Обстоятельства речи

«Нас время не обломало…»

Нас мало. Нас, может быть, трое.

Борис Пастернак

Нас время не обломало,не съел сумасшедший Молох,нас мало и это немало,достаточно двух или трёхдля речи свободно-неспешной,открытой, болящей, утешнойи чтобы меж нами витало:«Нас мало и это немало».2017

«Лбом упираясь в стекло…»

из Петербурга в сердце Ленинграда

Виктор Кривулин

Лбом упираясь в стекло,резкость наводишь глазную,косишь её одесную,тьмою ошую свело.Питерских двориков донца,стынь проходная дворов,окна, не знавшие солнца,слéпы от серых ветров.Ло́мти сырого пространства,неба сырого ломти́,прочное непостоянство,голос неслышный прости.Ладно ограды не ржавы —делать умели литьё.Ум под копытом державы,под кандалами житьё.Память уходит по следу,след упуская в бреду.Ты позови – я приеду.Ты позови – я приду.Вытряхну звон из карманов,пены пивной не жалей.Царствует снова Романов,только пожиже и злей.В палевой Зодчего Россиокон аквамарин,в висельном гиблом вопросестынет пустой равелин.Серого дома громада,чаек отчаянный грай.Призрак ожившего ада.Детства испуганный рай.2017

«Тянется в небе протяжная нота…»

Как странно! Сердце не болит

Георгий Иванов

Тянется в небе протяжная нотаи, ощущая её притяженье,тянется к ней, окликая кого-то,призрак прозрачный её отраженья.Запахи трав уплывают на запади приплывают обратно к востоку.Подслеповатые стёкла сквозь на́потщурятся молча в небес поволоку,где разверзаются медленно хлябии в косяки собираются птицы,перья роняя на зябкие зяби,тени на стены, на воду, на лица.Ели читают весну наизусть икапли янтарные светят с иголок —памяти искры, фонарики грусти.Коротко утро. Вечер так долог.Короток ум дотянуться до бога.Первого инея сень шестигранна.Тает в пространстве млечном дорога.Сердце не ноет. Щемяще. И странно…2017

«Спрягая покорённые глаголы…»

…ты телесней живых,

блистательная тень.

Е. Баратынский

Спрягая покорённые глаголы,склоняя существительных стада,впадая в искус фронды и крамолы,вести строку неведомо куда,бежать стыда за неуклюжесть речи,мелодию по звуку подбирать,искать себя, себе противореча,и слово в тишине предугадать.Кровь шебуршит в артериях растений,набухли жилы корневых сплетений,земной тщеты в тряхмотьях нищета.Зелёный луч. Последняя черта.и прошлого блистательные тени.Какие тени! Ты ли им чета?2017

памяти вяч. вс. иванова

Смерть прячет в землю плоды удачной ловитвы.Они прорастают к свету травами и цветами.Мы как умеем, как можем бормочем свои молитвы,господи, говорим, что теперь будет с нами.Что станется с нами? А ничего не станет —будем жить-поживать, снова сновать челнами,делать своё дело покуда не прогорланитпервый петух дня, где запричитают над нами.Будем жить-поживать. Только теперь иначе.С мёртвым рядом не сядешь, разве что он приснится,и, просыпаясь, услышишь, как не поёт, а плачеттам в тишине заоконной осиротевшая птица.Будем жить-поживать. Острого горя зáмятьсменится тихим снегом, грустью бабьего лета.Научимся улыбаться. Боль переплавим в память.Станем прозрачно помнить и благодарить за это.Благодарить за то, что всё это в жизни было —милые мелочи, счастье, радости и печали,встречи, прощанья, разлуки… Тело взяла могила.Душа согревает душу невидимыми лучами.Встретимся ли не знаю. Но догоню когда-тои, оглянувшись на камень, где к дате прильнула дата,хочу улыбнуться живущим и видеть, что встрепенулисьот слёз и мне улыбнулись… просто в ответ улыбнулись.2017

«На осеннем последнем пригреве…»

Только детские книги читать

О. Мандельштам

На осеннем последнем пригревезамирает в тиши листопад.Над довлеющей злобою дневиразгорается мягко закат.Светляки, одолев притяженье,украшают слепые дворыи вершат своё самосожженье,веря в свет, облака мошкары.В рамке старых окóн переплётасвет рисует то свет, а то тьму,и комарик, бессонная йота,рвёт струну, а о чём – не пойму.Утро вечера не мудренееи становятся ночи длинней,отголоски былого слышнееи минувшего тени видней.И в небесном лесу затерятьсяискушает устало душа,где блуждают твои домочадцы,ожидая тебя, глупыша,что с фонариком под одеялом,когда спит утомлённая мать,укрывается в свете линяломсвои детские книги читать.2017

мать

А туда, где молча Мать стояла,

так никто взглянуть и не посмел.

