PR христовый

Манипулировал Нестор очень тонко и с завидным изяществом. Реакции и чувства людей Нестор давно для себя разложил по полочкам, в которых без труда находились объяснения, а порой и предчувствия конкретных поступков конкретного человека. Хрулёв не верил в любовь и легко объяснял это состояние с медицинской точки зрения. Он легко вступал в доверительные отношения, умея их поддерживать и подогревать в нужных случаях, но никогда не позволял себе открываться перед человеком более целесообразного предела. Тем не менее, даже в этой лесной глуши, среди двух десятков единиц персонала у Нестора были и вполне хорошие приятели, и собеседники, и Тамара, с которой у них была тёплая дружба и иногда горячая интимная связь.

Медсестра Тамара уже полтора года трудилась в пансионате, в котором её удерживала только одна причина – забота о дедушке – восьмидесяти пятилетнем боевом генерале, уважаемом человеке в масштабах страны и рухнувшим в маразм беспомощным стариком в рамках пансионата. На сколько было известно Нестору, генерал, окончательно прощаясь с разумом, оставил внучке просторную квартиру – сталинку в столице, то ли с четырьмя, то ли с пятью комнатами, но с условием заботы о нём со стороны внучки до его кончины. Тамара понимала всю перспективу щедрости деда, а потому честно выполняла условия наследования. При этом, являясь штатной медсестрой, она с усердием заботилась и о других, вверенных ей постояльцах. К тому же астма, от которой никак не могла избавиться Тамара, практически не беспокоила её в окружении богатства природной здравницы. Девушка была весьма симпатична, аппетитно стройна; как сказал о её возрасте местный балагур сторож Матвеич – «ещё свежа, уже не дура». Тамаре, жгучей шатенке с прямыми волосами до лопаток, ростом за метр семьдесят и третьим размером бюста было двадцать семь с половиной лет и глубоко фиолетово до банальных подкатов местных особей мужского пола. С Хрулёвым их объединяли сходство характеров, общение и совместная поездка в Таиланд годом ранее. К тому же, Нестор в свои за сорок имел вид максимум лет на тридцать семь, был подтянут, упруг и приятен внешностью. А учитывая сферу деятельности Хрулёва и прошлое ловеласа, у Тамары просто не оставалось ни малейших шансов миновать сферу его гендерных интересов в столь узком диапазоне мужчин в радиусе доступности.

Иногда Хрулёв и Тамара выезжали в ближайший районный центр поужинать в ресторане, обновить гардероб, а ближайшей зимой планировали отдых в Малайзии. Не планировали они объявлять себя парой и иметь совместное будущее. Романтичными их отношения назвать было нельзя, скорее они отличались практичностью и целесообразностью, в рамках сложившихся обстоятельств. Работники пансионата знали об их встречах, но так, как оба были ответственны и уважаемы – ничего против не имели, подтверждая это отсутствием слухов в адрес «тайной» парочки.

Казалось, жизнь в таком её раскладе полностью устраивала Нестора, но врождённый максимализм, проявившийся ещё в годы юности, всегда вносил некий дисбаланс в качественно отстроенный механизм его жизни на протяжении всех её периодов. На данном этапе Нестора обременяло чувство нереализованности его профессионального таланта. Ему хотелось чего-то большего, масштабного и сложно достижимого, а если говорить честно – подсильного только ему. Научная работа в пансионате занимала практически полностью всё его время, внимание и интерес, но увы, не разум. Всё чаще, засыпая, Нестор погружался в размышления о своём месте в этом мире, о своём предназначении, ибо был уверен, что каждый человек рождается со способностями, которые не свойственны другим и реализация этих персональных способностей должна проходить основной канвой в жизни каждого. Неизменно было одно – Нестор засыпал, так и не ответив на самому себе поставленные вопросы, чтобы следующим вечером вновь предаться ставшему уже ритуальным безответному самокопанию.

Утро четверга встретило Нестора ослепительным солнцем, жужжанием сварочного аппарата у главных ворот и тремя новыми кругами с крестами в районе кочегарки. Пробегая мимо, Хрулёв отметил про себя, что три круга за ночь это многовато и, решив обсудить это сегодня же с Костиком, исчез за углом.

