Массовые праздники России до 1917 года. Учебно-методическое пособие

Масленица – красная краса, русая коса,

Тридцати братьев сестра,

Сорока бабушек внучка,

Трёх матерей дочка, кветочка,

Ягодка, перепёлочка».

Начинали угощать друг друга блинами. Первый блин комам, его относили в чащу, жертвуя косолапому хозяину леса – великому Медовому зверю кому…

После проводили зачин. Возжигали Огонь. Славили богов и предков, весь Славянский род. Посолонь закручивали хоровод, одевши хари, дабы не узнали злые духи, скоморохи показывали представление, им помогали колоброды:

«Как на блинной на неделе

Из трубы блины летели!

Вы блины, блины, блины,

Вы блиночки мои…»

Потом все прыгали через костёр (вот при таких прыжках в день весеннего равноденствия и растаяла сказочная Снегурочка в пьесе Островского), а после обязательно умывались снегом или талой водой. Справедливо считалось, что мягкая талая вода придаёт лицу особую свежесть и красоту (при нынешней загрязненности атмосферных осадков такое уже не рекомендуется).

Величали молодых, вступивших в брак в течение прошедшего года. Незамужним и неженатым повязывали на руку повязку или верёвку. Чтобы снять её, необходимо было откупиться, принеся с собой на общий стол угощение.

Всем наливали сурью (название напитка восходит к санскритскому слову «surya» – «cолнце»). Первую чашу сурьи жрица Марены несла к жертвеннику. Жрица Живы выбивала эту чашу, следя за тем, чтобы ни одна капля не попала на жертвенник, ибо тогда вновь похолодает, вернётся Марена:

«Уходи, Зима холодная!

Приходи, Лето жаркое!

Со страдной порой,

С цветами, с травой!»

Затем торжественно сжигали на костре чучело Марены, подбрасывая в костёр мусор, солому и старые вещи:

«Марена загорела,

Всему миру надоела!» [73.]

После принятия на Руси христианства древний языческий славянский праздник Комоедица – великий праздник Весны священной, приходящей с Небес в День весеннего равноденствия перестал существовать. Ему на смену пришла Масленица, которая, напоминая Комоедицу во внешних чертах утратила сакральный смысл возрождения жизни после зимнего испытания. Масленица стала предварять Великий пост и зависеть от его сроков. Поэтому дата этого праздника стала меняться ежегодно. К тому же, Масленица зачастую выпадала на время православного Великого поста, когда любые веселые торжества и игрища Церковью запрещались, а то и карались.

После долгой борьбы церковников-христиан с языческими традициями проведения этого славянского праздника, который несмотря на все запреты упорно продолжал справляться в народе было разрешено. В ХVI веке он был включен в канон православных праздников под названием «сырная (мясопустная) седмица», предшествующая 7-ми неделям Великого поста.

Таким образом, праздник сместился ближе к началу года и прервал связь с астрономическим событием – днём весеннего равноденствия, днём прихода языческой очищающей Весны. «Это разорвало его сакральную связь с ранее традиционной у славян древней религией волхвов, в которой именно дни зимнего и летнего солнцестояния, весеннего и осеннего равноденствия были самыми почитаемыми и самыми священными праздниками» [73].

Трансформированный на церковный лад праздник получил название Масленица и продолжал праздноваться в народе с прежним языческим размахом, но уже в иные даты, привязанные ко дню православной Пасхи (начало Масленицы за 8 недель до Пасхи,) и в сокращенном виде. Теперь Масленичные торжества продолжались лишь неделю.

Постепенно народная Масленица все более превращалась в веселый многодневный «обжорный» и разгульный светский праздник, утратив древний сакральный смысл преобладания дня над ночью и освящения единения каждого члена рода со своими великими предками, со своими родичами и со всем славянским родом-племенем [73].

Непосредственно в день весеннего равноденствия 21 марта у славян отмечался Велик день (Красная горка) – праздник встречи астрономической Весны. Её приход славяне встречали на возвышенности – горе, холме, пригорке, который первый освобождался от снега и льда и, который именовался Красной горкой. Там впервые после зимних холодов люди водили первые весенние хороводы, славили Богов, играли в горелки и другие обрядовые игры и игрища. Весеннее солнце пробуждало жизненные силы, поэтому встреча этого праздника проходила на открытом воздухе.

