Маленькие и неприметные – 2. В кольце смерти

– Не знаю даже. У меня тут кое-какие планы.

– Не до утра же, надеюсь? Давай часиков в одиннадцать у меня.

– Мне завтра рано вставать, – с сожалением в голосе проговорил Дмитрий.

– Опустим неофициальную часть, раз уж ты такой любитель поспать.

Как охотно она готова отказаться от неофициальной части, эмансипуха паршивая! А вот он бы уж лучше от официальной отказался. Или хотя бы отложил.

И Дмитрий нагло заявил:

– Я буду у тебя в десять.

– Что ж, договорились. Я тут постараюсь крутануться побыстрей.

К дому Ларисы Подлесный подъехал в четверть с небольшим десятого. И сделал это намеренно. Он решил подняться этажом выше и стоять там вплоть до десяти часов.

В двадцать один сорок пять Дмитрий уже пришёл было к заключению, что он ошибся в своих предположениях, однако тут послышался с третьего этажа звук открываемой двери. Подлесный весь обратился в слух. Женский и мужской голоса. Вызвали лифт. Голоса стихли. Когда лифт направится вниз, Подлесный быстро спустится по лестнице.

Дмитрий увидел человека, вышедшего из одной из квартир третьего этажа, а затем – из лифта. Со спины почти что, однако мгновенно его узнал. К выходу из подъезда, а потом и от него (Подлесный выглянул и за дверь) шествовал, удаляясь, Гольцов! Вот те на! Сегодня днём она не знала, кто такой этот Гольцов, а в двадцать два без четверти этот самый Гольцов уже выходит из её квартиры. Шустрый электровеник эта журналистка Лариса!

Подлесный был настолько раздосадован, что даже уселся в машину и запустил двигатель. Через несколько секунд его здесь не будет, ни сегодня, ни когда-либо в дальнейшем.

Дмитрий промедлил с отъездом. Ладно, он зайдёт к ней, но участником конвейера не станет. Интересно посмотреть, в каком виде она его встретит. В смысле, в каком виде она провожала Гольцова.

На открывшей ему дверь Ларисе был короткий махровый халатик горчичного цвета.

– Привет! Ты пунктуален, – приветствовала его Лариса.

Бюстгальтера на ней, естественно, нет. И даже проверять нечего. Подлесный запустил руку под халатик – так и есть, и трусики отсутствуют.

– Решил сходу меня соблазнить? – польщённо проворковала Лариса и прильнула к Дмитрию.

Подлесный не ответил – трудно ему было говорить. Отстранив женщину, он прошёл в комнату и опустился в кресло.

– Что стряслось, Дима? Ты какой-то сам не свой, прямо. – Лариса присела около него и обеими руками обхватила его левую руку.

– Давай обойдёмся без неофициальной, как ты выражаешься, части, – поморщился Дмитрий. – Зачем ты хотела встретиться?

– Ну-у-у, Дима, – капризно протянула Лариса, – я так не могу. Ты разговариваешь со мной, как бы, через силу. Ты даже не смотришь на меня.

– А что же, без постели ты с мужиками вообще общаться не можешь? – с усмешкой спросил Дмитрий.

– Даю руку на отсечение, ты меня ревнуешь, – рассмеялась Лариса. – И к кому же, если не секрет?

– Давай оставим этот разговор! – с раздражением сказал ревнивец.

– Давай. Я тоже так думаю. Скажи мне лучше что-нибудь ласковое. Что соскучился, например.

– Перестань! Сядь вон в кресло!

– В кресло так в кресло. – Лариса оставила его в покое и с ногами забралась в кресло. – Так пойдёт?

– Да, – буркнул Дмитрий, упорно смотревший в потолок в течение всех тех неспешных секунд, пока Лариса усаживалась.

– Дима, объясни же, что случилось. Так себя ведут, когда ревнуют. Вы, мужики…

– Я знаю, что ты большой знаток мужиков! – перебил её Дмитрий. – Но, может быть, у нас найдётся другая тема для разговоров? А если других тем нет, то я пойду. Мне вставать рано. Я и так в последнее время постоянно не высыпаюсь!