Глава 5

– Доброго дня, Исалий! – Хрулёв как всегда неожиданно подошёл к Костику, – Голос приказал выложить ещё три круга?

Костик не шелохнулся, но произнёс:

– Да. Что то произойдёт.

Тут Нестор заметил, что пальцы и ладони у Костика на обеих руках вымазанные углём ободраны местами до крови.

– Вот скажи мне, Константин, как мне, доктору, призванному поддерживать твоё здоровье реагировать на то, что ты по ночам, стирая руки в кровь, строишь фигуры из камней, вместо того, чтобы спать как остальные жители нашей чудесной обители? – Нестор подошёл ближе, чтобы видеть профиль лица Костика, – Никто кроме меня пока не догадывается чьих рук дело эти круги и я даже не спрашиваю тебя как ты покидаешь здание по ночам, хотя это категорически запрещено, но ответь мне как я должен реагировать на это и как долго это будет продолжаться?

Пауза висела около минуты, прежде чем зазвучал голос Костика:

– Что-то произойдёт с вами, со мной…

– Если это не прекратится, Исалий, я буду вынужден назначить тебе препараты, перебил его Нестор, тоном матери в отношении малолетнего капризного ребёнка, -Пойми, – включил психолога доктор – я понимаю тебя, принимаю таким, какой ты есть, я желаю только одного – чтобы тебе здесь было хорошо и спокойно. Выкладывай свои круги, но не калечь себя при этом и не по ночам, а днём; поверь, тут никто не станет тебе мешать! Я уважаю тебя как человека, как личность и не хочу общения с тобой в формате доктор-пациент! Ты не болен, ты просто иной, как и большинство проживающих здесь. Более того – ты нормальнее большинства, кто там, в городах считает себя в здравом уме!

Костик повернул голову и посмотрел в глаза Нестора всё тем же измождённым пронизывающим взглядом старца:

– Это не зависит от меня и не зависит от вас. Поймите, – и меня и вас выбрали!

Костик замолчал, чем и воспользовался доктор.

– Ну то, что тебя выбрали мы уже выяснили, а позволь поинтересоваться кто и зачем выбрал меня? – в Несторе проснулось искреннее любопытство.

– Был знак… вы станете моим Проводником! – казалось, ожидая заданного вопроса, тут же ответил Костик.

– Интересно! – Хрулёв неспешно прошёл вдоль лавки и вернулся назад, – Ты Предтеча, кого или чего я пока не понимаю, ибо уж извини, к религии отношусь скептически, а я твой Проводник?… И куда я тебя поведу, если мы ограничены на трёх гектарах четырьмя стенами непреодолимых заборов?

– Всё изменится, уже скоро… Мы уйдём и поведёте меня вы. – спокойно произнёс Костик.

– Подумай, о том, что я тебе сказал, Исалий, – подвёл итог разговору доктор и, пожелав здравия, удалился.

До конца оставшегося дня он постоянно вспоминал последние слова Костика. После ужина Нестор открыл ноутбук и набрал в поисковике «предтеча», уточнив для себя значение этот слова.

Знатоком христианства или иной религии Нестор не был, более того, отношение к религиям у него были особые, мягко скажем неодобрительные. В целом он не отрицал и даже верил в то, что после физической смерти духовная сущность, не прекращая существования, просто переходит в иное измерение, где продолжает свой путь. Он не сомневался в том, что за все негативные поступки в этой телесной жизни сущности там придётся держать ответ. Он даже допускал существование Бога как некое подобие центра управления всем этим телесно-сущностным хозяйством, заставляющим весь огромный механизм жизни исправно функционировать. К вере в Бога как человек Нестор относился спокойно, считая это сугубо личным делом каждого, но как психиатр и учёный он считал веру в Бога всего лишь природной опцией человеческого мозга.

