Зеркало

* * *

– Паня, мы в кино уходим!.. Пусть Галка поглядит за Кирюшкой, а то он оборется да мокрый належится!..

– Ну, расфуфырились… Тамарка-то, Тамарка!.. На бигудях небось спала?..

– Не, это в парикмахерской…

– Галка, живо к Калединым!.. Пеленочки Кирюшкины – на этажерке, слева… Молоко подогреешь, Киселиху попросишь или маму, они керосинку разожгут… Галка!..

– Щас иду.

– Только гляди, ничего у Тамары не трогай в коробочках!.. Там у нее украшения лежат – дорогие!.. За них много денежек уплочено!.. Только тронь!..

– Да что ты, Паня, на ребенка наговариваешь, не тронет она ничего, там и трогать-то нечего – одни стекляшки…

– Небось. Дети как сороки – хватают, что блестит. Особенно девки. В нищете растет – на витрины засматривается!.. Давеча в ювелирный занесло нас, так она прилипла к прилавку – силком не отдерешь!.. «Какие, – грит, – камушки красивые!.. Их что, в уши вдевают?..» Вот я те покажу уши!.. И всяки други места… Ишь, козявка, а туда же – за модницами, за балахрыстками норовит!..

– Иди, Галочка. Я из кино пойду – тебе зефир куплю.

– Ой, зефир!..

– Иди, кляча моя долгоногая. Кирюшка уж блажит!.. Да в шкатулках-то, в шкатулках не ройся!..

Брошка

Ох, коробочка какая…Ты, Кирюшка, не ори —Крышку быстро я откину…Погляжу-ка, что внутри…Ух ты, камешки какие!..Полосатый вот – агат…Фиолетовый какой-то —будто дикий бык, рогат…Аметист его названье —он от пьянства, говорят…Вот его бы Гончарову —пить бы бросил все подряд…А вот этот – как лягушка,весь зеленый и смешной!..Перестань орать, Кирюшка…На пустышку – и не ной…Молочко-то вскипячено?..Греть не буду – на, соси…А вот это что за чудо?..Светит – Господи, спаси!..Аж глаза лучами режет…Брошка – круглая, как лук…Как от лука – горько плачу…Тяжесть – валится из рук…Красотища… Красотища…Оглянусь – не видит кто —Ну – скорей в карман засуну —в материнское пальто —Вот оно – котельной пахнет —топкой, ржавчиной, огнем…Это что же – я воровка?!..Брошь горит – светло как днем…Я воровка… я воровка…Мать убьет, убьет меня!..Не найдет… Запрячу ловкокраденый шматок огня…Что, Кирюшенька, покушал?..Весь облился молоком…Дай-кось перепеленаю —не ори, лежи молчком…Я посуду перемою…В окнах – звездная слюда…Я воровка…Я – воровка!Резко. Сразу. Навсегда.

* * *

– Петька! Иди глядеть на точильщика! Точильщик пришел!

– Точу ножи, ножницы!.. Точу ножи, ножницы!..

– Вот вам, дяденька, ножи.

– Дяденька, а эти искры – холодные? Мы от них не подожжемся?

– Как бенгальский огонь?..

– Дяденька, а вы можете так наточить нож, что он железо разрежет?

– А мы в ножички во дворе играем. Мы Маскимке нечаянно правый глаз выбили. Ему операцию делали. Дразнят теперь в школе: Кривой.

– Дяденька, а почему у вас щетина пучками на лице растет?.. Как мох?..

– Точу ножи, ножницы!.. Точу ножи, ножницы!..

Точильщик

Струмент тащу тяжелыйВо грязные дворы!..Несите мне в подолеНожи и топоры.Все наточу на славу —Для хлеба и мясца,На ворога державы,На ребра подлеца.Соседушки-соседки!Расплата по плечу.На лестничной я клеткеСудьбу вам наточу.Как в зеркало, глядитесьВ стальное лезвие!Вы вновь не народитесь —Одно у нас житье.Одна у нас планида —Живи, пока живешь!А коль придет обида —За пазухою – нож…Летят тугие искры.И колесо визжит.Я во тюремной жизни,Смеясь, точу ножи!А коль большак – убогийИ за спиной – конвой,Я помолюся БогуО ране ножевой.

* * *

– Да ты!.. Да ты на себя глянь, босяк ты подзаборный, кандал ты каторжный! Ты что тут затеял – посуду на кухне бить!..