Согласно славянской мифологии в этот день на Красную горку обернувшись птицами слетались души умерших предков. Люди кормили птиц хлебом и зернами, приносили на горку еду и пировали вместе с душами предков и божествами. В песнях этого праздника часто употреблялось имя славянской богини весны, весенней пахоты и сева, покровительницы брака и любви Лады, и это не случайно. Именно на Красную горку было принято сговаривать свадьбы, выбирать женихов и невест.

В современном мире Велик день (Красная горка) отождествлена с православной Пасхой. А само название «Красная горка» сохранилась еще в одном православном празднике пасхального цикла, который отмечается в воскресенье, следующее за Пасхой.

Православный праздник Пасха в настоящее время отмечается в воскресенье, следующее за первым полнолунием после весеннего равноденствия.

Встреча весны и проводы зимы у славян были отмечены и рядом других очистительных обрядов. «Основаны они были на вере, что за темную, холодную зиму собралось множество разной нечисти, которую следовало обезвредить и изгнать из жилища и с полей» [69].

Поэтому в этот период славяне активно отмывали, чистили свои дома и мылись сами. Весь мусор со двора собирался в большую кучу и сжигался на костре, который должен быть как можно более большим, дымным и смрадным. По верованиям славян именно такой костёр мог изгнать зимнюю нечисть. Волшебной силой отгонять злых духов обладала и первый кустарник, распускавший весной почки – верба. Считалось, что хозяин дома в эти весенние дни обязательно должен отстегать вербными веточками всех домочадцев. Ритуал обязательно включал особый приговор: «Здоровье – в хате, хвороба – в лес!» После всех очистительных процедур люди шли в поля, где развеивали золу ритуальных костров, а по углам поля расставляли ветки вербы [52].

Считалось, что эти обрядов смогут изгнать нечисть и не допустить ее попадания на поля, где вскоре начнется пашня. Люди персонифицировали Весну и чтобы добиться ее благорасположения старались, прежде всего, ее угостить. «Поэтому в некоторых местностях, как только снег начинал таять, женщины клали на проталинах куски пирога или хлеба, приговаривая: «Вот тебе, весна-матушка» [69].

Весеннее оживление природы связано с возвращением в родные края птиц. В связи с этим возник и до настоящего времени сохранился обычай выпекать весной из теста фигурки птиц – жаворонков, аистов. «Это несомненный пережиток тех далеких времен, когда «весну» в виде птицы ловили и приносили в жертву, т. е. попросту съедали, веря, что лучшее средство воспользоваться благодетельными силами весны – это съесть ее [69].

Все эти обряды являются традиционными для Егорьева дня – дня первого выгона скота на поля. В Егорьев день хозяева скотины впервые после зимы выгоняли ее на свежую траву. Хозяйки должны были подгонять животных вербной веточкой, угощать или одаривать пастухов и читать следующий наговор:

Ты спаси нашу скотинку

В поле и за полем,

В лесу и за лесом,

От волка хищного,

От медведя лютого,

От зверя лукавого.

Это был большой веселый праздник для всех славянских поселений. В этот день было принять водить вечерние хороводы, петь песни, которые всегда оканчивались припевками о сохранении и плодовитости стада. В Тульской губернии было принято кататься по росе на полевых межниках. Считалось, что кто по Егорьевой росе покатается, будет, «силен и здоров, что Егорьева роса». Магические свойства Егорьевой росы успешно использовали ведуньи и вещие бабки «от сглаза, от семи недугов». Эта же роса, по орловскому поверью, просам на пользу идет: «На Егория роса – будут добрые проса!» Очень часто сразу за Егорьевым днём шёл яровой сев. [33,40,52,58]

Ко второму циклу и летним календарным праздникам относятся Русальная неделя и праздники Ивана Купалы и Ярилы. (Несмотря на имя, которое так и хочется отождествить с водой, Купала, как и Ярила являлся одним из солнечных божеств славянского пантеона).