В реальных беседах на подобные темы Нестор отстаивал свою точку зрения убедительным примером ограниченности человеческого восприятия, а именно просил собеседника представить себе бесконечность вселенной, хотя бы на пару минут. Собеседник закрывал глаза и молча представлял, но через минуту-полторы с удивлением описывал свои странные ощущения как «мой мозг упёрся в стену и сам переключился на другие мысли». И все, кто пробовал представить бесконечность вселенной, описывали примерно то же самое – мозг, в конце концов, отказывался обрабатывать этот процесс. Далее Нестор приводил ещё пару примеров с обманом зрительного восприятия, убеждая собеседника в реальных и достаточно узких границах возможностей человеческого разума. В финале Хрулёв уже как психолог объяснял реакцию человеческой личности на жизненные и природные процессы, которые человек изменить не в силах, то, что психика человека уязвима и в критические моменты своего бессилия норовит спрятаться в некий защитный «домик», тем самым оправдать свою беспомощность. А чем может оправдать своё бессилие слабый человек? Естественно наличием воли в происходящем более сильного разума, тягаться с которым бесполезно и лучше принять реальность, смирившись с ней. Так мозг успокаивает сам себя, не давая обладателю перейти личностную деструктивную черту. Как раз опция Бога по мнению Хрулёва и является неким предохранителем для разума человека.

С религиями у него всё было ещё проще – все религии придуманы людьми, а люди, как показывает история, ничего просто так без выгоды не делают. Допустим, рассуждал ещё в спорах юности Нестор, есть общество и «кто-то» захотел заставить всех следовать в одном нужном этому «кому-то» направлении. В массы забрасывается идея, которая сперва ими отвергается, затем на протяжении какого-то времени впрыскиваются некие подтверждения идеи, и вот уже идея имеет спокойное восприятие внутри общества. Подкидывая информационные поводы, уже в следующем поколении общество принимает идею как что-то естественное… И вот уже религия определяет сознание, а соответственно образ мысли и уклад жизни конкретного общества. Получается, что «кто-то» написал законы для общества и приучил его исполнять их. В итоге – наглядная манипуляция общественным сознанием.

Взяв за аксиому, что Бог един, гипотетический «кто-то», руководствуясь исторически отработанной концепцией «разделяй и властвуй» создаёт несколько религий. В итоге планету сотрясают нескончаемые религиозные войны, где каждое религиозное общество утверждает, что именно их религия, как никакая другая призывает к миру, любви и добру, но при этом люди с нарастающим маниакальным остервенением истребляют друг друга всё более изощрённо и в большем количестве.

Современный мир внёс серьёзные изменения, оттеснив основополагающую роль религий до ничтожной в процессе манипуляции обществом. В прежние времена храмы, синагоги, соборы, мечети были местом сбора населения, где помимо отправления религиозных дел распространялись последние новости, доносились указы и осуществлялась массовая коммуникация. Сегодня средства массовой информации пришли в каждый дом, в каждый разум. Не нужно никуда ходить, всё разжёвывается и вкладывается дозированными порциями прямо в мозг. Технология насаждения религий насилием сменилась технологией вскармливания личности информационными закладками. «Кто-то» за века поднаторел в деле манипуляции сознанием и, казалось бы, общество развивается, технически упрощая себе жизнь, а жить человеку-личности, как ни странно, становится всё тяжелее…

Нестор искренне считал, что для того, чтобы быть хорошим человеком не нужны никакие религии, нужно всего лишь жить, придерживаясь одного правила – делай что хочешь, живи как хочешь, если это не вредит другому. Как манипулятор личности, Хрулёв понимал и принимал правила игры манипуляторов обществом, считая их более высокими профессионалами, а потому относился к массовой информации, льющейся ежесекундно из СМИ просто афишей, за которой без шума и огласки глобальными кукловодами вершатся серьёзные дела.

Хрулёв не любил участие в политических спорах, когда один, судящий по вливаемому ему в уши вранью, спорит с другим, таким же не имеющим реального представления о положении дел оппонентом. В таких словесных баталиях он с удовольствием наблюдал за постепенным неминуемым накалом эмоционального фона, в котором каждый с умным видом отстаивал свою правоту, топя друг друга в потоках псевдо аргументов и своей слюны.

Глава 6

Молодой Пол МакКартни, проснувшись утром, напел приснившуюся ему во сне мелодию будущего шедевра Yesterday, Дмитрий Менделеев зарисовал по утру увиденную во сне периодическую таблицу химических элементов, Нильс Бор во время сна путешествовал по структуре атома, строение которого и задокументировал, проснувшись. Нестору Хрулёву во сне явилась Идея.

