Война ротмистра Тоота

– Ловко это у тебя получилось, – продолжая беседовать с единственным другом, сказал ротмистр. – Спасибо, что ослушался меня тогда! Подоспей ты на мгновение раньше, я б себя, может, сейчас не чувствовал как мешок с дерьмом, а не подоспей вовсе – нам бы с тобой уже не беседовать. Спасибо тебе, Дрым!

Упырь скосил на говорившего большие внимательные глаза и облизнулся, словно намекая, что спасение спасением, а питонья голова послужила неплохим довеском к бобовой похлёбке.

– Тут видишь, какое дело, – продолжал Тоот. – Меня в столицу отправляют, потом в отпуск. Так что не будет меня. Долго не будет. Ты пойми верно, я тебя не бросаю. С собой бы взял, да только как? С базы тебя не вывезти. Вот если б ты меня по дороге за постами встретил… Да как объяснить тебе? Умел бы ты говорить, – ротмистр махнул рукой, – а то вот на всей базе мало у кого мозгов больше, чем у тебя, а что толку. Ладно, рожа мохнатая, я сюда прикажу сухой паёк положить, дверь запру, так что через ход ты сюда всегда попадёшь. Ты уж подожди меня, а я постараюсь вернуться побыстрее.

Упырь сел, и треугольные уши его поднялись столбиком.

– Идёт кто-то? – насторожился Тоот. Дрым недовольно заурчал и полез под кровать. Тоот поднялся, застегнул верхнюю пуговицу кителя и, опираясь на трость, вышел в кабинет.

– Энц ротмистр! – На пороге образовался дежуривший в канцелярии писарь Варибобу. – К вам старшина сто четырнадцатого отряда Зэф с воспитуемым. Говорит, вы их вызывали.

– Пусть войдут, – усаживаясь за стол, скомандовал Тоот. Коренастый рыжебородый воспитуемый Зэф, старшина их 114-го отряда, в прежние дни числился одним из известнейших столичных психиатров, да вот беда, оказался выродком. Втайне даже от самого себя к этому умнику Тоот испытывал почти дружеское расположение, хотя, уж конечно, какая может быть дружба между выродком и офицером Легиона.

За старшиной в кабинет бесшумно – старый легионерский навык – вошел Нил Кросс.

– Энц ротмистр, – начал Зэф, – воспитуемый Кросс доставлен в ваше распоряжение!

– Вижу, что доставлен, – напуская на лицо деланную суровость, проговорил Тоот. – Воспитуемый Кросс назначен ко мне механиком-водителем. Вот приказ о переводе. Выдать ему паёк на неделю и экипировать как рядового вспомогательного корпуса.

– С белой полосой? – на всякий случай уточнил Зэф.

– Конечно, с белой полосой, он же воспитуемый, – нахмурился ротмистр.

– Прошу извинить, не подумал.

– А следовало, – отрезал командир гарнизона. – Воспитуемый Кросс, выйдите!

Бывший вахмистр не замедлил с выполнением команды.

– Садитесь, Зэф! – то ли приказал, то ли попросил ротмистр. – Я хотел у вас спросить. Так, между прочим.

– Это касается психиатрии?

– Предположим, что нет. Предположим, что я хочу услышать ваше мнение как разумного человека.

– Благодарю за высокое мнение о моих способностях, господин ротмистр!

– Помнишь того горца, которого ты недавно обнаружил в зоне расчистки?

– Так точно!

– Недавно я видел передачу с его ментаграммой. Как по мне – больное воображение. Чудовища похлеще тех, что здесь, у Голубой Змеи, водятся. Но вот какое дело: у всех существ и предметов в его фантазиях двойная тень. Хотелось бы понять, как такое могло случиться?

Зэф поднял глаза в потолок.

