Савант. Быть верным, быть милосердным, быть собой

– Была рядом с лечебницей и подумала, что могу тебя подвезти, раз уж мне все равно нужно в полицейский участок. Хорошо, что не опоздала, и ты не уехал без меня, – ровно ответила девушка и направилась к водительскому месту, как бы подразумевая, что отказа быть не может. Открыв дверь, Темпл спокойно села и посмотрела на все еще стоявшего на месте Саванта. – Садись уже, Леонард, я не кусаюсь.

– Сомневаюсь в этом, ты же Райс, – пробурчал Савант, но в машину сел.

Некоторое время они ехали молча, хотя у Темпл явно имелись вопросы. Леонард мог прочесть это по выражению ее лица. Ему казалось довольно забавным – ее стойкое сопротивление желанию выпалить вопросы в один миг. Именно поэтому Савант молча наслаждался тем, как нагнетается обстановка в машине. Темпл не выдержала примерно на десятой минуте тишины.

– Так как дела, Леонард? – начала девушка. С губ Леонарда сорвался смешок, и она кинула быстрый взгляд на него. Нахмурившись, Темпл закусила губу. – Отсчитывал минуты, когда я заговорю? Я для тебя как открытая книга, не так ли? Ты легко считываешь мои эмоции.

– Верно, – согласился Савант и отвернулся к окну. – Но это не страшно. Наверняка найдется кто-то, кто посчитает тебя невероятно загадочной, мужчины ведь любят загадки. Тебе не стоит переживать.

– Я и не переживаю, – холодно заявила Темпл, чем вызвала у Саванта очередную улыбку. Он снова ее задел. Но, кажется, в этот раз молодая мисс Райс не собиралась отступать. – Как ты это делаешь?

– Что именно? – переспросил Леонард, не отрывая взгляда от города за стеклом. Осень на Земле-3 не красно-желтая а серая. Впрочем, как и любое другое время года. Бенджамин рассказывал, что раньше осень называли золотым сезоном. Города утопали в желтой листве, вызывая восхищение. Ничего, кроме тоски, у Саванта осень не вызывала. Восхищаться серостью и слякотью было глупо.

– Как ты замечаешь детали, позволяющие догадываться о мыслях и чувствах людей? – пояснила Темпл, внимательно следя за дорогой. Дождь значительно усилился. Но щетки на стекле с пронзительным скрипом справлялись со своей работой. Равномерный и монотонный звук успокаивал Леонарда.

– Не знаю, это происходит само по себе, – честно ответил Савант. Он действительно не знал, как это получается. И, по правде говоря, разбираться ему не хотелось. Достаточно того, что это помогало зарабатывать на жизнь и избегать неприятностей.

– У Кристофера есть соображения на этот счет, – как бы между прочим заметила Темпл. Леонард хмыкнул.

– Конечно же, есть. Твой брат терпеть меня не может с самого начала знакомства. Легко угадать его мысли по поводу всего, что связано со мной.

– Так ты допускаешь, что удивительные способности – это последствия твоего… хм, – Темпл замялась, не зная, как правильно выразиться, чтобы не прозвучало грубо.

– Моего диагноза? – подсказал Леонард. Чуть смутившись, девушка кивнула. – Все возможно, мисс Райс, я не думаю об этом. И ты не забивай голову ненужными размышлениями.

Снова наступила тишина. Слышался шум с дороги и то, как дождь отстукивает собственный ритм по поверхности машины. Звук убаюкивал, заставляя Леонарда желать закрыть глаза и уснуть. Но с Темпл этот трюк бы не прошел. Она неспроста забрала его с лечебницы. Ей нужны ответы.

– Знаешь, твоя манера поведения больше не срабатывает, – вдруг проговорила Темпл. Савант заинтересовано уставился в ответ, совершено не понимая, что она имеет в виду. Заметив взгляд Леонарда боковым зрением, девушка разъяснила. – Я про привычку отталкивать от себя.

– Я никого не отталкиваю.

– Да, да, именно это ты и делаешь, – повеселела Темпл. – О тебе мне рассказывал не только Крис, но и Бенджамин. Знаешь, он очень высокого мнения о тебе, а я доверяю его чутью. Именно поэтому мне любопытно узнать тебя лучше. Необязательно отталкивать всех, кто проявляет интерес, Леонард.

