Статист

Двери открыла Жанна. Она перекрасила волосы из фиолетового в огненно-рыжий цвет, и это привело Романа в замешательство. Девушка это заметила и, хохотнув, спросила:

– Что, Ромка-соломка, нет больше Жанки-баклажанки? Теперь тебе придётся новую дразнилку придумывать.

Криницын взял соседку за плечи, повернул в одну сторону, в другую, бесцеремонно рассматривая её со всех боков, а затем произнёс:

– Рыжик-пыжик какой-то.

– О нет! – наморщив нос, воскликнула девушка. – Пыжик мне совсем не нравится. Придумай что-нибудь другое.

– Ладно, – согласился Роман, – я буду называть тебя Солнышко. Идёт?

– Солнышко? Да, мне нравится.

В это время из своей комнаты высунул в дверной проём голову Кулибин. Лицо его имело виноватое выражение, но, всё же стараясь сохранить достоинство, он как можно спокойнее сказал:

– Рома, брось ты эту лахудру крашеную. Заходи ко мне. А ты, Жанка, брысь к себе в комнату!

Девушка обиженно фыркнула, показала язык, но отца не ослушалась.

– Вся в мать, – недовольно проворчал Петрович. – Та, сколько её помню, только и знала, что красилась, и эта туда же. Да было бы что красить – три волосины в четыре ряда… Тьфу! – Закрыв за собой дверь, он, понизив голос, спросил: – Я что, сильно навредил тебе?

– Да как тебе сказать? В общем, приказы надо выполнять, Петрович. В следующий раз уж будь любезен.

– Переволновался я сильно, Рома. Жду, жду, а ты всё не идёшь. Уже хотел Жанку привлечь, чтобы заглянуть…

– С ума сошёл? Не вздумай даже намекнуть ей о наших делах.

– Да разве я не понимаю?

– А раз понимаешь, то как мог подумать, чтобы её привлечь?

– Самому-то никак невозможно и удочку держать, и в монитор заглядывать. Но я только подумал и всё – тут же передумал. Я-то понимаю, что нельзя девчонку впутывать.

– Ладно, проехали. Дело принимает такой оборот, что сегодня я все наши трофеи перепрячу подальше от греха. Есть у меня за озером надёжное местечко. А тебе приказываю забыть обо всём – ты ничего не знаешь и никогда не знал. Ясно?

– Ясно, товарищ капитан! – вполне серьёзно ответил Кулибин и тут же спросил: – А с этим что сталось?

– С которым?

– Ну, который к тебе приходил?

– А говоришь, ясно.

– Так интересно же.

– Петрович, ты неисправим! – Роман невольно улыбнулся. – Ладно, сбежал он через лоджию, пока ты меня отвлекал.

– Ой, ё! – воскликнул в отчаянии Петрович.

– Расслабься, так даже лучше. Мне не пришлось думать, что с ним делать. А теперь доставай кейс. Через часок я за ним зайду. Перед тем как его забрать, нужно осмотреться вокруг. Бережёного Бог бережёт.

На выходе Роман добавил:

– Да, Петрович, чуть не забыл. Спасибо тебе за шокер – отлично работает!

– А то! – гордо воскликнул Кулибин.

– Дашь еще попользоваться, если понадобится?

– Да не вопрос! – Петрович явно был доволен собой. – Мог бы и не спрашивать.

На даче полковника

С трудом выбравшись из машины, Алексей Ярин, сильно припадая на протез, не мог сдержать стон от пронизывающей боли в культе. Приземление во время побега со второго этажа было не очень удачным. Он почувствовал, как какая-то деталь протеза, пробив силиконовую чашку, впилась в обрубок ноги. На счастье, машина была оставлена недалеко.

В доме никого не было, и это обрадовало Ярина. Освободившись от протеза, он увидел, как кровь капает на ковровое покрытие пола. Обмотав рану футболкой, он попрыгал на здоровой ноге в ванную комнату, открыл холодную воду и, когда ванна наполнилась до половины, разделся и опустился в неё. Почувствовав облегчение, Алексей в блаженстве закрыл глаза и попытался осмыслить произошедшее. Подумать было о чём. Он потерпел поражение от своего бывшего напарника, с которым когда-то не только дружил, но и негласно соревновался, кто из них лучший. И это сильно угнетало самолюбие профессионала. Теперь оно, самолюбие, требовало сделать ответный ход, чтобы доказать напарнику, а главное – себе, что он лучший.

Мысли прервал донёсшийся из комнаты голос брата, тревожно спросившего:

– Алёша, ты где?

