Постижение. В Гомеры – поздно, а в Орфеи – рано

Учителей великих галерея.

Часов, уроки брал я, не жалея,

И дар о вдохновении моля.

Но вот, явилась с опозданьем Муза.

Забыто время рифм и строф пустых.

Вновь рвётся на свободу лёгкий стих.

Минуты эти – счастье, не обуза.

Как блеск созвездий, вылетают строчки.

Не ощущаю, что пишу я ночью,

И незаметно явится заря.

Лишь половину я слагаю в звенья,

На два венка хватило б вдохновенья,

Преступник – автор, честно говоря.

3.

Преступник – автор, честно говоря,

Всё перевёрнуто в моём сознанье.

Отобрано умение и знанье,

И год этот с начала января.

Я прихожу домой, беру бумагу,

И не звоню подругам и друзьям,

И многим прежним доблестным стезям

Я изменил, как раз вкусивший брагу.

Под вечер места мне не отыскать,

Не дам себя жалеть или ласкать,

Уж много дней мне не найти ответа.

Но вот, прозренье, лёгкость, ясность, свет —

Причина – рифмы боль, один ответ.

Я понял это с нынешним рассветом.

4.

Я понял это с нынешним рассветом:

Зимою мне теперь не холодней,

Пора настала беспокойных дней.

Но я, не думайте, не за советом.

Я болен, и болезнь моя – любовь.

Любовь к стихам, пронизано всё этим.

Их тоже я закончил на рассвете,

Когда вставала из-за шторы новь.

Мне Муза даже имя не сказала.

Я посредине мраморного зала,

Сижу, пишу, от люстр струится свет.

Красивейшие стены в гобеленах,

Но обходя их взором каждодневно,

Пока не вижу выхода я, нет.

5.

Пока не вижу выхода я, нет,

Из ощущаемого состоянья —

Сознанья сердцу противостоянья —

Всего, что переноситься в сонет.

Протянется рука, не бросишь взгляда.

Взлетают мысли, ноги не идут.

Противоречья вечно, там и тут…

Но вдруг, мне это именно и надо?

Как будто тает нависавший воск,

Разбужен, вяло засыпавший мозг,

Цепь дней, своим явленьем украшая.

Я вновь горю, как факел, как ночник.

И каждый час, и каждый Божий миг

В душе моей полемика большая.

6.

В душе моей полемика большая.

Тем, кто восстал всех раньше, был я сам.

И не давал я волю голосам

О том, что чувства действия решают.

Обрёл я равновесие, покой,

И это потерять опять боялся,

И потому, как мог, сопротивлялся…

Но Муза вдруг махнула мне рукой,

И дальше шла, не убыстряя шаг.

Тут первый раз сдалась моя душа.

Я вслед пошёл, с трудом кроссворд решая.

Иду и спорю меньше с каждым днём.

К чему мы дальше с Музой повернём?

Пока живу, тому я не мешая.

7.

Пока живу, тому я не мешая,

Кто вертится вокруг, шумя-вопя,

Со стороны, но пристально терпя,

И ничего пока не совершая.

Себя я должен в мысли укрепить,

Войдя в тот круг, не лишним оказаться,

И лишь потом с другими состязаться.

Должны сплестись волокна крепко в нить.

Не подведёт ли прежнее искусство?

Не буду ли противен взглядом грустным,

Нарушив невмешательства обет?

Не пропущу ли, долго выжидая,

И правильно ли миг свой угадаю?

По времени в запасе пара лет.

8.

По времени в запасе пара лет,

Но, право, этот срок звучит жестоко,

Как тополю – зима в снегу глубоком —

Что помнит пух явившийся на свет.

И я, уверен в том, не выжду срока,

Коль мне махни ещё разок рукой.

Терпения не хватит. Прочь покой,

Любить нельзя лишь на страницах в строках.

Растает снег, родится новый пух,

И новой песней усладится слух,

И прозвучат по-новому все ноты.

И каждый взгляд пусть будет свыше знак.

Что я скажу, ещё никто не знал.

Я не намерен повторять кого-то.

9.

Я не намерен повторять кого-то,

Коль окажусь с судьбой наедине.

Не будет стыдно за меня Луне.

Не буду я объектом для остроты.

