Неизвестное о Марине Цветаевой. Издание второе, исправленное

16-го июля 1933 года в газете «Последние новости», в годовщину смерти матери, М. А. Мейн опубликована «Башня в плюще» (// Париж, 1933, 16 июля) – о встрече маленькой Марины с приятельницей Рильке Марией фон Турн-унд-Таксис во Фрейбурге. В самом названии – «Башня в плюще» – перекличка с башней Музот, где Рильке завершил «Дуинезские элегии» и «Сонеты к Орфею». В этой прозе Цветаева живописует образ ребенка и будущего поэта, необычность судьбы которого угадывает княгиня, что передано в надписи на подаренной Марине книге «Heide». Рабочий стол Рильке в Мюзоте, в швейцарском замке, увитом плющом, – белый дом княгини в Германии, дом с террасой и с глубокими глазами окон – московский дом семьи Цветаевых в Трехпрудном – летний дом в подмосковной Тарусе – и бездомный стол Цветаевой, с древесными корнями, живое дерево в лесу, стол-простор…

Вечером 17-го июля (день именин Цветаевой по старому стилю) из вариантов, не вошедших в первое стихотворение цикла, Марина Ивановна создает новое стихотворение, которое почти не будет править. В нем даны естественность, природность лирической героини, ее творческая искренность и живость, ее связь и с землей, питающей творчество, и с небесным древесным братством. Трижды повторяет поэт эпитет «живой», передающий жизненную силу, которую дарит «святое ремесло» (К. Павлова):

Мой письменный верный стол!Спасибо за то, что стволОтдав мне, чтоб стать – столом,Остался – живым стволом!С листвы молодой игройНад бровью, с живой корой,С слезами живой смолы,С корнями до дна земли!(«Стол» №5)

Читая эти стихи, можно представить Аполлона, увенчанного лавровым венком, потому что для Цветаевой творческий стол иносказательно – дерево, играющее листьями. 17—18 июля 1933 года, во время работы над циклом «Стол», Цветаева увидела сон о том, как они с Муром оказались в «облаве», в лесу, как ей было страшно, потому что они спасались от преследования незнакомца. В записи сна используется немецкое слово «Mausefolle», обозначающее мышеловку или западню, а беседа с людьми во сне ведется по-французски. Картина же, которую увидела Цветаева, напомнила ей Тарусу, тарусские леса: «Полная темь. Дорога, явно, вышла из какого-то нижнего <тарусского> леса (сосны) Из той черноты поблескивает биение сияние пяти—шести озер, не то луж: болото. (<Были> в <Тарусе> такие места, такие <леса>)»157. Читатель, осведомленный в дальнейшей трагедии семьи Марины Цветаевой, возможно, захочет увидеть в сюжете сна ловушку, в которой окажется семья Цветаевой, вернувшись в СССР. В контексте 1933 года сон еще раз подчеркивает связанность творчества с любовью к природе, к деревьям. Таруса во сне – оттого что в июле Марина Цветаева вспоминает прошлое: Россию, детство, умерших родственников: брата, отца, мать, отца, всю ту жизнь. В 1933—1934 годы написаны посвященные детству и юности «Музей Александра III», «Лавровый венок», «Открытие музея», «Жених», «Два Лесных Царя», «Сказка матери», «Мать и музыка». В одной из рабочих тетрадей сохранился прозаический набросок о музыкальной школе Зограф-Плаксиной, где когда-то училась Цветаева. Именно в 1934 году Цветаева напишет о себе, используя музыкальную метафору: «Мои стихи сейчас – <последнее> арпеджио какого-то великого раската. Я еще все могу, но мне ничего не нужно»158.