– В ванной, Боря! – откликнулся Алексей.

Войдя в ванную комнату и увидев окрашенную кровью воду, брат взволнованно воскликнул:

– Что с тобой, ты ранен?

– Успокойся, Боря, всё нормально. Просто я неудачно спрыгнул со второго этажа.

– Ты его сделал?

Алексей криво усмехнулся и ответил:

– На этот раз, скорее, он меня сделал. Ладно, помоги выбраться из ванны. И где у тебя аптечка? Нужно обработать ногу. А потом поговорим.

Через пять минут, закутавшись в плед, держа в руке бокал с коньяком, Алексей был готов для разговора.

– Кажется, я сломал протез, – грустно сказал он. – Ты найди, пожалуйста, специалиста, чтобы быстро починил, а то на костылях скакать мне как-то несподручно.

– Где я его тут возьму? – возразил Борис. – В Германию придётся везти. А это быстро не получится.

– В Москве есть представительство этой фирмы. Мне даже адрес давали, но я не помню, куда его дел. Займись этим вопросом, а я пока отлежусь у тебя. – Он потёр искалеченную ногу и добавил: – Пока культя не заживёт.

– Хорошо, завтра же займусь. А теперь рассказывай.

– Да особо-то и рассказывать нечего. Я попытался его уговорить работать со мной в паре. Хотя… – Он задумался ненадолго, отпил из бокала коньяк, а потом с расстановкой произнёс: – Хотя, зная характер Романа, я не сильно рассчитывал на его согласие. А было бы неплохо… – Алесей ушёл в себя и после короткой паузы и очередного глотка продолжил: – Да, неплохо, если бы мы снова поработали с ним в паре.

– Ты и сам пока неплохо справляешься, – возразил Борис. – В нашем деле чем меньше подключено людей, тем лучше. А этот твой Рома слишком много знает, чтобы иметь право на жизнь.

– О, ты даже не представляешь, как много он знает.

– Рассказывай.

– Он знает и о тебе, и о твоём майоре Корнееве. Просил передать, что имеет желание отстрелить ему кадык. И смею тебя заверить, что это ему не составит большого труда с тем арсеналом, которым мы его обеспечили. Говорю «мы», потому что я тоже приложил к этому руку.

– В каком смысле? – насторожился старший брат.

– Он отобрал у меня ствол с глушителем.

На лице Ярина-старшего возникло выражение, отражающее психическое состояние, близкое к панике.

– Как ты мог такое допустить? – в отчаянии воскликнул он. – К чему было заводить эти тупые разговоры о совместной работе? Я же тебя просил: узнай, где кейс, и больше никаких сантиментов! Неужели так трудно выполнить привычную для тебя работу?

– Послушай, брат, – сердито оборвал его Алексей, – ты, видно, и впрямь считаешь меня хладнокровным убийцей. Я с этим человеком через такое прошёл, что тебе и в кошмарном сне не приснится. Согласно неписаному кодексу чести, мы можем убивать друг друга только в честной дуэли.

– Какой, нахрен, кодекс, Алёша! Сплошное пижонство! Ты что, не понимаешь, насколько он стал опасен для нас?

– Ну почему же не понимаю, – голос младшего брата был спокоен и даже немного ироничен. – Мне ли не понимать? Брось паниковать, Боря. Никуда он не пойдёт – я его знаю. Он будет пытаться справиться со своими проблемами сам. В этом мы с ним очень похожи. И этот момент нужно использовать. Я вот тут в ванной подумал: надо его выманить на живца, а в качестве живца использовать его сводного брата.

– К чему такие сложности, не проще ли подстрелить во время пробежки или на работе?

– Нет, не проще. Для меня не проще. Важно переиграть его, а не тупо убить. Да и тебе разве не нужно поймать киллера? Вкратце мой план таков: нужно, чтобы Роме стало известно о готовящемся покушении на брата или на бывшую жену. Для этого найти исполнителя, которым можно легко пожертвовать. Отдать этого киллера на растерзание Роме, а Рому выставить на его место.

– Кажется, я понимаю ход твоих мыслей, – с интересом произнёс Борис. – Важно хорошо продумать детали, и тогда всё получится как нельзя лучше. Меня и вправду начальство достало с этим повисшим делом. Только бывшую жену лучше не трогать. У неё слишком влиятельный покровитель. Он мне звонил с просьбой не обижать молодого адвоката, а по совместительству – его любовницу. Сам понимаешь, какой вес имеет просьба такого человека, как Гриневский. Хотя с другой стороны, бывшая – это мотив. Надо подумать, надо подумать. Тут ты, несомненно, прав. Теперь расскажи, как ты прокололся?

