Время не знает пути своего. Депрессия

Таблетки помогали лишь на некоторое время. Но по складу характера, в силу неукротимой убежденности, что неправильно это, что нельзя с этой болезнью смириться, что способ одолеть её должен быть найден, только правильный, верный способ, а не эти, вот, отвлекающие таблетки – не стал повторно обращаться Штольц к Кущеву. Сохранилось у него в сознании, глубоко внутри, убеждение, что в целом организм его – крепкий, здоровый и жизнеспособный. Сбой какой-то произошел – это да! Но должен быть найден способ избавиться от него. Должен! Смириться, жить из-за этого на таблетках?.. Нет! И ещё раз – Нет!

Пройдет целых пять лети узнает Штольц, что таблетки Кущева представляли собой сильно действующий транквилизатор, что вызывают они привыкание организма и зависимость от них, что пользоваться лекарством этим надо умело, осторожно и под строгим контролем врача, соблюдая все его предписания. Всё это узнает он потом, а пока – что случилось – то случилось, и последствия приема таблеток предстояло ему преодолеть. Ничего даже не подозревая о «коварстве» таблеток, вызывающих учащающиеся рецидивы от их употребления, воспринимал он рецидивы эти как обострение первоначальной болезни.

Таблетки не выходили из головы, он крепился на пределе сил. Срыв произошел на второй день во второй половине рабочего дня. Самочувствие резко, беспричинно стало ухудшаться, стало возникать помутнение в голове, и опять показалось Штольцу, что вот-вот потеряет он сознание. И оттого, что находился он в кабинете один – дикий страх пронзил насквозь, стало невыносимо жарко, и весь мгновенно покрылся он липким противным потом. Запаниковал Штольц сильно, но все-таки сумел удержать себя в руках. Схватился за телефон, позвонил механику гаража, чтобы отвез он его на машине домой, и чтобы не оставаться одному, сорвал с работы жену, которая находилась в этом же здании, этажом ниже, и работала на Автоматической междугородной станции. Напугал её сильно. Все симптомы говорили о том, что переживает Штольц сердечный приступ. Жена волновалась очень, нашла в домашней аптечке нужные лекарства. После приема валидола самочувствие улучшилось, и он постепенно успокоился.

Глава 10. Целители

Прошло еще несколько дней. Обстановка на работе в те дни выдалась на редкость спокойной, но вид у Штольца всё равно был болезненный, это было заметно. Пильникова охала сочувственно и говорила, что его кто-то сглазил. Было еще целых два месяца до увольнения Журбы. На этот раз Владимир Яковлевич проникся участием, и уговорил его съездить к хорошему своему знакомому, – деду-знахарю. Дед этот пользовался известностью, практиковал лечение травами.

Штольц устал от взвинченного своего состояния, не очень поверил в чудодейственные лечебные способности народного лекаря, но выбирать не приходилось, он готов был уцепиться даже за соломинку. Журба – опытный, многое повидавший в жизни человек, просто так, ради красного словца, сотрясать воздух не будет. Знает, о чем говорит, всегда дело предлагает. Опять оживилась надежда на избавление от мучительного состояния. Да и попытка – не пытка.

Вспомнилась Штольцу повесть писателя Владимира Маканина «Предтеча» о талантливом самородке, народном врачевателе Якушкине, помогавшем природным даром своим людям избавляться от недугов. Очень подробно и убедительно в книге описаны были творимые им чудеса исцелений. И дед этот – Журбы знакомец, а вдруг и он обладает чудодейственными способностями?.. Травами лечит… В травах ведь, если досконально изучить их свойства, и использовать умело, огромная живительная сила содержится!

В качестве служебного транспорта использовал Штольц собственный автомобиль «Жигули». Лекарь жил в пригородном селе, в районном центре, в получасе езды от города. Журба более двадцати лет отработал начальником районного узла связи в этом сельском районе, на малой своей Родине, имел обширные знакомства среди земляков и не терял связей с ними.

Штольц управлял автомобилем, а он сидел рядом на переднем сиденье, рассказывал, не умолкая о лекарских успехах знахаря-травника. Говорил увлеченно и не подозревал, что историями этими сильно раздражает Штольца и вызывает в восприятии неприятные болезненные ассоциации. Штольц старался не вникать в смысл его слов, крепился изо всех сил и в мыслях страстно желал, чтобы он, наконец, замолчал. Сказать ему прямо об этом не решался – недостойно как-то это будет выглядеть! Ведь Журба сам вызвался помочь ему…

Навстречу на большой скорости приближался грузовик с углем, горкой нагруженным в кузове. Жигули Штольца вот-вот должны были с ним разминуться. Грузовик подбросило на попавшейся под его колеса рытвине, он подпрыгнул, из кузова выпал кусок угля размером с кулак. Ничего нельзя было поделать, кусок летел навстречу прямо в лобовое стекло, в ту его часть, за которой сидел Журба. У Штольца промелькнуло в голове, что сейчас случится ужасное, стекло не выдержит и камень угодит Журбе прямо в лицо. Он вцепился в руль, рванул автомобиль на середину освобождавшейся за грузовиком пустынной дороги и не успел затормозить. Раздался громкий хлопок, в глаза ударил яркий свет, Журба дернулся в сторону, вниз…

Стекло не разлетелось в клочья и даже не треснуло. Угольный комок скользнул по нему, ударил по стойке кабины и разлетелся мелкими кусочками.

Они не успели испугаться. Всё произошло в несколько мгновений и повезло очень, что стекло выдержало скользящий удар и не разбилось. А Штольц чуть позже подумал про себя, что кусок угля этот пришелся кстати. Журба, наверное, пережил всё-таки запоздалый страх, сидел с сосредоточенным лицом и всю оставшуюся дорогу молчал.

Лекарь жил в небольшом домике на окраине села. В комнате вместе с хозяином за столом сидели двое мужчин. Штольцу показалось сначала, что они пьянствовали, но нет, – пили они чай. «Дед» оказался крепким, здоровым мужиком, встретил их приветливо, перебросился несколькими словами с Журбой и сосредоточил внимание своё на Штольце. Окинул его пытливым ищущим взглядом и, не дожидаясь, когда Штольц начнет рассказывать о хворях своих, сам уверенно стал их перечислять. Проявил удивительную осведомленность. Штольцу ничего не оставалось, как поддакивать и на полу-утверждения, полу-вопросы лишь согласно кивать головой. Чувствовал он себя неважно, вслушивался в себя, был скован, зажат изнутри и ощущение, что он не здоров, угнетало, мешало дышать свободно, полной грудью, причиняло навязчивую душевную боль.

Мужик перестал перечислять его симптомы, подошел к потрескивающей дровами печи, снял с горячей плиты чайник, наполнил стакан жидкостью, по виду похожей на чай и протянул Штольцу со словами