А. Ахматова

И ангел делает на караул крестом.

А. Пушкин

1.

Нашепчет сказок Петроградская,Васильевский поманит остров,неслышно позовёт Сенатская…Истории ржавеет остови в петербургской волглой мнимостис душком невыветренной преливитает дух непоправимости —в Растрелли чудится расстрел ли?

2.

И Муза – та, что Данту диктовала,в рыдающей тиши у адовых вороти в треске костяном лесоповала,босая Лету переходит вброд.

3.

Спит город на крылечке золотом.В нём тишь да гладь, да божья благодать.И ангел делает на караул крестом.И под крестом немеет болью мать.2017

памяти галины гампер

1.

Как устоишь? А ты ведь устоишь.

Галина Гампер

Вот и стопка до дна обмелела,хлеб топорщится сухарём.Божий промысел, наше дело.Вечность мига боли вдвоёмпополам, словно ломоть хлеба,не преломим, как было вчера.Лишь в душе отпевания треба,осень, Павловск, венков мишура.Рвётся там, где нежно и тонкопрах ласкает уставший дух.Стол, потёртая жизнью клеёнка,книги стопкой и ловит слухголос твой из небесного леса:«Устоишь? А ведь ты устоишь».Только дней всё плотней завеса,только в ракушке уха тишь.Окликаю и нет ответа.След луча на сыром песке.Белки в стылой мякоти света.Меч на солнечном волоске.Посошок мы с тобой не успели.Догоню и искупим грехи —посидим, как вчера сидели,почитаем друг другу стихи.

2.

Мерцает тусклая звезда.Давно остыли пироги.Друзья уходят кто куда —кто в никуда, кто во враги.Кому покой, кому война —путь, как ни кинь, непрост.Пусть водка будет холодна,пусть тёплым будет тостпод тающий в тумане следтого, что благодать.Любить друзей, которых нет.Любить и вспоминать.

3.

Расцвели и мои небеса…

Галина Гампер

Бабье лето. Закат сентября.Тесный стол. Отодвинуты книги.Нами чокнутся два стопаря,вспоминая минувшие мигидолгих лет, недосказанных слов,слёз и смеха, стихов и немотства.И закат за окошком багровподмигнёт огоньком сумасбродства.На вопрос мой, как там в небесипо ту сторону всхлипнувшей двери,ты «Не бойся, не верь, не проси»мне ответишь. И я не поверю,а скажу: «Подожди, догоню»и добавлю: «Теперь уже скоро».И потянутся души к огнюкупины на двоих разговорасловно этих двух лет не прошло,словно длится немолчная строчка.Только, господи, что за число?Двадцать пятое. Пятница. Точка.2015—2017

иону дегену

Безбожники покорно просят Бога

– Помилуй, сохрани и пронеси.

Ион Деген, сентябрь 1944

Праздную я не день рождения, а 21 января 1945 года

– день моего последнего ранения, когда я был убит.

Ион Деген, май 2009.

1.

От лета до зимы и от зимы до летато осень, то весна, то проблеск, а то блик.Молитва в алтаре промозглого кюветапод сенью на ветру поникших повилик.Молитва наугад – наитье, откровенье:спаси и пронеси, дай выжить, не убей.Обугленной души молитвенно паренье.Клюёт с ладони жизнь озябший воробей.И к мигу миг прильнёт короче свиста пули,и каждый миг, как дар, намоленный в огне.А те, что на груди у смерти прикорнули,молитву за живых бормочут в вечном сне.Им тихо вторит бог дрожащими губамии посреди войны под мать и перематьбезбожником стоит с подъятыми рукамив молитве и тщете спасать и сохранять.И месят с кровью грязь безбожники и боги —теперь ли разбирать, кто свой, а кто не свой?Закуришь на краю раздолбанной дороги —спаси и пронеси… спасибо, что живой.

2.

Сводит зубы попытка вдоха.Меч дрожит на продрогшем луче.Воробей – весёлый пройдохана впитавшемся в снег кумаче.Ищет крови опохмелитьсябог войны и подносит война —вся в крови и гное блудница.Лейтенант третьи сутки без сна.К двойке лепится единица.Снова смерть накрывает фуршет.Три по двести. Он будет снитьсясемь десятков посмертных лет.Будет сниться, не переставая,оглушать наяву и во сне.Проступает вода живаясолью пота на простыне.Голоса оживают и лица,боль и ярость, нежность и страх,и надежды тлеет крупицана растрескавшихся губах.Жизни ствол прорастает из болив три обхвата, листвою шурша,и под кроной покоя и волижизни радуется душа.

