Стихотворения

Гибель культуры

На исходе эона острее приметы упадка культуры.Золото классики смотрится в марево линз,Лоск предприимчивости, в канифоль, политуруМассовых ценностей и опускается медленно вниз,На фундамент модальностей дочеловеческой эры,Иль поднимается в сверхчеловеческий апофеоз.Зверино-людских эволюций защитники, миссионерыСовмещают банкротство с эффектом трибунных поз.Толкает в прорехи культуру улыбчивая конъюнктура,Конфетти осыпает лакуны «Авесты» и «Упанишад»,Застои органики воспламеняют стрельбою Амуры,Миро иссякло, у техно-кумира чадит жировой химикат.Вещие цифры в эпоху инфляций – нечетны, капризны,Арией эсхатологии вторит пророку маньяк,Со святых цитаделей мейнстримы смывают харизму.Так оно есть. А когда оно было не так?В суставах индукций-дедукций – следы травматизма,На сиротстве Сикстинской мадонны – фамильный                                                                                                  синяк,Арабески гармонии чахнут у алгебры на экспертизе.Так оно есть. А когда оно будет не так?Над лязгом реалий – свеченье бесплоднейшей славы,Что никогда не найдет коррелята в престижах эпох.Явленья искусства шлифует опасно флюид непрояви,И вздымается к звездному ужасу переполох.Болезнь не соосной общественным вышкам культуры —Фатальна, на ранах – ацтекский просроченный йод.Уже горячатся взрывные волокна мирской кубатуры,В ходе бесправных Вселенных и эта пройдет.

Эвридика – Орфею

У любви, у забот и борьбыНе бывает посмертной судьбы.Орфей, исступленье – твой гидВ сочиненный бездарно Аид.Пешим ходом – в бездонье? Смех!Наречьем подоблачных вехГоворю, чтоб тебе донести:Забудь кожный шелк на кости.Орфей, тот звереныш не я,Не лепи из нелепиц меня,Забудь Эвридику кровей,Бессонниц, истом. Не жалей,Не лови наших весен хмель,Мной не пахнут ни май, ни апрель.Нет ни жара, ни пульса битьяВ статях с выучкой небытия.Орфей, ты сошел не в Аид —В котлованы фортун и планид,И повлек за собою фантом,Иллюзий трепещущий ком.Не рисуй кистью бреда наш край,Об отраде со мной не мечтай,Стикс потопит любви паруса,Новый ноль в Абсолют привнеся.Помолчи. В трудолюбии словНет подкрашенных небом основ,А твой белый (чернеющий!) светПробавляется тем, чего нет.Страсти гложут, стихийно горя,Те сферы, что с метою «зря».Не зови меня в свой окоем;Отряхнул его пеплы Аид,Где ни в ком ничего не болит.Тот, кто есть, не бывает вдвоем.

Альфа и омега

Из роковой многозначности альф и омегВыходят, как джинн из сосуда, латентные темы.Суесловная карма на пике дешевых утехПоглаживает против шерсти кумира-тотема.Светится Имя Пресветлое на виражеТаких скоростей, что свое позабыли значенье.Именем этим информационный сюжетСопровождает чуму, катаклизмы, сраженья.Ничего не сумеют за Именем этим узретьНевольники реинкарнаций, заложники веры.Единственная под луною не-фикция – смерть —Служит его воплощений бессчетных примером.А если любой (именитый иль нет) имярекВозжаждет к Высокому Имени чуть причаститься,Вздохнут чернокнижные залежи библиотекИ темную весть прошумят нулевые страницы.Усложняются культы, каноны всеместной игры,Нагнетает экстаз в алфавиты сладчайшая арфа,И всех достижений буквально-вокальных разрывСвершится под вещее: «Я есмь омега и альфа».

