Джунгли Блефуску. Том 2. Джонни Кишки Наружу

– Они меня не знают! Я сделаю так, что они и их трупы джигу в гробах будут вытанцовывать! Все их бабушки в могилах будут подняты по тревоге типа Аларм Клок! – грозил он веткам, шумящим в осеннем окне.

– Это как аларм? – спросила его жена.

– С подъелдыкиванием!

Он затеял ещё два три проекта, один другого экзотичнее, но странное дело, все они провалились вчистую. Дела шли всё хуже, а тут ещё навалились банки, тредовавшие возврата кредитов. Все кредиты, несмотря на продажу за полцены двух квартир и цеха консервов в Серпукове, где он точил ножи, вернуть не удалось, и коллекторское агентство «Светочь» терроризировало Кирюшу немилосердно, отвлекая его силы, внимание и иссушая остатки предпринимательского таланта.

В отчаянье он задумывал всё новые проекты – средство от облысения, подсказанное ему дворником в его дворе – великим специалистом волосистости и облысения. Всё проходило в такой спешке, что подумать о таких мелочах, как бизнес-план, упаковка, где реализовывать товар, было вовсе недосуг. Был закуплены три бочки ингредиентов, нанят старый грузовик, он спешно отправил двух своих приятелей Никишу и Саню в пределы Синопской области, где в полуразвалившемся гараже верные набибы на костре варили чудодейственное средство, отравлял атмосферу неописуемыми запахами. Через месяц изготовление средства от облысения было завершено и погрузив цистерны в раздолбанный грузови, они тронулись в обратный путь! Кирюша готов был встречать их с оркестром, но открыв одну из канистр и понюхав сусло, сморщился и от канистры отошёл.

Поставки маринованных мышей для армии и флота не могла продолжаться вечно!

Потребитель для средства от облысения так и не был найден, и канистры потом долго пылились в подвале Кирюшиного дома, котрый теперь находился в пригороде и тербовал постоянного ремонта, а потом были отданы тому самому дворнику, который поделился с Кирюшей своим страшным секретом. Дворник пил, что угодно, и благодарил Кирюшу поклоном в пояс.

Лосьон «Брахмапутра» подействовал почти мгновенно. Активные члены расслабились, крики утихли.

Надежды больше не было, с имуществом Кирюше помогли расстаться хищные заимодавцы, денег теперь почти никто не давал, и он вынужден был вовлекать в свою феерическую деятельность бывших друзей, последний призыв Зигнерюгенда. Верные друзья отчаянно верили в великий удел Кирюши, и надеялись на его таланты беспредельно. Несомненной красноречие привлекало к нему. Но так же беспредельно и всё чаще верных друзей настигало разочарование, потому что выданные ими Кирюше деньги так же бесследно пропадали, а взамен них Кирюша извергал всё больше словесной лавы. А потом и друзья прекратили субсидировать гениального предпринимателя. Жена кинула в него блин и свернула ему нос. В следующий раз в него полетело суфле. Суфле сломало ему челюсть. Он знал, что в холодильнике хранится ещё зефир и баночка красной икры, смерти не миновать, и Кирюша решил не рисковать – ушёл из дому!

В тот день жена бросила баночку икры из окна и убила почтальона.

У меня такой же притель есть!

Он служил тогда в почтовом ведомстве. В офисе, где всё должно было быть чин-чинарём, он подрался с начальником и убил его дыроколом, после чего осознав содеянное, убежал через окно вверх по водосточной трубе. Дома он больше не появлялся, хотя у группы захвата так и не хватило фантазии разыскивать его там! И теперь здесь, на Камказе он проходил реинкарнацию и замаливал свои упущения.

Ни кола, ни двора, а посредине – гвоздик.