3.

Тихий снег над грохочущим миромпродолжает идти, как тогда,когда бог онемел над клавироми катилась под траки звезда.Двадцать первое. Смерть. Воскресенье.Сорок пятый. Военный. Январь.Кровь заходится в белом каленье.Небо рушится в жирную гарь.И ни жалости, ни снисхожденьяне прося, ткнувшись в землю страны,обретаешь второй день рожденьявопреки провиденью войны.И звезда над твоею судьбоюподмигнёт сквозь года январю.И молитвы слова – не мольбою,только: «Господи, благодарю».

4.

Расставлены все знаки препинанья,дописана последняя строка.Нам негасимый свет воспоминанья.Тебе свободный путь за облака.Судьба завершена. И не роптанье,не причитаний мутная река —скорбящих кадиш и в любви признанье.Колышет саван ветерком слегка.

5.

Вот мы и по разные стороны жухлой травы,по разные стороны сна под домашнею сенью,по разные стороны жизни суровой канвы,по разные стороны правды и лжи во спасенье.Душа твоя бродит в прозрачном небесном лесу,глядит из угла твоя палка с собачьей тоскоюи по паутинке, поющей без слов навесу,серебряный луч пробегает последней строкою.Кто любит, тот скажет люблю – не любил,поделится тёплою водкой и хрусткой мацою,погладит глазами горячие камни могили скажет: «Прости, я пошёл» с сипотцою.И что тебе до суеты и пустой о тебе болтовни,до торжища, где суесловная славы делёжка,до всей этой глупой и злой трепотни, трескотни,в которой не боль, не любовь, а тщеславья ветóшка?Да пусть их. Что дела до всяких прокуд?Они пошумят, погалдят и пройдут.Душа твоя с неба на ниточке света.И ты остаёшься. Спасибо за это.2012—2017

«слёзы капали и капали…»

Счастье всего мира не стоит

одной слезы на щеке невинного ребёнка.

Ф. М. Достоевский

слёзы капали и капалидети плакали и плакалии стремились реки слёзныепосолить собой моряа цари царили грозныеа мы пили воду преснуюи слова писали честныедухом в небесах паряа земля орала в корчах иулетали дымом корчакислёзы капали и капалии менялись временадети плакали и плакалипроцветало плодовитоечеловечество напитоедетскою кровью допьяна2017

шаламовские эпиграфы

1.

Незащищённость бытия…

На песке времён построенпрочный дом не устоити обманчиво спокоенбытия неспешный быт.И по божьему починусчастье в поисках ловца.Всё прекрасно, чин по чинуот начала до конца.Но откуда эта ноткачашки, треснувшей в руке,и неверная походка,и застрявший ключ в замке?Голос времени натружени то плачет, то хрипит.До рассвета стынет ужин,чай вечерний не допит.Что за приторная сладостьнад отечеством дымка?И откуда эта слабостьв белых крыльях ангелка,и прощенье, и отмщенье,и мольба, и лития,жизни смертной причащенье,беззащитность бытия?

2.

Вверх по течению веков

плывёт челнок.

Протяжный лиственниц букетвдоль берегов.Горит брусничный белый цвет,как свет снегов.Глядится небо в зеркалаводы земной.В них свет сливаются и мгла,мороз и зной.Позвякивают в зеркалахогни зрачкови дух, и прах, и в кандалахпоток веков.И вольница воды живой,и ледостав,и поворота плечевойхрустит сустав.Трещит усталый позвонок,сходя с ума.Наперекор всему челнок,как жизнь сама,когда хрупки земная твердьи склянки век,когда в затылок дышит смертьи зверем век.Продрогшая душа любви.Судьбы правёж.Мелькают блики на крови.А ты плывёшь.

3.

Больного сердца голос властный…

Жить бы себе да и жить,не изменяя веселью,сладкую требу служитьв шатком дому новоселью.Жить бы себе поживать,жить, головы́ не мороча,манку по крошке клевать,не ворожа, не пророча.Жить бы, язык прикусив,жить бы, о жизни не плача.петь на расхожий мотив,бред полоумный толмáча.Только колотит в грудии разрывается коло,только гульбы посредиколокол смертный глагола.Только нездешняя властьболью звенящего зова,только горчащая сластьнеукротимого слова.Только дорога туда,где ни конца, ни начала,где до рассвета звездаптицей подбитой кричала.

4.

