Хочу, чтобы меня слышали! Книга 1. Жизнь – это Любовь!

Будучи предателем и преступником с юношеского возраста, он хотел, чтобы ему поклонялись, как Богу!

Неважно, что в истории человечества никому пока не удалось создать своего национального Бога, помимо евангельского.

Он будет первым!

И пусть придется пройти первый этап и стать вначале хоть бы и национальным Антихристом!

Это удавалось некоторым даже в этой стране – Ивану Грозному, к примеру.

Пусть!

Но главным и единственным!

Для этого придется попотеть и «стереть в порошок» сегодняшних соратников – претендентов на звание «Национальный Антихрист».

Прежде всего – этого маразматика – Ленина, и, на всякий случай, этого зануду – Свердлова.

Других претендентов пока не видно.

– Появятся – будем решать проблемы по мере их наступления.

И, дел то…

Надо решить четыре задачи, три из которых уже решаются.

Захватить власть и установить деспотию, чтобы уничтожить всех противников – и белых, и красных… Для этого нужно развязать гражданскую войну на долгие годы, может быть и навсегда. Осуществлять перманентную революцию!

Ну, а с Лениным потом решить кардинально – сделать его святым, почившим внезапно в борьбе за счастье народа, добрым таким «дедушкой Лениным».

Дальше нужно продолжить уничтожение христиан и их религии.

Тем более, что Масса, на удивление с удовольствием уничтожает церковные ценности и служителей.

Верность идее хранят только оставшиеся в живых фанатики.

Их – уничтожить, не оставив даже намека памяти на Земле о них самих, их святых и святынях!

Главная задача для этого – укреплять в головах Массы новую религию.

Похожую на христианскую, и даже лучше христианской, пообещав Массе Рай в ее земной жизни.

Пусть не для ныне живущих, так хотя бы для их внуков.

Или правнуков.

За это каждый из них с радостью пойдет на эшафот.

А со временем Рай можно перенести на более поздний срок или превратить жизнь Массы в кромешный Ад, после чего любое действие или даже обещание действия, покажется Раем.

А вот четвертая задачка сложнее, но интересней – переход от победы «в отдельно взятой стране» к мировому господству, от звания национального Антихриста – к почетному на все времена званию земного Бога.

Нового!

Единого!

Справедливого!

Доброго!

Да, именно таким Богом он станет, поскольку ужасы содеянного забудутся быстро, и останется только внушать Массе понятия: «Что такое – хорошо, и что такое – плохо?»

И предстать во всем своем великолепии и блеске.

«Богом в обличье человека, одушевленного благороднейшими идеалами и умеющего проводить их в жизнь в заманчивых и этически безупречных формах»1.

И тогда уж можно будет рассчитаться «по – полной» и с врагами, и с друзьями.

Впрочем, друзей в бизнесе и политике нет и быть не может, а с временными соратниками и с оставшимися в живых противниками разберемся легко!

Но, как говорится в этом народе: «Гладко было на бумаге, да забыли про овраги…».

На то, чтобы взять власть, ушли десятилетия лучших годов жизни, и задача до сих пор не решена полностью – безраздельной власти пока нет.

Годы уходят, а задача не решена.

Он иногда сожалел, что ввязался в эту авантюру.

Даже вспомнить не мог, когда было принято решение идти в революцию?

Почему он не ограничился свалившимся на него так внезапно, богатством?

Зачем нужна борьба, когда можно было прожить тихо и безбедно, наслаждаясь земными удовольствиями?

Зачем уничтожать людей? Разве его кто обидел? Да никто!

Детские годы прошли в сравнительном достатке, семья была не из бедных. Сын зажиточного землевладельца – Троцкий – Бронштейн принадлежал скорее к привилегированным, чем к угнетенным.

В Яновке Херсонской области, где он родился и вырос, жили только евреи, про гонения и погромы никто и «слыхом не слыхивал».

Школьные годы прошли тоже без бед. Существующая десятипроцентная норма для еврейских детей была преодолена легко, хотя на вступительных экзаменах Лейба получил трояк по русскому и четыре – по арифметике, чего было явно недостаточно.

