Птица дивная

Русанов – офицер запаса, оставшийся на полигоне. Славный, высокий и, по всей видимости, ранее очень даже симпатичный мужчина, сохранивший бодрость и позитивное отношение к людям. Кормил меня дынями и дарил забавные безделушки – милые и смешные. Ему было – в радость радовать меня.

– Ну что, Андрей Юрьевич, едем опять – надо документы в главк отвезти. Меня уже ждут, но мы ненадолго, – произнесла я, спускаясь по ступенькам крыльца. – А почему вы на своем «Москвиче»? Что, «Волгу» служебную обменяли на кусок телятины? – смеялась я.

– Давно пора это сделать! В ремонте она – поедем на моей, – пытаясь затушить сигарету задумчиво произнес он

Я огляделась и увидела неподалеку, в густых кустах, нечто – похожее на служебную машину. Мне, показалось странным, такое очевидное сходство и было не понятно, к чему объяснения о сервисе… Я тут же забыла об этом, потому, как все мое внимание захватила предстоящая встреча в главке и бумаги, которые я везла. Русанов завел машину и мы – уехали. Пересматривая бумаги, я не заметила, как он свернул на объездную дорогу, которая вела в сторону, от города – в степь.

– Андрей Юрич, где это мы? – произнесла я, постепенно вникая в ситуацию.

Русанов – молчал и вел машину, глядя вперед, и на мой вопрос не ответил.

– Эй! Дружок! Что с тобой! Ты бледный, как мел! Куда мы едем? Я уже должна быть на встрече – меня человек ждет!

Русанов – молчал. То ли – живой, то ли не очень – трудно было понять по его каменному лицу. Глаза! Его глаза стали похожи на горящие угли!

– Ты что! Что это ты намерен делать? Я схватила его за рубашку. Ворот натянулся, оторвался карман. Русанов резким движением рванул машину в сторону от дороги. Кругом была только степь и больше ни чего. Я трясла его и пыталась заставить говорить, но он – молчал. Тут машина быстро начала увеличивать скорость. Я билась и кричала до хрипоты! Ему, казалось, было все равно!

– Русанов! Очнись! Что ты делаешь!

– Ты не имеешь права жить! Тебя надо утопить! Сжечь, как заразу! – заревел он не своим голосом.

– Что? Что ты сказал? – задыхаясь от страха, закричала я.

– Я люблю тебя! Ведьму! Но ты ни когда не будешь моей! Понимаешь? Никогда! Я не могу больше выносить это! Я убью тебя, гадину красивую, что бы ты – не досталась ни кому! Ненавижу тебя! Ведьма! Я убью и тебя и себя! Мне уже ни чего не нужно! Я не могу без тебя жить и не хочу!

Мое оцепенение вдруг, в одно мгновение переросло в огромное желание что-то предпринять против этого обезумевшего человека. Я схватила обеими руками руль и всем телом навалилась на Русанова. Машина перед самым обрывом реки Сырдарьи резко повернула влево и в обратную сторону. На огромной скорости, Русанов вдруг начал терять контроль над машиной и через метров пятьсот, сдавленный моим телом, сумел только одно – нажать на тормоз.

Я не знаю, какая степная кочка спасла нас от кувырка, но машина – остановилась. Русанов, подчинившись, отпустил руль… Я – отпрянула от него, как ужаленная. Он – обмяк и закрыл глаза.

– Прости…, прости меня, – шептал он.

Я плакала и молчала. Сил не было ни говорить, ни что-либо делать. Около получаса, мы просидели молча.

– Надеюсь, вы в состоянии вести машину?

Русанов вытер потный лоб, не обращая внимания на рваную рубашку – повернул ключ в замке зажигания. Он, вероятно, знал эти места, потому что подобный «вояж» в незнакомое место, привел бы к другим последствиям – мы бы просто заблудились – вокруг ведь не было ни одного ориентира – только река. Он вел машину – жалкий и уставший! Возраст, вдруг всей своей массой навалился на него и проявился в каждом его движении, в выражении лица, в потухших глазах.

Я разглядывала его, надеясь, что он посмотрит в мою сторону. Я очень хотела посмотреть ему в глаза, но он, зная это – так и не повернул голову.

