Под солнцем Африки. Военные и охотничьи приключения, описания туземных племен

* Гаэтано Казати (1838 – 1902) – итальянский путешественник. Был офицером берсальеров. В 1879 отправился в Африку в бассейн Бар-эль-Газаля, посетил земли Ням-Ням и Монбуту и в апреле 1883, вместе с доктором Юнкером, был гостеприимно был принят в Ладо Эмин-пашой, которому помогал в военных действиях против махдистов. 16 мая 1886 Казати появился в Униоро, где с ним, однако, обошлись не как с гостем, а как с пленным. Приговоренный к смерти, он, при известии о приближении Стэнли, был освобождён. Присоединясь к Стэнли и Эмин-паше он вместе с ними 3 декабря 1889 достиг берегов Багамойо. Его сообщения о политических, коммерческих и этнографических особенностях, о географии и метеорологии стран верхнего Нила были опубликованы в Милане в 1883—1888). – прим. переводчика

** Эмин-паша (Эдуард Шнитцер, 1840 – 1892) – немецкий колониальный деятель, путешественник и исследователь Африки. Выходец из еврейской семьи, Шнитцер изучал медицину и естественные науки в Германии, с 1865 года работал врачом в Македонии, Трапезунде, Янине и Константинополе. Находясь на службе Османской империи (в 1865—74 годах) принял ислам и имя Мухаммед аль-Эмин. В 1875 году приехал в Хартум и был назначен чиновником администрации губернатора Эква ториальной провинции (1876—78 гг.). Поступив на египетскую службу как Эмин-эффенди, он совершает в 1877 году экспе-дицию к Буньоро и Буганда (территория современных Руанды и Уганды). В 1878 году хедив Египта назначил Эмин-пашу вместо генерала Гордона губернато-ром Экваториальной провинции; в том же году ему был пожалован титул бея, а в 1888 году – паши. В 1877—88 годах Эмин-паша также совершает ряд экспедиций в верховья Белого Нила и район Великих Озёр, проводит многочисленные географи-ческие, зоологические, метеорологические и этнографические исследования в этих регионах, а также в Восточном Судане, подготавливает и отправляет в Европу ценные биологические и этнографические коллекции. Как губернатор Эмин-паша пытается реорганизовать местную систему управления, а также решительно борется с работорговлей. После вспыхнувшего в 1883 году в Судане восстания Махди, взятия махдистами в 1885 году Хартума и отхода англо-египетских войск из Северного Судана администрация Эмин-паши оказывается отрезанной от внешнего мира. Связь с Европой осуществлялась через В. В. Юнкера (российского путешественника). Экспедиции под руководством Генри Мортона Стэнли, отправленной в 1886 году ему на помощь, удалось 4 декабря 1889 года соединиться с отрядом Эмин-паши в Кингани на берегу озера Альберта. В том же месяце они вышли к восточному побережью Африки в районе Багамойо, севернее Дар-эс-Салама. В 1890 году Эмин-паша поступил на службу к германскому правительству и в том же году, совместно с Францем Штульманом (1863—1928), возглавил экспедицию, имевшую целью распространение влияния Германии на территории между Германской Восточной Африкой и Камеруном. Во время этого похода подчинил территории народов угого и уньямвези, поднял германский флаг над Таборой, основал на западном берегу озера Виктория город Букоба, откуда вернулся к озеру Альберта. Штульман же продолжил продвижение к побережью. Полуослепший Эмин-паша некоторое время спустя предпринял попытку пробиться к берегам реки Конго, но в пути был убит по наущению арабов, ненавидевших его за то, что Эмин-паша жестоко преследовал работорговлю. – прим. переводчика

Если ваш туземный «собеседник» не имел какого-то общения с европейцами и не понимает языка суахили, который служит в Африке международным языком, как французский в Европе, вам понадобятся переводчики; иногда требуется несколько разных переводчиков. Я помню, в Хойме (восточное побережье озера Альберт в Уганде), мы использовали нескольких переводчиков, чтобы перевести английский на суахили, который нужно было перевести на арабский язык, а затем на язык народа ваньоро; насколько правильно дошла до нашего черного собеседника оригинальная речь, так и осталось тайной. Вразумительного ответа мы так и не получили.

