Киноповести. Три главные составные части фильма: сценарий, сценарий и еще раз сценарий

– А мы сейчас поставим её на видное место, – сказал хозяин дома. Взял гвоздь и прибил идола к стенке, так что гвоздь проткнул грудь статуэтки.

Прошла неделя. Кузин пришёл в поликлинику, где работала Ксения с жалобой на то, что у него на груди появилась опухоль. Ксения осмотрела его и увидела, что опухоль появилась именно в том месте, в которое он забил гвоздь идолу. Ей стало не по себе.

Она передала Александра Кузина дежурному врачу и сразу отпросилась домой. Дома она рассказала мужу о случившемся.

– Ты представляешь? Опухоль у него образовалась именно в том месте, в которое он забил гвоздь идолу!

Василий отмахнулся от жены. И произнёс с раздражением:

– Опять ты со своими религиозными штучками? Ну, когда ты перестанешь верить в это?

– Никогда, – ответила со злостью Ксения и добавила: – ты забыл, как у тебя ноги отнялись? Ты забыл, как врач заставлял тебя молиться?

– Ладно, ладно не злись, давай не будем ссориться. Вспоминать прошлое…, – пошёл на попятную, Василий. И попытался замять разговор.

Здесь следует сказать, что есть люди, для которых жизненные уроки не проходят даром. К таким относилась Ксения. И есть люди, которые, напротив, не замечают того, что подсказывает им жизнь. Упорно не хотят внимать урокам жизни.

На таких людей тяжко смотреть. Это всё равно, что смотреть на слепого, который идёт к краю обрыва, к пропасти. Ты ему кричишь: «Там пропасть! Там пропасть! Не иди туда!» А он всё равно идёт.

Потому конфликт между Ксенией и Василием носил не случайный характер. Это был принципиальный конф-ликт. Ксения сильно переживала от того, что муж не пони-мает знаков свыше. Она не ходила в церковь, не молилась, вела себя так, как это было возможно среди окружающих, но знаки судьбы она видела.

То, что опухоль у Кузина возникла ровно в том месте, в которое он вбил гвоздь идолу, по её мнению было знаком свыше. В тот же день она пошла в дом Кузиных, и попросила Валентину продать ей статуэтку.

Хозяйка широко улыбнулась и ответила:

– Если вам нужна эта безделица, возьмите её даром!

После этих слов идол был выковырян из стены и вручён Ксении. Ксения поехала в ближайшую деревню. Там попросила указать где живет шаман.

Местные жители не хотели этого делать. Но Ксения предложила деньги. И её отвели в дом шамана. Там она показала идола и рассказала всё, что произошло с Кузиным.

Закончила свой рассказ вопросом:

– Как спасти человека? У него уже большая опухоль!

– Надо смазывать продырявленное место медвежьим жиром, – ответил шаман.

Ежедневно по три раза в день Ксения смазывала идола медвежьим жиром. Через неделю Кузин пошёл на поправку, а через месяц опухоль исчезла.

Как только Александр излечился, Ксения отвезла идола тому самому шаману, который дал совет, смазывать идола жиром, и попросила принять от неё в дар идола. Шаман с радостью согласился, и она вручила статуэтку.

Однако судьбе было угодно ещё раз испытать, как Василия, так и Ксению. Вообще это было время испытаний.

Шёл 1931 год.

В Читинское отделение ОГПУ пришёл приказ разрушить ступу Агван Силнама1, находящуюся в Кижинге. Начальник попросил Щемилова поехать в Кижингу вместе с молодыми сотрудниками, и провести мероприятие.

30 июля рано утром машина с тремя сотрудниками ОГПУ выехала в Кижингу. По дороге Щемилов стал листать документы по Агвану Силнаму. В документах было указано, что Агван Силнам вместе со своим учителем Лобсан Санданом противостоял атаману Семёнову. За что оба были посажены в тюрьму в 1919 году.

Агвана Силнама арестовывали дважды. Вскоре после второго ареста Агван-лама скончался. Скончался после освобождения из тюрьмы по дороге домой. И тело его оказалось нетленным. – Агван Силнам был йогином такого уровня, – говорит один из очевидцев, – что смог войти в высшую стадию созерцания «самадхи»2 и достичь нетленности. Покойного Агвана Силнама посадили в красный деревянный ящик, в руки ему вложили ваджр (основной тантристский атрибут, символ буддийского метода) и дильбу (колокольчик, символизирующий мудрость). Ящик замуровали в Субурган, (наружность ступы) вокруг которого верующие совершают молитвенные обходы.