Алексей поморщился, будто к носу поднесли флакон с нашатырём. Долив в ещё не пустой бокал порцию коньяка и сделав пару глотков, он нехотя произнёс:

– Я сам толком не понял, как ему удалось меня вырубить. Мне будто током врезало. Я отключился, а когда начал приходить в себя, то ощутил кислоту во рту и слабость во всём теле. И левая скула болела. Да она и сейчас болит.

Борис наклонился над братом, пытаясь рассмотреть его лицо.

– Да у тебя синяк на подбородке с левой стороны. Он правша?

– Правша. Но как он успел? Между нами было расстояние не менее трёх метров. Я только схватился за рукоятку пистолета, и тут – бах! – вспышка, и всё померкло. Понимаешь, ему нужно было сделать прыжок в три метра, а мне только вот… – Алексей продемонстрировал, как он из-под себя выхватывает воображаемый пистолет. – Это одно мгновение! Он не мог успеть.

– Постой, постой, в ванной я видел на груди у тебя две точки. Там я не придал этому значения, а теперь, кажется, понимаю, в чём дело. А ну, дай взглянуть ещё раз.

Он откинул плед с груди брата, посмотрел вблизи на две слегка воспалённые точки на мускулистом торсе и уверенно произнёс:

– Да, это шокер. Он тебя сначала обездвижил, а потом ещё и добил ударом в челюсть.

– Но для этого ему всё равно нужно было преодолеть три метра, чтобы дотянуться до меня.

– Не обязательно. Ты отстал от жизни. Американские полицейские давно используют шокеры с выстреливающими электродами. Их и у нас можно без труда купить.

– Точно! Как же я сразу не понял: у него в руках была штуковина, которую я принял за фонарик. Осёл! Он же мне намекал на него. Значит, Рома пошёл дальше меня, освоив современные штучки. Ведь он и обнаружил меня непонятным образом. Когда он вошёл, то уже знал, знал! Что я, именно я, а не кто другой, сижу в его комнате.

– Брось убиваться по этому поводу, Алёша, – попытался утешить расстроенного брата Борис. – Сейчас столько всяких штучек придумали, что мне иногда приходится по работе очень долго разбираться. А в твоей службе была совсем другая специфика. Так что не зацикливайся.

– Но Ромка-то освоил! А по уверениям твоих коллег он почти окончательно спился. Когда же он успел освоить то, о чём я и не догадываюсь? В результате я сильно недооценил его и сунулся решать вопросы без всяких шансов. Ну что ж, больше такого подарка я тебе, Рома, не сделаю.

Стараясь перевести разговор в другое русло, Борис спросил:

– Как ты думаешь, почему он не воспользовался случаем и не убил тебя?

– Это не входило в его планы.

– А у него есть четкий план?

– Не думаю. Но убивать меня он явно не собирался.

– Зачем же ты рисковал, убегая через балкон?

– Если бы он отпустил меня, то это наложило бы на меня некоторые моральные обязательства. Да и уважать бы я себя совсем перестал, принимая свободу из чужих рук. К нему кто-то пришёл, и я, воспользовавшись моментом, упорхнул, благо там невысоко. Правда, не рассчитал немного и рано отпустил руки. Старею. Этот вид отхода я не просчитал заранее. Раньше я бы себе такого не позволил. Видимо, расслабился тут в тылу.

– Опять сплошное пижонство! А если бы шею свернул? Тебе уже тридцать три года, а ты всё как пацан со своими принципами. Ладно, отдыхай. Я буду думать над твоим планом. Ошибаться нам больше нельзя. Слишком многое поставлено на карту.

На том же месте в тот же час

Много лет назад Роман назначил первое в своей жизни свидание понравившейся девушке Людмиле в кафе «Причал» на берегу озера. Озеро располагалось на южной окраине города. Это было любимое место отдыха горожан, и Роман не являлся исключением. В один берег упирался город со своей цивилизацией – кафе, лодочной станцией, пляжем, обустроенной набережной с многочисленными магазинчиками, аллеями, скамейками и фонарями, а в другой – старый лиственный лес без каких-либо видимых признаков человеческого вмешательства. Этот нетронутый лес был особой гордостью любителей природы, отвоевавших его у вездесущих и наглых дачников.

