Завтра на двоих

Подушку действительно пришлось выбросить: кровь просочилась глубоко внутрь, свернувшись там и склеив перо. Затеявшая с утра очередную уборку, Лерка свернула подушку и сунула в пакет вместе с другим мусором. Потом вынесла все к мусорному баку, стоящему во дворе. Сегодня дом уже не казался ей обителью призраков. Возле подъезда стояла уже не одна, а две машины, «БМВ» и «Лексус». А в старом парке через поредевшую листву мелькали яркие курточки и звенели веселые голоса двух бегающих там детей. И только теперь Лерка заметила сделанные в парке качели.

К ней самой после обеда тоже заявились гости. Нет, не Тинка, выполняющая у бабушки план по заготовке картошки на зиму, – Катюха, тоже однокурсница. С грустным видом, с покрасневшим носом. С кошкой в руках. Рыжая Пуговка была настолько пушистой, что казалась в два раза больше своего истинного размера. Она смирно сидела у Катюхи на руках, прильнув к хозяйке, мигая своими круглыми глазищами и уже успев оставить на Катюхиной юбке не одну и не две шерстинки. Наверное, за шерсть кошку и выбросили предыдущие хозяева. Просто выкинули ее из своей машины, чуть притормозив на дороге. И сразу уехали, не увидев, как кошка, ни разу в жизни, наверное, не бывавшая до этого на улице, заметалась, едва не попадая под колеса машин, чудом успевавших тормозить и уворачиваться от нее. Под последнюю из машин вместе с кошкой едва не попала и сердобольная Катюха. Сопровождаемая смачной руганью водителя, Катюха вынесла на тротуар свой трофей, так судорожно вцепившийся в нее лапами, что отдирать его пришлось четверым. Через проходную в общежитии студенты тоже проносили кошку всем коллективом, чтобы не заметила вахтер. А дальше начались житейские будни. Нет, сама кошка не доставляла никаких хлопот, разве что линяла, как ее ни вычесывали. Она была непривередлива, крайне деликатна, четко знала свой лоточек. Именно эти качества, как ни странно, и помогли найти безымянной кошке ее имя. Катюха нарадоваться на нее не могла и не уставала нахваливать: «Умница моя, умница!» Мальчишки, сокурсники из соседней секции, услышали и началось: «Умница – в ж… пуговица!» Катюха и ругалась на них, и отвешивала подзатыльники – бесполезно: эти черти только скакали и ржали в ответ, принимаясь дразнить не столько кошку, сколько Катюху с удвоенной энергией. Тогда Катюха решила сменить тактику и сама стала называть кошку «мамина пуговка». Разочарованным мальчишкам больше не за что стало зацепиться, и постепенно все их дурацкие шуточки сошли на нет. А кошка в конечном итоге стала просто Пуговкой. И все бы в жизни стало прекрасно, если бы не одно «но»: правилами общежития строжайше запрещалось содержание животных. И как ни старались студенты скрыть факт кошкиного проживания в комнате, как ни прятали ее, безропотно на все соглашающуюся, в шкаф, а пару раз комендант все-таки подлавливала Катюху с ее питомицей. Кроме того, и среди своих принципиальные стукачи сыскались – как говорится, в семье не без урода. В общем, весной Катюхе было четко сказано, что в случае очередного нарушения правил проживания в общежитии последует выселение.

И вот Катюха с кошкой и красным носом стояла у Лерки на пороге.

– Привет! Входи, – Лерка посторонилась, пропуская гостей. И прозорливо спросила: – Что, все-таки выгнали?

– Да, – шмыгнула носом Катюха. – Застукали. Кто же знал, что по общежитию рейд пройдет перед самым началом учебы? А у нас ведь было последнее предупреждение.

