МатриСарго. Книга 1

– На обратном пути к ним заедем, – сказал папа. – Я к ним собирался в следующие выходные – навестить маму, но раз мы в этих краях, то заодно и проведаем.

– Мы ещё планируем по дороге в другие районы заехать, может, там тоже нам повезёт, – досказала мама.

– Сейчас конец месяца, всегда что-то появляется в эти дни. – Мария, взяв ухват, достала чугунный горшочек и, помешав деревянной ложкой внутри содержимое, снова поставила его в печь. – Я туда хожу только за спичками да за солью, – повернувшись к нам, договорила она.

– Печка ещё тёплая, – сказала мама, прислонившись к печке. – Так люблю тепло деревенских печей – тепло детства напоминает.

– Так давеча вечером хлеб выпекала, – ответила Маруся. – Это на всех: маме с братом, и дочка с города на выходные должна приехать.

– Тоже всё хочу попробовать хлеб на хмелю испечь, да руки не доходят, – посетовала мама.

Я посмотрела на огромные буханки величиной с «Великорусска́го»1 каравай! Сколько там хлеба?.. Семь штук?.. Нет, вроде больше, один бы смогла только двумя руками удержать.

– А мне кусочек отрежь-ка, попробую свежевыпеченного, – попросил папа тётю Марусю.

– И мне! – громко сказала я. – Я тоже хочу, так вкусно пахнет!

– У меня ещё топлёное молоко в печи томится. Угощайтесь, и с собой в дорожку возьмёте, да хлеба не забудьте, – на ходу сказала тётя Маруся, нарезая хлеб аккуратными ломтями и подавая на стол.

– На здоровье, с живого жара! – с радушием предложила хозяйка дома.

IX

Солнце уже входило в зенит и своими прямыми лучами выводило нас на более узкую просёлочную дорогу.

– Ну, вот хорошо, яйца есть, даже больше, чем попросили, – сказала мама. – Может, ещё что-нибудь возьмём тогда. Юрий, прикрой своё окно немного, а то сквозняк прямо в машине гуляет.

– Это вы у себя позакрывайте, у водителя должна «вентиляция» работать, – медленно произнёс папа, продолжая объезжать ухабы по сельским дорогам и создавая столбы пыли, уже начинавшей проникать в салон машины, перемешиваясь с запахом свежевспаханной земли.

– Слушаемся, Ваше превосходительство, – ответила мама и с юмором приложила руку под козырёк. – Маришка, тогда своё окно хоть прикрой. Надо нам успеть до обеденного перерыва попасть в другие магазинчики, а то закроют на обеденный перерыв, и жди потом.

Мы снова зашли в магазин.

– Давай ещё что-нибудь посмотрим, есть что-нибудь интересное?

Мы прошли вглубь магазина, посмотрели одежду, обувь: почти всё было местного производства.

– Какую-нибудь игрушку надо бы купить Танюшке, ждёт, наверное, скучает, – сказала мама, обведя глазами прилавки. – Здесь ничего такого нет, поехали в другой, а по пути и в городе тоже посмотрим.

– А вот ткань неплохая на шторы в зал, – идя за мамой к выходу, я указала рукой в дальний угол магазина, где на полках лежали рулоны материи. Мы подошли ближе и стали рассматривать, а папа вышел на улицу.

– Это… В машине вас подожду, – сказал он на ходу.

– В зал? Ты думаешь, красиво будет? – спросила мама.

– Да, белый тюль и красного цвета диван и два кресла. Я думаю, что будет красиво сочетаться, – ответила я, держа в руках материал красного цвета – на нём был цветочный узор, вытканный бархатом.

– Надо же, какое совпадение! Почти такие же розы на нашей мягкой мебели. А ну, посмотри, чьё производство?

– Сделано в ГДР, – прочитала я на этикетке, прикреплённой в виде бирки к этому рулону. – Как и наша мебель!