Чтобы прекратить эти молитвенные обходы, был дан приказ разрушить ступу. До места добрались к полудню. Возле Субургана уже ждали местные комсомольцы с кирками и молотками. Они должны были помочь разрушить Субурган.

Щемилов вышел из машины. Поздоровался с комсомольцами. Затем сказал короткую речь о вреде религии. После чего поручил сотрудникам Сабакаеву и Кромешкину заложить взрывчатку.

Приказ был скоро исполнен, всем велели спрятаться за деревья. Затем подожгли шнур и прогремел взрыв.

После того, как пыль и дым рассеялись, все присутствующие увидели разрушенный купол Субургана и сидящего внутри ступы в красном ящике Агвана Силнама. Старик был как живой, кожа его совсем не истлела, в правой руке святой держал какую-то бумагу.

Щемилов, как старший, первым подошёл к разрушенной ступе. В это время подул ветер. Листок бумаги, который держала мумия, вылетел из руки святого и полетел в сторону Василия. Долетев до него, он прилип к его груди. Щемилов оторвал со своей груди бумагу и стал разглядывать её.

На ней что-то было написано. Однако прочесть он не мог, ибо написано было по-бурятски.

Василий поманил пальцем одного из бурят – комсомольцев, прятавшегося за деревом. Когда тот подошёл он попросил перевести, то, что написано.

Комсомолец стал читать вслух:

– Эта ступа будет взорвана тридцатого июля тысяча девятьсот тридцать первого. В разрушении будут участвовать Щемилов, Сабокаев, Кромешкин и далее перечислялись фамилии всех, кто присутствовал при разрушении ступы.

Когда чтец прочитал свою фамилию. Он остановился, затем посмотрел по сторонам, бросил листок на землю и, сорвавшись с места, убежал. Его примеру последовали все местные комсомольцы. Побросав кирки, они быстро ретировались.

Василий поднял с земли бумагу и сунул её в карман.

В этот момент к нему подошёл Кромешкин и сказал:

– Начальник, поехали домой.

Щемилов кивнул.

Кромешкин залез в автомобиль и стал заводить мотор. Но мотор не заводился. Василий подошёл к Кромешкину и спросил:

– Что случилось?

– Думаю, двигатель заклинило, Василий Сергеевич.

– Добираемся каждый своим ходом, – скомандовал Щемилов.

– Машину оставляем здесь?

– Конечно, а что с ней сделается, если двигатель не работает. Завтра за ней приедут и отбуксируют…

До дома добрался Василий только к поздней ночи. На следующий день на работе он узнал, что никто из чекистов, которые были с ним при разрушении ступы, не вернулся домой. И Сабакаев, и Кромешкин погибли по дороге. Их загрызли волки.

Но самое странное в их гибели было, то, что в той самой бумаге в которой указывалось когда и кто взорвёт ступу, было указано также, что Сабакаев и Кромешкин примут смерть от зверя. Как оно и случилось.

В бумаге было написано про каждого, кто участвовал в разрушении Ступы. Названы были не только фамилии, но и кармическая кара ожидающая каждого…

Было написано и про Щемилина. О нём говорилось, что он умрёт от болезни. Два дня Василий ходил сам не свой. На третий день всё рассказал жене. Она потребовала, что бы он немедленно уволился из ОГПУ.

– Если завтра не подашь заявления, послезавтра я заберу Петьку, и больше ты ни меня ни сына не увидишь.

Впервые Василий послушался супругу. На следующий день записался на приём к начальнику Сбруеву и положил заявление на стол.

– Я хочу знать причину увольнения? – спросил Сбруев.

– Жена требует, – ответил он, тяжело вздохнув, и тут же добавил: – После гибели Сабокаева и Кромешкина.

Начальник кивнул, и это означало, что он принял довод, как веский.

– И куда думаешь идти? Где работать?

– Не знаю ещё. Не думал над этим.

– Работать—то где-то надо. У тебя ребёнок маленький. Небось, каждый день есть просит?

– Просит. Ещё как просит!

– Давай-ка мы тебя в милицию определим? Я даже перевод смогу сделать из нашего ведомства в их!

Так и порешили. Сбруев позвонил начальнику городского управления милиции. Отрекомендовал Щемилина с положительной стороны и тот дал добро.

Уже через неделю Василий работал следователем в городском отделении милиции. Это была совсем другая работа. Совсем в другой области. Там ловили людей, которые нарушили закон. Там не надо было взрывать храмы, могилы. Запугивать людей. В каком-то смысле, это была более чистая работа. И работал Василий с удовольствием до 1940 года.

