Хочу, чтобы меня слышали! Книга 1. Жизнь – это Любовь!

– Николай Николаевич, не будете ли Вы так любезны – поделитесь, Бога ради, и расскажите нам о Ленине. Уж больно фигура загадочная…

– Кто говорит шпион, кто – спаситель России – обратился с просьбой к Юденичу батюшка.

– Кто он на самом деле, великий деятель или преступник? Вот и наш звонарь, единственный большевик на всю округу, пугает все село им, как главным будущим палачом – смущенно испрашивал батюшка у генерала.

– Что же, попробую живописать этого мерзавца – согласился Юденич.

– Знаю его по рассказам многих, кто с ним сталкивался.

– Лично не знаком, но, если бы встретился он на моем жизненном пути – руки бы не подал. Жаль, не повесили его вовремя, чувствую, что бед натворит он немало.

Несчастий от этих большевиков можно ожидать более, чем от всех иноземных захватчиков.

– Больно уж привлекательна для черни их платформа политическая – рай на земле обещают: землю – крестьянам, заводы – рабочим, смерть всем остальным.

– Ваше сословие, батюшка, они не любят особенно. Если возьмут власть, Святую Церковь уничтожат в первую очередь.

– Церковь, это единственное, что удерживает пока толпу от насилия – запротестовал отец Михаил, но тут же смущенно остановился.

– А, вообще то, Николай Николаевич, Вы правы – церковь в ее сегодняшнем виде, особенная моя печаль, простите, что перебил Вас – произнес батюшка. Я не имею в виду, вас, полковых священников, сын мой – предугадав возражение Андрея, добавил он.

– Нестроение в нашей Богом оберегаемой церкви, непорядок. Больно и грешно говорить об этом мне, служителю церкви. Наша церковь, как организм, больна, надеюсь, что излечимо, но где найти лекарство от болезни?

– Церковь всегда держалась единением духовника и прихожан. В этом ее сила и предназначение. А что происходит сегодня? – батюшка в возбуждении вскочил со стула.

– Благочинные, как чиновники, стремятся наверх, используя лесть, наветы, подарки, подношения. Слаб человек, а особенно, если к власти приставлен. Полуграмотные священники становятся епископами. Вот, наш – Макарий, всего-навсего семинарист, а назначен Московским Митрополитом.

– Происходит измельчание архиерейства, монашество гибнет, а за ним разваливаются руководимые монахами духовные учебные и общеобразовательные заведения.

– Я в этом году принимал участие в Поместном Соборе Российской Православной Церкви и во внеочередном порядке был заслушан доклад моего предшественника на месте благочинного, протоиерея Павла Соколова о церковно-приходских школах.

– На основании закона от 20 июля сего года светские власти отняли у Церкви приходские школы и передали их в ведение Министерства просвещения. При обсуждении доклада ни слова не было сказано в защиту правительственного произвола, все выступали с резкой отповедью правительству.

– После обсуждения в соборном постановлении записали: «Просить Временное правительство закон 20 июля 1917 года отменить в тех его частях, которые касаются передачи церковно-приходских, второклассных, церковно-учительских школ в ведомство Министерства народного просвещения. Все церковно-приходские школы и школы грамоты передать в ведение православных приходов».

– Для переговоров с правительством мы направили в Петроград делегацию во главе с архиепископом Тамбовским Кириллом.

– 11 октября встречались соборные делегаты, в их числе и ваш покорный слуга, с министром Антоном Карташовым, который сказал, что правительство не изменит свою позицию, потому что церковно-приходская школа – детище старого режима и не может служить новому государственному строю. Правда он выразил надежду, что соборное деяние даст ему основание отстаивать в правительстве неприкосновенность преподавания Закона Божия.

– В тот же день беседовали мы с министром – председателем Александром Керенским. Его позиция такова, что новый государственный строй должен быть внеконфессиональным, и поэтому, закон от 20 июля отмене не подлежит.

– Вот и получается, что Власть отрывает Церковь от народа, а ее служители грешат, стремясь к дарам земным.

А если уж пастырь и учитель грешат безоглядно, что спрашивать с овец и учеников?