Пустота

Пустота все легко вбираетИ оптом, и по частям,Не имея с того навара,Зияя по всем осям.Пустота оприходует неттоИ брутто. В дырявый карманСсыплет наветы, заветыИ прочий дурман.Пустота нивелирует скалыИ скалящийся утес,Где бризы росой ВалгаллыТоргуют вразнос.Пустота заметет с поличнымПерсон и их персонал;В общем, не знает приличий,В целом – провал.В пустоте не бывает света,Как не бывает тьмы,Но много места, и где-тоОжидаемся мы.Пустота обнимает махины,Микроскопичных дельцов.Может, никто в ней не сгинет,А будет таков…

Варварство

Орбита Земли, вдруг метнувшись за метеоритом,зацепилась когда-то за крюк в поднебесных низах.Артефакты. Бразды мракобесья – в руках эрудитов.Пегие стопы ликующих магов – на красных углях.Для расслабления мышц полагается праздник,бесперый двуногий под модную музыку съест барбекюиз четвероногих косматых. И в стаях, и в братствах —кто не будет прожеван, тот в собственном сгинет соку.Мед и прополис подслащивают болевые пороги,скелеты с улыбкою сфинкса – нетленны в шкафах.В полнолунье нисходят каскады фантазмов с отрогов,Шахразаду за шик алогизмов корит падишах.Утро добавит скупым очертаньям объема и красок,терпенье и труд, как и водится, все перетрут.А в очагах обязательной жертвенной встряскипросядет в фатальную неисчерпаемость грунт.Просквожена фимиамом, экстазом тотема берлога,у черноликих вождей утопает в гирляндах живот.Ах, зачем так гремуча в глубинах сердечных изжогаи какая-то память в отрыве от мозга живет?На перлах природы – печати и штампы натуралиста,у служителей культа – в бисере и бриллиантах парча.В жутких проемах искусств еле теплится Божья искра,а самоспасение самоубийственно жаждет луча.

Логос

Логос играет на вкрадчивой флейте;когда резки ее виражи,слетают лоснящиеся соцветьяскоропалительной лжи.Поэтов изгнал из примерной державыбезжалостно мудрый Платон,их нанимает по римскому правуЦезарь воспеть Рубикон.Термин теряет престиж от нехваткиэкзотических ярких заплат,у психолингвистики – шарм психопатки,недоверия мятый мандат.В анналах ломает сюжеты полслова,литоты смягчают кошмар.Бесчисленны тайны, замки и покровы;пуглив откровения жар.На всех направленьях работают всуеалфавиты, приносят плоды,которые, вид соблюдая, пустуюти ничьей не утешат нужды.В каком-то начале какое-то слововздвигло царства сумы и тюрьмы;архетипы, берущиеся за основу,никогда не выходят из тьмы.Логика логоса температурит,горячится Оккама кистень.Злые, чудовищные каламбурыс фундаментальною карикатурой —в сносках благих вестей.

Родина

Под глухим колпаком голубого эфира —Тягостный срок отбывать.Ловко рубящая по живому секираДесницею мнит рукоять.Алеют первичных испугов ожогиНа барельефах руин.Ответвленья от закоренелости йогиЛукавы, как маг-арлекин.Эмблем и объектов шумливые орды —Совокупный бездушья агент,А за душой – лишь без вида и родаАномально родной элемент.Догматы, соблазны, атаки напастейИ роскошь поддельных призовКрушит мимолетная молния счастья —Отобранной Родины зов.Врывается пламенная недомолвка,Пронзая небес пустыри,За коими в вечно живительных скобкахКод моей сути искрит.

«Аморфные тени на склонах растут…»

Аморфные тени на склонах растут,Надрывают лиловый вечерний уют,Нагнетая в оптический круговоротОчковтирательский допинг слепот.Затяжные разводы зеленой тоскиВ малиновом смоге. Сиротства мазкиНа цепных пантомимах отрогов и скал.Сипит поврежденный хорами хорал.Планида – игру близко к сердцу принять,На этом споткнуться, на том постоятьИ ходить напролом за разумную грань,Что обратилась от натиска в рвань.Измельчаются горы могучим перстом —Намечается финишный аэродром.Планида – на сердце змею пригревать,Затем, отрываясь от сердца, взлетать.