Савант решил промолчать. Ему не хотелось знать то, что о нем рассказывали. И ему не хотелось, чтобы Темпл бесцеремонно пыталась понять или стать его другом. Леонард уверен был в одном – его до чертиков настораживали и пугали подобные желания новых людей в его жизни. Никогда никому не было дела до него, а теперь в окружение настойчиво пытается ворваться миловидная девушка с решительностью носорога, которая совершенно не умеет скрывать чувства, да к тому же задает провокационные вопросы.

– Опять тишина, – Темпл усмехнулась, а Савант тем временем порадовался, что они приехали в полицейский участок. Как только машина остановилась, Леонард собирался выскочить из машины и спасаться бегством. Позорно? Возможно. Благоразумно? Еще как!

Но Темпл снова спутала все его планы. Ее узкая ладонь вдруг оказалась на руке Леонарда, заставляя вздрогнуть и быстро поднять взгляд на спутницу. Кажется, в отличие от него, у Темпл не было проблем с коммуникабельностью. Если человек ей приглянулся, то для жертвы оставалось два пути – или разрешить Темпл разобраться, или же уезжать подальше – в надежде, что любопытство девушки не дотянется до жертвы.

У Темпл нежная кожа, и из-за близости Савант вновь ощутил нежный аромат роз. Купается она в их лепестках что ли? Леонарду стало неуютно. Красивая девушка проявляла интерес к его персоне, но ощущение было такое, что за искренними улыбками стоит что-то более опасное и недопустимое, чем сближение с другим человеком. Савант понял – он боялся, потому что понимал, что этой девушке, кажется, по силам задеть его чувства и сердце. Решительность и добродушие Темпл пугали, хотя Леонард и не привык бояться хрупких блондинок. В ней чувствовалась сила и легенда, способная заинтересовать Саванта. Но он помнил, что она – сестра Кристофера. А это опасная территория.

– Эй, Леонард, – произнесла девушка, и он напряженным взглядом посмотрел на нее. Темпл тепло улыбалась. Казалось, что за ее улыбкой не стоит какой-то другой интерес. Саванту почти захотелось, чтобы это было так. В зеленых глазах Темпл сверкали смешинки. – Знаешь, меня мало кто может заинтриговать и… Я знаю, что просьба может показаться наглостью, но…

– Тогда не задавай вопрос, Темпл, – перебил ее Савант, на что она сильнее заулыбалась. А яркие зеленые глаза засверкали ярче, словно девушка вот-вот готова рассмеяться. Казалось, ее ситуация веселила.

– Нет уж, я его задам. Сегодня у меня работа до позднего вечера, но после я абсолютно свободна. Не мог бы ты меня встретить? Я бы с удовольствием прогулялась перед сном. К тому же, чтобы хорошо мыслить и поймать преступника, тебе тоже периодически нужно проветривать мозги.

Леонард внимательно смотрел на Темпл, не понимая, что же такого она увидела в нем, раз так отчаянно хочет сблизиться. Игра в гляделки прервалась настойчивым стуком в стекло. И Темпл, и Леонард вздрогнули, быстро приходя в себя. Девушка мгновенно убрала ладонь с руки Саванта, и начала суетливо вытаскивать что-то с заднего сидения. Леонард вышел из машины, сразу же натыкаясь на недовольный взгляд Кристофера Райса. Савант устало вздохнул. Еще этого ему не хватало.

– Какого черта ты делаешь с моей сестрой, Савант? – выпалил Райс, гневно сверкая зелеными глазами, словно пытаясь пробуравить взглядом в Леонарде дыру.

– И тебе привет, Кристофер, – фыркнул Савант и устремил взгляд на Темпл. Он не собирался объясняться, пусть эта хитрая барышня сама разруливает ситуацию, в которую они попали. Темпл выпорхнула из машины, неся в руках пакет с едой. С подозрительно невинным видом девушка торжественно вручила обед брату и только потом заговорила.

– Не сердись, братец. Я решила подвезти Леонарда до полицейского участка, мне все равно нужно было к тебе, – улыбнулась Темпл. Кристофера перекосило, и он готов был сказать что-то наверняка нелицеприятное, но тут сестра решила его добить. Она шустро повернулась к Леонарду и произнесла решающую фразу. – Жду тебя в половину одиннадцатого возле центрального сквера, Леонард! У меня осталось примерно тысяча вопросов, на которые ты должен ответить!

На этих словах Темпл махнула рукой в знак прощания и немедленно ретировалась, оставляя невозмутимого Саванта наедине с разъяренным Кристофером.

