Детство. Сборник рассказов

Вопрос, как его делать, мы с Вовкой тоже уже разработали. Это надо снять шпингалет с окна и заточить напильником его один конец, чтобы он с помощью пружины бил по капсюлю патрона своим остриём. Этот шпингалет должен стать бойком. Пружина мы уже нашли. Её откуда-то притащил Черёма. Откуда скрутить шпингалет я тоже знал.

Самое трудное заключалось в правильной заточке конца шпингалета. Шпингалет требовалось зажать в тиски. Нам, на уроках труда в школе, показывали, как работать напильником и мы на уроках труда пилили какие-то железяки, измеряли их штангенциркулями и подгоняли под нужные размеры.

Но это происходило в школе, а тут совсем другое дело. Дома нельзя пилить. Тётя Глаша моментально рассказала бы об этом маме. Значит, надо делать это в сарае. Сарай у нас большой, тёплый и светлый. Там стоял стол для работ и кое-какой инструмент. Самое главное, там находились маленькие тиски, которые папа подарил мне после инцидента с Басиевым.

***

У нас в посёлке было две «Волги». Одна у директора, а вторая у папы. Шофёры этих машин считались очень уважаемыми людьми. Они всегда ходили в чистой отглаженной одежде и возили своих хозяев только в город. На рудники же они ездили в «газиках».

А тут под нами на второй этаж поселился один дядька, у которого была своя «Волга».

Как-то я слышал, что папа говорил, что такую машину честным путём нельзя купить. А так как папа не любил нечестных людей, он с этим соседом не дружил.

Соседу требовалось где-то хранить машину, и он построил гараж рядом с нашим домом. Когда гараж ему построили какие-то плотники. В одно из воскресений он позвал всех мужчин нашего дома отметить окончание постройки гаража.

Сосед зашёл к нам домой и лично пригласил папу. Папе с неохотой согласился. Мама тоже высказывала своё недовольство этим приглашением. На что папа сказал ей:

– Ну не могу я отказаться. Ведь это же наш главный снабженец. От него очень многое зависит. Нельзя мне портить с ним отношения, – на что уже маме промолчала, и отпустила папу. За папой увязался и я.

Двери гаража открыты. «Волга» стояла рядом с гаражом. А перед дверями сосед поставил мангал и на нём мужчины жарили шашлык. В гараже стоял стол со скамейками по обе стороны. Вокруг стоял шум и веселье. Женщины принесли пироги и всяческие закуски. На столе стояло несколько бутылок и чайники. Я знал, что в этих чайниках не чай, а арака.

Папа сел со всеми мужчинами за стол. Они много говорили, ели и пили. Нам, мальчишкам, тоже перепадало то по куску мяса, то пирога. Но, самое интересное, находилось внутри гаража. Это верстак с инструментами.

Я протиснулся к нему и с интересом рассматривал всяческие инструменты, прикрепленные к стене или лежавшие на полках.

Больше всего меня заинтересовали маленькие тиски. Они выглядели точно, как тиски из мастерской нашей школы, но, только очень маленькие. Да к тому же ещё и красного цвета. Я не отходил от них. Крутил ручку зажима в разные стороны, старался зажать в них то гвоздь, то дощечку. Всё выходило на этих маленьких тисках точно так же, как и на больших.

Басиев, увидев мою заинтересованность тисками, подошёл ко мне.

– Что? Нравятся? – с доброй улыбкой погладил он меня по плечу.

Я кивнул головой в знак согласия.

– Забирай, – Басиев махнул рукой, как бы сметая тиски с верстака.

Я не ожидал такого поворота событий и от неожиданности потерял дар речи.

– Ничего, ничего, не стесняйся. Забирай, – так же уверенно настаивал Басиев.

Этот разговор услышал папа и подошёл к нам.

– Не надо этого делать, Сослан, – спокойно обратился он к нему. – Я же только вчера купил Лёне точно такие же тиски. Спасибо за подарок, но они у тебя здесь в гараже смотрятся лучше.

Басиев что-то возразил, но папа приобнял его за плечи и увёл за стол к мужчинам.

Через некоторое время папа, сославшись на дела по дому, поднялся из-за стола и, взяв меня за руку, пошёл домой. Я находился в недоумении:

– Пап! Так, где же эти тиски? Где они лежат? Я же их нигде не видел, – засыпал я папу вопросами.