«Протуберанцам периода полураспада…»

Протуберанцам периода полураспадавнушает блаженную небыль эон,грустит о рекордах на эллинских олимпиадахпод аккорды эоловых арф Купидон.Мощи угасших созданий в кисейном отрепьебередят эпохального идола лик;не воздалось им по их увлекательной вере;свое получает всех вер еретик.Умножают потомство ходульные стереотипы.У каждой купели из глуби тенейвзвиваются неадекватного праотца хрипы,не признавшего ни одного из детей.Колышутся строгие буквы священных писаний,слегка святотатствует их разворот.На солнце до черных глубин раскрылённая ранакак исток откровения не заживет.На горизонте под шоковые дифирамбызакрепляется заатмосферный геном.Убегая из мест, где трубит всесословная амба,последнее перышко взвил Купидон.

Блик

По насущностям дней пробирается блик,Вряд ли стезя его исповедима,Он прошел цитадели, потопы, ледникИ, может, дойдет до Четвертого Рима.Его Родина – неумолимый огонь,По ту сторону зла и добра переправа,Фатальных исчерпанностей перегон(то ль всеспасение, то ли расправа).Загадочных марев тончайший ажурОседает на глянцы корон, преподобий,На преступные схемы цепных авантюрИ черствую стать неуклюжих надгробий.Суховей световых неисчисленных летОпыляет юдольные цифры и даты,И что-то они в себе сводят на нет,И становятся чем-то безмерно чреваты.Чудный блик по эпохам и вехам идет,Облучает и правды, и кривды аспекты,Внедряет в реалии двойственный кодБогов светозарности и конца света.

«У Арлекина расшатаны мужество, пафос и совесть…»

У Арлекина расшатаны мужество, пафос и совесть,Пружины в суставах звенят и топорщат некстати трико.Дыханье соборности и искушения – над балаганом,Но важнее всего рыжеватой наездницы смех-                                                                                                  комплимент.У Коломбины – духи с поволокой розариев                                                                                                     Семирамиды,Силлогизмы пьяны и картинно хромают на обе ноги,В сундуке – небольшие запасы изюма, помад, валидола,На платье – банты и дурной бесконечности дымный                                                                                                  налет.

Свечи

У землянина двигатель                                  внутреннего сгораньяНебесною искрой                              легко запускается в ход,А когда отойдет в эмпиреи                                            свеча зажиганья,Свеча восковая                                    окурит телесный лед.На короткие сроки                             заряжены мании сердца,Внутривенные страхи,                       внутрипозвоночный экстаз,В линиях левой ладони                                       змеится наследствоТо ли погибших,                       то ль не воплотившихся рас.А атомы плоти                           живут по другим законам,Несут свой невидимый                               под микроскопом крест,Над ними склоняются                                   крошечные пантеоныИ  злобствует                            неумолимости тяжеловес.Супер-Эго боксерскими мышцами                                                     часто играет,Блокирует вольницу                                   интуитивных пьянств,Антителам                    задушевную блажь прививаетИ заодно горемычный                                              телесный нюанс.Свеча зажиганья                    включает то жажды, то песни,Пока не исчерпан                        подкожных резервов лимит.Свеча похоронная —                      самый последний наперсникМыслящего тростника,                                       что уже – неликвид.Над белого света балами —                                                 все те же свечи.«Природы венцы» —                          ощетинившийся пустоцвет.И грезится бедным мечтам                                     несусветности светоч,И именуется                             претенциозно                                                               Тот Свет.

Пленник Земли

Пленник Земли деловит, святотатствует и камлает,Алгеброю поверяет затопившую выси лазурь;Наболевшую плоть чем придется спеша залатаетИ снова бросается в алчный оскал амбразур.Хаотичные волны подвижнических настроенийСменяет пещерного пращура дикий позыв.На архетипической неизлечимой гангрене —Нетипичной секретности евангелический гриф.Рифмуя любовь с неспокойною жидкостью красной,Обливается ею захваченный эросом мир,Где у базовых непримиримостей бдит не напрасно,Углубляя рутинную жажду, оккультный вампир.Напыщенные просветительские фейерверкиРазъедаются неподконтрольным и чуждым огнем.Доктрины больны, и окажется в них на поверкуМного того, что мерещится и ни при чем.На деснице Дающего неописуемый перстеньПровоцирует у подопечных загадочный стресс.Пленник под нож отдает своей самости бестийИ вступает свой правотой в кафкианский процесс.

