя, казалось, Зай смотрел куда-то в сторону; а именно туда, где гоблины никак не могли опустошить свои кружки. Это внимание было непонятным лишь на первый взгляд. Так почему-то решил Александр. И тут же сложил нехитрую логическую цепочку. Достаточно было оценить собственную фигуру и тот объем снеди, что на удивление легко принесла сюда официантка. Предположив, что жизнь в этом малолюдном (или как это тут называется?) месте не очень богата на зрелища, сейчас между двумя троллями был заключен спор: «Сможет он все это изобилие на столе умять за один раз?». Сам бы Александр в таком споре прежде встал бы на сторону того, или той, кто не признал за ним такие выдающиеся способности. Прежде. Но теперь он почему-то был уверен – из-за стола он не встанет, пока не подотрет последним куском хлеба опустевшее блюдо. А до того не стукнет о столешницу кружкой. Естественно, перевернутой.

– На что спорили? – спросил Саша, цепляя на вилку еще один кусок мяса.

– На тебя, – машинально ответила официантка, и тут же ойкнула, прикрыв зубастый ротик ладошкой.

– Это понятно, – кивнул парень, прожевав и проглотив кусок, – приз какой? И, кстати… Александр.

Он встал, и протянул вперед руку; теперь, когда верхушка мясной горы исчезла, сделать это было совсем просто.

– Зея, – подскочила и троллиха, – очень приятно.

– М-м-м, – промычал Александр, усаживаясь на место; очередной аппетитный ломоть уже был порезан на куски, и исчезал с прежней скоростью, – взаимно. Так что ожидает победителя?

– На желание мы спорили.

Лицо девушки стало темно-серым. Очевидно, таким образом тролли не только бледнели, но и краснели. Она поспешно добавила.

– Если ты не осилишь этого, – Зея обвела рукой стол, и тоже присела, – мой брат расцелует всех гоблинов, что будут оставаться в зале.

– А если съем? – Александр принялся терзать ножом особо крупный кусок, – кого будешь целовать ты?

– Тебя…

Девичья мордашка стала еще темнее; дальше цвет переходил скорее уже в черный, чем серый. Он и перешел, когда Саша подмигнул девушке, и невинным голосом спросил:

– А ты как хочешь – выиграть, или проиграть?

Зея отвечать не стала. А Александр задал тот же вопрос себе, и… тоже затруднился ответить. Посмотреть, как громадный тролль ловит по залу зеленых коротышек и награждает их поцелуями, он бы не отказался. Но и второй исход пари, в котором он, как оказалось, принимал самое непосредственное участие, его вполне бы устроил.

Наконец на блюде остался сиротливо дожидавшийся своей очереди последний, самый маленький кусочек. И от крайней горбушки осталось всего ничего – только повозить ею по остаткам жира. Ну, еще добрый глоток пива в кружке. Причем Александр совершенно не чувствовал тяжести в желудке. А энергия в теле буквально била через край. Только направить ее было некуда. Разве что на шутку… Почти невинную.

– Все! – заявил он, отваливаясь от стола, и опираясь спиной о стену трактира, у которой и располагалась его скамья, – больше ни крошки не влезет.

– Ага! – победно заверещала Зея, вскочив с места так стремительно, что вторая скамья опрокинулась на пол, – я так и знала!

Она помчалась к стойке, а потом в дальний угол, где, как оказалось, сидели не только Бобл с Гоблом. Еще не меньше полудюжины их соплеменников сейчас с опаской наблюдали, как громадная туша тролля нависает над их столом. И тут же раздался пронзительный визг – это трактирщик уцепил руками сразу четырех недомерков. Остальные брызнули в разные стороны. Причем ни один почему-то не побежал в сторону двери. А тролль действительно расцеловал гоблинов в зеленые мордашки; шумно, в засос, под верещание коротышек. А потом принялся носиться меж столами, ловко обходя все препятствия, и вылавливая остальных участников странной игры из углов и из-под столов и лавок. А в том, что это была именно игра, в которой сами гоблины принимали вполне осознанное участие, Александр убедился не один раз – когда и Зай, и другие игроки, еще не запятнанные, подмигивали ему, пробегая мимо. Догадаться, ради кого была устроена эта кутерьма, было нетрудно. Посреди зала стояла юная троллиха, счастливо хохотавшая – особенно заливисто в тот момент, когда очередная «жертва» оказывалась в лапах трактирщика. Причем, как очень скоро разобрал парень, оказывались они там не по одному разу.

