Понедельник. №3

– А, это да, это действительно интересно, – ответил Клоп, не обращая внимания на его интонации. – Как ты думаешь, почему они не размножаются?

Он отложил моток кабеля и с восторженным любопытством воззрился на животных, словно ожидал ответа от них. Вдобавок к прочим дурным манерам, за ним водилась привычка смотреть куда угодно, но не на собеседника.

– Потому что это несушки. Если бы они еще и высиживали свои яйца, то звались бы наседками. В неволе они не размножаются.

– Несут, да не высиживают, – глубокомысленно кивнул Клоп. – И инкубаторы бессильны. Это ж как есть серебряные слитки яйцеобразной формы, без каких-либо посторонних примесей. Из них может вылупиться только небольшое состояние. Хмм… А на воле, стало быть, вылупляются… Или нет? Ты помнишь, когда в последний раз их видели на воле? Я тут пятнадцать лет – ни разу не видел и не слышал про такое.

– Видел, – это прозвучало почти как ругательство. Разговор начинал действовать на нервы. – Шесть лет мне тогда было.

– Ага… Стало быть, на воле они кончились, а в неволе не размножаются. Интере-есно… А сколько они…

– Ты лучше вот что скажи, – неприязненно перебил его шериф. – Тебя Клопом за что прозвали?

Клоп запрокинул голову и гыгыкнул. Так в его исполнении выглядел смех.

– Вот за это самое и прозвали, за вопросы. Иной раз как спрошу – человек всю ночь думает, ворочается, словно клопы его гложут. А я потом получаюсь виноват в том, что он за всю жизнь над такой простой вещью сам не задумался. Ты вот скажи, почему вы сами…

– Отстань! Знай свое дело, аппаратуру ставь, гроза матрасов.

– Ладно, ладно, – примирительно сказал Клоп, который, как всегда, нисколько не обиделся. – И всё-таки, – пробормотал он, обращаясь уже к самому себе. – Сколько они живут? Ни разу не слышал, чтобы несушки умирали от старости.

Он с надеждой покосился на шерифа, но оценив, наконец, мрачное выражение лица, счел за благо его больше не беспокоить.

***

Ночь прошла в кошмарах, полных размножающихся в неволе несушек. Клоп сплел паутину из проводов, уселся в середине словно паук и вещал оттуда:

– Смотри: они размножаются. Как ты думаешь, где теперь яйца?

– Из них вылупились новые несушки, идиот! – кричал в ответ шериф.

– Идиот – это психическое отклонение, – резонно возражал Клоп. – Я вполне психически здоров. Вы обзываете меня идиотом только потому, что вам неприятно вдумываться в то, что я говорю. Понимаю, у вас так не принято, и призыв разобраться в сути вещей звучит как бред, но это не повод оскорблять.

– Совсем мне голову заморочил! Почему ты сплел паутину? Ты же Клоп, а не паук, – крикнул шериф и проснулся.

***

Солнечный свет из окна бил прямо в глаза. Он долго моргал, тряс головой и вообще пытался хоть как-то прийти в чувство. Проморгавшись, шериф обнаружил в комнате Клопа и матушку Камелию. Они смотрели на него, словно ожидали, что он вот-вот изречет нечто невероятно важное.

– Что ты сказал?

Шериф попытался привести мысли в порядок. Ничего не получилось. Тогда он глупо моргнул и сказал:

– Видимо, разговаривал во сне. Ты не разбудил меня. Что, никого не поймали?

– Никого.

– А яйца?

Матушка Камелия лишь покачала головой, а Клоп немедленно завелся:

– Не снеслись – ладно, но ведь что удивительно – энергетическая активность зафиксирована смехотворная. Вот, как ты думаешь, что у них внутри творится в процессе кладки? Синтез?

Шериф молча пожал плечами. Думать после такого пробуждения не хотелось.

