Личные вещи. Стихи

Кирпич

Когда споткнёшься о кирпич в сараеИ похромаешь на приём к врачу,Не дай себе, от боли умирая,Испытывать презренье к кирпичу.Не все ещё тобой раскрыты тайны,И кровь твоя, как прежде, горяча.И будущее видится фатальнымБез постиженья смысла кирпича.Не отвлекайся на рутины мелочь,Про бытовые трудности не хнычь.Будь мужиком – решительно и смелоОтветствуй на вопрос: «Что есть кирпич?».Конечно, он предмет довольно скучный,Неприхотливый и недорогой.Разрушь его движением могучим —На смену одному придёт другой.Да, он безлик в бесчисленности копий,Но бесконечен, что тут ни кричи.И понапрасну не ломая копий,Признайся – все мы в чём-то кирпичи…Кирпич в стене – бездушное творенье.Его не возлюбить и не украсть.И только лишь свободное пареньеДаст кирпичу и смысл, и суть, и страсть!Вот он летит орлом с покатой крыши,Душа его поёт: «Едрёна мать!Лечу!». Когда ты этот звук услышишь,То знай, настало время понимать…Ещё секунда, две, и вот он – рядом!И попадает в темя с высоты…И познан смысл. И ничего не надо.И только вы вдвоём – кирпич и ты.

Серый ослик

Серый ослик по кругу бежит покорно.Впереди маяком мельтешит морковка.Можно рядом усесться, набрать попкорна,И представить: бежит не осёл по бровке —Одинокий мустанг по равнине скачет,Догоняя закат раскалённо-рыжий…Но не тянет хозяйственный скот на мачо —Слишком он равнодушен, заезжен, выжат.Слишком он безразличен к своей пробежке —От процесса ни радости, ни печали:То ли возит детей в расписной тележке,То ли просто по трубам дерьмо качает.Он заснул на ходу и увидел Бога.Бог на ухо шептал, открывая тайну:«Никуда не приводит твоя дорога.И морковка твоей никогда не станет.С каждым кругом становишься лишь старее,А пейзаж, сколько вдаль ни гляди, всё тот же.Брось тележку. На волю скачи скорее!».От панических мыслей мороз по коже —Он проснулся от страха… Но, как и прежде,Перед носом мелькает морковки конус:«Подберусь к корнеплоду – и есть надежда,Что наемся. И, может быть, успокоюсь».***В этом фильме нельзя ничему случиться.Занимай к середине поближе кресло,Отхлебни кока-колы, возьмись за чипсыИ смотри сколько хочешь с любого места.

Неместное

Окошко предвечерней синевы.Убогий номер старого отеля.Мы получили всё, чего хотели,От деловито-бешеной Москвы.Неистово бросается во тьмуСтолица засыпающей России…Сегодня ты особенно красива —Я сам не понимаю, почему.Дыша клубами пара, москвичиОбходят леденеющие лужи.Но дела нет до тех, кто там, снаружи.Поговори со мною, не молчи.Во имя нашей жизни кочевойПоведай всё, что недорассказала.Мне, как всегда, с Казанского вокзала,А времени – всего-то ничего…***Москва внимает, галстук теребя,И смотрит, приподняв литое веко,На то, как два неместных человекаТвердят друг другу: «Я люблю тебя».

Не новость

Ближе к полночи сторож прошёлся по главной аллее,На чугунных воротах поправил висячий замок,И от факта наличия водки авансом хмелея,Отхлебнул из горла, потому как сдержаться не мог.На могиле уселся, почистил сушёную рыбу,А сухарики с пивом оставить решил на потом.И опёршись усталой спиной на гранитную глыбу,Поделился кусочком чехони с приблудным котом.А когда от «Столичной» внутри у него потеплело,Обратился к коту, «беломориной» пыхая в ночь:«Тут, под нами лежат два истлевших от времени тела —Раньше срока из жизни ушедшие папа и дочь.Этот папа когда-то был в городе главным бандитом.В девяностые годы застрелен – такие дела…И девчонка жестоко была вместе с папой убита.Ей трёх лет не исполнилось даже, когда умерла.Знаю, Барсик, что ты не поверишь в досужие бредни,И на кладбище всякому мнится, мол, мы не одни,Но гнетёт ощущение, будто их видел намедни…Будто где-то всё время поблизости ходят они…».Ночь была хороша. Пахли мёдом цветущие липы,Стрекотали сверчки, пели птицы, шуршала трава.Кот расширил зрачки, на мгновенье отвлёкшись от рыбы:У могилы возникли в мерцании два существа.Импозантный мужчина по лысине сторожа гладил,Что-то тихо шептал и всё время смотрел на часы,А двухлетняя девочка в кукольном пышном нарядеБезуспешно пыталась кота ущипнуть за усы.Кот доел, облизнулся и медленно вытянул спину.Для него эти мёртвые люди не новость давно.Не накормят, как их ни проси, но и камень не кинут.В нашем сумрачном мире такого народа полно…Пьяный сторож внезапно расплакался. Детская ручкаЗа вспотевшую шею неловко его обняла.И поняв, что добавки сегодня уже не получит,Кот ушёл в темноту по своим полуночным делам.