Через некоторое время, мы въехали на территорию управления. Машина Русанова, от жуткого слоя пыли, выглядела так, будто, еще недавно, побывала под вулканическим пепельным «дождем». Я выскочила из нее и побежала к себе – в кабинет. Юбка перекрутилась на мне, с боку лопнул шов на топике и оторванный клапоть – повис, привлекая к себе внимание. Мне не было дела до Русанова – как он там, старый дурак! Мне было безразлично! «У меня маленький ребенок, а он – старый пень – чего удумал!» Роем жужжали фразы, очень хотелось кричать или вернуться и разбить кувалдой всю его машину вместе с ним! А лучше сразу вызвать наряд милиции!

Людмила, тем временем, сидела в своем отделе кадров и что-то печатала. Дежурный ворвался к ней и хрипло закричал:

– Там! Людмила Николаевна! Там…

– Что!

– Анжелика Юрьевна! Она… на ней рваная одежда! Она вся в пыли… у себя в кабинете.

Я обтиралась влажным полотенцем, успела привести в порядок волосы и одела вместо рваной кофточки – футболку, благо хранившуюся у меня в шкафу, на случай уборки.

– Ну и видон у тебя! Людмила ногой выбила дверь в моем кабинете и остановилась. – Ты где была? Что у тебя с лицом? – разглядывая рваный топик, произнесла она.

– Какое лицо! Причем тут лицо! – закричала я.

– А что тогда причем? Говори! Кто с тобой был? Ты ведь с Русановым уехала!

Я молчала. У меня не было пока желания что-либо ей объяснять.

– Ладно, я за чаем, а ты – жди!

Людмила «растворилась в воздухе», мгновенно, а мне хотелось рухнуть и не вставать – пару дней… Кто-то заходил, потом выходил, что-то говорил и опять выходил. Все управление «гудело». Пыльную машину Русанова уже обсуждали, все кто был рядом. Он, в рваной рубашке – сидел на лавке рядом и курил. Не отвечал на вопросы и не обращал ни на кого внимания.

Сплетни, пересуды, догадки и выдуманные разгадки, подогретые свежим происшествием – ползли за мной шлейфом – туманным и загадочным. Остановить все это – было не возможно. Градус интереса – зашкаливал, а мне только оставалось терпеть все это и предотвращать любую попытку со стороны – скинуть меня с пьедестала порядочной женщины.

Мы с Людмилой любили гулять по маленькому и уютному скверику, украшающему территорию управления, особенно во время обеденного перерыва. Вот и сегодня, после всех злоключений, прошедших со мной, мы – созвонились, и она спустилась ко мне – на первый этаж. Обсуждая последние изменения в кадрах управления – мы вышли на улицу и направились в сквер. У нее – мытые абрикосы, у меня – мытые черешни. Красота!

– Ты не знаешь, почему Русанова уволили? – спросила меня Людмила.

– Что, терпение твое закончилось? Сколько дней не спишь, не ешь? – с иронией в голосе ответила я.

– Это верно! Я – действительно, сгораю от нетерпения и любопытства. Так что давай – рассказывай!

– Уволили, говоришь? Не думаю, что это так.

– Почему? – произнесла Людмила и приостановилась.

– Сам ушел, старый дурак! А лучше бы совсем уехал куда-нибудь – от греха! Так ведь – не уедет же.

– Людмила присела на лавочку и перестала жевать. Она буравила меня своим взглядом и ждала продолжения, не задавая больше вопросов.

– Ну, чего ты смотришь? Убить он хотел и меня и себя, вместе с машиной – в реку с разбега с обрыва!

– Чего? Какой еще разбег у вас был и, причем тут река? Как это – убить?

– Я правду говорю! Когда я рассказывала Людмиле эту историю, она менялась в лице, как светофор на проезжей части.

– Да… ну прямо кино…

– Хуже! В кино хоть знаешь, что это – кино, а тут вот такая реальность. И почему, это все со мной происходит, постоянно…?

– А то не знаешь! Я – не мужик, что бы тебя комплементами сейчас одаривать. Людмила замолчала. Мы обе – замолчали. Доели фрукты, и пошли работать дальше. Прогулка была испорчена, только устали обе. При этом, очень хотелось забрать дочь и сбежать домой.

– — – — —

Прошел месяц, все улеглось и шло своим чередом. Приближались очередные выходные и у Сергея «созрела» идея собрать возможных знакомых в поездку на Сырдарью за раками, тем более – близился чемпионат мира по футболу, и было крайне важно – как он сказал – подготовиться заранее. Пригласив к себе Людмилу с мужем – согласовали – кого мы возьмем с собой. Соседке – Маринке поручили нашу дочь – у нее Петька – постарше на пару лет – вот и отличная компания.

