Онкология любви. Драма женственности

– Лакина, кажется мне, в тебе что-то есть…

Я поразилась: что говорит? Ушам не верю, ну наконец-то скажет, какая я необыкновенная. Я вся обратилась в слух, но на этом признание повисло. Недосказанная фраза застряла в мозгу: дождалась… не надо, не надо бередить душу и ворошить былое. А если начинать, то с чистого листа, будто ничего и не было, но захочет ли он встречаться?

– Женя, а когда мы встретимся?

– Встретимся, встретимся, – загадочно улыбнулся Женька и поцеловал на прощанье.

Я вернулась домой обескураженная, бросилась к Василию, чтобы забыть Женьку, теперь – к Женьке, чтобы забыть Василия, и долго придется кидаться от одного к другому? Да и какая на него надежда, даже свидания не назначил, покуражился и только, нет у него никаких чувств ко мне. Главное, сама изменилась, утратила что-то сокровенное, едва уловимое, но очень важное. Нет ощущения чистоты и цельности, нет щемящей первозданности поцелуев. Так вот что означают Люсины слова: если любишь – надо ждать. Но сколько можно ждать, а главное – чего? Я не согласна ждать безнадежно, тем более унизительно, у меня есть девичья гордость.

В следующий раз мы опять встретились случайно и опять целовались, словно расстались вчера. И опять Женька не назначил свидания, и опять я терялась в догадках: что все это значит, какие у нас отношения, я его девушка или нет? Он мой парень или нет, а может, мой и еще чей-то? Я долго терялась в догадках и утешилась тем, что у нас свободные отношения и что в этом есть своя прелесть; мы встречаемся, но одновременно свободны. Явно у него есть еще кто-то, зато он не домогается: пионерский вопрос нас не разлучит.

Наступил последний весенний месяц, и встречи участились, а поцелуи приобрели оттенок чувственной страсти. Сближение радовало, но и пугало, скоро поставит вопрос ребром: или постель, или прощай. Однажды Евгений явился на экзамен и обнял меня при однокурсниках. Девчонки восхищенно воскликнули: «Счастливая ты, какого парня отхватила!» Мне захотелось крикнуть на весь мир: «Посмотрите, какой у меня замечательный парень, как мы подходим друг другу!» До дома мы шли в обнимку и беспрестанно целовались, в груди трепетало предчувствие, любовь начинается.

– Скоро ты выйдешь замуж и родишь детей, – сказал он однажды, целуя в грудь.

– Каких еще детей? – недоуменно спросила я, отстраняясь.

– Мальчика и девочку.

Я призадумалась: к чему клонит, неужели хочет жениться? Или предлагает делать незаконнорожденных детей? И вдруг в груди заныло – хочу от него родить. Представляю, как красива я буду в свадебном платье, и захотелось выведать его намерения, но я пошла в обход:

– Что-то желающих не вижу, – заметила я.

Внутри все замерло и похолодело, мне казалось, он скажет – желающий рядом. Но Евгений, глядя в небо, пространно протянул:

– Не переживай, желающие найдутся.

В груди разлилось разочарование, и я обидчиво спросила:

– Почему ты так думаешь?

– Лакина, такие, как ты, не остаются.

Он играет моими чувствами, моим будущим, а я глупая клюнула на детей, о свадьбе размечталась, а он только прощупывает: дам или не дам. Я мягко отстранилась и спросила:

– А ты что будешь делать?

– А я уеду в Магадан.

Загадками говорит, отшучивается, но дети – это не шутка, Василий о детях даже не заикался. Возможно, жениться думает, надо подождать, скоро все должно проясниться. А сейчас нужно просто ловить его взгляд, чувствовать себя соблазнительной и наслаждаться близостью. Его руки скользят по спине, я таю под его пальцами, тело становится мягким и невесомым, в животе сладостно ноет, в висках пульсирует. Меня пронизывает его дыханием, его запахом, его нежностью: я теряю голову, превращаюсь в сгусток ощущений. Хочу вибрировать и трепетать в его руках, еще острей, еще пронзительней. Вот она – настоящая жизнь, и все остальное не важно, не хочу ни о чем не думать, а только вбирать эти чудные ощущения.

