Антарктика: времена года. Страницы из полярного дневника

В 1930 году в столице Уругвая был проведён Чемпионат Мира по Футболу. Этот футбольный форум навсегда войдёт в историю мирового футбола, как единственный турнир такого масштаба, проведённый в пределах черты одного города. Специально к чемпионату в самом центре Монтевидео был возведён 120 тысячный (ныне вместимость составляет около 80 тысяч) футбольный стадион «Сентенарио», на котором, в драматичном финале футболисты сборной Уругвая обыграв аргентинцев, стали первыми в истории Чемпионами Мира по футболу. Сегодня город доминирует в футбольной жизни Уругвая, 90% населения которого интересуются тем или иным образом футболом.

Артигас – отец уругвайской нации

Артигас, Хосе Хервасио (1764—1850), заслуживший титул «отца уругвайской нации», родился 19 июня 1764 в Монтевидео.

В 1810 Артигас присоединился к повстанцам Буэнос-Айреса, воевавшим против испанцев. Повстанцы осадили Монтевидео, и в июне 1811 повстанцы освободили Монтевидео. Поняв, что Буэнос-Айрес намеревается присоединить Восточный берег к своим владениям, Артигас атаковал аргентинские войска, разбил их в битве при Гуаябосе 10 января 1815 и вынудил покинуть Монтевидео. Впервые власть перешла в руки правителя-уругвайца.

30 ноября 1972

Утром, получив паспорта, садимся в туристический автобус и едем осматривать город. Проезжаем по фешенебельному району города. Шикарные коттеджи ни один из них не похож на другой и все они утопают в зелени. Парламент, обзорная экскурсия, зал заседаний. Экскурсовод показывает на несколько кресел в последнем ряду «это для коммунистов». Чистота и порядок, и что удивительно, как мне пояснили, все уборщицы – мужчины. Я спросил, а где же женщины? «Дома, у них дети» – последовал ответ. Кстати, в магазинах, магазинчиках, в торговле с лотков на улицах, в барах – везде работают мужчины.

Рассказывал и разговаривал экскурсовод только на английском.

Дети разных народов

После обеда на судне идем осматривать город «тройкой» (наш доктор Юра, ботаник Николаев и я). Осматриваем центральную площадь с величавым монументом самому великому человеку Уругвая – Артигасу. Много скульптурных монументов знаменитостей на конях установлено по всему городу. Уважают и чтят уругвайцы свою историю. Эх, нам бы любить свою историю, да так же!

Трое на улице за границей

Идем по центральной улице. «Доктор Живаго» – читаем рекламу у кинотеатра. А среди нас мало найдется тех, кто читал эту известную на западе книгу Бориса Леонидовича Пастернака, удостоенного за этот роман в 1958 году Нобелевской премии по литературе. Роман – это искренний рассказ о нравственном опыте поколения, к которому принадлежал Пастернак, а также глубокие размышления об исторической судьбе страны.

Парламент

Ближе к вечеру, проводив Николаева до судна, пошли прогуляться по необычайно красивому вечернему городу. Слышим рядом литовскую речь. Я поздоровался по-литовски (студенческую практику два месяца я проходил в Вильнюсе). Два мужчины удивленно посмотрели на меня. Они очень обрадовались нам. Недолгая беседа. Перебивая друг друга, они торопились рассказать нам о себе, как они скучают по родному Каунасу и о том, как они попали в Уругвай. Это все война виновата… Выпили по мартини и разошлись – мы опаздывали на судно.

Дневные сутолоки

Ближе к вечеру

1 декабря 1972

Мы идем по Уругваю (Бардин, Николаев Володя, Семенов Юрий – наш Доктор)

Утром к нашей компании присоединился Геннадий Бардин – наш непосредственный начальник на год зимовки. Ходим, глазеем по сторонам, заходим в магазины – все для нас дорого, не с нашими валютными ресурсами «гулять по Уругваю». Я уговорил своих коллег сходить в зоопарк. Спрашиваем прохожих, как пройти, нам объясняют, что в городе два зоопарка, который? Выбрали, который на окраине города. Пришли. Просторные вольеры, тропическая зелень, по газонам бродят нечто вроде страусов, интересный террариум, много слонов прогуливаются среди пальм и пр.