Решено было поместить его в приготовительный класс, который состоял при казенном училище в качестве частной школы, а откуда уже евреев переводили в первый класс хоть и по «норме», но с преимуществом над экстернами.

Ну, и взятку пришлось дать, конечно, куда без этого.

«Религиозности в родительской семье не было. Отец не верил в бога с молодых лет и в более поздние годы говорил об этом открыто при матери и детях. Мать предпочитала обходить этот вопрос, а в подходящих случаях поднимала глаза к небесам.2

Но, даже, если бы религиозность и присутствовала…

Гонений на иудейскую веру не было. Преподавание «закона божьего» в реальном училище производилось по принадлежности: православным священником, протестантским пастором, католическим пастором и еврейским законоучителем.

В учебе Лева был первым, на большом расстоянии от второго, и именно тогда он понял, что может стать более других. Его верховенство признавали, и это сказалось на становлении характера.

Потребности иметь хоть какие-то политические взгляды в школьные годы не было, а вот восторженная идеализация заграницы – Западной Европы и Америки, присутствовала.

Воображение рисовало идеальную картину всеохватывающей мировой культуры. Казалось невероятным, чтобы в Европе могли существовать суеверия, что церковь играет там большую роль.

Может быть, решение было принято после смерти в 1894 году Александра III, когда в ответ на ожидание перемен новый молодой царь назвал конституционные надежды «бессмысленными мечтаниями»?

Когда надежды на постепенное приближение к передовой Европе рухнули?

Или, может быть, в результате юношеского восторга от прочитанной в «Русских ведомостях» фразы молодого галицийского революционера Дашинского, небрежно бросившего вошедшим в здание парламента полицейским: «Я представитель 30 000 рабочих и крестьян Галиции, кто смеет ко мне прикоснуться?»

От упоительной возможности повелевать судьбами многих людей и использовать их по своему усмотрению?

Нет, юношеские годы были только счастливыми годами наивного революционного романтизма, перемешанного с ненаказуемым авантюризмом! О какой-то борьбе с режимом и не думалось.

Так, баловство одно, ребячество…

Первая тюрьма в 19 лет, первая ссылка в 1900…

Романтика!

Река Лена была великим водным путем ссылки.

Великолепная природа, чистый воздух, отличное питание!

Связь между ссыльными не прерывалась – обменивались письмами, выраставшими в теоретические трактаты.

Переводы с места на место разрешались иркутским губернатором легко.

Личные драмы и даже самоубийства случались только на почве романических конфликтов.

Работали по желанию, он служил короткое время конторщиком у «мехового» купца-миллионера, от которого ушел, пойманный на воровстве, и после стал оплачиваемым корреспондентов в легальной иркутской газете «Восточное обозрение».

Так прошло два года беспечной жизни четы Троцких.

За это время родились две девочки, младшей шел только четвертый месяц.

Но тянуло в цивилизацию, в эмиграцию, в вожделенную просвещенную Европу!

Да вот беда – в среде ссыльных устанавливали очереди на побег!

Удалось договориться и найти устроивший всех вариант – он бежит вдвоем с одной ссыльной, без сожаления бросив в Сибири семью.

К ним он больше не вернется.

В течение долгого времени супруга будет успешно маскировать отсутствие мужа от полиции.

Для нее наступит время второй ссылки.

Такой вот революционный авантюризм…

А муженек без приключений сядет в вагон 1 класса, куда его иркутские друзья доставят чемодан с крахмальным бельем и галстуком. И томиком Гомера в русских гекзаметрах3 Гнедича, чтобы не скучно было ехать.

И паспорт на фамилию Троцкого.

Фамилию он выбирал сам – так звали одного из надзирателей в одесской тюрьме, способного держать в руках не только «всю тысячную толпу уголовников, не привыкших к подчинению и послушанию. Его боялся даже сам начальник тюрьмы…

Такая сильная авторитетная личность, несомненно, оказала глубокое подсознательное влияние на Лейбу Бронштейна»4.