– В гараже у дяди Гриши, – папа с хитрой улыбкой посмотрел на меня и пояснил: – Просто я забыл их принести домой. Хотел сразу унести их в сарай, но вчера мы вернулись из города поздно вечером. Думал сегодня это сделать, но дядя Гриша отдыхает, и я не захотел его тревожить по пустякам. А у Сослана ничего не надо брать. А то он подумает, что дал мне взятку, и мне потом трудно будет с ним работать. Договорились? А завтра после того, как мы вернёмся с рудников, ты сможешь забрать тиски у дяди Гриши.

Вот это да! Это же самые настоящие тиски, хоть и маленькие! Ни у кого таких тисок нет, и папа сам догадался купить их мне. Я радовался папиной заботе обо мне и, вместе с тем, удивлялся.

– Как же ты догадался, что я хочу точно такие же тиски? – допытывался я у папы. На что тот, загадочно ухмыльнувшись, ответил:

– Секрет. Вырастишь, сам всё поймёшь.

Весь день я с десяток раз бегал к гаражу, но дяди Гриши там не было, и гараж был закрыт. Только уже вечером дядя Вася, шофёр директора, сказал мне, что они с папой срочно уехали в город на какое-то совещание.

Папа на самом деле вернулся очень поздно. И в руках он держал свёрток. Я так и впился в него глазами, а папа, увидев мой взгляд, улыбнулся:

– Держи. Вот они твои тиски.

Это и в самом деле оказались точно такие же тиски, но только зелёного цвета, но это уже не играло никакой роли. Главное, что папа выполнил своё обещание. Теперь тиски есть и у меня. С каким счастьем я ощущал их вес у себя в руках и вдыхал запах свежей смазки, идущий от тисков.

На следующий день я выпросил у папы целый рубль, пошёл в хозяйственный магазин и купил напильники. А пока ещё светло, прикрепил их на стенку над рабочим столом в сарае. И, довольный, вернулся домой.

***

Так что тиски у нас были. Приклад для будущего пистолета мы уже выстругали и даже отполировали его наждачкой. Но вопрос, где же взять трубку, так и стоял ребром. Нам требовалось найти трубку, которая бы стала дулом для нашего будущего пистолета. Теперь я знал, где достать трубку и обдумывал план, как бы её добыть из ящика, стоявшего во дворе столовой.

Пока мамы не было дома, я приготовил фонарь, кусачки и ножовочное полотно. Я читал, как Овод перепиливал прутья решётки в тюрьме, и подумал, что без такого полотна мне не обойтись. Всё это я рассовал по карманам своей куртки. По продуманному плану, съел остатки конфет, а те, которые уже в меня не влезали, вынес во двор и раздал пацанам. Сегодня во дворе я чувствовал себя героем, и пацаны еле-еле отпустили меня домой, даже после того, как мама позвала кушать.

Накормив нас ужином, мама захотела напоить нас чаем. Она открыла сервант и вынула из него вазу с конфетами, но та оказалась пустой, ведь я их сегодня все слопал сам и раздал остатки пацанам. По лицу мамы я заметил, что она очень удивлена отсутствием такого количества конфет, но она промолчала, а я, увидев её замешательство ненавязчиво предложил:

– Давай я схожу в магазин. Я быстро. Бегом. И тогда попьём чай со вкусом, – мама удивлённо посмотрела на меня, но согласилась.

Ведь я же уже большой и легко справлюсь с такой простой задачей, как купить конфеты. Дав мне рубль, она убедилась, что я знаю, какие конфеты надо купить и выпустила меня из дома, предварительно заставив надеть куртку.

На улице уже смеркалось, и требовалось действовать в скоростном режиме.

Через минуту я находился уже у ворот столовой. Змейкой проскользнул в щель ворот и тенью пробежал к ящику.

Доска так же отодвинута. Вынув фонарь из внутреннего кармана куртки, посветил внутрь, и увидел долгожданные трубки. Достав из другого кармана кусачки, я нажал ими на трубку. Вот тут-то и случилась то, что я даже и не предполагал.

Из повреждённой трубки раздалось громкое и страшное шипение. Всё пространство заполнилось каким-то туманом. Я закашлялся и пулей выскочил из ящика. Снаружи шипение не казалось таким уж страшным и громким. Тем более что оно постепенно затихало. И я решил подождать. А может быть оно и совсем прекратится? Оно и в самом деле вскоре прекратилось, и я вновь пролез внутрь ящика. Теперь мне пригодилось ножовочное полотно. Я быстро перепилил трубку с одного конца, затем с другого. И вот, долгожданная трубка оказалась у меня в руках. Я теперь по-настоящему понял, как узники застенков совершали побеги из тёмных казематов. И действовал, как они.