Русальная неделя праздновалась у славян непосредственно перед летним солнцеворотом. В различных поселениях Русальную неделю именовали по-разному: Гряной неделей, Зелёной Неделей, Зелёными Святками, Русалиями, Проводами русалок, Семиком, Клечальной неделей, и даже Русальдой. Считалось, что в эти дни на землю спускаются духи, существа из иного, нижнего мира. Согласно славянским поверьям, духи рек и озер покидали водоемы и что русалки (навки) – души девушек, умерших до брака или души маленьких детей на время русальной недели возвращались в мир живых, а по ее завершению вновь уходили на тот свет. Таким образом, купальские праздники являлись особыми днями проникновения мира мертвых в мир ныне живущих. Поэтому наряду с ритуальными играми этого праздничного цикла в это время совершалось поминание людей, умерших не своей смертью.

Согласно народным поверьям встреча с русалками для человека несла вред, а иногда и смерть – не знающие покоя в ином мире души могли утащить с собой живых под воду или же защекотать до смерти, поймав в поле или в лесу. Поэтому на русальной неделе славяне старались в одиночку не гулять и уж тем более не купаться в водоёмах.

Во время Русалий действовал запрет на традиционные женские дела. Хозяйки не должны были заниматься рукоделием, стиркой, уборкой, работой в поле, т.к. русалки и духи в это время могли серьезно навредить им, а оттого повседневные дела могли в эту пору представлять значительную угрозу. «Кто будет пахать в эту неделю, у того скот будет падать; кто будет сеять, у того градом побьет хлеб; кто будет прясть шерсть, у того овцы будут кружиться; кто будет городить изгородь, вить веревки, вязать бороны, тот зачахнет и согнется в дугу. Дети лиц, нарушивших Русальную неделю, родятся уродами; приплод скота у этих хозяев будет ненормальным» [21].

Вся русальная неделя была наполнена ритуальными и обрядовыми действами, танцами, хороводами, застольями и играми. Особое место в этом праздничном цикле занимал культ березы. Именно с ней были связаны самые яркие и красивые обряды – завивание ветвей и оплетание их разноцветными лентами, хороводные игры, кумление. Во время этого обряда девушки выбирали две молодые березки, пригибали их к земле и связывали верхушками. Под деревьями раскладывали дары и угощения, а из веток заплетали косы и завивали венки. Несколько ветвей связанных друг с другом берёзок заплетали в виде венка и девушки поочерёдно целовались через такой венок, а затем дарили друг дружке подарки (кумились), после чего называли друг друга кумой. Некоторые исследователи называют такой обычай – посестримство.

На березу иногда вывешивали вещи, а под нее раскладывали дары – мёд, пироги, хлеб, яйца, т.к. считалось, что именно на этих деревьях сидят на русальной неделе духи. Кстати, угощения для русалок славяне оставляли как возле берез в лесу, так и на перекрёстках дорог. Иногда разгулявшихся русалок пытались задобрить, для чего по кустам и деревьям возле рек и озер развешивали разноцветные лоскуты, полотенца и одежду для русалочьих детей.

В эти праздничные дни молодёжь часто рядилась русалками пугая и развлекая селян. Обычно ряженые заранее прятались где-то за углом, или в кустах, а затем неожиданно набрасывались на людей из-за укрытия. Маски и наряды ряженых должны были напоминать нечисть, поэтому девушки и парни пачкали лицо глиной или сажей, надевали на себя рваную и испачканную одежду. Обязательным атрибутом этой «нечисти» были венки из веток, трав, и цветов.

Зимина Т. А., сотрудник российского этнографического музея описывает обряд проводов (похорон) русалок у русских крестьян следующим образом: «Это весенне-летний обряд, во время которого происходило символическое изгнание из поселений нечисти в виде русалок, свободно разгуливавших по земле в течение предшествующего периода.