Небольшая передышка в Самаре в местном отделении газеты «Искра», руководимой Кржижановским, который, снабдив деньгами на дорогу и необходимыми указаниями для перехода австрийской границы у Каменец-Подольска, благословит его на поездку к своему шефу – Ульянову-Ленину.

В Лондон – через Вену, Цюрих и Париж.

Такая вот революционная романтика…

Первая эмиграция, бесконечные дебаты, рефераты, политическая «мышиная» возня…

Это была не борьба, а только возможность закрепиться в среде, показать свою полезность, примкнуть к сильным мира сего, «продать» себя подороже.

И, главное – понравиться тем, которые финансируют этот процесс натаскивания «молодых бультерьеров», чтобы в нужный момент бросать их по своему усмотрению в бой.

А кому продаваться, знали все социалисты.

В Европе им охотно платили немцы, но истинной удачей считалось попасть под покровительство финансовых и деловых структур США, где доминировали два объединения: предприятие Рокфеллера «Стандарт Ойл» и промышленный комплекс Моргана.

Союзы трестов Рокфеллера и Моргана главенствовали не только на Уолл-стрит, но, и через взаимосвязанных директоров, почти во всей экономике мира.5

Рокфеллер монополизировал нефтяную и медную отрасли промышленности, имел трест плавильных предприятий и гигантский табачный трест, а также имел влияние в некоторых владениях Моргана, таких как корпорация «Ю. С. Стал».

В сотнях более мелких промышленных трестов, в общественных службах, на железных дорогах и в банковских учреждениях, к примеру «Нэшнл Сити Бэнк», «Юнайтед Стейтс Траст Компани», «Гановер Нэшнл Бэнк».

Морган главенствовал в сталелитейной, судоходной и электротехнической промышленности. Они включали в себя «Дженерал Электрик», резиновый трест и железные дороги.

Как и Рокфеллер, Морган контролировал финансовые корпорации: «Нэшнл Бэнк оф Коммерс» и «Чейз Нэшнл Бэнк», «Нью-Йорк Лайф Иншуренс» и «Гаранта Траст Компани».

Поначалу Лев Троцкий проигрывал бывалым социалистам, знаний было маловато.

И образования никакого, в отличие от Ленина, например.

Тот хоть в университете учился, пока не исключили.

Зато амбиций у него было – «выше крыши»! Он был не из тех, кто учится, а из тех, кто учит.

Он такой родился – это черта характера.

Чувства любви, симпатии, сочувствия к людям у него отсутствовали напрочь – это тоже черта характера!

И удача сопутствует ему – он получает ускорение по жизни – будучи женатым и имея двух дочерей, не разведясь с первой женой, он повторно в 1902 году удачно женится на родственнице банкира Абрама Животовского – Наталье Седовой.6

Наличие сразу двух жен его не смущало – такие люди, как он, не чтут и не соблюдают законов – они их пишут для других.

Они не читатели – они писатели!

И это тоже врожденная черта характера!

Через свою вторую жену он получает выход на банкирский дом Ротшильдов, и вот «в период своего пребывания в Вене он уже имеет обыкновение играть с бароном Ротшильдом в шахматы в «Cafe’ Central».7

В знаменитом кафе, где собираются представители политики, культуры и бизнеса Вены, и где он – постоянный клиент во время своей первой эмиграции с октября 1907 и до начала войны.

А значит он теперь уже не посторонний – не станет же барон Ротшильд играть с посторонним человеком в шахматы!

И сделала это для него Наталья Седова, благодаря которой его заметили и не оттолкнули.

И его заслуга, конечно, есть – ум, «легкое перо», мастерство оратора, этого не отнять!

Но таких в среде социалистов, «как собак нерезаных».

А выберут его! «Как не порадеть родному человечку…».8

И вот он наступил – этот долгожданный день, этот час «Х», ради которого стоило родиться на этом свете!

Этот день станет днем рождения нового русского Антихриста, скрывающегося за маской борца за свободу и справедливость простого русского народа, которая чуть позже в одночасье превратится в Массу.

С этого дня революционер Лейба Бронштейн – Троцкий станет вождем пролетариата, который Лейбу об этом не просил и пока об этом не знает.