– Знаешь, у меня есть полбутылки «Белого аиста»… – начала Лариса.

Подлесный опять её перебил, прибегнув на этот раз к откровенному сарказму:

– Не успели допить? А до одиннадцати-то успели бы, конечно? Прости, что помешал. А остальное? Остальное, надеюсь, в соответствии с установленным регламентом?

Лариса покивала.

– Понятно. Ты в курсе, что здесь был твой знакомый Гольцов.

– Теперь он уж скорее твой, чем мой, – язвительно заметил Подлесный. – У нас-то с ним так, шапочное, можно сказать, знакомство. Мне кажется, он даже и не пытался за мной ухаживать.

Лариса возмутилась:

– Неужели ты думаешь, что я со всеми напропалую? Да, был у меня период в жизни – это сразу после развода, – когда я как с цепи сорвалась. Я даже переболела нехорошей болезнью. Но потом я поняла, что это грязь, что, в общем… Ну, ты понимаешь. А мне ты понравился. Правда.

Трудный разговор закончился примирением. Потом Лариса и Дмитрий приняли ванну. Одновременно. Тесно не было, однако пол оказался залит водой достаточно сильно.

Узнал Подлесный и о содержании версии руководителей нефтяной компании «Заурнефть», которые были обвинены Броновым в попытке уничтожить его. По их мнению, значительная доля прибыли Даль-НГК, которая ранее находилась под контролем Среднерусской нефтяной компании, поступала одной из межрегиональных криминальных группировок. А когда Даль-НГК перешла под контроль «Заурнефти», то бандиты, лишившись значительной суммы денег и не получив отступного, стали предъявлять определённые требования к Бронову.

ПОЛОЖИТЕЛЬНЫЙ РЕЗУЛЬТАТ НЕУДАВШЕЙСЯ РОКИРОВКИ

Ни свет ни заря, в начале восьмого, Подлесного разбудил Зайков. Явился к Дмитрию и принялся выпрашивать машину.

– Я на работу устроился, – заныл он. – Я менеджером по продажам устроился, сказал, что у меня машина имеется. А без машины на эту работу не берут. Понимаешь? Только на сегодняшний день. А потом договорюсь с кем-нибудь.

– Тебе отдам, а сам с чем останусь? – пробовал возражать Подлесный.

– Димыч, будь другом. Я водку подрядился продавать. По торговым точкам. Я сказал, что с машиной, а не получилось. Один человек обещал, а сам куда-то смотался. Выручи, пожалуйста, Димыч! На один только денёчек! – умолял Зайков.

Подлесный, в конце концов, согласился, и Зайков, обрадованный, принялся уверять его, что за ним не заржавеет, что магарыч он подгонит, к тому же в виде самой лучшей водки, какая только у них там имеется. Подлесный, огорчённый собственной покладистостью, уснуть уже не смог.

В восьмом часу вечера Дмитрий возвращался домой из продовольственного магазина, когда мимо на его «восьмёрке» промчался Зайков. Подлесный свистнул и взмахнул рукой, однако Зайков его не заметил.

Подлесный входил во двор, огибая торец дома, в котором жил, когда ему навстречу быстрым шагом проследовал парень лет двадцати пяти с взволнованным веснушчатым лицом, одетый в светло-синие джинсы и клетчатую рубашку навыпуск. Около третьего подъезда кто-то кричал, какая-то женщина. Дмитрия охватила тревога, и он ускорил шаг.

– «Неотложку»! Вызовите «неотложку»! И милицию! – кричала женщина лет пятидесяти, обращаясь к кому-то с верхних этажей.

– Что случилось? – спросил Подлесный.

– Мужчину застрелили! Вон там, возле второго подъезда! – стала рассказывать женщина, взволнованно жестикулируя. – Он только из машины вышел, а тот к нему и подбежал. И захлопало. Я сразу-то и не поняла. Потом смотрю – этот парень бежит и лицо рукой прикрывает. Я глянула, а тот, который из машины-то вышел, в кровище весь! Да он ведь вам навстречу должен был выбежать! Убийца-то!

