О Хрюнвальде и не только. Сказка для детей среднего, взрослого и пожилого возраста

– А я бы от таких не отказался. Пару тысяч они точно стоят. Можно дом купить. Если рука поднимется продать. – Барбер забрал книгу и мечтательно посмотрел на сапоги.

– И за что такая цена?

– За то, что это – кожа дракона. С брюха. Самая дорогая. Ей сносу нет. Их даже огонь не берёт. И в воде, кстати, тоже не тонут.– Барбер посмотрел на свои сапоги не первой свежести, потом нахмурился и вздохнул: – Драконья шкура вообще очень прочная и лёгкая. Они ж летают. Летали.

Барбер зевнул и почесал пузо. Плотный завтрак подействовал на него расслабляюще: – Из крыльев обычно плащи шьют, ни стрелой, ни ножом не пробиваются. Со спины доспехи делают, – он послюнявил палец и перевернул страницу: – О, а это выходит дед твой, которого Невилл потравил.

Хрюн придвинул к Барберу кресло и весь следующий час они изучали то самое «дерево, которое простолюдины не заводят». На отце остановились надолго. И на Пецилии тоже, потому что Барбер тут же вспомнил про неё десяток анекдотов и теперь спешил ими поделиться с тем, кто их никогда не слыхал. Их хохот гулко раздавался под сводами библиотечного зала, отчего ворон периодически приоткрывал один глаз и укоризненно смотрел вниз.

Остаток дня прошёл у них в таком же весёлом расположении духа. И даже господин Бодес, с которым они встречались ещё дважды, за обедом и ужином, заразился их смешливостью и даже отпустил пару шуток, весьма остроумных. После ужина Хрюнвальд, прихватив из библиотеки десяток книжек, ушёл к себе в комнату, а Барбер к себе, благо бар в его спальне ежедневно пополнялся.

Но через пару часов в дверь к Барберу вежливо постучали. И после разрешения войти, в дверь просунулась мордочка Филлис: – Хозяин просит Вас присоединиться к нему в столовой. Одного.

И пропала, не дожидаясь ответа.

Господин Бодес сидел в любимом кресле у камина. Увидев Барбера, он вынул трубку изо рта и указал ей на соседнее кресло. Барбер кивнул и шумно плюхнулся на указанное место.

– Что Вы думаете о юном Хрюнвальде? – без прелюдий спросил Бодес.

– Башковитый парень. Даром, что молодой. Быстро схватывает.

– Мальчик хочет вернуться домой. Не могу его осуждать, хотя и предпочёл бы иной вариант. Но, так или иначе, сейчас ваши с ним цели совпадают. Вам обоим нужен Хаген. Вы ведь хотите получить свой медальон обратно?

– Конечно хочу. Только пока не соображу как.

– У меня есть к Вам предложение. Но сначала, Вы позволите? – Бодес бросил взгляд на лоб Барбера.

– А у меня есть выбор? – угрюмо спросил здоровяк.

– Боюсь, что нет, – тихо ответил господин Бодес: – Расслабьтесь.

Камин перед глазами Барбера неистово завращался.

– У меня к Вам есть предложение, – продолжил Клод Бодес, едва глазам Барбера вернулась осмысленность: – Вы должны будете сопровождать юного Мартелла. Один он, боюсь, в нашем сложном мире и недели не проживёт. Поэтому ему нужен рядом человек, знающий, как что устроено. Человек, способный защитить от уличного грабителя и избежать стражников лорда Невилла.

Такой пройдоха, как Вы, одним словом. А за эту услугу, я напишу письмо Хагену и попрошу его изготовить для Вас новый портал. Расходы я возьму на себя.

– Вы умеете убеждать, Всевидящий. Я вот одного не пойму, на кой Вы ко мне в черепушку лазили?

– Мне нужно было убедиться, что я делаю правильный выбор.

– Ясно. Лады, согласен я. Но нам понадобятся деньги на расходы. У Малого ни кроны, у меня тоже. – Барбер вытянул ноги к огню и скрестил пальцы на животе.

– Средствами я вас обеспечу. Перед отъездом. Но хочу Вас предостеречь, Барбер. Если с мальчиком что-то случится, Вас постигнет та же судьба. – Господин Бодес выдохнул облачко дыма, которое на лету приняло вид кинжала и, пролетев перед глазами Барбера воткнулось – развеялось в углу камина. Пускальщики колец в тавернах за такой трюк бы родную тёщу отдали.