Монумент колонистам-переселенцам «Фургон», 1930

Монумент колонистам-переселенцам «Дилижанс», 1953

Впечатления после этой экскурсии были превосходные и стало ясно, что наши зоопарки и Ленинградский, и Московский и даже Киевский – это просто зверинцы с клетками, это просто коммунальные квартиры для животных – их нельзя называть Зоологическими Парками, как бы этого не хотелось.

Коренные жители Монтевидео славятся своим умением приготовлять очень вкусное блюдо из говяжьего мяса под названием «асадо». Решили попробовать. Зашли в ресторан.

Обычное парное мясо тут же жарят на вертеле и подают на большом блюде. Великолепное разнообразие специй. Невольно вспомнил, как меня угощали шашлыками в горном Степановане (Армения) это изумительное воспоминание о Кавказе, его гостеприимстве и особенно дружеском отношении к нам, ленинградцам, останется у меня на всю жизнь.

Решили посетить кинотеатр, в который замполит заходить нам не рекомендовал. Фильм (таких в России не показывали) – «Дом наслаждений». Нас проводили в зал, где уже заканчивался фильм. Помогли найти в темноте свободные места. Минут через пятнадцать фильм закончился, включили свет. Ждем начало следующего сеанса. Осмотрелись вокруг и к нашему удивлению недалеко от нас увидели знакомые лица замполита, капитана и еще несколько знакомых с нашего судна. Мы все, конечно, дипломатично с улыбкой отвернулись.

2 декабря 1972

Весь город бурлит – идет подготовка к съезду компартии Уругвая. Улицы в центре города заполнили демонстранты. На одной стороне площади коммунисты с красными знаменами, на другой – фашисты со свастиками. На тротуарах и на проезжей части разбросаны листовки. Стены университета оклеены плакатами. Все перемешано и коммунисты и фашисты. И там и там горячие призывы и речи, бурные овации. А когда митингующие устали от эмоций, то они смешались в единую толпу и все дружно ринулись в ближайшие бары (а их тут много) пить пиво. И не понятно, где коммунисты, а где фашисты – все они уругвайцы – все друзья.

Вечером мы покидаем Монтевидео. Нас провожают стаи крикливых чаек. Проходим мимо «Адмирала графа Шпее».

Неунывающий и поющий солнечный Уругвай и его прекрасная столица – Монтевидео постепенно таяли в лучах заходящего солнца.

В 1980 году в составе 25 САЭ на белоснежном лайнере «Эстония» я с друзьями по предстоящей зимовке на станции Молодежная вновь посетил эти края, но теперь это была столица солнечной Аргентины – Буэнос Айрес. Та же мутная Ла Плата, тот же прекрасный язык общения – испанский.

3—6 декабря 1972

Идем полным ходом. Встречный ветер гонит большую волну с белыми барашками. Дело к шторму. Похолодало. Одеваемся теплее. Входим в 40-е широты.

На нас повеяло дыханием Антарктиды. Стало больше разговоров о зимовке. «Старики» вспоминают прошлые экспедиции. За месяц мы сдружились и привыкли каждый день встречаться на этом маленьком уютном плавучем пятачке. Распадается дружная, только что созданная семья – кто на Молодежную, кто на Ленинградскую, а кто на Беллинсгаузена. Все как-то притихли, не слышно смеха, исчезли байки и анекдоты – чувствуется как приближается цель нашего путешествия, скорое расставание и неизвестно встретимся ли мы когда-нибудь или где-нибудь снова.

