Хроники ГСМ. Это больше, чем правда, это – жизнь!

– Да что же это такое! – взвопил наш водитель-вездеходчик. – Почему они ко мне привязались!

Вы все, конечно, люди взрослые и понимаете, что не мог так ласково разговаривать Анатолий с этими кровососущими камикадзе. Но, если бы я привёл здесь хоть малую толику тех определений, глаголов и междометий, кои прозвучали в ту тёплую сиреневую ночь, то от смущения у вас покраснели бы даже те части тела, которые и краснеть-то не умеют! Так и осталось это загадкой: почему комары при таком солидном выборе ограничились лишь одним кандидатом…

Вот и всё. Трасса закончена. Сегодня на поезде уехали Сапоги и Антон. Братья – домой, а гардемарин – к Огневу, он повёз данные нашей работы, чтобы там Николаич соединил их с данными работы своей.

И всё, кажется, хорошо, но нет полного удовлетворения, нет истинной радости. И не в хандре или усталости дело, тут причины иные.

Вчера вечером шеф задушевным голосом сообщил мне «приятную» весть:

– Ну, Серёга, я тебе завидую, ты едешь туда, куда всю жизнь мечтал попасть!

– На Становой хребет?! – вскричал я, не веря своим ушам. – Или на Кубу?!

– При чём тут хребет и Куба? – после малой паузы удивился шеф.

– Как это при чём? Только в эти два места на планете я жаждаю попасть!

– Нет, ты что-то спутал, ты жаждешь попасть в Ханты-Мансийск!

– В Ханты?.. – не смог договорить я, но додумал: ну всё, кранты!

– Да там так красиво, так здорово! – и шеф начал было с восторгом описывать красоты тех мест, куда он решил меня закатать, но восторги как-то быстро иссякли.

Женька, стоявший рядом и хорошо слышавший голос шефа в телефонной трубке, посмотрел на меня с сожалением, но тут же из трубки донеслось:

– Кстати, Барищуку скажи, что он едет тоже, пусть там не расслабляется!

Связь закончилась, и я почти нежно взглянул на Женьку:

– Ты рад, Жоржич?

– До такой степени, что, будь здесь магазин, сейчас надрался бы до изумрудных чёртиков!

– Эх, если б это решило проблему! Наоборот, только усугубит.

Зато Толик, узнав о том, что нам предстоит ехать на нашем чудовездеходе вокруг всего Урала аж в Западную Сибирь, не проявил ни удивления, ни досады:

– Ну и что? Доедем!

Линия вторая: Сэдьвож – Советский

Выбравшись на шоссе, измотанные паскудной дорогой до крайней степени изнеможения, словно моряки Колумба перед берегами Америки, мы попадали на колени и принялись молиться сразу всем богам. Но, либо молитвы наши были безыскусны и не страстны, либо боги не разобрались, кому же конкретно они направлялись, а может, просто обиделись, что мы их смешали в одно целое, но они нам подготовили небольшой сюрпризец!

Не доезжая километров двадцать до Сосногорска, мы остановились на минутку, дабы размять ножки, а, заодно, и освободить организмы от ненужного балласта.

– Ох, и не хрена себе! Да тут целая лужа! – трагически прошептал Толик.

– Что, мочевик развязался? – хмыкнул Женька, задумчиво-умилённо глянув в светлое небо, и неспешно удалился в сторону леса с рулоном туалетной бумаги.

– Да уж лучше бы он! Масло погнало! – и Толик, позабыв застегнуть штаны, ловко нырнул под машину, будто спринтер-пловец, услышавший выстрел стартёра.

– Ну, что там? – нагнулся я, но и сам всё прекрасно увидел: горячее масло тоненькой весёлой струйкой бесшабашно билось о твердь серого асфальта.

Через несколько минут выяснилось, что нигде ни трещинки, ни дырочки, и масло течь не должно было ни по каким законам. Но оно, зараза, текло, текло нагло и безостановочно, и плевать хотело на все законы, кроме одного: закона подлости!

Пока Толик разбирался с течью, я попытался по телефону связаться с руководством, и мне это удалось, но, правда, только с крыши фургона. Я мгновенно поделился радостью с шефом, и тот отреагировал довольно своеобразно:

– Господи, ну почему нам так не везёт? Чем мы провинились перед тобой!?

Не успел я плюхнуться в размышления о теории везения и о роли Господа Бога в этом, как шеф выдал новую информацию:

– Значит так, быстрее заделывайте дырку и поезжайте к Огневу. Они вас там ждут.