Прогноз погоды на завтра

Корнеев, сволочь, объясни, какогоТы до сих пор не выехал из Пскова,И не звонишь мне, лживое трепло?!Какой занос? Причём тут гололёды?!Да я ж сама пишу прогноз погоды —У вас сегодня сухо и тепло!Корнеев, ты подонок и зараза!С утра не брал трубу четыре раза!Постой, ты что же – пьян?! Какой кефир?!Ты с кем там квасишь? С Аллой из пивбара?Не ври – я знаю всё про эту шмару!Пошел ты к чёрту! У меня эфир!…И, сука, о погоде в Петербурге:Дожди, снега, туманы, вьюги, пурги,Давленья нет – разбился ртутный столб.С залива шторм, на Ладоге торнадо,Да ну вас в пень… Мне что, всех больше надо?!Днём -30, вечером +100.

Примерка

Сколько всё же в мире нашемШарлатанства и обмана —На работе, в школе, в семьях,В передачах на TV!Врут и не краснеют даже!Говорят, что ложь гуманна,Потому как во спасенье —Ради счастья и любви.Только всё же было б лучшеВместо лжи услышать правду!Ложь вредна натуре тонкой —Это ясно и ежу.Ну, конечно, это Gucci!А еще примерьте Prada.Становитесь на картонку —Я вам шторку подержу.

Пелагея и Ездец*

«Пелагея, беги накрывай на стол,Всё, что было в печи – на него мечи.Ой, не время в носу ковырять перстом!По сусекам скреби, доставай харчи —Расстегай, кулебяку и холодец.Да смотри, не забудь о хмельном вине!Епифан говорит, мол, пришёл Ездец —Без коня, без кольчуги и весь в говне.Видно, было несладко в чужом краю —Затупился его боевой топор.Он ходил за бугор попирать Змею,Но пока не понять, кто кого попёр.Полупьяный, небритый, голодный, злой,Отменил заседание и парад,И сказал: «Вам, ребята, не повезло —Замордую проверками Китежград».Пелагея, кокошник надень скорей,Басурманской помадой накрась уста.Ездеца напои, накорми, согрейИ потрогать за всякие дай места!».***Как прошёл званый ужин, не можно знать —Дверь была изнутри заперта ключом.Но из форточки слышали чернь и знатьТо ль «не бей, пощади», то ль «ещё, ещё».Но подробности эти на кой нам хер?Мы же верим – Добро победит в конце…С этих пор Китежград принял новый герб —Пелагея с вожжами на Ездеце.*Ездец… представляет собой «серебряного всадника в синем плаще на серебряном коне, поражающего серебряным копьём чёрного опрокинутого навзничь и попранного конём змея».

Одноклассник

Мой одноклассник был дуракИ остается дураком.Учился в школе кое-как,И с мыслью Канта незнаком.И Фейербаха не читал,И Гегель для него никто.Он щупал баб, любил «металл»И финский нож носил в пальто.И он, из армии придя,Кутил, как все его дружки.А я ходил не по бл… ям,А в философские кружки.Я не имел игральных картИ не знавал портвейна вкус.Платон, Спиноза и ДекартМне указали жизни курс.Я развиваю интеллект,Игра ума меня манит.С тех пор прошло немало лет.Он стал богат и знаменит,Вокруг него скандальный шум,И баб полна его кровать.А я сижу, статьи пишу,Не знаю, ум куда девать.