Выключили кондиционеры. Включили отопление

Между 40° и 50° ю.ш. проходит так называемый фронт антарктической конвергенции – место встречи схождения относительно теплых вод умеренных широт и холодных антарктических вод (конверго – схождение). На этой границе резко меняется температура воды, воздуха, органическая морская и воздушная жизнь. Но не всегда эту границу можно зафиксировать только, скажем, по изменению температуры воды на поверхности. К тому же это не линия, а зона, где смешиваются две разные водные массы. Зона эта имеет сложное вертикальное строение в толще океана. Она смещается то к северу, то к югу в зависимости от времени года, интенсивности течений и циркуляции в атмосфере. На нашем судне, как научном, ведутся постоянные наблюдение при пересечении этой зоны: океанографы постоянно опускают батометры на разные глубины, фиксируя температуру воды, соленость на разных глубинах.

Капитан постоянно позиционирует судно, регулируя обороты винта, чтобы трос лебедки опускался вертикально. Нос судна должен быть постоянно направлен к волне.

Буревестник

7 декабря 1972

Появились стаи антарктических птиц. Гигантские буревестники. Много капских голубей, которых моряки ласково называют «пеструшками», много мелких птиц – качурок (морские ласточки). Громадные волны то высоко поднимают, а затем плавно опускают в бездну наше судно как на гигантских качелях. За кормой в тумане висят альбатросы. Ночью они не следуют за кораблем, предпочитая охотиться за поднявшимися к поверхности кальмарами и крилем, а утром постепенно собираются за кормой, привлеченные всякой мелкой живностью в потоке воды от винтов судна.

8 декабря 1972

Самыми крупными из самых крупных летающих птиц на земле считаются странствующий и королевский альбатрос. Размах их крыльев может достигать в среднем чуть менее 3 м. Взрослые птицы могут достигать веса 8 кг, что сравнимо с весом крупного лебедя.

Для моряка появившиеся в воздухе птицы всегда служат верной приметой близости суши. Ведь, как бы далеко ни улетали в море чайки, они обязательно возвращаются на берег. Но если в море увидишь парящего огромного альбатроса, знай, что до земли очень далеко.

Альбатрос

Альбатрос – типично океаническая птица. Он и кормится, и отдыхает, и даже спит в открытом море.

Альбатросы – вечные странники моря; они способны совершать огромные воздушные путешествия, преодолевая тысячи миль. Известен случай, когда альбатрос, окольцованный на острове Кергелен в Индийском океане, вторично попал в руки людей у Южной Америки, то есть за 10 тысяч километров от места кольцевания.

Для полета альбатрос использует не столько силу своих мускулов, сколько воздушные потоки, отраженные от склонов волн. В тихую погоду эти огромные белые птицы обычно сидят на воде. Предчувствуя наступление штиля, альбатросы покидают эти районы. Так же ведут себя и родственные им буревестники. Недаром моряки связывают поведение тех и других с приближением штормовой погоды. Это нашло свое отражение и в самом названии птиц – буревестники. В открытом море в ветреную погоду эти птицы часто сопровождают суда. Они часами висят за кормой в воздушном потоке. Не шевеля, а лишь покачивая крыльями, альбатрос легко настигает судно, обгоняет его, описывает вокруг широкую дугу, а затем надолго «повисает» за кормой, дожидаясь, когда из камбуза выбросят что-нибудь съедобное. Он плавно приводняются, долго складывает длинные крылья, собирает пищу с поверхности воды и на какое-то время теряется из вида, а затем вновь догоняет судно.

Вижу Антарктиду

9 декабря 1972.

На экране радара многочисленные айсберги, прячущиеся в тумане. Некоторые из них больше километра в поперечнике.

Пересекаем пролив Дрейка. В 1548 году эти воды бороздили корабли под командованием знаменитого английского пирата Фрэнсиса Дрейка.