На этом первом свидании курсант военного училища Роман Петрович Криницын не стал скрывать своих серьёзных намерений и дал красивой девушке Людмиле Чижовой, студентке юрфака местного университета, неделю на размышление.

– В случае отказа, – пошутил Роман, – у меня остаётся два выхода: застрелиться или украсть невесту. Что тебя больше устроит?

– Какой быстрый, однако, – не оценила шутку девушка. – Во-первых, я пока не невеста…

– Пока, – согласился молодой человек.

– А во-вторых, ты ведь на военного учишься?

– Так точно!

– Ну так вот, попробуй завоевать сердце девушки. Одно могу обещать: лёгкой победы – не будет.

– Было бы верхом самонадеянности с моей стороны рассчитывать на блицкриг. Поэтому – две недели!

– Наглец! – Людмила опёрлась руками о стол, делая попытку подняться. – Я сейчас уйду.

Роман крепко, но не грубо перехватил кисти рук девушки и произнёс:

– Прости. Я не собирался тебя обидеть. Просто у меня через две недели заканчивается отпуск, и времени остаётся очень мало. Ты мне очень нравишься. Я буду полным кретином, если потеряю такую замечательную девушку. Прошу: дай мне шанс доказать тебе, что мои намерения самые серьёзные. Я ангажирую четырнадцать вечеров для наших с тобой свиданий на этом же месте, в это же время.

Людмила заглянула парню в глаза, полные нежной мольбы, и не смогла сдержать невольной улыбки.

– Хорошо, – сказала она, сбрасывая возникшее вдруг напряжение, – дам тебе шанс, если ты сейчас отпустишь мои руки.

– Ой, прости! – излишне резко отпрянул Роман. Его обрадовал тон девушки. – Значит, в семнадцать ноль-ноль я буду ждать тебя у «Причала» каждый день. Или тебе удобнее в другом месте? Ты скажи, я встречу.

– Нет, мне удобнее здесь. Это как раз середина пути между прокуратурой, где я прохожу практику, и квартирой, в которой я снимаю комнату. Предпочитаю нейтральную территорию.

– Прекрасно! Так значит, завтра на том же месте, в тот же час?

Эта встреча сама собой записалась в памяти Романа с самыми мелкими деталями. Казалось, даже запахи и звуки того далёкого летнего вечера, извлечённые из глубин подсознания, ожили и заиграли теми волнующими красками, которые бывают только на первом свидании с девушкой, вызвавшей в юном сердце неведомые ранее ощущения. Сейчас он сидел на скамейке возле того же «Причала», только претерпевшего сильные изменения, в ожидании той же Людмилы и прокручивал в голове все мгновения первого свидания с девушкой, ставшей его женой, с которой он развёлся два года назад, сохранив к ней тёплое отношение и испытывая чувство вины.

На стоянке, принадлежащей «Причалу», припарковался старенький, но ещё прилично выглядящий «опель», из которого вышла красивая стройная женщина. Роман без труда узнал в ней свою бывшую супругу и не мог скрыть восхищения. Да он, собственно, и не пытался. Вскочив со скамейки, неудавшийся муж быстро пошёл ей навстречу, расплываясь в приветливой улыбке.

– Криницын, а где традиционные цветы? – насмешливо спросила Людмила, подставляя для поцелуя щеку.

Вопрос явно смутил мужчину. В своё оправдание он смог только сказать, что не хотел привлекать к себе излишнее внимания посторонних глаз.

– Эх, Рома, Рома, нет в тебе романтики. Стареешь, – пошутила женщина, слегка потеребив волосы обескураженного бывшего супруга. А потом серьёзным тоном добавила: – Я тоже заметила слежку. Поэтому поменялась с подругой машинами, а то мой кабриолет слишком приметен.

– Значит, прослушивают, – сделал вывод Роман. – Теперь сомнений в этом нет, и то, что мы это знаем, – наш плюс. Ну и чёрт с ними! А что это мы стоим? Пойдём за наш любимый столик. Я уже сделал заказ. Надеюсь, вкусы у тебя не сильно изменились?

– Надо же, какой шустрый! А если бы я не пришла?

– Съел бы всё сам. Хотя и не очень люблю красную рыбу и белое вино.

– Всё равно, мне кажется, ты немного поторопился. К нам должен присоединиться ещё кое-кто.

– И кто же сегодня у меня соперник? – удивился Роман.

– А ты догадайся.

– Надеюсь, не твой новый муж?

– Дурачок ты, Ромка. – Людмила легонько хлопнула Романа пальцами по лбу и назидательным тоном произнесла: – Думай, соображай!