– Я уже устала от этих похождений, а ты еще ни разу не была – теперь твоя очередь ехать, а я с детьми посижу. Надоест им у нас – к вам придем! – смеялась она.

В назначенный день, Людмила привела своего мужа Семена – редкого зануду. Человек «ох», я его так называла. Он все время «охал» и всегда заранее знал о том, что любое дело – все равно не получится. И только служебные инструкции и правила внушали ему доверие. Пришли Алатарцев Сергей со своей будущей женой Мариной.

– Люд, какой кошмар! Такое ощущение, что у нас в городе собрались одни «Сереги», – прошептала я.

– Да не говори. А где Валентин с Ольгой?

– Они у подъезда – смотри – стоят, докуривают, – ответила я, выходя на балкон. – Эй! Военные! Стойте там! Мы выходим!

– Ну, шобла собралась, – хохотала Маринка, забирая детей. – Один другого – лучше.

– Завидуй и сиди, жди нас с добычей! А мы тебе раков привезем, – Алатарцев не много заикаясь, пытался подбодрить ее.

На двух машинах мы отправились готовиться к футболу. Всю дорогу галдели как дети – кто кого перекричит! Мальчишки, конечно же, пытались быть рыцарями и всячески спорили о своих достоинствах. Так и доехали.

– Эх, красота, какая! Ребятки! – крикнула я, не в силах сдержать свой восторг.

Машины поставили на берегу не большой протоки Сырдарьи – илистого и мелкого «рукава», на дне которого, если верить Алатарцеву – «живут отзывчивые раки, которые просто мечтают быть пойманными и съеденными под пиво». Он для таких путешествий даже «бредень» держал.

– Хочу увидеть бредень! – капризничала я от нетерпения. – Что это за ловушка для раков? Я подошла к Алатарцеву и решила помочь ему распаковать армейскую сумку. То, что я увидела – удивило меня еще больше. Оказывается «бредень» – это простая сеть! – Вот это да! А я думала, что это водяное ружье с видеокамерой для подводной съемки! – разгорячилась я от чудесного настроения, а Алатарцев заливался от смеха, слушая меня.

Мальчишки, собравшись, стали готовить снасть, а девчонки, тем временем, уже во всю – грели животики на солнце: кто под широкополой шляпой, кто под зонтом. Недалеко от нас – паслись верблюды и овцы. Их сопровождали два паренька – казаха – умелых и ловких, и стая собак.

– Они совсем другие – не такие, как мы, – произнесла задумчиво я.

– Ну да, особенно внешне! – захохотала Марина.

– Слушай! А свадьба у вас когда? – спросила я.

– В октябре. Только попробуйте не прийти. И еще – пирог с тебя, огромный – можно два, и обязательно – холодец!

– Куда тебе два пирога! Лопнет свадебное платье! – хохотала я.

– Не лопнет. Я все молнии расстегну, но пирогов твоих – наемся!

– Один раз можно себе позволить вот так нагло обожраться, особенно если это твоя собственная свадьба! Правда, Марин? – вступила в наш диалог Ольга, еще, немного посмаковав тему «полноты и худобы». За то все долго смеялись. – Девчонки, гляньте! На мужчин наших! Ох, как хороши! Ольга питала «особую» страсть к «семейным» трусам и широким шортам, что, впрочем, мы все единодушно подняли на смех, глядя на своих мужчин, которые будто сговорившись, решили нам «угодить» своим внешним видом.

– И как они будут их ловить? – мучил меня вопрос.

– Смотри! – остановила меня Ольга. Все – замолчали и обернулись. Наши мужчины, разделившись парами, встали по разные стороны протоки и, натянув бредень, как то странно протащили его по илистому дну. К нему, по всей его длине, прицепилась целая армия раков.

– С ума сойти! – закричала я. – И это все?

– Да, это все! – ответила Людмила, с долей напускной важности. – Где еще такое увидишь!

– Смотрите, сколько их! Девчонки, идите помогать!

– Нет от тебя, Алатарцев, покоя! Сами справитесь! Видишь – вода в ведре, почти закипела – это наша лепта в общее дело, а дальше вы сами! – не унималась Людмила.

Вскоре, полное ведро раков – закипело и удивительный запах тины и лаврового листа – разбудил аппетит и нетерпение, распространившееся на всех.

– Спасибо, мальчики! – поблагодарила я. – Это просто чудо какое-то. Все так быстро и почти стерильно!