Часовые пролива Дрейка

Южные Шетландские острова тянутся параллельно Антарктическому полуострову на протяжении полутора тысяч километров. Наша цель только один из них – остров Короля Георга, в самой середине архипелага.

Остров Короля Георга (Ватерлоо), входит в состав Южно Шетландских островов. Больших островов в архипелаге 11, а мелких – около сотни. Два широких океанских пролива омывают берега острова: с севера – пролив Дрейка, с юго-востока – пролив Брансфилд. В заливе Максуэлл — на берегу бухты Ардли расположена советская антарктическая станция Беллинсгаузена. Здесь в западной части острова, на полуострове Файлдс, ледниковый купол, покрывающий остров, уступает место каменной свободной ото льда суше. Размеры этого «жизненного пространства» весьма скромны: длина не более 10 км, ширина – около 3 км.

Острова уже совсем близко: море вокруг сплошь в прыгающих—ныряющих пингвинах. Кормящихся пингвинов в плохую погоду трудно разглядеть среди волн: торчат только голова и кончик хвоста. Но на пути от колоний к местам нагула и обратно стаи птиц двигаются по поверхности, постоянно выпрыгивая из воды, как дельфины.

10 декабря 1972

9.00 утра. Ранним утром НИС «Зубов» вошел в пролив Брансфилд. Справа по борту живописные берега островов архипелага, и, наконец, величественный мыс Саффилд отступил за корму. Судно вошло в залив Гуардия Насьональ, в глубине которого цель нашего путешествия – бухта Ардли.

«Зубов» бросил якорь около небольшого островка Альбатрос. Обрывистые берега, неприступные ледниковые барьеры и отливающие серебром бесконечные равнины ледника. Слева белоснежный остров Нельсон (Лейпциг) – отливающая голубизной бухта Эджелл, а справа ледяной барьер острова Короля Георга. На берегу бухты Ардли расположена советская антарктическая станция Беллинсгаузена. Над нами кружат два вертолета – это нас приветствуют полярники с чилийского корабля «Piloto Pardo».

Около 11 часов вдали показался катер с представителями нашей станции, на борту которого находился начальник станции 17 САЭ – Артур Чилингаров. Сделав два круга, катер пришвартовался к борту нашего судна.

«Зубов» бросил якорь около небольшого островка Альбатрос

Через полчаса с первым же рейсом катера я был на берегу. Первыми кто встретил меня на берегу были местные аборигены – антарктические пингвины с черной полоской над подбородком, как ремешок у каски английского полисмена (поэтому их полярники называют «полицейскими»). Это был как бы «таможенный контроль» при переходе границы другого государства. Меня тщательно осматривали, а я тоже уставился на них – это были живые пингвины и удивительно, что они такие маленькие и шустрые. Мои знания об Антарктике были не просто нуль, а – Нуль.

Итак, я получил разрешение от аборигенов антарктической страны пройти на их территорию, именуемую – Антарктика.

На галечной морской террасе, примерно в 200 м справа расположены домики станции Беллинсгаузен. Метрах в ста слева расположилась чилийская станция База Эдуардо Фрей. Между станциями протекает ручей Станционный. Он вытекает из озера Китеж – самого крупного водоема на полуострове Файлдс. Это главное водохранилище станции. Ручей довольно таки внушителен весной, когда вокруг тают снежные сугробы, накопившиеся за зиму вокруг домов. Около ДЭС ручей создал довольно глубокое ложе, образовав небольшой водоем.