– Тогда остаётся мой брательник Костя. Больше вариантов нет.

– Молодец! А теперь веди даму за столик.

«Причал» имел трёхступенчатую структуру: в верхней части располагался закрытый зал, который пользовался популярностью в осенне-зимний период; ниже находилась терраса, напоминающая палубу корабля с массивными деревянными перилами, со столиками, которые были защищены от солнца цветными зонтиками, вырастающими из середины дубовой круглой столешницы; у воды был устроен самый настоящий причал, что очень удобно для горожан, предпочитающих водные прогулки, – можно сделать любой заказ, не выходя из лодки. Если верить городской легенде, то «Причал» был построен в начале прошлого века и с тех пор не менял своего скромного названия.

Роман осторожно, по-юношески взяв Людмилу за руку, повёл её на открытую палубу, где в правой части их ждал самый крайний столик с прекрасным обзором живописных окрестностей городского озера. Присев на удобный стул, Людмила обвела взглядом всё вокруг и с грустью произнесла:

– А здесь почти ничего не изменилось. Странно.

– Это хорошо или плохо? – не понял её настроения Роман.

– Это странно. Везде всё поменялось. Из-за стеклянных фасадов, баннеров, мощённых цветной плиткой тротуаров, стараний ландшафтных дизайнеров и прочих штучек город за последние десять-пятнадцать лет изменился до неузнаваемости. А тут разве что зонтики поменяли да салфетки на столах. Озеро – то же, лес – тот же. Даже не подрос. Если бы не вон тот пижон на водном мотоцикле, – она кивнула в сторону юнца, выделывающего выкрутасы на воде с помощью мощного агрегата, – я бы подумала, что вернулась в прошлое.

– Тебя это напрягает, милая? – Роман попытался смягчить иронию улыбкой. – Тебе не нравится наше прошлое?

– А что хорошего было в нашем прошлом?

– Ну, хотя бы наши прогулки под луной, радость встреч…

– И горесть расставаний? Причём мне всегда казалось, что расставаний было больше, чем встреч. Наши отношения складывались из ожиданий, нервотрёпки, госпиталей и одиночества.

– Прости, я не хотел…

– Да я уже давно простила. Это не я – обида за прожитые впустую годы, лучшие годы жизни, во мне говорит. А винить только тебя было бы глупо с моей стороны. Ты – мужчина, имеешь полное право на принятие самостоятельных решений. Как и я – на маленькое женское счастье. Теперь оно у меня есть. И знаешь, не было бы тебя в моей жизни, думаю, не было бы у меня и того, что есть теперь: я свободный и вполне счастливый человек.

– Я рад за тебя. Правда, рад.

Роман притянул руку бывшей супруги к губам и нежно поцеловал. Возникла неловкая пауза. Оба не знали, о чём говорить. На выручку пришёл официант:

– Добрый вечер! Прикажете подавать заказ?

Роман перевёл взгляд на юного прыщавого, но опрятного вида и с приятной улыбкой официанта и, прочитав на бирке его имя, произнёс:

– Прошу меня простить, Андрей! У нас будут некоторые изменения, а вернее – дополнения. Приятель должен подойти. Для начала принесите нам бутылочку хорошего белого сухого вина, минералки без газа и фрукты. А когда подойдёт наш приятель, мы закажем по полной.

Через минуту юноша вернулся, деловито расставил на столе приборы и большую вазу с фруктами, откупорил штопором бутылку, наполнил вином на треть два бокала и со словами «приятного вечера» удалился.

– Совсем ещё мальчик, – глядя ему вслед, сказала Людмила. – Ему бы учиться надо, а не подрабатывать в кабаке.

– Да он, мне кажется, днём и так учится в каком-нибудь университете, а по вечерам подрабатывает. Жизнь заставила. Но мы ведь пришли сюда не для того чтобы обсуждать проблемы этого юнца? Предлагаю тост: за тебя!

– Не возражаю! – улыбнулась Людмила, беря в руку бокал.

Они с лёгким звоном чокнулись благородным стеклом и выпили прохладное вино.

– А скажи, Люсико, как тебе удалось так быстро вытащить меня из каталажки? – спросил Роман, наполняя бокалы снова.