– Ну, бери, если нравится, и пошли, заедем ещё в другие места по дороге, а то папа нас уже заждался, – сказала мама. – Мариша, а вот смотри ещё какой красивый, на брюки не хочешь? – Теперь задержалась мама около другого рулона ткани светло-бордового цвета. – В городе такой не купишь.

– На брюки? Не знаю, может, на платье больше подойдёт, – сказала я, рассматривая тонкий изящный материал, волнами спадавший по руке. – Не знаю… С такой ткани брюки ведь не шьют? Я ещё не встречала в городе такую «моду».

– Сейчас можно носить что нравится. Я думаю, что будет очень элегантно смотреться, – мама отошла немного в сторону и, пробежав по ткани взглядом, уже мысленно спроектировала будущую модель моих брюк – это было ясно видно по её удовлетворённому выражению лица.

– А вообще сейчас такая мода… Носи что нравится, – произнесла я неуверенно.

– Так пусть у тебя будут первые такие брюки! Ты сама их прекрасно сошьёшь. Спереди сделаешь едва заметные складочки – я думаю, пару штук с каждой стороны, вверху модель будет смотреться как юбка, а потом все формы плавно переходят в брючный ансамбль. Не зауженные брюки и не «бананы» – я уже зрительно вижу, как они будут оригинально сидеть на твоей фигуре.

Она размотала немного ткани с рулона и прибросила её на меня, затем, отступив на шаг назад, она бегло окинула взглядом ещё раз.

– Всё берём! – произнесла мама заключительную фразу и окликнула продавщицу.

Мы вышли из магазина, солнце ослепительно улыбнулось в глаза, около машины в оттенках то голубого, то белого облака дожидался нас папа, держа в одной руке сигарету, а другой приподняв капот и очень важно всматриваясь внутрь.

– Воду нужно долить в радиатор, а то мотор машины…

– Я же тебя просила!.. Приготовь машину!.. Зато в гараже пропадаем… – не дав договорить, мама вынесла свой вердикт уже якобы «свершившейся» поломке нашей машины.

– Так… Как ты не понимаешь? Мы же не в городе и по асфальту, а по горным склонам…

– Не знаю и знать не хочу! Как куда ехать, то начинаем машину ремонтировать, как с друзьями на рыбалку, то…

– Никто не ремонтирует, я сказал – воды долить! А то машина перегрелась, – ответил папа на повышенных тонах.

– Ну не знаю, доливай и поедем. Нам ещё нужно заехать в другие места тоже, хотя бы в пару магазинов, что по дороге нам попадались, – уже из машины прозвучал голос мамы в деловой тональности.

– Здесь пока до Алатау доберёшься, то двигатель может закипеть – из радиатора пар пойти, – пояснил папа и, больше не отвлекаясь на разговоры в салоне машины, то есть с мамой, прямо стал смотреть на дорогу, ровно и спокойно управляя рулём.

– Ну вот, сервиз купили, теперь… – не договорила мама.

– Теперь задача номер один – раздобыть игрушку! – сидя на заднем сиденье, я громко внесла свою лепту, рассчитывая, что меня расслышат за шумом двигателя.

– Как там наша Танечка? Так скучаю по ней! – произнесла она, и счастливая улыбка осветила её.

Пёстрые горы замелькали в окнах машины, горная речка в низине сопровождала нас, указывая дорогу, а голубые брызги воды, взлетающие в высоту от диковинных валунов, хрусталиками искрились в лучах горного света.

X

Солнечные лучи ударили в окно, с кухни слышалось шипение чайника, запах кофе разносился по комнатам. Мы все уже давно встали и сели завтракать. Таню мы решили не отводить в садик по случаю моего приезда.

– Сегодня такая хорошая погода, пойдём сегодня в город? – спросила я, наливая себе только что заваренный чай. Сегодня понедельник, магазины открыты будут, так хочется пройтись по улицам, зайти в магазины, посмотреть всё.

