Полная версия
Часть жизни
– Смотря по какому поводу!
– Поводов больше чем достаточно, – ответила она и зарыдала, уткнувшись в подушку на диване.
Дед Мороз совсем растерялся. Он стоял над плачущей девушкой и не знал, что предпринять, как её успокоить.
Александр снял полушубок и шапку, отклеил бороду. Остался в костюме и валенках. На вид ему было лет тридцать. Он присел на диван рядом с плачущей блондинкой.
– Пожалуйста, успокойтесь! Не надо так убиваться. Можно подумать, что у вас кто-то умер!
– Да, да. Вы совершенно правы. Умерла любовь! Он бросил меня из-за этой потаскушки. В коробочке прислал амулет, подаренный мною, – выкрикивала она в истерике.
– Мне думается, что этот… который вас бросил, просто не достоин вашего внимания! Ну же, вытрите ваши прелестные глазки. Доставьте мне удовольствие, давайте познакомимся! – сказал Александр успокаивающим тоном. – Можно включить магнитофон?
– Делайте что хотите, – ответила она обессиленным голосом, вытирая заплаканное лицо покрывалом.
Он включил магнитофон, и зазвучало зажигательное «Аргентинское танго».
Она взглянула на него и спросила:
– Чёрт возьми! А может вы и правы?
Только сейчас Александр заметил, что блондинка – довольно симпатична.
Её голубые глаза озорно заблестели.
Она отправилась в ванную, умылась, переоделась в праздничное платье и вошла в комнату.
– Спасибо. Вы меня спасли от самого непоправимого поступка. Меня зовут Лариса, а друзья называют Лари.
– Очень приятно, Лари. А меня зовут Саша. Могу я надеяться войти в круг ваших друзей?
– Да, да. Конечно.
Лариса посмотрела на часы.
– Надо де, до Нового года осталось полчаса, а у меня стол ещё не накрыт! Вы садитесь. Я – мигом. У меня и шампанское – в холодильнике.
Через несколько минут стол был накрыт. Она включила телевизор. Показывали куранты и фейерверк. Александр открыл шампанское и наполнил бокалы. Лариса произнесла тост:
– Александр, я хочу выпить за столь оригинальное знакомство! Загадываю желание, ведь я впервые встречаю Новый год с Дедом Морозом!
Куранты пробили двенадцать раз.
Они выпили.
– А сейчас, – сказала Лариса, – мы пойдём искать ваши варежки! Но валенки вам придётся снять…
Преданный муж
Рассказ
«Я тебя никогда не покину,
Я тебя никогда не забуду.»
(Рок-опера «Юнона и Авось»)
Свадьба – самое яркое событие в короткой человеческой жизни. И поэтому каждый старается провести её в наиболее запоминающейся форме. На западе стало модно устраивать свадебную церемонию под водой или на вершине горы, наблюдая восход солнца, а то и вовсе прыгая с парашюта в обнимку с женой и бутылкой шампанского.
У героев нашей истории всё произошло строго и прозаично.
За полтора года совместной жизни бывшая невеста, теперь образцовая жена, позабыла подробности своей свадьбы. Запомнилось, как солнце купалось в складках её белоснежного платья, радостные лица гостей и толстая тётка с пустым пластмассовым ведром, неожиданно возникшая перед входом в маленький ресторанчик, где молодые собирались праздновать знаменательное событие.
Когда гости достаточно выпили и перестали обращать внимание на молодожёнов, муж приблизился к её уху и, нежно поправляя завитые в локоны волосы, прошептал: «Дорогая, теперь я тебя никогда не оставлю. Готов поспорить с самим чёртом, что никому тебя не уступлю и пойду за тобой, куда прикажешь! Я завязал узелок на твоей фате! Вот посмотри, пусть останется на память…»
От этих слов у неё что-то ёкнуло в груди.
Через несколько месяцев молодая семья уехала в Израиль. У них всё складывалось благополучно. Яков и Мири поселились в тихом маленьком городке. Со временем выучили язык. Яков устроился врачом в местной поликлинике. Пациенты его очень уважали за внимание и отзывчивость. В тяжёлых случаях он даже выезжал к больным на дом.
Но однажды случилось непоправимое. Это произошло зимой. Погода стояла ветреная, дождливая. Ночью порывами ветра валило деревья и вывески реклам.
Роковой телефонный звонок затараторил в их квартире в пятницу, когда хозяева ложились спать. У друзей заболела малышка: ребёнок задыхался, поднялась высокая температура. Родители в панике умоляли приехать.
Яков без промедленья оделся, поцеловал сонную супругу и выскочил в туман.
Поехал на собственной машине, так показалось быстрее.
Через полтора часа он сообщил жене, что с ребёнком всё в порядке, температура спала, обычное воспаление лёгких, сказал, что едет домой. Но назад он так и не вернулся.