– Валентин, ты только посмотри, какую жену себе Серега Максимов урвал, – вальяжно произнесла Ольга. – Клеопатра, в чистом виде! Ты, говорят, музыкантша? – обратилась она ко мне. – С нехилым голосом! Споешь? Пожалуйста, очень тебя прошу! А я – подыграю.

– Оль, ты чего пристала? Тоже мне, время нашла, – возмутилась Людмила.

– А что еще говорят? – спросила я.

– Да разное, а тебе – не все ли равно? – уверенно прекратила эту тему Ольга. Мы познакомились сегодня, и она не сводила с меня глаз. – И че ты нашла в этих мальчиках? Давай, к нам, к девочкам!

Валентин подошел к ней и поцеловал. Но она его отпихнула, изображая презрение – встала и пошла плавной походкой к машинам. Все, молча, наблюдали за ней и за мной. Когда Ольга достала из салона гитару, я – оживилась и захлопала в ладоши. Я так давно не пела под гитару! Об Ольге я больше не думала, хотя Валентин позже попытался ее приструнить – но тщетно. Она взяла в руки гитару и гитара – запела, выводя незатейливую импровизацию.

– Ну что, давай споем?

– Давай! – присаживаясь удобнее, произнесла я. – Ты песни Зацепина знаешь?

– Не припомню, так вот – сразу. Начни, а я подпою и подыграю.

Я – запела – любимую – из кинофильма «Земля Санникова»…наслаждаясь музыкальным шедевром, своим голосом и умелой игрой Ольги. Все замерли и слушали.

– Вот это голос! – не скрывая восхищения, произнесла Ольга. – Сокровище! Я же говорю – бросай ты этих мальчиков.

– Я не совсем понимаю – о чем ты, – произнесла я, поворачиваясь к ней спиной.

Вопрос был снят сам собой после моего явного отказа от продолжения разговора на эту тему. Все свои нападки и внимание, Ольга вновь обратила на Валентина, чувствуя полную безнаказанность.

Не много понежившись, мы отправились с Людмилой прогуляться, а Ольга с Мариной – продолжили увлеченно обсуждать мужчин. Мне совсем не хотелось в этом участвовать – как и Людмиле.

– Она, не много, странная, – произнесла я, обернувшись в сторону компании.

– Кто? Ольга? – заинтересовалась Людмила. – Лесбиянка она, а Валька – дурак, пытается своей сутью изменить ее суть.

– И как? Получается?

– Не очень. Забавляется она и на поводке его выгуливает, когда ей вздумается.

– Красивая девчонка – эта Ольга…

– Да…, с изюминкой. Ты – аккуратней с ней – понравилась ты ей.

– Тьфу, ты! Прекрати!

– Я не шучу, – ответила Людмила, глядя мне в глаза.

Отдых получился просто отличный. Всех раков – три мешка – отвезли Валентину. У него нет детей, а, значит, безопасность и сохранность ценной добычи была гарантирована.

– Ребята! Завтра всех жду у себя! Чимкентского пива, пару канистр – то же купим завтра! – весело, прощаясь с нами, произнес Валентин.

Маринка уложила детей спать и сидела у нас – читала журналы. Дверь, как всегда – была открыта.

– Мать, это мы, – Сергей – шепотом, окликнул ее. – Как вы тут?

– Отлично. Дети – спят. А где мои раки?

– Вот, смотри, это – тебе – честно заработала. Сергей – шутил и острил – отдохнувший и довольный. В такие моменты его мозг уступал права удовольствиям, что всегда накладывало отпечаток на его поведение. Маринка, не задерживаясь, забрала трофей и убежала отдыхать, расцеловав нас обоих на прощание.

– Мыться и спать – срочно, – продолжал вершить порядок Сергей, собираясь в душ. – Ты – следующая!

… – Алатарцев, у тебя есть совесть? А? Время – девять утра! Я только что покормила дочь и очень хочу еще поспать. Сергей еще спит.

Он купил пива, с утра пораньше и ему захотелось сообщить об этом всей компании. – Досыпай, соня! Потом берете малую и к нам. Ты же знаешь Валентина – ему нельзя надолго оставлять съестное. Слопает все – зараза такая и Ольга его – не лучше.

– Отстань от меня со своими раками, очень тебя прошу! И только попробуйте нам не оставить – пойдете ловить еще! – прорычала я и положила трубку.