Сроки проведения обряда чаще всего приурочивались к воскресенью Русальной недели или к первому дню Петрова поста, следующего за Русальной неделей. (…) Главным персонажем обрядового действия была русалка, которую обычно изображали ряженые; она имела антропоморфный или зооморфный облик. В роли русалок могли выступать девушки и молодые женщины, мужчины, обычно молодые, реже их изображала ряженая пара: девушка и парень, женщина и мужчина, старуха и старик. Характерной чертой ряженья было ношение белых не подпоясанных одежд – рубахи-«торпища», нередко сшитой из грубой ткани, или переодевание мужчин женщинами, женщин мужчинами, при этом их нарядом служили старые рваные рубахи, порты, сарафаны. В Рязанской губ. русалка появлялась на улице верхом на кочерге, с помелом в руках. Иногда девушки и молодые женщины представляли мифологический тип русалки: своим внешним видом они подчеркивали ее молодость, красоту. Привлекательный облик персонажа создавался также за счет полного или частичного украшения участниц зеленью и цветами. (…).

Особой, часто встречающейся, разновидностью ряженой русалки была лошадь. Согласно русским быличкам, умершие не своей смертью полные сил мужчины оборачивались лошадьми и поступали в услужение к черту/водяному. Русалку-коня изображали один или два парня/мужика; они клали на плечи жерди и покрывались сверху суровой тканью, украшенной лентами и колокольчиками. Первый из них держал в руках маску коня, которая представляла собой голову животного, изготовленную из соломы или тряпок. Вместо чучела на обернутую пологом палку с рожками насаживали также лошадиный череп, надевая на него упряжь или вешая колокольчик. Участников вождения называли русальщиками или русалками (…).

В некоторых местах русалка изображалась в виде чучела. Основой служил ржаной сноп или кокон из сшитых тряпок с приделанными руками; готовый торс обряжали в «бабий» наряд, иногда разрисовывали лицо, обозначая нос, глаза, рот. Куклу укладывали на носилки или в гроб, покрывали кисеей или скатертью с вышитыми полотенцами, убирали цветами. Чучело несли ряженые девушки. Одна из них рядилась священником: распускала волосы, одевала на плечи старую дерюгу и размахивая в виде кадила половинкой яичной скорлупы или лаптем, другая – дьячком, третья – дьяконом. Остальные участницы были наряжены в праздничные, но не торжественные костюмы, держали в руках ветки деревьев в качестве иконы, импровизированные свечи из тростника, полыни или конопли; иногда свечи ставили по краям носилок (…).

Ритуальное изгнание русалок происходило вечером, нередко – в полночь. Традиционно их выпроваживали в ржаное поле, за деревню – за околицу, за лес, к реке – в места, которые осмыслялись в народе как пограничные между мирами мертвых и живых (…).Центральным действием обряда «проводы русалки» было шествие с ряженым, группой ряженых или с чучелом; оно являлось непременным элементом почти всех локальных вариантов. Собравшийся народ вместе с русалкой неторопливо проходил вдоль поселения, реже по лугу или около поля (…). Шествия сопровождались веселыми плясовыми песнями типа: «Мы по лугу гуляли, с комариком плясали…» (…) Реже, в основном, тогда, когда «хоронют» куклу-русалку, пели заунывные прощальные песни и голосили. Для поведения ряженых русалок во время шествия и перед их уходом характерно стремление напугать, пощекотать, ударить плетью или кнутом, насмешить сопровождавших их лиц.

Активное участие в обряде принимало все население. В Рязанской губ. ряженую русалку постоянно догоняли дети и, хватая за рубашку, за руку, приговаривали: «Русалка, русалка! Пощекочи меня» или «не щекочи меня», в той же губернии вышедшие на улицу жители деревни нападали на ряженных русалками девушек и гнали их с криком: «Гони русалок!» на землю соседней деревни, в то же время, по пути им чинили разнообразные преграды. В действия участников входили традиционные приемы изгнания нечистой силы. К ним относится и создание шумового эффекта. Участники громко играли на музыкальных инструментах – гармонях, балалайках, дудках, гремели трещетками, били в заслоны, в косы, тазы, щелкали кнутами, по выходу из деревни стреляли холостыми из ружей (…).