– Конечно… – чуть помедлив, начал он, – можно представить себе такое странное раздвоение личности с едва ли не полным наложением ментальной картины. Человек как бы ощущает себя двумя людьми, идущими неподалёку друг от друга. Поэтому он и видит одно и то же, но под другим углом. Возможно, при этом первая картинка подавляет другую. В таком случае одна из теней должна быть слабее.

– Спасибо, Зэф. Вы мне очень помогли! – радуясь, что нашёл объяснение, улыбнулся Тоот.

– Но, честно говоря, – продолжал бывший психиатр, – если бы мне в прежние времена пришлось слышать о ком-либо с таким диагнозом, я бы решил, что он лжец.

– Почему?

– Крайне нетипичный случай. Но это, энц ротмистр, уже вопросы медицинской практики, которых я не имею права касаться.

– Верно. – Тоот начал складывать бумаги на столе в стопку, чтобы не смотреть на старшину. – Но ведь этот горец тоже весьма нетипичный случай.

– Ага, и вам так показалось? – радуясь возможности начать беседу, оживился Зэф. – Об этих горцах, конечно, мало что известно. Но, согласитесь, рисунки, которые он тут демонстрировал, свидетельствуют о высоком развитии того, что называется мелкая моторика.

Тоот поднял на собеседника суровый взгляд.

– Простите, энц ротмистр. Всё понял. Когда-то, ещё в прежние времена, я бывал в музее изобразительного искусства. Там сейчас Галерея Преданности. Так вот, я как раз попал на выставку горских мастеров. Картины очень яркие, но, как бы так сказать, простые. Это вообще свойство малоразвитых народов – игнорирование деталей и любовь к ярким цветовым пятнам. Рисунок же этого Мака Сима как раз, наоборот, очень точен в деталях, и ещё… – Зэф взволнованно поднялся со стула, – этот, с позволения сказать, горец умеет готовить и, по всему видно, хорошо готовит земляные клубни.

– К чему вы ведёте?

– Энц ротмистр, – почти с превосходством в голосе ответил бывший психиатр, – никто по обе стороны Голубой Змеи не станет есть земляные клубни! А уж в горах они и подавно не растут.

– Занятное наблюдение. И кто же, по-вашему, этот, – Тоот ухмыльнулся, – найдёныш?

– Признаться, не могу даже предположить. – Старшина запустил пятерню в огненно-рыжую бороду. – Он не относится ни к одному известному мне народу, что, как бы я посчитал в прежние времена, невозможно. И ещё, у него очень устойчивая психика, хотя в то же время парень явно неадекватен.

– Вы говорите загадками, воспитуемый Зэф.

– Увы, для меня самого эти загадки без ответа.

– Ладно, оставим разговоры. Честное слово, Зэф, мне жаль, что вы, – Тоот замялся, – выродок. Лучше бы вам заниматься вашей странной находкой, а не фугасами на Территории укрепрайона.

– Полностью с вами согласен. – Бывший психиатр развёл руками и вновь вцепился в бороду.

– Ладно, старшина. – Ротмистр, опираясь на трость, поднялся с места. – Разговор окончен, через полчаса рядовой Кросс должен быть у крыльца блокгауза.

Командирский бронеход, лёгкая приёмистая «Куница», мчал по дороге, легко преодолевая колдобины, глубокие лужи и разбитые танковыми гусеницами участки трассы. Спаренный с камерой прожектор внешнего обзора быстро вращался на крыше штатного транспортного средства ротмистра Тоота, ежесекундно передавая на экран довольно чёткое изображение округи. Встроенный каталог давал возможность обнаружить попавшие в сферу обзора бомбомёт, орудие или вражеский танк.

Эта часть укрепрайона не зря считалась надёжно очищенной.

– Выезжаем за пределы Территории, – сообщил вахмистр Грас, указывая на экран. – Слева двести – блокпост.