– Ну, какие цэу? – дыхнул дымом мне в лицо Женька, хотя вокруг было так много свободного пространства.

– Едем к Николаичу, – помахал я перед носом руками, пытаясь разогнать дымовую завесу.

– В Вис?

– Ага, в него.

– А как туда ехать?

В ответ я только пожал плечами и снова заглянул под машину:

– Как дела, Толян? Ехать сможем?

– Да я вот тут позатыкал все места, откуда вообще может хоть что-то течь. Попробуем!

И мы попробовали.

На въезде в Сосногорск остановились, чтобы проверить герметичность затычек и разузнать о дороге в Вис. Масло текло шустрее прежнего, а о дороге спросить было практически некого: за полчаса мимо нас проскочили лишь две машины, да и те не остановились, как мы ни просили. И это было вполне понятно: какой идиот остановится практически в полночь на безлюдном шоссе, когда его тормозят три субъекта неопознанной наружности с неясными намерениями!

И всё же, когда я в очередной раз без всякого энтузиазма махнул рукой, серый «Жигуленок» скрипнул тормозами и прижался к обочине.

– В общем, так, – доложил я Женьке и Толику результаты, – до Виса теоретически доехать можно, практически – нет! Туда около ста километров по такой же дороге, что мы только что преодолели.

Но Толик лишь горько усмехнулся:

– Да если бы туда даже автобан был проложен, с такой течью мы не доедем!

Одним словом, мы припёрли шефа к бетонной стене реальности стальными доводами случившегося, и, в результате, поехали ночевать в Сосногорск, предоставив бригаде Николаича полную самостоятельность в средствах вывоза самоё себя и имущества из недоступного Виса.

Насколько мне не понравился Сосногорск в первое посещение его, настолько же он мне понравился в посещение второе. Особенно, гостиница. Это был двухэтажный домик, отбежавший от центральных улиц в тенистую тишь. А в домике заботливые хозяева сделали полный евроремонт, и вообще так бесподобно приспособили помещения для отдыха, что, кажется, жил бы тут всегда и никуда не стремился!

Но, увы, автомобиль был отремонтирован, бригада Николаича и Женька с Антоном отбыли по домам, и нам с Толиком волей-неволей пришлось распрощаться с уютной гостиницей. Нас ждали новые дороги.

Но мы были уже не вдвоём. Шеф, решив, что на нас двоих он не может положиться в полной мере, прислал нам подмогу. Подмогу звали Константин, и имела она возраст самый минимальный для того, чтобы говорить о каком-то жизненном багаже. Тем не менее, парень этот был надёжен, в шоферском деле сведущ, и лишь его некоторая медлительность выделяла его на нашем с Толиком фоне, так как мы оба были шустры и энергичны (к сожалению, даже там, где это и не требовалось).

Причиной течи масла оказался заводской дефект поддона картера, который был отлит из силумина. В нём затаилась трещина, и горячее масло с удовольствием через неё сваливало на свободу. Правда, Анатолий высказал сомнение в том, что это дефект завода, но детальную разборку мы решили отложить до времён лучших. Отыскав в Сосногорске аргонную сварку, мы заделали лишнее отверстие и успокоились. Ах, как это было легкомысленно с нашей стороны!

Когда до Кирова оставалось километров тридцать, Костя, проруливший всю ночь, не выдержал:

– Серёга, я – всё, готов.

– А я давно тебе твержу: иди к Толяну в спальный фургон и спи, а ты всё: я ночью люблю ездить, ночью!

– Да, ночью я очень люблю ездить, но после последней кормёжки глаза просто склеиваются.

Костя остановился, и мы вывалились из кабины, чтобы поменяться местами, а, заодно, слить из организмов ненужные компоненты.

– Ни фига себе! – присвистнул Костя.

– Что ещё там? – зевнул я.

– Гляди!

Заглянув под машину, ничего неординарного я там не обнаружил: тоненькой весёлой струйкой горячее масло вытекало из чрева двигателя нашего автомобиля.

– Нет, это не заводской брак, – после минутного молчания выдал Костя.

Я только саркастически усмехнулся:

– Да ты просто гений! Чтоб до такого додуматься, нужно иметь недюжинный мозг!

– Но это же очевидно! – почти заволновался гений, явно не почувствовавший этого сарказма.