– Ну понятно. Кнут и пряник. Да не беспокойтесь Вы, я присмотрю за пацаном. И помогу назад вернуться. Хотя и я бы предпочёл, чтобы он остался тут, королём. А я при нём. – Барбер сам ухмыльнулся своим мыслям. Видимо те ещё были мысли.

– Так помогите мальчику сделать правильный выбор. Я далёк от политики, как и она от меня, но с семьёй Мартеллов меня связывает многолетняя дружба. – С этими словами господин Бодес поднялся, давая понять, что аудиенция окончена: – Простите, меня ждёт работа.

Маг ушёл, но Барбер ещё долго сидел у камина и смотрел на огонь. Он думал.

Глава 8 «О пользе чтения перед сном»

А Хрюнвальд в это самое время, разложив на постели стопку книг, выбирал себе книжку на ночь.

Наконец, выбрав ту, что сулила более приятные сны, убрал остальные на прикроватный столик, залез под одеяло и открыл. Книга называлась:

«Легенда о бессмертном Борухе»

В давние – стародавние времена, когда магия ещё струилась в мире спокойно, и ни один волшебник еще не построил башни, жил один маг по имени Борух.

Борух был молод, красив и умён. И однажды он задумался о смерти. Задумался крепко. Несколько недель он думал, и пришёл к выводу, что смерть – это плохо. Смерть – не для него.

Но ему мало было избежать смерти, маги могут сколь угодно долго продлять свою жизнь. Маги всё равно старели. Покрывались морщинами и сединой. Борух не хотел тысячи лет быть старым.

Он хотел навсегда остаться молодым. И это была первая сложность.

Маги могли жить долго, но они оставались смертными. Их мог убить любой разбойник в подворотне, или сброшенная орлом черепаха, неумение плавать или ядовитая змея. Борух не хотел быть смертным. И это была вторая сложность.

Следующее, что печалило Боруха, были болезни. Нельзя жить вечно, приобретая каждые полсотни лет очередную неизлечимую болячку. Иначе вечная жизнь станет вечной мукой.

Борух должен победить болезни. И это была третья сложность.

Но Борух был расчётливым и упорным. Он составил план и через три дня собрал себе котомку и отправился в дорогу. Путь его лежал на Юг. На Юге были другие маги, они могли дать ему знания, в которых он нуждался. Несколько лет провёл он в поисках, и когда уже ни один волшебник не мог сообщить ему ничего нового, он снова собрался и отправился на Восток. Он слышал о восточных волшебниках много странного и надеялся, что там он получит ответы на свои вопросы.

На Востоке Борух провёл много лет. Он стаптывал ноги до кровавых мозолей, добираясь до дальних селений в горах, где жили маги, не выходившие в большой мир сотни лет. Там он получил ответ на третий вопрос.

Он мок под многомесячным дождём, сидя во дворе у мага, который не желал говорить с Борухом. Сезон дождей сменился солнечной погодой, дни сменялись ночами, а Борух сидел у двери нелюдимого волшебника. Пока однажды волшебник не выдержал и не открыл дверь. У него Борух научился сохранять молодость, и не только сохранять, но и поворачивать время вспять.

Но ответ на главный вопрос был на Востоке неизвестен. Восток дал Боруху очень много, но пора было двигаться дальше. Борух пошёл на Север. Это было самое сложное его путешествие. Десятки раз он едва не погибал, отмораживал пальцы, нос и уши. Но спасибо горцам, теперь он умел восстанавливать тело от любых повреждений. Людей на Севере мало, и расстояния между ними огромны, но Борух упорно шёл и шёл месяцами от одного местного шамана до другого.

Однажды на него напала стая волков. Борух был настолько обессилевшим от голода, что едва мог поднять руку, но смог поразить троих волков, прежде чем остальная стая стала рвать его на куски.

Очнулся Борух в меховом доме местного шамана. Все вырванные волками части тела были на месте.

– Зачем ты пришёл сюда, странный человек? Ты ищешь Смерти? – спросил его шаман.

– Нет. Я ищу Жизни. – Честно ответил Борух.

– Ну если ты готов умереть, чтобы обрести Жизнь, я дам тебе её. Раз уж я взялся спасать тебя от Смерти. Нельзя останавливаться посреди дороги. Остановка- уже Смерть. Только движение вперёд даёт Жизнь.

И шаман раскрыл Боруху тайну Неуязвимости.

В благодарность Борух открыл шаману все знания, что успел он обрести в пути.