Погруженный в свои мысли, Тоот кивнул и приказал сбавить ход. Выскочившие на дорогу легионеры, увидев командира гарнизона, замерли по стойке «смирно», поднеся ладонь к лихо сдвинутым набекрень беретам. Служба здесь считалась знаком особого благоволения, даже противопылевые маски тут носили в лучшем случае пять-шесть раз в месяц, когда ветер дул от Голубой Змеи. И потому чаще всего в наряде оказывались видавшие виды, прошедшие через огонь ветераны – цвет и гордость Легиона.

С улыбкой отсалютовав в ответ, Тоот для проформы отдал на проверку свои бумаги, и дежурный фельдфебель с сознанием выполнения торжественного ритуала тщательно изучил документ и перезвонил в комендатуру для сверки данных и сообщения времени, когда бронеход энца ротмистра покинул территорию базы. Покончив с этим, он пожелал командиру счастливого пути и хорошего отдыха в столице.

«Вот же славный парень, – подумал Тоот, чувствуя, как у него начинает звенеть в ушах. – С такими – в огонь и в воду! Такие – хребет нации, стержень народа! Пока они есть – нас не сломить!»

– Вам нехорошо, энц ротмистр? – участливо спросил Грас. – Вы побледнели.

– Всё нормально, это проклятый яд.

– Да, не повезло вам! – Вахмистр сбросил газ. – Я медленнее поеду, чтоб вас не растрясло.

Тоот нахмурился. Не хватало ещё какому-то воспитуемому жалеть меня, боевого офицера легиона, кавалера Пламенеющего Креста!

Атр собрался уже возмутиться, но усилием воли сдержал вспышку гнева и коротко выдавил:

– Рассказывайте!

– О чём, энц ротмистр?

– Дурацкий вопрос! – возмутился Тоот. – О брате, о вашем задании! Не о кулинарных же пристрастиях вашей бабки?!

– Тут ведь, энц ротмистр, вот какое дело, – на миг повернувшись к командиру, начал Вал Грас. – Я и сам мало что помню.

– Это ещё что за новости?! Темнить вздумал?!

– Никак нет! Я уже сказал, что провалил задание. Так оно и было, только не по своей воле провалил. Контузило меня. Вот теперь где-то помню, где-то нет, где-то – вижу и вспоминаю. Да вам это проверить – раз плюнуть.

– Говори, – хмуро глядя на подчинённого, процедил Тоот.

– Ваш брат послал меня с заданием организовать транспортную контору в Белле.

– Транспортную контору? Зачем?

– Не могу знать, энц ротмистр. Не помню, да и вряд ли ваш брат говорил мне об этом.

Тоот заскрипел зубами.

– Хорошо, что было дальше?

– Я натурализовался, устроился в одну компанию, которая возила рыбу из Беллы в Харрак, а обратно – всякие консервы. Во время одного из первых же рейсов такая вот незадача: огибаем мы горку, спускаемся к береговому шоссе – и тут на тебе! Всплывает прямо перед нами белая субмарина и ка-ак жахнет по нам! Снаряд почти у колеса взорвался, грузовик – в кювет, меня в окно выбросило, а товарища моего – в клочья. Когда нас обнаружили – ни субмарины, ни консервов, что мы везли.

– Похоже на засаду, – нахмурился Тоот. – Наверняка кто-то сообщил, что и когда вы повезёте.

– По всему видать, засада. Да только мне-то уже что, – он постучал по лбу, – контузия, и вот ещё следок на память. – Он коснулся пальцем ожога.

– Ладно, проверю. Что ещё ты помнишь?

– Обрывки всякие, почти ничего. Бункер. В нем какие-то люди и ваш брат, он отдаёт мне команду.

– Какой бункер? Какая команда?

– Не помню, господин ротмистр. Одно только скажу: ещё до войны под старой крепостью Торнаты делали новую, подземную цитадель. Аж до самого Харрака. Такие бункеры там строили – никакой бомбой не развалишь.

– Я был в Торнате после взрыва. Там не осталось ничего.

– От верхней крепости. От неё ничего остаться не должно было.