Вдруг где-то внутри глубоко, в неведомой глубине задрожало и жалобно заныло, настойчиво требуя удовлетворения. Непонятное желание разрасталось, раздирало живот, требуя непонятного насыщения. Сознание помутилось: казалось, внутри сидит жадный зверь и агрессивно требует чего-то острого и пронзительного. Хочу все до самого конца, просто хочу и пропади все пропадом; сорвать с себя тряпки – и будь что будет! Но в следующий миг поймала свое сознание и ужаснулась, я что – теряю голову? «Нет!» – испуганно заорала я и оттолкнула его.

Страх и неудовлетворенность сотрясали нутро, ноги сводила судорога. Я медленно приходила в себя, словно после глубокого обморока, теряясь от новизны, – что это со мной? Я отключилась: так вот она какая, эта страсть – совершенно дикая! Даже не страсть, а наглый, безмозглый инстинкт! Какие темные силы скрыты во мне, оказывается! А ведь думала, что владею собой, но, выходит, не совсем, и даже вовсе не владею. Будь мы одни в доме, все могло бы произойти само собой, без всяких раздумий «за» и «против», даже опомниться бы не успела. Ну ладно, сегодня справилась, а что дальше? Нет, расслабляться никак нельзя, надо быть все время начеку.

Только против природы не попрешь. Почему я должна себя сдерживать, ведь это противоестественно? Весь мир крутится вокруг этого и все упирается в это. Верно, в этом есть нечто необыкновенное, Люся чего-то не поняла. Если от одних только ласк едва не отключилась, то в полной близости наверняка можно испытать нечто необыкновенное. А была бы это ерунда, то не совершались бы из-за нее безрассудства. Страсть только коснулась меня, но уже не дает покоя и распаляет любопытство. С одной стороны, это наглый инстинкт, а он с другой – обещает неземное наслаждение. В этом явно есть некое таинство.

И все получают от этого удовольствие, а для меня это запрет. Но никто толком не может рассказать, что же это такое. Пока сама не испытаешь – ничего не поймешь. Чую, еще пара встреч, и он предъявит ультиматум: или – или. Однако больше всего пугает собственная страсть, чувствую: однажды она накроет с головой. Если разобраться, моя любовь никому не нужна. Мужчин не трогает ни чистота, ни верность, им не нужна моя душа – они хотят только тела! И не дождусь я никакой любви, а молодость быстро проходит.

Нерешительная я, другая бы на моем месте переспала бы пару раз и потребовала жениться. И для кого мне беречь девственность, как не для него? Или что, опять неизвестно кого ждать? Да они все будут требовать тела! А если не решусь – потеряю Женьку. Столько ждала его, и вот теперь, когда у него просыпается интерес ко мне, должна потерять? Я прикипаю к нему сердцем, пропитываюсь его запахом, проникаюсь его словами, его руками, его губами – должна отдать его другой?

Когда долго не вижу его, теряю интерес ко всему, и все во мне увядает. Хочу днем и ночью чувствовать его дыхание и тепло, хочу расцветать в его объятьях. Я не хочу оставаться одна, я сделаю все возможное и невозможное, я добьюсь его любви, он будет моим!

У кого бы спросить совета? Мать твердит одно: «Нельзя, иначе бросит». А сердце стучит: если не решусь – бросит. Мне кажется, что слово «дети» – это хороший знак. У нас будут красивые дети, и он будет хорошим отцом. Поеду к Люсе, может быть, она изменила взгляд на это?

Люся встретила меня без радости и предупредительно заявила: «Сессия». Мне стало неловко, но я подавила обиду.

– Сдала экзамен и приехала к тебе, поговорить надо.

– Сессия, – повторила она укоризненно.