– Мы с Рамизом сейчас уйдём, нам надо сходить в одну контору насчёт документов, – ответила она, помешивая ложечкой чай с сахаром в пиале, и посмотрела на Рамиза.

– Я сегодня не пойду на курсы датского языка, – ответил он, отхлебнув горячего кофе из маленькой кофейной чашечки. – После выходного дня никуда не хочется идти.

– Таня, давай кушай хорошенько, кто будет доедать? – сказала она дочке, которая, бросив свою ложку, уже норовила слезть со стула.

– Не хочу больше, – ответила она и, сдвинув свои маленькие бровки, сердито посмотрела на тарелку с кашей.

– Э… Я кому сказал! – Рамиз посмотрел на неё, и Таня снова взяла ложку и стала ею усердно водить по тарелке.

– Может, она уже наелась? – вставила я своё слово и подумала про себя: «Мама наша не заставляла Танечку много есть, когда она бывала у нас».

– Пусть всё доест до конца, и так ничего не ест, – утвердила Оля.

– Ну да, ничего не ест и растёт. Ты тоже мало ела в детстве, – заметила я. – Детский организм сам знает, сколько ему надо.

– Ну, давай, открывай ротик, – сказала сестра и поднесла ложку с кашей, – ложечку за маму, ложечку за папу, ложечку за зайчика…

– А вы надолго, в город успеем потом сходить? – продолжила я разговор после завтрака.

– Да, после. А ты не можешь с Таней посидеть? – спросила сестра.

– Да, конечно, посмотрю за ней. Тогда мы выйдем на детскую площадку во двор. Вы мне ключи оставите?

– Дождитесь нас, мы скоро вернёмся.

– Ну ладно, – согласилась я.

– Марина, давай мы тебе поменяем деньги в банке, ты же привезла с собой двести долларов.

– Сейчас, минуточку, – сказала я и пошла в детскую комнату, где за шкафом в углу лежали мои вещи. – Вот, возьмите, – сказала я, доставая деньги из сумочки. – А потом мы сходим в магазин и купим что-нибудь маме и папе. Когда вы придёте?

– Хорошо, мы ненадолго, – ответила сестра, накидывая лёгкую куртку в коридоре. Рамиз уже спускался вниз по лестнице, а Танечка держала меня за руку. Мы с Таней помахали на прощание ручкой и пошли в её комнату играть.

– Ну, Танюшка! Во что мы будем играть? Давай в чок-чок! – спросила я. Наше знаменитое «чок-чок» – езда верхом на моей спине.

Она быстро запрыгнула на меня, и мы важно «поехали по разным улицам» комнат, объезжая все углы, останавливаясь на остановках и беря пассажиров – мишек и зайчиков – в наш автобус. Потом мы падали и смеялись. Немного отдохнув, мы пообедали, затем пошли в её комнату играть с нашим новым мишкой.

«Что-то долго их нет», – посмотрев на часы, подумала я. Уже магазины, наверное, скоро закроются. Вдруг раздался звонок в дверь.

– Ну, вот и мама с папой пришли, – обрадованно сказала я, и мы побежали наперегонки открывать дверь.

Зашли сестра с мужем, держа в руках пакеты из супермаркета.

– А мы вас уже заждались, – радостно воскликнула я, держа Танечку на руках. – Я пообещала Танечке купить мороженое и сходить покататься на детские качели.

– Мы были по делам в коммуне, – сухо ответила сестра. Рамиз молча прошёл мимо меня в комнату.

– Что купили? Как много всего! Выбрала маме тоже что-то?

– Нет, – перебила она. – Я купила себе фен, остальное Рамизу.

– Прекрасно, покажи какой.