Глава третья

ТОСКА ПО РОДИНЕ

Этих белизн,

Этих тишизн:

Первоотчизн —

Стоит ли жизнь?159

Родина есть чело

Зевсово160

1. Совдохновение

Стихотворение «Тоска по родине»161 писалось в конце апреля – в начале мая 1934 года, затем дорабатывалось в декабре 1934 года, Цветаева возвращалась к нему и в мае 1936 года. В. Ходасевич назвал это произведение Цветаевой «исключительно тягостным по мысли и настроению, но и столь же сильным по выполнению», одним из «самых замечательных ее стихотворений»162. Хвалебную оценку дал и Г. Адамович в «Последних новостях»163. Часто «Тоска по родине» трактуется как стихотворение о тоске по России164. А. А. Саакянц справедливо заметила, что «понимать стихотворение в таком смысле – значит упрощать и даже искажать его смысл»165. Сама Цветаева объясняла в мае 1934 года: «…Я в мире люблю не самое глубокое, а самое высокое, потому русского страдания мне дороже гётевская радость, и русского метания – то уединение. Вообще, не ошибитесь, во мне мало русского (NB! сгоряча ошибаются все), да я и кровно – слишком – смесь <…>. <…> Я и духовно полукровка» (VII, 387—388)166. Добавим, Цветаева ощущала себя не только дочерью России, Германии, Польши, Франции, но еще – дочерью Неба. В 1927 году в письме А. А. Тесковой Цветаева писала о своей аполитичности, о том, что есть вещи, гораздо более важные «следующего дня страны, даже России»: «Я не могу принять всерьез завтрашнего лица карты, потому что есть после-завтрашнее и было – сегодняшнее и, в какой-то день, совсем его не будет (лица)»167. Вероятно, ей нравилась мысль Гёте однажды сказавшего: «Как человек и гражданин поэт любит свою отчизну, но отчизна его поэтического гения и поэтического труда – то доброе, благородное и прекрасное, что не связано ни с какой провинцией, ни с какой страной, это то, что он берет и формирует, где бы оно ему ни встретилось. Поэт сходствует с орлом, свободно озирающим страны, над которыми он парит, и ему, как и орлу, безразлично, по земле Пруссии или Саксонии бежит заяц, на которого он сейчас низринется» («Разговоры с Гёте»). Цветаева по-своему выразила ту же мысль: «„Русские березки“, „русский можжевельник“. Ложь. Самообман. Если не скажут – не отличить. Весна – Стихия – и мне от нее ничего, кроме нее, не нужно. Стало быть – безразлично: Чехия или Россия? Да, везде, где дерево и небо – там весна. – Ну, а в Африке? Нет, в Африке будет Африка, а не весна. Там для меня, пришлого, баобаб одолеет дерево. Надо родиться среди баобабов»168, – пишет Цветаева в мае 1923 года.

Обращение к теме родины в лирике в 1934 году не первое у Цветаевой. 12 мая 1932 года Цветаева написала стихотворение «Родина», вспомнив о калужской губернии и Тарусе, где семья Цветаевых проводила лето:

О, неподатливый язык!Чего бы по-просту – мужик,Пойми, певал и до меня:– Россия, родина моя!Но и с калужского холмаМне открывалася она —Даль – тридевятая земля!Чужбина, родина моя!

Эти стихи первые в новой синей Кламарской тетради (Цветаева переехала в Кламар – 101, Rue Condorcet 1-го апреля). Она начала эту тетрадь, не закончив «Искусства при свете совести», которое писала больше полугода. «NB! Если мой суд над стихами кончится апофеозом стихов – так и должно было кончиться»169, – размышляет она в тетради, забросив работу над статьей, начав писать стихи о Дали Отечества. Певший родину «мужик» и Цветаева пели о разном. «Родина» строится на противопоставлении России, земной родины, – и тридевятой земли, тридевятого царства, родины-дали, открывавшейся с тарусского холма. В стихотворении – воспоминание о Тарусе как о месте, откуда можно смотреть на родину вдали. Ее родина («Гордыня ― родина моя») ― родина ее гордого духа, духовная родина одинокого странника, подобного поэту Сирано де Бержераку, рассказывавшему о своих путешествиях на Луну. К стихотворению Марина Ивановна вернется в мае 1936 года («Родина» опубликована в 1936 году в СЗ), непосредственно после правки «Тоски по родине», и будет редактировать третью строфу:

Даль, прирожденная, как боль,Настолько родина и стольРок, что повсюду, через всюДаль – всю ее с собой несу!