Цикл «Тоска по истине»

Тоска по истине

Рельсы, асфальты, фарватер,антенны вокзалов и пристаней,дно пейзажей и черных квадратовразъедает тоска по истине.У корней позитивных теорий —относительности послевкусие.Зерна истин растут априори,не пользуясь опыта плюсами.Из емкостей лабораторных —дуновения сакраментальные.В Раскольниковых Родионахизводится желчь инфернальная.Окаймляются хмелем сектантскимсвященных писаний параграфы,ход орнаментов иконостаса —с элементами хореографии.Вновь играют с огнем перепадытемпературы эвристики.Амазонки, мадонны, наядыразгоняют тоску по истине.Просветленные в позе Нарциссаломают структуры сознания;в эпицентре таких бенефисов —столь святости, сколь беснования.Сердце любит любовь и дурманы,разум – безумства беспечные.А душа, культивируя раны,знает: истина бесчеловечная.

Меня судит бродячий философ

Сверх-Я – этот памятник былой слабости и зависимости Я – сохраняет свою власть и над зрелым Я. Как ребенок вынужден был слушаться своих родителей, так и Я подчиняется категорическому императиву своего Сверх-Я.

З. Фрейд

Сверх-Я бесконечный укор.Своей меркою каждого судитГерой, самодержец, призёр —Вековые фантомы-сверхлюди.Каждый день совершается суд,Тяжелеет пристрастье допросов.Из аллей смысловых альтитудМеня судит бродячий философ.И когда, разгоняя сплин,Уподоблюсь борцам на треках,Горький взгляд из античных АфинНа моих наслоится веках,Разверзая в заочность щель, —Отодвинет тиски злободневность,И чувственности карамельОшпарят Ничто и Вечность.Просквоженная звучным огнем,Встрепенется теорий кома,Когда он увеличит объемНедомолвленным аксиомам.А бывает: в тягучий надрывСпособность суждения ввергнув,Посылает мне слово-взрывИз давнишнего Кенигсберга.Казуистика партий, плеяд,Лейтмотив анархистов и боссовГде-то бьются с рантье об заклад.Меня судит бродячий философ.

«На пороге глубоких истин…»

Мелкой истине противостоит ложь,

глубокой истине – такая же глубокая истина.

Н. Бор

На пороге глубоких истинМелким сутям нехорошо,Их род от всего отчислен,Что воистину произошло.Ах, что эта тяжесть ночнаяБескомпромиссно таит,Эмпирике усугубляяНаследованный дефицит?Порой «исключенное третье»Дичает вдали от дилемм,С «опять двадцать пять» в секретеОбразовывает тандем.На уровне мелких смысловИзнуряются символы вер.Кутит верховое «присно»,Съедая с елеем «теперь».А сознанье кроваво свистнет,Разбрызгает мозг-чешую,Попав под глубоких истинСтрую.

Отрицание отрицания

Не жалея подкошенных матриц, не зная греха,Отрицание отрицания служит большим господам.Характер вещей не имеет такого штриха,Который бы не обратился в морщину иль шрам.Муть поднебесную гложет астральная жуть.Азы и тузы, обесценившись, думают, какВ Апокалипсис ценности на переплавку стряхнутьИль отрицанью сломать многогранный костяк.Тяготит диалектику мнимостей пляс-карнавал,Диалектика, злясь, арендует чужой диалект.Не так со своей колокольни нам Гегель вещал,Но так тоже прогресс показательно сходит на нет.

Ничто

Зловещ и неприютен гость,

неприютнейший из всех.

М. Хайдеггер

Когда молнией ужас разрежет сонИ все на мгновение будет не в счет,Антипод Абсолюта проглянет, он —Неприютнейший гость, Ничто.Сердце, взлетев, не узнает свой стук,Воля отбросит тюремный хитон;Возжаждет, учуяв цитаты без букв,Совершить суицид лексикон…От Ничто отмахнулся приземистый мир,Предпочитая красу небылиц;Тушует сверхподлинность черных дырСинтетикой Фурий и синих птиц.Лишь в дальнем углу одиноких думКаждая вещь превосходит себя,Безусловные герцы снуют наобумПо нишам алтарным, отделку губя.Ничто, блокиратор питающих вен,Исконный заряд чистоты бытия, —В подоснове кремирующих гигиен,В духе гвоздящего мифы гвоздя.Ученья, прозрев, начинают пустеть.Расчеты воспитывает неучет.На пирах Пантеона – тончайшая лестьНеизбывному гостю Ничто.