– Ты… – начал Райс, Леонард перевел уставший взгляд. Лично у него создавалось впечатление, что Темпл только рада позлить брата. И почему-то Леонарду думалось, что он в этом представлении выступал в роли инструмента. Тем временем Кристофер взял себя в руки. – Не смей приближаться слишком близко к моей сестре, Савант.

– О, я и не настаиваю, поверь, – хмыкнул Леонард и направился к входу в участок. Ему смерть как надоела эта только-только начавшаяся игра Темпл. Но на встречу с ней он, конечно, явится. Хотя бы ради того, чтобы высказать все, что думает. Ну и проводить девушку поздно ночью до дома было бы правильно, не так ли? Отсутствием надлежащих манер Савант не страдал. Мать старалась воспитывать его правильно, рассказывая о том, что важно. Несмотря на то, в каком обществе и месте живет человек.

– Я не договорил, Савант! – зарычал позади него Кристофер, направляясь следом. Райс злился. Ох, как он был зол! Леонард чувствовал гнев Кристофера, поэтому ему не терпелось поскорей увидеться с Бенджамином. В присутствии главного следователя Райс не станет переходить на оскорбления и говорить о личных делах. На работе нужно делать работу. И Леонард именно этим и собирался заниматься, а не защищаться от несправедливых нападок. Он еще выскажет Темпл все, что думает по этому поводу. Только это случится вечером. А сейчас нужно сосредоточиться на деле, ведь именно этого от него ждет Бенджамин.

– Добрый день, – ровно проговорил Леонард, как только вошел в кабинет Уокера. Тот сидел за столом, внимательно читая тоненькую папку с делом новоявленного убийцы. Увидев Саванта, на лице следователя появилась еле заметная улыбка. Но строгость во взгляде не исчезла ни на мгновение.

– Привет, Леонард, – бодро ответил Бенджамин и со вздохом отложил папку в сторону. Он хотел сказать что-то еще, но в кабинет вихрем ворвался Кристофер, сжимая в руке пакет с едой так сильно, что бумага жалобно поскрипывала при каждом движении. – Кристофер! И ты тут, славно. Нам как раз необходимо провести небольшое совещание.

– Как скажете, старший следователь, – грубо выговорил Райс, кинув пакет на свой стол и тут же яростно уставившись на застывшего с невозмутимым видом Саванта. Бенджамин в замешательстве переводил взгляд с одного подчиненного на другого, а потом, словно сдавшись, покачал головой.

– Как дети малые, ей богу! Когда вы перестанете воевать, ведь не первый год работаем вместе, – произнес следователь, а потом, выпрямившись в кресле, заговорил о деле. – Но в сторону все, кроме нашего убийцы. Савант, с утра мы с Райсом были на месте преступления…

– Нашли что-нибудь? – заинтересовался Леонард, аккуратно облокачиваясь о стол и скрещивая руки на груди. Он уже забыл свое недовольство поведением Темпл, работа вышла на первый план. Если бы еще Кристофер перестал сверлить гневным взглядом, стало бы совсем замечательно.

– Нет, все чисто. Наш убийца оказался на редкость предусмотрительным. Никаких зацепок, которые указали бы на дальнейшее развитие расследования. Единственное, мы выяснили, что место проведения операций должно находиться в непосредственной близости. Возможно, даже точно, у убийцы есть машина.

– Тогда мы не можем быть уверены, что это мужчина, а не женщина, – предположил Савант.

– Верно, но все же – стиль убийства больше подходит мужчинам.

– Убийство совершено поздним вечером, неудивительно, что он провернул все без свидетелей. Ночью даже в центре мало кто появляется на улице, а уж в рабочих районах…

– Точно, – кивнул Бенджамин. – Завтрашним утром родственники убитой устраивают похороны. Есть шанс встретиться с ними сегодня. Нас ждут через полтора часа.

– Родственники? – переспросил Савант. Вот об этом он совсем забыл, погружаясь в раздумья о мотивах убийцы. – Кто у нее остался?

– Престарелая мать и малолетний сын, – с печалью в голосе проговорил Бенджамин. Кристофер отвел взгляд, а Леонард кивнул. Он не испытывал особой грусти. Да, жаль родственников, потерявших родного человека. Но намного больше Саванта занимал вопрос убийцы.

Не говоря ни слова, Леонард махнул рукой Бенджамину и направился в комнату отдыха полицейских. Естественно, у него не было своего кабинета в участке. И, конечно же, Леонард предпочел бы работать не под суровым взглядом Кристофера. Ему нужно сосредоточиться, оставалось полтора часа до встречи с родственниками жертвы. И за это время Саванту необходимо наработать хоть какие-то версии произошедшего.