– Валерочка, Валерочка… Тише, ласточка, ты кулаками-то не махай… Не махай…

– Все р-разнесу!.. Выковыряю вас всех, гниды!..

– Да ты што… Да ты што, опомнись, Гончаров, што ты с розеткой-та делашь, не выворачивай ее из стенки, током убьет!..

– Отойди, бабы!.. Гуля-аю!.. Сволота толстопятая!..

– Тихо, тихо!.. Куды ты кастрюлю с супом-та метишь!.. Чай, мясо не тобой куплено!..

– На мои, кровные… Отсохни!..

– Да ты свои кровные все в самую получку просадил!.. Налил глазыньки-то – всклянь!..

– Убери ручищи!..

– Паня, Зина, Тамарка, Анфиса! Ба-бынь-ки!.. Давайте свяжем его, чтоб не мотался!.. Руки ему перевяжем кальсонами!.. Не могу больше, все в синяках, в бане – от баб стыдно!.. Милка уж в заику превратилась, вся дрожит, как заяц: папа с работы идет… Ирод идет! Гитлер домашний!..

– Вяжи его, бабы!..

– У, гусеницы!.. Навалились…

– Охолонь чуток! Охолонь!

– За что только ты нас так ненавидишь, пьянь портовая?.. Ведь жена я тебе, а она – дочь тебе!..

– За то, что вы – беззащитные.

Праздник Сретенья Господня

Ох я нынче покочевряжусь!..Шубы, платья, рубахи – в кучу!..Я сожгу имущество наше,нажитое в жизни кипучей.Я ковры со стен посрываюда с базарными лебедями.Ну, глядите, Варварка, Милка, —как горит золотое пламя!Не хватайте за руки-ноги…Смерть пришла барахлу мирскому!..Смерть пришла моему людскому,в тараканьих обоях – дому…Дому, выклянченному в главках,дому, выплаканному в обкомах,Той каморке, где запах сладкийКлопомора и спирта, – дому!..Я верчу газетой зажженной —вот, Варваркина тлеет шуба!..Дети-плети, бабки да жены —все – отзынь!.. Мне огонь лишь любый.Че ревете? Вы, росомахи!..Кто у нас в нашем доме главный?!Че одергиваете рубахи?!А морозец на улице славный…Я сейчас над вами потешусь.Вон отсюдова!.. Дверь – ногоюРаспахну… Я или повешусь,Иль судьбой заживу другою…На мороз, в рубашонках, – живо!А не то сожгу – да с тряпьишком!..Эх, снежок-то колкий, красивый, —потанцуйте на нем вприпрыжку!Выметайтесь! Моя закалка!..Ишь, заплакали, – вы, двухвостки…Прочь, соседи!.. Мне их не жалко —Эх, снежок-то резучий, блесткий!..Че захныкали, кровососки?!Попляшите – за век короткий,Где сосу табачную соску,Где толкаю селедку в глотку!Брысь! Иконкой трясешь, Киселиха?!..Праздник Сретенья, што ль, сегодня?!Потому я и выпил лихоНа помин страданий Господних!Там Гагарин летал – однако,Не узрел худых ангелочков!..Отвали, истопница, собака!..Ну, святая выдалась ночка…Что?!.. Милицию?!.. Вызывайте!Ишь, козявки, чем испугали!Да ментов я тех – стукну лбами,На снежке проштампую – ногами…Варька, Милка!.. Китайские выдры!..Вон босые – в сугробе пляшут…Киселиха, сопелку вытри, —Это горе мое, не ваше…Шубы, тапочки, щи да каши!Бабы, бить кончайтена жалость!..Это горе мое. Не ваше.И сожгу – чтоб вам не досталось.

* * *

– А у меня мамка вчера на рынке щуку купила. Икры в ней было – ужасть!

– А я эту икру ложками ел. Черную. Когда мы в Астрахань к тетке на пароходе плавали.

– А у Лики отец золотые сережки ей купил. С алмазами! И уши уже прокололи.

– Ну и что! А мне уши завтра проколют! Это ничего страшного: черный хлеб подложить под мочку, взять толстую иголку, швейную, и очень крепко прижмуриться…

– А что вставлять-то будешь? Надо золото вставлять. А то дырки загноятся.

– А у нас есть золотые сережки.

– Это откудова?.. Ха!.. Граф Борис Иваныч, что ли, даст напрокат?..

– Вот и нет! Это бабушкины.

– Бабушка же твоя нищая – откуда у нее золото?