Лерку передернуло от этих слов. Последнее предупреждение! Можно вынести его по поводу нелегально живущей кошки. А можно – водя дулом пистолета по лбу человека, стоящего перед тобой на коленях! Впрочем, было ли это на самом деле? Или это был какой-то кошмарный сон? Если бы! Она весь день сегодня вспоминала про Игоря. Как у него дела? И как вообще добрался домой? А что, если… Если, пытаясь поймать попутку, он нарвался при этом именно на тех, кто его искал? Лерке оставалось лишь запоздало сожалеть о том, что не догадалась дать Игорю номер своего телефона. Хоть позвонил бы ей, как только смог, да сказал бы хоть пару слов о том, как добрался. Но вчера эта мысль даже не пришла ей в голову. До того ли ей было после всего пережитого, чтобы думать о таких обыденных вещах?! А сегодня думать об этом было уже поздно.

– Лер… – окликнула ее Катюха. – Пусти нас к себе, а? Хоть на время. Ты же знаешь Пуговку, она же никогда ничего лишнего себе не позволит. А я… я полы во всей квартире буду мыть, чтобы шерсти не было.

– Ты даже сама сейчас не представляешь, о чем говоришь, – вздохнула Лерка, глядя на доверчиво жмурящуюся Пуговку. От кошки действительно не было никаких проблем, кроме шерсти: предыдущие хозяева не поленились ее даже стерилизовать, перед тем как выбросить. – Я начинала мыть эти полы уже не раз. Но еще ни разу не домыла так, чтобы с начала и до конца, только фрагментами. Это же не квартира, это полигон какой-то. Так что… Живите! – выдала она свой вердикт. – Средняя комната – моя, а остальные свободны.

– Да нас любая устроит! – обрадовалась Катюха. – Мы тогда у тебя сегодня переночуем, а завтра я вещи перевезу. Сегодня у меня с собой только Пуговкин лоточек: его все равно бы там выбросили, если бы я не забрала.

Отпущенная на пол Пуговка встряхнулась, расправляя свои роскошные меха, а потом медленно и грациозно пошла осматривать новое жилье. Первым делом – в ту комнату, в которой спал Игорь. Лерка только порадовалась, что успела все там убрать: как бы она ни доверяла своим девчонкам, а рассказывать о вчерашнем своем приключении не хотела никому. Это было и рискованно – а вдруг бы все-таки кто-то проболтался?! – и страшно: у Лерки, возьмись она описывать все пережитое, язык бы, наверное, к нёбу примерз.

– Пойдем, чаю, что ли, треснем? – предложила она Катюхе.

Вдвоем… то есть втроем жить стало сразу как-то намного веселее. Особый уют квартире придавала как раз Пуговка, хотя ее почти и не было заметно: степенно обойдя все жилье, кошка свернулась клубочком на Леркином диване, рядом с девушками, пристроившимися смотреть телевизор.

– Тихо тут, – сказала Катюха.

– Открыла Америку! – фыркнула Лерка. – Я в первый вечер тут с непривычки вообще чуть с ума не сошла! Это даже хорошо, что вы сегодня ко мне приехали. Чуть позже я бы и сама вас к себе позвала. Только вот выбираться отсюда, сама видишь…

– Ну, встанем на часик пораньше – не беда. А если через парк не одной ходить, то очень даже ничего. Красивый он! Там даже есть развалины какого-то старинного павильона, мы с Пуговкой заметили.

– Да? А я, честно говоря, ни единым глазом! Ладно, на днях прогуляемся, все осмотрим, – Лерка вздохнула. – Завтра еще денек и снова на целый год впрягаемся!

– Осталось меньше половины, – утешила и себя, и Лерку Катюха, между делом переключая каналы, чтобы ознакомиться с имеющимся пакетом.

– Да, но самая бяка впереди – диплом, госы… Стой! – тормознула Лерка Катюху, прервавшись на полуслове. И вся подобралась, уставившись в телевизор.

– Ты чего? – удивилась Катюха. – Местное телевидение, обычные криминальные новости.