Рассовав инструмент по карманам, я выскользнул в щель ворот и, как ни в чём ни бывало, пошёл в магазин. Купил именно тех конфет, о которых говорила мама, и побежал домой. Но на моём пути, как скала, стоял Жаронд.

– Чего несёшь? А ну давай сюда! – скомандовал он. – Всех сегодня угощал. А про меня забыл? – он бесцеремонно заглянул в кулёк, выгреб оттуда горсть конфет и, отвесив мне подзатыльника, пошёл своей дорогой.

С одной стороны, это и хорошо. Этой встречей с Жарондом я мог объяснить маме свою задержку, но, с другой стороны, уж очень мне стало жалко конфет.

Мама сразу заметила, что конфет меньше, чем надо и что у меня зарёванное лицо.

– Что опять произошло? Опять этот Жаронд к тебе приставал? – негодовала она. – Я завтра ему все уши оборву.

А под этот шумок я вынул в раздевалке весь инструмент из карманов, спрятал трубку и пошёл умываться.

Когда пришёл папа, то родители решили, что завтра мама пойдёт к маме Жаронда и всё ей расскажет. Этому решению мамы я даже радовался, когда представил, как лупят этого Жаронда, и он извивается от боли от ударов ремнём. А лупили Жаронда по-настоящему, не то, что нас. Нам доставалось так, для острастки, но всё равно иногда бывало и больно. Требовалось только посильнее орать и побольше выпускать слёз. А Жаронду и это не помогало. Он молча извивался под ударами ремня, которым его охаживал отец, но потом отыгрывался на нас. Так что пощады мы от него никогда не ждали.

Следующий день для нас с Вовкой оказался самым счастливым днём. После школы, побросав портфели и переодевшись, мы побежали в наш сарай.

Трубку зажали в тиски. Линейкой я отмерил длину будущего дула и отрезал его по размеру. Пока Черёма снимал заусенцы с концов будущего дула, я зажал шпингалет в тисках и начал обрабатывать его ударный конец. Я думал, что обточить боёк будет так же легко, как и отпилить медную трубку. Но обточка шла с большим трудом. Сталь на шпингалете оказалась очень твёрдой и едва поддавалась.

Скоро я устал и сел отдохнуть, а Вовка продолжил эту работу. И вот так, сменяя друг друга, мы долго-долго выпиливали боёк для нашего пистолета.

Но, если что-нибудь очень сильно захотеть, то оно всегда получится. Поэтому и боёк мы вскоре изготовили. Для удобства в работе приклад тоже зажали в тиски. В них прикрепили к нему и боёк и пружину.

С каким же удовольствием мы смотреть на готовый пистолет! Никто из наших пацанов не имел такого, а мы с Черёмой его сделали!

Вовка достал патроны, и мы попытались сделать первый выстрел. Но он сразу не получился. То пружина, не взводилась, то она потом не спускалась. Пистолет ходуном ходил в руках во время выстрела, и мы не могли точно прицелиться.

Наконец-то догадались закрепить пистолет в тисках, и тогда он уже выстрелил.

Радость переполняла нас. Мы прыгали и орали, как дикие негры в пустыне Сахара.

Тут же решили, что завтра после школы пойдём подальше от посёлка в горы и постреляем оставшимися патронами.

Но вечером папа пришёл с работы злой и расстроенный. Оказывается, прилавок ему подсунули бракованный с поломанной охлаждающей системой. Специалисты пообещали починить его только через неделю, и тогда уже его установят на место.

Через неделю прилавок, и правда, стоял в столовой. Он сиял прозрачными стёклами в витринах и никелированной сталью на боках.

Мы с Черёмой даже подошли к нему и погладили его прохладные бока. Он был очень красивый, и мне стало так жаль, что я доставил ему столько страданий. Но об этом знали только мы с Черёмой и прилавок. Так это и осталось навеки нашей тайной.

А стрелять мы периодически ходили в горы. Потом боёк затупился, пистолет стал давать осечки, и я запрятал его в одно из секретных мест нашего сарая. Может быть, он и до сих пор там лежит.

Владивосток

2013 год

Уроки труда

Большая перемена длится двадцать минут. За это время можно купить в буфете пирожок, съесть его и поиграть в догонялки во дворе школы. А можно поиграть в яльчики, или послоняться по двору. Да мало ли что? Со временем всё это надоедало. Хотелось заняться чем-нибудь интересным.