– Ну что заладила «сессия, сессия», что, сильно переживаешь из-за нее? Нашла, о чем волноваться: сдадим, опять придет твоя сессия!

– Что ты несешь, подумай! – возмутилась она.

– А что ты несла осенью, уже забыла? Так я напомню: пропади пропадом университет, и жить не хочу! Не ты ли голосила? А сейчас личная жизнь наладилась, коль в учебу ударилась?

– А у тебя что, случилось что-нибудь? – смягчилась Люся.

– Пока нет, но вот-вот случится… Василий меня бросил, а сейчас Женька бросит, если не отдамся.

– Ну и что из этого? – спросила она грубо и холодно. Мне сделалось гадко, выходит, что ее бросать нельзя, а меня можно. Захотелось развернуться и уйти, но я пересилила себя.

– Ты же знаешь, как я ждала его, посоветуй, подруга, что делать? – Я напряженно смотрела на Люсю, но ее лицо было непроницаемо.

– Да черт с ним, с этим Василием, не любила его, но Женька совсем другое. Чую сердцем, если не решусь – потеряю.

– Ну и что ты от меня хочешь? – резко спросила она.

– Страшно мне, что если потом бросит, как тебя твой… Люсь, посоветуй, осенью ты категорически заявляла «ни в коем случае». Но ты была горем убита, а сейчас что думаешь? Неужели они все бросают? Люся, ну скажи же что-нибудь! Почему ты молчишь?

– А сейчас ничего сказать не могу…

– Люсь, у меня нервное состояние, я как потерянная и не знаю, как поступить, ведь жизнь решается. А мне даже совета спросить не у кого, только на тебя и надеялась…

– А я ничего не знаю, поверь, это сущая правда.

– Как, не знаешь? Ты всегда такая уверенная была, все знала, ты мне как старшая сестра. Помнишь, ты мне говорила: если любишь, надо ждать и верить, и я ждала, но сколько можно ждать, когда они только одного требуют?

– Теперь я ничего не знаю, может, она и бывает, эта любовь… у кого-то, жди, может, замуж предложит.

– Не очень-то сейчас предлагают, все больше в постель тянут, по залету выходят. Люся, посоветуй, что делать?

– Делай, как сердце подскажет.

– Так значит, ты считаешь, что на это можно пойти?

– Я тебе этого не говорила, поступай, как знаешь. – Люся произнесла эту фразу так холодно и жестко, что сжалось сердце: разговор бесполезен. Никто ничего посоветовать не может.

– А как у тебя дела?

Она мгновенно оживилась и защебетала:

– Встречаюсь с парнем, у нас учится, живет в нашем общежитии, пойдем, познакомлю.

Миша лежал на койке и даже не шелохнулся, когда мы вошли. Люся кружила вокруг него и ворковала: «Мишенька, познакомься с подругой. Кушал ли, или все дуешься, может, чайку поставить? Дружочек, ну, посмотри, какой солнечный денек выдался, или тебе кофейку сварить?» Однако Мишенька даже не привстал, а только чуть повернул голову в мою сторону. Люся подобострастно заглядывала в его глазки, гладила по головке, игриво виляла задом. Но Мишенька только отворачивался, как от назойливой мухи. Люся уговаривала его, как ребенка, а он, как маленький мальчик, надувал губки, и казалось, вот-вот забьется в истерике. Мне сделалась гадко, и я подумала, а мне с дороги даже чаю не предложила, я здесь лишняя. Да он просто хам, а она устилается перед ним, словно все ее будущее зависит от него. К горлу подступила дурнота: ну то, что она с ним живет, это ясно. Только непонятно, почему так унижается? Маленький бирюк, с ляжками и пивным животиком и это в 20-то лет! Вместо того чтобы встать перед женщинами, он всем видом демонстрирует пренебрежение к нам. И перед этим уродом Люся выворачивается наизнанку. Противно смотреть на это безобразие, вон отсюда!

– Люсь, пожалуй, я поеду.