– А я завтра на день рожденья к Динке иду. Там у нее ананасов будет – целая гора! И шоколадные конфеты с вином внутри. Раскусишь – а там вино. И запьянеем.

– А ты чево Динке подаришь?

– Скакалку.

– Э! Она тебя засмеет. Нужна ей твоя скакалка. Динка ведь богатая.

– А моя мама еще богаче, еще богаче!

– Иди ты врать.

– Да, да, да! Она клад закопала. За гаражами. Она сказала: «На черный день».

– А что такое – черный день?

– Это когда кругом тучи и уже совсем ничего вокруг не видно.

День рожденья

Пахнут синие льдины,Будто пряник печатный…День рожденья у Дины.Снег скатерки камчатной.На серебряном блюдеАнанасы – ломтями.Здесь еды не убудет —Гости, ешьте горстями!Дом здесь – полная чаша.Во шкафах – перламутры.И не варят здесь кашуПшенную – зимним утром.Здесь и дичь и колбаски,Здесь в салатнице – крабы…Здесь – богатая сказка.Там – о, хлебца хотя бы…С днем рождения, Динка!Из чего платье сшито —Из Луны-половинки,Бархатистых самшитов?..Извини – я – скакалкуПодарю! И открытку…Матери денег жалко,Говорит: больно прытки…Заработай копейку,Пусть в кармане – горохом!Да ее пожалей-каНа подарок угрохать!..Должен очень дешевымБыть подарок дитячий…Ты поздравь ее словом,Поцелуем горячим!..Динка, дай поцелую!Ты у нас – королева…В нищете – затоскую.В бедноте – околею.В тесноте – народилась.В темноте – умираю.Подари, сделай милость,Динка! кус каравая…– Каравай, каравай,Кого хочешь, выбирай!..Как на Динкины имениныИспекли мы каравай:Вот такой вышины,Вот такой нижины,Вот такой ширины,Вот такой ужины!..Выбирай, налетай,С блюда яркого хватай —В каравае восемь свеч,Можно новенький испечь…Ах, рубинами – икра…Это вовсе не игра.Ждет мышиная нора.Ждет крысиная нора,Керосинная дыра…Кого хочешь… кого хочешь!..кого хочешь – выбира……

Часть вторая – АЛЕКСАНДРА

* * *

– Санька… Дура моя, че плачешь?..

– Как я буду встречать Новый Год… Как…

– Ну, как – обыкновенно. Елочку нарядишь. Телик врубишь… Тебя никуда еще… никто… не приглашал?..

– Степка… Ты же знаешь – че спрашиваешь… Я с тобой хочу…

– Со мной?.. Да брось ты… Со мной не выйдет. Я в другие места иду.

– Степушка… Зачем в другие… Мы же – с тобой…

– Прекрати. Ты меня уж всего обревела. От меня в ресторане уже бабьими слезами пахнет. Ты как фонтан Бахчисарайский.

– Степушка… Я трехслойный торт испеку… Я уж и бутылочку купила – твой любимый «Белый аист»…

– Одной мало. Это на один хамок.

– Еще достану… Степонька… А мне пить уже нельзя.

– Че городишь?..

– Степ-ка… Я ведь…

– Ну, ты… крольчиха!.. Как это я не подрассчитал… Или ты – меня обманула?..

– Я не хотела!..

– Врешь, хотела. Хотела, лягушка. Встречай теперь Новый Год… вдвоем. А я пошел. Мне пахать в кабаке надо.