Сегодня мне не очень-то хотелось заниматься прежними делами во время перемены. Я дожидался Черёму, когда он отойдёт от буфета. Тот с аппетитом уплетал очередной пирожок с повидлом.

– Слышишь, Вовка, – потянул я его в сторону, – ну его этот двор. Пойдём к Ардону.

– А что мы там будем делать? – как всегда, наивно смотрел он на меня.

– Что, что?! – Как меня достали его никчёмные вопросы, но справившись с секундным раздражением, я спокойно пояснил: – Камни покидаем. Сегодня тепло. Смотри, как солнце печёт. Не бойся, не опоздаем на урок, – уверенно пообещал я и показал на свои наручные часы. – У нас ещё целых пятнадцать минут в запасе.

Вовка недоверчиво посмотрел на меня, но согласился:

– А пошли. Часы у тебя идут точно, – подтвердил он и мы выбежали со двора школы. Там повернули налево к Ардону, и спустились вниз к этому нескончаемому бешеному потоку воды.

Сейчас, осенью, вода в реке зеленоватая и не такая холодная, как зимой и в ней даже можно помыть руки, не боясь их отморозить.

Из-за шума воды приходилось кричать друг другу, чуть ли не на ухо, чтобы хоть что-то услышать.

От реки шла прохлада. У огромных валунов, на которые накатывались стремительные потоки воды, стоял небольшой туман от брызг, и иногда над некоторыми из них даже светилась радуга. После скучного школьного двора, здесь мы чувствовали себя свободно и вольготно.

Это весной, когда высоко в горах таят снега, Ардон на самом деле становился бешеным. Его воды становились грязными и намного стремительнее, чем осенью. Они переворачивали огромные камни и легко тащили обломки скал далеко вниз по течению. Вырванные с корнем деревья неслись, как щепочки. Эту воду во время паводков жители посёлка не пили и не умывались ею. В посёлок провели трубу с водой из верховьев Бадки, и у нас в кранах всегда текла чистая и вкусная вода. Папа гордился этим, что люди пили чистую воду. Это он предложил проложить трубу из верховьев Бадкинского ущелья, и осуществил свою идею. А перед этим посёлок потреблял воду только из Ардона.

Я постоянно поглядывал на часы а, когда стрелка подошла к отметке возвращения, то скомандовал Вовке:

– Всё! Пора. А то опоздаем на урок, – и мы наперегонки помчались в свои классы.

***

Часы у меня на руке марки «Победа». Это недавно мы так же гуляли по берегу Ардона и копались в картонных ящиках, выброшенных из магазина.

Иногда в этих ящиках нам попадались интересные вещи. То расчёски, то мыло. Однажды мы даже нашли огромный флакон с одеколоном. Мы им так наполивались, что мама долго-долго отмачивала меня в ванне, чтобы из меня выветрился дух парфюмерии, от которой её тошнило.

Опустошённые и проверенные ящики с криком победителей мы швыряли в воду и смотрели, как они, ныряя в бешеных водах Ардона, скрывались за ближайшим поворотом.

И вот однажды, в одном из таких ящиков, я нашёл коробочку. Когда я её открыл, то поразился. В ней лежали часы. Коробочка вся промокла. Из неё даже полилась вода, когда я её открыл. Часы оказались очень красивыми. Белый корпус и зелёный циферблат.

В тот день мы перекопали все ящики на этой свалке, но для Черёмы часов так и не нашли.

Часы не работали. Даже после того, как я сушил их весь день на подоконнике, влага из них не ушла. Пришлось рассказать всё маме. Та мне, конечно, не поверила. И только когда тётя Галя после страстного допроса Вовки подтвердила правоту моих слов. Тогда мама сама отнесла часы часовщику, купила для них кожаный ремешок и разрешила мне их носить.

В классе часы были только у меня. И на уроках мне приходилось десятки раз отвечать на вопросы одноклассников, сколько же времени осталось до конца уроков. Так что, когда начинаются и заканчиваются уроки и перемены, я знал чётко. И, поэтому, на урок мы с Вовкой не опоздали.

***

После школы, когда уроки закончились, мы вместе шли домой и обсуждали наше сегодняшнее приключение.

– Что? Пойдём завтра на большой переменке на Ардон? – допытывался я у Вовки. Но тут и допытываться не пришлось. Вовка сразу согласился. По его виду я понял, что кидать в воду камни лучше, чем слоняться по двору и остерегаться задиристых интернатовцев.

