Антарктика: времена года. Страницы из полярного дневника

Меня здорово укачало и не знаю, как бы закончилась эта командировка, если бы сострадательные сотрудницы камбуза не предложили мне какую-то чудодейственную заграничную таблетку. Мне намного стало легче. Но все же, одного сюрприза мне не удалось избежать: когда я выбрасывал пищевые отходы за борт, неожиданный поворот ветра на 180° остановил в полете все выброшенное, а затем отправил все содержимое в обратную сторону.

После дежурства на камбузе его запах два дня преследовал меня, когда я пытался пройти в кают-компанию. Как я узнал потом, что в эти два дня больше половины наших ребят и треть команды отлеживалось по каютам. Докторам было много работы, благо среди пассажиров на судне было много докторов-полярников.

13 ноября 1972

Ночная вахта в лаборатории. Пьем чай. Едим квашеную капусту, добытую где-то Кашурко, и грызем сухари, которых в достаточном количестве Миша пристроил во все щели работающих приборов для усушки. Появилась жажда утолить растущий голод. Я забыл о том, что болен морской болезнью и, взяв за образец поведение Кашурко, как опытного полярника-профессионала в подобной ситуации, принимаю его приглашение посетить камбуз с черного хода. Пустынно на судне – все спят, кроме вахты. Нам заворачивают внушительный пакет чего-то съестного, и мы несем его по очереди, боясь уронить. Когда очередная волна швыряет судно, то мы, цепляясь за поручни, продолжаем путь к лаборатории. Содержимое пакета мы поглотили мгновенно. После трапезы Миша, накрывшись каэшкой, устроился на столе и моментально заснул. Я устроился в кресле у приборов, ибо вахта была моей. Работа для меня была не сложной и я, закончив ее, тоже уснул. Кресло разъезжало по лаборатории из угла в угол, пока не опрокинулось.

Оказалось, что моя вахта давно уже давно закончилась, и было ясно, что смена не придет. Я не стал будить Мишу и ушел спать в каюту.

14 ноября 1972

Питаемся в кают-компании. Ограничений в количестве принимаемой пищи нет. Аппетит зверский. Но мы с Кашурко почему то этим не довольствуемся, и по-прежнему совершаем ночные прогулки на камбуз. У нас там уже завелись друзья. В нашей лаборатории установлен громадный холодильник и он никогда не пустовал. О морской болезни мы уже давно позабыли. Работы в лаборатории было немного, да и погода была великолепная. В настроении появилось что-то новое и освежающий океанский ветерок насытился чем-то романтическим – где-то далеко, на краю света, на другом полушарии за экватором, находится цель нашего путешествия – загадочные Южные Шетландские острова.

15 ноября 1972

Подходим к Канарским островам. Острая вершина пика Тэйда выглядывает из повисшего над океаном нагромождения облаков. Вот на горизонте в дымке показался остров Тенериф. Медленно приближается наше судно к городу-порту Санта Крус. Все пассажиры с фотоаппаратами спешат запечатлеть величавую панораму острова. Горы, горы и лишь местами в разрывах гористого берега просматриваются городки-лилипуты – популярные курорты в основном для отдыхающих европейцев.

Встали на внешнем рейде (экономим валюту). В порту много судов разных стран, в том числе и советских. Санта Крус расположен на перекрестке морских дорог Атлантики.

Наше судно уже ожидали многочисленные суденышки, предварительно загруженные заказанными продуктовыми грузами (картошкой, пивом, фруктами, соками и пр.).

Вечером уходим. Жаль покидать этот райский остров посреди океана, на котором царит вечное лето и не побывать на его гостеприимном берегу. Может быть, я когда-нибудь сойду на берег Канар прогуляться?

На окраине города весь небосклон над городом покрыт черным покрывалом – это не тучи, это копоть от нефтеперерабатывающих заводов.

Еще долго в уходящей мгле были видны факелы горящего газа и столбы дыма.

Со стороны океана город кажется белоснежным.