– Конечно, конечно, это так, – поспешил успокоить я его. – Последние километров семьдесят мы ехали не по шоссе, а, практически, по танкодрому. Видимо, на одной из колдобин мост всё же достал до поддона. Всё, как и предположил Толик в первый раз.

А Анатолий, растревоженный неожиданной тишиной и отсутствием тряски, уже вылезал из своего купе:

– Чего стоим? Решили передохнуть?

– Ага, – потянулся я, – пора нам с Костиком малехо поспать. А ты можешь поработать – есть небольшая халтурка!

В Кирове всё местное население делится на две категории: одни занимаются приготовлением шашлыков, другие – их поеданием. Возможно, всё иначе, но именно такое впечатление сложилось у нас, потому что шашлычные здесь попадались чаще, чем магазины и бензозаправки, а на подъезде к городу они шли сплошной цепью, вылавливая своими ароматами чревоугодников.

Но мы, экономя казённые деньги, стоически перенесли все эти соблазны и ловушки. Кроме того, нас в Кирове ожидал человек, который, по словам шефа, должен был сделать для нас всё, что бы мы ни потребовали!

Переехав Вятку, мы отыскали удобное для стоянки местечко, и я отзвонился этому человеку. Тот просил извинить его, сказав, что будет через полчаса.

Рядом с нами оказалась водозаборная колонка, и мы решили залить воду в свободную тару.

– Хорошо, что у шефа здесь оказался знакомый, – ловя горлышком пятилитровой бутыли толстую струю воды, заметил Костя.

– Конечно! – согласился я, давя на рычаг колонки. – Может, поддон где новый надыбает, да и запаска нужна очень.

– Ещё бы к «шишку» достать привод сцепления, вот бы здорово было!

«Шишок» – это ГАЗ-66, на котором Костя у нас в фирме и работал. Он ухаживал за машиной лучше, чем за своей молодой жёнушкой, и не только потому, что любил больше, но и потому ещё, что виделся с женой редко и урывками, а вот с машиною своею он был всегда вместе!

– Достанем, Костик, достанем, – успокоил я его, – со временем, когда-нибудь, но всё достанем!

Благодаря Александру (так звали человека шефа в Кирове), мы действительно достали всё, что нам было нужно, правда за исключением газоновских деталей (бедный Костик!). Но зато у нас теперь был и новый поддон, и новая запаска, и много мелочей, очень необходимых в дальнем путешествии. Ещё мы прикупили побольше холодной сварки. Ею Толик пользовался при ремонте поддона и был в полном восторге от неё. А поначалу, когда я ему посоветовал просто замазать этим веществом трещину в поддоне вместо того чтобы заваривать его, он очень засомневался:

– Да нет, Серёга, это всё не серьёзно. Сварка – это сварка!

– Холодную сварку нельзя использовать там, где большая температура! – добавил Костя свою ложку масла логики в огонь сомнений Толика. – Я по этому поводу специально консультировался с человеком знающим!

И, как ни пытался я им объяснить, что эта штука для того и создана, чтобы заделывать пробоины в местах с высокой температурой и большой нагрузкой, моё мнение осталось при мне. Но последняя пробоина была залеплена Толиком именно холодной сваркой. На это ушло очень мало времени, а держала она – будь здоров! И Толик поверил в достижение науки!

Ночь на излёте. Толик спит в фургоне, я дремлю в кабине, а Костя томится за рулём. Далеко позади остались участки исковерканной дороги, словно там недавно прошли боевые действия. Но и теперь изредка попадаются выбоины и просто дыры в асфальте. Именно в такую дыру и попадает левое переднее колесо нашего автомобиля. Я ударяюсь головой о боковое стекло, а Костя выплёвывает невнятную фразу, но явно далёкую от цензуры.

Да-да, всё точно так же, как и под Кировом, деталь в деталь, словно Богу неохота заниматься импровизациями, и он лишь заглянул на перелистанную страницу!

И снова мы с Костей отправляемся спать, а Толик лезет под машину, чтобы замазать чудо-сваркой новую трещину. Но я успеваю услышать, как он бормочет:

– Ну, Константин, ну, вредитель!

Да нет, думается мне, Костя тут ни при чём, всё дело случая, хотя… Но дальше додумывать мне лень – очень уж хочется спать.

Утром, позавтракав, мы продолжили наш путь. До Перми осталось километров сорок, а дальше – Екатеринбург, Тюмень…

– А что это там, справа? – полюбопытствовал Костя.