– Сте-пуш-ка… Я ведь и имя ему… уже придумала…

Санька беременная

Там, в животе – ворохнулись клюв и крыло…Вылетит, вылетит мой птенец – не поймаю…Степушка, так в белом мире жить тяжело —Вот и дошла, дошла до самого краю…Я одинокая баба! Бастыл, бобыл…Пухлые губы горят вишневою краской…Степка, да ты ж меня никогда не любил —Только сыпал дождем золотую ласку…Горной вершиной живот мой в ночи застыл.Я не могу в одиночку. В петлю залезу.Мне без ребенка постыл белый свет, постыл! —Будто на кухне железом скребут по железу…Да, поднимаюсь тестом! Да, буду копна!Да, молоком намокнет рогожа платья!Только уже на сем свете я не одна —Вот они, вот они, вот же – твои объятья!Вот из чего зарождается этот комокЖизни огромной: из ребер, входящих в ребра,Из черепахою – жестко – сплетенных ног,С дымом табачным исторгнутых слов недобрых!Я-то вкусила все в этом мире, все —Бог с ним… не надо про это, что я вкусила!Степушка! Катится времени колесо —От колыбели скрипучей до бедной могилы…Катится?! Вот я качусь – наперерез!Я от любви понесла – так я жить оставлюГлаз моря и волос золотистый лес,Эту живую кроху, жадную каплю!Знаю, Степка, тяжелую бросишь меня —Бросишь, я знаю…спасешь драгоценную шкуру…Скажешь: избавься?.. – не проживу и дня.Следом за ним уйду. Такая уж дура.Да, уж такая, Степка,такая мать!Мать я! И только мать! Никакая не баба!Бабу ты мог ночьми напролет обнимать.Мать – на объятье – лишь улыбнется слабо…Есть эта радость – все радости – побоку: прочь!..Кислого съесть бы…Сама я себе – незнакома…Знаю: Рождественская – моя! – будет ночь!Степка. Ведь ты не придешь —к окошку роддома.

* * *

– А ты куда, старуха?.. Че тебе здесь надо?.. Это не собес, это квартира.

– Я к ним пришла.

– Баушка! Да ты че-то спутала. Здесь такие не живут и не жили никогда.

– Я к ним пришла.

– Мамка!.. Мамка!.. Глянь, какая-то к нам старушка приблудилась, вся коричневая, стра-ашная!.. На ней балахон, а на ногах – как у дяденьки – сапоги разбитые!..

– Я к ним пришла.

– Бабулька… Ты че… тут забыла?.. Ты – на мою мать похожа как две капли… Выпей с Гончаровым!.. Душу уважь…

– Я к ним пришла.

– Бабушка, проходите на кухню, там тепло, я окна сегодня ватой заложил, ко мне бы можно было, да нельзя, у меня там преферансисты, накурено, так грязно, так неприбрано, так…

– Я к ним пришла.

– Че тебе здеся надо?.. Че здеся надо, старая карга?.. Уж больно ты цыганского виду… Проваливай!.. Того гляди, самовар мой в подоле унесешь… Иконку – украдешь!..

– Я к ним пришла.

– Тамарка, может, это к нам тетя Дуся из Павлова приехала?..

– Я к ним пришла.

– Господи, Господи, с нами крестная сила, спаси и сохрани, Паня, да какие у нее глаза страшные, сгинь, пропади, нечистая сила, обереги нас, сила Божия, помилуй нас, грешных…

– Я к ним пришла.

– О, bonsoir, la grande Mort! Pardonnez-moi… в кладовке живу… угостить нечем…

– Я к ним пришла.

Троица коммунальная (Саня, Степка и Старуха-Смерть)

– Наш чай, нам на веку сужденный,Мы в холода испили весь.Мой мир. Мой слабый, нерожденный.Еще – во мне. Пока что – здесь.– Ты, Санька… Плачешь, мерзнешь, бредишь…Взаправду: к бабам с животомИ на кобыле не подъедешь…А что же будет там… потом?..– Ох, Степушка… гляди – старуха!..Лицо – землистее земли.Каким прозваньем люди глухоЕе когда-то нарекли?..– Ну, Александра… Подь поближе.Ее узнал. Какая мглаВ очах. Я ничего не вижу.Она пришла. Она пришла.…Был накрытый багряною скатертью стол.На столе возлежали на блюдах объедки.За стеною – скандал упоительный шелВо бескрылой семье куропатки-соседки.Золотела в кольцом застывающей тьме,Как горящая бочка, настольная лампа.И за старым столом, как на нарах в тюрьме,Положивши на скатерть не руки, а лапы —Дрожью пленных зверей, ядом гона полны,Болью жизни, что бродит винищем – в бутылях! —Трое молча сидели. Без слез. Без вины.В полумраке каморки навеки застыли.Молодая девчонка с тугим животомПотянулась за курицей, что на тарелке…Парень с голою грудью, с дешевым крестомНалил водкой дешевой стальные гляделки.Головы он налево не мог повернуть.А по левую руку Старуха сидела.И лицо ее было – коричневый путьГрязью, кровью, снегами пропахшего тела.Вместе с бабой брюхатой сидела она.Вместе с парнем, раскосо глядящим по пьяни.И была со стаканом рука холодна.И морщинистых уст – не сыскать бездыханней.Был подковою конскою рот ее сжат.Но услышали двое из мрака и хлада:– Вам во веки веков не вернуться назад.Вы уйдете со мной.Я беру вас, ребята.Будет каждый из вас моей силою взят.Не ропщите. Живому роптать бесполезно.Все равно никому не вернуться назад.…Лей же, Степка, винов глотки горькую бездну,Шей же, Саня,роскошный и дикий наряд —Чтоб гудеть-танцевать!..А метель подпояшет!..Все равно никомуне вернуться назад.Я – Старуха. Царица.Владычица ваша.