Но Лерка лишь рукой махнула, не оборачиваясь: «Потом!» Катюха не зря удивилась: обычно девчонок не интересовал перечень местных преступлений, совершенных за день. Им и своих мелких неприятностей хватало в жизни, чтобы ловить еще ушат негатива из телевизора. Но сегодня все было по-другому. Потому что передавали репортаж с участка федеральной трассы. О сгоревшей там вчера машине, предварительно улетевшей в овраг, и о найденном рядом с машиной теле «водителя с признаками насильственной смерти». Обгоревшее тело унесли санитары, накрыв простыней. Остатки машины извлекла из оврага какая-то спецтехника. Лерка и видеть не могла, и глаз была отвести не в состоянии от остова исковерканной и обгоревшей машины, медленно вращающейся на поднимающем ее тросе. Сегодня Лерке даже подумать было страшно о том, что вчера она была там, рядом с этой самой машиной, в овраге.

– Лер, ну ты что? – снова спросила Катюха.

– Нет, ничего, – она наконец-то отвела взгляд от экрана, на котором пошел следующий репортаж. – Просто этот овраг и трасса – это же совсем возле нас, за леском на том берегу.

– Ну и что? – не поняла Катюха. – Мало ли где аварии случаются.

– Все равно неприятно, – передернула плечами Лерка.

– Тогда тем более не смотри! – Катюха, уже не спрашивая, переключила канал на следующий. – Что уж случилось, того все равно не исправить. И какая разница, где? Сегодня – здесь, завтра – там… Да за все существование нашего мира не осталось ни одного пятачка, на котором что-то хоть раз бы да не произошло.

– Философ… – проворчала Лерка. Повернулась к Пуговке, намереваясь сгрести ту в охапку, как лучшее средство для снятия стрессов, но не успела даже руки протянуть, как прозвучал настойчивый звонок в дверь. И еще один. И еще…

– Да ты хоть что вся такая? – спросила Катюха, с удивлением глядя на вздрогнувшую при первом звонке и напряженно застывшую Лерку.

– Как ты думаешь, кто это может быть? – спросила та шепотом.

– Кто-то из тех, кто по лбу давно не получал за такой трезвон, – ответила, поднимаясь, Катюха. – Самое время напомнить человеку, как это выглядит! – и решительно направилась к двери под несмолкающие трели звонка. Лерка последовала за ней, заранее высматривая, чем бы встретить незваного гостя, если тот пожаловал не с добром. В прихожей стояла небольшая дубовая скамеечка. Но Лерка не успела ее схватить, так же как и Катюха не успела выполнить свою угрозу: едва она отперла дверь, как внутрь, с визгом и смехом, сквозняком влетела Тинка.

– Девчонки! И ты, Катюха, здесь?! Ура! Свобода! Я предкам мозги задурила, что мне на учебу в понедельник, а не во вторник! И уехала в город с соседями по даче! Ура! А, Пуговица! И тебя привезли?! – Тинка кинулась к Пуговке, спрыгнувшей с дивана позже всех и только что появившейся на пороге комнаты. Сразу смекнув, что сейчас ее будут тискать, Пуговка резко развернулась и стремглав кинулась обратно в комнату, под диван, в самый дальний его угол. Тинка за ней, естественно, не успела. Только нагнулась перед диваном, увидев далеко под ним два круглых светящихся глаза.

– Ну иди сюда, кукла ты плюшевая! – попыталась подманить она кошку. Но «кукла» в ответ лишь поджалась, отодвигаясь еще на пару сантиметров подальше.

– Оставь ребенка в покое! – прикрикнула на Тинку Катюха.

– Строгая кошкина мама! – фыркнула Тинка, принимая вертикальное положение. – Ладно, не очень-то и хотелось. Придет еще эта пуховка к тете Тине за рыбкой! А пока… меня-то будем чем-то кормить? А то я с этой своей дачи так подорвалась, что даже бутербродик не успела ухватить, нет говоря уж о чем-то большем.

– Я сегодня толком ничего не готовила, – развела руками Лерка. – Но бутербродик сочинить смогу. Даже горячий, в микроволновке. С сыром и с сосисками будешь?