Леонард сел за угловой столик возле окна, чтобы не привлекать внимания, и достал из кармана легкой куртки небольшой блокнот и карандаш. Сосредоточенно записывая на пожелтевшем листке бумаги мысли по поводу дела, Савант и сам не понял, как начал проигрывать в голове разговоры, которые велись об этом происшествии. То, что сказал Кристофер по дороге в полицейский участок, информация Темпл о цветах, вердикт Томпсона, минимальные заключения Бенджамина после осмотра места преступления… Все складывалось в загадочную картину, в которой не доставало массы элементов.

В чем особенность жертвы? Почему убийца выбрал ее? Означает ли внешность, что у психопата есть определенный типаж? Довольно сложно было бы сказать наверняка, обладая лишь одним телом в морге. Или же убийца не выбирал специально? Она просто стала жертвой обстоятельств, наткнувшись на психопата в темном переулке? Может ли это убийство быть чем-то личным? И знала ли жертва убийцу?

Что именно убийца хотел показать своими приготовлениями и представлением Савант уже понял. Это довольно ясно, несмотря на отсутствующий мотив. Но ведь иногда жажда убийства является единственным мотивом преступника. Что, если это как раз-таки такой случай?

– Савант, – через какое-то время произнес кто-то совсем рядом. Леонард вздрогнул, словно очнувшись от сна. На самом деле, когда он погружался в размышления, мало что могло помешать. Шум превращался в тишину, взгляды переставали волновать. Ничего не мешало Саванту думать. Но сейчас кто-то недовольно тряс его за плечо, хватаясь холодной рукой и сжимая так, словно хотел причинить боль. Этим кто-то оказался Кристофер. – Пошли, пора ехать к родственникам жертвы.

Леонард несколько мгновений заторможено осознавал сказанное Райсом, а потом встряхнулся, заодно скидывая руку Кристофера с плеча. Поднявшись на ноги, Савант спрятал блокнот и карандаш в карман и направился к выходу, но его задержал Кристофер.

– Савант, – снова проговорил Райс. Леонард, нахмурившись, обернулся к нему, вопросительно приподнимая бровь, – Темпл – единственная моя семья, ясно?

– Предельно.

– И я не хочу, чтобы с ней случилось что-то неправильное или плохое. Моя сестра любит влипать в истории из-за чрезмерного любопытства, но разговор не об этом, – продолжил Кристофер. То, куда клонил Райс, озадачило Саванта, заставляя чувствовать недоумение. Неужели Кристофер действительно думал, что Леонарду это нужно? Все эти игры с Темпл. Неужели Райс действительно так глуп?

– Если думаешь, что я заинтересован в ней, то ошибаешься, – ровно проговорил Леонард. Его голос прозвучал холодно, хоть он этого и не хотел. Но лицо Кристофера чуть смягчилось. Савант явно увидел это – Райс действительно переживал за сестру. Странно было осознавать, что угрозой он считал именно Леонарда.

– Ей не нужно это, – уверенно произнес Кристофер. – Она не должна быть в компании с такими, как ты. Так что дай слово, что будешь держаться подальше.

Савант на мгновение опешил. Но обиды не было, он чувствовал себя таким же спокойным и собранным, как и всегда. Леонард раздумывал над ответом лишь несколько секунд.

– Скажи это сестре, Райс, не мне, – отрезал Савант и, развернувшись, вышел из комнаты, оставляя Кристофера в одиночестве. Леонард представил, как бы ответила на слова братца сама Темпл. Он живо вообразил ее нахмуренное, недовольное лицо и то, как чуть приоткрывается рот, готовый выпустить на волю импульсивную, непродуманную речь. Яркими зелеными глазами она бы метала молнии, а руками активно жестикулировала, наглядно показывая негодование.

Представив все это, Савант понял одно – он придет к ней на встречу вечером и все разъяснит. Ему не нужны лишние проблемы, и не нужно ее внимание.

* * *

Дом жертвы находился совсем рядом с местом преступления. Полуразрушенное кирпичное здание, которое исправно давало приют множеству семей. Возле входа стояла деревянная скамейка, на которой крепким сном спал мужчина в потрепанной одежде. Он тяжело дышал и прижимал к себе старенькую сумку, из которой виднелся пакет с бумагами. Савант подумал, что, возможно, этот мужчина работал в курьерской службе. На более респектабельную работу его бы не за что на свете не приняли в таком виде.