– Да, я видел парня с веснушками, – растерянно проговорил Подлесный.

Неужели Зайкова убили? За что? Дмитрий быстро проделал десяток шагов и тотчас понял, что он не ошибся. Тело Зайкова ещё конвульсировало, кровь буро-серой струйкой стекала к мостовой.

– Хоть бы «неотложка» поскорее приехала! – послышался за спиной голос женщины-свидетельницы. – А может, ещё живой, раз шевелится. Вы не подойдёте, не посмотрите?

Подлесный приблизился, взял левую руку уткнувшегося лицом в асфальт Зайкова и стал нащупывать пульс.

– Не знаю. Кажется, нет, – спустя полминуты сказал он, и тут увидел рану от огнестрельного ранения в затылке Зайкова с выбулькивающей из неё кровью. – Вряд ли он может быть жив. – Дмитрий указал на рану. – Контрольный выстрел в голову.

Позднее допрашивавший Подлесного следователь прокуратуры поднял взгляд от протокола допроса свидетеля и задумчиво произнёс:

– Не вас ли на самом деле хотели убить? Он на вашей машине приехал.

– Меня?! – вытаращил глаза Подлесный. Он был искренне изумлён высказанным следователем предположением. Несмотря на то, что на периферии его сознания уже, кажется, мелькала подобная мысль. – Но меня-то за что?

– А Зайкова было за что? – задал резонный вопрос следователь.

Подлесный в замешательстве пожал плечами.

– Да и его не за что. Менеджером по продажам устроился. Собирался водкой торговать. Он не предприниматель и не бандит. Ума не приложу, кому такое потребовалось.

На работу Дмитрий опоздал на целых полтора часа.

– Ты чего припёрся? – удивлённым возгласом встретил его напарник. – Тебя же, говорят, пристрелили. Или ты кого-то пристрелил.

– Да не меня, другого.

– Вместо тебя уже Илью прислали.

– И где же он? – Дмитрий огляделся.

– В гараж пошёл, сейчас будет. А ты позвони Миротинскому. Что он решит.

Подлесный так и сделал. Выслушав его, Миротинский сказал:

– Отдыхайте сегодня.

Случился неожиданный выходной. У него выходной, а Зайкова уже, возможно, вскрыли. Вспороли живот и грудную клетку, распилили череп. А что если и в самом деле хотели убить его, Дмитрия Подлесного? Зайков вышел из машины, в которой до сегодняшнего дня ездил он, и направился в подъезд, в котором, опять же, проживал он, Подлесный. В подобных условиях убийца очень даже мог ошибиться.

К тому же у них с Зайковым приблизительно одинаковая комплекция. Да оба они, можно сказать, среднего роста и среднего телосложения. И волосы у обоих – русые. У Зайкова, правда, нос покрупнее и глаза побольше. Вообще, конечно, за братьев они вряд ли сошли бы.

Может, и действительно убили того, кого и хотели убить? Зайков коммерцией, кажется, собирался заниматься. Не так давно он что-то всё бегал, какие-то проекты у него, вроде бы, были. Возможно, занял у кого-нибудь крупную сумму денег, а вернуть не смог.

Подлесный успокаивал себя, но тревога не проходила. Зайкова, как представляется, убивать было не за что. А за что убивать его, Подлесного? Он-то кому мог перейти дорогу? Перед кем он мог так провиниться, чтобы именно ему были предназначены три пули в грудь да ещё одна в голову в виде контрольного выстрела?

Подлесный отправился к Бояркиной домой и рассказал ей о случившемся.

– Да нет, это не тебя хотели пришить, – попыталась успокоить его Бояркина. – Это сам Зайков, наверно, куда-нибудь влез. Что уж ты сразу-то?..

– А вот у меня такой уверенности нет, – ответил Подлесный. Не было, он видел, подобной уверенности и у Бояркиной. – Он был на моей машине и около моего дома. И фигуры у нас с ним не сильно-то уж и различаются.