Остановка

На проспекте многолюдном,Между курток и плащей,Постигается подспудноСущий смысл простых вещей.В ожидании трамваяВидишь жизни круговерть —Ту, в которой всё бывает,В том числе, любовь и смерть.На обычной остановкеОбсуждают ерундуПро погоду, про обновки,Про кредиты, про еду.Кто-то зол, что был обманут,Кто-то хвалится, лучась,И никто не строит планыБыть убитым через час.Зуб болит, с детьми морока,Нет зарплаты до среды…Все, что умерли до срока,Жили так же, как и ты.Смерть случается внезапно.Мир бывает очень лют.Что бы ни свершилось завтра,Знай, что я тебя люблю.

Синдерелла

…а после замужества Золушки автор уснул,И сказке на смену пришли многотрудные будни:Король на «восьмёрке» гоняет тайком в ДолгопрудныйИ ловит в канале леща с судаком на блесну.Опасно на пенсии думать о новой войне…Не лучше ль на утренней зорьке покуривать трубку,Чем в здравом рассудке в дворцовую лезть мясорубкуИ драться за тёплое место в Кремлёвской стене?Для Мачехи нелегитимный Король не указ:Прошла от компартии, смачно целует иконы,И в Думе про вред мастурбации пишет законы,Стремясь уберечь дочерей от невинных проказ.Да разве ж у дочек проказы? Давно на потокПоставлено дело на трассе. Томятся клиенты —Вахтёры, актёры, монтёры, лифтёры ТашкентаИ в полном составе 17-й танковый полк.Лесник, в дегустации яблочных вин преуспев,Прописку в столице сменил на Рязанскую область,И в голос кляня человечью нечуткость и подлость,Стихи про берёзки читает в пивных нараспев.У Феи свой собственный бизнес. Идёт нелегко.И ей, как обычно, успеть до полуночи надо,Вот хоть ты умри, растаможить вагон рафинада,Который в 00.01 превращается в кокс.Лысеющий Принц, от похмелья и страсти дрожа,Забил на супружество, должность и прочую ересь —На даче в Заречье таскает из погреба хересИ в папиной спальне ласкает подростка-пажа.А что там у Золушки в сердце – про это молчок.Весь день в интернете. Теперь её ник Синдерелла.Арабы и турки достали. Увы, постарела.И где-то меж рюмок в серванте ее башмачок.***Спи, автор. А если проснёшься, то снова ложись.Подбрось перед сном уголька в неостывшую печку.А Кучер на тыкве с мигалкой пусть гонит по встречке —Он лучше тебя понимает реальную жизнь.

Снаружи и внутри

Широких взглядов. Крутого нрава.Эффектна, будто сошла с обложки.Её сужденья – потоки лавы.Её движенья – походка кошки.Раз так сказала, то так и будет —К чему сомненьям искать причины?С ней осторожны в беседах люди,А пуще прочих скромны мужчины —Она любого отбреет твёрдоАнглийским fuck you и русским «на… й».А слишком наглым способна в мордуИли в промежность влепить с размаху.Она упряма. Она свободна.Неподцензурна. Неподконтрольна.Круг посторонних считает: «Вот он —Блестящий образ из жизни вольной!Шальные мысли в красивом теле.Не остановишь – летит как птица!Вот нам бы так же…». А что на деле?Ну, а на деле она боится.Она боится всего и всюду:Не только сплетен и насекомых —Шагов в подъезде, адептов вуду,Коллег с работы, друзей, знакомых,Раскатов грома, затменья солнца…И в тёмном доме ей очень страшно,Что он исчезнет. Что он вернётся.И что не будет, как было раньше.Вот он – напротив сидит… В стаканыВино налито. В тарелке – пицца.Похлеще СПИДа и таракановОна боится в него влюбиться.

Душа поэта

Когда поэт кричит: «Пишу душой!»,То в переводеЗвучит: «Я не способен хорошоПисать – увы, умелец небольшой…Однако ж, вроде,Мы все здесь невеликого ума,Со вкусом низким…Что, вами не написано дерьма?Так будьте ж снисходительны весьмаК моим запискам!Пусть я не понимаю ни шишаВ хореях ваших,Но оцените! Это же – Душа!Она, стихи пися (или пиша?),Поёт и пляшет!».Поэт трясёт душой едва живойРетиво, страстно.Но от его стихов хоть волком вой —Он явно сочинял не головой,А чем, неясно.Душа поэту очень дорога —Чиста, красива.Но если не выходит ни фига,То ни душа, ни левая ногаПомочь не в силах.