– Это – Кама, – просветил я его.

– А давайте искупаемся?!

– Да и побриться бы… – потёр щетинистую щёку Толик.

Спустившись с высокого и крутого берега на песчаный пляж, мы обнаружили там не так уж мало отдыхающих, хотя до полудня был ещё целый час.

– И когда люди работают? – пробрюзжал Толик, складывая одежду прямо на песок.

– Лето! – улыбнулся я, взирая на ширь огромной реки, по спокойным водам которой белый пароходик деловито торопился по своим делам.

Да, на фоне стройных, юных, в большинстве своём, тел, на которых красовались вызывающе яркие купальники, наши бледные телеса с потемневшими по локоть руками и словно немытыми шеями, да ещё облачённые в обычные трусищи, выглядели просто экстравагантно! Но плевать нам было на всех и на всё, и, чтобы всем это показать, я после купанья снял и отжал эти свои трусищи, абсолютно себя не прикрывая, и солнышко весело отразилось от моей бледной задницы!

Пермь нам запомнилась своими узкими улочками, по которым плотными потоками полз тяжёлый транзитный транспорт. А ещё там я наконец-то купил себе часы. Свои я оставил дома, потому что сборы на работу были как всегда молниеносны, и некоторые мелочи оказались упущены.

– А у нас и гарантия есть на часы, – порадовала меня хорошенькая продавщица, – целых два месяца!

– Через два месяца я буду где-нибудь в тайге или в тундре, – махнул я рукой, – так что гарантия мне ни к чему. Хотя, если вы поедете со мной и будете два месяца гарантировать точность хода часов, то я согласен.

– Да я бы с таким удовольствием уехала! – вздохнула девушка. – Но это невозможно.

– Очень жаль, – одел я на запястье свою покупку и помахал девушке рукой.

Выехав за пределы города, я глянул на свои новенькие часики: они стояли! Я их потряс, постукал по ним кулаком, но стрелки, тепло обнявшись возле цифры «4», даже не дрогнули. Я до сих пор не могу вспомнить, что я сказал по этому поводу, но, судя по реакции Толика, слова мои были смачны и энергоёмки.

– Ничего, Серёга, скоро Екатеринбург, там найдём мастерскую и починим их, – попытался утешить меня Костя.

– Ага, или купишь себе другие, – добавил Толик.

– Которые отходят тоже часа полтора, а потом будут стоять так, что им позавидуют все мужики планеты! – не принял я утешения.

До Екатеринбурга оставалось километров семьдесят, когда в задней части автомобиля что-то противно захрустело, заскрипело, а потом и завизжало.

– Задний мост накрылся! – констатировал после недолгого осмотра Толик.

– И что будем делать? – спросил я, прикидывая наши дальнейшие действия.

– А отключим его на хрен! – Толик уже быстро переодевался.

Пока ребята откручивали кардан и полуоси, я связался с шефом и доложил о случившемся. Шеф сказал, что перезвонит через пару минут. И действительно, через полчаса раздался звонок, и я узнал, что все мы – идиоты, потому что ехали без включённого передка, поэтому, де, и задний мост у нас крякнул!

Когда Толик узнал о таких выводах руководства, дар речи его покинул. Он лишь судорожно сжимал и разжимал кулаки, словно готовился к бою, и переводил глаза с моста переднего на мост задний. Но речь всё же покинула его не насовсем:

– Да что вы мне тут городите! Да я четверть века на машинах! Кто это ему сказал такую чушь?!

– Не знаю, – пожал я плечами, – есть там какой-то консультант.

– Да этот консультант и машины-то, наверно, в глаза не видел! Да он хрен знает, где и мосты-то находятся! Я на одном мосту доеду до Хабаровска! А с передком, между прочим, вообще нельзя ездить больше 30км/час!

Толик долго не мог успокоиться. Обвинения шефа впились в него, как острые ноготки раздражённой жёнушки в мошонку завернувшего налево муженька.

Я тоже, хоть и не считал себя специалистом в трансмиссии автомобиля, но точно знал, что количество работающих мостов не может вызвать такую поломку, более того, если бы мы мчали на полной скорости с подключенным передком, вот тогда бы поломки были очень вероятны. И на следующей связи я так и сказал шефу:

– Я, конечно, не знаю, кто вас консультирует, но могу сказать, что он в этой проблеме некомпетентен. Лучше Анатолия нет и не может быть консультанта! Он на этом деле не собаку съел, а сжевал огромный автомобиль!