Первым словом, вернувшегося из мира сна доктора, с учётом цензуры стало «офигеть». До того, как испугаться общественной масштабности и грандиозной трудности воплощения подаренной сном Идеи, Хрулёв осознал, что это именно то, чего он так долго ждал и именно это способно изменить его жизнь коренным образом. Утренняя пробежка была забыта, Нестор не побрившись позавтракал и весь рабочий день был замкнут и малословен. Кто-то из персонала даже поинтересовался, всё ли у него в порядке и не случилось ли чего.

Последующие несколько дней мозг психиатра терзала дилемма, от решения которой зависело отважится ли он на попытку воплощения Идеи, или откажется от неё раз и окончательно. Дилемма носила нравственный характер и требовала от Нестора попрания своих моральных принципов, в незыблемости которых он прежде не сомневался…

Субботним утром на повидавшем виды служебном УАЗике Нестор со сторожем Матвеичем, бодрым духом и телом приземистом мужичке лет шестидесяти с покладистой купеческой бородой отправился в райцентр. Матвеич ехал к семье с которой всю жизнь прожил в этом населённом пункте, а Хрулёв забрать очередную посылку с любимым абрикосовым вареньем от родителей, купить кое-какие необходимые личные вещи, включая новые кроссовки для пробежек и сменные лезвия для бритвы. Нестор раз в месяц совершал такие заезды с Матвеичем, где на протяжении всего пути искусный собеседник-психиатр и жизнерадостный весельчак Матвеич вели незатейливые беседы под тряску и скрип протёртых сидений и клокочущий гул старого движка.

Минуте на пятой пути, когда просёлочная дорога завернула за первый лесок, Матвеич, крутя баранку, как обычно с лукавой улыбкой произнёс:

– Кому молчишь, Георгич? Али случилось чего? – и не дождавшись ответа, продолжил, – Давай выкладывай о чём думку гадаешь!

– Да не, Матвеич, – отшучивался было Нестор – Всё в норме, просто последнее время не весело как то, хотя и грустить вроде бы поводов нет!

– Ну такое бывает, вот я иногда, – подхватил Матвеич, встану утром с кровати – петь охота, вот как хорошо, а жена из дому позвонит, ляпнет что нить – и от настроя моего бодрого только пыль и осталась! Бабы они такие, и в небеса тебя поднимут и оземь ударят, да так что… Матвеич покосился на Нестора, – С Тамаркой что ли поцапались? Ну так это нормально, это и есть семейная жизнь!

Вопрос о Тамаре пролетел мимо.

– Ты вот что мне скажи, Матвеич, – Хрулёв, сделал паузу и серьёзно посмотрел на водителя, – Вот если тебе очень хочется что то сделать, что по сути не принесёт никакого вреда другим, хотя изначально ты знаешь, что делаешь некрасиво и вступаешь в конфликт со своею совестью, но сделать очень хочется… сделаешь?

– Мудрёно излагаешь, Георгич, – не отрываясь от извилистой дороги ответил Матвеич, – Не ходи ты вокруг, да около, выкладывай как есть и я тебе как есть отвечу!

Хрулёв осторожно двумя пальцами зажал бившегося на лобовом стекле шмеля и выбросил в открытое боковое окно.

– Вот ты веришь во второе пришествие Христа? – неожиданно спросил Нестор.

– Конечно верю! – уверенно ответил тот, – На то и надеюсь, что спустится он снова к нам, да порядок наведёт, а то столько за последние лет триста несправедливости мы натворили, в таких грехах измарались, что ни какой небесной химчисткой наши души не отмоешь! А то, что сойдёт он до нас и свой суд справедливый устроит, так ни сколько не сомневаюсь! Как там в писании сказано: «Не все умрут, но изменятся все в мгновение ока и мёртвые воскреснут нетленными, а мы изменимся, ибо тленному суждено облечься в нетление, и смертному – в бессмертие»! – Матвеич искоса посмотрел на собеседника, предвосхищая удивление оного услышанной цитатой!

– Тебе бы не в сторожа, а в батюшки! – охотно подыграл Нестор, – И борода и речи при тебе, рясу вот купим сегодня…

Тут оба засмеялись и мотор, поддерживая сплочённое ликование, громко чихнув на прощание, заглох.