В этот день, во время очередной шахматной партии, Джон Рокфеллер показал ему обложку книги с изображением бородатого счастливого Карла Маркса, который стоит на Уолл-стрит, украшенной красными знаменами, с книгой «Капитал» под мышкой и принимает поздравления от финансовых воротил – Дж. П. Моргана, его партнера Джорджа У. Перкинса, самого Джона Д. Рокфеллера, Джона Д. Райана из «Нэшнл Сити Бэнк» и Тедди Рузвельта.

Окружающая главных персонажей ликующая толпа и взлетающие в воздух шляпы показывают, что Карл Маркс – свой среди финансистов Нью-Йорка.

– Не удивляйтесь, Лейба – сказал тогда Рокфеллер – только так называемая общественность болтает о том, что между нами – финансистами Уолл-стрита, и вами – социалистами, неважно какими – национал-социалистами, или интернационал-социалистами, не может быть ничего общего. И что мы – непримиримые враги.

– Чушь!

– Но мы будем пока всячески поддерживать это заблуждение. Массы должны пока видеть в работодателе врага, а в революционере – избавителя от рабства – Рокфеллер взял с доски фигуру пешки, внимательно на нее посмотрел и поставил на место.

– Неинтересная партия, предлагаю ничью. Давайте сегодня просто побеседуем. Поверьте, вы не будете разочарованы – Рокфеллер не ожидал ответа – он привык, что с ним все и всегда соглашаются.

Троцкий молча кивнул в знак согласия и замер в ожидании долгожданного предложения от самого влиятельного в мире капиталиста.

– Вот он, этот звездный час! Сейчас или никогда! – внутренний восторг распирал грудь, и трудно было сохранить видимость хотя бы внешнего спокойствия.

Рокфеллер сделал вид, что не заметил перемены в поведении Троцкого и, невозмутимо отхлебнув кофе из маленькой чашки, продолжил: «У нас с вами очень много общего и цели наши совпадают» – движением указательного пальца правой руки он пресек попытки собеседника возразить.

– Во-первых – продолжил он – наши, якобы, крайние фланги традиционного политического спектра являются абсолютными коллективистами.

– Во-вторых, и мы, и вы стремимся к монополизму.

– Вы пытаетесь насаждать тоталитарные политико-экономические системы, основанные на неограниченной власти и принуждении индивидуума, и добиваетесь монопольного контроля над каждым членом общества.

– Наша цель такая же – во всяком случае, так считаем я и мой коллега Дж. П. Морган – коллективизм в жизни и монополизм в промышленности.

– Эту стратегию монополизма лучше остальных очень точно сформулировал в 1906 году некто Фредерик К. Хоув в своей книжке «Признания монополиста».

– Я помню цитату на память: «Существуют правила большого бизнеса. Они заменяют поучения наших родителей и сводятся к простой формуле: получи монополию, заставь общество работать на тебя и помни, что лучшим видом бизнеса является политика. Ибо законодательная дотация, франшиза, субсидия или освобождение от налогов стоят больше, чем месторождение в Кимберли или Комстоке, так как первые не требуют для своего использования ни умственного, ни физического труда».9

– Наша задача заключается в том, чтобы «пойти в политику» и заставить общество работать на нас – монополистов, под вывеской общественного блага и общественных ценностей.

– А понятия общественных благ и ценностей должны сформулировать вы – социалисты!

– В ваших руках – определение степени индивидуальной свободы и степени противостоящего ей централизованного политического контроля. При таком подходе капиталистическое государство всеобщего благосостояния, которое мы строим, и социализм, к которому стремитесь вы, находятся «по одну сторону баррикад».

– Мысли наши мы решили «положить на бумагу» и подготовили в начале этого столетия «План «Марбург».

– Правительства всех без исключения стран Земли по этому плану должны быть социализированы, тогда как конечная власть должна оставаться в руках международных финансистов для контроля за советами и принудительного установления мира, и, таким образом, создания специфического средства от всех политических болезней человечества.10

– Вот новая формула успеха! – Рокфеллер улыбнулся и, довольный собой откинулся на кресло в ожидании реакции собеседника.