Прошёл ещё год. Как-то вызвал его к себе начальник милиции и сказал:

– Здесь дело такое, надо конфисковать у шаманки Удган Сэсэг юрту. Чтобы не жила она возле города. Юрта её недалеко за городом. И горожане каждые выходные толпой к ней идут. Вообще-то это не наше дело. Это дело ОГПУ. Но они его сбросили на нас. Отвертеться от этого дела не удалось, и вот я вспомнил, что ты же у нас работал в ОГПУ?

– Работал.

– Будь добр, займись этим. Ты знаешь. как от неё избавиться. А я тебе премию выпишу!

Начальник долго уговаривал, много чего обещал. В итоге уговорил таки Щемилина заняться прежним делом.

Дав согласие, Василий подумал: «Была бы жива Ксения, не согласился бы я на это дело никогда!». Но Ксении не было и поехал он вместе с двумя подчинёнными выгонять шаманку.

– Давай выселяйся из юрты, – сказал, обращаясь к шаманке Василий. И добавил: – рабоче-крестьянская власть конфискует у тебя жильё!

– А где же я буду жить? – спросила шаманка.

– А вот ты духов местности почитаешь. Пусть теперь они о тебе и позаботятся.

– Не уйду я отсюда никуда, – ответила шаманка и уселась на свой ритуальный трон. В своём ритуальном наряде.

Щемилин обратился к двум милиционерам, пришедшим вместе с ним:

– Что будем делать? – спросил он.

– Надо поджечь юрту, сама уйдёт отсюда, – сказал один из милиционеров.

Так и сделали. Обложили юрту хворостом и подожгли. Думали, шаманка выскочит из жилья, а она, к их большому удивлению не выскочила, а сгорела вместе с юртой.

Милиционеры вернулись домой. Пришёл домой и Ще-милин. Через два дня скоропостижно умерла Ксения, заразилась от холерного больного. Петру в то время было 10 лет.

Похоронив жену. Щемилин запил. Петр, увидев пьяного отца сказал, что напишет дедушке в Оренбург, и уедет от него.

На следующий день Щемилин взял кол и веревку, направился на место сожжения шаманки. Там он вбил кол на то место, где стояла юрта. Привязал себя за шею к этому колу и кричал каждому проходящему:

– Это я шаманка Сэсэг, не узнаёте меня что ли?! А ну-ка бегом ко мне на обряд!

Через день его забрали в психо-лечебницу. И признали его душевно-больным. Петю забрал в Оренбург дед Григорий. Он же его и вырастил, и раз в год привозил в Читу на свидание с отцом.

Когда Петр достиг совершеннолетия, то он поступил в медицинский институт. Окончил его с отличием по специальности психиатрия и попросил распределения в Читу.

Его направили на работу в Читинскую психо-лечебницу, где он снова встретился с отцом, и говорят, даже вылечил его.

Так заканчивается эта история. Говорят, что Василий, после выздоровления стал набожен, и учил всех, что следует прислушиваться к тому, что говорит вам жизнь, что подсказывается вам свыше.

Сосед

Позвонили в дверь. Баир никого не ждал. Он всего три дня тому назад снял квартиру, в которой находился, и поэтому весьма удивился звонку. «Кому я понадобился, в незнакомом районе?» – подумалось ему.

Открыв дверь, он увидел женщину средних лет. Она вежливо поздоровалась, и слегка нервничая, спросила:

– Скажите, вы ведь священник?

– Да, я лама, – ответил Баир: – а вы кто?

– Я управдом, зовут меня Марья Васильевна.

– Очень приятно, – ответил он и представился: – Лама Баир.

– Я к вам по деликатному вопросу. Не знаю даже с чего начать.

– А вы пройдите в квартиру, я вас чаем угощу. Глядишь, и придумаете с чего начать! У меня есть хороший китайский чай…

Марья Васильевна махнула рукой и произнесла:

– Спасибо вам, я лучше здесь постою. В общем, так: в нашем подъезде, на первом этаже пытался повеситься Басагадаев. Он уже третий раз пытается наложить на себя руки. И, слава Богу, пока удаётся его остановить.

Марья Васильевна говорила скороговоркой, и нервничала. Она вынула из рукава платок и вытерла капли пота, выступившие на её шее, затем продолжила, также скороговоркой: – У нас у русских, это ужасный грех… Не знаю, как у вас?

– У нас это тоже плохо.