Жена ждала двое суток, полных слёз и сомнений. Делать нечего, пришлось сообщить в полицию. Через два часа нашли машину и изуродованное тело Якова на заднем сидении. О несчастье сообщили его супруге. Мири была безутешна. Она впала в глубокую депрессию. Спасибо сердобольной соседке, которая кормила молодую вдову и заботилась о ней. Между тем, Мири, каждый день надевала свадебную фату и красовалась перед зеркалом, а иногда теребила пальцами невзрачный узелок на краю фаты и приговаривала слова из песни:
«Узелок, завяжется, узелок развяжется, а любовь, она и есть только то, что кажется.» После похорон она постоянно разговаривала сама с собой вслух.
Соседи вызвали из России мать Якова, чтоб та присмотрела за бедной вдовой. Но она пробыла с невесткой всего две недели, собрала вещички сына и, проклиная весь белый свет, уехала восвояси.
После её отъезда поведение Мири резко изменилось: она снова начала шить. Её дела пошли в гору – от клиентов не стало отбоя. О муже она всегда говорила в настоящем времени: «Яков считает; Яков советует; Яков предполагает…»
Однажды она заявила: «Яков желает, чтобы я пошла учиться». Поступила на курсы пошива верхней одежды, с успехом их закончила и «по совету Якова» пошла работать.
У Мири появились друзья, подруги. Они не понимали её странного поведения. На их взгляд Мири вела очень уединённый образ жизни. Как-то подруга Вэрэд задала ей вопрос, почему Мири не заводит себе молодого человека. На что вдовушка ответила ей резко: «Как ты можешь советовать такое замужней женщине! Видишь обручальное кольцо на пальце! И не приставай ко мне с подобными глупостями».
Вэрэд не нашла слов для возражений.
В тот же день перед сном Мири в очередной раз обратилась к портрету мужа, висевшему над кроватью в её спальне:
– Дорогой, как тебе нравится Вэрэд со своими навязчивыми идеями? Конечно, друзья беспокоятся обо мне, их можно понять, ведь они не знают, что ты всегда со мной. Я считаю, мне этого вполне хватает. Ни один смертный не смог бы помогать мне так, как помогаешь ты. Для меня не имеет значения, что теперь ты находишься по ту сторону занавеса, я продолжаю любить тебя как прежде.
Ей послышалось как скрипнула дверь в комнате. Мири повернула голову и увидела напротив себя бледно-голубое очертание супруга. Оно плавно скользило вдоль стены ей навстречу. Мири даже не удивилась.
– Дорогой, как тебе там живётся? Я безумно скучаю. Иногда такая тоска охватывает, просто сил нет.
«Не тоскуй, единственная моя, потерпи, мы скоро будем вместе! Не сомневайся, я выполню своё последнее обещание», – прозвучал ответ внутри неё.
Через день Мири попала под машину.
14.08.2003 г.Редкий товар
«Не муж, не сторож, а жена
Сама себя блюсти должна,
И та, что помнит стыд и честь,
Надёжный самый страж и есть».
Сакс Ганс.
У распахнутой двери стояла девушка – репортёр газеты «Городская правда». Она представилась Сельвой. Удивительное имя насторожило Стэллу. «Интересно, как она выглядит», – подумала именитая вдовушка, разговаривая с ней по телефону час назад. Однако, корреспондентка газеты, очень соответствовала странному имени: смуглая кареглазая жгучая брюнетка, со звонким голосом, эмоциональная, с плотными, округлыми формами – очень похожа на жгучую вулканическую сельву. Стэлла поздоровалась с девушкой, пригласила войти.
– Уважаемая, Стэлла Измайловна, спасибо, что согласились на интервью. Знаю, вы редко общаетесь с представителями прессы. Вы – вдова Известнейшего артиста Михаила Пашенного, и я хочу узнать о нём побольше и рассказать нашим читателям.
– Да, милочка, но вы кое в чём не правы. У меня к вам просьба, прошу вас, не называйте меня «вдовой Пашенного» в своей статье! Я навсегда остаюсь его женой. Прошу, садитесь, за столом вам будет удобно.
Сельва села за стол, приготовила карманный диктофон и деловито спросила:
– Можно начинать интервью? Вы готовы?
Стэлла Измайловна задумчиво расправила складки на платье, поправила шаль и обратила взгляд на собеседницу. Её лицо, покрытое мелкими морщинками, всё ещё сохраняло былую красоту, а фигура – величавость.
– Да, пожалуйста, – тихо ответила вдова.
Девушка включила запись.
– Уважаемая Стэлла Измайловна, расскажите о своём муже, как вы познакомились?