– Да, но как же быть с классиками социализма, Марксом…? – Троцкий выглядел несколько растерянным.

– Представление о том, что капиталисты – заклятые и непреклонные враги марксистов и социалистов мы оставим Карлу Марксу.

– Без этого нельзя – улыбнулся Рокфеллер.

– Для нас же с вами я предлагаю неразрывную, хорошо скрываемую от общественности, взаимосвязь между международными политиками-капиталистами и международными революционерами-социалистами.

К взаимной выгоде.

Эта связь легко останется незамеченной, поскольку все историки, журналисты и прочие «шелкоперы» уверены в невозможности самого существования такой взаимосвязи.

– Чтобы приблизиться к ее разгадке, нужно понимать, что серьезный бизнес не терпит свободы предпринимательства, он стремится к монополизму.

– А с учетом неэффективности централизованного планирования при социалистах, тоталитарное социалистическое государство является прекрасным рынком для его захвата капиталистическими монополиями.

– В пределах избранного круга, конечно.

– И при условии заключения союза с представителями социалистической власти!

– Что касается избранного круга…

– Эта группа не является ни большевицкой, ни коммунистической, ни социалистической, ни демократической, ни даже американской.

– Она – интернациональна!

– Эти люди просто хотят спокойно чувствовать себя на захваченных ими международных рынках и своей монополии на мировом рынке, как конечной цели.

– Рынков, которые мы будем эксплуатировать, не опасаясь конкуренции со стороны русских, немцев, американцев, или кого-то еще, за пределами нашего круга.

– Круга, который вместе с его многочисленными банками, аккумулирует крупнейший в истории Действительный Капитал.

– Вы, господин Троцкий, не задумывались, почему этот колоссальный экономический факт существования Действительного Капитала проходит мимо Карла Маркса совершенно незамеченным?

– Может быть, странная слепота Вашего теоретика имеет то же происхождение, что и слепота лидеров и участников всех социальных революций?

– Революций, во время которых грабят и жгут дворцы, церкви, усадьбы, больницы!

– Убивают всех – королей, генералов, полицейских, священников, детей!

– Но на жизнь банкиров никто и никогда не покушается, и крепости банков остаются всегда нетронутыми.

– И это не только мистический ужас, это потому, что за всеми потрясениями стоит этот Действительный Капитал!

– Который создал Интернационал и управляет им!

– Напомню, что руководителем Первого Интернационала был на самом деле Адам Вейсгаупт – глава масонской организации «Иллюминаты».

– Ему приказали создать секретную политическую организацию, которая спровоцирует Французскую революцию и поведёт её далеко, до установления максимального Коммунизма.

– В те героические времена было очень опасно даже упоминать коммунизм, отсюда и вся секретность Иллюминатов.

– Прошло больше ста лет, прежде чем стало безопасно называться коммунистом.

– Про иллюминатов известно все, кроме их связи с первыми Ротшильдами – моими предками.

– Но об этой связи здесь и сейчас я бы не хотел распространяться.

– Скажу только, что Действительный Капитал был сформирован уже тогда, и наши предки были не просто казначеями, но и истинными боссами Первого Коммунизма.

– Кстати, известные люди Первого Интернационала – и Маркс, и Гейне, и Герцен подчинялись непосредственно барону Лайонелу Ротшильду.

– Портрет Лайонела Ротшильда хорошо выписан в литературном произведении премьера-министра Англии того времени Дизраэли под названием «Конигсби» (Conigsby).

– Вспомните, что и Александр Герцен, с его борьбой против России и Карл Маркс, с его борьбой против всего мира, оба жили и работали в Лондоне?

– Кто из финансистов живёт в Лондоне? Само семейство Ротшильдов!

– Это удобно – подчинённые должны всегда находиться под рукой, чтобы вовремя получать инструкции и заработную плату, конечно – любой труд для нашей пользы должен быть оплачен.

– Многие сейчас часто повторяют, что мир сошел с ума.

– Просто так с ума не сходят – этот процесс управляем.