Остров скрывается в вечерней дымке, постепенно гаснут мерцающие газовые факелы нефтеперерабатывающих заводов.

Мемориал генералисимусу Франко

Остров Тенерифе («Снежная гора») – самый крупный остров в Канарском архипелаге (территория Испании), площадью более 2000 кв. км. Своим необычным названием и статусом самого высокого острова в Атлантическом океане обязан вулкану Тейде (3.718 м). Горный хребет создает здесь две климатические зоны: север, отличающийся влажностью и пышной растительностью, и юг с характерной солнечной засушливостью – неудивительно, что его называют островом с двумя лицами.

В 1980 году в составе 25 САЭ на белоснежном лайнере «Эстония» я с друзьями по предстоящей зимовке пешком обошел Санта Крус вдоль и поперек, побывал в предгорьях пика Тойда и посетил городок Пуэрто де Ла Крус с его чудесными пляжами.

До свидания Санта Крус!

16 ноября 1972

Проходим около берегов Африки. Много чаек. Малые глубины, значит много рыбы.

Встречаем много советских СРТ, приветствуем их, они – нас. Радость общая – встретить земляков вдали от родных мест. Появились стаи летучих рыб. Почему-то они стараются проскочить перед идущим судном, как бы хвастаясь своим красивым оперением, серебрящимся под лучами тропического солнца.

Нам северянам опасно долго находиться под лучами тропического солнца – неизбежны сильные ожоги, но сейчас всем нам море, а тем более океан, по колено. Палуба устлана телами загорающих. Никто не хочет слушать предупреждения докторов, ибо сами доктора лежат рядом с нами.

Удивительны ночи в тропиках: очень темные, звездные, душные. В каютах очень душно, хотя кондиционер работает на полную мощность.

Дрейфуем около «Нахичевани». Ждем, пока два СРТ разгрузят свой улов

Наша цель – подойти к советской рыболовецкой флотилии для бункеровки (взять топливо). Флотилия имеет свой танкер, но в данный момент он находится где-то далеко (обслуживает другую советскую рыболовецкую флотилию). Наше руководство для экономии времени и валюты получило разрешение на бункеровку от плавучей базы «Нахичевань».

Почти сутки наше судно лежало в дрейфе, и мы ждали, когда «Нахичевань» даст свои координаты. Идем на сближение.

Ночью на корме собрались заядлые рыбаки, которых среди нас оказалось довольно-таки много, и наловили целый бачок рыбы. Рыба странная: головастая, черная. Корабельный кок, посмотрев не нее, попросил выбросить все за борт.

17 ноября 1972

Утром двинулись на сближение с «Нахичеванью». Дрейфуем около «Нахичевани». Ждем, пока два СРТ разгрузят свой улов. Рыба с СРТ в сетке поднимается на борт краном, тучи морских птиц кружит около судов. Им также достается какая-то часть улова.

На палубах плавучего рыбозавода нас приветствуют толпы соотечественников, а мы – их. Много женщин, что-то кричат нам, а мы в ответ – им. Экипажи этих судов работают в море без заходов в иностранные порты по много месяцев, до тех пор, пока трюмы судов не будут полностью загружены рыбой.

Но вот дошла очередь и до нашего судна. Завели шланг и бункеровка началась. От «Зубова» отошла шлюпка с нашими представителями и волейбольной командой. Проиграли. На прощанье нам подарили бочку рыбы. Три дня у нас был «рыбный день».

Справа видны острова Зеленого мыса.

Соорудили плавательный бассейн. Вода проточная – из-за борта. Купаемся весь день и вечером и ночью.

Встретил в команде нашего судна старого знакомого – Юрия А. Меньшова (руководитель метеогруппы). Он попросил меня помочь разобраться с неисправным прибором. У меня много свободного времени и я рад любой работе. После двух дней при помощи нескольких чашек кофе прибор заработал.

19 ноября 1972

Упорно стремясь только вперед, наше судно пересекает Атлантику, оставив в стороне проторенные морские дороги. Надо торопиться – в Антарктиде наступило лето.