Конъюнктура

В подвальном магазине тётя Шура,За кассу встав, рассказывала мне:«Такая нынче рынка конъюнктура,Что святость и порок в одной цене.На дальней полке совесть залежалась —Нет спроса. Предложения полно.Увы, до донца вычерпана жалость,И нет уже доверия давно,А если завезут, толкну едва ли…Зато корысть берут, как калачи.Вчера по скидкам мудрость продавали,Но мудрость не пошла – на вкус горчит…В достатке лицемерия и лести,А искренность опять не завезли.Осталось на развес немного чести —Который год валяется в пыли…Распроданы наивные надежды —Кому они вообще ещё нужны?А вера в дефиците, как и прежде,Но я тебе отдам за полцены…Нет на сегодня новых поступлений —На той неделе заходи, милок.Зато мешками с завистью и леньюЗавален склад под самый потолок.И к ненависти можешь приобщиться —Уходит споро! Взвесить полкило?».Но я ответил доброй продавщице:«Боюсь, тебе со мной не повезло.Продуктов в магазине много нужных,Но денег нет на роскошь – се ля ви…Пожалуй, обойдусь кусочком дружбыИ запотевшей рюмочкой любви».

Отлучение

Ты сетуешь горько – всесильный БогНе внемлет горячей твоей молитвеИ знака в ответ не даёт. А могТебя поддержать в справедливой битвеСвятого добра с неуёмным злом,Мог силы придать на пути к победе,Предателей подлых связать узлом,Склонить и заставить за всё ответить.Увы, не карает его рукаОбидчиков лютых мечом булатным —Никто не посмел помешать врагамТебя сапогами топтать злорадно.Ты яростно шепчешь: «Господь, порвиНеистовых недругов, коих много!».И мир захлебнётся в своей крови,Как только молитва дойдёт до Бога.И вряд ли кто выживет в той войне,Которую ты призываешь свыше.Но живы пока. И я рад вполне,Что Бог отлучился и нас не слышит.

Памятка

Готовишься к раю? На входе с собой имейJim Beam, Harley-Davidson, Durex… Но всё ж поверь:Во всяком эдеме есть тайно стучащий змейИ тот, кто однажды укажет тебе на дверь.Готовишься вечно дымиться в огне печи?Готовься, но помни, лелея свою печаль:Во всяком аду есть подсобка, бушлат, ключи,Ночные беседы и с сахаром чёрный чай.

Болотная сага

Жаба сидела на рельсах. Жаба грустила о прошлом.Влажные губы жевали мелкий фрагмент стрекозы.Выйти из жёсткого стресса и размышлять о хорошемЖабе в ночи не давали всполохи дальней грозы.Таяли звёзды на небе, пухли чернильные тучи,Шпалы пестрели от капель, ветры вселяли хандру.Жаба страдала: «Ах, мне бы жить хоть немножечко лучше —Мне бы болото без цапель и пожирней мошкару.Мне бы без лишней печали помнить про юности годы…Грустную дарит картину памяти горькая сласть —Как мужика повстречала, как позабыла про гордость,И на перине из тины с жаром ему отдалась…».Билось полночи в экстазе жабье упругое тело…Утром он молвил устало: «Ну, прощевай до поры».После порочащей связи разом она залетелаИ по весне наметала полкилограмма икры.В рельсах на миг отразилось молнии белое жало,И, облака разрывая, грянула в небе гроза.Жаба вздохнула бессильно, и по щеке побежалаТо ли вода дождевая, то ли скупая слеза.Только вот плакать не надо – хуже есть беды на свете…Плюнь на житейские драмы, прыгай по жизни, любя.Главная в мире отрада – это, конечно же, дети.Ты же счастливая мама – их сотни штук у тебя.Будешь погожей порою с ними на солнышке греться,Будешь от быта простого радость труда получать.Это – во-первых. Второе: ты б не сидела на рельсах —Роль героини Толстого грех принимать сгоряча.Радуйся, жизни внимая: мух со стрекозами лопай,Смену расти молодую – вскоре отступит беда.А мужика мы поймаем, вставим соломинку в попуИ хорошенько надуем, чтоб не шалил никогда.