– Мы завтра с тобой сходим, магазины уже закрываются в это время, и мы с Рамизом устали!.. Находились…

– Ну конечно, я вас понимаю!.. А мы тогда завтра сходим и выберем подарки родителям, я ведь нескоро уезжаю. А сейчас мы с Танечкой пойдём во двор погуляем, да, солнышко? – Я поцеловала её в щёчку, а она обняла меня крепко своими ручками. – Танюша! Задушишь меня, – сказала я смеясь. – Кушать я вам приготовила, вы, наверное, устали, отдохните, – обратилась я уже к сестре, опуская Танюшку на пол. – Где твои туфельки, покажи мне? Пойдём на качели кататься?

Она заулыбалась и закивала в ответ своей кудрявой головкой.

Вечером, уютно усевшись в кресло после сытного ужина, мы включили телевизор. Мысли крутились в голове, не давая мне покоя: «Как спросить их про деньги? Почему они молчат, ничего не говорят? Они, наверное, уже поменяли их. А может, мне с сестрой поговорить? Вроде неудобно как-то, но как же я домой без гостинцев поеду и с пустыми руками». Я выбрала удобный момент, когда сестра вышла на кухню, и подошла к ней:

– Оля, а деньги вы поменяли? – спросила я извиняющимся тоном.

– Какие деньги? – резко прозвучало в ответ.

– Как? Но вы же взяли поменять их в банке, я-то ничего не знаю, как тут менять надо.

– Это не твои деньги! Мы тебе тогда их дали, чтобы ты обменяла их на доллары и привезла нам, потому что там у нас они дешёвые.

– Так почему вы сразу не сказали, что это вам? Почему вы сказали, что это мне подарок на день рождения?.. Я же на них рассчитывала… – сказала я, запинаясь и ещё не совсем осознав, что происходит.

– Я не помню про этот подарок на твой день рождения.

– Ну как же? Забыла? – с восклицанием спросила я и иронично произнесла: «Марина, поздравляем с днём рождения!» и преподнесли в конверте эти деньги.

– Смотри, какая, деньги она спрашивает! – уверенно заявила она невпопад, изобразив деловое выражение на своём лице, при этом поджав немного свои тонкие губы и задрав кверху свой квадратный подбородок.

– Ох… Так если бы вы сказали тогда, что вам надо их привезти, то я себе тоже поменяла бы – что здесь такого! Просто надо было всё объяснить, а как я сейчас вообще без денег? Мы же договаривались, что в город пойдём, купим что-нибудь родителям… А теперь как я совсем без денег-то! Так я даже в город не могу пойти, я ведь только что приехала и ещё нигде не была… – не договорила я, как чёткий уверенный тон перебил меня:

– Рамиз сказал, что ты должна уехать!.. Уже сейчас, – после короткой паузы добавила она. – Ты не можешь здесь больше оставаться.

– Как? Как… сейчас? – спросила я, заикаясь от неожиданности. – Я же только что приехала – это, может быть, единственная возможность для меня побывать за границей!

– Мы не можем тебя кормить, здесь всё дорого.

– А как же Танечка? Я её так давно не видела, и когда я опять её увижу? – с горячностью и поспешностью выговорила я.

Сестра вышла в другую комнату, что означало: разговор закончен! Я прошла в зал и, машинально сев на диван, стала смотреть телевизор дальше, но ничего не видела: так неожиданно всё перевернулось! Я почувствовала себя какой-то виноватой и не знала, как мне себя вести дальше: улыбаться и делать вид, что ничего не произошло, или плакать, или…

XI

Я шла… словно плыла по воздуху, долго… я не ощущала времени… такая боль давила на душу, я шла словно во сне… в тот лесок… к тем оленям, стараясь найти поддержку у природы. Я подошла к небольшому пруду и села на камень: слёзы сдавливали мне горло. Мне хотелось закричать, чтобы все меня услышали:

– Почему?.. За что?.. Я ведь к ним с любовью! Я ведь приехала к ним в гости, приехала увидеться, я так соскучилась по ним!.. В чём я виновата?.. В чём?.. Что улыбалась и была жизнерадостная… Что весело играла с Танечкой и мы дружно смеялись, потому что нам было весело и хорошо?.. Потому что мне было хорошо?..