– Раз так, не могли бы вы поговорить с ним? Сегодня соседка в окно случайно увидела, как он прикрепляет ве-рёвку с петлёй за крюк от люстры. Она подняла крик. Ворвалась в его квартиру, и поэтому удалось помешать этому делу. Но ведь завтра или послезавтра мы не увидим, и ничего не будем знать. И в результате он, рано или поздно, добьётся своего…

– Я понял, – сказал Баир и быстро стал одевать куртку :– В какой он живёт квартире?

– В третьей.

Баир накинул сумку на плечо и снова спросил:

– А зовут его как?

– Делгер Дамбаевич, ему шестьдесят один год.

Баир закрыл дверь на ключ и вместе с управдомом стал спускаться вниз по лестнице к третьей квартире.

Марья Васильевна по пути стала рассказывать о том, почему, по её мнению, Делгер Басагадаев хочет свести счёты с жизнью. Она рассказала о том, что от него два месяца назад ушла жена Туяна. И что его восемнадцатилетний сын Биликто, якобы торгует наркотиками.

Лама внимательно выслушал и когда они подошли к двери третьей квартиры, попросил Марью Васильевну представить его Делгеру Дамбаевичу.

Марья Васильевна нажала на кнопку звонка. Дверь открылась и перед ними предстал пожилой мужчина в очках.

– Здравствуй Дамбаевич! – задорно произнесла управдом.

– Здравствуйте, – ответил хозяин квартиры и вопросительно посмотрел на пришедших.

– Может, в дом пустишь? На ветру, особенно не поговоришь….

– Проходите, – сказал Басагадаев и впустил гостей в квартиру.

Квартирка оказалась небольшой, двухкомнатной. Хозяин пригласил гостей на кухню, жестом показал, что можно сесть, а также предложил кофе с молоком.

Гости вежливо отказались.

– Спасибо дорогой. Кофе я не буду. Некогда, дел нев-проворот. Я уже сейчас побегу. Просто я хотела тебя позна-комить с нашим новым соседом.

Она обернулась в сторону Баира.

– Его зовут Баир. Он живет прямо над тобой, только двумя этажами выше.

Басагадаев протянул руку и произнёс:

– Делгер.

Баир пожал руку, и сказал:

– Баир.

Марья Васильевна торжественно произнесла:

– Баир лама, и хочет побеседовать с тобой. Поговори с ним, пожалуйста. А я побегу, что бы вам не мешать.

Управдом ушла. Баир остался наедине с шестидесятилетним Басагадаевым.

– Что вы хотели мне сообщить, молодой человек? – cпросил хозяин, подчёркивая их разницу в возрасте.

Басагадаев был в два раза старше Баира и смотрел на него несколько свысока.

Баир это понял и, смутившись, произнёс заученную фразу:

– Согласно нашей традиции, прерывание текущей жизни ухудшает карму и в следующей жизни вам будет труднее, чем….

Баир не успел закончить фразу, как Басагадаев прервал его, подняв указательный палец вверх.

– Извините, что прерываю, – сказал он: – Но я не верю ни в карму, ни в последующую жизнь… И в Бога или там в Будду тоже не верю. Можете не утруждать себя душеспасительной речью.

Лама смутился и встал со стула, чтобы уйти. Но затем вдруг резко спросил:

– Положим в Бога вы не верите, но во что-то же вы верите?

– Уже ни во что не верю, молодой человек, – произнёс Басагадаев, почесав шею.

– А в то, что дважды два четыре, вы верите? – с блеском в глазах спросил лама.

– Верю… – удивился хозяин.

– А в то, что завтра будет солнце светить, верите?

– Ну, в это тоже верю.

– Вот видите, выходит, что во что-то вы все же, да верите! – победоносно произнёс Баир.

Басагадаев пожал плечами, сделал вид, будто не понимает победоносного тона Баира и сказал:

– Это же элементарные вещи? Их все знают, соответственно в них верят.

– А вот верить, что завтра будет лучше, чем сегодня, тоже элементарно. Но я хочу, что бы мы об этом поговорили у меня, – Баир показал пальцем наверх, в сторону места нахождения своей квартиры: – за чашкой китайского чая. Вы, знаете, у меня есть замечательный китайский чай. Приглашаю вас на чай. Заодно и беседу продолжим?

Басагадаев улыбнулся и обещал прийти. Баир улыбнулся в ответ и ушёл довольным.

Однако радость его была преждевременной. А преждевременной она была потому, что хотя Басагадаев и обещал прийти, но обещал больше для виду, что бы не выглядеть невежливым.