На следующий день мы повторили поход на берег реки. Но через несколько дней кидать камни в реку стало надоедать. И мы решили сделать разведку вдоль берега.

Вниз по реке, сразу после спуска, находилась большая заводь. Воды Ардона проносились мимо неё с бешеной скоростью. Тут когда-то давным-давно из огромных камней построили стенку для укрепления берега, а на ней возвели большущую трансформаторную будку из кирпичей.

Мы иногда подходили к этой будке и пытались рассмотреть в щели дверей, что же там такое находится внутри неё. Но сквозь щели ничего не увидели. Из будки шёл только зловещий гул, и это нас ещё больше интриговало.

Двери будки всегда держались закрытыми на громадные замки, поэтому проникнуть в неё невозможно. Да ещё к тому же на дверях висели таблички со словами «Не влезай. Убьёт» с нарисованным зловещим черепом с перекрещенными костями. Ну точь-в точь, как на пиратском флаге.

Воды Ардона огибали естественный скалистый мыс и за нем образовалась тихая заводь, в глубине которой виднелся вход в таинственную пещеру.

Когда Ардон бушевал весной, то этот вход всегда заливало водой. Вода в заводи бушевала не меньше, чем на самом течении. А сейчас, осенью, когда уровень воды в реке понизился, вход в пещеру хорошо просматривался и к ней имелась возможность пробраться по узенькому галечному пляжу.

Вода в заводи едва плескалась от небольших волн, но в пещеру всё равно зайти в школьной форме мы не могли. Ноги бы промокли до колена.

На одной из перемен мы с Вовкой почти вплотную пробрались ко входу в пещеру. С нашей позиции мы разглядели только вход в пещеру, уходящую куда-то вглубь скалы.

Такая таинственность ещё больше будоражило наше воображение. Мы недавно посмотрели фильм «Граф Монте-Кристо» и наше воображение разыгралось. Нам казалось, что мы на самом деле нашли вход в пещеру, в которой нашёл сокровища беглец из замка Ив.

После уроков мы решили идти искать сокровища, так будоражившие наше воображение. Главное – надо надеть сапоги и взять фонари.

Вот мы снова около этого таинственного входа. Теперь можно не бояться, и смело зайти внутрь пещеры. Фонари включены, и мы двинулись вперёд.

Если идти вдоль скалы, и немного подняться на её край, то можно пройти по пляжику и без сапог, но внутри пещеры на земле плескалась вода, и именно там сапоги нам и пригодились.

Преодолев первые трудности, мы оказались в мрачной пещере, в которой стоял полумрак. Из стен торчали острые осколки камней, покрытых слизью. Шум реки почти не слышался и каждый шаг по лужам отдавался эхом от влажных стен. С них порой капали громадные капли воды. Так что скоро наши макушки стали мокрыми, и неприятные струйки холодной воды начали стекать по спине.

Пещера оказалась не очень-то и длинной. Мы обследовали все её закоулки. Но следов клада, к своему сожалению, так и не обнаружили. Зато посередине пещеры стояла железная, покрытая ржавчиной лестница, уходившая куда-то высоко вверх, а окончание её терялось где-то высоко в темноте. Силы наших фонарей не хватало пробить эту толщу тьмы.

– Ну что? – я в нерешительности посмотрел на Вовку. – Что будем делать? – и таинственным шёпотом предложил ему. – Давай полезем наверх. Лестница обязательно должна вести к какой-нибудь двери.

По его виду я заметил, что ему тоже всё интересно.

– Конечно, полезем. – поддержал меня Вовка. – Только ты впереди, а я буду подсвечивать тебе снизу.

Я взялся руками за влажные, толстые и ржавые прутья железной лестницы и полез вверх. Вовка хорошо светил и скоро стало видно, что лестница упирается в какой-то странный люк.

Я подобрался к нему поближе и попытался сдвинуть его рукой. Но это мне не удалось. Люк не сдвинулся.

– Он не двигается, – шипел я вниз Вовке и тут он посоветовал:

– А ты попробуй сдвинуть его не рукой, а спиной.

Ничего не оставалось делать, как последовать совету Вовки. Я поднялся ещё на одну ступеньку. Упёрся ногами и руками в ступеньки, подставил спину под люк и, поднатужившись, попытался сдвинуть его в сторону. На удивление, люк легко поддался и отодвинулся. В образовавшуюся щель вниз хлынул поток света, и свет Вовкиного фонаря поблек. Я ещё больше увеличил щель и вылез в какое-то помещение, оказавшись на сухом цементном полу. Следом за мной туда проник и Вовка.