Она не стала меня останавливать, напротив, даже обрадовалась.

– Я провожу тебя, мне за молоком надо. Миша очень любит молоко, а его быстро разбирают, утром я уже бегала, но его еще не привезли.

– Люся, как ты можешь пресмыкаться, ведь он измывался над тобой, да еще при мне? А ты, как побитая собачонка, бежишь за молочком, что с тобой, Люся, отчего ты переменилась? – прорвало меня.

– Нет, это вовсе не так, ты ничего не знаешь, он неплохой, мы вчера поссорились, а он обидчивый, но отходчивый, – скороговоркой оправдывалась она.

– По чьей вине поссорились? – перебила я. Люся виновато потупилась. – Объясни, отчего ты, веселая и независимая, превратилась в жалкую прислугу?

– Нет-нет, ты ничего не поняла, все совсем не так, – заверила она, однако слова бессильно повисали в воздухе. Мне подумалось, что она пытается убедить не столько меня, сколько саму себя. В груди больно защемило, так вот она какая женская доля, неужели и мне придется так унижаться? Нет, никогда, я до этого не опущусь, уж лучше одной остаться, чем попасть в рабство.

– Люся, разве это любовь? – спросила я резко.

Повисла тяжелая тишина. Было такое ощущение, что я угодила прямо в больную точку. Люся отвела глаза и понуро призналась:

– Татьяна, мне замуж пора.

– Да любишь ли ты его? – Она не ответила, но на ее лице обозначилось выражение виноватости. – Не любишь, но рассыпаешься перед ним, отчего?

– Я же сказала: мне замуж пора! – настаивала она.

– Но не таким же способом.

– Я виновата перед ним, – опустив голову, пробормотала она.

– И что, всю жизнь будешь ползать на коленях или только до загса?

Она стояла передо мной совершенно обескураженная.

– Да и чем же ты провинилась? Ну ошиблась, и что теперь – всю жизнь будешь виновата? И никакая это не провинность, а несчастье. Да кто сейчас девочками выходит? Другие с детьми выходят и не чувствуют никакой вины. – Мне захотелось возмутиться так, чтобы она поняла, что нельзя унижаться, но вдруг ужалила ядовитая мысль: что если и на меня нападет такой страх? И я взмолилась:

– Люсенька, но ведь ты даже не любишь его, а пресмыкаешься, будто он твой последний шанс? Ты молода, симпатична, ты еще встретишь любовь.

– Мне двадцать один, мне замуж пора! – сухо отрезала она.

– Но не тридцать один, да я бы и в тридцать не стала бы выходить таким способом, да еще без любви, – истошно доказывала я.

– Я не хочу оставаться одна, – гневно ответила Люся.

– Подумай, что ты несешь, – в такие годы боишься остаться? Это же просто смешно, я даже не помышляю ни о каком замужестве. А как же любовь, ты от нее отказываешься, ведь мы столько говорили о ней?

– Какая уж теперь любовь мне, устраиваться надо…

– Устроиться можно и в тридцать! Да что ты уперлась в это замужество, еще образование не получила, а заладила: замуж, замуж, замуж, будто речь идет о жизни и смерти! Ей-богу смешно, да что с тобой происходит?

– Сама ничего не понимаю, страшно мне, вот и все, устраиваться надо.

– Люсь, неужели ты хочешь одиночество вдвоем?

– Это все равно лучше, чем совсем одной.

Ее откровенный страх потряс меня. Нездоровая зависимость и невротическое желание заполучить мужа невольно передались мне. Я долго не могла опомниться от разговора, в голове вертелись мучительные вопросы: неужели на любовь нет даже надежды, неужели и мне придется пристраиваться? Неужели и у меня осталось мало времени? Мне казалось, я еще девочка, и рано озадачиваться замужеством, но, оказывается, уже пора, и мне угрожает одиночество. Но как и почему всего за один год из свободной жизнерадостной девушки Люся превратилась в жалкую курицу? Неужели и я через год стану такой же жалкой и буду рада за любого мужика пойти?