– Матушка Камелия, вы чем зверушек кормите? Сфалеритом? Там же ни крошки серебра! А несутся они чем, помните? Если несушки преобразуют цинк или кадмий в серебро, там знаете какой расход энергии должен быть? Изменить структуру ядра! Хо-хо… А куда потом примеси…

– Погоди, малыш, – Матушка Камелия говорила негромко, но Клоп мгновенно затих. – Что именно ты увидел?

– Одновременные всплески энергетической активности у всех зверушек, которые снеслись. Хорошие такие всплески, но для синтеза серебра недостаточные.

– И никто не приходил?

– Нет. Просто некоторые не снеслись. Ничего примечательного рядом с ними не происходило.

– Вот как, – задумчиво кивнула Матушка Камелия. – Ты, малыш, аппаратуру пока не убирай. Раз не случилось в день кладки – значит, могло случиться до неё. Пусть постоит до следующей.

Клоп от восторга даже не нашёлся с ответом. Точнее с вопросом, если учитывать его манеру общения. Три недели изучать зверушек, к которым фермеры его раньше на выстрел не подпускали – об этом он и мечтать не мог. Шериф его энтузиазма не разделял и оживился, услышав приглашение идти завтракать.

***

,

Клоп был из тех загадочных людей, которые совмещают худобу с невероятным аппетитом. Оставалось лишь диву даваться, куда в нем помещается всё то, что стремительно исчезает с тарелки. При этом он ухитрялся еще и болтать.

– Я несушками давно уже заинтересовался. Чудные зверьки. Поспрашивал там-сям… И знаете, что выходит?

Матушка Камелия, благосклонно наблюдавшая за ним всё это время, поощрительно кивнула: продолжай, мол. И продолжение не заставило себя ждать:

– Выходит, что люди держат их несколько поколений, но ничего про них толком не знают. Нашли в лесу. Если кормить сфалеритом – несут серебряные яички. Ну и славненько! Да что там несушки – таких примеров полно сплошь и рядом. Та же Кнопка Убивания Самого Плохого… Оставь Кнопку – хоть кто-то поинтересовался, откуда у такого проходимца, как я, взялась целая гора дорогостоящего научного оборудования? Разве я похож на финансового магната?

– Хмпф… Нет, – буркнул шериф, не переставая жевать.

– А вдруг я его украл?

– Если и украл, то не в наших местах, – пожал плечами шериф. – Значит – не наше дело. Пока ты не в розыске и ведешь себя прилично, мне плевать, чем ты занимался за пределами Нескучного Городка.

– Вот! Именно из-за подобного подхода он так и называется – Нескучный! Поверхностно разобрались как применить в хозяйстве – и вперёд. А на что там объект в действительности способен и для чего предназначен – никому не интересно. Из-за этого вы постоянно и вляпываетесь.

Клоп всплеснул руками, зацепил тарелку, но остановил её падение, отделавшись лишь очередным жирным пятном на штанах.

– Да будет вам известно, – продолжил он, вытирая штаны салфеткой. – Оборудование я у фермеров выменял. Они его на месте крушения транспорта нашли, но контейнеры вскрыть не сумели. И знаешь, что они тогда сделали? Сложили из них стены хлева для поросей! Мол, контейнеры массивные, прочные, хорошо друг к другу крепятся. Когда у поросей гон – они любую кладку по кирпичику разносят, а стена из контейнеров держится.

– И как же ты уговорил их отдать такую полезную вещь? – улыбнулась матушка Камелия.

– Полезную… – с досадой и отчаянием в голосе повторил Клоп и покачал головой. – Это уж кто что считает полезным! Договорились мы. Я контейнеры вскрываю, и всё, что внутри – мое. А они после этого набьют их песком для пущей массивности. Вершки и корешки…

– Вскрыл?

– Разумеется! Я эти замки хорошо знаю… И хлев вышел – загляденье, века простоит. Но ведь как же так… – не найдя слов, Клоп вздохнул и закончил. – Вот потому ваш городок никогда не назовут Скучным. Что ни день – сюрприз.

Излияния прервал писк какого-то сигнала. Клоп подхватил лежавший все время под рукой коммуникатор и уставился на экран.