Однажды я приказал моему «бою» попросить деревенского старосту продать мне два или три яйца. Я, к счастью, случайно услышал, как мое сообщение было переведено: «Ты должен сразу же принести три яйца, два цыпленка, спелые бананы и много местного пива, или вождь будет привязан к дереву и получит порку из двадцати ударов плетью из кожи бегемота. А теперь исполняй, как можно быстрее!». Я поспешил из палатки, и я позвал другого переводчика, чтобы заверить старосту деревни, что я только попросил купить несколько хороших яиц и что угроза порки была полной неправдой. Затем у меня было объяснение с моим «боем»! Он, похоже, был удивлен, что должен быть наказан за те распоряжения, которые он отдал. А что касается двадцати пяти ударов плетью из кожи гиппопотама, так это, как заявил «бой», было всего лишь необходимой фигурой речи, чтобы произвести впечатление на «washenzi» (то есть на «дикаря»), и вызвать уважение к «белому человеку!»

Дружественный вождь посещает наш лагерь

В Кавирондо (прибрежная территория залива Кавирондо на озере Виктория, см. карту) нужно купить пищу для каравана; но в Усоге и Уганде вождь или деревенский староста, ближайшей к лагерю деревни обычно предоставляет безвозмездную помощь в силу некоторых договоренностей с правительством. Обычно помощь состоит из пучков зеленых бананов. Как правило, вождь также приносит курицу, несколько спелых бананов и тыкву местного пива. Фотография ниже представляет собой типичную сцену в Уганде. Вождь, ведущий своих мужчин, женщин и детей, обнимает курицу, которую он намеревается предложить начальнику каравана. За ним стоит женщина с калебасом туземного пива. На головах негров пучки бананов тщательно обернутые в листья.

Вождь деревни принес провизию для каравана

Только в районах, охваченных волнениями, либо враждебных, либо недавно пострадавших от нападения врагов, можно встретить проблему с пополнением продовольствия. Я помню один раз в Касоква в Уньоро, предложение продуктов было настолько скудным, что у нас оставалось всего по три зеленых банана на человека за день. Еще один день в Уньоро * в короткой поездке между Масинди и Фовирой был даже хуже,. Мой спутник оставил вопрос выбора лагеря одному из своих сержантов-суданцев, в результате чего у нас был очень длинный марш, и в ходе этого марша мы не нашли никакой провизии для наших носильщиков. На следующий день этим несчастным носильщикам пришлось совершить еще один ужасно длинный марш в течение почти двенадцати часов, чтобы добраться до Фовиры, где им был роздан сладкий картофель. Мы прибыли в селение после захода солнца, когда уже наступила темнота, и эти сладкие картошки были первой пищей, которую носильщики получили в течение двух дней.

* Уньоро – страна в Восточной Африке, на западе Уганды и ограниченная с востока и севера рекой Виктория Нил. На западе Уньеро включает почти весь восточный берег озера Альберт Ньянза.

Уньоро на территории Уганды (отмечена красным)

Поездка в Уганду может быть сокращена путем пересечения озера Виктория Ньянза от Кавирондо (ныне Кисуму) до порта Алиса. Я когда-то пересек озеро на стальной парусной лодке церковной миссии. Нам потребовалось три дня для плавания из Сио Бэй (залив Кавирондо) в Порт-Алис (Уганда). Мы плыли вдоль северного берега озера только при дневном свете, а на ночь разбивали палатки и проводили всю ночь на берегу. Сделанная из стали маленькая каюта на лодке была невыносимо жаркой, так как на небе не было ни единого облака. Именно в этой поездке я случайно повредил правую руку, что вызвало заражение крови и потребовало нескольких операций, две из них были под хлороформом в исполнении временного врача миссии; но в конце-концов, я на всю жизнь остался с поврежденными суставами пальцев.