В беловой тетради строки, показывающие, как Цветаева рассуждала в тетради о родине вблизи и вдали, о родине рождения, о родине души: «Даль не России – а земли, / Даль не России, не – земли… / Даль не России, а души» (БТ-7, л. 123).

В стихотворении «Тоска по родине» ключевой оказывается мысль о том, что только куст, особенно рябина, соотносившаяся автором с приходом в этот мир («Стихи о Москве»), со своей горькой участью и страстной душой, со своим творчеством – «уст моих псалом / Горечь рябиновая» («Деревья») – примиряет поэта с окружающим миром, делает землю не чуждой. Цветаева мыслит космически, планетарно: «Двадцатого столетья – он; / А я – до всякого столетья!» – говорит она, противопоставив себя глухому читателю газет – «глотателю пустот».

Как известно, создавая стихотворение «Тоска по родине», Цветаева отталкивалась от пастернаковского посвящения ей «Ты вправе, вывернув карман…», опубликованного в сборнике 1933 года, подаренном Борисом Леонидовичем. Со стихотворением Пастернака связаны и мотивы поэмы «Автобус», обдумывать которую Цветаева начала в 1933 году170. Через все пастернаковское стихотворение проходит мысль о торжестве природы и похожего на нее поэта:

Ты вправе, вывернув карман,Сказать: ищите, ройтесь, шарьте.Мне все равно, чем сыр туман.Любая быль – как утро в марте.Деревья в мягких армякахСтоят в грунту из гумигута,Хотя ветвям навернякаНевмоготу среди закута.

Вишневый сад в тумане – такой представляется Пастернаку жизнь («Любая быль – как вешний двор, / Когда он дымкою окутан»171), а поэт, спасающийся от ударов судьбы, похож на ветхозаветного Бога, клубящегося облаком. Пастернак заканчивал свои стихи мыслью о том, что Цветаева даст имя целой эпохе русской поэзии:

Он вырвется, курясь, из прорвСудеб, расплющенных в лепеху,И внуки скажут, как про торф:Горит такого-то эпоха.

Рефреном звучавшее «Мне все равно…», у Пастернака сопряженное с темой индивидуальности художника, у Цветаевой превратилось не только в утверждение ее разминовения со временем, но и в сопротивление человеческому существованию. Главное, что сближает оба произведения, – это торжество природы, которая и есть для обоих поэтов лицо совершенной Жизни. Неслучайно Пастернак уподобил деревенские одежды деревьев немодному покрою платьев Цветаевой: «Мне все равно, какой фасон / Сужден при мне покрою платьев». Выразительная метафора поэта-тумана или облака, дымящегося во много «рукавов», соотносит поэта с рекой и с многоруким индийским божеством, которое оказывается сильнее превратностей судьбы.

Название стихотворения «Тоска по родине» восходит к маршу, который на балалайке или на гитаре исполнял брат Марины Андрей, учивший сестру Асю играть тарусский марш «Тоска по родине»172. Так что в заглавии «Тоски по родине» – мысль о детстве, о музыке, о море лирическом. Стихотворению дало жизнь слово наиболее близкого Цветаевой поэта-современника и заглавие музыкального произведения как эквивалент родиночувствию. «Тоска по родине» – тройная цитата. Пастернаковский сборник «Борис Пастернак. Стихотворения. В одном томе», где было опубликовано стихотворение «Ты вправе, вывернув карман…», открывался посвящением Лермонтову. Стихотворение Цветаевой явно отвечает теме природы-родины и природы-дома в поэме «Мцыри», стихотворению Лермонтова «Тучи», мысли об отсутствии у поэта родины, о невозможности изгнания вечно свободного, одинокого странника-поэта. Да и само начало: «Тоска по родине – давно / Разоблаченная морока…» – указывает на 19 век как на время, когда Лермонтов утвердил эту мысль. Первоначальный эпиграф к поэме «Мцыри» – «Родина бывает только одна» – звучит антитезой цветаевскому стихотворению173. Окончательный эпиграф к «Мцыри» с небольшим сокращением в тетради Цветаевой записан при работе над стихотворением «Променявши на стремя…» в 1925 году: «И вот, вкусив мало меду, умираю», поэтому можно предположить, что Цветаева и в 1934 вспоминала именно лермонтовские стихи.