– И он управляем нами! – продолжил Ротшильд, отхлебнув принесенный ему кофе.

– Дело в том, что людской мозг ничем не отличается от мозга людей, живших 200 лет назад.

– Люди не эволюционируют так быстро.

– А что происходит с миром?

– Технологии – транспорт, телеграф, телефон, ускорили время и увеличили человеческую мощь.

– Политические инструменты, которые мы использовали пять или десять лет назад, больше не годятся.

– Сейчас, к примеру, мы находимся в начале запущенного нами процесса быстрейшей в человеческой истории урбанизации.11

– Лет, эдак, через 50—60, подавляющее большинство людей Земли будут жить в огромных, свыше миллиона жителей, городах.

– Таких городов будет немного – меньше тысячи.

– Даже название для них уже есть – мегаполисы!

– И именно на них будет приходиться 99% экономической активности.

– Оставшаяся территория станет непрестижной для проживания.

– Мы создадим мультигородские корпорации вместо мультинациональных.

– Города начнут чувствовать свою независимость от государств и потребуют свободы.

– И мы, контролируя мегаполисы, сможем разрушать государства и утверждать через мегаполисы свою монополию на всей земле.

– Для этого нам понадобится уничтожить религию, заменив ее обществом потребления.

– Для масс же мы создадим монопольные технологии и убедим их, что именно без наших продуктов, производимых с помощью этих технологий, жизнь потеряет всяческий смысл.

– Всем придется жить с этим.

– Если кому – то все же не понравится капитализм, ему останется только отправиться на Луну.

– Если не нравятся города – пусть живет в деревне. Эта часть населения нам не интересна, она вымрет сама в результате естественного отбора.

– А что такое капитализм?

– Это общество с рыночной экономикой, машина по сортировке вещей на эффективные и неэффективные.

– Вещью может быть что угодно – школа, больница, ресторан, любые компании и продукты, люди.

– Главное – научиться эффективно управлять этой машиной и допускать к ее управлению только людей избранного круга.

– Тогда мы сможем ускорять или замедлять ее работу – давать ей нужную информацию, чтобы она сортировала более жестоко.

– У большинства живущих в головах еще остались пузыри, в которые их учили верить с детства – родители, учителя, правительство, культура, религия…

– Эти пузыри должны лопнуть! Как можно скорее!

– Глупая людская Масса находится в спячке, когда не видит направления движения к счастью.

– Вернее, Массе его просто не указали…

– И не объяснили толком, что это такое – счастье!

– А корабль, который не знает, куда плыть, не имеет попутного ветра!

– А кто покажет Массе это направление?

– Конечно – же, кумир – земной Бог!

– Бог, которому позволяет стать и быть Им, Действительный Капитал.

– Задача назначенного Бога – используя низкие человеческие желания, заставить Массу жить в обществе, где главное не мораль, религия и патриотизм, а вещи.

– Даже у человечка, роющегося в помойке, все равно какое-никакое барахлишко, да есть – не зверь ведь!

– Не может человек существовать без вещей.

– Не может жить спокойно, если его вещи хуже, чем у соседа.

– В России люди, я слышал, даже поговорку по этому поводу придумали – у нас все, как у людей! То есть – хорошо.

– Вот формула счастья – все как у людей, а еще лучше – пусть у людей будет, как у меня.

– С помощью этой нехитрой формулы легко можно схлопнуть все эти пузыри морали в головах!

– Не сразу, конечно, а постепенно, людей начнут оценивать не по их моральным и деловым качествам, а по качеству и стоимости имеющихся у них вещей.

– Чем дороже и престижнее его вещи, тем больше он будет уважаем в обществе.

– Остальные изо всех сил потянутся за «счастливчиками».

– Будут работать, как каторжники, чтобы «было, как у людей».

– Барахло! Вот что станет их главным кумиром.

– Все духовные ценности будут сведены к достижению якобы успеха, критериями которого станет наличие денег, дающих возможность увеличения потребления.

– Работай больше, больше купишь, больше потратишь.

– Не смотри в небо, забудь о Боге, о детях, пусть сами как-нибудь.