Известие о страшной засухе на предполагаемом маршруте дошли до меня в Момбасе; и, предвидя, что придется нести дополнительную воду для каравана, я приобрел несколько пустых керосиновых банок. В Маджи Чумви (3°47’S 39°22’E) есть бассейн солоноватой воды. Но он был просто ядовит из-за засухи, носильщиков проходящих караванов, моющих в них свои язвы, а также из-за скопления грязи в целом. Я наполнил свои бутылки водой в предыдущем лагере. На следующий день мы достигли Самбуру. Здесь мы обнаружили, что ямы для воды абсолютно сухие. Мы отдыхали во время жаркого дня, а в 14.00 снова отправились в следующий лагерь, Тару. Пока мы ждали в Самбуру, некоторые туземные женщины с тыквами воды пересекали караванную дорогу; они несли какую-то неприятную солоноватую воду издалека, поэтому нелегко было уговорить их продать нам воду по огромной цене. Они знают ценность серебряных рупий и больше ничего не берут. У меня не хватало серебра, но, к счастью, мой староста смог одолжить мне. Я купил драгоценную воду и раздал ее крошечными порциями людям и животным. Некоторые из моих людей начали яростно спорить, обвиняя друг друга в том, что оппоненты взяли больше, чем положено этого грязного и тошнотворного напитка. Я должен был взять палку и бить без разбора этих комбатантов, чтобы предотвратить кровопролитие и убийство, так как некоторые из них вытащили ножи.

Залив Кавирондо (на северо-востоке озера Виктория)

Караваны обычно идут со скоростью 2,5 мили в час; а мы прошли 10,5 миль до Тару за четыре часа и пришли туда на закате. Там расположился большой караван, и поэтому его люди и шестьдесят ослов почти осушили знаменитые колодцы Тару. Я должен был спешить, чтобы наполнить наши керосиновые банки тем, что мы могли зачерпнуть – это была жидкость, густо смешанная с илом. Я тоже должен был или пить ее, или умереть от жажды. Мои люди были слишком измотаны, чтобы идти дальше. На следующий день я отправил несколько мужчин с банками за этой, так называемой водой в следующий лагерь, где снова не оказалось воды. Три человека, вооруженные винтовками, были оставлены охранять этот драгоценный колодец, от которого зависела жизнь каравана, в надежде, что эта яма постепенно наполнится. Следующей ночью мы прошли около двадцати миль и нашли наших часовых у колодца, который за это время успел наполниться некоторым количеством воды. Каждый человек и животное получили свою пинту. Я мог дать им отдохнуть только от 9 утра до 14.00 в самое жаркое время дня, а затем мы снова продолжили марш. Прежде чем мы стартовали, я раздал остальную воду. Мы достигли Маунгу (3°33’S 38°45’E, в 100 км к WNW от Момбасы), пройдя около десяти миль, и отдохнули три часа. Я не стал разбивать палатку, чтобы дать людям побольше отдохнуть, а бросился на кровать и спал, как бревно. Будучи разбуженными через три часа дежурным часовым, мы продолжили поход, и через двадцать миль подошли к реке Вой, что спасло нас от жажды. Я был рад, что мы не потеряли ни одной жизни; но последствия приема грязной воды ощущались мной несколько дней в виде боли в области почек. У туземцев и животных были только признаки усталости, но не боли. Засуха сопровождала нас без перерыва до реки Цаво, но без каких-либо дополнительных рисков для жизни.

Женщины банту в Кавирондо

Туземцы Кавирондо

Туземцы Кавирондо

Стальная лодка религиозной миссии на озере Виктория

Кибанда или дом из тростника с травяной крышей

В Цаво до реки Ати нас сопровождал непрерывный дождь, днем и ночью. Носильщики промокли насквозь, и я тоже, несмотря на макинтош и шлем. Во время стоянки палатку приходилось устанавливать на грязной земле в дождливую погоду. Все было влажным, липким и затхлым. Дождь шел всю ночь. На следующее утро мы шли по грязи при непрерывном ливне, как будто наступил второй потоп. Мы тащились вперед, забрызганные грязью, полуслепые от дождя и дрожа от холода, чтобы дойти до очередной стоянки и повторить опыт предыдущих дней. В караване разразилась лихорадка, диарея и дизентерия. В Mto-ya-Mawe мне удалось добраться до лагеря, но при яростной атаке лихорадки. На следующий день мы добрались до Алуани, и половина людей в моем караване заболели, я остановился на целый день, чтобы дать всем отдых; но пищевая проблема была настолько серьезной, что нам пришлось снова идти. Мы достигли реки Ати, где приветствовали прекращение дождя и появление солнечного света. Отсюда и до конца путешествия нас сопровождала хорошая погода, и только изредка были дождливые дни.