Антракт

Что это значит – после сорока?Ну, как бы это объяснить по-русски(Давай возьмем бутылку коньякаИ что-нибудь попроще из закуски)…Конечно, это повод для тоски(Порежь лимон, да только в глаз не брызни) —Живот мешает завязать шнурки,А личный опыт – радоваться жизни.Но есть и плюсы (кушай колбасу) —Жилье, авто, манто, коньяк в бутылке.В конце концов, есть волосы в носу —Они уже длинней, чем на затылке.Но что-то явно выдохлось в крови,То, что когда-то нас рвало на части —И алкоголь уже не признак счастья,И секс, увы, не повод для любви.А так все, безусловно, хорошо —Песок пока не сыплется из *опы,Да и портрет терпим без «фотошопа»…Ну ладно, допивай, а я пошелРазглядывать лепнину потолкаВ утробе театрального буфетаИ в ожиданьи третьего звонкаДожевывать последнюю конфету.

Последний танец

Нарисуй обречённость тушью,Наведи откровенный глянец.И цепочку надень на душу —Мы станцуем последний танец.Нынче платье пусть будет красным.Для кого-то, наверно, пошло,А для нас этот цвет прекрасноВсё расскажет о нашем прошлом.Отголоски пропетых песен —Ожерелья, браслеты, кольца…Но сегодня надень лишь перстень —Он сияет сгоревшим солнцем.Чёрный камень прекрасной дамеК цвету глаз так идёт удачно…И цепочка… На ней годамиЯ водил тебя, как собачку,По горящим любви проспектам,По проулкам отвратной страсти…Вряд ли можно забыть про это.В силу танцем мне данной власти,Я прижму тебя крепко к телуИ тихонько шепну на ухо:«Всё проехало, пролетело —Расставанья, измены, шлюхи,Бритвы, дозы, таблетки, вены…Жизнь – как битая в хлам машина.Ничего не спасти, наверно.Но мы, всё-таки, жили. Жили!Да, я знаю, что нет возврата —Нет назад никакой дороги.Но давай, как давно когда-то,В такт мелодии двигать ноги,И ладонями трогать плечи,И губами касаться шеи…Пусть сегодняшний станет вечерАнтидотом от искушенья.Пусть зарницами небо брызнет.Пусть светлей на секунду станет.На костях нашей мёртвой жизниМы станцуем последний танец.

Стихийное бедствие

Чернело небо, и к обедуЗамолкли пеночки в саду.Гусько смотрел «Спартак» – «Торпедо»,Когда почувствовал беду.Он сразу понял – всё серьезно,И в пиво уронил бычок,Когда случился первый, грозный,Катастрофический толчок.Тряслись шкафы. Звеня, посудаЛетела на пол со стола —Стихия страшная повсюдуС собой развал и тлен несла.Горячей лавы отблеск красныйОтрезал к выходу пути.Гусько дрожал, и было ясно:От разрушений не уйти.Вот перед ним разверзлась бездна —И глубоко, и широко…«Сопротивляться бесполезно» —Подумал опытный Гусько.Прогрохотало по квартире:«Подлец! Я жду, едрёна вошь,Четыре месяца – четыре! —Когда ты полку соберёшь!Всё, что ты можешь – врать красиво,Лентяй, брехун и балабол!Опять в субботу хлещешь пивоИ смотришь долбаный футбол!Вот погоди – намылю холку…».Гусько забрался под кроватьИ стал искать коробку с полкой,Решив пока не наливать.

Пустота

Старец размахивал грязным перстом,Мудрые мысли твердя о судьбе:«Много на свете есть разных пустот.Каждый под стать выбирает себе.И заполняет свой вакуумЧем-то весомым и знаковым.Есть пустота от ленивой души,От предпочтения жить как во сне.Чтобы насытить её, хорошиБудут любые продукты извне —Щёлкают пультами зрители,Ищут свои наполнители.Есть пустота, если рядом с тобойСамые нужные, нежные – те,Что без сомнений пошлют на убойДруга и брата. В такой пустотеКроме тоски и бессонницыСердце ничем не заполнится.Есть и другая, мой друг, пустота —Та, где любые понятны пути,Та, где сквозь сложность видна простота.Но до неё бы ещё дорасти…Ты для себя сотворишь её —Просто избавься от лишнего.Трудно избавиться – знаю, беда!Но унывать не пристало в беде!Ты это лишнее мне передай —Я-то уж в курсе, куда его деть».И подавали прохожиеМелочь бомжу дряблокожему.