* * *

– Зинаида! А Зинаид! Нет, ты поглянь только! Санька-то!..

– Да уж и козе понятно.

– А похудела!..

– И-и, Тамарка. Да ить она всю дорогу два пальца в рот вставлят. У тебя-та вот этак не было. Ты ходила – кум королю.

– Че ж она не избавляется?..

– Мать-героиня!.. Вертихвостка!.. Навертела…

– Как ты думаешь, Пань, теперь Степка женится на ней?..

– Степка?.. Да он дурак, што ли!.. Он себе таких Санек найдет – цельный хоровод!.. И вокруг него запляшут…

– Гуляла-гуляла – и нагуляла-таки…

– Дите родить-та легше легкого, а ты взрасти его!.. А кормежка!.. А куды она с ним – одна!..

– На нас рассчитыват. Мыслит: народу много, небось помогут!..

– Хитрюга!.. На чужих холках хочет покататься!..

– А как таится, как таится, бабыньки, если б вы видели! Я тута из кухни сковороду с капустой несу, а она мне навстречу вывернулась. Белая – ну чисто бледная поганка. И улыбается криво. Хорохорится!.. А я ей так впрямую рублю: «Уж не залетела ли ты, Санечка?..» «Нет, – жмется, – это я штой-то в столовке плохое скушала…» А капусту мою из сковородки учуяла – аж белки закатила!..

– Стыдно ей.

– Умела гулять – умей гордо живот носить! Цаца тарасиховская!..

– Итальянка наша…

Санька у Киселихи перед иконой

Милая ты моя, Киселиха!..Видать, жила я люто, лихо —Живот растет не хуже опары,А я в зеркале черна – старее старой…Пальцы обожгу о твою магаданскую кружкус грузинским чаем…Вот так мы до рожденья их лелеем-качаем —В люльках кухонь, в колыбелях метелей,В сиротстве нагретых утюгом одиноких постелей…Милая ты моя, Киселиха!..Видать, я уж такая зайчиха-волчиха —Ребенка нажила, а сама вот-вот с ума спячу:За полночь подушку грызу, вою в нее, плачу…У тебя иконка есть. Дай помолюся.Вон она тихо сидит – матерь, Мария, Маруся.Чай, тоже рожала. Может, услышит?От нимбов тусклых – печкою пышет…Колени подогну…Упаду – как на горох, на гвозди…За стенкой гонят твист – у Тамарки гости…По коридору крик: Петьку опять бьет Анфиса…Батареи ледяные – Паня, дохлая крыса,Еле топит… Котлы аварийные в котельной…Ну, Киселиха, —у тебя такой затхлый дух постельный,Топор можно вешать… Богородице, Дево!У каждой молитвы – одинаковы припевы…Пошли мне легкие роды! А коли не сможешь —Пошли мне легкую смерть —да ведь ты не поможешь,Картинка сусальная,стрекоза на булавке,фольговая обертка!..…Не верю. Не верю. Нет веры.Это – хуже аборта.

* * *

«Милый, любимый мой Степочка!

Поздравляю тебя с Новым Годом. Желаю тебе от всего своего любящего сердца крепкого здоровья, хорошо повеселиться и быть всегда любимым и сильным духом! Пусть на твоей елке в этот счастливый вечер загорятся красивые свечи! Будь всегда таким же красивым и обаятельным! Не забывай меня. Всегда тебя любящая

Саня»