Нас сопровождают стаи дельфинов. Вечерами собираем залетевших на палубу летучих рыб.

Переход через экватор

21 ноября 1972

Утром пересекли экватор. По морскому обычаю на судне – праздник Нептуна.

Судно легло в дрейф. Солнце палит нещадно. Праздничные флаги, которыми украшено судно еле шевелятся. Почти полный штиль. На носовом трюме около бассейна установлен трон для морского царя Нептуна. Весь состав экспедиции и члены экипажа, свободные от вахты, собрались на пеленгаторной палубе.

Около ходовой рубки расположилась импровизированная пиратская джаз-банда

Большинство зрителей вооружены кинофотоаппаратурой.

И вот наступил долгожданный момент: по судовой трансляции прозвучало торжественное сообщение, что на борт со своей свитой прибыл Нептун – повелитель морей и океанов.

Раздался звук фанфар и на палубу из трюма поднимается – Нептун со своей свитой (наяды, стража, черти, эскулап и пр.) торжественно шествуя к своему трону. Длинная зеленая борода, в руках трезубец, на ногах импортные ласты. Нептун выглядел величественно в отличие от своих весьма бесцеремонных дурно воспитанных устрашающе разрисованных приближённых. Свита пустилась в пляс, испуская крики, от которых кровь стыла в жилах. Нептун произнёс речь, выслушанную притихшими мореплавателями, как положено, с огромным вниманием.

На носовом трюме около бассейна установлен трон для морского царя Нептуна

Взгромоздившись на помост, этакое сколоченное из досок лобное место он представился и потребовал к себе капитана.

Вот черти ведут хозяина судна на допрос к Нептуну. Черти загримированы великолепно, с трудом узнаются знакомые лица.

«Кто вы, чье судно, куда идете и зачем?» – вопрошает Нептун.

«Корабль российский, следуем в Антарктиду».

Нептун требует выкуп за проход через экватор.

Крестить в купели новичков – такова плата, которую Нептун желает получить в обмен на ключ от экватора. Ну а если капитан догадается, что он, Нептун, не прочь смочить горло – тем лучше для судна, море будет спокойнее.

Капитан преподнес Нептуну чарку, которую его величество опрокинул в рот столь лихо, что вызвал бы зависть у завсегдатаев любой пивнушки. И капитан удалился невредимым провожаемый подвыванием чертей – он уже не раз переходил экватор и посему от купания освобождался.

Строгий допрос и затем решение: кому чистилище, а кого на растерзание наяд или чертям на развлечение

Около помоста расположился виночерпий со своим хозяйством. Вызывают тех, кто первый раз пересекает экватор.

Строгий допрос и затем решение: кому чистилище, а кого на растерзание наяд или чертям на развлечение.

Океан огласили дикие вопли: словно подброшенные катапультой, в воздух взлетали тела еретиков, чтобы спустя секунду рухнуть в бассейн. А дабы принявшие крещение не жаловались, что их плохо обслуживают, черти предварительно вымазали их адской смесью машинного масла, соляра, графита и ещё какого-то дьявольского снадобья.

Обряд крещения продолжался. В воздухе то и дело мелькали пятки инженеров и техников, младших научных сотрудников и кандидатов различных наук. Черти и наяды с гиканьем выволакивали на помост визжащих от страха новичков, чтобы вымазать их с головы до ног и отправить в воду. Дошла очередь и до меня. Нептун громовым голосом провозгласил:

В воздухе то и дело мелькали пятки инженеров и техников, младших научных сотрудников и кандидатов различных наук

– В купель его!

Предупреждённый старожилами, я не оказывал сопротивления «насилию» и относительно дёшево отделался. А строптивым новичкам, которые пытались избежать обязательной водной процедуры и прятались по разным углам, пришлось худо: их отдавали в руки придворного лекаря, который бестрепетной рукой ставил трудносмываемые печати значительно ниже спины.