Разговор с подругой расстроил нервы, я даже забыла, зачем приехала. Люся была единственной душой, с кем я могла свободно говорить о любви, все остальные о ней даже не заикались, а говорили, надо замуж. И вот эта замечательная и необыкновенная Люся отступилась от любви, променяла любовь на устройство. Выходит, у меня больше нет подруги. Как связалась с мужиками, словно бес в нее вселился, и что они с ней сделали? То она завывает от горя, то перед мужиком унижается, которого и мужиком-то назвать трудно. А со мной даже знаться не желает, однако она очень искренна. Никто ничего не может посоветовать, только самой решать свою жизнь, вот что я поняла. А сердце подсказывает: не хочу его терять, и значит, надо отдаваться, но вдруг бросит? Ну, хоть бы кто-нибудь подсказал, как быть, может, с мамой поговорить?

– Мама, скажи, все мужчины бросают после этого?

– Да нет, не все, некоторые, напротив, привязываются.

– Даже так? – удивилась я и подумала, можно рискнуть.

– Бывает и так: захочешь бросить, да никак не отвяжешься.

– Мама, так как же узнать, бросит или привяжется?

– Заранее трудно: одному надо дать, а другому ни в коем случае! Тут чувствовать надо.

– Но как же без опыта чувствовать?

– А почему ты заговорила об этом, – встревожилась она, – глупость задумала?

– Этими глупостями мои подруги давно занимаются…

– Что, в подоле принести хочешь? – злобно закричала мать. – Да отец разорвет тебя! Стыд-то какой от соседей! Или что – аборт делать?

Я перепугалась, а когда она успокоилась, я осторожно продолжила:

– Сейчас через постель выходят замуж.

– Но твоего Женьку этим не возьмешь! – возразила она.

– Мама, но ты же сама сказала – не угадаешь.

– Выйди сначала, а потом и делай, что хочешь!

– Мама, но как же я выйду, если меня из-за девственности бросают?

– Кто полюбит, тот предложит.

– Но я люблю Женьку и не хочу его терять, как мне быть?

– Другой найдется, а твой Женька все равно в мужья не годится: болтается от одной к другой.

– Откуда ты знаешь?

– Поживешь с мое, тоже будешь знать.

– Ты хочешь сказать, что он на мне не женится?

– Таких, как он, женить надо, а ты растяпа, тебе его не поймать!

– Я не хочу никого ловить, я по любви хочу.

– Ну, дай Бог, дай Бог, я вот жизнь прожила, а любви так и не видала.

Разговор с мамой окончательно выбил меня, единственное, что я поняла: пока на своей шкуре не испытаешь – ничего не узнаешь. Чем больше пытаюсь разобраться в этой половой жизни, тем больше запутываюсь, а времечко-то летит, уже 21 год пошел, через пару лет замуж пора… а за кого? Главное, во мне самой что-то назревает, вот-вот жизнь переменится. Чувствую, как организм стремительно развивается: белая грудь наливается, губы внизу набухают, живот подает сладостные импульсы, сердце замирает – все во мне живет в предчувствии потрясающих перемен. С каждым днем я наполняюсь соками, мое естество готовится к главным событиям: стать женщиной и матерью. Мое тело созревает, как сочный плод, еще немного и мне откроется чудесная тайна. И с каждым днем во мне нарастает тревога: что ответить, если поставит вопрос ребром? Нельзя, чтобы застал врасплох, надо все взвесить и определиться, хотя бы для самоуспокоения. Чем больше думаю, тем больше запутываюсь, в голове неразбериха, я хватаю тройки, а в прошлом году, когда не было любви, сдавала на «отлично». Конечно, можно поинтересоваться, собирается ли он жениться. Но так можно и отпугнуть, девушка не может брать на себя мужские обязанности. Но если даже решусь спросить, а он ответит: нет? Ведь и тогда не смогу оторваться от него, а как после этого встречаться? С каждым днем все больше привязываюсь к нему, впитываю его в себя, проникаюсь его словами, его интересами, это скоро произойдет. А для кого мне себя беречь, ведь я ждала его, но вдруг бросит? Мысли мешались, путались и разбегались, и вдруг в голове прояснилось: это неизбежно. Ничего решать не стану, пусть все идет своим чередом, в нужный момент сердце подскажет, может, замуж предложит?