Когда количество повторов стало неприлично большим, Александр решил привнести в это представление свежую нотку. Допив последний глоток пива, он крякнул с некоторым сожалением, и хлопнул пустой посудиной по столешнице, рядом с блюдом и тарелкой, тоже сверкавшей абсолютной пустотой.

Посторонний звук заставил действо превратиться в пантомиму. Причем очень медленную. Лишь несколько гоблинов не смогли мгновенно остановиться. Остальные же, в первую очередь главные герои Зай с Зеей, замерли на месте, и уставились на Александра, который сейчас напомнил себя самому какого-то известного дирижера. Может потому готов был взмахнуть вилкой в руке, начиная второй акт спектакля. Саша действительно пробурчал себе под нос: «История вторая… романтическая!». Он не попытался вспомнить, из какого фильма выдернул эту, или похожую фразу; просто заявил много громче, кивая на пустую посуду:

– Глядите! Съел! Все съел! Зея – ты победила!

Никто на его слова никак не отреагировал. Видимо, такими пятнашками, какими только что устроили тролль с гоблинами, веселье обычно и ограничивалось. Теперь же все молча, не поворачивая даже голов, лишь ворочая зрачками вслед движению парня, наблюдали, как он подошел к потемневшей вновь лицом девушке, и обнял ее, наградив по-настоящему жарким поцелуем. Причем, в отличие от всех предыдущих в этом зале, вполне взаимным. В этом Александр готов был поклясться перед всеми тролличьими и гоблинскими богами. Были ли в доступной ойкумене какие-то еще, парню было неизвестно. Да, в общем-то и безразлично…

А вот тот рев, что раздался за его спиной, от входной двери, проигнорировать было нельзя. Александр развернулся так резко, что едва не сделал полный оборот, опять оказавшись лицом к лицу с Зеей. Конечно, глядеть на нее было гораздо приятней, что на толпу монстров, отличавшихся от трактирщика лишь нарядами, и размерами – в меньшую, и большую сторону. Хотя для Александра и Зай был запредельно огромным. Тот же тролль, что сейчас бил себя в грудь, и ревел, подобно хищному зверю, был на голову выше трактирщика. А уж измерить, насколько шире были его плечи, Саше никто не дал – ни возможности, ни времени. Впрочем, он еще успел заметить, что за этим громилой стоит кто-то еще шире и массивней. А потом обоих гигантов он смог разглядеть в мельчайших подробностях – когда они в несколько шагов оказались рядом с парнем, и синхронно протянули к нему лапы. Там тоже было все в порядке; и с мускулами, и с когтями.

Ждать, когда эти когти вонзятся в его тело сантиметров на пять, а может и глубже, а мускулы напрягутся в ничтожном усилии, позволявшем свить из самого Александра веревку подобную той, что лежала в сумке, он не стал. Как-то необычайно ловко и быстро он проскользнул между двумя мощными жаркими телами, и пробежал несколько шагов, едва не растянувшись на полу из-за скамьи Зеи, так не вовремя подвернувшейся под ноги.

– А почему не вовремя? – задал он вопрос человеку; единственному, которому доверял в этом мире на все сто, то есть себе, – очень даже вовремя!

Когда первый, самый шустрый из парочки монстров повернулся и шагнул к юркому человечку, тот уже замахивался скамьей на уровне собственной груди. Троллю удар пришелся в район пупка. Это еще Александр его пожалел; чуть доверни он скамью книзу – и пришлось бы есть кому-то на ужин яичницу по-тролличьи. Теперь же сокрушительный удар заставил противника согнуться пополам, и отлететь к каменной стене, в которую он и врезался могучим задом. Так что бессознательный уже тролль разогнулся, и разлегся вдоль стеночки бездыханной тушей.