Валентин был радушен. Его маленькая «двушка» в пятиэтажном доме – была похожа на банку с жуками – ленивыми и сонными. Надюшка сразу увлеклась Ольгиным трехлетним Витюшей, устроив целое представление перед нами. Мужчины с Ольгой прилипли к телевизору, а нам с Людмилой была определена более ответственная миссия – раки – с мойкой и варкой. Сказка из кучи раков в двух ведрах – обворожила наших малышей. Сколько восторга и радости от впечатлений.

Ванна, полная раков – уменьшалась на глазах, а с нашими языками начало происходить что-то невероятное – они опухли и разговаривать становилось все сложнее. Смешная и невнятная речь вызвала у нас массу восторга. Все шутили и смеялись друг над другом – как дети.

– Анжел, а ты почему так мало ешь? – Алатарцев ни на минуту не выпускал меня из зоны видимости. – Язык твой отбился от коллектива!

– Обожаю, твой юмор и чистую душу! – искренне произнесла я, глядя на него, отмечая для себя, в который раз, все достоинства его характера. – А вот язык мой – не трогай! Я берегу я его! Посмотри на остальных – еле скулами ворочают! Мы смеялись. Я сидела на полу, а дети ползали по мне, как хотели.

– Глянь, как они тебя обхаживают – больше ни к кому не идут! – продолжал он.

– Обожаю детишек! С ними так весело и спокойно, – убирая со своего лица ноги дочери, произнесла я и завалилась на спину. На меня тут же навалились два пупса – Надюшка и Витюшка. Хохот и писк, и бесконечная радость надежно обосновалась около нас, вопреки и футболу и вареным ракам.

– Алатарцев, иди к людям! А нам тут без вас хорошо! И пива мне не надо – не хочу я его, честно! Ну чего ты так смотришь? Мне даже неловко! Не смущай меня и срочно уходи к своей Маринке, видишь – нам не до тебя!

Встречи с друзьями на полигоне – особый вид развлечений, да и то – с оглядкой. В закрытом и режимном городе – сложно было организовать досуг, соблюдая абсолютно все этические, моральные и «режимные» нормы.

– — – — —

Наступила зима – особая – почти бесснежная, с лютыми ветрами и сильными морозами. Прилавки в магазинах опустели – продуктовый дефицит достиг своего апогея. Сгущенное молоко и картофель – больше ничего… Тяжелое наступило время – смутное и малопонятное, для простых людей, живущих на полигоне.

– Что будет дальше? Мы тут – в тыле – хоть что – то можем добыть, – грустно рассуждала Людмила. – Ты там это, если что – имей меня в виду. Может все – таки мясцо выкинут на складе или сухое молоко? И вообще, как пережить зиму? Летом хоть овощи и фрукты появляются на базаре, а сейчас?

– Конечно, Люд! Как иначе! Только поставок все меньше – каждый день думаем, чем солдат кормить и офицеров.

– Говорят, что на дальних площадках оружие офицерам выдавать будут – боятся, каких-то бунтов.

– О чем ты? Сергей ни чего мне не рассказывал, – ответила я, стоя у окна с чашкой Людкиного чая, наблюдая за обстановкой около управления.

– Я о стройбате. Кто-то, якобы, занимается подстрекательством против нас, русских. Типа мы – оккупанты и все такое. В этих батальонах, насколько я знаю – русских нет. А еще говорят, что эти ребята – голодают и от этого напасть готовы на кого угодно. Спроси своего, а то от Семена ни чего не добьешься – может, расскажет тебе что-нибудь. А то тревожно, что-то.

– Ладно, носительница тайн на хвосте. Ты торгуешь ими или как? Разговор и насторожил меня и вызвал иронию. Смеяться над тем, о чем говорила моя подруга было даже неуместно, тем более, что Людмила, всегда была откровенна со мной. Но ее мнительность и слепое доверие слухам было не что иное, как результат постепенного ускользания веры в светлое будущее и надежность, о которой нам много лет говорили. Мой муж готовился к запуску, а перемены, накрывшие закрытый «рай», старался со мной не обсуждать.

– Пойдем! Там, у Абинякина – нашего начальника политотдела – юбилей. Забыла?

– Люд, если честно – да, забыла. Мне через два часа надо дочку забирать из садика – не до юбилея мне – настроения нет.

– Пойдем, ненадолго. Не заставляй напоминать тебе о том, что вежливость – основа успешного общения, ты же знаешь.

Весь кадровый состав управления сосредоточился в актовом зале. Собрали на стол все, что смогли. Но ни кто даже не заострил свое внимание на скудности закуски и выпивки. Радовались успехам и достижениям, как и прежде – забывая о тревогах и тяготах обрушившихся на всех без исключения.