Вдова великого артиста робко начала свой рассказ:
– С Мишей мы познакомились в городе Воронеже, мне было тогда 17 лет, а ему только исполнилось 20. В наш город он приехал из глубинки. Решил поступать в Театральный институт. Это была его заветная мечта. К тому времени, я заканчивала школу и о мальчиках даже не думала. А тут такая неожиданная встреча… в городском парке. Я возвращалась с подружками из школы, а он шёл с другом нам навстречу. Когда наши глаза встретились, у меня сердце так затрепетало, словно пташка, попавшая в силки. Мы оцепенели, стояли, не двигаясь, не знаю сколько. Время остановилось. Я только помню его голубые глаза и родинку на подбородке, его запоминающуюся мужественную улыбку. Он так на меня смотрел, что дыханье перехватило! Во второй раз мы встретились у дверей школы, я вышла, увидев Мишу, застыла, как приклеенная. Он подошёл ко мне и стал что-то быстро говорить, но я даже слов не помню. Меня будто заколдовали. Была весна, солнце ослепляло, я жмурилась от ярких лучей и не могла произнести ни слова в ответ. Так Михаил начал за мной ухаживать. Никогда не позволял себе дерзостей или вольностей, ни в поведении, ни в разговоре. Всегда был сдержан и романтичен. Мишенька всё-таки поступил в Театральный с первого захода. Я вам доложу, талантливый был молодой человек! Чего только он не умел: и пел, играл на гитаре, на фортепиано выдавал такое по слуху, что музыканты удивлялись, говорили: «Самородок»! Был очень пластичен, ловок, прекрасно держался в седле, танцевал, очень любил поэзию, как-то по-особенному читал стихи, умел показывать фокусы с картами, с монетами, всегда был душой компании. Весёлый был человек, оптимист по жизни. Очень тонко чувствовал природу. Мы нежно полюбили друг друга, буквально с первого взгляда. Моему отцу он сразу понравился. Папа ему настолько доверял, что разрешил мне перед свадьбой поехать к Мише в деревню, познакомиться с его родителями, и взял с него слово, что Миша не посягнёт на мою честь до свадьбы. И в этом он не разочаровал отца.
– А как к вам отнеслись его родители, как встретили? – спросила Сельва.
– Прекрасно. Я им очень понравилась. Вы знаете, они всегда были на моей стороне, особенно в те времена, когда у Миши начались нескончаемые романчики на стороне, во время съёмок. Его отец всегда говорил: «Эх, девочка моя, (он так меня всегда называл), с кем бы Мишка ни крутил, а знай, он всегда твоим останется. Это я тебе говорю! Пожил я на этом веку и знаю, что верность – редкий товар, ценится немало в наше беспокойное время! А ты, голуба моя, не печалься, помотается, да и возвернётся, к твоим ногам бросится. А покаянную голову и меч не сечёт! Ты меня понимаешь? Так что, не переживай, главное, ты ему верной будь!» Такой у Мишеньки был добрый отец, душевный человек. Я его очень уважала.
– А как относились к Михаилу Пашенному в театре?
– О-о, сотрудники, актёры очень любили и уважали его, но и завистников было не мало. Дирекция театра как-то даже сделала ему подарок – огромный плакат с его портретом в роли Гамлета вывесили при входе в театр и в центре города. Ведь Михаил был ведущим актёром, сыграл почти во всех спектаклях театра главные, ведущие мужские роли. Он особенно любил играть классику: Шекспира, Бомарше, Гёте, ну и т. д. Список длинный!
– А вы часто ходили на его спектакли?
– Конечно, милочка, а как же! Особенно, когда уволилась из хора Калмыковского. Я очень гордилась его успехами на сцене, поставила крест на своей карьере певицы и считала, что роль жены такого известного актёра, красавца мужчины, за которым бегали все женщины театра и поклонницы, огромная и трудная работа!
– Стэлла Измайловна, а Михаил Пашенный признавал, что все его романы ничто?
– Да, дорогая, после конца очередного романа, он всегда приходил с повинной, любил поплакаться в жилетку и повиниться. Михаил часто повторял слова моего свёкра: «Милая моя, Стэлла! – театрально начинал он. – Ты ведь знаешь, что верность – редкий товар, дорогой товар! И я его оцениваю по достоинству! – и падал мне в ноги, покрывая мои руки поцелуями. Только и оставалось его понять и простить. Сердце у меня – не камень. А он как улыбнётся, как запоёт – «Люба, моя Любонька, целую тебя в губоньки…» Вот так мы и жили. А в 48 лет у моего Мишеньки обнаружили рак печени. И начались все наши несчастья… Сразу все обиды канули в лету. В то время у нас уже были сын – 13 лет, а дочь – 7 лет. Он бедненький, муженёк мой, быстро сгорел, как фитилёк свечи. Умирал тяжело, в сознании. Я была с ним до последнего его вздоха. И перед смертью он сказал: «Помни, милая, лебёдка моя, верность – редкий товар!» Похороны были торжественными, весь город собрался.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Примечания
1
Кабошон – гладко обточенный камень, заготовка овальной или другой формы для вставки в кольцо, серьги, брошь, кулон, совпадающая с формой самого украшения из металла.
2
Жофрей – один из главных героев романа «Анжелика и король» А. и С. Голон
3
Каприс – (итальянский – capriccio) пьеса виртуозного характера со сменой настроений.
4
Праздник Святого Джузеппе – праздновался в Италии в то время 19 марта.