У Пастернака в посвящении Цветаевой жизнь дана в образах деревьев, грунта – Марина Цветаева в рабочей тетради называет родиной не землю, а комету:

Все признаки с меня, все меты,

Все <пропуск в рукописи> – как рукой сняло!

Место рождения – комета174.

Образ кометы напоминает о любви к Наполеону, к Сирано де Бержераку Ростана:

Я весь еще эфиром запылен, —

Глаза засыпаны ужасно пылью звездной!..

Вот, на моем плаще – кометы волосок!..175

«Мы из одной семьи, Monsieur de Bergerac»! – могла бы вновь воскликнуть Марина Цветаева. Стихотворение «Тоска по родине» – одно из свидетельств цветаевской неудовлетворенности жизнью. В начале 1934 года Пастернак написал Цветаевой три открытки вместо писем, ссылаясь на многословье, на то, что его письма перерастают в трактаты, а у него «до совершенной непосильности расширился круг забот» стало много «близких людей и судеб176. Смерти поэтов: Маяковского, Волошина, Софьи Парнок, Андрея Белого, эпистолярное разминовение с Пастернаком, одиночество, отсутствие современника, который бы полностью со-звучал, – вот вокруг чего рождается чувство тоски по родине, тоски по содружеству поэтов. При этом стихотворение «Тоска по родине» – все-таки диалог с Пастернаком, ответ на его голос. «Тоска по родине» писалась как очередное письмо Пастернаку и была вызвана ревностью. Он почти перестал писать ей, занятый новой семьей. В «Тоске по родине» Цветаева не тоскует по России, потому что ее не ждет Пастернак. Десятилетие ей виделось, что она поедет к нему, а он пишет ей о «многочисленных своих», и Марина Ивановна понимает: она не своя, не входит в список его родственников. Отречение «мне все равно» становится попыткой сказать о себе точнее, чем Пастернак, написавший стихи «Ты вправе, вывернув карман…» от лица Цветаевой.

Незадолго до начала работы над «Тоской по родине» Марина Ивановна делает запись в тетради, подчеркивающую важность для нее поэтического мира, сопоставляя его со сном: «Мир стихов особый, ни на что не похожий, ничему здесь не соответствующий, в <который> я погружаюсь как в сон, тоже и так же ничему не соответстветствующий, навстречу (как в колодец) той существенной, насущной, нигде кроме как там не существующей и забываемой <мной> сразу как вы-гружаюсь»177

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Simon Karlinsky. Marina Cvetaeva. Her Life and Art. University of California Press. Berkeley and Los Angeles, 1966, p. 283—289.

2

РГАЛИ. ф. 1190, оп. 3, ед. хр. 18, л. 56 об. Тексты из рабочих тетрадей Цветаевой приведены в соответствии с авторской орфографией и пунктуацией. В конъектурах (в угловых скобках) даны слова, написанные Цветаевой в сокращении. Если расшифровка вызывает сомнение, слово также приводится в угловых скобках. Помета «нрзбр.» означает одно пропущенное слово. Примерные даты писем даны в угловых скобках. Строки, зачеркнутые в рукописи, – в квадратных скобках. Большая часть материалов из рабочих тетрадей Цветаевой публикуется впервые. Первая публикация, ввиду множественности цитат, обозначена не везде. Ссылка на опубликованные ранее архивные источники дается потому, что предыдущие публикации грешат неточностями.

3

РГАЛИ. ф. 1190, оп. 3, ед. хр. 12, л. 136.

4

СВТ, с. 71.

5

Там же, с. 133.