…Солнце набирало силу, приближаясь к полудню, желто-зеленый ковёр ровно простирался вдаль, пыльная просёлочная дорога с замершим на ней УАЗиком вихляющим шрамом сомневающегося хирурга резала поле на две части. Из под открытого капота доносился шкворчащий звук выкипающего радиатора, сдобренный бесхитростной бранью Матвеича.

– А я уже который год прошу поменять этого динозавра! Он же вымер уже лет как десять назад!

Минут десять сидели молча, ожидая когда радиатор остыне. Хрулёв задумчиво смотрел вдаль, Матвеич смотрел туда же, но в противоположную сторону. До асфальтированной трассы им оставалось пять километров.

– Матвеич, нарушил душную тишину Хрулёв, – скажи, вот если бы сейчас появился человек наподобие Иоанна Крестителя, который бы разносил весть о скором явлении Христа, и сказал бы тебе, что второе пришествие уже скоро… ты бы ему поверил?

– Неа, не поверил! Не те времена сейчас, чтобы кому-то, кого лично не знаешь верить! – Матвеич, распластанный на сидении сдвинул кепку, закрыв глаза и нос, – Включишь телевизор – там все говорят, обещают, убеждают, а дальше говорильни дела не идут… как говорил Господь – воздавай каждому по делам его! Нет дела – нет и веры словам!

Вскоре Матвеич залил в радиатор воды, повернул ключ в замке зажигания, под капотом раздался скрежет, и заклокотавший движок медленно потащил динозавра отечественного автопрома через поле.

В пансионат Матвеич и Хрулёв возвратились к вечеру. Первый повидал семью, отвезя жене получку и кое-какое барахло, по-видимому ещё стоящее на балансе пансионата, второй же сделал все дела, которые планировал за поездку. Хрулёв принял душ и с парой бутылок пива направился к Тамаре.

Потягивая каждый свою бутылку, он и она сидели на лавке, под ветвями ели и прощальными бликами упавшего за горизонт солнца. Оба курили. Клубящиеся дымки сигарет переплетались над их головами самыми причудливыми образами, олицетворяя собой бесконечное многообразие комбинаций жизненного калейдоскопа.

Хрулёв закончил краткий рассказ Идеи Тамаре и поинтересовался её мнением. Мнение было хорошим. Секс был отличным.

Глава 7

Август последними утекающими днями плавно переливался в осень. Наглая жара переходила в благородный комфорт сентября лёгким хрустом первой опавшей листвы под ногами. За прошедшие полтора месяца Хрулёв сумел договориться со своей Совестью. Переговоры были долгими, жёсткими и мучительными. Порою с пропавшим сном, местами с гранью отчаяния.

Неотъемлемой частью реализации Идеи был массовый обман населения и родителем этого обмана должен был стать человек, взиравший на Нестора из зеркала. Ответственность за столь масштабную ложь, даже ещё не свершившуюся, уже тяготила тонко организованную душу Хрулёва. Однако, время и способность человека к самоубеждению всё – таки сумели свести практически на нет несмолкающие душевные терзания. Нестор прочувствовал грандиозность и масштаб мероприятия, а так же уникальность подобного жизненного шанса. В свои сорок два он чётко понимал – это его лебединая песня и больше Судьба не предложит ему подобной возможности. Хрулёв осознавал – на карту будут поставлены его профессионализм врача, репутация учёного и имя человека. К тому же, мероприятию предстояло посвятить все свои силы и время.

Нестор долго и аргументированно вёл переговоры с Совестью, раунд за раундом приводя всё более весомы аргументы и обоснования посвящения себя Идее. И теперь, полностью избавившись от внутреннего дискомфорта, он приступил к осмысленной проработке подробного плана действий. Из отдельных маленьких и невероятно хрупких кирпичиков замешанных на психологии, религии, чувствах, манипуляциях, расчёте и материально-временных затратах, Нестору Хрулёву, увлечённому своей профессией учёному и человеку предстояло возвести стену, на которой его имя будет вписано размашистыми буквами Поступка в скрижали истории психиатрии.

За пролетевшие полтора летних месяца Нестор наладил тёплые, почти дружеские отношения с Костиком. Появились доверие и девять новых кругов. Персонал пансионата качественно выполнял свои обязанности, пациенты не менее качественно шли к своим индивидуальным хэппи-эндам, а потому до кругов возле кочегарки никому не было никакого дела.