Зимний сказочник

Запорошена снегом земная кора.Темнота торжествует победу.В самый раз разговоры вести до утра —Благо, ночь наступает к обеду.У январской пурги неуёмная прыть.Наливай свежесваренный кофе.С детских лет ты мечтала уметь говорить.Он – давно в декламации профи:«Ну, с чего мы начнём? С отношенья полов?С положенья покинутых женщин?».Очень много на свете искусственных слов —Настоящих значительно меньше.Но любые слова, как сквозь пальцы вода,Утекают в пространство без дела.«Извини, но кофейная эта бурдаМне изрядно уже надоела.Невдомёк мой намёк? Не стесняйся, спроси —Что нам толку с беседы короткой?Мы продолжим её. А она на РусиИспокон продлевается водкой.Ну, давай, доставай – уж налью-то я сам…Так о чём я, скажи-ка на милость?…Вспомнил! Много такого, что нам, мудрецам,Никогда б в страшном сне не приснилось!Ни с того, ни с сего вдруг получишь пинокОт какой-нибудь пакостной мрази…Кстати, милочка, я, как и ты, одинок.Не пора ли нам слиться в экстазе?Для тебя мне не жаль поэтических слов!Я не то, что другие, я круче!.Знаешь, много на свете вонючих козлов…».«Знаю. Ты из них – самый вонючий».Исполненье желаний – дай Бог, чтоб на треть.Остальное – никчёмные страсти.С детских лет ты мечтала суметь умереть.Он – давно в умерщвлении мастер.

Где же ты?

Жалко, глупо и неловко…Обессиленный, стоюНе под бельевой верёвкой,Но у бездны на краю.И мозги не стоит пудрить,Если в дом пришла беда —Этот мир сегодня утромИзменился навсегда.Уж не быть таким, как преждеСредь житейской суеты…Сердце стонет: где же, где же,Где же, где же, где же ты?Жизнь разбита. Всё пропало.Впереди – лишь тлен и хлам.Пары нет. Распалась пара.И судьба – напополам…Ни к чему теперь карьера,Деньги, тачки и вино,Если нет любви и веры,И судьбой предрешеноПотерять навек надежду…Кровь толчками бьет в висок…Я раздавлен: где же, где же,Где же ты, второй носок?!

Происшествие на мосту

Над городом мчались осенние тучи,Во тьме за верстой покрывая версту,А Саша под ветра напором могучимС тяжёлым портфелем стоял на мосту.Фасады сияли вечерним свеченьем,В реке отражаясь, блистали дворцы,А Саша прощальные слал сообщенья(Так рвут пуповину! Так рубят концы!):«Окончена жизнь. До свиданья, Евгений…Ну, кто ж тебя дёрнул сболтнуть на миру,Что стих мой бездарен, что я, мол, не гений?Посмотрим, что скажешь, когда я умру…».И дальше: «Адьос, луноликая Неля…Увы, не написан наш с Вами сонет…Мы в поисках света, конца и тоннеляНашли лишь конец. А тоннеля всё нет…».И после: «Прощайте, Аркадий Романыч,Ничтожный завскладом, жестокий сатрап!Уже разгружать не припашете на ночьМеня… И не ждите на месте с утра!».Отправил, воскликнул: «Я вам не фуфлыжник!»,Платком повлажневшие вытер глаза,Достал из портфеля гранитный булыжникИ галстуком к шее его привязал.Рука на перилах… Ревущей ракетойВся жизнь промелькнула в шальной голове…И мигом исчез огонёк сигаретыВ холодной, бурлящей, зовущей Неве…Но тут набежали, но тут налетели,Скрутили его по рукам и ногам…Аркадий Романыч, Евгений и Неля,Молитесь своим бестолковым богам,Что нету за Сашу бояться причины,Поскольку, согласно народной молве,Он вызвал заранее к месту кончиныПолицию, «Скорую» и НТВ.

Оборотни

Опустится ночь, загнусавят сиреныИ граждане станут тихи и смиренны.Луна округлится, сияя как лампа,Когда мы очнёмся и встанем на лапы.Незваные гости – лишь кожа да кости,Но вздыбятся спины подшёрстком и остью,Когда мы с тобою, одни из немногих,Пойдём по пахучему следу двуногихХозяев жилищ из бетона и камня.Исследуя качество плоти клыками,Мы скажем друг другу: «Смотри-ка – живое…»,И город проснётся от крика и воя.Промчатся дворами две серые тени,Усталых жильцов поднимая с постели.И будут в потёмках дрожать горожане,Как раньше ещё никогда не дрожали.Но утро ударит косыми лучами,И мы предадимся рассветной печали.Ты сыто оскалишься: «Ночь на исходе».И я, облизнувшись, добавлю: «Уходим».Слепящий огонь подкрадётся с востока,И мы обернёмся в мгновение ока —Наденем костюмы, обуемся в ботыИ вместе со всеми пойдём на работу.Там, в мире дневном, беспощадны и люты,Нас будут терзать настоящие люди —Вгрызаясь в подкорку, урча и рыгая…А что тут такого? Терпи, дорогая.Скуля от нападок натравленной крали,Цеди: «Что ж мы раньше тебя не сожрали?».Зализывай раны – природа-шалуньяПодарит ещё не одно полнолунье.

