Ромул – первый царь Рима. Эпическая повесть

Нумитор, успокоившись, встал и уверенным тоном бросил Фаустулу:

– Ну что ж, пора прощаться. Если ты испытываешь трудности, Фаустул, то я вышлю тебе пищу и одежду.

Фаустул, в свою очередь, картинно поклонился Нумитору:

– Благодарю тебя, о хозяин этого дома. Ты же знаешь, какое ужасное наводнение было на наших землях.

С этими словами пастух удалился, стражники вышли вслед за ним, а опальный брат Амулия остался в одиночестве. Крах собственного правления в Альбе-Лонге научил искреннего и беззаботного Нумитора осторожности, бывший правитель стал даже прибегать к хитрости в крайних случаях. Вот на этот раз эти качества ему, человеку, не сведущему в политических интригах, весьма пригодились и еще пригодятся в будущем.

Уже стемнело, когда Фаустул со своими верными людьми вернулся в свою хижину. Остальные пастухи уже пригнали стада и потихоньку расходились по своим жилищам. Дома Фаустул застал жену, хлопочущую у домашнего очага, а их сыновья играли с близнецами.

Фаустул, войдя, бросил взгляд на циновку, на которой лежали близнецы и произнес:

– Жена, завтра же я сделаю колыбельку для наших найденышей.

Сметливая Акка Ларенция все поняла:

– Неужели эти двое будут жить с нами! Мы и без того бедны, Фаустул! Посмотри, сколько у нас ртов!

– Успокойся, жена! Я поговорил с Нумитором – он поможет нам пищей и одеждой. А потом мы направим их в Габии для обучения. Да… я, кажется, придумал имена, которые будут носить близнецы, – при последних словах старый пастух хлопнул себя по лбу, – Ромул и Рем!

– Почему ты так решил, а не по-другому? – вопросила хозяйка.

– Потому что я нашел этих двоих, сосущих молоко у волчицы! Так и будет!

И Фаустул с торжествующим видом направился к кроватке с близнецами. Его сыновья почтительно расступились, сам же пастух взял одного из малышей на руки, более резвого, и произнес:

– Это Ромул!

И положил в кроватку. Потом взял второго:

– И Рем!

И положил второго рядом с первым.

Хозяйка подошла с недоуменным видом и возразила, упершись руками в бока:

– Но как же мы будем их различать, муж мой? Неужели мне придется сшить им одежду разных цветов?

Мальчуганы ехидно захихикали за спиной, хозяйка прикрикнула на них, и те притихли.

– И это тебе придется сделать, – улыбаясь, ответил Фаустул, – но я заметил, что один из близнецов более резв и меньше плачет, а второй немного медлителен и любит распускать нюни. Первый – это Ромул, то есть сильный, а второй – Рем!

– Ладно, пусть будет по-твоему, – выдохнула хозяйка. – Мальчики, идите все спать!

Вслед за детьми, улеглись и сами родители. Местность погрузилась в ночную мглу, хотя было тепло и где-то раздавались звуки, производимые ночными животными и птицами.

Проходило время, день сменялся ночью, осень уходила под напором зимы, зима уступала дорогу весне; потом вновь этот круговорот в природе, поколения сменяли поколения – Ромул и Рем росли очень быстро, и через некоторое время младенцы превратились в красивых и сильных мальчиков. Близнецы выделялись среди остальных ростом, силой, отвагой да организаторскими способностями. Все это время два брата-близнеца росли и воспитывались в семье Фаустула и Акки Ларенции. Нумитор не забыл про обещание, данное Фаустулу, – он снабжал дом Фаустула всем необходимым. А Фаустул, как обычно, следил за молодыми пастухами: обходил стада, учил молодежь всем премудростям их ремесла да приходил к Нумитору за пищей и одеждой для близнецов и докладывал опальному брату Амулия о состоянии стад. Что касается стражи, то беспечные стражники, усыпленные примерным поведением и добротой Нумитора, не проявляли обеспокоенности из-за каких-то тюков с пищей и одеждой. Впрочем, стражники тщательно досматривали содержимое этих тюков, которые Нумитор передавал Фаустулу. А хитрый смотритель стад сказал стражникам, что у него в семье пополнение и в связи с этим он, немолодой пастух, испытывает материальные трудности.