А дальше путь Боруха лежал на Запад. Домой.

Но дома у Боруха уже не было. Его дом сгорел до основания. Когда Борух постучался с односельчанам, узнать, что случилось, те рассказали, что семья его заболела странной чумой. Никто не знал, что делать, пока человек из Дхар-Дастана не предложил искоренить огнём заразную болезнь. Тогда односельчане подпёрли дверь дома поленом и запалили дом с четырёх сторон. В этом огне и погибла вся семья Боруха.

Опечалился Борух. И свидетельством его печали были головешки, которые он оставил от родного когда-то селения. Но нужно было жить дальше, ведь впереди была- бесконечность.

И однажды в городские ворота великого Дхар-Дастана вошёл неприметный человек. Человек прошёл беспрепятственно через стражу, миновал торговцев и попрошаек. Он шёл на центральную площадь. А на площади в этот день казнили преступника, и в тот момент, когда человек вошёл на площадь, ему с эшафота зачитывали приговор. Но человек не стал слушать про злодеяния осуждённого, он сам поднялся на эшафот. Народ замер. И человек обратился оттуда к народу:

– Жители города! Меня зовут Борух. Я пришёл и буду жить в вашем городе. Обещаю не доставлять вам хлопот, если вы пообещаете то же!

– Кто ты такой? – раздался голос из толпы. Голос принадлежал пьяному человеку, из тех, что называют задирами и стараются обходить стороной.

Борух посмотрел на него. И задира вдруг стал быстро стареть и не прошло минуты, как он, охнув, упал и умер.

– Этот человек был одинок? – Спросил тогда людей Борух. Толпа испуганно закивала.

– Тогда я поселюсь в его доме. Покажите мне его дом.– И Борух спустился с эшафота.

Прошёл месяц. Борух приходил есть в таверну, платил за себя и молча уходил. Недоумение людей, обернувшись страхом сначала, спустя месяц обернулась злобой. Жители города боялись Боруха, страх рождал ненависть, ненависть советовала убить. И сговорились жители убить Боруха.

Они собирались ударить его сзади по голове дубинкой, когда он будет возвращаться из таверны домой, а потом зарезать и сбросить в реку. Вызвалось пять смельчаков. Больше их никто не видел. А на другой день Борух снова пришёл в таверну. Поел, расплатился и ушёл. Но теперь люди заметили, что от прихода Боруха им стало хуже со здоровьем, а юные девушки в тот вечер впервые заметили на своём лице морщинки.

Тогда люди пошли к королю с просьбой избавить их от страшного Боруха. Но король ответил, что смерть от старости одного или пропажа других, собирающихся совершить преступление- не основание для ареста Боруха. И снова задумались люди. И решили позвать волшебника.

Но никто из старых волшебников не откликнулся. Жившие долго волшебники не хотели умирать по чужой прихоти. И тогда вызвались два молодых мага. Молодым страх не ведом. Один из магов был мастером трансформы, другой испытывал разум. Друзья – маги в назначенный час заняли место в таверне и когда Борух снова появился, один из завсегдатаев, проходя мимо него, воткнул ему в грудь нож. Это было сделано для того, чтобы ослабить Боруха и чтобы молодые маги могли увидеть возможности Боруха. Борух вынул нож из груди, медальон на ней засиял ярко и рана на глазах у всех затянулась.

– Ты забыл у меня в груди свой нож. – Тихо сказал он завсегдатаю. Тот испуганно посмотрел на Боруха и вдруг упал на пол. Изо всех отверстий и глаз у завсегдатая полилась кровь. И он умер.

Два месяца друзья – маги изучали заклинания и строили план. Они поняли, что убить Боруха, не убив весь город, им не под силу. Они поняли, что Борух берёт жизненную силу у горожан. И чем больше друзья отнимут её у Боруха, тем больше он отнимет у горожан. И они придумали как обезвредить пришлого мага.

Они написали Боруху письмо, что ждут встречи с ним во внутреннем дворе Королевского замка.

Король разрешил использовать его закрытый высокими каменными стенами двор, чтобы больше никто из горожан не пострадал. Королю тоже не нравился странный маг.

Борух явился точно в назначенный час. И тогда один из друзей атаковал его разум. Он вложил всю свою силу и погрузил Боруха в глубочайший сон. И когда Борух рухнул на землю, второй друг – мастер трансформы опустил на него гранитную скалу. Он расплавил скалу и Борух оказался внутри озера жидкого гранита. Вскоре камень остыл и уже ничего не говорило, что здесь когда-то был Борух.