– Главное, чтоб только не с картошкой, я на нее даже смотреть уже не могу, – Тинка направилась в ванную, мыть руки.

Лерка с Катюхой вышли на кухню, спасать человека от голодной смерти. Ну, и себе заодно чайку вскипятить. Но не успели еще чайник поставить, как Тинка принеслась из ванной с горящими глазами и с наручными часами, зажатыми в кулаке.

– Признавайся, кто он?! – сразу напустилась она на Лерку. – Ах ты, наша тихоня!

– Ты о чем? – Лерка вначале даже растерялась.

– Ну не прикидывайся! – Тинка потрясла часами, явно мужскими. – Твоя старая леди их забыть не могла, не ее фасончик. Родственников у нее, как ты сама говорила, нет. Значит, остается таинственный и прекрасный незнакомец, навещавший тебя в наше отсутствие! А я-то, дура, совестью маялась на даче, что наша Лерочка там одна!

– Может, кто-то из наших мальчишек забыл, они же мне вещи перевозить помогали, – пожала плечами Лерка, успев сообразить, что часы забыл, скорее всего, Игорь. Снял, когда пошел мыться.

– Ты мне косу-то из макарон на уши не плети, – рассмеялась Тинка в ответ. – Часы дорогие, марка брендовая. Никто из наших мальчишек такие не носит. То есть имеются такие, кто может носить, но они тебе с вещами не стали бы помогать, не царское это дело.

– Отдай, – Лерка протянула руку. Не хватало еще, если вдруг между звеньями браслета осталась кровь, и Тинка сейчас это заметит!

Но Тинка только отскочила в сторону, как будто научилась у Пуговки:

– Вначале ты мне выкладываешь правду, а потом я тебе – часы! Ну, давай!

– Да ну тебя! – взвилась Лерка. Но потом, понимая, что Тинка все равно не отвяжется, взяла себя в руки. И – терять все равно было уже нечего! – выдала: – Зовут его Игорем. И все. Рассказывать больше нечего. Это у нас было в первый и в последний раз. Моя маленькая слабость на новом месте. Потому что он женат! Все ясно? Узнали и забыли! А теперь отдавай часы! И больше мне о нем ни звука!

Явно разочарованная, Тинка протянула Лерке требуемое.

– И что, совсем никакого шанса на романтическое продолжение? – спросила уже Катюха.

– Не тот случай! – совершенно искренне сказала Лерка.

Девчонки из-за этого, похоже, слегка расстроились. Эх, не знали они, какая «романтика» кипела здесь в прошедший день! Но Лерка не стала их утешать, даже намекая об этом. Просто отнесла часы к себе в комнату. Отдать их хозяину она не могла, не зная его координат. Но, может, Игорь сам как-нибудь вернется за ними? Он-то знает, куда. Хорошо бы, если б вернулся! Тогда она хоть наверняка бы узнала о том, что он жив и здоров! Потому что сейчас у нее на этот счет все еще были сомнения. А хотелось бы, чтобы у этого парня все было хорошо. Потому что он и так уже достаточно пострадал, и ладно бы из-за чего, а то ведь из-за своего собственного благородства, пытаясь заступиться за девочку. Мысль об этой бедняжке впервые пришла Лерке на ум за прошедшее время. И, похоже, пришла для того, чтобы прочно там обосноваться. Лерка на всякий случай тщательно протерла часы салфеткой и спрятала их подальше от посторонних глаз. И замерла, не торопясь возвращаться к девчонкам, на кухню. Страшный рассказ о девочке-подростке, как-то потускневший в сознании на фоне развернувшихся потом событий, вдруг вспомнился ей во всех деталях, какие могло добавить воображение. И уже не отпускал. Лерка вдруг со всей отчетливостью поняла, что вот сейчас, пока она будет гонять на кухне чаи, где-то на трассе совсем еще юной девочке калечат судьбу, здоровье и – самое главное – психику. Лерка, наверное, с ума бы сошла, окажись она в подобной ситуации. По крайней мере, от одной только мысли об этом ее всю передернуло, от пяток до макушки, от кожи и до самых костей.