В большом и чистом помещении, освещаемом через небольшие окна, расположенными чуть ли не под крышей, мы с интересом оглядывались.

– Где это мы? – в недоумении вырвалось у меня.

– Да мы же в трансформаторной будке! – с восторгом чуть ли не заорал Вовка.

И в самом деле. Из угла раздавался знакомый зловещий гул, а на серых шкафах в дальнем углу висели знакомые таблички с надписями «Не влезай. Убьёт» и такими же черепами со перекрещенными костями. Но гул из шкафов нёсся сильнее, чем слышался снаружи. И, казалось, что за дверцами серых шкафов находится трёхголовый дракон, готовый плюнуть в нас беспощадным огнём.

Обследовав внутренности будки, мы ничего интересного в ней не нашли. Только в углу валялись какие-то алюминиевые провода.

– А давай сделаем стрелы из этих проводов и уничтожим этого затаившегося дракона, – предложил Вовка. – Помнишь, как в кино Иван Царевич дрался с этим трёхголовым чудищем?

– А что? Давай! – с восторгом поддержал я его.

Мы нашли обрывки проводов покороче, выпрямили их и у нас получились самые настоящие боевые дротики.

– Огонь по дракону! – дружно прокричали мы и кинули в сторону зловещего шума свои дротики.

Но они долетели только до щита, ударились об него и отскочили. Но первый промах нас не смутил. Ведь у нас в запасе имелось ещё по несколько штук железных дротиков.

– А если подойти поближе и кинуть дротики за щит? Ведь дракон сидит за ним. Вот тогда мы уже точно поразим его! – не унимался я, распалённый предстоящим сражением.

Подойдя на несколько шагов ближе к щиту, за которым спрятался зловещий дракон, мы прицелились и по команде:

– Огонь! – бросили дротики за щит.

Наверное, мы попали в самое сердце дракона, и уже точно поразили его. Из-за щита вылетел сноп огня, блеснула яркая молния и всё стихло. Стояло неописуемо тихо. От страха и от огневых спецэффектов, мы сидели на полу и ни слова не могли сказать друг другу.

Я только моргал, и старался осмыслить, что же произошло. В глазах вращались какие-то жёлто-синие круги, вокруг всё стало серым, и я едва различил Черёму. Он также сидел на корточках напротив меня и в недоумении вертел головой. Постепенно пелена стала сходить с глаз, предметы начали приобретать знакомые очертания, а сознание возвращаться:

– Что это было? – хрипло выдавилось из полуоткрытого рта Вовки.

– Наверное, это была смерть дракона, – таким же хриплым голосом просипел я.

Тут Вовка неожиданно подскочил, как будто его кольнули в зад шилом. И, с криком:

– Ой, помогите, спасите! Бежим! – ринулся к полураскрытому люку и исчез в нём.

Невольно мне вспомнилось, как однажды я на Вовкином заду испытал остроту своего шила. Тогда он подпрыгнул точно так же. Но так сильно он тогда не орал.

Его крик, как бы и меня разбудил. Я собрался с силами, встал, поднял фонарики, рассовал их по карманам, спустился на пару ступенек вниз по лестнице и задвинул за собой люк. Сразу наступила кромешная темень. В глазах всё ещё плавали разноцветные круги, но мысль работала чётко.

«Надо делать ноги».

Включив фонарь, я осторожно, крепко цепляясь за прутья лестницы, медленно стал спускаться вниз. Внизу меня ждал Вовка. Он ошалело смотрел на меня.

– Давай, быстрее, быстрее. Быстрее бежим отсюда, – нервно бормотал он.

Мы, конечно, не побежали, а осторожно выбрались из пещеры и взобрались на косогор возле школы. Я удивился количеством бегающих во дворе учеников. Все орали одно и то же:

– Ура! Света нет! Уроков на сегодня не будет.

Оказалось, что на третьем уроке второй смены свет неожиданно потух. Особенно радовались те, у кого труды. Мастерские находились в полуподвальных помещениях, и там вообще стояла кромешная темень.

И только мы с Вовкой не ликовали. Ведь, как стало нам понятно, свет шёл в школу из этой злосчастной трансформаторной будки, в которой за щитом сидел огнедышащий дракон. Тихонечко, чтобы никто нас не заметил, мы улизнули от этой галдящей оравы и рассосались по домам.