Брюссельский вопрос

На клумбе цветут настурции,За домом шумят акации,Жена с сучкорезом бегаетВ тенистом моём саду.А я озабочен Турцией,Немного расстроен Францией,И в атласе мира БельгиюВсё мучаюсь, не найду,Поскольку, подлюка, мелкая,Как клоп. И вонючка та ещё(Фу, что-то сегодня химиейСмердит, что аж ест глаза).И я бы вот эту БельгиюЗа натовское пристанищеИ за непорочность мнимуюБезжалостно наказал.Скажите брюссельским ястребам,Мол, дело небезопасное —Ругаться и лупать бельмами.Есть риск огрести сполна!Политика наша ясная:Надавим на кнопку красную —И где, извините, Бельгия?Была ли вообще она?Ну, что за козявка дерзкая?Ей правила, что ль, не писаны(Опять завоняло трупами…Прикрою-ка я окно)?Эх, бытность моя имперская…Шесть соток в деревне ПисиноНа фоне пейзажа с трубамиЗавода «Химволокно»…Махну полстакана беленькой,Прикрою пузырь изданием,Ореха сожру мускатного,А то, не дай бог, спалюсь.Ну, в общем, всё ясно с Бельгией.Чуть позже возьмусь за Данию.А нынче пора к секатору.«Чего? Да иду я, Люсь!».

Стеклянный ангел

В дверном проёме он держался косо.По виду – будто спал чёрт знает где.Усталый тролль, опёршийся на посох.Корейская морковка в бороде.Дохнул сивухой, бросил папиросу:«Морская, дом 1, квартира 6?Заказывали Дедушку Мороза?Ну, поздравляю – это я и есть…Такой дубак – хоть пей незамерзайку…Снегурка, стерва, с Бэтменом ушла…Чуть погоди с напитками, хозяйка —Сначала надо порешать дела.В подарок что? Стеклянный ангелочек?Давай, я положу его в мешок…А вот теперь, поскольку дело к ночи,И рюмку тяпнуть было б хорошо!Не стоит предлагать сухие вина —Дай бог, чтоб на коньяк хватало сил…Ребёнка кличут Эмма… или Инна…Постой-ка, вспомню сам! Эммануил!Такое имя нынче встретишь редко…Дитя! Покуда к музам пыл не стих,Немедля полезай на табуретку —Прочти дедуле выученный стих!Да только побыстрей – ей-Богу, тяжко…Прочтёшь – и я домой во весь опор…».Под красной шубой почесал тельняшкуИ рукавицей бороду подпёр.Эммануил, в костюме зайца стоя,Неторопливо начал свой рассказ —Что выходить из комнаты не стоит,Что жизнь увечит каждого из нас,Что шаг вовне порадует не шибко,И всё, что нужно нам – стена и стул.Что вряд ли надо совершать ошибку —Нам не постичь пространства пустоту…Глазами увлажнёнными мигая,Гость прошептал: «Так это ж про меня…Не мы такие – просто жизнь такая…Да и не жизнь, а полная херня…Ничтожный образ – борода из ваты!Я – ржавчиной разъеденный металл.Ты не поверишь – а ведь я когда-тоПо сопромату лекции читал…».***На улице он без сомнений стукнулПрохожего подвыпившего в нос:«Не вздумай повторить ещё раз, сука!Я никакой тебе не Дед Мороз!Не сметь так называть меня, скотина!Я не Хеллбой, не Человек-паук,Не Свинка Пеппа и не Буратино!Я кандидат технических наук!».Потом они на лестнице сидели —Он коньяком прохожего поилИ слушал заунывный вой метели…А в тёплом доме спал ЭммануилИ видел сон, свернувшись на кушетке,Как Дед Мороз бредёт, пургой гоним…Стеклянный ангел на еловой веткеПоблёскивал загадочно над ним.