Маг, постигший бессмертие.

Приятные сны отменяются. Хрюнвальду было жалко Боруха. Тот никогда не нападал первым, только защищался. И когда он наконец обрёл, что хотел, люди умудрились даже его бессмертие обернуть в «вечную гробницу». Видимо люди в массе своей везде одинаковы, в любом из миров. Глупы, трусливы и завистливы. Тьфу на них. Спокойной ночи, Хрюн!

Глава 9 «Пецилия»

Женщины в любом из миров хотят быть красивыми. Те, кому мать – природа с этим подсобила, взирают на менее удачливых товарок свысока. Те же, в свою очередь любят заявлять: «Зато мы – умные!» И отчасти это верно. Им приходится приложить намного больше ума, чтобы завоевать своего рыцаря. Если первым достаточно красивых волос, округлого бюста и длинных ног, то вторым приходится пользоваться женской мудростью и познаниями в кулинарии.

Пецилия Мартелл, к великому её сожалению, не относилась ни к тем, ни к другим. Жидкие серые волосы обрамляли узкое невыразительное лицо с довольно длинным носом. И даже обрамляли как-то вяло, неуверенно. Фигуру тоже в число достоинств внести никак не получится. Ибо фигуру эту, всякий, увидевший Пецилию обнажённой, несомненно отнёс бы к мальчику – подростку. За одним, понятным, исключением. Ни женской груди, ни осиной талии там не водилось.

С умом тоже было не всё гладко. Науки Пецилии не давались, много преподавателей сменилось в доме, но дальше чтения, правильнописания и счёта до ста продвинуться не смогли. Кулинарить благородной даме не полагалось по статусу, так что и этим Пецилия похвастаться не могла. Зато нашла себя в вышивании. Отец нанял Пецилии белошвейку для обучения, и это был единственный преподаватель, который искренне хвалил девчушку за усердие. В двенадцать лет она даже расшила тайком парадный камзол отца.

Захариус Мартелл обнаружил это лишь на ежегодном приёме во дворце короля. Когда заметил в углу хихикающих в кулачок светских дам.

Вернувшись домой, он серьёзно поговорил с дочерью. Объяснил, что Тавр – животное, для Мартеллов геральдическое, и добавлять к гербу ничего нельзя. Особенно рыцарей с цветком в зубах. И особенно нельзя усаживать их на спину Тавра. Пецилия обещала. А камзол с подмоченной репутацией Захариус отдал дочери со словами: – Теперь это мой домашний камзол, можешь вышивать, что захочешь. Я буду надевать его на твой день рождения.

Стоит ли говорить, что Пецилия украсила его весь, золотой, серебряной, и кое-где даже красной медной нитью.

Пецилия любила отца. А отец любил её. В отличие от матери. Мать винила маленькую Пецилию во всём. В том, что роды её прошли наперекосяк и роженица едва не отправилась к Создательнице. В том, что несмотря на всё старание лекарей, мать стала бесплодной и не сможет родить отцу наследника. А мать Пецилии всегда мечтала о сыне. Сильном, красивом, и чем чёрт не шутит, может даже будущим королём. Ну за что тут любить существо, перечеркнувшее все ваши мечты и планы? Да ещё такое невзрачное.

Едва дочери исполнилось четырнадцать, госпожа Мартелл начала подыскивать Пецилии жениха. К сожалению желающих заполучить юную Пецилию в свою постель, и нарожать госпоже Мартелл внуков было удручающе мало. Если конечно ноль может считаться малым количеством. Поэтому когда мать смогла найти Сибариуса, она вцепилась в него бульдожьей хваткой. Да, мальчик беден, но всё – таки благородной крови. Не конюх какой-нибудь. К приданому проявляет больше интереса, чем к невесте? Ну так что ж, по-человечески его можно понять. Зато красив, и внуки пойдут красивые, если конечно Пецилия опять всё не испортит.

Пецилия конечно тоже хотела замуж. Она прочитала много романтических романов и о безумной, всепоглощающей любви мечтала давно. Но это был явно не тот случай. В этом мезальянсе ей отводилась роль скорее предмета сделки, чем вожделения. И это было чертовски обидно.

Но, как бы то ни было, отец их благословил, дал за Пецилией сто тысяч монет «на чулки и булавки» и оплатил свадьбу. Через неделю молодожёны отбыли в имение Невиллов.