Ромул и Рем тем временем помогали своему приемному отцу по хозяйству: пасли овец на пастбищах, добывали древесину в лесу на дрова, охотились на диких зверей, а иногда ловили рыбу на острове, что находился посредине Тибра, неподалеку от поселения пастухов. Ну и, конечно, помогали приемной матери по дому, ведь Акке Ларенции приходилось нелегко, чтобы содержать хижину в порядке и чистоте. За это время Ромул и Рем так привязались к семье пастухов, что у них даже не оставалось сомнений касательно их происхождения. Да, они – пастухи, такие же, как и остальные. Но, позже, когда близнецы подросли, другие люди стали замечать у близнецов качества, которые выдавали их знатное происхождение: так Ромул выделялся среди других благородной осанкой, крепким умом да способностями лидера, а Рем, хотя и уступал первому по некоторым качествам, все же не походил на простого пастуха. Одним словом, и тот и другой проявляли качества, более присущие царским детям, чем простолюдинам.

Однажды в холодный и дождливый зимний день, когда близнецы подросли достаточно для того, чтобы жить самостоятельно и зарабатывать себе на хлеб, в хижину Фаустула вошел, предварительно постучав в дверь и получив согласие, слуга Нумитора, человек средних лет, но болезненного вида и небольшого роста, с жидкой бородкой и с кроткими глазами. Откашлявшись, оставив у порога обувь и сняв мокрую верхнюю одежду, вошедший человек по знаку, данному старым пастухом, сел на кушетку у домашнего очага и вытянул к огню промокшие ноги.

– Какими судьбами ты здесь, дорогой гость? – спросил его Фаустул с удивленным видом, – в такую погоду хороший хозяин и собаки не выпустит из дому. Что случилось?

Мальчуганы, которые занимались своими делами, притихли, прислушиваясь к разговору.

– У меня хорошая новость, о Фаустул, – ответил вполголоса гость. – Нумитор желает, чтобы его внуки получили необходимые для государственной деятельности знания. И с этой целью он посылает их в Габии для обучения всяким наукам.

Ромул и Рем, которые находились немного в отдалении от других и занимались починкой охотничьего оружия и снастей для ловли рыбы, встрепенулись. Близнецы поняли, что речь идет о них. Их надежды на положительные перемены в простой пастушеской жизни усилились, как только они разобрали из слов пришедшего человека, что их посылают обучаться в какой-то город.

Ромул, который обладал более совершенной памятью, вдруг вспомнил событие двухлетней давности. А дело было так. Он и Рем отправились в ближайший лес, чтобы поохотиться там на кабанов. Погода была хорошая, лучи осеннего солнца все еще ласково согревали воздух и перепаханную землю, уже влажную от обильных дождей. Ромул потихоньку стал припоминать мельчайшие детали того дня, как будто это произошло вчера.

…Он и брат его перешли вспаханное поле и углубились в лес. В лесу было немного сумрачно, кое-где густые ветви могучих деревьев закрывали их от лучей солнца. Вдруг раздался треск от ломающихся веток и стук копыт; при этом шуме близнецы осторожно пригнулись, спрятавшись за густыми зарослями кустарника. Затем братья выглянули и увидели крупного кабана, который шел, кажется, по направлению к реке, берега которой в некоторых местах были заболочены.

Старый самец продвигался вперед, не торопясь, тяжело дыша и временами отряхиваясь: его мучили полчища кусачих насекомых. Но через некоторое время близнецам стало понятно, что это не насекомые так беспокоят кабана, на то была другая причина. А кабан в это время ускорил шаг, а потом и вовсе пустился бегом, но не слишком быстро, этого не позволял ему возраст. Интуиция подсказывала Ромулу, что здесь, кроме них, есть кто-то, кто еще не появился в поле зрения. И в этот момент, как только Ромул подумал об этом, из чащи выпрыгнул огромного размера красивый волк, весь сверкающий черной шерстью, с красной каймой на шее и лапах. Глаза волка светились в чаще странным фосфорическим блеском. В стремительном прыжке волк настиг старого кабана, вытянув вперед лапы и выпустив смертоносные когти. Кабан от такого мощного толчка упал на бок, но при этом успел повернуть большую голову с крупными клыками. Волк ловко увернулся от кабаньих клыков и, не выпуская из огромных когтей добычу, впился зубами в толстую шею парнокопытного. Из шеи фонтаном брызнула струя крови, кабан захрипел, отчаянно мотая длинным хвостом, его тело задрожало, и через несколько мгновений все было кончено. Волк, облизываясь и горделиво пройдя вокруг туши кабана, вдруг уставился странными глазами прямо на то место, где под кустами, не издавая ни звука, спрятались близнецы.