Я сидела и вспоминала свой приезд, свой восторг, и вдруг… Мне трудно было в это поверить – всё это осознать и пережить, я была к этому совершенно не готова, абсолютно не воспринимала то, что произошло. Я стала анализировать всю ситуацию: почему это произошло, где я допустила ошибку? Может, что-то недопоняла, а может, не так сказала, не так посмотрела? Но я же в гостях у сестры, а не у чужих людей!

В воскресенье мы с мамой пошли на «лётное поле» – поле, где красиво вздымались ввысь самолёты и исчезали в белоснежных облаках. Мы шли по нашей аллейке, деревья тутовника бросали тень от своих листьев и бережно закрывали нас своими ветвями от палящего солнца. За аллейкой появился небольшой лесок.

– Смотри, как воробушек пьёт водичку, – остановив меня, она показала рукой на маленькую серую птичку, которая, озираясь по сторонам и встряхивая крылышками, своим малюсеньким клювиком пила из лужицы. Я внимательно посмотрела на маленького воробушка.

– Давай его к себе домой возьмём, – попросила я и хотела подбежать к этой маленькой птичке, чтобы взять её в свои ладошки, но мама вовремя остановила меня за руку.

– Не мешай, пусть напьётся.

– А потом мы его возьмём к себе?

– А как же его мама? Она же будет искать своего детёныша, – ласково сказала мама и обняла меня. Я посмотрела на маленького воробушка с грустью и пошла за мамой, постоянно оборачиваясь и махая ему ручкой. «Как я хочу воробушка, он такой маленький!» – думала я про себя, но мама крепко держала меня за руку, чтобы я не отставала.

– Смотри, какие листочки! – обратила она моё внимание на рядом растущее дерево. Я молча посмотрела, немного насупившись. – Сейчас мы их соберём для твоего первого гербария, – сказала она и сорвала веточку с листьями для меня.

Мы медленно пошли дальше среди деревьев и кустарников этой дивной рощи: мама стала рассказывать мне чудесные рассказы о природе и открывать для меня её удивительный мир, по пути собирая листья для моего гербария – эти листья с очень красивых деревьев, такими они мне казались тогда… красивые листочки из «сказочной рощи» моего детства…

Мама присела с краю на камень и стала смотреть на взлётное поле – самолёты взлетали высоко в небо… В руках она держала полевые цветы, а я бегала рядом и, срывая ещё и ещё… василёк и незабудку… приносила их маме и, счастливая, снова убегала за следующим цветком под переливы жаворонков. Мама продолжала смотреть на взлётную полосу, устремив свой взгляд вдаль и о чём-то задумавшись.

– Мама, понюхай, как пахнут! – запыхавшись, я поднесла к её лицу голубые колокольчики.

– Как вкусно пахнут! Какие красивые!

Мама встала, поправила юбку: «Ну, пошли домой?» Я молча улыбнулась в ответ, она взяла меня за руку, я обернулась и посмотрела на лес, виднеющийся вдали.

– А туда мы не пойдём?

– Куда?

– Вон… Туда… – протянула я ручкой, показывая на лес.

– Туда нельзя деткам ходить, и без папы мы не пойдём.

Лес такой огромный, большие деревья с могучими кронами стояли, высоко упираясь в небо, плотно переплетаясь друг с другом, такой тёмный и неведомый. Мне показался он страшным и дремучим, я смотрела на большие деревья, на черноту, выступающую из леса, – окружённые тенями лесных чудищ, они, словно пни с корявыми ветвями, двигались как стена: не пропускающие и не впускающие никого из этого мира – только лесные сказочные персонажи Кащей Бессмертный и Баба-яга, леший и кикимора живут в этом лесу. Я увидела мухоморы, они спрятались под ветвями елей… Почудилась избушка на курьих ножках, которая раскачивается среди ветвей… Мне стало страшно… Боязно заблудиться там с мамой и не выйти оттуда никогда… А когда папа придёт домой и увидит, что нас нет дома, то пойдёт в этот лес, и будет нас искать, и наконец спасёт нас!