Александра такой результат удара, никак несоизмеримый с монументальным колоссом, поразил так, что он практически не сопротивлялся, когда взревевший с новой силой второй соперник, которому разлетевшаяся на кусочки скамья ничем не грозила, вздернул его кверху. Сашина голова оказалась напротив его собственной. Какое-то время парень как-то отстраненно, безо всякого страха наблюдал за тем, как к его лицу приближается оскаленная пасть, вооруженная набором острейших желтых клыков. А еще собственные мускулы Александра, не сравнимые по мощи с громадными валунами, перекатывающимися под серой кожей тролля, вполне успешно противостояли попыткам раздавить его грудную клетку. Даже дышать получалось достаточно легко.

Тролль же, уверенный в силе собственных мышц, совсем выпустил из виду руки противника. Он лишь проводил взглядом две такие немощные на его взгляд человеческие конечности, которые широко раздвинулись, а потом сошлись с резким хлопком на ушах противника. Александр ничуть не удивился бы, если бы голова тролля лопнула, как орех, а его мозги забрызгали вокруг все, и прежде всего самого парня. Но нет – такого чуда не произошло. Тролль лишь ослабил кольцо своих рук, выпуская на волю Сашу и сделал два шага назад. Словно специально, для Александра – чтобы тому было получше видно, как эта громадина мазнет ладонями по собственным ушам, покажет противнику их, уже густо измазанные кровью, а потом улыбнется ему жалобно, и рухнет рядом со своим соплеменником.

И только потом в зал вернулись звуки. Громко и неразборчиво, а еще угрожающе ревел трактирщик; поскуливали под столами забившиеся туда гоблины, и угрюмо перешептывались остальные тролли, так и толпившиеся у дверей. А Зея вполне отчетливо выкрикнула, перекрывая все остальные звуки:

– Это братья Грах и Грух! Вот они и нарвались на того, кого нельзя безнаказанно обидеть. Спасибо тебе, Александр!

Вообще-то парень во время этой эпической битвы ни о троллихе, и ни о ком другом не думал. Себя бы, любимого, из неприятностей вытащить. Ну, а уж если вытащить получилось, то почему бы не выкатить грудь колесом, не выставить правую ногу вперед, и встать в позу записного героя. Но делать этого он не стал, как и восклицать по примеру иных излишне героических личностей: «Ну, кто следующий?!». Хотя и понимал, что вряд ли кто еще шагнул бы сейчас вперед, чтобы постоять за честь братьев.

Нет, Александр спросил с места; все желающие могли услышать и отсюда:

– Что это за братья такие? И с какой стати они набрасываются на мирных постояльцев? Какая муха их укусила?

– Никто их не кусал…

Скрипучий голос за спиной заставил Сашу чуть вздрогнуть, а потом развернуться с рукой, уже занесенной для удара. Только бить стариков и детей он не был приучен. Хотя и всех остальных тоже. Это сегодня все у него получалось так ловко, словно само собой; без всякого вмешательства головного мозга. Последний просто запаздывал за реакцией тела. Теперь же настала очередь включить всю мощь интеллекта.

Новый противник тоже отличался гигантским ростом и широченными плечами. Только вот плечи эти давно уже поникли, и спина, скорее всего, не разгибалась. А серое лицо было испещрено глубокими морщинами. И противником он, как тут же выяснилось, не был. А может, был, но тщательно скрывал это. На Александре он остановился спокойным взглядом, а на поверженных соплеменниках с какими-то особыми чувствами, в которых человек распознал прежде всего беспокойство, и легкую грусть, а даже не избывшую себя после их поражения гордость за переросших его отпрысков. Так мудрый дедушка смотрит на непослушных внуков. И это предположение парня тут же подтвердилось.