Новый год Степана

Эх, пьянь-ресторань,Русская отрава!..Слева – площадная брань,И молитва – справа.На столе – коньяк, шампань,Яблок лысины – желты…Кто там, кто?.. Сань, а Сань!..Обознался я: не ты…За рояль, за рояль, за рояль – скорей-скорей!..Распугаю я всю шваль, всех синиц и снегирей.Музыка, да ты ж – моя официанточка!..С виду – ути-пути, а на деле – хваточка…С виду – мур-мур песенка, ласковая киска,А на деле – лезвиепо-над глоткой – близко….– Степка!.. Пжалста!..Мой любимый песняк!..Да червонец кладу – не за так…– «Так ждала и верилаСердцу вопреки…Мы с тобой два берегаУ одной реки…»…Ты, Серега-тромбонист, —Пусть ушла жена!Пусть козлы врубают твистВ прорези окна.Ты напейся… ЗакусиСладким чем-нибудь…Вон малявка – две косы —Бросься ей на грудь.Ты забудься!.. Я и самЧуть было не влип…Кто там, кто там?.. Сань, а Сань!..Обознался… ВсхлипЧей-то громкий… На, заешь!Кроличье рагу…Ешь ты, ешь, пока рот свеж.Через «не могу».Ну, а этих… мы найдем!..Волки – я и ты!..Всех подряд… переберем,Груди-животы!..Что?!.. Ждала и верила?!Сердцу вопреки?..Мы с тобой два берега…Сергунь – от тоскиВыпью все!..…Мадера, херес – я гуляю.Гуляю!.. Задираюсь?! Блажь,Я нервный парень!.. Я играюНа том фоно разбитом – вашКабацкий шут! Да колпака мнеНе сшила Санька!.. Все мура,Икра, печенка… Я рукамиПо клавишам ору: ура!..Ура тебе, правитель лысый,Родной-любимый-дорогой!..Пусть из страны сбегают крысы,А за кордон я – ни ногой.Мне здесь привольно. Ресторанчик,Вокзал, мазута терпкий дух,И я, Степанчик, мальчик-с-пальчик,Я Рихтер: абсолютный слух!..Спят тупорылые владыкиВ одеколонной тьме СВ.А здесь – от ярких бабьих ликовТемно и звонко в голове…Мне все до лампочки, до фени —Всех съездов-лозунгов позор, —Сидела б девка на коленях,Плела б тонкоголосый вздор,А я бы слизывал помадуС ее разнюненного рта,А я б глядел людское стадо —Не смыслящее ни черта,И ел и пил,блестя усами,Обмокнутыми в арманьяк…Кто там идет?..Эй, Санька! Саня!..Я обознался.Люстры пламяГлаз режет. Воротник слезамиУлил. Российский сыр – с ноздрями…Я щас. Я пьяный между вами.Умоюсь из тарелки – щами.Я ничего. Я просто так.…А елка стояла средь дымного зала,Стояла – у всех на глазах —Беременной, потною бабой стояла,С игрушками в черных руках.

* * *

«Александра! Кобылка моя! С Новым Годом!

С новым счастьем!

Что бы ни случилось в нашей жизни, я тебя, лошадка, никогда не забуду. Ты женщина 100%. Не делай только в жизни глупостей. Мне нравилось, когда ты красила губы фиолетовой помадой. Вообще ты похожа на Стефанию Сандрелли из фильма «Развод по-итальянски». Гуляй больше на свежем воздухе. Не падай – сейчас очень скользко. Гололед.

Я гад. Прости меня. Будь. Я пьяный сижу в ресторане, открытка лежит между ветчиной и «Пшеничной». Если бы я мог, я бы всю жизнь носил тебя на руках. Но я слабый человек. А ты Стефания Сандрелли. Ты кончай вертеть ногами швейную машинку и езжай во ВГИК. Там тебя с руками оторвут. И ты пойдешь по рукам.

Рисую тебе свою рожу. Я идиот. Я влюбчивый идиот. Я сволочь. Я тебя никогда не любил.

С Новым счастьем!

Я люблю тебя. Твой Сивка-Бурка.

P. S. Все. Я ускакал. Навек.»

Новый год Сани

Ты каморка моя, каморочка.Торт трехслойный. Бутыль. Хлеба корочка.Да в углу, у телевизора, – елочка.Да напротив сердца – швейная иголочка.Платье-то… на живульку сметано.На кошачий клубок горе намотано.А под сердцем – торк, торк… – пихается.Надо мною в животе – усмехается.Мол, ты че, мать?.. Свой-то праздник справила,А меня-то – без отца оставила?..Гололед, да голь, да голод города!А вот я – бревно: не чую голода —Будто я навек наетая-напитая,Так любовью измочаленная, избитая…Пригублю коньячку из тонкой рюмочки…Ворохнется плод… Ох думы мои, думочки,Пить нельзя – а то б надралась в дымину яЗа всю-то жизнь мою – ледяную, длинную!С Новым Годом, Степка!А сынок твой в моем брюхе бесится,На земле меня держит,не дает… повеситься…

* * *

– Куды она побежала, Пань?.. Как оглашенная!..

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.