– А вот и наши подружки! Девочки, как же мы без вас – ни как! Абинякин был бодр и общителен, что не было характерно для него.

Начальник управления поднял руку, требуя внимания: – Друзья мои и сослуживцы! – торжественно начал он. – У нашего юбиляра сегодня целых три причины для радости! О первой не сложно догадаться, а вот вторая и третья – я уверен – будет сюрпризом для него и для всех, кто пришел поздравить его. Сегодня приказом начальника полигона, наш уважаемый Александр Васильевич, назначен на должность командира вверенной мне воинской части. С присвоением звания «полковник»! Искренне поздравляю тебя, юбиляр! Держись! А со всем остальным мы справимся – вон нас сколько! А если растеряешься в чем – поможем!

В зале раздалось массовое «ура» и аплодисменты. Абинякин, сначала действительно растерялся, трогательно – не много по-детски, а затем, с напускной важностью павлина, начал обход всех присутствующих, собирая в свои закрома поздравления и подарки.

Приятный момент! Успех отдельно взятого человека – радовал не только его, но и всех присутствующих в зале. Юбиляр – мирный и доброжелательный, умеющий и с начальством опытом поделиться и с подчиненными – без пафоса и надменности. Он – толковый управленец, умеющий снимать риски и в ведении воинского хозяйства, и в общении с разношерстной публикой, живущей и работающей в огромном хозяйстве управления. За это и ценили его, и доверяли. А вот как он попал на должность политрука – ни кто толком не знал – видимо, так было кому-то нужно.

– Анжелика! Теперь вы будете работать под моим прямым руководством, вы в курсе? – произнес юбиляр, загадочно, улыбаясь.

– Ну как же, я уже догадалась об этом! – засмеялась я, разгоряченная застольем.

– Завтра жду вас у себя, с утра. Расскажете мне – что, да – как, и отчеты за последний год захватите с собой.

– Как угодно – договорились, – ответила я, разыскивая глазами Людмилу. – Извините, но мне пора ехать домой. Хорошего отдыха, вы это заслужили!

Утром следующего дня на меня накатила тревога. Я не могла понять от чего дрожь в ногах и из рук все валится. Сергей приготовил кофе. Надюшка – одетая к садику – маялась, в ожидании, а я будто не замечала их.

– Да что же это такое! Не пойму я – ты сама – не своя! Бледная такая, что-то случилось? – заметил мое состояние муж.

– Не знаю, очень странно, но я впервые не хочу идти на работу… больше ни чего. Останавливает что-то.

– Да брось, все нормально. Половина вашего народа точно сегодня будет отсыпаться после вчерашнего чаепития со спиртом. Так что – пей кофе и настройся на вальяжный день.

– Ладно, заканчиваем собираться и по коням. На автобус главное успеть, благо – садик за углом.

– Ну да. Сергей был спокоен и разглядывал меня с интересом «самца».

– Перестань! Слышишь? – смутилась я

– Угораздило же меня жениться на такой красивой девушке…

Я, молча, опустила глаза, взяла за руку ребенка и вместе мы направились в прихожую.

В управлении действительно почти ни кого не было – муж оказался прав. Открывая свой кабинет, я – вспомнила, что новый командир части, вчерашний юбиляр, хотел меня видеть и прямо с утра.

– О, Господи! Надо идти… Я взяла со стола все нужное и отправилась к нему.

– Александр Васильевич, позвольте войти? – произнесла я и вошла, не дожидаясь приглашения.

– Заходи, милая! Он был старше меня лет на двадцать, с залысинами и полнотой, которая лишь добавляла ему солидности, но не портила. Он стоял у окна и просматривал свои записи в блокноте, но после моего появления сразу утратил интерес к чтению и перевел свой взгляд на меня.

– Ну как вы себя ощущаете в новой должности и при трех звездах?

– Дай-ка, я на тебя посмотрю, – будто не слыша меня, сказал он. – Да… Хороша, бестия! Возмутительница спокойствия!

– Не понимаю вас? – бледнея, ответила я.

– Ты же знаешь, что у нас город маленький и все друг о друге все знают и хуже, чем в деревне – сплетничают, как нормальные люди!

– Вы меня пригласили для того, что бы рассказать об этом? Если – да, то не трудитесь! К великой своей радости, я успела это заметить – и даже не вчера!

– Появление такой барышни в любом месте географического пространства – вызовет интерес, и, прошу заметить, интерес этот будет с разными намерениями, поступками и последствиями от этих поступков.