Марина задумалась, потом посоветовала:

– Ты уж будь поосторожней.

– Как ты себе это представляешь? Я ведь не Бронов. Это Бронов может спрятаться на даче и окружить себя тройным кольцом охраны. И всё равно не может быть уверенности, что его не уничтожат.

Произнеся последнюю фразу, Подлесный прикусил язык – что это он разболтался? Но Бояркина, к счастью, не придала его словам значения.

– Зайкова, возможно, спутали с кем-то, – высказала она предположение. – С кем-то, но не с тобой. Разве такое не случается? По телевизору во всяких там «патрулях» и «дежурных частях» говорили неоднократно. Может быть, у тебя в подъезде живёт какой-нибудь крутой мэн.

– Который ездит на «восьмёрке» дореволюционного года выпуска, – кивнул Дмитрий.

– Не все же, кто попадают под пули наёмных убийц, на джипах ездят, – не согласилась Марина.

Подлесный и Бояркина поговорили ещё некоторое время и расстались. Напоследок они обсудили и вопрос о смене места жительства, однако Подлесный сказал, что пока воздержится от данного шага.

По пути домой Дмитрий вспомнил, как он свистел и размахивал руками, пытаясь остановить проезжавшего мимо Зайкова. Заметь его тогда Зайков и остановись, они поменялись бы местами. И нынешний покойник отправился бы к станции метро пешком или на автобусе, а лично он уселся бы в «восьмёрку», чтобы возле своего подъезда выйти из неё и получить четыре пули от веснушчатого киллера.

Слава Богу, в детстве он так и не научился свистеть громко и пронзительно. А ведь учился, помнится, многократно и старательно. Немало грязи с пальцев его рук перекочевало, думается, к нему в желудок в те времена.

Да, несомненно, они поменялись бы местами. Зайков остался бы жить, а он отправился бы к праотцам. Если, конечно, не подлежал устранению именно Зайков, а не Подлесный. Да и кому, в самом-то деле, может быть нужна его смерть? Он, как ему представлялось, отнюдь не относится ни к одной из категорий, представителей которых принято уничтожать посредством наёмных убийц, пусть даже и конопатых.

Как, впрочем, и Зайков.

Доводы рассудка плохо помогали, и чувство тревоги не проходило. Страх прочно засел в его организме. Вот он едет сейчас, а под днищем его автомобиля, возможно, ждёт своего часа взрывное устройство с часовым механизмом. Или без часового механизма, но с радиовзрывателем. Поступит команда по радио, и взлетит его «восьмёрочка» кверху, и развалится на две части, и заполыхает огнём.

А возможно, чтобы привести в действие взрывное устройство, нужно включить фары или стеклоочистители. Подлесный включил фары – взрыва не последовало. Подлесный привёл в движение дворники – и тут обошлось.

Хотя что это он делает? Вместо того чтобы остановиться и обследовать автомобиль. Он высмотрел подходящее место для парковки и сделал остановку. Однако адской машинки не обнаружил.

Значит, его ждут возле подъезда дома или в самом подъезде. Либо будут ждать завтра или послезавтра. Возможно, с тем же самым оружием, из которого укокошили Зайкова, так как, насколько ему известно, орудие убийства на месте преступления обнаружено не было. А может, плохо искали?

Подлесный оставил машину в соседнем дворе и дальше отправился пешком. Они ожидают серую «восьмёрку» – вот и пускай ждут. Дмитрий осторожно приближался к своему подъезду, готовый в любую секунду броситься в сторону, в кусты, или пуститься наутёк. Если бы у него было оружие! Надо обратиться к Миротинскому с заявлением, чтобы ему разрешили не сдавать «Макарова» после смены. Или… Да, если сейчас ничего не произойдёт, то он вернётся во двор и попробует поискать орудие убийства Зайкова. Могли ведь и не найти. И если найдёт, то оставит себе. На время.

До квартиры Подлесный добрался благополучно.

– Ну вот, а ты боялась, – проговорил он вслух.