– Там что-то движется! – однако, спустя несколько мгновений охотничий азарт на его физиономии сменился разочарованием. – Ах, это Ками…

На экране девочка лет десяти обходила гнезда, наполняя кормушки. Это была правнучка и тёзка Матушки, Камелия младшая, которую для краткости звали Ками. Клоп, потянувшись выключить коммуникатор, застыл с раскрытым ртом. Лишь спустя полминуты он смог выговорить:

– Она… Она их гладит!

– Конечно, – подтвердила матушка Камелия. – Как положено при каждом кормлении.

– Но сигналы! От них идут сигналы… – по инерции воскликнул Клоп, уставился на нее и спросил почему-то зловещим шепотом: – Почему положено?

– Без этого они не начинают есть.

– Почему при поглаживании идут какие-то сигналы? – словно не слыша ее, продолжал Клоп. Казалось, он пытается вести две беседы одновременно. – О! Смотрите! Другой тип сигнала!

Они не видели того, что происходит на экране, и им оставалось только гадать, что за информацию он показывает. Клоп продолжал наблюдение до тех пор, пока Ками не вышла из хлева, после чего впал в такую задумчивость, что до конца завтрака не съел больше ни крошки.

***

– Смотри, шериф! Всё совпало: не снеслись именно те несушки, которых она чесала за ухом, а не гладила.

– Что с чем совпало?

– От почёсывания шёл другой сигнал… – едва слушая его ответил Клоп. – Кому и куда он шёл? Те, кого почёсывали – не снеслись вовремя.

– Так что, они не любят, когда их чешут?

– Да при чем здесь чешут – не чешут? Посмотри что мы имеем: животные, которые не размножаются и не умирают, при поглаживании испускают некие направленные сигналы, едят сфалерит, после чего – энергетическая вспышка – и вот вам серебряное яичко, из которого вылупляются только деньги, но никак не новые несушки. Это не животные, шериф! – замогильным голосом поведал Клоп.

– А шерсть?

– Никакая это не шерсть! Вы ее под микроскопом рассматривали? А я – да. Это датчики! Точнее, сенсоры, прикрепленные к миниатюрным датчикам на коже. Устройство ввода! Несушки – устройства. Я бы сказал, торговые автоматы, а шерсть у них вроде клавиатуры получается.

– Автоматы по продаже серебряных яиц? – не выдержав расхохотался шериф. – В жизни такого бреда не слыхивал!

– Не только яиц! Почему их при кормлении надо обязательно гладить? Ты вводишь заказ. Я отследил: те, которых погладили по голове от макушки вниз – снеслись. При каждом поглаживании шел сигнал, всегда чуть разный, но рано или поздно у всех проскакивала определенная последовательность. Правильный заказ. В среднем необходимо пятнадцать поглаживаний, чтобы добиться нужного сигнала. Девочка, конечно, этого не понимает, она лишь, сама того не подозревая, повторяет попытки ввода. Представь, что ты выбираешь заказ в торговом автомате, беспорядочно стуча по кнопкам. Представил? В большей части случаев не сработает, но при должном упорстве ты заметишь, на что и в какой последовательности жать. Так и в случае с несушками.

– Погоди… – прервал его шериф. – Тебя послушать, так могут быть и еще какие-то комбинации?

– Да-да, и, возможно, другой корм. Но как нащупать нужное сочетание?

Браслет на руке Клопа зажужжал и завибрировал, привлекая внимание. Он кинулся к лежащему на столе коммуникатору и застыл над ним, машинально потирая ушибленный о край столешницы локоть. Зрелище на экране целиком поглотило его внимание. Успевший привыкнуть к таким сценам, шериф терпеливо ждал продолжения.

– Ага! – воскликнул Клоп спустя секунд пять. – Ах ты… Зараз-за… Пошли!

– Кто пошел? Ты можешь изъясняться понятнее?

– Мы! Мы пошли! Быстро… Но – тихо. Надо за ней проследить, – отозвался тот и выскочил за дверь.