К моему удивлению, шеф не стал мне напоминать, кто какое место занимает в нашей фирме, он сказал лишь одно слово:

– Хорошо.

Что именно хорошо, я не понял, но размышлять было некогда. Со всех сторон неудержимо надвигалась ночь, а мы ещё не всё сделали, чтобы продолжить свой путь.

Перед самым Екатеринбургом проходит граница Европы и Азии, и там мы запланировали сфотографироваться, дабы запечатлеть для истории момент проникновения нашей фирмы в новый ареал деятельности. Но мы едва не проскочили это замечательное место. Пришлось метров четыреста шлёпать пешком в обратном направлении.

Высокие бетонные ступени вели к площадке, выложенной каменными плитами, а на ней красовался и сам монумент границы частей света. Но, увы, место было занято! Нет, там не фоткались туристы, там снималось кино!

Вначале мы решили, что съёмки уже заканчиваются, и принялись терпеливо ждать, но когда главная героиня в десятый раз произнесла фразу: «Ну, вот и закончилось моё путешествие по Азии…» и бросила тощий рюкзак к подножию монумента, я осознал, что это надолго. И тогда я набрался наглости и подошёл к мужику, которого я определил как режиссёра:

– Извините, пожалуйста, но не хотелось бы вам сделать небольшой перерыв? Ваша актриса, кажется, очень устала. А мы бы в это время молниеносно щёлкнулись.

– Ну, если молниеносно, – хитро прищурился режиссёр, – то – без проблем!

– Пацаны, – возопил я, – давайте шустрее. Значит так, здесь мы стоим как европейцы, а здесь как китайцы!

– Это как? – не въехал Костя.

– Да глазки сузь, вот и станешь китайцем.

Во время съёмки я заметил, что режиссёр смотрит на нас с любопытством. Не иначе, ему понравилась наша идея. Не использует ли он её для своих целей? Может, намекнуть ему про гонорар?

Как ни хотелось нам проскочить Екатеринбург стороной, но задержаться в нём пришлось. Во-первых, нужно было получить деньги, которые нас уже дожидались на Главпочтамте, а, во-вторых, перед нами стояла задача отыскать редуктор заднего моста.

Едва мы с Костей вышли из здания Главпочтамта, телефон заёрзал у меня в кармане.

– Так, Серёга, – сообщила мне трубка голосом шефа, – сейчас к вам подъедет человек, он сделает для вас всё, что угодно. Записывай номер его телефона.

Но, отзвонившись, я узнал, что не к нам кто-то подъедет, а нам самим нужно добираться до того неведомого и всемогущего человека.

Проблуждав по городу минут сорок, мы всё же нашли то место, где нас ожидали. Мы загнали наш ЗиЛ на территорию какого-то предприятия, и Слава (так представился тот, с кем я созванивался) подвёл нас к стоящему у забора грузовику:

– Вот, снимайте отсюда.

– А что можно снимать? – спросил Толик, и я увидел, как заблестели его глаза.

– Только то, о чём договаривались – редуктор.

Вокруг нас стояли несколько ЗиЛов. Это были военные машины, причём, возраста явно немалого, но практически без пробега.

Втроём мы быстро справились с работой, и загрузили редуктор в фургон.

Как мне было жалко Толика! Он полубезумными глазами смотрел на это великолепие запчастей и шептал:

– Господи, да я бы отсюда всё забрал!

– Всё, пожалуй, не влезет, – усмехнулся я.

– Да я б на себе унёс!

Я внимательно посмотрел на него и понял, что он бы точно, всё унёс!

Расплатившись со Славой, мы разговорились об автомобилях, и он нам рассказал, чем они тут занимаются. А занимались они тем, что собирали бесподобные вездеходы любой, мыслимой и немыслимой комплектации. Все эти вездеходы были на базе автомобиля «Урал», и имелись как колёсные варианты, так и гусеничные. Мы даже побывали в сборочном цехе и увидели там, как всё грамотно и аккуратно делается.

А в конце экскурсии, когда мы уже собирались уезжать, речь зашла о нашей фирме, и я заметил:

– Вот у нас какой шеф заботливый, всюду нам помогает, хотя сам далеко. Приехали в Киров – там его человек нас уже ждёт, приехали сюда – тут то же самое! Везде у него знакомые и друзья!