– У меня были дела и посложнее. Я нашла сначала записи авторегистраторов владельцев машин, которые паркуются возле вашего офиса. Там видно, как ты выходишь из здания и ловишь такси. Там есть и время, и дата, и номер автомобиля. Найти таксиста не составило труда. Хотя, признаться, он оказался довольно мутным типом. Ничего не помнил, не знал, но, когда показали запись, вынужден был дать письменные показания в твою пользу. Одно слово – бомбила. Косвенные улики против тебя потерпели неудачу, а прямых, как ты знаешь, не было. Поэтому второй тост хочу посвятить твоему удачному освобождению. Желаю тебе больше не попадать в поле зрения этих страшных людей.

– Ты думаешь, они так просто от меня отстанут?

– Буду с тобой откровенна: они бы и меня стёрли в порошок, если бы не мой муж. Пусть и незарегистрированный, но муж.

– И кто у нас муж? – с лёгкой ехидцей спросил Роман.

– Гриневский Давид Осипович.

– Тот самый?

– Угу.

– Владелец заводов, газет, пароходов?

– Угу.

– Тогда за него тоже следует выпить.

– Ладно тебе ёрничать, Криницын!

– Да нет, я серьёзно. Теперь тебе бояться нечего, кроме самого Гриневского.

– Что ты имеешь в виду?

– Богатый и, скажем так, не очень молодой мужчина – ревнивец и собственник, как правило.

– У нас с ним доверительные, честные отношения. Это раз. А во-вторых, он совсем не старый – не злорадствуй – и очень приятный в общении. Если хочешь знать, более начитанного человека в своей жизни я не встречала. При его сумасшедшей занятости он всегда находит время для меня. Он водит меня на все театральные премьеры.

– Он ещё и заядлый театрал?

– Рома, да ты никак ревнуешь?

– Я?

– Ревнуешь, ревнуешь! По глазам вижу.

Роман улыбнулся, пытаясь скрыть внезапно возникшее смущение, – он сам поймал себя на мысли, что ревнует, чего раньше за собой никогда не замечал, даже тогда, когда Людмила была его законной женой и они вынуждены были надолго расставаться.

– Разве что чуть-чуть, – признался он, – чтобы сделать тебе приятное. Ведь женщинам нравится, когда их ревнуют, правда?

– Правда, если не переусердствовать в этом деле. Мне бы хотелось, чтобы твоя ревность была сродни ревности брата к сестре. И не более. У меня сейчас в жизни всё хорошо, а главное, стабильно. Хочу, чтобы ты меня правильно понял.

Роман в знак согласия развёл руками, едва не выплеснув из бокала вино, и сказал извиняющимся тоном:

– Бога ради! Я не посягаю на твою личную жизнь. Даже в мыслях не было. Но и братом становиться тебе не могу и не хочу. Ты красивая женщина и запретить себе любоваться тобой… Люда, я же мужик!

– О-о, наш разговор, кажется, пошёл совсем не туда. – Женщина нежно потрепала бывшего супруга за ухо, как в былые времена, и добавила грустно: – Бедный Ромка, тебе надо жениться. У меня есть хорошая подруга. Хочешь, познакомлю?

– Спасибо, не надо.

– Красивая.

– Не надо!

– А что так?

– Меня не припекает. Лучше я подожду, когда тебя твой олигарх бросит.

– Боюсь, долго ждать придётся, – рассмеялась Людмила. – У нас всё только начинается.

– Ничего, – произнёс Роман, осушая бокал, – у меня есть хороший навык: сидеть подолгу в засаде. А вот и Костя.

Он заметил входящего брата, который взглядом искал их, помахал рукой ему, а заодно и официанту.

Работник общепита подоспел раньше.

– Я вас слушаю. Решили, что будете заказывать?

В это время подошёл Константин. Пожав руку брату, поцеловав в щёку Людмилу, он сел напротив и произнёс:

– Не знаю, как вы, друзья мои, а я страшно голоден. Весь день на ногах. Организм требует подзарядки. Но пить не буду – за рулём.

– Людмила тоже за рулём, но сухенькое-то можно? – удивился Роман.

– Людмилу есть кому отмазать, а если я попадусь, то некоторые ребята несказанно обрадуются такому случаю. Так что – я пас.

– Тогда, молодой человек, – обратился Роман к официанту, – вверяю вашему вкусу наши желудки. Мужикам побольше мясных блюд, а даме обязательно «сёмгу по-царски». Не разучились ещё тут её делать? Нет?

– Обижаете, – расплылся в улыбке юноша. – У нас хорошая кухня.

– Прекрасно! Тогда не томи – действуй! Да, вместо салатов там разных сделай простую нарезку овощей.

– Будет исполнено всё в лучшем виде, – сказал официант и поспешил выполнять заказ.