Кроме служебного телефона, зажигалки и пачки сигарет в карманах докторского халата теперь прописались ручка и блокнот, в который Нестор записывал свои мысли по поводу реализации Идеи, озарявшие его разум, зачастую, в самые неподходящие моменты. Просыпаясь и засыпая, доктор обдумывал варианты, отвергал и принимал версии, понимая, что права на ошибку у него нет. Иногда сны подбрасывали какие-то образы, сюжеты с религиозной основой; Нестор, проснувшись, отыскивал объяснения в интернете, а когда найти ничего не получалось – просто фиксировал увиденное во сне синопсисом.

Двенадцатого ноября основной план реализации Идеи был готов. Он поместился бы в три листа формата А4 печатного текста и не уложился бы в разуме среднестатистического обывателя. К счастью, миром движут не они. Самые большие и яркие шаги в истории человечества делались маленькими и неприметными людьми, смотрящими на мир ненормальным с общественной точки зрения взглядом. Эти люди стояли за годами трудов научных открытий, за интригами, приводящими к мировым войнам, за тайными финансовыми сговорами и махинациями в пыльных кабинетах, трясущие своими последствиями всю планету. Всё, что обычному отформатированному эпохой человеку кажется недостижимой фантастикой или глупостью, у одного, максимум двух процентов людей вызывает искреннюю заинтересованность, и лишь десятки из этих, загоревшихся идеей, способны ринуться в воплощение задуманного.

Воплотить задуманное Хрулёв не мог и это он понимал с самого начала. Чтобы раскрутить, например, безголосую певицу олигарху отцу потребовался миллион долларов и все наработанные десятками лет связи. У Хрулёва не было ни миллиона долларов, ни связей. Была лишь Идея, нокаутирующе дерзкая, цинично смелая, бредовая по сути и продуманная по воплощению.

Изучение личности сегодняшнего Костика-Исалия занимало основную часть нынешних интересов Нестора. Этот пациент незаметно сам собой стал для него номером один в жизни. Естественно, доктор своими действиями этого не показывал, и в паре часов ежедневных неутомительных бесед выуживал рыбку из самой глубины сознания главного героя его предстоящего опыта.

Сначала с любопытством, а теперь уже с ощутимо нарастающим прикладным интересом Хрулёв изучал главы Нового Завета, касающиеся второго пришествия Христа. Конечно, ни человек, ни психиатр в Хрулёве не верили в реальность прочитанного, но память предусмотрительно откладывала в подсознание потенциально нужную информацию, сплетая отдельные элементы в звенья, составляющие витиеватую цепь психологического аспекта воплощения Идеи.

Как и в любом стартапе перед Хрулёвым встал главный вопрос – где взять деньги. Предстояло раскрутить не певицу и даже не новый бренд, что даже дороже. Проект Хрулёва превосходил вышеупомянутые «аналоги» по масштабности минимум на порядок и представлял собой, по крайней мере за последние лет сто, никем ранее нехоженую тропу в буреломе российского медиапространства.

Денежную часть Хрулёв гипотетически мог возложить только на знакомого пока только со слов Дарика московского олигарха. Понимая, что коммерческие и иные предложения новых проектов такие люди получают часто, Нестор заморочился составлением текста письма, прочитав которое у гипотетического спонсора не возникло бы желания сразу отправить его в компьютерную корзину. В течение недели текст письма был рождён. Каждое слово, последовательность предложений, аргументация, были продуманы с точки зрения психологическо-информационной модели восприятия новой информации, присущей людям высокого, как бы выразились некоторые, ранга. Хрулёв профессионально просчитывал людей, и несколько раз в жизни ему приходилось общаться с птицами заоблачных высот.

Перед сном и при пробуждении Нестор несколько дней перечитывал листок с распечатанным на нём письмом – предложением, пока, наконец, не удовлетворился точностью подобранных слов.

Через несколько дней, после звонка Дарику по поводу контактной и прочей информации по олигарху, Хрулёв получил ответный звонок. Дарик продиктовал интересующий адрес электронной почты и имя финансового воротилы. Остальное Нестору рассказал поисковик.