А потом Кюрюша расстался с женой и очутился в лесу, где выдавал себя за тибетского монаха Евтимия и строил планы основать коммуну искателей королевских трюфелей. Говорят, они живые и прячутся от тех, кто их ищет, поэтому найти их почти невозможно, поэтому они так дорого стоят! Три тысячи баков – кило! С ума сойти! По его мнению, всё для этого было: свиньи, готовые за плату искать изумительный продукт, его, Кирюшина, организаторский дар и вера в прибыльность дела. Как всегда он не выяснил самую малость, растут ли в горах трюфеля!?

Последним в этом списке был я, его помощник – венец вселенной и центр мироздания, изошедший мыслями о девушке моих грёз, но всё-таки, и это мы должны признать, была ещё Марта – злая, почти девяностолетняя старуха, высохшая как скелет злюка, чей голос целыми днями не давал успокоения округе.

Она снабжала нас палёным спиртным, таким дешёвым, что ангелы удивлялись.

О политических взглядах Магды можно было судить по обрывчатым, единичным высказываниям. В общем, её кредо можно было бы назвать трагическим оптимизмом. Я её слушал так, как некоторые слушают пение Паваротти, только в лучшей положении находился, потому что мне за это незабываемое шоу не надо было денег платить ни копейки! И сидел я каждый день в партере, прямо перед сценой, и видно всё мне было лучше даже, чем звёздам на небе. Мы опустим её высказывания по поводу высших ныне здравствующих высших должностных лиц нашей великой страны, которых она редко жаловала эпитетами без добавления суффикса «Х..плёт» и обратимся к её частным высказываниям в адрес животных. Они разнообразны и не блещут чрезмерной отточесностью лексики, однако любой по здравому размышлению признает, что они живы, как ничто другое.

– Зорька! Зри, блядь! Бастинда! В корень зри, сука! Сучка! Зорька! Паллина корявая! Смотри сюда! Ау! Почему морду от меня воротишь? Пошто зяпло? А? Смотри на меня, падла стоеросовая! Бегает! Знаешь ты кто? Что молчишь? Язык отсох, падла? Ты – фашистка! Все фашисты! Козы – фашисты! Пёс – фашист! Кот – фашист! Эсэсовец! Морда стоеросовая! Обоссал мне подушки! Подкараулил, когда я усну и обоссался! Только фашист способен нассать честному человеку на подушки! А если бы там паспорт был? Эссэсовцы! Куры – фашистки! Предатели! Вы все, все фашисты! Мой котик, мой Рыжик – и тот фашист оказался! Я их холю, нежу, лелею, а они меня в гроб толкают, падлы ….! Грёбаные фашисты! Но-ооо! Тпру-у!

Издали казалось, что она разговаривает с каким-то большим коровообразным существом, а не с безрогой и хромой козой. Может быть воображение рисовало ей её воображаемых собеседников, и они были все из мира фантазии и мечты.

Итак, Марту прежде всего интересовали живые твари из её собственного окружения, а уж потом и в гораздо меньшей степени – все остальные представители животного мира.

Глава 8

Новости о Глисте

Пьянство – всё-таки великое дело!

Но как нас уверял Фрич, бог всё равно спасал нас.

Тот, кто видел крысобелку, тому сразу будет понятно, почему Фрича все зовут так. Он такой же шустрый, как крысобелка. Крысобелка Фрич! Он и вправду был поход на неё! Только без хвоста!

Как он любил петь! Так же, как мы ненавидели его слушать! Африканский йодль Фрича завораживал своей омерзительностью и редким нежеланием попадать хоть в какие-то ноты. Но джаз был налицо!

У Фрича (со слов Бака) был секретный тайник, в котором хранились самые дорогие для него вещи: естественно Пиплия в дешёвом голубеньком ледериновом переплёте, позолоченная дужка от очков, извлечённая из гнезда вороны, сломанные позолоченные часы «Полёт», значок пионерской организации и письмо от какой-то бабёшки, над которым он выплакал не один чан слёз.