Эта мысль так и не давала Лерке покоя. Ни за чаем, ни ночью, когда девчата, сумев разобраться в устройстве старинного дивана, разложили его и улеглись на нем все втроем. Смотрели телевизор и болтали между собой – в основном Тинка с Катюхой. Лерка же оставалась молчаливой, почти как Пуговка, успевшая уже и счистить с усов подцепленную под диваном паутину, и поесть. Вот только причина для молчаливости была у нее совсем другая, чем у мирно дремлющей на одеяле кошки.

– Лерка, ну ты чего? – заметили ее настроение подруги. – Из-за своего этого женатика, что ли, расстраиваешься?

– Да было бы из-за чего, – фыркнула она, как только сообразила, о чем идет речь. – И я же просила больше о нем не вспоминать.

– Точно. Поссорились, – сделала свое заключение Тинка. – Он что, сразу тебе о своем семейном положении не сообщил?

– Сообщил, – вздохнула Лерка и, зная, что от Тинки-паутинки так легко не отвяжешься, решила приврать. – И вообще я на себя больше злюсь. На то, что вообще что-то было. Ясно? А теперь меняем тему.

– Меняем, – проворчала Тинка. – Да ты как будто и не слышала, о чем мы с Катюхой вообще говорим. Ты кого-нибудь еще собираешься приглашать к себе пожить или нет?

– Собираюсь, – кивнула Лерка, сознавая, что без девчонок, одной, ей сейчас совсем было бы тошно.

– Тогда кого? Я хотела Лаврову тебе предложить, но у нее, оказывается, парень появился, и она к нему переехала. Понятно, что с ним ей теперь интереснее, чем с нами.

– Сенькину можно было бы, – неуверенно предложила Катюха.

– Эту?! – вскинулась Тинка. – Да тогда весь поток будет знать все подробности нашей жизни! Как бы не она еще и про твою Пуговку коменданту растрепала!

– Думаешь, она?

– А повешу-ка я табличку на шею: «Ищу квартирантов!», да и встану с ней у входа в институт! – мрачно буркнула Лерка.

– Ты, часом, не заболела? – осторожно поинтересовались подруги.

– Я?! – Лерка развернулась к ним. – А по-моему, это вы, две вороны, спятили: глобальную проблему пытаетесь решить за пять минут! А ведь если ошибемся с выбором, то наш райский уголок может превратиться в еще одну банальную общагу со склоками на кухне. Ты, Тинка, в этом случае сразу удерешь к предкам. А нам с Катюхой куда прикажешь деваться?

– Ну, вообще-то это твоя квартира, – напомнила Тинка. – И неугодным всегда можно указать на дверь!

– Легко сказать! А как насчет того, что мы в ответе за тех, кого приручили?

– Точно больная, – хихикнула Тинка. – Ладно, а ты что предлагаешь?

– Решить проблему чуть позже. А то у меня события не успевают укладываться в голове. Вот после того, как проставлюсь за переезд, тогда и займемся подселением. Это будет через выходные.

– А почему не раньше? Заодно начало учебы отметили бы, – возразила Тинка.

– Раньше это сделать мне мои финансовые проблемы не разрешили.

– Ну, так ведь и мы бы с Катюхой скинулись.

– Ты – да, потому что, в случае чего, можешь всегда у предков перезанять, а то и стрельнуть безвозмездно. А вот нам с Катюхой надеяться не на кого. Так что не гоним лошадей, а спокойно обсуждаем меню с оглядкой на наши возможности. И тем временем присматриваемся к людям с расчетом на то, что нам с ними жить. Ну, и с оглядкой на то, согласятся ли они ездить в такую даль.