– Мама, а что там, дальше… там, за лесом?

– Там начинаются горы… и… снежные горы…

Я старалась крепко держать маму за руку, боясь отпустить её.

– Пойдём домой? Скоро папа придёт, обед надо приготовить.

Я обернулась и ещё раз посмотрела на этот лес: «Что там, в лесу, что там, за лесом?» В одной руке держа колокольчики, а в другой мамину руку, я медленно с мамой шла домой. Белая черёмуха окутывала ароматом аллейку к нашему дому, щебетание птиц сопровождало нас в белую сказку, в которой проходило моё детство, с папой и мамой – счастливое детство запечатлелось навсегда в моей памяти… маленькой девочки с колокольчиками.

Розовые сумерки спустились к воде и становились всё гуще и гуще, сливаясь синевой с вечерними тенями лесной тишины – всё затихло в ожидании ночи, в ожидании завтра. Надо было идти домой к сестре, но ноги отказывались, мне было трудно идти туда, где меня не ждут… где меня не хотят видеть… где меня не любят. Я встала с трудом и пошла… Мама, а что там, дальше… там, за лесом?..

– На мысе севера —Где встретились два моря…лаская волнами друг друга…Где в век минувший белу-церковь…сокрыли дюны из песка…Где на закате черно-солнце…чудит узором стая птиц…Где на рассвете бирюзы…танцуют танец журавли…Где королевские олени…торжественно ступают сквозь леса…– Там Датский дух её Величества Земли —

XII

На следующий день все сели завтракать как обычно, потом мы с сестрой отвели Таню в садик, Рамиз ещё спал. На обратном пути мы пошли прогуляться немного по центру этого небольшого городка, в котором жила моя сестра.

– Здесь недалеко, можно дойти пешком. Город маленький, – сказала сестра.

Мы шли по узкой аллейке мимо белой церкви, у стен церкви находился некрополь – в самом городе, окружённый невысокой каменной стеной и усаженный очень красиво цветущими кустами.

– Смотри, у них кладбище прямо в городе. Ты не боишься идти здесь поздно вечером? – спросила я, озираясь назад.

– Так его не видно, вокруг кусты, – ответила спокойно сестра.

Мы вышли на центральную улицу, на улицах было мало людей, но некоторые магазинчики и кафе уже были открыты.

– Это не я, это он так сделал, – вдруг неожиданно сказала мне Оля.

– Кто – он? Что сделал? – переспросила я.

– Ну… Это… Не отдал тебе деньги, ну… Рамиз.

– А… Теперь ясно, ну… Теперь мне понятно, – поверив ей, ответила я. – Но я хотела маме с папой купить подарки, как я с пустыми руками домой поеду? – с обидой в голосе ответила я.

– Это не я, это всё он, – тихо промямлила сестра и опустила глаза.

– Рамизу же хорошо у нас было, когда вы приезжали к нам после учёбы с маленьким ребёнком и вам негде было жить.

Я посмотрела на неё: она была ниже меня ростом и худенькая, русые волосы тонкими прядями ниспадали на плечи, в отличие от моей пышной шевелюры на голове. Мы были с ней очень похожи общими чертами лица, но у неё они преобладали более с папиной стороны, а у меня были мамины глаза и её овал лица, но изумрудно-серебристый цвет глаз, как и у сестры, передался от папы. Мама наша была брюнеткой, чернявая, как любил её называть папа, а мы с сестрой были обе светло-русые, в папу.

Сестра была младше меня на пять лет и рано вылетела из гнезда, почти сразу после школы она уехала учиться в другой город, там и познакомилась со своим будущим мужем – Рамизом.