Дмитрий решил не терять времени, и, пока не стемнело, обшарить двор. Именно двор, а не участочек возле подъезда. Преступник мог зашвырнуть оружие куда угодно. Либо выбросить его около пятого или шестого подъезда. А то и вообще за домом, у мостовой, перед тем как прыгнуть в наверняка ожидавший его автомобиль. Хотя последнее, пожалуй, маловероятно, потому как при конопатом ни сумки, ни пакета, кажется, не было. Или было?

НЕ СТОИТ ОТКРОВЕННИЧАТЬ, БЕСЕДУЯ С КИЛЛЕРОМ

Тешилову было велено явиться в эту квартиру на Дмитровском шоссе, и он явился. Неприятностей от встречи с Тагуном ожидать, кажется, не было оснований, тем не менее, он жутко волновался. Дверь ему открыл Брынь.

– Здравствуй, Веня! – поздоровался Тешилов.

– Заходи! – мрачно бросил Брынь. Лицо его не предвещало ничего хорошего. Смотрел Брынь, как бы, мимо, губы сжаты и вытянуты в одну линию.

Тешилов почувствовал, что ноги его становятся ватными, что волна страха поднимается кверху и теснит сердце, которое вдруг затрепыхалось, словно воробышек, попавший в силки. Он не без труда выбрался из кроссовок и побрёл следом за Брынько. Может быть, не вперёд надо идти, а, напротив, рвануть отсюда, чтобы скрыться, спрятаться где-нибудь, залечь на дно? Да куда убежишь на ватных ногах, не слушающихся простых команд?

К тому же нет за ним никаких грехов. Наоборот, он вправе рассчитывать на поощрение за операцию, проведённую на вполне достойном уровне.

– Вот он, явился наш Тешенька ясноглазный. – Брынь ухватил Тешилова за ворот рубахи и вытолкнул на середину комнаты.

Тагун раскуривал трубку, на вошедших не смотрел.

– Веня, а что случилось? – Тешилов в растерянности оглянулся на Брыня. – Я всё сделал на уровне. Он остался жив? Но ведь в голову же, в затылок… Он ещё дёргался, но была агония. Клянусь!

– Ты знаешь, сколько в Москве человек? – неожиданно поднял брови Тагун. – А, Теша?

– Миллионов десять, наверно, – ответил Теша, не понимая, к чему клонит шеф.

– И почти половина из них – мужики, – кивнул Тагун. – Так?

– Ну да, – согласился Теша.

– Хотя, думаю, выйди из машины семидесятилетняя старушка, ты и её бы уложил.

– Да он же не видел ничего от страха! – поддержал Тагуна Брынь. – Он же находился в полной прострации, дрожал как осиновый лист и ни черта не видел!

Неужели он застрелил не того? Да как такое могло произойти?

– Не… может быть! – с трудом выдавил из себя Теша.

– Не должно быть, ты хочешь сказать? – поправил Тагун и посмотрел на Брыня.

– Избавляться надо от таких работничков, – скривился Брынь.

– Нет! Нет! – вскричал Теша и сложил руки на груди. – Я не виноват! Этот был такой же! И машина!.. Его была машина! Клянусь! Да он был, он!

– Заткнись! – ткнул его в затылок Брынь. – Этот козёл жив и здоров! Ты угробил, убийца, ни в чём не повинного человека!

– Я всё исправлю! – возопил Тешилов. – Забесплатно!

Тагун рассмеялся. Брынь тоже захохотал.

– А ты юморист, Теша, – уже без улыбки произнёс Тагун. – А пушка? А прикрытие? А все расходы? А кто нам с Веней заплатит за то, что мы тут с тобой сейчас возимся? Да-а-а, Теша, как бы ты ещё и должен не остался.

– Да он опять всё запорет, – вмешался Брынь. – Пусть уж лучше кто-нибудь из ребят.

– Нет-нет! Я сам! Клянусь! – закричал Теша. Если его отстранят, то… Если отстранят, то всего можно ожидать. Вплоть до самого страшного. – Второй раз ошибки не будет, клянусь! Да я фамилию его спрошу, я документы проверю! Да я его в его собственной постели достану!

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.