В Уганде путешественник иногда видит «кибанду» или хижину из травы соломы, что является очень приемлемым убежищем в дождливую погоду, потому что он может зажечь внутри огонь и сушить одежду. У «кибанды» есть дверь, но нет окон; там может быть или не быть тростникового экрана для закрытия двери. Хижины этого типа недолговечны и вскоре разрушаются, так как обычно, беспечные негры о них не заботятся. Есть здесь и необитаемые хижины, которые становятся прибежищем тараканов, крыс и летучих мышей.

В Кампале я жил в «кибанде» три месяца. Термиты почти уничтожили матрац моей койки, и мне пришлось держать другие вещи поднятыми над землей на высушенных на солнце кирпичах, муравьи не добирались до них. Что касается крыс, мой слуга однажды убил трех палкой, а ловушку для крыс, которую я привез из Англии, я считал одной из моих самых полезных вещей в походе. После того, как убил около десятка крыс, я отказался от их подсчета.

Покойный майор Трустон, когда командовал гарнизоном в Уньоро, построил в Фаджао травяной дом в суданском стиле, и очень любезно предоставлял его в распоряжение всех, кто посещал станцию. Поскольку он приказывал своим чернокожим слугам содержать хижину в чистоте и порядке, это было приятным сюрпризом для каждого посетителя. В погожие дни я обычно принимал пищу неизменно за дверью, под приятной тенью деревьев, и наблюдал, как зеленые белки резвятся между ветвями и слушал желтых птиц-ткачиков, ведущих свой шумный разговор.

Травяной дом для путешественников в Фаджао

У каждого каравана должен быть хороший староста или бригадир. Бригадиры теперь получают от 40 до 60 рупий в месяц, или от 2 фунтов 10 шиллингов до 4 фунтов. Им разрешено иметь, по крайней мере, одного и очень часто двух носильщиков для переноски палатки бригадира и его частных вещей, и бригадиры получают ежедневный двойной рацион, по сравнению с носильщиками. Обязанности бригадира важны и многообразны. Он следит за людьми, чтобы они не отлучались без разрешения или не уклонялись от своей работы, чтобы держались все вместе, чтобы не грабили дружелюбных туземцев, чтобы собирали дрова, а ночью поддерживали костры, чтобы вьючные животные были защишены от диких зверей и т. д. У бригадира есть, как правило, один или несколько помощников.

Аскари – это своего рода солдат эскорта. Он должен защищать караван в случае нападения, и по этой причине снабжен винтовкой и двадцатью патронами. Кроме того, в случае, если заболел кто-то из носильщиков должен взять на себя его груз. Аскари выплачивается 1 фунт в месяц, они должны нести свои собственные вещи сами.

Самый здоровый стиль путешествия – пешком. Мое первое путешествие в караване от озера Ньясса до Килвы целиком было пешим. Но в первом путешествии из Момбасы в Уганду я ехал почти всю дистанцию на осле. Те, кто может себе это позволить, едут на лошади. Некоторым очень везет в том, чтобы безопасно провести своих лошадей через районы, зараженные мухой цеце; большинству, как правило, не везет. Один человек потерял трех лошадей поряд, добираясь в Кавирондо. Лошадь требует хорошего конюха и постоянного ухода. Осел более прост и сам ищет себе еду.