Чистилище – громадная бочка вымазанная мазутом и графитом. На самое чистое место тела эскулап ставит печать. Тебя облапывают черти и наяды и в результате ты становишься таким же грязным как они, а затем тебя хватают и с размаха швыряют в бассейн, т.е. в купель – и ты окрещен. Все эти сцены снимались на плёнку десятками фотолюбителей.

Когда ни одного необращенного язычника не осталось, Нептун, утихомирив свиту, объявил праздник в свою честь закрытым.

Вечером на аэрологической палубе собрались все участники праздника. Новоиспеченным крестникам в торжественной обстановке вручили памятные дипломы о переходе экватора.

Капитан Андржеевский (слева)

Капитан Октавиан Витольдович Андржеевский начал свою работу на море в 13 лет в качестве юнги на судах Камчатского акционерного общества.

Затем 40 лет работал в Балтийском государственном морском пароходстве на должностях от матроса до капитана судна. Участник четырех полярных конвоев в период Великой Отечественной войны. Неоднократно посещал Арктику. В ААНИИ Октавиан Витольдович принял командование НИС «Профессор Зубов», на котором в 1970—1980 годах выполнил 17 рейсов, в том числе 8 рейсов в Антарктику и рейс по спасению зажатого льдами д/э «Обь», рейс по программе «ТРОПЭКС», в котором «Профессор Зубов» являлся флагманским судном группы советских и зарубежных судов.

22—23 ноября 1972

Вечером на аэрологической палубе собрались все участники праздника

Весь день у метеорологов – опять ремонтируем какие-то приборы.

В Южном полушарии царит весна. Нас она встретила полосой тропических дождей и шквалов. Издалека идущая зыбь раскачивает судно с большим временным периодом: когда стоишь на нижней кормовой палубе то первые мгновения испытываешь мимолетный ужас, когда судно проваливается в водную бездну. Перед тобой громадная водная масса высотой выше судна, а затем эта стена опускается, видишь окружающий тебя горизонт, и ты поднимаешься над ним. Но это ненадолго – судно опять медленно опускается в перламутровую бездну, и ты ощущаешь, как палуба уходит у тебя из-под ног. Как на качелях. Эта зыбь отголосок где-то бушующего шторма.

Когда ветер стихает, то влажное жаркое пекло охватывает все окружающее, заставляя вспомнить те милые прохладные края, откуда мы родом, лесную прохладу. Воздух напоминает перегретый пар. Кажется, что ты находишься в парильне плохо протопленной бани и если взять воздух в руки, то можно его выжимать, как белье при стирке.

Удивительная ночь! Безбрежный океан тихо шелестит вокруг нас, нежась в ласковом свете звёзд. И кажется, что звезды какие-то не такие, неестественно большие и более близкие к нам. Особенно смущала Большая Медведица, которая выглядела как будто перевёрнутая наоборот!

Ночь не темная, а черная, звезды стали кажутся крупнее и ярче. Где-то потерялась Полярная звезда, и ее место занял Южный Крест – символ Южного полушария.

24—28 ноября 1972

Желающих купаться в бассейне стало меньше. Ночью у бассейна изредка нарушают тишину вахтенные, которые после трудной вахты пришли сбросить усталость.

Приближается южный американский континент. Бассейн убрали. Учим фразы первой необходимости для общения с испаноговорящими. Кстати на станции Беллинсгаузен нашими соседями будут чилийцы, родной язык которых испанский. Язык очень музыкальный и не очень сложный.

29 ноября 1972

Рано утром на горизонте показался маяк на маленьком островке. На судне подняли флаг Уругвая. Справа по борту на горизонте торчат небоскребы города. Это Монтевидео. К северу от города протянулась бесконечная полоса пляжей, к югу – пустынно. Город расположен на северном берегу реки Ла-Плата. Вода в реке желтая, так как вчера, как сообщили синоптики, целый день шел дождь, и грязевые потоки с гор замутили Ла-Плату. Там где-то впереди, выше по течению реки Аргентина со сказочным городом – Буэнос-Айрес.

Подошел катер и на борт поднялся лоцман.