На том и порешили. Катюха с Тинкой еще поболтали о том о сем, а Лерка снова вернулась к своим мыслям, притворившись спящей, чтобы ее больше не отвлекали. Кто эта девочка, откуда она могла попасть на трассу? Дочь ли каких-то алкашей, вынужденная расплачиваться за долги своих горе-родителей? Или, может, она из детдома, и ищут ее чисто формально, не говоря уже о том, чтобы защитить? Посмотреть бы в рубрике «разыскиваются», да ведь Лерка даже не знает, как эта девочка выглядит. И самый главный вопрос, который мучил Лерку: была ли напрасной жертва Игоря, едва не поплатившегося жизнью за то, что вступился за девочку на заправке? Или она все-таки сумела сбежать от своих мучителей? А если сумела, то не поймали ли они ее снова? Насколько Лерка могла судить из разговора, услышанного в овраге, пристрелили там сутенера. Ведь их было трое мерзавцев – клиент, сутенер и подоспевший позже охранник. Клиент сразу отпадал, он не стал бы вмешиваться в дальнейшие разборки кучки бандитов. А тот, кого шеф оставил в живых, клялся, что Игорь его не рассмотрел, потому что он подскочил позже, когда уже драка началась. А по рассказу Игоря выходило, что позже всех подскочил именно охранник. Хорошо ли он знал девочку? Насколько хорошо, чтобы охотиться за ней, если ее не поймали сразу? От всех этих мыслей сон у Лерки как ветром сдуло. Девчонки уже наболтались вдосталь и мирно посапывали рядом, рассматривая, возможно, даже и не первый сон, а Лерка все ворочалась с боку на бок – благо, диван был в разобранном виде не намного меньше футбольного поля.

Мысль о девочке не оставляла Лерку и все последующие дни. Несмотря на удвоившуюся нагрузку – ведь работу никто даже летом не отменял, а теперь еще и учеба добавилась, предпоследний курс. В итоге ради собственного успокоения Лерка решила съездить на ту самую заправку. Просто осмотреться там. Ее, девушку, никто ни в чем не должен будет заподозрить. А она… На что она рассчитывала? Она и сама этого толком не знала. Могла ведь и стать свидетелем такой сцены, какую описал ей Игорь. И точно ничего не смогла бы поделать, раз уж Игорь, далеко не беспомощный молодой мужчина, явно не пренебрегающий спортом, едва не погиб из-за того, что вмешался. Но нет, в глубине души Лерка надеялась совсем на другое. Ей хотелось убедиться, что заправка – это всего лишь заправка и с некоторых пор там все стало тихо и благополучно. Ехать она решила в субботу, оставив воскресенье себе на заслуженный отдых. В эту субботу у нее было всего две пары, после которых она быстро оббежала своих подшефных, тех, кого должна была навестить в этот день, вместо посвященной учебе пятницы. И вскоре после обеда уже была на автостанции. Купила билет до ближайшей деревни, расположенной за заправкой на нужном ей шоссе – его официальное название она узнала все из того же выпуска криминальных новостей, а уж высмотреть маршрут и вовсе была пара пустяков: достаточно оказалось изучить карту маршрутов на стене автовокзала. Гораздо сложнее оказалось уговорить водителя остановить автобус возле нужной заправки, где остановка была не запланирована. То ли водитель был не в настроении и просто упрямился, то ли знал что-то нехорошее об этой заправке, но как Лерка ни излагала ему свою рабочую версию о том, что забыла дома нужные документы, а значит, едет в деревню напрасно, а помогло только заступничество пассажиров. Те поддержали Лерку, упирая на то, что незачем ей проезжать несколько лишних километров и что на заправке легче будет поймать попутку, идущую обратно в город. В итоге водитель сдался под общим натиском, притормозил. И Лерка ступила на бетонную дорожку, огибающую стоящие рядком бензоколонки. Ветер тут же ударил ей в лицо. Пусть не морозно-колючий, как зимой, но тоже холодный и пронизывающий. Потом подхватил несколько желтых листиков и понес их куда-то, оставив Лерку в покое. Она проследила за их полетом. Чуть поодаль от заправки рядком стояли березы, в листве которых, как седые пряди в шевелюре, ярко выделялись мазки пожелтевшей листвы. И, наполовину скрываясь среди этих берез, стоял небольшой одинокий домишко. Лерка огляделась вокруг. Других жилых помещений поблизости не наблюдалось. А значит, поняла она, этот домик и должен быть той самой «сараюшкой» из рассказа Игоря. Той самой, к которой тащили девочку. Лерка прошлась по всей длинной, огибающей заправку дорожке, медленным прогулочным шагом приближаясь к тому месту этой дорожки, от которого до «сараюшки» было ближе всего. Остановилась, покрутилась якобы от нечего делать. На единственном окне домика висели плотно задернутые шторы, других признаков жизни заметно не было. Дверь закрыта, никто не входит и не выходит. Была бы зима, подумала Лерка, было бы проще, можно было бы просто увидеть протоптанную на снегу дорожку. Если бы кто-то здесь действительно ходил. Но пока далеко было даже до того времени, когда каждый порыв ветра срывал бы и нес за собой целые стаи пожелтевшей листвы. На этом толсто усыпавшем землю покрове следы тоже были бы заметны. Но пока что его не было. Была просто тропинка с несколькими валяющимися на ней желтыми листиками, а часто ли той тропинкой пользовались и когда это было в последний раз – поди угадай. Лерку так и подмывало подойти к этому домику, дернуть за ручку. Но страх оказался сильнее этого желания. Ведь что она могла там увидеть и как бы ее там встретили – неизвестно. Да и дали бы ей туда дойти? Тоже вопрос. К Лерке и сейчас уже начали проявлять интерес, хотя давно ли она тут появилась. Откуда-то вышел рослый молодец с чуть обозначившимся брюшком и направился к Лерке. Лерка неспешно двинулась прочь, будто и не заметив этого. Не для того, чтобы избежать контакта, а чтобы не показывать своего внимания к «сараюшке». Уйти же от встречи с детинушкой ей бы в любом случае не удалось: не успела Лерка пройти и пяти метров, как он уже оказался подле нее. Навис, как гора, заставив Лерку внутренне съежиться.