Это очень выносливое животное, и не требует внимания. Белые ослы Маската в Момбасе довольно дороги; нередко они дороже лошадей. Осел, который лучше всего подходит моему кошельку и требованиям, был обычным серым масаи-ослом. Самый первый мой осел в один прекрасный день упал около Килунгу и вывихнул ногу, которая настолько опухла, что бедное животное не могло идти дальше. Его нужно было оставить, и он был передан одному дружественному вакамбе. В другом путешествии я потерял очень хорошего осла, пересекая реку Nzoia. Ему разрешалось плыть, рядом с туземным каноэ, его голова поддерживалась за уздечку человеком в лодке. Рядом с противоположным берегом глупый негр отпустил уздечку и ударил осла бамбуковой палкой. Течение было очень быстрым, а берег очень крутым для того, чтобы животное могло забраться на него без посторонней помощи. Осел был унесен течением и мы больше его не видели. Только однажды я потерял осла от мухи цеце.

Моим лучшим ослом был «Джек», моя последняя покупка. Я купил его в Момбасе за 75 рупий (5 фунтов); он сопровождал меня до озера Альберт и вернулся со мной в Момбасу, пройдя полторы тысячи миль. Он никогда не болел; и когда я уехал в Англию, продал его за ту же сумму, которую я заплатил за него. Сначала он был молодым серым ослом и очень пугливым, так как его еще не толком объездили. Малейший шум позади или рядом заставлял его выполнять внезапные гимнастические упражнения, в результате которых я с его спины перемещался на землю. Но потом все постепенно пошло на лад.

«Джек» стал чрезвычайно ручным и послушным; он всегда держался близко к лагерю и сразу же останавливался, если мы его звали. Ни один из моих бывших ослов не мог пройти и ярда, если перед ни не шел другой осел или человек, тянущий его за узду. Но «Джек» всегда с удовольствием путешествовал без осла-компаньона или погонщика. Только один раз он удалился из лагеря. Когда мы покинули Масинди и проходили через поселение суахили, «Джек» внезапно ощутил любовь с первого взгляда к туземной ослице и завоевал ответное чувство. Оба душераздирающе кричали, расставаясь друг с другом. Во время марша время от времени горе осла обнаруживалось в затяжном и скорбном крике. Прибыв в лагерь, он был предоставлен самому себе. Вскоре поднялось общее волнение. «Джек» исчез! Оказалось, что его любовь к «девушке, которую он оставил» преодолела двухлетнюю верность к хозяину, и он побежал назад. Мои «бои» вернулись в деревню и привели осла, в ближайшие два-три дня «Джек» шел в очень подавленном настроении.

ГЛАВА IV. ПРОТЕКТОРАТ УГАНДА

«Протекторат Уганда» не означает просто Уганду – королевство, которым знаменитый король-самодержец Метса управлял в то время – но он включает в себя также обширные территории вокруг нее, где ни один белый человек никогда не бывал, также озера, недавно обнаруженные выносливыми исследователями и путешественниками, и племена людей, отличающихся друг от друга языком, манерами и обычаями. Те, кто читают захватывающие записи исследований и открытий, связанных с такими именами, как Ливингстон, Спик, Грант и Мунго Парк, очень ошибаются, если они воображают, что подобные достижения уже недоступны, потому что все, что можно было обнаружить, уже обнаружено. В течение последних нескольких лет граф Телеки* добавил на карту два новых озера, лежащих близко друг к другу и названных им Лейк-Рудольф и озеро Стефани. Ребманн, подстрекаемый многими рассказами, считал мифом то, что в Африке есть огромная гора, вершина которой покрыта вечным снегом, однако, гора Килиманджаро была добавлена к новым географическим открытиям, хотя какое-то время этому в Европе не верили. Казалось невозможным увидеть «вечный снег» под палящими лучами африканского солнца.

* Граф Самуэль Телеки (1845 – 1916) венгерский исследователь, который возглавил экспедицию в Северную Кению. Он был первым европейцем, увидевшим озеро Рудольф (озеро Туркана), хотя о существовании этого озера было известно в Европе задолго до того, как туда прибыл Телеки.