Бросив свои вещи на борт подошедшего вездехода, я пешком направился в указанном мне направлении – «зеленый домик» на левом берегу ручья Станционного, т.е. напротив основных строений станции. Северный берег ручья – галечник, южный – ледяной барьер высотой около метра, а местами до двух. Вброд перешел живописно бурлящий кристально чистый ручей, вскарабкался на ледяной, берег и в метрах 100 увидел «зеленый домик». Стучу, как мне сказали, в среднюю дверь. Вышел человек с взлохмаченной полуседой бородой, прямо-таки Карабас-Барабас, – это Юра Иванов, хозяин этого дворца Изумрудного города. Горячие объятья, мои поздравления с окончанием зимовки, взаимно – пожелания удачной зимовки и пр., после чего мы вошли в дом. Полумрак, но привыкнув, я осмотрелся. Квартира – из двух помещений: тамбур—прихожая и жилое-рабочее (10 м кв.). Справа – кровать, слева – стеллаж, заставленный аппаратурой. В торце – рабочий стол. Маленькое оконце (500х500) мм. По всему потолку развешены консервные банки – снег на крыше тает – крыша протекает, с потолка весенняя капель мелодично журчит в пивной таре. Пока я, выходил из шока, осматривался, что-то спрашивал, хозяин исчез (второй раз мы встретились случайно через год в ААНИИ, он узнал меня, я его – нет: передо мной стоял небольшого роста чистенький симпатичный мужчина с широкой улыбкой на лице).

Первый взгляд на мое жилище

Пришли Чингиз и Юра Ромашов – инспекция рабочего места и составление акта приемки рабочего места. «Плохо, грязно, свинарник» – ворчал Чингиз (в 25-ю САЭ я зимовал на Молодежной с Чингизом и Юрой Ромашовым – узнал, какие они были оба чистюли).

Беглый осмотр аппаратуры показал, что система в нерабочем состоянии.

11 декабря 1972

Ночь незаметно сменилась утром. На рейде бухты Ардли чилийский корабль «Piloto Pardo».

Весь день провел на крыше дома, устанавливая новую специальную экспериментальную антенну, которую мы привезли из лаборатории ААНИИ.

«Зубов» и «Пилото Пардо» (Чили)

12 декабря 1972 При проверке приборов выяснилось, что в генераторе низкой частоты сожжен силовой трансформатор и ремонту в настоящих условиях генератор не подлежит. Я очень благодарен Ромашову, за то, что он уговорил Чингиза отдать генератор из судовой лаборатории. Конечно, в ААНИИ будет скандал, но это случится через полгода, когда судно вернется в Ленинград – а к тому времени пройдет половина зимовки. Чингиз дал добро и я, взвалив на плечи (примерно 35 кг) неисправную «железяку», отнес ее на берег, затем на дежурной шлюпке – на судно и, взяв исправный генератор в лаборатории, на тех же плечах переправил его на берег «домой». Да, именно, домой, т.к., это уже был мой дом на целый долгий год. Были еще проблемы, но Чингиз, успокоил меня, пообещав прислать с «ближайшим» попутным судном (ожидался приход д/эл. «Наварин») сгоревшие моторы к самописцам и замену изношенных шестеренок к ним (это где-то в марте, – «а до марта как-нибудь выкручивайся»).

Как выяснилось, о нерабочем состоянии системы наблюдений было известно начальнику отряда геофизиков (т. е. Чингизу). Но никаких мер принято не было, т.к. лимит расходов на дополнительное оборудование и на ремонт, как всегда не был предусмотрен. Пришлось перебрать всю систему от «а» до «я». Спасибо соседу – метеорологу Володе Байкову, некоторые детали к самописцам нашлись в его хозяйстве.

В два часа ночи «Зубов», дав прощальный гудок, растворился в непроглядной темноте

13 декабря 1972

Я с моим соседом—метеорологом, еще долго стоял на берегу, вглядываясь в ночной мрак, стреляя из ракетницы вслед ушедшему судну. Станция спала.

Ближе к утру я принял решение: выспаться и – за работу.

Глава 2. Как открывалась станция Беллинсгаузена

(Из книги А. Ф. Трешникова «Мои полярные путешествия»)

28 января 1968 года. Д/э «Обь». Выглянул в иллюминатор каюты. Стоим вблизи какого-то берега. Черные холмы и небольшие лоскутки снега по их южным склонам.