Они выследили его и потом долго насмехались. Но ведь у человека должно же быть что-то святое в душе, и если для генерала самым ценным и святым являются ордена из грязных рук государства, то для нормального человека подойдёт и дужка для очков.

В школе человека ведь не учат ничему плохому, скорее наоборот, его учат как вытирать сопли, писать буковки, выражать нехитрые мысли при помощи слов, а закладывать за воротник его не учат. Закладывать за воротник его учит подворотня. Вот когда и школа дойдёт до того, что будет учить закладывать за воротник, я сразу скажу: «Да!»

Одно время Фрича завербовали для разноски газет и он принялся за это дело с энтузиазмом. Он ходил к этим друзьям, выносил от них огромную кипу газет и отправлялся на берег.

Но любил он разносить только одну газету «Новости о Глисте»!

К чему это всё? Здесь надо издавать не газету «Новости Глиста», а «Будни Наркотрафика»!

Газета «Новости о Глисте» выходила не часто – раз в месяц, но называлась для солидности ежедневной. То ли хороших новосей было мало, то ли денег у издателей, но факт есть факт!

Я ржал над его увлечением.

– Посмотрим, какова тайная жизнь интеллектуала? Фрич тут библиотеку завёл!

– «Сказки Матушки Природы»! Вот что читают пресвитеры загадочных церквей! «Сказки Матушки Гусыни»! О… сыся!

– «АнтиПиплион»! О как! «Как избавиться от брюшка», «Правильные похороны». Зачем ему это? Ему бы читать «Как обзавестись», а не как избавится.

– У него лёгкий при… дон!

– Переходящий в тяжёлый депрессон!

Во что только люди не верят! В райские кущи на облаках, в новые формы жизни под землёй, в невиданные формы исцеления при помощи зелёных водорослей и тараканьего хитина!

Чего больше нет – в то человек и верит!

Я думаю, что на небе ничего нет. Природа выдумала универсальное: родился – жил – умер. И всё. Люди иногда не умирают полностью и проходят клиническую смерть, и тогда мозг без кислорода выдаёт такое… коридоры, людей в белом, обязательно – воспоминание детства. Нах! Видимо, клетки погибают от недостатка кислорода похоже! Никакой другой жизни нет, увы! Но не будем о грустном. А то и я сегодня на грустные мысли повернул, не скажу какие!

Недочел! Сказать про такую гадость «…ня» – значит, ничего не сказать!

Воры и Глистиане, вначале редкие и пугливые, к нашему времени составили львиную часть жителей Фиглеленда, и в конце концов подавили всякую мыслительную жизнь в своих сознательных собратьях.

Фрич усердно раскрашивал листки, на которых были изображены неумелой рукой страшные библейские перипетии. Изображения были такие кривые, нелепые и аляповатые, что было трудно поверить, что такое мог нарисовать опытный средневековый мастер, а не пьяный младенец. Поэтому они были страшны вдвойне!

Скоро Фрич предложил проводить спортивные соревновния в честь Глиста и обозвал их Глистиадой. Или Иисуссиадой! Не помню уж! Но его предложение сразу забаллотировал Ральф, который хотя и похвалил креативный понос Фрича, объяснил своё решение тем, что такой скучный персонаж, как Глистос мало того, что не заслуживает такой чести, а был ещё явно человеком слабым, болезненным и неспортивным. Называть спортивные соревнования именами слабаков – дело неспортивное! А человеку поступать неспортивно негоже! Мы сразу согласились. Но ему не надо было приводить столько доводов! Мы бы согласились и так, без доводов! Лучше спасти Норьегу! Пока не поздно!

Я не знал, стоит ли мне пересказать мои воспоминания, или они не имеют никакого значения для приятнейшего во всех отношениях господина Н.

Известная история про австрийского осьминога, угадавшего результаты всех матчей чемпионата мира по футболу, привлекла внимание к теме и толкнула натуралистов искать в животном и растительном мире и иные таланты. Поиски увенчались успехом. Появился ёжик-чревовещатель по кличке Этингон, тритон-короед Баа и бабочка Маша, траекторией полёта выписывавшая название клуба будущего победителя и название венценосной страны на греческом языке.