Свежеиспечённый муж предпочёл ехать верхом, поэтому Пецилия тряслась в карете одна. Тряслась от колдобин, страха перед неизвестностью и периодически от рыданий.

За ту неделю, что прошла со дня свадьбы, Сибариус так и не посетил её спальню, ссылаясь то на похмелье, то на хлопоты перед поездкой, то на усталость. И Пецилия начала бояться, что так и останется девой при живом муже. Позднее конечно всё случилось, правда особого удовольствия в первую брачную ночь она не испытала. Теперь Пецилия уже с улыбкой вспоминала себя тогдашнюю.

Сейчас Пецилия уже привязалась к Сиби. Как узник в одиночной камере привязывается к тюремщику. Душевная потребность.

Она уже почти не осуждала его за смерть дяди, короля Уго Третьего Мартелла, его жены – тёти Дафны и троюродного брата Пецилии – Хлодвига. Хлодвиг был наследником. «Ничего личного» – сказал тогда Сиби.

Она простила ему даже своё отравление. Она ведь выжила. А ему так было нужно. Он всегда умел объяснить свои поступки так, что Пецилия понимала – это вправду было необходимо. Говорить он умел. Это он убедил её выпросить у тёти Дафны приглашения на ежегодный королевский приём, Невиллов туда не приглашали.

Он уговорил Захариуса выступить на королевском совете с предложением поручить расследование этой трагедии Сиби. «Лишь он один вне подозрений, он сам пострадал, его жена при смерти. Он – человек со стороны. А командор стражи сам может оказаться заговорщиком». Как ловко Сиби потом «временно отстранил» командора и заменил своим человеком. Как он плакал над погребальным костром и обещал восстановить справедливость. Раздавал горожанам деньги – «Выпей честной народ за упокой короля!»

Престарелые советники короля сами не поняли, как в этом вихре по имени Сибариус Невилл сконцентрировались практически все королевские обязанности. Сибариус менял их местами, награждал какими-то привилегиями, подсовывал на подпись бесчисленное количество бумаг. Благодарил, снова менял местами. Одного Сиби не смог – стать королём.

Салический закон не позволял. Ни ему, ни Пецилии. Надлежало искать Бранда, младшего брата Хлодвига, или его сыновей, если такие были.

Сиби конечно искал Мартеллов, но цели преследовал намного менее благородные, чем передача трона законным наследникам.

Пецилию муж поселил в дальнем крыле королевского замка. В комнатах с видом на реку и часть порта, где всегда что-то происходило. Приходили и уходили корабли, копошились грузчики, расхаживали купцы. Пецилия любила смотреть в окно. Она поставила кресло возле окна с лучшим обзором и сидела там часами, занятая вышивкой или чтением книг.

Книги она читала запоем, предпочитая любовные романы. Там принцесс добивались белокурые рыцари, походя отрубая головы драконам и злым колдунам. Принцессой Пецилия себя ощущала, а вот любимой – нет.

Муж у неё был, казалось бы – живи, да радуйся. Даже обязанности мужчины исполнял, правда редко. Аккурат раз в месяц. В дни, благоприятные для зачатия. На ночь не оставался, уходил к себе в спальню, где ему всегда грела постель какая-нибудь из служанок. Он думал – она не знает, а она знала. Служанки болтливы и какая-то из четырёх служанок Пецилии однажды не утерпела и рассказала госпоже на ушко. Ну и пусть. От Пецилии не убудет.

Конечно, начитавшись о чужой страсти, ей тоже хотелось всё это испытать. Она ведь молодая женщина с понятными потребностями. Она даже много раз хотела завести себе любовника, из стражников например, парней крепких, молодых. Но совершенно не знала, как подойти и намекнуть. По кокетству у неё была твёрдая «двойка». Представляла себе многократно как это будет, решалась уже, но всякий раз подойдя уже к выбранному кандидату, вдруг робела, тушевалась и губы её произносили совсем не то. Видимо мать была права – Пецилия никчёмна.

С этой мыслью она, положив книгу на столик и ещё раз вздохнув, наконец заснула. Спокойной ночи, Пецилия!

Глава 10 «Новый день – новые открытия!»

Завтрак начался с вопроса:

– Господин Бодес, а сколько миров известно вашим магам?

Вопрос, как вы уже поняли, исходил от Хрюна. Бодес поморщился:

– Я уже говорил Вам, Хрюнвальд, о вреде спешки за столом. Не обижайте повара, уделите полчаса времени своему здоровью и искусству Сисилии.