Вот, к примеру, звонарь нашего Храма…

Больше десятка лет он неотлучно состоял при Храме.

Не пил, в драках и склоках замечен не был. Сейчас пьет безоглядно, напился даже в страстную пятницу. Ходит, зубами скрипит, большевиком себя называет. Грозит, что вскорости всех нас изничтожит, ждет только революции.

– Так что, Николай Николаевич, не только в миру все разваливается, разрушается сама основа Российской государственности.

– За Веру, Царя и Отечество! – вот лозунг нации.

– Связка Святой Церкви, монархии и народа. Монархии уж нет, а с церковью вон что происходит.

– А без этого союза Отечеству не выжить.

– 11 октября решили мы на Поместном Соборе, что в трудную годину необходимо восстановить патриаршество на Руси. Смутная обстановка в стране побудила нас к спешному восстановлению первосвятительского служения. Решительное большинство выступивших на Соборе отстояло формулу, предложенную епископом Архангельским Митрофаном, в которой патриаршество ставилось в центр образуемой высшей церковной власти.

– Одним из самых весомых аргументов была история Церкви в лице её предстоятелей, примеры которых приводили сторонники возрождения патриаршества.

Вдохновеннее всех о важности патриаршества для русского народа сказал тогда мой старинный товарищ, архимандрит Иларион (Троицкий): «Зовут Москву сердцем России. Но где же в Москве бьется русское сердце? На бирже? В торговых рядах? На Кузнецком мосту? Оно бьется, конечно, в Кремле… в Успенском соборе… Поместный Собор Церкви Российской от Бога данной ему властью постановит снова Московского Патриарха на его законное, неотъемлемое место. И когда под звон московских колоколов пойдет Святейший Патриарх на свое историческое священное место в Успенском соборе, будет тогда великая радость на земле и на небе» – вот как правильно сказал мой товарищ.

– В условиях разрухи, переживаемой страной, государственного развала и нравственного падения народа от Церкви требуется особая духовная трезвость и мудрость, предельное сосредоточение нравственных сил, поэтому, и появилась настоятельная нужда в предстоятеле и вожде, который бы взял бремя ответственности за Церковь и за окормляемый ею духовно растерзанный народ Патриарху предстоит стать защитником и хранителем Церкви, не мирским вождём, а молитвенником, ходатаем, заступником и отцом православного народа – батюшка закончил свою речь и присел, руки его тряслись от волнения.

– Вы правы, отец Михаил – лицо генерала сделалось жестким – и полностью поддерживаю Ваши слова. – Нравственность народа надо срочно восстанавливать. Еще немного, и брат начнет убивать брата. Пугачевщина покажется детской игрой! Только не поздно ли?

– Надо срочно действовать, уничтожать зарождающуюся гидру каленым железом, а о нравственности позже поговорим – голос Юденича звучал уже с явными металлическими нотками.

– А кто возглавит действительно крестовый поход? – теперь уже Юденич, волнуясь, ходил по комнате.

– Не эта же тряпка Керенский?

– Я убежденный монархист, и после Отречения Государя не могу мириться с существованием Временного Правительства и оставался до последнего времени на своем посту лишь из любви к своей Кавказской Армии.

– В марте 1917 года я, по причине плохого снабжения и усталости войск, прекратил начавшееся наступление на Багдадском и Пенджабском направлениях, и отвёл 1-й и 7-й корпуса в районы базирования.

– Несмотря на требования Керенского, я отказался возобновить наступление, обусловленное только стремлением Временного кабинета министров оказать услугу Великобритании.

– И вот, как следствие, пятого мая, был отозван с должности Главнокомандующего с официальной формулировкой: «За сопротивление указаниям».

– Я спросил Керенского о причине снятия с должности, он ответил: «Вы слишком популярны в своей Армии!».

– Идиот! В какие это такие времена любовь солдат к своему командиру стала считаться преступлением? – Юденич от волнения снова вскочил с места, присев только что.

– Перед прощанием мне мои подчиненные преподнесли золотую шашку, осыпанную драгоценными каменьями. Я даже прослезился.

– Не подарок дорог, а отношение, признание меня, как командира. Мы с моей супругой Александрой Федоровной продали наш дом в Тифлисе и земли в Кисловодске и вот теперь, как говорится, без кола-без двора.

– Милости просим, генерал, поживите у нас, будем очень Вам обязаны – предложил батюшка.

Ваня в ожидании ответа генерала замер, неужели случится чудо, и сам легендарный генерал будет жить в соседней комнате?

– Благодарю за приглашение, но, к моему великому сожалению, воспользоваться им не имею возможности. Уже обещал своему другу, адмиралу Хоменко, воспользоваться его любезным приглашением. Он поселил нас на своей свободной сейчас квартире в доме страхового общества «Россия» на Каменоостровском проспекте. Сегодня переезжаем, а там, как Бог даст. Времена ныне беспокойные, со дня на день можно ждать переворота.

– Да, что-то мы заговорились, отвлеклись от рассказа о Ленине – всплеснул руками генерал.

– Вспомните, господа, да вот и отец Андрей подтвердит, какая у всех нас, у гвардии и армии случилась огромная радость, когда 17 июля 1914 года объявили мобилизацию! Ликование было безмерным, после позора поражения от японцев все военные жаждали войны и побед! Особенно после унижений, испытанных из-за проигранной японской войны и оскорблений от собственных «писак» и остальной штатской сволочи!

– А как ликовал простой народ! Нас забрасывали цветами, пышными речами!

«Слава Царю и Отечеству! Мы их сотрем с лица Земли! Вперед – до полной победы русского оружия».

«Следуя историческим своим заветам, Россия, единая по вере и крови со славянскими народами, никогда не взирала на их судьбу безучастно» – писалось в Высочайшем Манифесте.

– Какие цели поставил в нем перед нами Самодержец Всероссийский? Целей было определено две – спасти от австрийской колонизации сербов, черногорцев, босняков и оказать помощь союзникам – Франции и Великобритании.

– Германия против англичан и французов, ее истинных врагов, выставила почти все свои лучшие войска, а от наших отгородилась кордоном из шестнадцати второразрядных дивизий ландштурма.

– Получается, что враг у нас в этой войне был один – Австро-Венгрия, да и то, только из-за братьев-славян.

– Это официально, а на самом деле, нас сюда втянули, чтобы ослабить, и, вообще, погубить Россию!

– А для крестьян, солдат и обывателей цель в этой войне одна – «За веру, Царя и Отечество!». Эта война должна была стать короткой, победоносной, Отечественной!

– Поэтому мы и бросили в эту, совсем не нашу «мясорубку», свои лучшие войска. Заметьте, не для защиты своих границ, не для завоевания новых территорий, а для защиты чужих, пусть и братьев по вере, интересов.

– И итоги стали, как бы это мягче выразиться, плачевными.

– А почему, спросите вы, в чем причина поражений?

– Их несколько, и героизм русского воина здесь не причем.

– О «готовности» России к первой мировой войне очень авторитетно говорил мой боевой товарищ – Деникин. И об истощившихся материальных запасах, и недочетах в организации, обучении и управлении.

– По нашему общему с ним мнению армия вообще до 1910 года оставалась в полном смысле слова беспомощной. Только в самые последние перед войной годы работа по восстановлению и реорганизации русских вооруженных сил подняла их значительно, но в техническом и материальном отношении совершенно недостаточно. К примеру, Закон о постройке флота прошел только в 1912 году.

– Так называемая «Большая программа», которая должна была значительно усилить армию, была утверждена лишь в марте 1914. Так что ничего существенного из этой программы осуществить не удалось: корпуса вышли на войну, имея от 108 до 124 орудий против 160 немецких и почти не имея тяжелой артиллерии и запаса ружей.

– В числе главных причин этого Деникин называл «нашу инертность, бюрократическую волокиту, бездарность военного министра Сухомлинова – «совершенно невежественного в военном деле».

– Ситуация усугублялась еще и тем, что русская армия то и дело шла в наступление совершенно не подготовившись – поскольку союзники, терпевшие поражение за поражением, панически просили помочь, и полк за полком ложился костьми, спасая «цивилизованных» французов и англичан…

– Союзникам мы помогли, если бы не мы, Франция давно бы сдалась.

– Нам уже с осени 1915 года стало просто нечем стрелять. Слишком мало времени прошло с японской войны – накопленные за короткие мирные годы запасы патронов и снарядов закончились. Союзники помогать не спешили, им тоже надо чем-то заряжаться.

– А кто командует на фронтах?

– Те же генералы, проигравшие японскую войну вчистую.

– Вот они и на этой войне проиграли одно сражение за другим!

– Еще одна наша беда – консерватизм и безграмотность, неумение предвидеть, подумать.

– Один из лучших наших генералов, человек известный и заслуженный, утверждал и отстаивал до конца, и ведь отстоял, таки свое мнение, что де, пулеметы армии не нужны!

– Чтобы убить – утверждал он на самом высоком уровне – достаточно одной меткой пули, ни к чему «решетить» человека, – такая вот была его аргументация.

– Другие были категорически против бронированных щитов на артиллерийских орудиях, чтобы русский солдат за них не прятался, а проявлял чудеса храбрости и героизма.

– «Пуля-дура, штык-молодец, поэтому русский солдат должен идти в атаку и побеждать, а не прятаться за щитами и окопами – кричали эти лжепатриоты. А немец, не будь дурак, придумал авиацию, стальной шлем защитный, удушливый газ, скорострельное оружие.

– А русская армия, как всегда, вышла вооруженная пикой, шашкой, да иконой против пулеметов и газов.

– И сомлела!

– За первые полгода войны немцы и австрияки перемололи хорошо подготовленные лучшие российские войска, в том числе, опытных солдат, унтер, обер и штабс-офицеров – костяк армии.

– Противники наши перегруппировались, а у нас теперь речь идет о самом существовании армии, да, что там армии, Государства Российского!

– Выходит, добились своего, супостаты и либералы! Извините, господа за многословность, накипело!

– Я продолжу, с вашего позволения? – Юденич отхлебнул остывший чай и, подняв указательный палец правой руки вверх в знак особого внимания, произнес: «Но главный наш враг – внутренний. Расшатывать основы самодержавия пытались всегда. В чем, по моему разумению, основная причина ненависти к монархии не только у нас, но и в других странах»?

– Отвечу вам – в противоречиях между абсолютной властью, коей является монархия, и капиталом, которому тесно и боязно в рамках государственного строя, управляемого одним человеком.

– Как бы не был ты богат и знатен, судьба твоя в руках самодержца.

– По любому поводу, или даже просто его капризу, твоя жизнь может закончиться в одно мгновение. Будет умножаться твой капитал, или завтра ты станешь каторжанином, получишь ты потомственное дворянство, или сложишь голову на плахе – зависит только от монарха.

– А простой народ любит царя, и не за его качества, а просто потому, что он помазанник божий. Царю народом позволяется все, он может творить беззакония, убивать без суда, казнить и миловать любого.

– Вспомните Иоанна Грозного. Его пять периодов насилия. Когда он сжег Москву и установил на площади огромный котел с кипятком, жители были уверены, что они все там и будут сварены заживо. Но не роптали, не взялись за топоры и колья, а молча приняли это.

– Но когда тот же царь ради укрепления своей власти съехал из Кремля в Александров, ужас охватил всех. Народ, духовенство, бояре умоляли царя вернуться и выполнили все его условия, укрепив тем самым его власть.

– Или, вот, вспомните Петра I. Он перевернул сложившийся веками уклад жизни всего народа, не исключая «верхушки» общества. Приняли как должное, без обсуждений и споров.

– Какие споры? Царю виднее. И мечта у народа от этого проста – кабы царь был бы подобрей, все остальное от Бога.

– Но не у всех отсутствует грех властолюбия. И, прежде всего, у людей, этой властью обласканной. Им надо больше, им тоже хочется на трон. А коли сложилась династия, как попасть в цари?

– Идти бунтовать или уничтожить монархию, как форму правления.

– В любом случае, нужна толпа, которая поддержит твои идеи. Без нее никак, мы все еще помним пример декабристов, которые, как известно, были страшно далеки от народа.

– Народ никогда не поддержит самозванцев, им нужна идея.

– Причем такая, которая бы полностью заменила православное сознание – Веру народа в Бога, Веру в возможность счастливой загробной жизни, в рай и ад.

– Люди готовы страдать ради того, чтобы увидеть этот рай еще при этой жизни, прикоснуться к нему руками, пусть не своими, а руками своих детей, или внуков. Ради этого толпа не пощадит никого, будут стремиться в этот рай, несмотря ни на что, не соблюдая никаких правил и законов, убивая по приказу любого – брата, отца, мать, не важно. Любого, кто стоит на пути к светлому и уже недалекому счастливому будущему.

– Такую идею и подкинули народу большевики.

– Вот теперь я и подошел к рассказу о господине Ульянове по кличке «Ленин»:

«Человек он неординарный и умный. Я составлю свой рассказ из сведений, полученных мною из разных источников. С вашего позволения я не буду раскрывать эти источники, дабы не утомлять ваше внимание излишними подробностями.

Полное его имя Владимир Ильич Ульянов. Ему сейчас немногим меньше пятидесяти, лет сорок семь – сорок девять. В детстве, по слухам, способности имел исключительные, обладал огромной памятью, отличался любознательностью и необычайной работоспособностью. Воистину, это была ходячая энциклопедия, говорят те, кто знал его в эти годы.

Любить его – не любили, скорее – ценили. Родом он из города Симбирск, из семьи еврейских полукровок. Отец – инспектор народных училищ, дослужился до чина действительного статского советника, что давало тогда ему право на потомственное дворянство.

Кстати, руководил гимназией отец нынешнего руководителя Временного Правительства.

Да-с, Керенский с Владимиром Ульяновым вместе учились.

Окончив гимназию с золотой медалью, младший Ульянов, я буду его так называть, хотя в семье были и более младшие дети, личности которых интереса не вызывают, поступил на юридический факультет Казанского университета.

Никакого интереса к общественной жизни он тогда не проявлял, посещал симбирское религиозное общество преподобного Сергия Радонежского, был прилежен в учебе.

Все было благополучно до тех пор, пока не арестовали и не казнили в 1887 году старшего брата – Ульянова Александра, как участника народовольческого заговора с целью покушения на жизнь императора Александра III. Семья, кстати, не знала о преступной деятельности старшего Ульянова, во всяком случае, они так утверждают.

Через три месяца после поступления в Казанский университет из-за участия в нелегальном кружке партии «Народная воля» и студенческих беспорядках Владимира Ульянова выгнали из университета и выслали в деревню Кокушкино Лаишевского уезда Казанской губернии, где он жил в доме своей тетки Любови Ардашевой до 1889 года.

Вполне понятно, что после этого Ульянов-младший был включен в список неблагонадежных лиц и находился под постоянным полицейским надзором.

Вернувшись в Казань, он вступил в один из марксистских кружков, а затем, в мае 1889 года, купил имение Алакаевка в Самарской губернии.

Семья переехала туда же в полном составе.

Но помещика из Ульянова-Ленина, к нашему великому сожалению, не вышло – крестьяне украли у семьи лошадь и две коровы. Хозяйство захирело, пришлось продать землю и дом и переехать в Самару. Вот ведь когда, наверное, возникла у Ульянова ненависть к крестьянам, и, как следствие, появились мысли о диктатуре пролетариата, про которую он пишет в своих статейках. Об этом вы еще услышите, диктатура в его понимании – это казнь.

К 1893 году под влиянием работ еще одного «умника», некоего Плеханова, которого Ленин боготворил, разрабатывается доктрина, объявившая Россию, в которой четыре пятых населения составляет крестьянство, «капиталистической» страной.

Спустя год Ленин формулирует утверждение, что «русский рабочий, поднявшись во главе всех демократических элементов, свалит абсолютизм и поведет русский пролетариат (рядом с пролетариатом всех остальных стран, кстати) прямой дорогой открытой политической борьбы к победоносной коммунистической революции».

Цель, поставленная Лениным – добиться революции в России.

А работал он тогда, когда это провозгласил, извиняюсь, помощником у присяжного поверенного – сошка мелкая.

Согласитесь, господа, для помощника присяжного цель, воистину, имперская!

В мае 1895 года Ульянов-Ленин уехал за границу, а, вернувшись, вместе с бандитом Мартовым, объединил разрозненные марксистские кружки в «Союз борьбы за освобождение рабочего класса», который основной своей целью провозгласил свержение самодержавия в союзе с «либеральной буржуазией».

Я бы весь этот союз еще тогда собственноручно расстрелял, и рука бы не дрогнула! – сквозь зубы процедил Юденич.

Вместо казни, которую Ульянов безусловно заслуживал с точки зрения закона, в 1895 году он был арестован и, пробыв год в тюрьме, был выслан на три года в село Шушенское Минусинского уезда Енисейской губернии, куда отправился вместе со своей кикиморой – женой Надеждой Крупской.

Извините, за «кикимору», это не мое определение, так называла Крупскую семья Ленина, которая не приняла ее. Там находили, что у нее уж очень «селедочный вид». Имелось в виду, что у Крупской глаза навыкате, как у рыбы.

В 1898 году в Минске Лениным учреждается Российская социал-демократическая народная партия. А мы опять молчим. Опять наша «охранка» выводов не делает. Они заняты «виршами» поэтов, боятся, кабы Высочайших не обидели словом!

В 1901 году начала печататься газета «Искра». В Швейцарии печатали, а редакция, в которую входили евреи Плеханов, Аксельрод, Засулич, Мартов, находилась в Мюнхене, а позже переехала в Лондон, где Ленин с Крупской жили под фамилией Рихтер. Тогда же в журнале «Заря» вышла статья Ульянова-Ленина, которую он впервые подписывает псевдонимом «Н. Ленин».

Ленин, это, потому, что любовница в то время у него была – Лена. То есть, он ее – Ленин любовник со всеми потрохами.

В 1903 году в Лондоне прошел II съезд РСДРП, где Ленин изложил проект программы партии и ее устав. Программа состояла из двух частей: программы-минимума, это свержение царизма, установление демократической республики, уничтожение остатков крепостничества, введение восьмичасового рабочего дня, признание права наций на самоопределение, установление равноправия наций и программы-максимума – это построение социалистического общества через социалистическую революцию и диктатуру пролетариата. Съезд тогда покинули семь человек, несогласные с положением о диктатуре пролетариата («экономисты») и национальном вопросе («бундовцы»). Произошло разделение и среди редакции «Искры» – на «твердых» (сторонники Ленина) и «мягких» (сторонники Мартова) из-за несогласия с тезисом Ленина о «личном участии в одной из партийных организаций» членов РСДРП. Противники Ленина усматривали в этом попытку создать не партию рабочего класса, а «секту заговорщиков». Это разделение положило началу расколу партии на «большевиков» и «меньшевиков».

– Окончательный раскол партии был оформлен на открывшимся в Лондоне в апреле 1905 года III съезде РСДРП, в котором отказались участвовать меньшевики.

– Во время бунта 1905 года Ленин находится в Швейцарии.

– Эту революцию он «проспал».

– Разгром бунта Ленина не остановил. Он считал, что «разбитые армии хорошо учатся» и говорил о неизбежности повторения переворота.

– В течение следующих лет этот мерзавец отстаивает необходимость превращения империалистической войны в войну гражданскую и выступает с лозунгом «революционного пораженчества».

– И все это мы знали! Все отслеживали! А взять бы, да и вздернуть его, как брата Александра? Следовало бы! Ведь прямая угроза государству.

– Лишать всех благ и званий!

– Нонсенс, господа – родные сыновья дворянина Ильи Ульянова, состоящего на государевой службе, покушаются на жизнь Государя, на Самодержавие, на Святую Церковь, а мы им – потомственное дворянство!

– И что они потеряли? Ничего – с.

– Вот так! А мы что потеряем?

– Все! Россию, в первую очередь! И не будет больше противостояния злу. Кончится Россия, Богом предназначенная для выполнения этой миссии! Зло покроет весь мир, и человечество проглотит само себя.

Продолжу – в апреле 1916 года в бронированном вагоне года Ленин был вместе со своими подельниками переправлен в Россию с помощью немцев. Факт неоспоримый, ведь разве может непричастный человек, подданный государства, находящегося в состоянии войны с Германией, немцами же быть переправленным в Россию.