Капитан и лоцман

Прошли мимо затонувшего линкора «Граф Шпее». Это памятная веха дней минувших, напоминающая подобную историю с крейсером «Варяг» в русско—японской войне 1905 года.

«Граф Шпее» принадлежал к числу так называемых «карманных линкоров» Гитлера – особому классу больших военных кораблей, удовлетворяющих условиям Версальского договора, ограничивающим тоннаж и вооружение немецких судов. Тем не менее, он оказался очень грозным оружием.

В начале войны, когда Германия устроила в Атлантическом океане охоту на союзнические торговые суда и конвои, «Граф Шпее» отправил на дно океана множество кораблей. Британский премьер Уинстон Черчилль лично отдал приказ затопить пирата и отрядил для выполнения этой задачи эскадру Королевского военно-морского флота Великобритании. «Граф Шпее» был настигнут вблизи берегов Аргентины. Британские суда нанесли ему значительные повреждения, но линкору всеже удалось уйти от преследователей.

Бой у Ла-Платы

Утром 13 декабря 1939 года около 6 часов утра «Адмирал граф Шпее» столкнулся с эскадрой английских крейсеров. На «Шпее» в 5.52 обнаружили верхушки мачт английских кораблей, в 6.16 с крейсера «Эксетер», поступило донесение: «Полагаю, что это «карманный линкор». Поначалу английские легкие крейсера были приняты немцами за эсминцы, и командир «Адмирала Шпее» капитан 1 ранга Ганс Лангсдорф считал, что ведет бой с крейсером и двумя эсминцами.

В 6 ч 18 мин первый залп немецкого рейдера лег между английскими крейсерами, а через четыре минуты заговорили орудия «Эксетера». Приняв легкие крейсера за эсминцы, командир «Адмирала графа Шпее» приказал сосредоточить огонь артиллерии главного калибра только на тяжелом крейсере. В течение следующих двадцати минут «Эксетер» получает несколько попаданий, в результате чего у него оказалась разбитой вторая носовая башня, разрушен командирский мостик, нарушена связь и выведены из строя механизмы управления рулями. Перейдя в кормовую боевую рубку, командир английского корабля приказывает дать по немецкому линкору торпедный залп, и в это самое мгновение корабль сотрясают ещё два тяжелых попадания. Окутанный дымом, осевший на нос и накренившийся на борт, избитый, кровоточащий «Эксетер» в 7.40 выходит из боя.

Тем временем легкие крейсера, обстреливаемые только вспомогательной артиллерией линкора, проскочили опасную зону и, по словам Лангсдорфа, вели себя с «непостижимой наглостью». Когда в 7.16 рейдер повернул к югу, намереваясь добить «Эксетер», легкие крейсера «Аякс» и «Ахиллес», ринувшись на помощь своему собрату, стреляли так точно и эффективно, что двумя снарядами вывели из строя систему управления артиллерийским огнем на «Адмирале графе Шпее». И хотя эти действия не остались безнаказанными – один 280-мм немецкий снаряд вывел из строя кормовые башни на «Аяксе», а другой снес его мачту, – оба англичанина продолжали, как тени, следовать за отходящим к востоку «карманным» линкором. В полночь, когда «Адмирал граф Шпее» отдал якорь на рейде Монтевидео, «Аякс» и «Ахиллес», разделившись, поспешили перекрыть оба выхода из устья Ла-Платы. На следующую ночь к ним присоединился тяжелый крейсер «Кумберлэнд» – это было все, что англичане смогли противопоставить германскому рейдеру.

Прошли мимо затонувшего линкора «Граф Шпее»

Хотя повреждения «Адмирала графа Шпее» оказались не очень велики, он нуждался в ремонте, который нельзя было сделать за три дня, предоставленных правительством Уругвая согласно нормам международного права. Лангсдорфу было над чем поломать голову. Понимая его затруднительное положение, английская агентура в Монтевидео усиленно распространяла слухи: «Адмирала графа Шпее» у выхода из Ла-Платы поджидает сильная английская эскадра, в составе которой находятся линейный крейсер «Ринаун» и авианосец «Арк Ройал». Уверовав в неминуемую гибель своего корабля, Лангсдорф послал запрос в Берлин, откуда был получен едва ли не личный приказ фюрера: боя не принимать, корабль уничтожить. Лангсдорф приказал затопить корабль. Команда сошла на берег и была интернирована.