Изгнанные ряженые русалки какое-то время прятались в жите, в соседних деревнях или в лесу; затем снимали с себя элементы ряженья и, оставив их тут же, возвращались обратно, стараясь не попадаться на глаза гуляющему народу. Русальный конь на глазах всей публики валился на бок, задирал вверх ноги, изображая смерть. Ряженые скидывали с себя маску с пологом, а народ бросал ее в реку, или, разорвав чучело по частям, раскидывал их по сторонам; глиняные маски провожатых также разбивали. Зачастую проводам предшествовали и сопутствовали всеобщие гуляния, во время которых водили хороводы, устраивали игры и общие трапезы, пели песни.» [74].

Таким образом, почитание русальной недели, соблюдение всех традиций и обрядов этого праздничного цикло должно было обеспечить славянам покровительство русалок, а иногда даже их помощь в мирских делах.

Самые зрелищные обряды, такие как похороны Ярилы, яркие обрядовые танцы и ритуальные действия с кострами и огнем проходили в самый последний день русальной недели – на Купалу. Именно день Ивана Купалы занимает главное место в цикле летних праздников и обрядов славян. Праздновался он в день летнего солнцеворота – 21 июня и означал поворот солнца с лета на зиму, а также наступление самого важного момента трудовой деятельности любого землепашца-славянина – жатвы.

Хотя, изначально языческий бог Купала не был Иваном. Дело в том, что второе название этого дня – день Ивана травника. По преданию, собранные в это время лечебные травы, чудодейственны. Сохранился ряд древнерусских книг-травников, где описаны коренья и цветы, плоды и травы, которые следует собирать строго в купальскую ночь. Существует даже указ царя Алексея Михайловича Тишайшего, где подробно перечислены травы, которые надобно «набрать июня в 21-й день» для дворцовых нужд. Эти «целючие травы» собрать надо было строго на заре Иванова дня, пока на них не обсохла роса. Хранились они лишь год, но весь этот период считались магическими. Древние славяне (впрочем, как и их потомки) верили, что больных ждет исцеление, если окуривать их дымом этих трав, они уберегут хату от молнии, если во время сильной грозы бросить щепотку особых сушеных трав в затопленную печь.

В целом, традиции этого дня изменяясь в мелочах дошли до нашего времени без значительных трансформаций. До первой четверти ХХ века в народной среде, в деревнях эти обычаи продолжали успешно существовать практически в неизменном виде. Утром следовало париться в бане от души стегаясь крапивой. Считалось, что этот процесс помогает изгнанию болезней и хворей как физического, так и магического свойства, ибо крапиву, как известно, очень не любит нечистая сила, действиям и колдовским силам которой в старину и приписывалось большинство болезней. После этих суровых очистительных ритуалов и выхода из бани славянам полагалось подкрепиться кашей.

Начиная с полудня и до полуночи все, от младенцев до стариков, «закупывались», то есть первый раз в году купались в реке или озере. Кстати, купаться в природных водоемах волхвы позволяли людям лишь после этого дня. Интересно, что «закупывались» славяне нагими и все вместе, тогда как в иное время подобные вещи были недопустимы – при купании строго соблюдалось разделение полов.

Как уже было сказано выше, считалось, что накануне Ивана Купалы обретают особенную силу травы и коренья, собираемые для лечения. Даже веники на весь год заготавливали именно в этот день. После обеда женщины и девушки уходили в лес собирать лечебные травы, а также искать травы-обереги (полынь, зверобой, чабрец, крапива) для всех участников праздника. Обережные травы затем раздавались людям-участникам вечерних гуляний. Принято было крепить их на одежду в районе пояса.

Вечером начиналась основная часть народных гуляний. Праздник этот требовал ряда приготовлений, поэтому молодые парни заранее срубали высокое (в полтора-два человеческих роста) дерево (березку, вербу, черноклен), которое устанавливалось на избранном для гуляния месте. Чаще всего это было чистое ровное поле или небольшой холм, берег небольшого водоёма – реки или озера. Девушки украшали дерево, которое называли «купала» цветами и цветными лоскутами ткани, а у корней привязывали изображение Ярилы – куклу, связанную из соломы, сделанную из веток или вылепленную из глины. Именно близ этого места люди водили хороводы, пели песни, прыгали через костры, так как очистительный купальский огонь язычники отождествляли с самим солнцем.