Школьная подружка влетела, как бешенная, и прямо с порога застрочила:

– С Женькой встречаешься, как у тебя с ним, давно виделась?

– Вчера, все хорошо было, а что случилось, толком скажи?

– Видела его с Лидкой Нахабиной.

– Не может быть, – возразила я, – может, ты обозналась.

– Своими глазами видела сегодня!

Все во мне упало, сейчас, когда мы стремительно сближаемся, когда он почти влюблен, и все кончено? Оказывается, у него еще Лидка, но как же это понимать? Нет, это не вмещается в голове, не верю, тут что-то другое…

– У них дружный класс и они часто встречаются, может, вместе с вечеринки возвращались? – робко предположила я.

– Может быть, – предположила подруга, – но надо проверить.

Какое-то недоразумение, утешала я себя, все прояснится, не надо расстраиваться, да какая она ему пара? Ни рожи ни кожи, и ростом ему по пояс, ну и соперница, к ней даже ревновать стыдно.

– Завтра я узнаю у ее сестры, спрошу издалека, – предложила подруга.

– Хорошо, только про меня не говори.

Но как прожить с этой новостью до завтра, как заснуть, когда Лидка занозой засела в голове? И какая подлость, он почти меня раздел и кажется влюбленным. Нет, это нельзя так оставлять – немедленно все выяснить!

– Почему завтра? – сорвалась я. – Сегодня, сейчас пойдем!

Взвинченные и запыхавшиеся мы взбежали на пятый этаж и позвонили, в голове стучала одна-единственная мысль – только бы застать! Дверь открыла сестра, и удивленно спросила:

– Что это с вами?

– Лида дома? – выпалила я.

– На экзаменах. У вас такие лица, будто стряслось что-то.

– Да мы, да я, нет, ничего, только узнать хочу, правда, что она с Женькой встречается?

– А вам-то что за дело? – совсем недоумевая, поинтересовалась сестра.

– А то, что я с ним тоже…

– Она завтра приедет, у нее и выспросишь, но они встречаются.

Внутри ухнуло – правда. А я-то думала на любовь похоже, довериться хотела, так что же, все рушится? Так долго ждала, боролась за него, но почему именно сейчас? Мозг стучал и настойчиво искал выход, вдруг пронзило: а что если он с ней спит? Эта мысль разрасталась в дрожащий ужас: она отобьет его, как та баба – Василия! И что я расстроилась, возможно, мое положение гораздо лучше? Мужики спят с доступными, а женятся на недотрогах, поматросит и бросит. Возможно, уже надоела, замену ей готовит, а потом мне будет замену искать? А я за чистую монету принимаю, его томные взгляды, поцелуйчики – одна фальшь. Хорошо, что еще не отдалась, мама права: ему опасно доверяться.

Я шла к сопернице, а в душе шевелились осколки надежды: а вдруг они уже расстались? Однако Лидка радостно подтвердила:

– Да, мы встречаемся.

Жгучая боль разлилась внутри – это конец. Я потерялась и не знала, что еще можно сказать и тем паче сделать. Я хотела ретироваться и обдумать все дома, но Лида предложила присесть. О чем с ней говорить, подумала я, и что тут можно исправить? Однако соперница повела себя уверенно.

– Наглец, он воображает, что буду терпеть разврат? Неужели надеется, что на глупость пойду? Нельзя выходить за распутного парня! Не знаю, может, тебя такой муж устраивает, но мне такой не нужен! – гневно заключила она. Да он еще и не предлагает замуж, мысленно усмехнулась я.