И их аналоги в человеческом мире тоже не задержались со своим появлением в мир.

Мы ходили у моря, волоча за собой святые хоругви и волхвуя по мере сил. Благостное лицо Фрича сияло. Он мечтал о своём «Хаммере» – сияющей машине с огромными золотыми фарами! Я шучу! Он бы и «Хаммера» Иисусу отдал, если бы у него «Хаммер» был! И Иисус тогда бы с хохотом носился бы по берегу моря, налетая на камни.

В то время, как юный вьюнок обнимал в лопухах молодую картошку, Бак своим толстым членом причащал в кустах юную донью Изабулью, так он её назвал, хотя настоящее имя её было Елена, пышущую энтузиазмом и исходящую горячей слизью девушку. Ни пышущее солнце, ни гудки проходящего поезда не могли отвлечь его от основного призвания мужчины- обслуживания или лучше сказать, служения женщине. Летели самолёты, щли поезда, а он продолжал трудиться, вопрошая господа, за что он дал ему такую охеренную силу? Он сопел и пыхтел, призывал господа и чертыхался, называл её птичкой и всякими гнусностями, какие подобает произносить в таких ситуациях, но всё без толка, вполнакала, пока бог не помог ему, пособил, завершив великие труды приятным сюрпризом. Собственно говоря, столь сложные дела и могут затеваться только из-за того, что упорных за их труды ждёт в итоге воздаяние господне. В ином случае никто бы не полез на такую противную тварь, как женщина, и род людской быстро бы иссяк и прекратился. По окончании дела Елена тут же отвела голову и засобиралась. Бак познакомился с ней на рынке, где собирал в мусорных кучах подвявший укроп в надежде оживить его. И она сказала «да» ещё раньше, чем он успел открыть рот, чтобы попросить её хоть о чём-то.

Бак славил Адольфа, запрокидывая руку к небу и шевеля губами.

– С народным социализмом тут всегда будет худо! -сказал ему Ральф, -Основное население – жлобы и подлизы, подхалимы и рабы! Что ты ждёшь от них! Ну какие они в жопу аристократы? Это сброд, желающий, чтобы его считали добрым! Или лучше сказать – добреньким! Марксизм им ближе! Или глистианство! Бросишь этим рыбам еды, плывую жрать, ударишь палкой, убегут! Свиньи честнее! Глядя на них радуешься как ребёнок!

– Ну не все!

– Все!

– Не все!

– Все!

– Не все! Я не говорю о всех! Но к сожалению многие! А если бы было не так, тут бы жили только белые благородные и умные люди и тут был бы рай на земле! А видишь, что тут на деле? Ад!

– Скажи мне, Ральф, – говорю, – чем полно твоё сердце, чем полно оно сейчас, когда сердца людские пусты, как выеденные орехи?

– Будешь так шутить, отправлю в профилакторий на дно моря! Морской ты конёк долбаный!

– Оно полно пустотой! Я знаю!

«Золотой сотовый телефон, – подумал я, – и унитаз с бриллиантом в смывном бачке долженствовали демонстрировать равнодушному миру материальное благополучие и довольство жизнью. В детстве было ещё философское опьянение, или сильный Чардаш, по другому Отпадный Угар, испытать которые Ральф мог в силу абсолютной невозможности добыть спиртное или в силу природного катаклизма, какого-нибудь нежданного извержения вулкана, шторма, нападения орд свиней наконец!»

А потом мы вернулись в джунгли.

Внебрачные Дети Ярсогумбы шли нестройной толпой, почти сливаясь с подступашим мраком. И слились с ним.

Глава 9

Первые дни в раю!

Толстяк, который к нам приковылял, знал Фрича, и они стали не глядя на меня разговаривать:

– Мегрэ!