У шерифа не оставалось иного выбора, кроме как ринуться за ним следом. Бежать, впрочем, пришлось недолго: до хлева было шагов двадцать. Клоп уже крался вдоль стены, стараясь по возможности не шаркать ногами.

Всё-таки, пришлые совершенно не умеют не только красться, но и устраивать засады. Ками вывернула из-за угла и взвизгнула от неожиданности, нос к носу столкнувшись со взрослым. Она замерла, испуганно прижав к груди ладони, в которых что-то несла.

– А вот и наш воришка, – торжественно провозгласил Клоп. – Ну-ка, показывай, что у тебя там?

– П-пушистики, – обреченно прошептала девочка.

Шериф, видя, что она вот-вот расплачется, решительно оттеснил напарника, который совершенно не умел обращаться с детьми. Он аккуратно обнял Ками за плечи и сказал проникновенно:

– Можно посмотреть? Ни разу в жизни не видел пушистиков.

Немного помедлив, девочка раскрыла ладони, демонстрируя свою добычу. Взрослые хором ахнули, после чего Клоп, возможно впервые в жизни, еще и выругался от избытка чувств. Новорожденные несушки были похожи на глазастые мохнатые шары и, казалось, были изумлены не менее, чем люди.

– Чем ты их…

Шериф покосился в сторону Клопа и коротко ткнул локтем под ребра: у пришлых от этого ненадолго перехватывает дыхание. Не очень красиво, но расспрашивать напуганного настойчивыми расспросами ребенка будет очень трудно. Клоп жалобно булькнул и замолчал.

– Очень милые, – улыбнулся шериф. – У них уже есть имена?

– Нет, – вздохнула Ками. – Эти только родились, я ещё не успела их назвать… Шериф… Бабушка будет ругаться, да?

– Уверен, что нет. Хочешь, посиди у меня в офисе, пока я ей всё объясню.

Девочка согласно кивнула.

– Вот и хорошо. Но остальных надо забрать и тоже принести в офис.

– Их отберут, да?

– Не знаю, Ками. Мы впервые видим пушистиков и не знаем ещё, как с ними обращаться. Думаю, бабушка поселит их в отдельном хлеву. Я попрошу, чтобы тебе разрешили за ними ухаживать.

– Думаешь, бабушка тебя послушается?

– Конечно, я же представитель власти, – улыбнулся шериф и добавил в сторону сквозь зубы. – Клоп, молчи. Все вопросы потом. Пойдём в офис.

***

– Самовоспроизводящиеся полуживые устройства для бартерного обмена с неизвестной, но заведомо превосходящей нас технологически цивилизацией… – провозгласил Клоп, заглядывая в коробку с маленькими несушками. – Дорогие жители Нескучного Городка, вы влипли!

– Почему это?

– Вы начнёте бесконечно плодить их и наращивать производство. Такой секрет невозможно хранить вечно. Рано или поздно сначала здесь, а потом во всех обитаемых мирах у каждого желающего будет по хлеву с несушками.

– Не вижу проблемы, – пожал плечами шериф.

– Город разрастется и изменится, – пророчил Клоп. – Он превратится в центр торговли. Кто-то возьмётся экспериментировать и непременно найдет способ меняться другими товарами. Времена до момента, когда Ками впервые надумала почесать зверушку за ухом, вы будете вспоминать, как тихие, и станете смеяться над собственной наивностью, которая сподвигла вас назвать городок Нескучным…

– Что ж, не вечно же нам быть захолустьем, – тихо молвила Матушка Камелия, появляясь на пороге. – Ками, золотце, конечно же я не сержусь. Пойдем домой, обустроим твоих пушистиков, – тут она многозначительно посмотрела на мужчин и добавила, – а заодно я расскажу тебе о том, что такое семейные секреты и как правильно их хранить.