Ромул и Рем, конечно, немного испугались, увидев схватку хищников, – ведь тогда братья были еще подростками, а диковинный волк огромного размера заставил их еще больше содрогнуться. Близнецы одновременно подняли дубины, чтобы отразить атаку хищника, но волк, спокойно присев на задние лапы, с любопытством стал их разглядывать. И Ромулу в этот момент показалось, что волк смотрит на них, улыбаясь, временами открывая рот и высовывая длинный язык. Затем волк издал несвойственное для такого огромного самца ласковое тявканье. Какое странное чувство, подумал тогда Ромул, такое ощущение, что волк хочет поведать им что-то важное! И это продолжалось несколько мгновений. Близнецы, как зачарованные, смотрели на волка, а тот лишь улыбался в ответ, да издавал звуки, как будто довольный чем-то.

Ромул с Ремом переглянулись, а волк, удовлетворив свое любопытство, подал голос. Его раскатистый вой, подобно победному кличу, раздался далеко за пределами местности. И в этот момент в ответ послышался протяжный вой: другие волки бродили здесь неподалеку. Через некоторое время из зарослей показались любопытные мордочки молодых волков, а после этого из чащи выпрыгнула целая стая этих хищников. Огромный волк коротко пролаял что-то своим собратьям, двинувшись к поверженной добыче, и горделиво поставил лапу на кабанью голову. Потом он так же быстро исчез в лесной чаще. А остальные с остервенением бросились на окровавленную тушу кабана и начали разрывать плоть клыками и когтями, при этом не обращая внимания на Ромула и его брата. Братья спокойно удалились – интуиция подсказывала Ромулу, что их не тронут и что они, Ромул и Рем, находятся под защитой того громадного волка, являющегося вожаком стаи…

В хижине весело потрескивал огонь. Ромул тронул брата за плечо, напомнил ему об этом необычайном приключении и спросил его:

– Так ведь было, брат?

– Да, кажется, припоминаю, Ромул! Это был действительно невероятный случай!

Ромул еще более убедился в том, что они находятся под покровительством богов и подчиненных им сил природы и диких зверей. Что же они тогда сидят здесь и чинят рыболовные снасти, как пастухи, если они столь не похожи на простолюдинов?

Когда гость ушел, предварительно передав кожаный рулончик и мешочек с золотыми слитками Фаустулу и поблагодарив за гостеприимство, Ромул тут же кинулся к приемному отцу и засыпал его вопросами об их происхождении, Рем тут же оказался рядом.

– Ромул и Рем, успокойтесь! Почему вы решили, что вы дети из знатного рода? – ответил им Фаустул. – Разве мы не любим вас и отказываем вам в чем-то? Более того, я завтра отправляю вас в Габии, и это только ради вас, мальчики мои. А человек этот пришел к нам из Альбы-Лонги, он принес еду и деньги на дорогу до города, где вы будете учиться всяким наукам.

И с этими словами Фаустул обнял обоих близнецов, и Ромул с Ремом немного успокоились. Или сделали вид, что успокоились.

– А ну, теперь всем спать! Завтра рано встаем – нужно проводить вас в дорогу, – и старик смахнул с лица слезу.

Когда все уже улеглись спать, Ромул и Рем тем не менее не могли заснуть – они думали о будущем.

Ромул слегка пихнул локтем Рема и прошептал:

– Вот это да! Кажется, самое интересное у нас впереди.

– Согласен с тобой, брат.

И они еще долго ворочались в постели, строя честолюбивые планы и перешептываясь между собой.

6 Время перемен

Город Габии находился не так далеко от того места, где проживал Фаустул – расстояние между этими населенными пунктами не превышало и дня пути. Город, в который собирались Ромул и Рем, чтобы получить образование, достойное для знатных юношей, располагался чуть к северу от Альбанского озера. Это было своеобразное место, где дети из богатых семей обучались различным наукам и искусствам. И именно переселенцам из Альбы-Лонги этот город и был обязан появлением на италийской земле.