– Неужели тебе такой гуляка нужен? – спросила Лидка, буравя меня черными глазками. – Как с ним детей воспитывать?

Ее лихая наглость и курьезность ситуации сбили меня с толку: отдаваться опасно, замуж нельзя, так что же с ним делать?

– Что молчишь, или тебя устраивает, – напирала Лидка, вглядываясь в мои глаза, – как с гулякой детей воспитывать?

Но чем больше она распалялась, тем сильнее нарастало сомнение в искренности ее слов.

– Или тебя устраивает такой муж? – повторила она, повышая голос.

– Нет, не устраивает, – растерянно ответила я, недоумевая, какое ей до меня дело? И тут осенило: она с ним спит! Хочет от меня избавиться. Женька – бабник, только я хочу во всем разобраться сама.

– Он сделал нам больно, унизил нас, он считает нас тряпками. Да что он возомнил о себе? Нельзя это так оставлять, надо ему отомстить! – кипятилась Лидка.

– Как отомстить? – растерянно спросила я.

– Надо бросить его одновременно, пусть поймет, что над нами нельзя издеваться! Вот он придет, а ты выскажи и брось его, а потом я!

Однако, какая же ты умная: я брошу, а ты останешься, мысленно усмехнулась я.

– Лида, у меня экзамены, я пойду.

– Так ты его бросишь?

– Ну что же с ним еще делать?

– Так ты ему все выскажешь, да? – переспросила она капризно. Я невольно подумала: ну и хитра татарка, за дурочку держит, но я неуверенно кивнула.

С ходу решать нельзя, если разобраться – все они бабники. Я так долго добивалась его внимания, и сейчас должна рвать, потому что обнаружилась любовница? Да она и раньше была, и я догадывалась, так почему сейчас возмущена? Надо же ему с кем-то спать… вот и спит с ней, а меня бережет в жены, иначе зачем ему со мной возиться? Конечно, это пошло и гадко, но что делать – мужчины так устроены, только я хочу услышать от него самого. Надо разобраться, а бросить всегда успею. Возможно, к обеим присматривается, решает, с кем лучше? Однако имеет право. Не буду ничего не решать, посмотрю, что дальше будет. Мама говорит, женщина должна терпеть, подстраиваться и быть артисткой. Только ситуация слишком унизительная, хватит ли у меня сил выдержать эту грязь? Так я рассудила и вроде успокоилась в печальной безысходности, как накатила злоба, кого же он любит, на ком собирается жениться? Или никого, и вовсе не собирается жениться? Вот именно – болтается от одной к другой, ищет, кто бы дал, а я должна безропотно ждать. А может, надумает жениться лет через десять, когда я состарюсь?! Да и стоит ли унижаться, чтобы выйти замуж, а потом от страха трястись: вдруг бросит?

Да он уже душу вымотал! Вот сижу и жду, когда до меня очередь дойдет, а он развлекается. А я сейчас хочу чувствовать себя девушкой, но только и делаю, что дни и часы считаю, поцелуев, как милостыню, жду! Я переживаю, а он с другой валяется. Сейчас сама могу его послать, а с детьми – уже не смогу. Или дожидаться, пока Лидка родит и женит его? А вдруг обе залетим, так что, он на обеих жениться должен, разве о такой любви я мечтала? Самой бросать легче, чем ждать, когда тебя пошлют. Скоро экзамен, а у Женьке другая, и ничего не понятно, кого любит, нервы уже на пределе. Я не могу ждать, я хочу ясности! Интересно, дома он или с Лидкой милуется? Вместо сопромата, я должна гадать на кофейной гуще – с кем он и где? Нет, терпеть нельзя, надо что-то делать! В домашнем халате я побежала к телефонной будке, но, набрав номер, я растерялась, с чего начать: с Лидки, с себя, или с бабника? А он ответит, я тебе ничего не обещал, и как же глупо буду выглядеть.