Всё те же снега Аввакумова века…

Танцуют лучи на скоблёном полу,забытая память толчётся в углуи печь подмигнёт сквозь железное веко —туманное эхо минувшего века.А здесь на чужом и промозглом ветрупридвинься поближе к сырому коструи грейся в голодной ломóтев сторожкой пунктирной дремоте.Ты лагерный номер, прижизненный прахна мушке прицела в расстрельных снегах.Голодною пайкой земных благостынь —колымская яма, смертельная стынь.Но руки к огню тянет скованный странник,но слово живуче, как кедровый стланник,срывается с губ и уходит в бега.И век уж не тот, да всё те же снега.2017

«Защемит, отпустит и снова зажмёт…»

На том берегу мы когда-то жили

Елена Шварц

Защемит, отпустит и снова зажмёт,и снова отпустит тоска ли, печаль лио времени скудных и стыдных щедрот,о канувшем в Лету бесследно начале.Мостов над Невою полночный развод,балтийского неба набрякшие веки,свобода, всходящая на эшафот,короткие встречи, прощанья навеки.Пространство и время, восход и заход,то сумерки в полдень, то белые ночи,и корюшкой пахнет сквозь смог ледоход,и ангел с крестом ворожит и пророчит.И тени былого куда-то спешат,молитвы стихов бормоча на бегу.Свинцовые воды. В снегу Летний сад.Мы жили когда-то на том берегу…2017

«В радуге много красного цвета …»

Я верю в предчувствия и приметы…

Варлам Шаламов

Предчувствиям не верю и примет

я не боюсь.

Арсений Тарковский

В радуге много красного цвета —к ветру, а радуга утром – к дождю,бурное таянье – к мокрому лету,запахи леса с горчинкой – к груздю.Головы кружат и души морочатлепет примет и предчувствия блажь,что-то пророчит свихнувшийся кочет,в полдень впадая в священный кураж.Девочки – к миру, мальчики – к мору.Чувство шестое вгоняет в тоску.Эта умора не всякому впоруи не любая нога к лапотку.Гитик до чёрта умеет наука,ей ли не ведать, ей ли не знать?Но возникает в излучине звукато, что язык не умеет сказать —тёмное чувство, сияние света,морок, проклятие и благодать,тянет предчувствие, шепчет примета,веришь, не веришь, а не унятьбожьего страха, земного восторга,смертной печали, живительных слёз.Будет, что будет, и тут не до торга,лишь позвонки обжигает мороз.Сбудется, нет ли, посмотрим, увидим —в яблочко, в сердце, взлёт или влёт.Стонет Сизиф и бормочет Овидий.Жизнь откуражится. Cмерть отпоёт.2017

александру радковскому

1.

О песня, о её сестра

бузиновая дудка.

Александр Радковский

Хлестало время по лицу,стынь весело крепчала.Мы по Садовому кольцус конца и до начала,потом с начала до концаот винной и до виннойдва дурковатых мудрецабредём дорогой длиннойи сочиняем новый Рим,где правят сны и музы,и говорим, и говорим…Слова ложатся в лузы,под шагом чавкает грязца,неслышно время длится,витает запах чабрецаи вдохновенны лица.Свинья не съела, бог не спас.И радостно, и жутко.И тянет песенку о насбузиновая дудка.

2.

Да, душе не много надо —

только свет и два крыла…

Александр Радковский

Время стрелкою по кругу,белкой в вечном колесеразгоняет ночи тýгу,отражается в росе.Тишина прошелестела,к тишине другой спеша.На усталый голос телаоткликается душа.Говорит, не спи, не надо,говорит, побудь со мной.мне с тобою нету слада,мой болванчик заводной,Говорит, ну где же ключик,ищет в тёмных небесахи вставляет хрупкий лучикв блеска щёлочку в глазах.Говорит, ну что, полегче?Говорит, поспи, я здесь,засыпай… и в небо шепчетхлеб насущный даждь нам днесьПосидит ещё немножко,улыбнётся и взгрустнёт,а потом, прикрыв окошко,в уголочке прикорнёт.

3.

Телу хватает и чёрствого хлеба

Но что прикажете делать с душой?

Александр Радковский

Падают в вечность минуты,в зеркале белая прядь.Сыты, одеты, обуты —что же ещё горевать?Чертят ночами кометысвой непонятный чертёж.Сыты, обуты, одеты —что ж нам ещё невтерпёж?Что ж мы в разнос и на выносдушу, что в теле еси?Господи, благослови нас,благослови и спаси.Господи, за благостыниблагодарю, но прости,сколько ещё по пустыненам до свободы брести —той, что пропитана болью,той, что рубаху с плеча,что перекатною гольюплачет за жизнь богача?Боже, ты сам себе сыном,духом святым и отцом.Как мне не хлебом единымжить не глупцом, не слепцом?Мокнет слезами подушка.Гаснет в полёте звезда.Чёрного хлеба горбушкаи дождевая вода.2016—2017

«Ночь, как ребёнок малый, плачет…»

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.