Кстати, между кострами было принято проводить скот, так как считалось, что очищение приносил не только огонь, но и дым. В эту магическую и волшебную ночь люди особо оберегали скотину: не выпускали лошадей в ночное, телят оставляли ночевать вместе с коровами, дабы злые духи не могли причинить им вреда.

В эту ночь было принято также зажигать костры на околице села, рядом с лугами и пашнями. В землю вкапывали столб, а на него ставили смоляную бочку или просмоленное колесо. Столб со всех сторон обкладывали соломой и поджигали, чтобы густой и едкий дым стелился над домами и молодыми посевами. В купальском огне находили своё последнее пристанище старые вещи, лапти, одежда больных людей.

Традиционной забавой молодёжи было катание с горки к реке горящих колес. Считалось, что самым счастливым и удачливым будет тот, чье колесо затухнет, лишь коснувшись воды.

О купальских обрядах до настоящего времени дошло достаточно много информации. Многие традиции появились уже в более поздние времена, некоторые трансформировались из древнеславянских игрищ. Большое количество обрядов было любовного содержания – это и отпускание в воду венков, и парные игры, часто имевшие ярко выраженный сексуальный подтекст. Именно на Купалу было принято приглядывать будущих суженых. Лихие же люди в эту волшебную ночь занимались поисками кладов. Для этого искателям предварительно было необходимо найти волшебный цветок папоротника. Особую сложность представляло то, что найдя клад его нужно было его еще суметь унести, так как этому процессу серьезно мешала обретающая в эту ночь силу нечисть. Вот из-за нее-то, кстати, спать на Ивана Купалу было нельзя, иначе духи могли заесть или защекотать спящего до полного изнеможения.

В славянском календаре особо были отмечены праздники Перуна, отмечавшиеся в середине июля. Перун являлся верховный богом у древних славян, считался богом-громовержцем, как и Зевс у древних греков. За его суровый нрав и день Перуна называли в народе грозным. В этот день категорически запрещалось трудиться в поле, ибо в случае несоблюдения этого правила Перун, наслав молнии спалит готовые стога сена. А если выгнать скотину на пастбище, то на нее, якобы, обязательно нападут волки. Хорошим предзнаменованием в этот день считалась гроза и дождь, который смывал зависть, зло и болезни.

Подготовка к празднику начиналась заранее – женщины выпекали большой каравай с начинкой из творога, готовили напиток сурицу. Кстати, огонь, как и на праздник Ивана Купалы, получали обязательно трением, так как в эти дни он считался божественным и живым.

Главными действующими лицами праздника были мужчины, которые обязательно должны были прийти на торжество с оружием (будь то лук со стрелами, нож или топор). В одном из ритуальных моментов Перунова дня мужчины произносили воинский обет, а оружие освящалось жрецом, который произносил особый заговор над жертвенным огнем.

Затем шел обрядовый поединок Перуна и Велеса (бога скота), сбор даров Богу, обрядовый бой (тризна) и посвящение юношей в мужчины. Завершиться праздник Перуна должен был еще одной победой – победой над женщиной. Каждый воин должен был провести ночь с возлюбленной.

К этому же праздничному циклу относится и Вересень (Таусень, Авсень, Овсень, Радогощь) – осенний праздник равноденствия, посвященный сбору урожая и окончанию всех крестьянских сезонных работ. К этому празднику традиционно выпекался большой медовый пирог над которым жрец произносил пожелания благого урожая на следующий год. После традиционных гаданий и ворожения над чашей со священным вином славяне устраивали большой пир (причём, еда на столе должна была лежать горкой, которая к окончанию праздника значительно уменьшалась).

В более позднее время в крестьянском земледельческом календаре после принятия на Руси христианства очень ярко проявилось двоеверие, где почитание христианских святых тесно переплелось с языческими традициями и обрядами. После безуспешной борьбы Церкви по устранению языческих праздников из народной обрядности праздники новой веры со временем ассимилировались, слились с древними языческими ритуалами, а православные святые обрели черты и функции почитаемых языческих богов