Хрюн опустил голову: – Простите, мне просто мысль одна в голову пришла.

Господин Бодес взял тост и начал намазывать его паштетом.

– Мне было известно восемь. – Он покрутил ножик, зажатый между пальцев: – Но мы, маги, крайне неохотно делимся с коллегами важной информацией. Не удивлюсь, если кому-то известно о большем количестве. Уникальная информация даёт большие плюсы в конкурентной борьбе. А конкуренция среди магов очень серьёзная. Ваша Зея, например, мне была неизвестна. Хотя Хаген вероятно бывал там. Знаете как в народе говорят? «Дружба дружбой, а табачок врозь».

– И Вы бывали в этих мирах?

– Не во всех. Кое-какие места смертельно опасны даже для меня. – Бодес, видимо вспомнив что-то неприятное, передёрнул плечами.

– В тех мирах тоже говорят на одном с нами языке?

– Для меня нет языковых преград, но да, Вы правы, Хрюнвальд. Язык тот же.

Хрюн поднял вверх палец:

– Вот! Когда я оказался здесь, мне это показалось странным совпадением. Но девять миров- это уже явно не совпадение!

– Случайностей в мире намного меньше, чем Вам представляется. Многое из того, что вам лично кажется случайностью, в действительности является трудом других людей.– Бодес зевнул: – Прошу прощения, пришлось работать ночью. Я, например, предполагаю, что даже появление Барбера в Вашем доме не было случайностью.

Барбер при упоминании своего имени автоматически кивнул, уронил кусок цыплёнка себе в бороду и с ворчанием принялся выковыривать жирными пальцами следы своего конфуза.

– Мы, маги, – Бодес переменил блюдо: – считаем, что либо все миры были созданы одним творцом, либо между ними каким-то образом непрерывно идёт культурный обмен. Или оба варианта сразу. А теперь, Хрюнвальд, давайте закончим трапезу, не отвлекаясь на несовершенство мира. За завтраком мы его не изменим.

И Хрюнвальд Мартелл, наследный принц Дхар-Дастана, шестой помощник великого архивариуса, путешественник в места, в которые Макар телят не гонял, и естествоиспытатель, вздохнув, склонил голову к тарелке.

Когда на изысканных тарелках стало проглядывать дно, Бодес заговорил сам:

– Теперь о деле. Вы оба хотите встретиться с Хагеном. К сожалению я не могу предсказать, где он будет. Для меня самого это тайна. Он телепортируется по всему миру. Поэтому от моих глаз и ушей тут мало проку. У меня для вас будет поручение. Вы должны передать ему письмо. Содержание его вам знать не следует, за исключением абзаца с моей просьбой изготовить для Барбера новый универсальный портал, и выслушать просьбу Хрюнвальда, в чём бы она не заключалась. Согласны?

Закивали наши компаньоны синхронно. Господин Бодес тоже кивнул в ответ, не удержался.

– Тогда так. Последнее место, где я смог его увидеть, это Дхар-Дастан. Сомневаюсь, что он до сих пор там, но начинать нужно оттуда. Вариантов нет. Вот только отправляться туда в таком виде не стоит. Я сейчас Вас, Хрюнвальд имею в виду. Ваша одежда категорически не позволит вам остаться незамеченным. Барбер, отправляйтесь в деревню и купите ему какую-нибудь одежду. Вот такую как у Вас, или что там у молодёжи принято….

Тут автор должен попросить прощения, поскольку до сей поры не удосужился описать одежду компаньонов. Но наши герои развили такую бурную деятельность, что автору и слова-то было вставить некуда.

«На Барбере вы видите комплект от модного кутюрье всего за 99.99», «Хрюнвальд щеголяет в новенькой архивной форме сезона весна-лето». Не пугайтесь, автор просто шутит.

Но Барбер действительно был одет весьма неплохо.

Тонкой материи нежно-зелёная рубашка под песочного цвета жилетом мягкой свиной кожи была заправлена в, шоколадного цвета, свободные штаны. Удерживались штаны на своём месте широким чёрным кожаным ремнём с серебряной бляхой. На ногах у него были короткие черные сапоги гармошкой.

В таком виде он мог быть принят и в приличном обществе, и в не очень приличном, и среди совсем так себе публики. Так мог одеваться капитан корабля, хозяин мастерской или троюродный сын малоземельного барона. Одним словом это был облик человека, при котором нет нужды всё время держаться рукой за кошелёк.