– Не переживай, я дам тебе немного денег, купишь что-нибудь, – вдруг торопливо проговорила она и, вынув из своего кошелька сто крон, протянула мне.

– Спасибо, – ответила я и поцеловала её в щёчку. – Хоть на гостинцы родителям теперь что-то есть, – со вздохом выговорила я.

Ярко светило солнце, дул свежий морской воздух. Передо мной стояла женщина среднего возраста, лет сорока, одетая в костюм в морском стиле и в белых туфлях на высоких каблуках.

– Познакомься, это Лариса, – сказала мне сестра.

– Марина, приятно познакомиться.

– И мне очень приятно. Лариса, – представилась она. – Давно приехала?

– Недавно, в выходные, – ответила я.

– Ну как, нравится здесь? – спросила она.

– Пока не знаю, ещё нигде не была, вот только вышли в город.

– Мы хотим пройтись немного здесь, в центре, – сказала сестра.

Ветер развевал её каштановые волосы, уложенные мелкими кудрями в короткую стрижку, прямой нос и тонкие губы, подкрашенные алой помадой, создавали образ южанки из Средиземноморья.

– Ой, купила себе новые туфли и уже натёрла ногу, – она слегка наклонила голову, показывая нам свои новые туфли, но в это время дунуло ветерком сильнее, и белый большой воротник, по фасону напоминавший форму, как у моряка, прикоснулся к её лицу и снова лёг на её плечи.

– Ой… Ну вот тебе, – произнесла она, держа кончик воротника и пальцем пытаясь стереть с него помаду, отпечатавшуюся с губ. – Ну как вам это нравится, надо же, – сказала она как бы самой себе и улыбнулась.

– Ну ладно, девчонки, звоните, телефон мой знаете, мне нужно ещё на перевод успеть, всё будет нормально, я побежала.

– Приятная женщина. Ты давно её знаешь?

– Ну, как приехала, познакомилась с ней, – ответила сестра. – Она переводила в коммуне нам.

– А коммуна – это что?

– У нас это как горисполком, наверное. Я, честно, не знаю.

– Так она переводчица?

– Да, у неё своя фирма. Она уже как десять лет здесь, вышла замуж за датчанина.

– Если что, то можно позвонить ей, мало ли что. Правда же? – я посмотрела на сестру, но она меня уже не слушала, а внимательно разглядывала витрины магазинов.

Универмаг – и вот моё первое знакомство! Зайдя внутрь, я стала смотреть по сторонам, поворачивая головой в разные стороны и растерянно обводя взглядом всё вокруг, ничего не понимая и ничего не видя: я словно крутила калейдоскоп – яркие узоры менялись, потом снова изменялись, всё сливалось друг с другом без чётких очертаний непрерывным потоком меняющихся ярких цветов.

Мне вдруг стало душно, как будто горячая волна нахлынула на меня: слишком большой объём впечатлений словно ударил меня по лицу, и я захотела выйти на улицу. Выйдя на свежий воздух, я не могла отдышаться.

Я зашла опять, уже не смотря по сторонам, а только перед собой: всё было другое и непривычное для глаз, огромное изобилие всего просто ошеломляло меня. По всей стенке до самого потолка была развешана ярких тонов одежда, красиво разрекламирована и так притягивала к себе взгляд, что всё хотелось посмотреть и примерить.

Ярко-розового цвета нежная мохеровая кофточка с шикарным большим воротником запечатлела мой взгляд. Я смотрела на неё как зачарованная, множество тёплого света падало на неё и делало её ещё ярче, я уже мысленно представляла, какую сумочку и туфли я подберу к ней.

– Да, впечатлений мне хватит надолго, у меня просто глаза разбегаются, – сказала я. – Красиво всё, но цены, конечно, тоже красивые! Всё есть, но не всё можешь купить. Мне надо что-нибудь купить маме с папой, но я даже и не знаю, что им привезти из-за границы.