Проходя мимо, Кристофер нахмурился от едкого запаха грязи, но ничего не сказал и не сделал. Леонард заметил это и усмехнулся. К подобному можно было привыкнуть. На Земле-3 в большинстве своем люди работали, не покладая рук, совершенно забывая о самых элементарных нуждах. Савант мог поспорить, что и жилья у мужчины нет. Поэтому он и спит на скамейке дома в рабочем районе, где никто его не потревожит.

Поднявшись на второй этаж, следователи и Леонард остановились возле старой двери, которая еле держалась на петлях. Из недр квартиры слышался плач ребенка. Мужчины обменялись взглядами, и Бенджамин постучал. Плач на мгновение стих, послышались тяжелые и медленные шаги. Когда дверь распахнулась, перед следователями появилась старенькая женщина с полностью седой головой. Она была худой, почти костлявой, но глаза светились ярким синим цветом. Леонард подумал, что у людей с такими глазами, наверное, до последнего мгновения жизни разум остается чистым и ясным, как в молодости. А еще в глазах старой женщины читалась стойкость и упрямство. Савант испытал что-то вроде симпатии к этой бедной, наказанной жестокими обстоятельствами, но отважной, женщине. Сам Леонард не питал иллюзий по поводу того, что доживет до старости. Лекари много лет назад неустанно повторяли, что неполноценные не живут долго. Особенно – на Земле-3.

– Вы из полиции, – произнесла женщина и отошла в сторону, пропуская мужчин в квартиру. – Вижу по лицам, что не просто поздороваться зашли. А ты кто? – мать жертвы остановила Леонарда рукой, заставляя того чуть отодвинуться. Он уловил еле заметный запах мыла, исходящего от женщины, и заставил себя смотреть прямо в яркие глаза. От нее не пахло старостью.

– Меня зовут Леонард Савант, я помощник следователей в деле убийства вашей дочери, – спокойно ответил Леонард. Женщина несколько секунд внимательно разглядывала его лицо, а потом, словно сдавшись, пропустила в квартиру.

– Не нравятся мне все эти эксперты, помощники и далее по списку. Предпочитаю, чтобы приходили официально уполномоченные лица, – пояснила она. – Меня зовут Ридда, а там, в комнате, ревет Джон. Мне пришлось сказать ему все, как есть. Что завтра нужно будет похоронить его мать. Никак не могу успокоить мальчишку с самого утра. Я, к сожалению, не отличаюсь умением ладить с детьми.

– Я смогу успокоить его, – вдруг сказал Савант. – Если вы, конечно, не против, – он и сам не знал, чем руководствовался, когда вызвался на подобное дело. Ридда окинула его подозрительным взглядом, но махнула рукой в сторону комнаты мальчика, словно решив, что хуже не станет. Леонард посмотрел на Бенджамина, и тот дал согласие, кивнув.

– Иди, присоединишься позже, – произнес старший следователь. Леонард неспешно отделился от коллег, направляясь к сыну жертвы. Когда он почти достиг двери в комнату, до него дошла фраза Ридды, провожающей следователей вглубь квартиры.

– Проходите дальше. Я знаю, что сейчас начнется. Куча вопросов о дочери. Но ничего стоящего я вам не сообщу, к сожалению.

Савант зашел в комнату сына жертвы, открыв скрипучую дверь. На одно мгновение плач стих, а потом возобновился, казалось, с новой силой. Леонард остановился на пороге, осматривая комнату и чувствуя, как сердце внутри сжимается. На стенах наклеены серые обои, а пол был довольно грязным. Но возле стены стоял шкаф, забитый книгами и журналами. На полках не было пыли, словно каждый экземпляр постоянно использовался по назначению. Этот шкаф напомнил Леонарду собственную старую комнату. Там, правда, не было полок, и книги лежали на полу, аккуратно сложенные в стопки. Но общая атмосфера серости узнавалась с легкостью. Эта семья жила бедно.

Напротив шкафа стояла кровать, на которой и распластался источник плача.

– Эй, привет, Джон, – ровно произнес Леонард и медленно подошел к кровати. Худой мальчишка лет десяти никак не отреагировал на слова Саванта, продолжая утыкаться лицом в тонкую подушку, кажется, полностью промокшую от слез. – Я здесь, чтобы помочь тебе.