Любовь не допускает ни подделок,

Ни в объясненье бедность языка.

Уж лучше промолчать наверняка,

Чем заслужить презренье платьем телу.

И каждый вечер в праве светел быть,

И чашу должно до конца испить,

И выйти за открытые ворота,

Не становясь, коль по колено вязь,

И в сапоги водица налилась.

Я ненавижу мелкое болото.

10.

Я ненавижу мелкое болото.

Когда привёл меня сюда мой путь,

Не испугаться, важно, утонуть,

Пусть и безумцем быть в глазах кого-то.

Не медля шаг, коль чувство велико,

И не свернув, пути я буду верен,

И под ногами ощутится берег,

Пройдусь спокойно там, где глубоко.

Я вспомню, что не встал на полдороги,

Внезапно замочив в болоте ноги,

И с гордостью отвергну чистоган.

А после жемчуг отыщу в песчинках

И, как на театральных вечеринках,

Я не налью шампанское в стакан.

11.

Я не налью шампанское в стакан.

Другого зелья я уже отведал,

И опьянён им, и того не ведал,

Что этим не излечится тоска.

Насочинить, как яду в малой доле:

Привычка возникает и растёт,

Пусть вкуса уж не ощущает рот —

Не гибнешь, но отравлен, и не боле.

Чтоб наслажденье капли вновь вкусить,

Глоток воды достаточно испить,

Вкус творчества ты испытаешь снова.

Допущен ли к колодцу для глотка?

Стихи идут не от любви пока.

За то судим, и строго, и сурово.

12.

За то судим, и строго, и сурово,

И спрошено в броженьях по тропе,

Где прежде ошибался я в судьбе,

Где гладкой не была моя дорога.

Сам расскажу, пусть будет больно даже,

Где странствовал, с кем виделся в пути,

И не переставало ли везти,

Сокровища я или мудрость нажил.

Всё расскажу, зачем же хмурить бровь?

Нарочна сухость встречи – ломка дров,

Не всё обман лукавый то, что ново.

Не слушается без обид рассказ?

Стихи не люди, чтоб дарить им час?

Хотя ни в чём не виновато слово.

13.

Хотя ни в чём не виновато слово,

Ему приказ – работать на меня.

И не прошло без строк ещё ни дня,

Как сделался я больно безголовый.

Хозяин слов своих, но не себя —

Не отпускаем, сдержан с расстоянья.

Нежданно доведённый до призванья,

Подстёгнутый, не то, чтоб торопя.

Уже ли окончательно мне сдаться?

Сказать при Музе главное удастся ль?

Не подарю ли глупость я векам?

Слова, слова, рабы жестокой лиры,

Где те из вас, повесы и задиры?

И сам я, словно пойманный в капкан.

14.

И сам я, словно пойманный в капкан,

И то, что написал, теперь в ловушке.

Мы беззащитны, двое на опушке.

И сердце барабанит по вискам.

Освободимся ли? А это значит,

Взлетит венок и даст свободу мне,

И либо будет счастье при луне,

Либо над ним завялым я заплачу.

Не повторит такого взлёта мозг.

На много лет опять застынет воск,

Короче лишь, увы, свеча при этом.

В замок капкана ключик светлой лжи.

Ещё полны бутоны и свежи.

Переплелось, и вот – венок сонетов.

15.

Переплелось, и вот – венок сонетов.

Не первооткрыватель в стиле я,

Преступник – автор, честно говоря.

Я понял это с нынешним рассветом.

Пока не вижу выхода я, нет.

В душе моей полемика большая.

Пока живу, тому я не мешая.

По времени в запасе пара лет.

Я не намерен повторять кого-то.

Я ненавижу мелкое болото.

Я не налью шампанское в стакан.

За то судим, и строго, и сурово,

Хотя ни в чём не виновато слово.

И сам я, словно пойманный в капкан.

23.02.82

ЗАВТРАШНИЙ ГЕРОЙ

В который раз, а будто новичок.

Нет, не волненье, скопище предчувствий.

Какой, скажи, по счёту твой порог,

Дверь в новый зал в большом дворце искусства?

Уж образ пойман крепко, как в капкан,

И начинаю с вечера меняться.

Сам постепенно прочь, на задний план,

Плоть уступаю, чтоб он смог размяться.