** Иоганн Ребманн (1820 – 1876) – немецкий миссионер и исследователь, был первым европейцем, вместе со своим коллегой И. Л. Крапфом, начавший исследование Африки от побережья Индийского океана. Он был первым европейцем, увидевшим гору Килиманджаро со снежной вершииной. Новость об открытии Ребманна была опубликован в миссионерской газете в мае 1849 г., но была проигнорирована, как фантазия в течение ближайших двенадцати лет. Географическое Общество в Лондоне постановило, что снег никак не мог лежать в тропиках, и считало доклад результатом перенесения малярии миссионером. Только в 1861 году исследователи начали поиски Килиманджаро. Экспедиции в Танзанию между 1861 и 1865, под руководством немецкого барона Карла Клауса фон дер Декена, подтвердили отчет Ребманна.

Килиманджаро находится сравнительно недалеко от побережья, и каждый путешественник в Уганду, который хочет увидеть это чудо, может наблюдать белую сверкающую вершину; ибо маршрут караванов проходит в пределах видимости величественного снежного короля. Сидя у костра, я слушал арабские и негритянские истории, звучащие для моего скептического уха еще более мифически, чем история Ребмана о снежной горе в его дни. Одна из историй утверждает, что, что далеко за пределами нынешних границ исследований белого человека есть земля, где много золота, и где туземцы не знают его ценности и используют металл, как самое дешевое украшение. Говорят, что арабские торговцы снова и снова пытаются проникнуть в эти чудесные страны, которые труднодоступны из-за невероятных трудностей с продовольствием. Предполагаемое нахождение этой золотой земли сохраняется арабами, как величайшая тайна. В моем последнем путешествии я встретил арабский караван, который шел по стране, якобы для торговли слоновой костью и, если удастся, для охоты на слонов. Мой арабский слуга был старым другом араба, командовавшего караваном; это привело к тому, что я долго общался с последним об этих золотых странах. Араб сказал мне, что, если его финансовое положение продержится на том же уровне, он отправится в путешествие. Он собирался скупить провизию на рынке в Форт-Смите, и заявлял, что хорошо разбирается в предмете его мечтаний. Согласно его убеждению, «золотая страна» находится далеко за пределами озера Рудольф, которое другие путешественники посещали после открытия его графом Телеки. Араб, по-видимому, твердо верил в существование такого золотого рая.

Я вполне понимаю, что проблема со снабжением пищевыми продуктами – это почти непреодолимый барьер. В моем первом путешествии в Уганду была проблема с продуктами из-за маршрута караванов, пролегающего в течение около двадцати дней через необитаемую страну; но трудность сводится к минимуму, если знать точное количество дней, в течение которых требуется идти каравану через необитаемый район. Лучшее понимание рисков путешествий по району без пищи, не зная точно, как долго может продлится путешествие, я испытал, когда я путешествовал по стране Магванвара (Южная Танганьика) в Германской Восточной Африке. «Короли» Магванвары преднамеренно окружили свою страну огромной зоной голода, беспощадно уничтожая деревни и целые племена вокруг них. «Голодный пояс» был для них большей защитой, чем Великая китайская стена для китайских императоров. В эту пустыне мой племянник и я решили проникнуть. Мы обеспечили себя как можно лучше для путешествия.

До того, как мы дошли до цели нашей экспедиции, мы были вынуждены жить на голодном пайке из горсти риса утром и вечером, а одна маленькая банка сардин в день делилась со скрупулезной справедливостью. Мы скоро знали наизусть, сколько сардин обычно содержит небольшая жестяная банка. На этом скудном пособии мы проходили двадцать, иногда тридцать миль в день. С того дня, как мы покинули озеро Ньясса до того дня, когда мы достигли Килву (8° 56′″S 39° 30′″E на побережье океана, ныне Килва-Кивиндже) прошло ровно два месяца. Иногда, но очень редко, мы могли добыть антилопу, как непредвиденную добавку к нашему столу.

Граф Телеки описывает в своей книге, как он должен был добывать охотой дичь для своего каравана; но несколько из его носильщиков умерли от голода, как мне сказали некоторые из моих людей, которые сопровождали Телеки. С тех пор я слышал, как другие путешественники, пересекая такие «голодные» районы, неожиданно оказывались среди странных народов, живущих в сравнительном изобилии, владеющих стадами и обладающих обильным запасом кукурузы.