Они завороженно следили за тем, как девочка вскакивает, подхватывает коробку и выходит вслед за прабабушкой. Проводив взглядом удаляющихся Камелий, Клоп тяжко вздохнул:

– Я вот что думаю, шериф, – заявил он. – У нас не только городок – весь мир Нескучный, и неизвестно, что погубит его прежде – любопытство, заставляющее людей будить неведомые силы, или алчность, требующая, чтобы мы их оседлали. Ведь неизвестно, кто создал зверьков и зачем. Вдруг он похож на нас? Что, если любопытство приведет его сюда, чтобы посмотреть, откуда вдруг хлынули потоки руды? Не взыграет ли в нем алчность, как взыграла бы в нас? Как выкрутиться, если они надумают нас оседлать? Ты слышишь меня? Шериф!

– Что?

– О чём задумался?

– О доле в сфалеритовой шахте, или где его там добывают…

Клоп кивнул, словно смиряясь с неизбежным, и побрел домой. Он ощущал себя одним огромным человечеством раздираемым алчностью и любопытством. Ему очень хотелось сорваться с места и выбежать, но надо было идти так, будто ничего особенного не происходит. День как день. Человечество – обычное дело! – без лишних церемоний, ввязалось в очередную авантюру, но это же не повод носиться сломя голову. Подумаешь – неизвестно, чем это закончится…

Лишь закрыв за собой дверь, он решился засунуть руку в карман, дабы убедиться, что там всё в порядке. Улыбнулся, почувствовав легкий укус. Украденный детеныш несушки пребывал в добром здравии.

Инна Рогачевская, Петах-Тиква

Член Российского Союза Писателей.

Книги: Роман «Развод – не повод для беспокойства», «Случайный человек, или Пересечения» (проза), «По шатким лестницам, в безмолвии скользя» (поэзия). Журнал «Серебряная нить», «Мой крокодил» – публикации сказок и рассказов. Сборник «Дети Дафны и Аполлона» – рассказ – победитель международного конкурса «Город детства – город боли» и т. д.

Привет, старик!

Сколько вёсен и зим! Давно, давно не общались.

Кто виноват? Да никто! Мне не до тебя было. Тебе не до меня, а так всё нормально!

Удивлён? Я сам себе удивился, когда решил написать. Даже подумалось, не сдурел ли на старости лет? Ладно, не бурчи, пусть не на старости лет, однако, и возраст-то уже солидный – пятьдесят лет. А тебе, … прости, сколько стукнуло? Молчишь? Молчи, чего уж там отвечать на глупые вопросы. Это я так, шучу. Понимаю, мужик не баба, возраст не помеха. Помнишь, какие мы с тобой были? Неужели помнишь? А я с трудом. Память что ли отшибло? Или помниться, что было не со мной, как в песне…

Странный, говоришь. Может быть. Веришь, порой сам себя понять не могу. Старею…

Что вдруг вспомнил о тебе? Да, неудобно получилось, знаю. Столько лет молчал, а тут прорвало. Конечно, есть причина. Причина всегда есть, когда неожиданно вспоминаешь о тех, кого давно нет рядом.

Что ты? Я тебя не хороню! Наоборот! Ты всегда в молодцах ходил – молод душой и сердцем не то, что некоторые – улыбчив, краснощёк, бородат и весел. Мне бы так, но не получается, разучился, а, быть может, и не умел.

Тут вот какая штука приключилась. Не обессудь за просьбу, сразу предупреждаю. Если тебе она в тягость, выбрось из головы – пойму.

Внучка моя спросила как-то, есть ли у меня друг детства. Я ответил, что был один, но… давно не встречались, жизнь разбросала, а жаль. А она возьми и скажи: «Напиши ему письмо!»

Я сначала внимания не обратил на её слова, а через пару дней, она опять к этому разговору вернулась. Спросила, написал ли я своему другу письмо? Я подумал: «Почему бы и нет? Напишу. Обязательно напишу».

Помнишь, какие в детстве я писал тебе письма? Моя мама вешала их на празднично украшенную елку. Я ждал твоего прихода, как чуда, Дед Мороз!

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.