– Это я помню. Когда в крепость уже ворвались хонтийцы и начали поливать из огнемётов последний очаг нашей обороны, полковник Тоот распорядился взорвать фугасы. Батальона три вражеских полегло, не меньше.

Ротмистр закрыл глаза. Дурнота всё не уходила, но теперь к ней примешивалось воспоминание – картинка, выдернутая услужливой памятью: груды железа, ошмётки человеческих тел, какое-то брошенное исковерканное оружие.

– Этот вход намертво законопатили, – продолжал вахмистр. – Но были и другие.

– Где? Вспоминай! Где?

– Мне-то почём знать? Наверх всегда ночью выходили, а оттуда сразу на машины грузились. И обратно так же, ещё до рассвета. Поди, разбери, где находишься.

– Что делали?

– Не помню.

– Проклятье! Что ещё ты помнишь?

– Да почитай, ничего пока не вспомнил. Одно только сказать могу: возможно, где-то у Харрака выход имеется, не зря же вашего брата интересовал маршрут от Беллы…

– Домой, – себе под нос сказал Тоот.

Он хотел ещё что-то добавить, но не успел. Бронеход тряхнуло, заблокированные экстренным тормозом колодки надсадно взвизгнули, и возле экрана обзора загорелись кнопки «задний ход», «реверс», «постановка дымовой завесы», «пулемётный огонь».

– Энц ротмистр, – Вал Грас, выпучив глаза, указывал на экран. – Вы только гляньте, какая зверюга на обочине притаилась!

– Это Дрым, – улыбнулся ротмистр, – он поедет с нами.

– На упыря похож, – неуверенно сказал Грас. – Говорят, у них такие вот головы большие. И клыки, как черенок от ложки.

– Упырь и есть, – заверил Тоот. – Мой личный.

– Ого!

Бронеход медленно тронулся вперёд и остановился возле сидящего у обочины зверя.

– Он поедет с нами, – распорядился Тоот.

– В столицу?

– Да хоть в Островную Империю! И ты о нём будешь молчать, иначе – сам понимаешь.

– Как не понять? – Вахмистр с опасением поглядел на мощную тушу упыря. – Не укусит?

– Без команды – нет. Но пробовать не стоит. Открой десантное отделение.

– Сию минуту! – Грас соскочил на землю. – А если его кто в столице увидит?

– Если он не захочет, чтобы его увидели, его и не увидят. Уж можешь поверить. В шаге от тебя лежать будет – мимо пройдёшь, не заметишь.

– Давай, влезай! – скомандовал ротмистр.

Упырь нехотя подошёл к бронированной коробке, чихнул, изобразил на морде глубочайшее презрение и неспешно полез в довольно тесное пространство между шестью сиденьями для бойцов разведывательного звена. Тоот почувствовал, что появление друга резко подняло ему настроение. Он потрепал упыря по спине и улыбнулся, осознавая, что дурнота ушла сама собой.

– Энц ротмистр, позвольте вопрос.

– Задавай.

– А Дрым не в честь ли бригадира Дрыма?

– Именно в честь него, – рассмеялся легионер. – Вы что же, его знали?

– Доводилось, – кивнул Грас. – Вот только ничего о нём больше вспомнить не могу.

Форт столичной бригады, так называемой Стальной когорты боевого Легиона, располагался на окраине города, контролируя излучину реки. Тоот помнил её чистой, голубой, с прогулочными аллеями вдоль берега. Теперь на месте прозрачной некогда воды плескалась мутная зеленовато-бурая жижа, а плиты набережной, расколотые, кое-где стоящие почти ребром, давным-давно пробил и спрятал под собой шипастый кустарник, увешанный бурыми ядовитыми ягодами.

«Так ещё лучше, – подумал Тоот. – Если что, вражеской пехоте будет сложнее добраться до стен форта». Но потом вдруг отчётливо вспомнил, как гулял ещё с живым тогда отцом по тенистой набережной, и воздух был пропитан ароматом огромных белых соцветий, роскошно свисающих с веток. И от этого воспоминания ротмистру стало невыносимо грустно. Он сшиб тростью пучок бурых ягод с куста, и, как ему показалось, шипы тут же развернулись в его сторону. Тоот немного постоял, отгоняя мысли о былом, и зашагал в форт.

– Атр! – услышал он, едва переступив затоптанный порог офицерской столовой. – Ротмистр Тоот, извольте остановиться! – Навстречу ему, раскрыв объятия, спешил кряжистый офицер с лицом, точно сшитым из кусков обугленной кожи. – Что, не узнал? – хлопая по плечам Тоота, кричал офицер с такими же, как у него самого, нашивками. – Это же я, Чачу! Бат Чачу! Помнишь школу субалтернов?

– Чачу? – Тоот невольно мотнул головой, словно желая отогнать призрак. Не то чтобы он приятельствовал с этим горлопаном в годы совместной учёбы, но и не враждовал. В его памяти Чачу сохранился довольно миловидным деревенским парнем, кажется, сыном хозяина бойни.

– Вижу, моя новая рожа тебе не по вкусу? – каркающее засмеялся старый знакомец. – Прямо сказать, мне на неё тоже смотреть тошно. Но так лучше, чем совсем без головы. Легко отделался. Как считаешь? А я, представляешь, с утра заступаю дежурным офицером, – не давая вставить бывшему сослуживцу ни слова, ротмистр Чачу ткнул в золотую повязку на рукаве, – и мне сообщают: с Голубой Змеи, из укрепрайона, приезжает некий Тоот. Я сразу и подумал – не ты ли? Комнату в общежитии я тебе приготовил, хоть сейчас заселяйся.

– Я снял дом. На окраине.

– Ах! Ну ты же всегда был аристократом. Извините, граф, дворец к вашему приезду возвести не успели. – Чачу рассмеялся собственной шутке и продолжил без всякого перехода: – Говорят, ты на Территориях гривастого питона голыми руками укокошил?

– Говорят, – скривился Тоот.

– Да ты не тушуйся, послушай, как звучит: Аттайр Питон Тоот. Массаракш! Аж душу выворачивает.

Герой схватки припомнил зеленовато-бурую, всю в мелких оскаленных пастях живую кишку и брезгливо поморщился.

– Я к вам парня посылал, – начал он, чтобы перевести разговор. – Гая Гаала. Как он тебе?

– Отличный боец! Просто отличный. Стальной парень! Сразу видно, чья школа, – Чачу ткнул кулаком Тоота под ребра. – Да вон, глянь в окно, они как раз сейчас на плацу маршируют.

Из-за поднятых бронезаслонок в офицерскую столовую врывались будоражащие сердце звуки марша легионеров. Тоот и Чачу облокотились о подоконник.

– Вон, в третьей шеренге.

Взгляд ротмистра Тоота выхватил из строя своего подчинённого и… Атр тряхнул головой, думая, что обознался.

– Чачу, это у тебя кто? Рядом с Гаалом.

– Гигант-то? О!! Это особая история. Горец один. Мак Сим. Его твой подопечный в легион рекомендовал. Тоже, если блажь выбить, может отличный боец получиться.

Глава 5

Странник потрогал указательным пальцем рваный край пробоины. Бронированная дверь, закрывавшая вход в лабораторию, ещё вчера, верно, представлялась надёжной защитой. Пятнадцать сантиметров отличной танковой брони, мудрёный кодовый замок, массивные стержни, запирающие вход, – по три вперёд, вверх и вниз. Мощные петли… Сейчас дверь напоминала огромную закопчённую почтовую марку с неровной перфорацией на месте выдранных с корнем засовов.

«Тот, кто ставил заряды, несомненно, знал, что делает. Вес каждого взрывного устройства рассчитан идеально: ни тебе перекоса, ни вырванной двери. И расположение блокирующих механизмов вычислено точно, можно держать пари, отрепетировано загодя. Ювелирная работа».

Он кивнул стоящему рядом с дверью легионеру, и тот с натугой потянул искорёженную броневую плиту на себя. В помещении лаборатории уже хлопотали дознаватели прокуратуры.

«Привет от Умника, – скривился шеф контрразведки. – Интересно, кому по этому делу Дворец Юстиции намерен предъявлять обвинения?»

– Все материалы передадите мне, – проходя мимо дознавателей, через плечо бросил Странник.

– Но… – попробовал возразить один из сотрудников прокуратуры.

– Отставить «но». Дело проходит под грифом «совершенно секретно». Передаёте мне все, что накопали, и убираетесь в туманную даль, по дороге забывая, где были и что видели. Вопросы?

– Никак нет.

Он повернулся к стоявшему поодаль офицеру Легиона, олицетворявшему собой неусыпный контроль вкупе с безопасностью.

– Лейтенант, проследите, чтобы посторонние немедленно покинули секретный объект.

Молодой офицер, увидев документы шефа контрразведки, звонче обычного щёлкнул каблуками и принялся алчно поедать глазами начальственную лысину.

– Юноша, оставьте любование мной, займитесь этими пронырами. Если вдруг кто-либо из них прихватит с собой хоть малюсенькую улику, самый крошечный вещдок, вы маршевым шагом отправитесь командовать взводом «носителей молний» на Голубую Змею.

– Слушаюсь! – рявкнул офицер, ясно представивший картину службы нос к носу с кровожадными мутантами.

– Где начальник лаборатории?

– Он там, – махнул лейтенант, – в кабинете. Пьет успокоительное. Все никак не может прийти в себя.

Дверь кабинета была нараспашку, хотя кодовый замок вовсе не казался повреждённым. Странник хмыкнул, поглядев на столь безответственное нарушение распорядка внутренней безопасности, и спрятал в карман свой универсальный ключ – открывать здесь было нечего.

За массивным столом, не обращая на вошедшего никакого внимания, покачиваясь из стороны в сторону, сидел грузный мужчина средних лет.

– Вы – начальник лаборатории? – произнес Странник. Ему пришлось дважды повторить этот вопрос, прежде чем из-под нависших бровей, словно только обнаружив незваного гостя, на него глянули выцветшие серые глаза.

– А? Что?

– Я спросил: вы – начальник лаборатории?

– Был. Был начальник, – патетически выдохнул толстяк и уронил голову на грудь. – Теперь конец: ни лаборатории, ни начальника. Всё произошло так внезапно. Впрочем, я уже рассказывал вашим коллегам.

– То, как всё происходило, мы обсудим позже. Сейчас меня больше интересует другое: для чего была проведена эта операция?

– Чтобы нанести удар по обороноспособности нашей державы, – заученно ответил его собеседник.

– Предположим, – скривился контрразведчик. – Но какой удар? Ответьте мне чётко и без обиняков: чем занималась лаборатория?

– Я не имею права об этом рассказывать.

– Милейший, вы соображаете, с кем разговариваете?! Как это не имеете?

– Вы из прокуратуры?

– Ни в малейшей степени. – Странник протянул бедолаге удостоверение.

– О, простите! Но я всё равно должен позвонить и сообщить о нашем разговоре. – Начальник лаборатории ткнул пальцем в потолок.

– Считайте, что вы уже сообщили. В любом случае эта информация придёт именно ко мне.

– Простите ещё раз.

– Итак, я жду.

– Лаборатория занималась исследованиями и практическими разработками по теме «Горящие стрелы».

Странник молча глядел на своего визави, ожидая продолжения.

– Это излучатели на шасси танков прорыва «Дракон». Фазированные излучатели. Как бы это объяснить… Вот вы представляете себе лампочку, обычную лампочку?

– Конечно.

– Она излучает свет и тепло вокруг себя. В нашем случае, если мы блокируем излучение по большей части поверхности, то имеем возможность значительно повысить коэффициент полезного действия и сфокусировать поток энергии в сравнительно узком секторе. Таким образом, дальность поражения вырастает почти в десять раз. Мы в силах достать, скажем, штаб вражеского корпуса далеко за линией фронта, если, конечно, будем знать его координаты. Вернее. – Толстяк вновь глубоко вздохнул и печально опустил глаза. – Теперь всё, что было наработано за много лет упорнейших самоотверженных трудов, – бах, и коту под хвост!

– Вы сказали «блокировать излучения»? – переспросил Странник. – Но ведь это невозможно.

Начальник лаборатории снисходительно сверху вниз посмотрел на тощую долговязую фигуру собеседника.

– Для науки, почтеннейший, не существует невозможного. Есть маловероятное и труднодостижимое. Защита от излучения была одной из основных тем ещё перед войной, в то время как гениальный Каун Сатар только начал говорить о практическом использовании своих открытий в области влияния альфа-лучей на психосоматические реакции. Да, сейчас защита на фазированных секторных излучателях ещё далека от совершенства. Мы смогли только ослабить проницаемость защитных панелей на тридцать – тридцать пять процентов. Но даже это позволяло говорить нам о появлении настоящего чудо-оружия. Увы, если бы в начале войны Сатар не пропал без вести, нас бы ждал величайший прорыв в этой области науки и технологии. Но я, его верный ученик и продолжатель, даже здесь, среди этого… – ученый муж обвёл помещение рукой, – хаоса, не оставлю работы, начатой моим гениальным предшественником. Мы начнем все сначала! Хотя нет, не сначала – ведь голова-то…

– Да, с головой всё в порядке, – перебил Странник. – Вот напрягите её и ответьте, каким образом неизвестным нам пока диверсантам удалось разузнать о сути проекта «Горящие стрелы»? Каким образом им стали известны детали охраны совершенно секретного объекта? И каким образом плоды ваших исследований могут использовать наши враги как в Хонти, так и в Пандее, учитывая то, что у этих гнусных агрессоров вообще нет излучателей противобаллистической защиты?

– Я не знаю. – В выцветших глазах начальника лаборатории обозначился страх. – Если вы намекаете… Если вы думаете о ком-то из наших сотрудников, то они проверены много раз. Это честные верноподданные, ни одного выродка. Они свято чтут Неизвестных Отцов и…

– И всё же информация проникла туда, куда не должна была проникнуть, – холодно глядя на собеседника, жестко отчеканил Странник. – Надеюсь, личные дела сотрудников лаборатории хранились не здесь?

– Нет.

– Вот и прекрасно. Распорядитесь доставить их в мой кабинет в башне заводоуправления.

– Да, да. Конечно, – засуетился толстяк. – Как скажете.

– Вот оно, значит, как, – пробормотал себе под нос Странник, выходя из лаборатории. – Под шумок учёные мужи занимаются вопросами защиты от излучения и при этом рядом никакого выродка. Занятная история. И ещё эти шлемы…

Взгляд его остановился на замершем лейтенанте.

– Ступай-ка, парень, сообщи, что заместитель директора по безопасности уволен без выходного пособия. Дальше им займется Дворец Юстиции. Пусть в башне заводоуправления оборудуют кабинет для меня.

Он поглядел своими круглыми зелёными глазами в спину удаляющегося офицера и пробормотал себе под нос: «Интересно, люди Умника знали, что именно здесь ищут?»

Медик в светло-голубом мундире военврача второго ранга, опустив на переносицу очки-велосипед, вперил глаза в длинную бумажную ленту, выползающую из прибора.

– Что можно сказать? Определённые изменения есть, но не патологические. – Он подошёл к столу, глянул в раскрытую медицинскую карту Тоота. – Да, не патологические. Нам следует оценить процесс в динамике. Скажите, вы давно отдыхали?