– Да я вашего шефа не знаю, – пожал плечами Слава.

– А как же он вас нашёл?

– Да, наверное, по объявлению.

Мы въехали в Тюменскую область, и я торжественно провозгласил:

– Ну, вот мы и в Сибири!

– Ух, ты, это правда, Сибирь? – закрутил головой Костя.

– Правда, правда.

– А что-то не похоже, – засомневался Толик.

– Почему не похоже? – вгляделся я в пробегавший за окнами пейзаж. – Очень даже похоже.

– Да что-то всё слишком обычно.

– А ты хотел, чтоб бородатые сибиряки в обнимку с медведями стояли вдоль дороги? С чем у тебя Сибирь ассоциируется?

– Что-что? – Толик даже оторвал взгляд с дороги.

Я понял, что не кстати ввернул заумное словечко, и сказал проще:

– Что ты представляешь, когда слышишь: Сибирь?

Толик задумался надолго, а Костя тут же выпалил:

– Сибирь – это золото и якуты!

– Очень оригинально. Ну, а ты, Толян, чего молчишь?

– Ну, Сибирь – это леса дремучие, болота, комары.

– Уж чего, а этого добра мы, надеюсь, насмотримся до отвращения, – успокоил я его.

– А ты, Серёга, что представляешь при слове Сибирь? – ехидно посмотрел на меня Костя.

– А я сразу вспоминаю про каторгу и зеков.

– Тьфу! – сплюнул в окно Толик и принялся искать дерево, чтобы по нему постучать, но не нашёл. Тогда он резко затормозил, выскочил из кабины и подошёл к рекламному щиту, стоявшему на деревянных опорах. Постучав наконец-то по деревяшке, Толик отошёл от щита назад и принялся читать написанную информацию.

А мы с Костей уже прочли надпись и теперь переваривали полученные сведения. А написано было примерно следующее:

«Водитель, будь бдителен! Не останавливайся на отдых

в незнакомых местах! На дороге действуют бандиты!»

На въезде в Тюмень гордо красовался пост ГИБДД. Он был точно таким же, как и десятки постов, мимо которых, с остановками или транзитом, мы просочились, но это ментовское гнёздышко мне почему-то сразу навеяло некие нехорошие мысли. В жарком, но ароматном июльском воздухе словно запахло гнильцой.

– Эх! – воскликнул Толик и, притормаживая, прижался к обочине.

– Это к чему ты так выразился? – удивился я, потому что гаишники нас явно тормозить не собирались.

– А вон, глянь! – и Толик ткнул пальцем вперёд и вверх.

И я увидел то, на что почему-то сразу не обратил внимания: знак ограничения габарита по высоте. И было это ограничение на тридцать сантиметров ниже, нежели высота нашего фургона.

– Может, проедем как-нибудь? – попытался я подтолкнуть своего водителя на противоправные действия.

– Да ты что, – с негодованием отверг тот мои злые намерения, – посмотри, они же за нами следят. Ждут, гады, чтоб мы поехали.

– И что будем делать?

– Пойдём к ним да спросим.

И мы, два полуидиота, добровольно потопали прямо в пасти хищников!

Они нам очень быстро и убедительно объяснили, что проехать дальше нам никак нельзя, но всё же, ввиду исключительной важности нашей миссии, есть один вариантик.

– Сколько? – задал я вопрос, прозвучавший для ментов сладкой музыкой.

– Две.

– Сотни? – попытался я косануть под придурка.

– Тысячи! – гаишник был опытный психолог, и в мою душевную слабость не поверил.

– Давай, полторы? – постарался я хоть немного скинуть.

– Да за полторы я даже задницу от этого стула не оторву!

Я кивнул и улыбнулся, но в душе моей бушевало зверское желание продать нашу машину вместе со всем имуществом, а на вырученные деньги закупить ракеты «земля» – «земля» и раздолбать это бандитское гнездо в пыль и прах, а сверху, на развалинах, водрузить плакат: «Ну что, вам всё ещё мало?!» Но, увы, это всё из разряда фантазий, а в реалии всегда гораздо проще – плати деньги тем, кто сильнее и наглее!

Мент на легковушке сопроводил нас по дороге, на которой не попалось ни одного знака, ограничивающего высоту транспорта. Да и не могло быть таких знаков на стандартной объездной дороге, по которой на север и на восток шёл весь транзитный транспорт! За городом наш сопровождающий остановился, вылез из машины и подошёл к нам: