На краю света. Записки иммигранта

Пока я сидела и раздумывала, Кирилл просматривал цены на билеты на паром и самолет. Я была удивлена, что он воспринял мое предложение всерьез, а не со смехом отверг его в ту же секунду. Осознав, что возвращение домой влетит нам в весьма существенную «копеечку», еще раз все обговорив и обдумав, мы решили дать этой стране еще один шанс и рискнуть. Пока мы принимали жизненно важное решение, сидя в «Макдональдсе», дождь практически прекратился, и вместе с ним разом прекратились мои недавно еще теплящиеся надежды на скорое возвращение домой. С этого момента я уже четко понимала, что назад дороги нет, и решение, о котором я еще не один раз за два года пожалею, на этот раз принято окончательно.

Первый день в университете

На следующий день, поднявшись в шесть часов утра, я обнаружила нашего арендодателя тихо посапывающим в гостиной на старом засаленном диване. На его животе мирно покоилась коробка из-под пиццы с остатками вчерашней трапезы. Рядом с ним стоял «новый» журнальный столик, заставленный банками из-под кока-колы, на котором все еще была приклеена наклейка «секонд-хенд». Секонд-хенд только в России является чем-то очень необычным и неподобающим. В Канаде даже люди при средствах (особенно в маленьких городах, таких как Сент-Джонс) не гнушаются зайти и прикупить себе не только мебель секонд-хенд, что обоснованно и понятно, но также и одежду, например, джинсы или кофты, а иногда даже нижнее белье. Особой популярностью в секонд-хендах пользуются детские вещи и игрушки. А что? Дети ведь быстро растут!

Зайдя на кухню, я увидела еще один сюрприз от Пэма: на столе лежала гора коробок и всякого другого мусора из фастфуда. Вообще, видеть у себя в жилище своего арендодателя, тем более везде оставляющего мусор, было неприятно, и я решила после побеседовать с ним об этом. Наскоро позавтракав кашей, стараясь не разбудить незваного гостя, а, заодно и Кирилла, я оделась и выскочила на мороз.

Наше новое жилище было расположено примерно в тридцати минутах ходьбы от университета. Я немного помнила дорогу, но все равно приходилось постоянно сверяться с картой в новоприобретенном телефоне – для того, чтобы не заблудиться. Сент-Джонс – маленький провинциальный городок, но маленьким он считается только из-за небольшой численности населения. Если сравнивать по площади занимаемой территории, то он даже больше моего родного Владивостока (для сравнения, площадь Владивостока 336 кв. км, а Сент-Джонса – 446 кв. км, при том, что население Владивостока 606 тыс. человек, а население Сент-Джонса – 214 тыс. человек). Исходя из карты, дорога в университет петляла через несколько жилых районов, и я старалась, как могла, запоминать улицы и перекрестки, а то и ориентироваться по вывескам магазинчиков, кафе и различных врачебных кабинетов на дому, коих в Ньюфаундленде превеликое множество. Вышла я заранее, примерно за час, чтобы дать себе время на поиски, зная наверняка, что заблужусь и не раз пойду не туда, куда надо. Так и получилось.

Дорогу в университет я до сих пор помню в деталях. Конечно, вы бы с удивлением спросили меня, почему бы не пользоваться автобусом вместо того, чтобы каждый день по холоду и слякоти пешком добираться до университета и тратить на это столько времени. И я так же думала поначалу, но, когда мы узнали стоимость проезда в муниципальном транспорте (а он в то время составлял три канадских доллара), от этой идеи пришлось отказаться, так как каждая копейка была на счету. Конечно, существовали специальные скидки для студентов, предъявивших студенческий билет в автобусе, но даже с ними сумма за проезд была неподъемная для нашего тогдашнего бюджета, так как дохода не было никакого. Кроме того, напрямую до университета было не доехать, и с двумя пересадками дорога занимала около часа.

Итак, в целях экономии я предприняла свой первый пеший поход в Научный кампус, в котором располагалась аудитория и деканат философского факультета. Запыхавшись, потратив на дорогу примерно пятьдесят минут, тяжело дыша и чертыхаясь, так как только что начавшийся снег попал мне за шиворот и, тая, струился по моему разгоряченному телу, я шагала по коридору в поисках своей аудитории. По прошлому посещению я помнила, что наша классная комната расположена на втором этаже, у меня был ключ от нее и от маленькой библиотеки, которая находилась прямо там же, за стенкой. Несмотря на то, что до первого занятия оставалось десять минут, в классной комнате сидела только одна пожилая женщина по имени Кристин, с курчавыми седыми волосами, в очках и розовом мохеровом свитере. У нее были голубые глаза и округлое лицо абсолютно белого цвета. Помада ее гармонировала со свитером, то есть имела такой же ярко-розовый оттенок.

– Привет! – заулыбалась Кристин, увидев меня, когда я зашла и огляделась. Комната была небольшая, но очень теплая и светлая, так как окна ее выходили на юг и солнце гостило здесь каждый день, даже в пасмурную погоду. Здесь был стол, на котором стоял кофейник и одноразовые стаканы, банка растворимого кофе и пачка чая. Над столом располагались деревянные ячейки для студенческих писем и посылок, в которых уже кое-где что-то лежало. Напротив кухонного стола стоял офисный стол со стулом, посередине стола красовался компьютер потрепанного вида, с правой стороны виднелся небольшой принтер. Посреди комнаты стоял большой продолговатый стол в окружении нескольких стульев, за которым как раз и сидела Кристин. А в углу стоял диван синего цвета. Также в комнате была полка с книгами, грифельная доска, на которой было написано мелом «Добро пожаловать!» и пара цветов в горшках на подоконниках. В общем, комната эта мне чрезвычайно понравилась, и именно поэтому впоследствии я проводила много свободного времени именно тут.