Он должен влиться полностью в размер,

Заполнить всевозможные пустоты,

Но и не выпирать с боков и вверх,

Не вызывать к себе вопроса: «Кто ты?»

Я должен ему верить и вложить

В него тепло и ум, что мной оценен,

Тогда он сможет вечер свой прожить —

Назначенный фрагмент судьбы на сцене.

А может быть, он завтра поднажмёт

И из спектакля выпрыгнет за рамки,

Со мною параллельно заживёт —

Двойник, соперник и сосед в программке.

Уложенное бережно в строфу

До завтрашнего будет сохранимо.

Герой мой, он на вешалке в шкафу,

Его лицо в моей коробке с гримом.

12.09.82.

МНЕ В ГОЛОВУ

Когда придёт конец моим скитаньям,

Сесть, отдышаться б и воды испить!

Весна грозит мне новым испытаньем.

Готов и жду, не смею отступить.

Пружину механизма закрутило —

То в жар, то в холод где-то там в груди.

И в голову никак не приходило,

Что столько может в голову прийти.

Засвечиваю плёнки, много брака,

Мощь памяти дробится в слабый смысл.

Событий хоровод кружит, однако.

Не приглянись, а позже не приснись!

Тут не желанен, там не подфартило,

Где, не познав, сумел перерасти…

Но в голову никак не приходило,

Что столько может в голову прийти.

Я полон весь живейшего участья

К своей персоне, не касаясь дна.

Большие бури – малое ненастье,

Потеря – неудача, не беда.

О передышке молит и Светило,

Встреч ожидая на своём пути.

Мне в голову никак не приходило,

Что столько может в голову прийти.

16.04.83.

ФАНТАЗЁР

Плывёт его отважный

И дерзновенный флот

Корабликов бумажных,

Попав в водоворот.

Неясные картины

Запутанных эпох,

Зверинец пластилинный

И закулисный мох.

Певец своих мечтаний,

Уложенных в строке,

Построил город зданий,

Стоящий на песке.

Завёл семью и близких,

Прекраснейших людей —

Для главного артиста

Театр из теней.

19.04.83.

– ВТОРОЙ ПАМЯТНЫЙ ПЕРИОД

«От посвящения до сотрясения – 1984—1998»

ПОЧТОВЫЙ ЯЩИК (поэма)

«…Письма пишут по разным поводам,

Не похожи они друг на друга:

К Дню рождения, к свадьбе, «пó воду»

Или чтоб сократить разлуку…»

Где люди, там мысли, и мысли не пỳсты, порой —

Ответы к вопросам, которых никто не поверит —

Покрытые буквами кипы бумаги горой,

Которыми сложно оценивать что-то и мерить.

Не всё, что написано, часто достойно того,

А есть незаслуженно гибнущие писания.

Два выхода: или совсем не писать ничего,

Или присягнуть отвлечённому повествованью…

* * * * *

…В тот вечер мне очень хотелось кому-то помочь,

Но я специально не шел, ни к друзьям, ни к любимой.

Я длинною улицей брёл в наплывавшую ночь,

Не зная, что будет, и что ж так вокруг нелюдимо.

Что там оставлял я, в потоке житейских сует —

Проблемы и споры, и выигрыши, и утраты.

Я даже в последнее время забыл, что поэт,

Свободою и тем же временем и не богатый.

Но вот, я иду… Нет, я вру – не иду, но бегу!

Бегу от себя, хоть на ночь – в темноту, как на льдину!

И может случиться, кому-нибудь я помогу…

А нет, так хотя б напишу, как вокруг нелюдимо.

Мир станется, близким моим посвятятся стихи —

Достойны они, чтоб писали им без изворота.

И строчки, соскучившись, будут просты и легки,

И их появление новым окажется взлётом.

Вокруг никого, и я улицей длинной иду.

Но, что за картина моё приковала вниманье.

На центре дороги, ведь надо ж, на самом виду

Лежит – от меня в полуметре всего расстоянья,

Наверное, сорванный с дома жестокой рукой,

Потом подожженный, поскольку теперь он горящий,

Разбитый и нынче в ночи уже жалкий такой —

Почтовый, свой век отслуживший с достоинством, ящик.