Ла-Плата («Серебряная река») – эстуарий, образованный при слиянии рек Уругвай и Парана. Это воронкообразное углубление на юго-восточном побережье Южной Америки, растянувшееся на 290 км от слияния рек до Атлантического океана.

В месте слияния рек ширина Ла-Платы составляет 48 км, река течет на юго-восток, расширяясь до 220 км при впадении в Атлантический океан, таким образом, это самая широкая река в мире. Она образует часть границы между Аргентиной и Уругваем. Основные порты и крупнейшие города на реке – Монтевидео и Буэнос-Айрес.

Впервые европейцы увидели Ла-Плату в 1516 году, когда испанский мореплаватель Хуан Диас де Солис впервые высадился на берегах реки, ведя поиск прохода из Атлантического в Тихий океан. После высадки на его команду напали аборигены. Из всей команды уцелел только один, 14-летний юнга по имени Франциско дель Пуэрото.

Первой европейской колонией на реке стал город Буэнос-Айрес, который основал Педро Мендоса 2 февраля 1536. В 1578 здесь побывал флот Фрэнсиса Дрейка.

У причала. Монтевидео

Уругвай. В 1680 г. португальцы построили на левом берегу залива Ла-Плата, напротив Буэнос-Айреса, город крепость Колония-дель-Сакраменто. Этот форт был базой контрабандистов, которые нелегально ввозили товары в Буэнос-Айрес. Для борьбы с контрабандистами в 1726 г. испанцы основали крепость Монтевидео, расположенную у входа в залив. Таким образом, они получили возможность контролировать оба берега Ла-Платы. Вскоре Монтевидео стал важным торговым центром провинции Восточный берег, которая в 1750 г. была окончательно закреплена за Испанией.

К концу колониального периода (1800 г.) численность населения провинции Восточный берег составляла около 30 тыс. человек, треть из них проживала в Монтевидео, ставшим ее главным городом.

Большинство из них были выходцами из Каталонии, Канарских островов и не имели особенно тесных связей с королевским двором в Кастилии. Кроме того, в городе жили торговцы, военные, чиновники среднего и низшего уровня, ремесленники. Примерно третью часть населения составляли привезённые арабские рабы

Входим в гавань. Швартовка. Нас встречают представитель советского посольства, санитарный врач и представители полиции.

Замполит провел с нами инструктаж о правилах поведения советского гражданина за границей. На плане Монтевидео он показал, какие места рекомендуется посмотреть и места, куда не рекомендуется заходить и объяснил почему.

Старый Монтевидео, примыкающий к порту, построен в XVIII – в начале XIX в. Здесь, на главной площади города Пласа де ла Конститусьон, находится богато украшенный собор, который сочетает в себе черты барокко и классицизма (1790—1804 гг.), дома колониального периода с внутренними дворами. К западу от порта расположился промышленный и рабочий район Монтевидео – Вилья-дель-Серро. Прямоугольная сеть его улиц со стороны залива Ла-Плата ограничена холмом Черро, который дал название городу: Монтевидео – в переводе на русский язык означает «я вижу холм». На холме возвышается крепость, построенная в 1801—1809 гг. Среди значительных сооружений в архитектурном отношении заслуживают внимания, здание парламента (1908—1920 гг.), новая Ратуша, воплотившая в себе наиболее типичные черты архитектуры XX столетия (1930 г.), инженерно-геодезический факультет Республиканского университета (1938 г.). О большой роли армии в жизни Уругвая свидетельствует обилие памятников генералам. Кроме того, в городе есть монументы колонистам-переселенцам: «Фургон» (1929—1934 гг.) и «Дилижанс» (1953 г.). Оба выполнены из бронзы. В городе множество театров и театральных залов.