– Какие-то проблемы, крошка?

Голос его Лерке не понравился. Точнее, интонация. А еще – его улыбка: при ближайшем рассмотрении было в ней что-то сальное, отталкивающее, хотя внешне вроде был мужик как мужик.

– Проблемы, – буркнула она, продолжив свое неспешное движение вперед. Детина пристроился рядом, явно не собираясь отставать.

Следующий его вопрос Лерку приятно удивил:

– Может, чем помочь?

– Не получится, – придерживаясь своей роли, она покачала головой. Потом, поскольку уходить он не собирался, пояснила: – Поехала к бабке в деревню, а документы, которые должна была ей отвезти, как раз и забыла. Вот и пришлось выйти на полпути. Не ехать же с пустыми руками, чтобы выслушивать ее нытье до самого обратного рейса.

– Так давай я тебя до города подкину, – предложил детина. – Тут же недалеко.

– Ой, нет, спасибо. Я уже со знакомыми созвонилась, они скоро тут проехать должны и меня подберут.

И с чего вдруг отказалась, с чего начала сочинять? Сама даже не знала. Но сколько раз такое с ней бывало: готовилась к какой-то встрече, заранее обдумывала все, что будет говорить, проигрывала разные варианты. А в реальности весь заранее подготовленный сценарий вдруг сразу перечеркивала одна-единственная фраза, родившаяся тайком от Лерки, неведомо в каком уголке ее мозга, и вырвавшаяся на свет, растолкав все тщательно обдуманные слова. Вот и здесь… Человек ведь предлагал помощь! А она, вместо того чтобы сесть в теплую машину и с ветерком проехать даже и не до города, а всего лишь до своего моста, будет теперь мерзнуть здесь неизвестно сколько.