Наступило раннее утро. Фаустул, вскочивший с ложа с криком петуха, c ворчанием принялся будить своих детей. Акка Ларенция, лениво потягиваясь, села на постели, свесив ноги и пощипывая себя за щеки – это старинное средство хорошо помогало при пробуждении от сна. Близнецы тут же вскочили, зная, что за приключения их ожидают, и остальные принялись бодро просыпаться. Спустя некоторое время Акка Ларенция поставила на стол завтрак, приготовленный накануне: кашу из полбы, крынку молока, свиную колбасу, овечий сыр да свежие овощи, только что нарезанные. Все с аппетитом принялись за еду, но ели молча, понимая, что время не ждет – нужно проводить Ромула и Рема в дорогу.

И вот наступило время прощаться. Акка Ларенция со слезами стояла во дворе. Уже обняв по очереди Ромула и Рема, она теперь грустно махала рукой на прощание. Многочисленные сыновья Фаустула тоже помахали руками, а кто-то их них побежал за Ромулом и Ремом вдогонку, словно не желая отпускать близнецов в дальний путь. Фаустул грозно прикрикнул на жену, чтобы та не хныкала, и она понемногу успокоилась. Потом старый пастух подошел к отправляющимся в Габии близнецам и протянул им два свертка из кожи. Один, уже знакомый Ромулу, передал Фаустулу посланец Нумитора, а другой Фаустул приготовил сам.

– Вот, Ромул и Рем, даю вам еще письмо к моему родному брату Плистину. Сейчас он живет в Габиях, и я попросил его, чтобы он приютил вас. Ну а вы, мальчики, помогайте ему по мере своих возможностей. Да хранят вас боги! – произнес взволнованно старый пастух.

– Не волнуйся, отец наш приемный, с нами ничего страшного не произойдет! Боги не оставят нас! Да и вас бессмертные пусть хранят!

– Да, и вот мое напутствие, – Фаустул поднял кверху в знак внимания указательный палец, – идите длинной, но более безопасной дорогой, дети мои! Той дорогой, что огибает лесные чащи и ведет через поля. А по тропе, что ведет через чащу, не ходите, ведь там, в лесу, могут прятаться злые разбойники! Ну, с богами и вперед!

И Фаустул с грустным видом, но бодро заковылял к дому, а Ромул с Ремом взвалили на плечи котомки с едой, одеждой и кусками золота, полученными от Нумитора. Да не забыли неразлучные братья и про охотничье снаряжение: поохотиться на дичь, чтобы не умереть с голоду, да дать отпор разбойникам в случае необходимости.

Ромул и Рем направились на восток, навстречу восходящему зимнему солнцу, лениво согревающему все вокруг. Дорога была не такой уж легкой: кое-где приходилось обходить залитые зимними дождями колеи да тропки, состоящие из сплошной грязной жидкой массы, которая противно хлюпала под ногами. Но близнецы, невзирая на грязь и довольно холодный ветер, шли вперед, обмениваясь репликами да шутками. Они проходили холмы, на которых встречались дикие животные: трепетные лани, воркующие куропатки около своих гнезд, рыжие лисицы. На потемневших от сырой травы болотах встречались цапли, высматривающие добычу в холодной болотной воде. В лесу где-то выли волки, которых в этих местах было немало, да изредка на виду появлялись кабаны, рыскающие вокруг в поисках еды. Близнецам удалось застрелить из лука лань да собрать немного грецких орехов с деревьев, расположенных на возвышении. А из мешка близнецы с удовольствием подкрепились овечьим сыром да лепешками.

Шло время. Дорога стала лучше, она пошла немного в гору, извиваясь между холмами. Все протекало хорошо до тех пор, пока неразлучные братья не приблизились к лесной чаще, куда вела заветная тропинка. Рядом была еще одна, которая огибала густой лес и проходила через просторные поля.

Рем остановился как вкопанный:

– В чем дело, Рем? – недовольно спросил колеблющегося брата Ромул.

– Я не уверен в том, что мы движемся в правильном направлении, – заметил Рем. – Мы должны следовать совету нашего приемного отца – избегать лесных троп и держаться полевых тропинок.

В ответ Ромул развернул сверток и внимательно посмотрел на карту местности, представляющую собой кусок кожи с намалеванными угольком линиями, потом огляделся вокруг и кивнул:

– Вот дилемма: чтобы пройти через поле, потребуется больше времени. А если мы выберем короткую тропу, через дремучий лес, мы выиграем время! Так что пойдем через чащу.

– А как же разбойники, о которых нас предупреждал отец наш? – вопросил Рем, косясь в сторону лесных дебрей, которые мрачно возвышались рядом с ними.