Достаточно писем разбросано просто вокруг,

Известно лишь тем, кто поджёг, сколько уже сгорело,

Разорванных несколько – их вырывает из рук

Задиристый ветер, ему тоже скучно без дела.

Обрывки людских отношений и судеб чужих…

Я в праве читать их, последним я стал адресатом.

Нет, больше – надеждой последнею стал я для них —

Сначала читатель, потом непременно глашатай.

Из нескольких сложно составить обрывков письмо,

Из многих приходится выбрать… А здесь не хватает…

А кто-нибудь ждёт с нетерпением вместе с весной

Ответа и о происшедшем несчастье не знает…

* * * * *

«…Для тебя письмо это нежданно.

Дело в чём, не можешь ты понять.

Я ж полгода думал, как ни странно,

Прежде, чем решился написать.

Неизвестность – ничего нет хуже,

Это навсегда запомнил я —

Как петлёй, и с каждым днём всё туже,

Окружала медленно меня.

Ни причины нашего раздора

Я не знал, ни способа вернуть,

Что утеряно уж очень скоро.

Надо было делать что-нибудь.

Я гадал, надолго ли продлится

Эта пытка, а потом уже,

И способна ль будет прекратиться,

Сомневаться начал я в душе.

Но одно, одно я точно знаю:

Без тебя нельзя существовать!

Да, поскольку это время жизнью

Не имею права называть.

Что б ни делал, о тебе все мысли.

Говорю, не слушаю себя…

Уголь я в определённом смысле,

Я горю огнём, любя тебя.

Написав письмо, я будто ногу

Над глубокой пропастью поднял.

Или перепрыгну, слава Богу,

Или тихо кану между скал…

Может быть, тебе не интересно,

И граничат с глупостью слова.

Так выходит, снова неизвестность —

Для меня картина не нова.

И пока не обожжён ответом,

Приговором счастья моего,

Знай, что я люблю тебя и предан,

Не зависимо ни от чего!»

(1977.)

* * * * *

…Клочками бумага разбросана по мостовой,

И я подбираю, что ветер, не тронув, жалеет.

Вот то, что не стало еще догоревшей золой,

Но имени с адресом больше уже не имеет…

* * * * *

«… Учитывая Ваши возможности,

Не только из осторожности,

Но из-за обострения бдительности

И уверенности в его сомнительности,

Человека, чьё имя выше указывал,

Как я и ранее Вам уже доказывал,

Следует, насколько это возможно,

Считать неблагонадёжным,

Не всегда должно ответствующим,

И далеко несоответствующим.

Заявляю крайне доверительно,

Что является он подозрительным.

Обязуюсь я и в дальнейшем,

Согласуясь с чутьём острейшим,

В письменном виде уведомлять,

И доказательства предоставлять.

Убедительно отреагировать прошу

И ещё напишу…»

(1984.)

* * * * *

…Они потеряли сегодня и дом, и родню,

Пропали без вести. Надежды своё доживают.

Какой-то подлец-инквизитор придал их огню.

Кто ждал их, возможно, о них никогда не узнает…

* * * * *

«Здравствуй! Прости, что молчала так долго.

Но… я должна и пишу наконец.

Нужно сказать и сказать очень много…

Хватит горящих без нỳжды сердец!

Правду с начала рассказывать надо…

Я влюблена очень сильно была.

Больше двух лет – хоть словечка, хоть взгляда

Я от него понапрасну ждала…

Помнишь, я часто подолгу молчала —

Думала снова я только о нём.

Да, это так! От отчаянья стала

Видеть его я на месте твоём…

Ты уж прости, что я так откровенно.

Мне бы не надо об этом писать.

Только уж лучше всю правду, ведь верно,

Чем избегать, запираться и лгать?

Не было счастью свободного места.

Мир, мне и тот был часами не мил…

Ты мне помог… Ты был добрый и честный…

Только вот, зря ты меня полюбил.

Ты полюбил, ну, а я испугалась.

Всё бы тогда мне тебе рассказать!

Я же терпела, ждала и боялась,

Да и тебя заставляла я ждать.

Ты уж прости, что так долго молчала…

И… вообще, если можешь, прости.

Зла не держи, ведь мне лучше не стало.

Ты ж постарайся другую найти…»

(1978.)

* * * * *

…Что смог, подобрал я – обрывки какие-то фраз.

Ещё хорошо, если есть в них конец и начало.

Но я их не брошу, не дам им погибнуть сейчас,

Чтоб всяко послание болью своей прокричало…»

* * * * *

«Здравствуй, мой сыночек,

Николаша мой,

Ты неровность строчек

Мне прости, родной.

Руки ослабели,

Годы не вернёшь…

Что же о себе я?

Ты-то как живёшь?

Вдалеке от дома

Не скучаешь ли

По местам знакомым,

Где года прошли?

Помнишь, по соседству

С нашим домом был

Садик, где ты в детстве

Погулять любил?

Там теперь дорога,

Беспрерывно шум…

Ты прости, что много

Я тебе пишу,

Время отнимаю,

Коля, у тебя.

Ты ведь занят, знаю —

У тебя семья,

Трудности работы

На себе несёшь.

Без моей заботы

Ладно ты живёшь.

Не об этом, Коля,

Писано письмо.

Прежних вдвое доле

Думалось оно.

Я хочу, сыночек,

Вот о чём просить:

Видно мало очень

Мне осталось жить,

И письмо-то, может,

Не поспеет в срок.

Ты тогда, ну что же,

Не сердись, сынок.

Если же случится

Раньше прочитать

Приезжай проститься,

Если сможешь.

Мать…»

(1977.)

* * * * *

…Я сделаю так, чтобы многие это прочли,

Узнали о чём-то, пусть даже и позже, чем надо.

В огне большинство и разорваны, и не дошли.

Не многим хотя бы огласка пусть будет наградой…

* * * * *

«…Я пишу тебе, друг,

Потому что устал,

Потому что теперь

Я не знаю, кем стал.

Слишком много ушло,

Слишком много терял,

Слишком многим

Я в жизни своей доверял.

Я тебе написал

Потому, что другим

Я уже всё сказал

Своим словом нагим.

Всё сказал, что на дне,

Что язык произнёс —

На короткой волне

Мой фрегат меня нёс.

И от кика «Земля!»

Вдруг у многих людей

Не хватило руля

Для достойных идей.

Даже то нипочём,

Что средь многих других,

С кем был близок плечом,

Кто негромок, кто тих.

Не сказали они

Мне ни слова в ответ,

И уж многие дни

Никого рядом нет.

И тебя я забыл.

И тебя я не звал.

Потому, что ты – быль,

Я тебе написал.

Тебе, право, милей

Мне в ответ не писать,

Но обиде твоей

Мало ж лет за глаза…

Ты не можешь быть скуп

На пустые слова.

Ты не жаден, не глуп,

Не указ, не молва…

Стыдно! Мы – не враги!

Но стыжусь и письма…

Друг, пойми… Помоги…

Не сойти мне с ума…»

(1981.)

* * * * *

…Ещё два листа не дотлевшие в куче золы.

Да, ночь и для них оказаться могла бы последней.

Потуги мои, по сравненью со злом, так малы…

Но бережно я собираю погрома наследие…

* * * * *

«… Я пишу, потому что слабее тебя.

Я с тобою хочу попрощаться.

Всё, что раньше тебе говорила, любя,

Зачеркнуть мне, увы, не удастся.

То, что я поняла за последние дни,

В каждом слове печаль, не гадая.

Мы с тобой были вместе… Теперь мы одни…

Ты – не знаю, как, я же – страдаю.

Я уеду, уеду отсюда совсем,

Чтоб забыть, если это возможно.

Я люблю, мне не стыдно сказать это всем!

Только счастье моё было ложно…

Мне не жаль ничего, я любила тебя.

Мне не может быть даже и грустно.

Может, был ты со мною, совсем не любя?

Может, ты мне писал всё без чувства?

Я ждала, жду и буду, наверное, ждать —

Пусть останусь наивной девчонкой.

Я не знала, что можно однажды соврать…

Снится мне по ночам смех твой звонкий.

Может быть, у тебя есть другой человек,

С кем сейчас ты, и с кем ты смеёшься?

Я хочу, чтоб одно ты запомнил навек:

Я ждала, что ко мне ты вернёшься,

Я не знала, что стану тебе не нужна,

Что когда-нибудь это случится…

Но случившемуся я поверить должна —

Будто крылья обрезали птице!

Может быть, я во всём виновата сама…

Потому что люблю и любила.

Не забудутся мне ни зима, ни весна,

Каждый день – ненавистный и милый.

Я хочу, чтобы счастлив ты был без меня!

Пусть сейчас каждый день тяжелее…

Но потом, если будет оно, то, звеня,

Пусть обоим нам души согреет…»

(1980.)

* * * * *

…Домой я вернулся и снова, и снова читал,

Подклеивал и обрезал обгоревшие письма,

Разглаживал судьбы и чьи-то несчастья латал,

И тут же фиксировал вдруг возникавшие мысли.

Мне очень хотелось хоть чем-то, хоть малость помочь,

И я специально не шел ни к друзьям, ни к любимой.

Не мог я забыть, что другой выходил в эту ночь,

И подлость свершил, потому что вокруг нелюдимо.

И я подбирал те страницы по почеркам строк,

Поэму писал безымянных, безвестных поэтов,

Чьи, в прозу одетые, жизненный смысл и итог

Сгорели огнём и развеяны были по ветру…

(1984.)

* * * * *

…Хочу присягнуть отвлеченному повествованью,

Иначе придётся сосем не писать ничего,

Ведь есть незаслуженно гибнущие писания,

Но часто написанное не достойно того.

И сложно оценивать что-то, и сложно измерить

В исписанных мелко бумагах, лежащих горой.

Ответы к вопросам, которых никто не проверит —

Где люди, там мысли, и мысли не пỳсты, порой…

Собрано 5.05.84.

С ВИДУ – ТО Я НА СЦЕНЕ

Ирине Борисовой

Мне днём сновидений потоки,

А ночью не спится всё чаще,

И вновь недописаны строки,

И шепот какой-то кричащий.

И я говорю – безотчётно,

И думаю я – еле-еле,

Девятку ищу вдруг на чётной

Плющихинской субпараллели.

Мне жить надоело хорошим,

Мне быть надоело худым.

И я всё чаще непрошен,

И молнии с громом – в дым.

И день мне любой не ценен,

Пред зрительскою толпой —

С виду-то я на сцене,

Но в мыслях целуюсь с тобой.

15.02.84.

ТЕРПЕНИЕ

Напрасно мужик первобытный в кустах

Топор от досады раскусывал.

Мол, нету добычи, пещера пуста,

Хотя и капканы искусные.

Не ведал, что мамонт в пути уж его,

Не слышал глухого сопения.

А нужно-то было – всего ничего —

Терпение, только терпение.

Был юн и весьма недалёк трубадур,

Спеша, позабыв про манерности,

К своей госпоже дотанцовывать тур,..

С ключами от пояса верности.

Не ведал он, что не сносить головы.

Вернулся гонцом невезения

С дороги барон. Не хватило, увы,

Терпения, только терпения.

Старатель, промывший камней миллион

С участка забитого прадедом,

Всё проклял и, виски открывши галлон,

Прозвал свою жилу ненайденной.

Не ведал, что прадед был мудрый старик

И клад свой зарыл в упоении

Под деревом тем, у которого сник,

Кому не хватило терпения.

Впитавши всю пыль городскую собой,

Забрызганный микрорайонами,

В поту ты с работы вернулся домой —

В квартиру, тобой заселённую.

Не ведал того, что направился зря

Ты в ванную для омовения.

Горячей воды в доме нету с утра…

Терпение, друг мой терпение.

К чему это всё, непонятно пока.

Пишу, ноги свесивши с берега.

Итог подвести не мешало б слегка,

Открыть небольшую Америку.

О чём же стихи эти, спросите вы,

Мол, нету единого мнения.

Напрасно, прошу, не ломать головы.

Терпение, только терпение.

Когда послезавтра уйдёт во вчера,

Не канут впустую усилия.

Скорее всего, что наступит пора

Гармонии и изобилия.

Историки – люди с понятьем, не врут,

Такое моё разумение.

Не мы, так другие, глядишь, доживут…

Терпение, нужно, терпение.

30.05.85.

ПРОНОСЯТСЯ СТОЛБЫ КИЛОМЕТРОВЫЕ

Проносятся столбы километровые

И люди на платформах городов.

В пути так неизбежны встречи новые,

Но поезд мой не всех принять готов.