Знание и незнание

Знаю: нет солипсизму отпора,А возможность материй, движеньяСвоего доказательства ждет.Знаю, чем поросли в ЗаратустреИзысканности супермена;Понимаю, что быть под эгидой —Все равно что расправить зонт.Не знаю, что жжет подреберье,Когда стигмы на белой сирениИмитирует винный закат.Не знаю, как с моря погодаАкцентирует климат катренаИ чем пустоцвет сорной майиВолнует мой спорный субстрат.

О диалектике

Переходит количество в качество.Затянувшийся этот процессУкрашают фокстрот чудачества,Симуляции полонез.Притчи тезисам в ходе саммитаВыражают эстетский укор.Если к доводам танки подтянуты,Дама Ника решает спор.В единении противодействий —Логистика вольниц, иуд.В генах гения спит злодействоКак его запасной атрибут.Надеяться трудно на качество,Что мер и весов результат.Наивно природы ребячествоКультивирует свой суррогат.Внедрив алтари в диалектику,Все ищем тот самый икс,И, как издавна, каждую эврикуПодскажет тот самый сфинкс.

«Между актами фарса, трагедий …»

Между актами фарса, трагедий —немного мечты и камланий.В мозге костей – метасреды,в надкостнице – опыт закланий.Идеалы рассохлись изряднов правозащитных витринах,головоломные пятна —под прической голов повинных.Алчет прока субъект от объекта,стращает и увещевает,его малодушия векторк душегубству наклон сохраняет.А менторы душеспасеньяпикантны в разгар вакханалий,и что-то из телодвиженийпроглядывает каннибалье.Не скажет ни скальпель, ни лира,где больше размах трагедий:в глубинном мозгу Шекспираиль в банальнейшей костоеде.

«Я стою на позиции силы…»

Я стою на позиции силы,Что мозг расщепляет в ночи,Изнуряет систем стропила,Нянчит выводки саранчи.Я стою на позиции силы,Что дразнит медовой рекой,Предвещает то мор, то МессиюИ уводит генезис в отстой.В ее тупиках – ненастье,За посулом – удар глухой.Под вопросом мое соучастье,И тревога всегда со мной.Жестокость ее известна,A цель никогда не видна;Всему выделяет место —Жилье без покрышки и дна.На грани разрыва жилы.Но, вспышки эмоций смирив,Я стою на позиции силы,Бот юдоли ведущей на риф.

Беспредметные знаки

Беспредметные знаки, подшитые маревом кущ,опылявших тоску на пути от Эдема к Содому,проступают на фоне, что каждой эпохе присущ,в минуты смещенья, изгиба, разрыва, надлома.Это символика не воплощенной страны,к низкопробности плоти и пикам оплотов ремарки.Что было когда-то безграмотным культам сродни,действует как новомодной культуры напарник.Социальных научных утопий казенный ранжирзапылен демагогией доисторических былей,а в молельном дыму изъявляется давний кумир,чередует улыбки ребячливости и рептилий.Техногенные мышцы отчаянно тщатся замятьэкспансию не адекватных прогрессу значений,а вехи прогресса заочно повернуты вспять,где первичная глина не тронута для сотворенья.Беспредметные знаки – эгида, причастие длягрядущих на зов новоявленного Эвереста,там возводится четырехмерная ввысь колея —выйти из зоны затоптанности на бесследность.Первозданность курирует данностей самораспад,рядом несозданность благоухает блаженством.Греховных надежд разлетающийся звукоряддирижируется с неземными замашками жестом.