– Ты испугался каких-то бродяг, которые нападают только на слабых? – удивился Ромул, склонив голову набок, и в его вопросе сквозила усмешка.

Рем сжал губы и ничего не сказал, но на его щеках появился румянец стыда, который выдавал его чувства; потом брат Ромула после некоторого раздумья выдавил:

– Согласен с тобой, брат. Мы не должны никого бояться, а отец наш ничего не узнает.

Но не успели близнецы войти в дремучий лес, как вдруг из чащи послышался шорох – и близнецы насторожились. Ромул инстинктивно дотронулся правой рукой до стрелы в колчане, а левой сильно сжал лук, Рем сделал то же самое. И тут же по направлению к Ромулу просвистела коварная стрела. Ромул, едва увернувшись, крикнул Рему, чтобы тот спрятался за поваленное дерево. Тот подчинился, почувствовав огромную опасность, грозящую им обоим. Внезапно сверху послышался шум, как будто с дерева кто-то торопливо спускался. Ромул поднял голову и увидел бородатое лицо в ветвях. Он не успел отскочить в сторону, как на него свалился огромный разбойник со сверкающим ножом в руке. Они сцепились, Ромул уронил лук, а колчан бесполезно завертелся у него на боку. Противник попался сильный, не по годам Ромулу, но Ромул, опомнившись от нападения, перехватил занесенный над его горлом нож и направил его в грудь напавшему. В это время Рем подстрелил из своего укрытия двоих неосторожных разбойников, которые рискнули броситься к нему из лесной чащи. Ромул кинулся на помощь Рему. Рассвирепев от гнева, он схватил дубину и ринулся на врагов, не ожидавших такой молниеносной атаки. Результат был налицо – один уже валялся с проломленным черепом. Другие, бросив луки, схватились за дубины.

Рем оказался рядом с братом, приведя в готовность свою любимую рогатину. Но разбойников было больше – человек десять или пятнадцать. И неизвестно, чем бы закончилась схватка, если бы не неожиданная помощь со стороны: раздался тонкий свист и один из разбойников упал со стрелой в животе; другой получил метательным камнем в висок. Остальные разбойники в страхе переглянулись, а близнецы заметили в чаще, совсем рядом, лица негаданных спасителей. Это были, судя по внешнему виду, пастухи, которые по чистой случайности охотились в лесу. Пастухи – народ смелый и сильный, и разбойники это знали. Они пришли в замешательство, потом с громкими проклятиями и стонами бросились наутек. Ромул, стоявший ближе к врагам, все же успел нанести удар по голове одного их отступавших, а Рем проткнул своей длинной рогатиной живот другого разбойника. В это время пастухи приблизились к братьям.

Один из них, по виду самый сильный, с маленькой бородкой и очень крепкого телосложения, вероятно вожак группы, недовольно произнес:

– Ради всех богов, о путники, неужели вы не знаете, как здесь опасно! Местные леса кишмя кишат дерзкими разбойниками, которые нападают на безрассудных прохожих.

Ромул ответил:

– Мы-то знаем, но решили рискнуть, полагаясь на свою силу и ловкость, – и подмигнул своему брату.

Тот отер пот со лба и облегченно вздохнул.

– Куда вы направляетесь, о путники? – спросил пастух.

– В Габии, для получения греческого образования.

– Вам нужно пройти еще немного. И, клянусь богами, Габии – чудесный город! Мы проводим вас туда, иначе вы можете заблудиться.

– Мы можем доверять таким людям, как вы? – недоверчивым голосом спросил Рем.

– Во имя богов, конечно! Если бы не мы, то разбойники могли бы отправить вас к праотцам!

– Как бы не так! – упрямо возразил, рассмеявшись, Ромул. – Они не знали, с кем связались, верно, Рем?

Тот утвердительно кивнул головой.

Юноша, первым заговоривший, поднял руку и представился:

– Меня зовут Целер, то есть «быстроногий». А это мои друзья, мы пастухи. И да будут боги благословенны к вам!

– Я – Ромул, а это мой родной брат Рем! И да пребудут с вами боги! – зычно ответил Ромул.

Целер сделал знак остальным, и группа пастухов пришла в движение; двое из них несли на шесте тушу крупного кабана. Ромул и Рем последовали за Целером и его спутниками. Они отправились через густой лес, по тропинке, короткому пути, что вел к Габиям, как сказал Целер.