Баир этого не понял и в течение нескольких дней ждал гостя. Так и не дождался. Здесь следует сказать, что Баир только вступил в должность священнослужителя. И по существу это было его первое дело, как священника. Впервые к нему обратились, за помощью. Впервые его попросили помочь, спасти человека. И он очень хотел это сделать, но не знал как?

Не зная, что делать, Баир обратился за советом к своему духовнику и наставнику Санжай ламе. Духовник выслушал Баира и сказал следующее:

– А ты понаблюдай за ним. Наверняка он куда-то ходит? В магазин—то он точно ходит! Или на рынок? Может даже в рюмочную?

– И что мне там, в магазине, с ним завести разговор? —спросил Баир: – Это же будет глупо выглядеть?

– Ты можешь завести разговор по пути домой из магазина, – возразил наставник: – И тогда это не будет выглядеть глупо… Вы ведь живёте в одном доме? Это ведь так?

– Так.

– Ну вот, и поговори с ним по пути из магазина домой.

Баир последовал совету духовника. И стал наблюдать за соседом.

Выяснилось, что Басагадаев ходит и в магазин, и на рынок. В магазине он берёт молоко и хлеб. А на рынке покупает мясо. Баир даже знал, в какое время он идёт в магазин, и в какие дни ходит на рынок. Но подойти к соседу всё откладывал, не решался.

И вот однажды случилось следующее. Баир увидел, как Басагадаев испугался того, что чёрная кошка перебежала ему дорогу. Долго стоял он, как вкопанный, озирался и ждал, когда кто-то пройдёт вперёд него по тому месту, где пробежала кошка.

Увидев эту сцену, Баир сказал сам себе: «Да он суеверен!». Мысль в голове священника стала двигаться дальше. Пришло следующее суждение: «Если он суеверен, значит, верит в приметы. Надо воспользоваться его верой в приметы!». И он воспользовался этой слабостью соседа.

Вот как это произошло. Баир приобрёл на рынке чайник из обожженной глины, ручной работы. Затем взял кисть, чёрную краску и написал на чайнике молитву.

В тот же день лама с чайником в руках встретил соседа, возвращавшегося из магазина, и сказал:

– Уважаемый сосед, так как вы не пожелали прийти ко мне чай, то я хочу подарить этот чайник с обещанным китайским чаем внутри.

Баир вручил чайник соседу. Тот был удивлён. И ему ничего не оставалось, как принять подарок и поблагодарить соседа.

Как только Делгер Дамбаевич взял чайник в свои руки, Баир вынул из рукава деревянную палочку и продолжил речь:

– У этого чайника есть одно удивительное свойство. Если прочитать вот эту молитву двадцать пять раз, – священник указал палочкой на надпись, – и ударить вот этой палочкой по надписи, столько же раз, то исполнится загаданное желание.

Сказав эти слова, лама вручил палочку соседу и, попрощавшись, быстро ушёл. Делгеру Дамбаевичу ничего не оставалось, как занести подарок в дом.

Дома, он поставил чайник на кухне. Поставил его на видном месте. И даже прочитал молитву написанную ламой.

На следующий день Баир пошёл в военкомат. Добился встречи с военкомом и спросил:

– Я хотел бы узнать, почему Биликто Делгерович Басагадаев, живущий по улице Лермонтова дом шесть квартира три, не призван служить в армию? Ему уже восемнадцать лет. Он не учится в институте. Почему он не исполняет свой воинский долг?

– А вы его родственник?

– Нет.

– А почему вас это интересует?

– Я священнослужитель местного храма. Поэтому и интересуюсь.

– Сейчас поищем его карточку, – сказал военком и стал рыться в бумагах.

Через какое-то время он нашёл карточку, посмотрел на неё и сказал:

– У него отсрочка в связи с тем, что болеет его мать, и он за ней ухаживает…

Слова военкома не вязались со словами управдома Марии Васильевны, которая говорила, что Делгера бросила жена два месяца назад. «Как она могла бросить мужа, если она болеет?» – подумал Баир. И направился к управдому.

Мария Васильевна, когда услышала слова о том, что мать Биликто Туяна болеет, рассмеялась во весь голос.

– Она здорова, как лошадь! На ней пахать и пахать! А военком взяточник, здесь каждый второй знает, что если занести ему тысячу баксов, он любого освободит от армии. Получил взятку, дармоед, теперь говорит, что Туяна больна! Вот негодяй!

Услышав эти слова, Баир написал большое письмо руководству Бурятского военного округа. В конце письма он просил призвать к военной службе Басагадаева Биликто Делгеровича, который приносит много хлопот соседям и полиции.

Письмо возымело действие, и через неделю за Биликто приехала машина из военкомата. Ему дали тридцать минут на сборы и по истечению этого времени погрузили в машину и отвезли в военкомат. Это событие произвело сильно впечатление на соседей.

– Замечательно! – сказала управдом: – Теперь по ночам наркоманы не будут стучаться, и не будут будить!

– Одной проблемой меньше, – облегчённо сказал участковый лейтенант.

– Тебе самому надо было написать в округ! – сказал Баир, который также присутствовал при отправке Биликто.

Участковый развёл руками и пожал плечами.

– Я докладывал начальству, оно не реагировало. А лезть через голову начальства, это всё равно, что могилу себе рыть.

Но больше всех был рад отец Биликто. Он был несказанно рад. Это было видно по его лицу. К нему подошла Мария Васильевна и тихо произнесла:

– Впервые вижу тебя улыбающимся! Ты рад?

– Ну, конечно. Там из него человека сделают, – ответил Делгер Дамбаевич. И когда военкомовская машина скры-лась за поворотом, он сказал:

– Маша, пошли я тебя чаем угощу. Мне лама китайский чай дал, такой вкусный!

– Так ты и его пригласи, вон он стоит рядом с участковым?

– Ой, да! А я и не обратил внимания, – ответил Делгер Дамбаевич.

– Твои мысли, Дамбаич, были заняты другим.

Басагадаев согласился с ней и затем пригласил всех присутствующих на чай. За столом был разрезан вафельный торт, и каждый попробовал необыкновенный китайский чай.

– Его можно заваривать двенадцать раз, – пояснил Баир.

– Да что вы говорите? А я и не знал, и выбросил использованную заварку. Вот дурак! – рассмеялся хозяин дома.

– Не волнуйтесь, я вам ещё дам, – успокоил его лама и в этот момент в разговор вступил участковый.

– Делгер, а что написано на этом чайнике? Я то по-бурятски не разумею.

– Надо было в школе учить бурятский, – заметила Мария Васильевна.

– Как будто бы ты учила? На, прочти!

Участковый сунул ей чайник. Она стала разглядывать буквы, произносить их, но смысла не поняла.

– Это молитва, – сказал Делгер: – Если прочесть её двадцать пять раз и ударить вот этой палочкой по чайнику столько же раз, то исполнится загаданное желание.

– А ты пробовал так делать? – спросила управдом.

– Нет, но теперь обязательно попробую! – ответил Делгер Дамбаевич.

– А потом расскажешь, исполнилось или нет, хорошо? – сказал участковый. Басагадаев кивнул.

– Если исполнится, я тоже загадаю! – воскликнул лейтенант.

– И я, – вставила своё слово управдом.

После чаепития, Баир вызвался провожать Марию Васильевну и по дороге спросил:

– А к кому ушла Туяна?

– К Намдакову.

– Кто это?

– Вы, Батора Арслановича не знаете?

– Нет, не знаю.

– Это известный человек в городе. Глава Горстроя.

– Сколько ему лет?

– Сорок, также как и Туяне. Они учились вместе в институте.

– Выходит Туяна младше Делгера Дамбаевича на двадцать с лишним лет?

– Да, он женился на девятнадцатилетней Туяне, когда ему было сорок. А теперь пожинает плоды. Мораль, не женитесь на молодых, иначе в старости вырастут рога.

– А Намдаков до того, как сошёлся с Туяной, не был женат?

– Был и не один раз. Он ещё тот ходок.

– И дети есть?

– Трое. Мальчик от первого брака и две девочки от второго.

– Выходит, Туяна, уйдя от Басагадаева, разбила не только свою семью, но и семью Намдакова?

– Если честно, то ничего она разбивать не хотела. Встречалась по-тихому на съёмной квартире с Батором. И я, как женщина, её понимала. Вышла замуж девка по молодости за сорокалетнего, а теперь ему шестьдесят. Он не может ей дать того, что ей хочется. А хочется ей обычной женской радости. Вот и завела она себе Намдакова. И всё было бы гладко, никто бы ничего не узнал. Если бы Батора не выследила жена. А жена у него, таким палец в рот не клади. Такой кипишь устроила. Мама не горюй! Всех на уши поставила. И родню Батора, и Туяну и даже бедного Делгера. В итоге забрала девочек и уехала в деревню к матери.