«Стоим на якоре в бухте Ардли. Вот прямо перед нами полуостров Ардли», – сказал капитан.

Простым глазом был виден маленький деревянный домик, раскрашенный в зеленый и красный цвета. От домика к воде ведет дорожка, выложенная камнями. Это – «убежище Бальве», принадлежащее военно-морскому флоту Аргентины.

Полуостров Ардли соединен узкой косой с основным берегом полуострова Файлдс. За косой видна бухточка… Полуостров Ардли «застолблен» аргентинцами. Очень привлекательным показалось место в вершине бухты Ардли между двумя утесистыми мысами. Тут же недалеко от вершины бухты виден живописный безымянный островок-скала, а против него на полуострове Файлдс – обширная терраса. Место всем очень понравилось. Кажется, это то, что нам нужно.

Погода спокойная, но не ласковая. В бухте плавают пингвины. Они иногда плывут цепочкой, то выскакивая из воды на мгновение, то снова уходя под воду, подобно дельфинам.

Но у нас еще в плане обследование залива Адмиралти этого же острова.

И хотя мы чувствовали, что наши сердца уже прикипели к бухте Ардли, мы все же обследовали залив.

Залив Адмиралти глубоко врезается в центральную часть острова Кинг-Джордж (Ватерлоо), разветвляясь на несколько бухт.

Но мы зашли еще в одну бухту. Западнее острова Короля Георга (Ватерлоо) расположен небольшой остров Нельсон (Лейпциг). Гидрограф Мальцев где-то вычитал указание, что наилучшей якорной стоянкой на Южных Шетландских островах является бухта Эджелл, врезающаяся в восточный берег острова Нельсон. Мы вошли и в эту бухту, стали на якорь. Убедились, что в случае нужды здесь на якорь действительно стать можно. Но берега бухты представляют собой ледниковые барьеры.

На берегу узкого пролива Файлдс, отделяющего остров Нельсон от острова Короля Георга, громоздятся живописные темные скалы. На южных склонах холмов лежит снег. Снег мокрый, ноздреватый, интенсивно тает. От снежников растекаются ручейки, размывая суглинистый грунт. Здесь сапоги вязнут, но не глубоко. Под талым грунтом – мерзлота. От террасы мы пошли к юго-западу и поднялись на возвышенность, которая простирается к югу против полуострова Ардли и круто обрывается к бухте. У воды громоздятся причудливые скалы.

Отсюда мы увидели, что полуостров Ардли превратился в остров. Оказывается, узкая коса, соединяющая этот полуостров с остальным берегом, в полную воду затопляется.

На возвышенности было еще несколько маленьких озер, а далее к западу – большое озеро, из которого течет ручей в соседнюю, пока еще безымянную бухту.

На пляжах масса пингвинов. Мы в районе наших станций у берегов Восточной Антарктиды привыкли видеть своими соседями императорских пингвинов и пингвинов Адели. Здесь же мы встретили два других вида: антарктических, или бородатых пингвинов и ослиных, или папуа.

Особенно много бородатых. Бородатыми их называют не за то, что они имеют бороды. У них от уха до уха поперек белого горла проходит узенькая полоска черных перьев. Величиной они примерно такие же, как и пингвины Адели. Встретились нам среди них два или три пингвина Адели.

Отдельно от бородатых пингвинов ходят по берегу и ныряют в воде пингвины папуа. Они очень красивы: у них ярко-красные клювы и лапы, а на макушке белое пятно в виде полумесяца от одного до другого глаза. Пингвины папуа тоже не больше, чем пингвины Адели. Почему их называют «ослиными»? Зоологи говорят, что они кричат, подобно ослам. Но мы никогда не слышали такого крика. Так же как пингвины Адели или бородатые, они при нашем приближении издавали хриплое карканье.