Быстро темнело, так как была зима и дни были короткими. Усталым путникам нужен был ночлег, и с этими мыслями Ромул и Рем и сопровождающие их пастухи остановились у большого дуба, рухнувшего недалеко от полевой тропы. Дуб был расколот молнией надвое, образуя, таким образом, удобное место для сооружения временного жилища. Пастухи знали, что делать: они, неприхотливые и храбрые люди, привыкли ночевать вдали от дома, где-нибудь в лесу или в поле. Несколько толстых веток, лыко вместо веревок да кора, снятая с рухнувшего гиганта, – и нехитрый шалаш для защиты от непогоды готов.

Целер, как самый опытный, развел костер, другие разделали тушу кабана да насадили ее на вертел для приготовления жаркого. А Ромул с Ремом достали из котомок еду и разложили ее на куске коры. Через некоторое время запахло жареным, пастухи сидели вокруг костра, поеживаясь от зимнего холода да кутаясь в шерстяную одежду; сидели в ожидании вкусного и сытного ужина. Однако осторожный Целер не забывал про меры безопасности – запах жареной дичи да свет от костра могли привлечь разбойников или навлечь другую какую-либо беду. Поэтому, на всякий неожиданный случай, Целер расставил вокруг временного пристанища бдительную стражу. Когда жареный кабан был готов, все набросились на еду – до того проголодались в пути. Ели жадно, заедая мясо лепешками из полбы, овощами да запивая овечьим молоком.

Вдруг послышались раскаты грома и пошел сильный дождь, какие иногда бывают в Центральной Италии в зимнее время года. Ромулу и Рему досталось для ночлега место посредине, и, невзирая на ненастную погоду, все, кроме караульных, быстро заснули: они немного устали.

На следующий день пастухи проснулись на рассвете. Караульные тут же бросились на подстилки из коры и увядшей травы и завернулись в плащи: пришла их очередь отдыхать. Остальные вытащили еду из небольших ямок, вырытых в холодной земле, и принялись завтракать. Прошло некоторое время, немного потеплело, хотя продолжал дуть порывистый и холодный ветер; туман в низинах отступил, и отдохнувшие путники увидели дорогу, которая вела дальше, туда, где за горизонтом восходило утреннее солнце. Целер разбудил тех, кто охранял ночью покой остальных. Те, недовольно ворча, послушались своего вожака.

Все поднялись и отправились дальше, и так пастухи прошагали без остановок до перекрестка.

– Смотрите! Видите город на горизонте? – вопросил Целер. – Чудесный город! Его башни, его сады – это нечто особенное!

И вправду, вдали показались невысокие стены небольшого городка, за которыми были видны некоторые здания. Вокруг находились жилища пастухов да поля, засеянные на зимний сезон. Все ворота были открыты, но на стенах находилась бдительная стража, правда немногочисленная. Грязная от сильных дождей полевая дорога, извиваясь среди поредевшей от холода травы, вела как раз к одним из этих ворот.

Ромул и Рем со своими новыми приятелями получили разрешение от стражи пройти в город и вошли, переглядываясь друг с другом.

Как только они оказались в пределах городских стен, к ним спустился один из стражников и поприветствовал их:

– Какой судьбой вас занесло сюда, о путники?

Целер ответил за всех:

– Мы провожаем этих двоих до вашего города, дабы они не стали жертвой коварных и жестоких разбойников, что бродят вокруг.

– О да, мы не понаслышке знаем о тех, кто нападает на мирных жителей. Даже нашему городу, известному своими знатоками в области наук и ремесел, приходится предпринимать кое-какие меры безопасности.

– Мы тоже не понаслышке знаем о разбойниках – ведь нам пришлось пережить их нападение, – улыбнулся Ромул, – но мы пришли в этот славный город, чтобы учиться здесь.

– К кому вы пришли?

Ромул достал из дорожного мешка кожаный сверток и, развернув, показал его стражнику.

– Мы направляемся в дом Плистина, к которому послал нас приемный отец.

Стражник, немного подумав, махнул рукой в сторону жилого квартала:

– Если не ошибаюсь, ваш Плистин живет вон в том квартале, в домишке, что напротив городского колодца. Городок небольшой, всего пять тысяч с лишним человек, поэтому здесь многие знают друг друга. Спросите любого про Плистина – и он укажет вам дорогу к его дому.