– Я! Это вы, доктор Ватсон?

– Мегрэ! Какого… ровно в десять ноль ноль вы оказались на улице Орфевр у дома номер 12 под вывеской цирюльника Бляманже? Босой?

– Я был босой?

– Босой, косой и одноглазый!

– Я?

– С расстёгнутой ширинкой и потерянным взором!

– Я ждал слесаря в арке! Он должен был принести спиз… украденный в яслях унитаз!

– Унитаз ворованный?

– Я эе сказал, спиз…

– Точнее! Вы путаетесь в словах, как подросток в овуляциях! Сопли нам не нужны! Коротко и ясно!

– Стыдно признаться – да! Но мне он был нужен! Война идёт! В семью же!

– Зачем в яслях унитазы? Мучить младенцев! «Пидофилы мучают младенцев» – прекрасное заглавие для программной статейки! Поможешь мне написать?

– Не знаю!

– Не знаете?

– Истинный бог! Не знаю! Еда там плохая! Нянечки!

– «Нянечки мучительницы портят подрастающее поколение»» Каково?

– Я…

– И на улице Орфевр 13 в полудень должна была состояться передача злополучного унитаза?

– Да!

– Сударь! Какой же вы подлец! Шпион-педофил! Я знал, что все педофилы в глубине души – шпионы! Ограбили невинный детишек! Отдайте унитаз! У меня он будет целее! Я с оказией сдам его в милицию!

– Не надо в милицию! Они не поймут!

– Поймут! Сейчас это не та милиция, как раньше! Сейчас они очистились от скверны!

– Всё равно не надо!

– Надо!

– А во-вторых, я не подлец!

– Не подлец, а коллега и партнёр!

Но я бы не стал его обвинять, что он собрался жениться на этой глупой старой барышне, если бы меня читали другие, я бы назвал её по-другому, сказал бы, что он собрался жениться на глупой бурёнке. У каждого в голове до черта всяких чёртиков бывает, откуда мне знать, может, он и вправду до чёртиков полюбил. Как Ромео полюбил Джульетту в те жуткие времена, когда люди и не знали слова «толерантность» и резали друг друга за малейшую провинность, косой взгляд и всё такое.

Как говорят Лемцы – кирхен, казакен, клиторен!

Первые два дня были почти целиком посвящены знакомству с окружающим миром. Удалось даже залезть на очень крутой склон. На высоте я нашёл иссохшую почву среди камней. Лезть вверх было иногда очень трудно. Высоченные деревья и множество раковин виноградного моллюска сопровождали меня всюду. Эти панцири можно было здорово использовать при декорировании моего кухонного стола, и я набрал полные карманы этих раковин. Год был засушливый – лесные яблони и груши, а также кусты лещины были пусты, только изредка попадались чёрная малина, да и то она была зелёная.

Я как увидел эту картину, сразу полумал о том, как здорово было бы снять здесь фильм! И назвать его к примеру «Кетчупильское Ущелье». В духе трейлеров Армериканских, тут не надо ничего выдумывать: по ущелью бродят два отмороженных жирняка, братья с топорами и всех встреченных на своём пути коцают! Тяп – по голове, тяп! По-моему неплохая идея для классного фильма!

– Пантеон богов Индейцев чароки! Цыганский мотоциклетный полк или Тюшке!

– Это всё равно, что римейк «Терминатора» в нашей областной тюрьме снимать! С нашими декорациями и актёрами!

– А что, попытка не пытка! Может, «Оскара» возьмём! Мир грохнем к своим портянам!

– Кто тут?

– Лоренс Ассизский!

– Франциск Аравийский!

– Петя!

– А Меня больше вдохновляет фильм о Гарсиа Лорке!

– Кт о это такой?

– Испанский поэт первой величтины!

– Не знаю такого! Как он мимо меня проскочил?

– Первый кадр – Гарсиа Лорка прибывает на свою квёлую задницу в бурлящую Кастилью и натыкается на засаду фалангистов!

– Так сразу – и в засаду? Наверное, ему сначала нужно родиться, креститься, жениться, и только потом попасть в лапы фалангистов!? Иначе зачем всё это? А то это какой-то невъе… ный вундеркинд! Страшно смотреть!

– Не мешай! Он сочиняет стихотворение, которое нравится его девушке – Марии,

– Сверчки трещат над Кастильей,

Ласточка прёт в небеса,

Спит в горной кроватке Севилья,

Кордова узрит чудеса!

Как я сочинил?

– Так себе! На твёрдую троечку!

– Ладно! И когда он нараспев читает его собравшимся, она плачет у него на руках. В это время…

– Хорошо! Особенно слово «прёт» впечатляет! Если бы засада фалангистов, а они были не сомневаюсь, очень образованные и культурные люди, вовремя узнала слово «прёт», она бы никогда не смогла арестовать Габриэля Гарсиа Лорку! Всё бы валилось у них из рук – и оружие, и кандалы, и ордер на арест! Жаль тебя тогда не было, а то бы ты точно спас Лорку своим длинным языком!

Все заплакали, так жалко всем стало Лорку, так талко, как иным маму не жалко, просто невмоготу, как жалко!

А потом слёзы у всех васохли в одно мгновение и Ральф говорит: «Мне нравится слово „Бенефис“!»

– И к чему же мы приклеем его?

– К кино, которое нам поневоле придётся снимать, если захочется жить хорошо!

– А прожить хорошо более мирным способом нельзя? Нельзя без съёмок?

– Невозможно!

– Только кино снимать?

– Само собой! Это ведь как два пальца! Сцена в кабаке! Спуск с великих вершин с автоматами, борьба против семьи вампиров Аусвитцеров, гонки на гондолах по Венецианскому Заливу, вендетта!

– Что-что?

– Вендетта!

– Это что такое?

– Так, не сейчас! Это долгий разговор!

– Сначала порнография, а потом поезд прибывает!

– Сцена в кабаке требуется любому фильму! Нужен также раскаявшийся горе-революционер и одинокий педик-трансформер. Этого для начала хватит! О них люди будут вспоминать после окончания сеанса! Со слезами на глазах! Они пройдут сквозь призму времени!

– Не пугай меня! И так штаны мокрые!

– И целлулоид целлулоид вызовет у них слёзы умиления! Катарсист! Экзорсист! Мачинг! Это кино, братец! Не хухры-мухры! Кто не знает, что такое катарсист? Встать!

– Это творчество! Не хухры-мыхры!

– Неверно по форме, но суть ухвачена за зебры вполне! Фрич! Ставлю вам твёрдую заслуженную тройку! Оказывается, я живу среди творческих людей!

– Если бы я жил только на то, что я зарабатываю своим творчеством, я бы уже благополучно умер от голода!

– Невелика потеря для мира! Впрочем…

– Ральф! А как выделится среди людей?

– У бомжа спроси! Он уже выделился!

– Я хочу быть богатым!

– Не плачь, Ярославна! Вечность не за горами!

– Я хочу быть богатым!

– Значит ты не творческий человек! Гении никогда не становились знаменитыми при жизни и как правило влачили жалкое существование! Эдгар По, Ван Гог, кто ещё, да воз и тележка им имя! Никто из них не заработал даже на новые трусы своим творчеством! Отец недаром умолял Моцарта не думать, что творчеством можно что-то заработать!

– Но кто-то же пролез?

– Есть такие!

– Кто же?

– Ну, Вуди!

– Вуди Аллен? И всё?

– Всё!

– А остальные?

– А остальные в жопе! И сидят там так крепко, как тебе и не снилось!

– Ничего, на твоём пути ещё появится богатый араб, который так же как ты ненавидит Исруль и Америку! Он даст тебе твой первый миллион баксов!

– Надеюсь и верую в это! Только корреспондентов боюсь! Наглые они!

– Да! Все папарацци сволочи! Убили Леди Диану!

– Кто это такая?

– Ты шутишь? Ты не знаешь леди Диану?

– Не знаю! А меня она знает?

– Тебя держали взаперти как железную маску и ты не знал, что делается в мире? Она знает тебя очень хорошо, но должна скрывать свою любовь!

– Вот как? Как страшно появиться на свет!

– Ладно, друзья мои! Я вам открою тайну, которая стоит миллион баксов! – заговорщиски говорит тут Ральф, поднося палец к губам, – Мы можем сильно сократить наши расходы!

– Как? Как мы можем сократить наши расходы, когда за последний год не истратили ни копейки?

– А вот так! За счёт нашего попа!

– А при чём тут поп?

– Он немножко будет спонсором съёмок нашего фильма!

– Какое поп имеет отношение к великому искусству кино? Будет персонажем римейка «Праздника Святого Иоргена»?

– Хорошая мысль!

– И какое?

– А вот и не не смейтесь не смейтесь – как оказалось, самое прямое! Я вам расскажу! Однажды, когда наш поп спал в гамаке пьяный после обеда и целительной молитвы, из его кармана выпали какие-то бумажки. Он дико храпел, я подошёл к нему, чтобы заткнуть его храпело! Я подкрался и решил, да простит меня Господь за моё любопытство, решил посмотреть, что же за бумажки содержатся в кармане обычного рядового попа! Уж не доносы ли на братьев своех»? Каково же было моё удивление, когда вот на этой бумажке я стал читать вот что:

«КРАСНЫЙ ДРАКОН ПОМПЕЙ

или

ПОСЛЕДНИЙ ЧАС»

(Сценарий фильма)

О-о! Какие таланты на помойке! Да, тут неясно, где-таки порылась кобылка! Вау! Ничего себе! Смотри, чего пишут! «Оригинальная идея Григория Обыльдина и Андрея Шомполова…» Я в шоке! Оригинальная идея! У них бывают оригинальные идеи! Мне казалось, самое оригинальное в их поведении, это то, как ловко они добывают спиртное! Все права… У-у! Что-то там насчёт прав… У-уууу!

– Кто такой Андрей Шомполов?

– Вот вопрос, так вопрос! Сам не знаю!

– Кто это? Маска, откройся!

– Читаю дальше!

– Надеюсь, не все из нас от восторга не покончат жизнь суицидом?

– Надеюсь на тебя!

– Читаю:

«Чёрный экран. Литавры. Волынки. Неистовое сияние. Потрясающая музыка. Крылья над счастливым европейским городом.

+ Этнографический Музей. Сначала Колонны гигантского ордена. Оскаленные грифоны на фронтоне.

+ Статуя Афродиты. Позеленевшее бронзовое лицо. Лампы.

+Внезапно лицо статуи преображается и на мгновение становится живым. Меняется интерьер музея, превращаясь во внутренность виллы. Вилла римского патриция. Старик аристократ с холодным лицом стоит у окна. Он вспоминате далёкие времена. Голос за кадром, тихий, мерный и вкрадчивый, перемежая латынь и современный язык, рассказывает о счастье старых времён. Голос из сна.

– Хорошо! – сказал Фрич, мечтательно улыбаясь, -Хорошо! Голос из сна. Как голос моей мамы!

+ Молодой патриций Страбон, недавно избранный сенатором и возвратившийся из Рима, едет к своей подруге Ольвии в курортный город Помпея. Он хочет отметить свой политический триумф и отдохнуть от римской жизни.

+ Ночь застаёт его в придорожном кабаке, где пляшут ужасные морды и с улицы доносятря неизвестные рыкающие, визжашие звуки, как будто там живут одни гарпии. Он хочет выйти, но пугается и остаётся внутри помещения.