У Саванта не много опыта общения с детьми. Но он легко чувствовал настроение и эмоции людей, и это могло помочь в нелегком деле успокоения ребенка. Во всяком случае, Леонард очень надеялся.

Плач на мгновение стих, и мальчишка приподнял голову, чтобы посмотреть на говорившего. Внимательно осмотрев Саванта с ног до головы, мальчик шмыгнул носом и поменял положение, облокотившись о стену. Он уселся и обнял мокрую подушку руками, прижимая ее к себе. От долгого плача у него раскраснелось и припухло лицо.

– Вы вернете маму? – тихо поинтересовался Джон, и Леонард застыл. Наивный и такой простой вопрос. Несколько секунд он молчал, а потом, покачав головой, ответил честно.

– Никто и ничто уже не вернет тебе маму, Джон.

Наступила тишина. Леонард продолжал стоять, прямо смотря на Джона, отмечая, что у него такие же яркие глаза, как у бабушки. Джон, закусив губу и прижимая к себе подушку с такой силой, что побелели костяшки пальцев, старательно пытался не зареветь.

– Тогда вы ничем не можете мне помочь, сэр, – тихо проговорил мальчик и отвел взгляд в сторону.

Леонард, обдумывая дальнейшие слова, молчал, а потом присел на жесткую кровать. Раздался скрип, отвлекая Джона от созерцания книжного шкафа.

– Да, твоя мама умерла, – аккуратно начал Савант, – но ее убийца не найден, а это значит, что я могу тебе помочь.

– Вы – полицейский? – в голосе мальчика появилась заинтересованность.

– Нет, но я работаю со следователями, расследующими дело твоей матери, – честно ответил Леонард. Ему трудно было смотреть на Джона из-за вспыхивающих в голове воспоминаний из собственного детства. В день смерти матери к нему приходил человек, и он тоже пытался быть добрым и чутким по отношению к осиротевшему молодому человеку. Савант помнил, что тогда ему не нужна была жалость. Тогда он нуждался в сострадании и честности. – Видишь ли, Джон, я прекрасно понимаю, что ты чувствуешь и какие эмоции испытываешь.

– Да что вы говорите, – в словах мальчишки появился сарказм, но Леонард никак не отреагировал на это. Злость – неотъемлемая часть вихря эмоций от утраты родного человека. Поэтому Савант кивнул.

– Моя мать погибла, когда мне было восемнадцать. Я был старше, и мне было легче смириться с этой мыслью, чем тебе. Хотя сравнивать боль от потери близких людей кажется неуместным и недопустимым.

Джон ничего не ответил, просто снова отвел взгляд в сторону. Леонард продолжил речь.

– Тогда меня мало волновало хоть что-то, я цеплялся за реальность, пытаясь не утонуть в море сожалений. Мне казалось, что я слишком редко говорил, что люблю ее, что ценю все, что она делает. Что я благодарен ей за шанс являться ее сыном, и что я горд, что именно она – моя мать, – с грустью выговорил Леонард. Ему не приходилось заставлять себя вспоминать. Все эмоции пятилетней давности застыли в сердце, не померкнув с годами.

– Вы не один такой, – вымолвил Джон, и Савант мысленно поразился, насколько по-взрослому прозвучала эта фраза из уст мальчика.

– Да, подозреваю, что так и есть, – кивнул Леонард. – Людям кажется, что время для подобных слов всегда есть и будет. Но когда что-то ужасное случается, они жалеют о том, чего не сказали.

Слезы на щеках Джона высохли, краснота медленно проходила. Мальчик хмурил брови, все еще цепляясь за подушку, словно пытаясь сдержать чувства.

– Послушай, Джон, ты совсем молод, и сможешь выбрать для себя любую дорогу. У тебя есть бабушка, которая, я, больше чем уверен, не даст свернуть с намеченного пути…

– Моя бабушка раньше была начальницей в местной аптеке, – вставил Джон.

– То, что она бывшая начальница – это заметно, – ухмыльнулся Савант, на что Джон впервые за все время разговора чуть улыбнулся.

– Она строгая, но справедливая.

– И она – твоя семья. А семья – это сила, понимаешь? – продолжил Леонард. Он и сам не знал, откуда у него берутся правильные слова. Но, глядя на приходящего в себя мальчишку, Савант понимал, что все делает верно. – Разве можно лежать, уткнувшись в подушку и плакать, когда рядом с тобой есть близкий человек? Твоя бабушка не молода, и ей также больно, как и тебе. Именно ты должен позаботиться о ней. Так же, как она заботится о тебе.