«Все отдано силе драконьей…»

Все отдано силе драконьей,от девичьей белой кожидо тяжелых дедукций в умах.В бастионе содружество бестийвечерами в лекарственных ваннахзаговаривает кошмар.Единицы различных статистик,практиканты дремучих нотаций,звенья родственных уз и цепейвлюблены во все виды неволии любовно себя размножаютпод сенью поветрий и плах.Все отдано силе драконьей,вердикт – безапелляционный.И все ж – осиянности росчерк…О Боже, как непостижимысветосилы Твоих интенций:не раня, насквозь прожигаюттретий глаз и шестое чувство!

Цикл «Ницше»

Ницше

Из мира фальшивых господ и коснеющей черни,Который под флагами тьмы и бессилья распластан,Его привели вознесенные злостью ступениВ эмпиреи, где он над своими фантомами властен.Воля рубит очаг, родословное потное древо.Максимы кормятся кровью, как хищные звери.О светлые братья – химеры, сподвижники – где вы?Заратустра в экстазе победно считает потери.Тернистые плевелы дарит земля, а не зернаВосставшему, в ком культивирует вечность ожоги,Кто, сбросив богов со счетов и щита, вероломно,Не в ногу со всей эволюцией ходит под Богом.Жестко спрессована доля до мудрости шаткой.Между строк – ясновиденья и ослепления всхожесть.Сверхбытие принимает лишь крупные взятки:Кредо конфессий, инстинкт выживания, совесть.Белокурая бестия. Пропасти чадо? Зенита?Стоградусной кровью забрызганы пустоши сердца.Сверхчеловеческое к нелюдскому прибито.Какая-то цель оправдала безумие-средство.

«Отодвигая объекты…»

Мужество убивает и головокружение над безднами: а когда человек не стоял над безднами? Разве вообще видеть не значит видеть бездны?

Ф. Ницше

Отодвигая объекты(ватаги химер),осязает харизму негацийгерой-глазомер.Зрачки отбивают атакицветастых тел,волнующую разверстостьберут под прицел.Втирает очки, рисуясь,материя-лжец.Кто нечто, помимо бездны,видит, – слепец.

Сверхчеловек

Вызревающий в недрах пучин элементИсподволь жжет пасторали,Леденит безголовую гидру газет,Основы любви и морали.На костях гуманизма, культур, деспотийВзойдут молодые чужбиныИ то, что предельнейшим злом освятитНовоявленного господина.Из круч потешающихся сверхудачНизринутся молнии копья,Истребят обездоленной слабости плач,Напомаженное преподобье.Бесследно развеются слезы и прахЖалких творений из глины,Этой пыли не будет на глыбах-ногахЧистоплотнейшего господина.Где-то в далях уже начинается смехНад инвалидностью стада,Споткнувшимся будит кипенье прорехБесчеловечная правда.Переплавится в мелкозернистую мутьКумиров и фей мешанинаПри попытке в сухие глаза заглянутьБогоборческого господина.Охмеляются счастьем преступности паТого плясуна на канате;Не он, а внизу, распластавшись, толпаПознает Молоха объятья………………………………………………Только безмерность способна быть.Всё с тремя измереньями сгинет,Включая орбиты, где мечется прытьИсключительного господина.

Так говорил Заратустра

Ударные молнии ярко блестят за спинойтитанического диверсанта;это вас поведет к самопревосхожденью герой,полдневные братья. Воспряньте!Над клочьями нимбов и плоти поднимется высь,затихнет больное дыханье.Пучком дифирамбов ступает янтарная рысь,вьется шлейф экстремальных миганий.Гром – адвокат сокрушившего нормы истца,радуга – путь к обновленью;каждый смелый за то, что он сын своего отца,пройдет по ножам к искупленью.Мечи воли к власти прорвут оборону мольбы.Лишь огонь домоводство лечит!Это ваши с изнанки зари выступают гербы,о братья, исчадья-предтечи.Закалялись молчание-золото вянущих будд,серебряный слог златоустов,когда, разметав человечности утлый сосуд,так говорил Заратустра.

«По краю судьбы силуэты прошли…»

Если кто-то слишком долго

смотрит в бездны, то они

отражаются в его глазах.

Ф. Ницше

По краю судьбы силуэты прошлиИ с опаской, и без;Сильнее стократ притяженья землиПритяжение бездн.Кто прорвал слепоту своего естества,Спешит заглянуть

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.