6

РГАЛИ. ф. 1190, оп. 3, ед. хр. 12, л. 290. Впервые опубликовано: СМЦ.

7

Бонди С. Черновики Пушкина. Статьи 1930—1970 гг. М.: Просвещение, 1971, с. 13.

8

Подробнее об этих стихах: // Айзенштейн Е. Африки реки. Нева, 2014, №6.

9

В. Ходасевич. «Колеблемый треножник». Избранное. М.: Советский писатель, «Одностишия», 1991, с. 515—516.

10

Мандельштам О. Египетская марка. М.: Панорама, 1991, с. 67.

11

Бонди С. Черновики Пушкина. Статьи 1930—1970 гг. М.: Просвещение, 1971, с. 6.

12

Волков С. Диалоги с Иосифом Бродским, М.: Эксмо, 2004, с. 73.

13

Айзенштейн Е. О. Африки реки // Нева, 2014, №6.

14

Айзенштейн Е. Земли чудесный посетитель // Звезда, 2012, №8.

15

Гёте И. В. Соч. Т. 1, с. 52.

16

Строки из письма поэтессе В. Меркурьевой, написанного ровно за год до самоубийства, 31 августа, 1940 г. (VII, с. 687.)

17

РГАЛИ, ф. 1190, оп. 3, ед. хр. 34, л. 16.

18

РГАЛИ, ф. 1190, оп. 3, ед. хр. 34, л. 22 об.

19

Коркина Е. Б. АМ, с. 22.

20

Подробнее об Ангеле и связанности этого образа с сыном Наполеона, с герцогом Рейхштадтским в ранних стихах Цветаевой: Айзенштейн Е. О. СМЦ, с. 37—49.

21

ЗК. Т. 1, с. 87.

22

Об «Огненном Ангеле» Брюсова, например, беседуют в 1912 году герои «Чистого понедельника» (1944) И. А. Бунина.

23

В юности Цветаева посвятила Брюсову статью «Волшебство в стихах Брюсова», особенное внимание уделив в ней волшебству, мечте, воспоминанию, Германии и Heinrich Heine. Позже Цветаева напишет очерк «Герой труда», где создаст нелицеприятный портрет Брюсова-славолюбца, ремесленника от литературы.

24

Отмечено О. К. Крамарь. Рецепция пушкинских мотивов и образов в драматургии М. Цветаевой. ПЦ, с. 155—160. Трудно согласиться с Р. Войтеховичем, выводящим цветаевскую Аврору из пьесы Ежи Жулавского «Эрос и Психея». ЦА, с. 19. В своем исследовании «Психея в творчестве Цветаевой: эволюция образа и сюжета» Войтехович рассматривает один из важных образов цветаевской поэтики, но ряд его трактовок представляется нам спорным. ЦА, с. 54—56.

25

Из юношеского стихотворения «Але».

26

ЗК, т. 1, с. 346.

27

Саакянц А. А. С 97, с. 147.

28

РГАЛИ, ф. 1190, оп. 3, ед. хр. 1.

29

Фрагмент письма по неизвестному нам источнику впервые опубликован в книге А. А. Саакянц: С 97, с. 147—148. Есть разночтения.

30

Подробнее о Парнок – в кн.: Айзенштейн Е. О.: БПН, с. 318—340; СМЦ, с. 57—65; 366—368; Е. А. Романова. М. Цветаева и С. Парнок. Последняя встреча, Сб01, с. 167—182; Е. А. Романова. Опыт творческой биографии Софии Парнок….: «Мне одной предназначенный путь…», 2005.

31

Айзенштейн Е. О. СМЦ, с. 131—133.

32

ПКР, с. 59—61. Все письма к К. Б. Родзевичу – по этому изданию.

33

РГАЛИ, ф. 1190, оп. 3, ед. хр. 1, л. 1.

34

красавец мрачный! (фр.)

35

РГАЛИ, ф. 1190, оп. 3, ед. хр. 1, л. 89. Ср.: Ц 7, 1, 462.

36

Парнок С. Собрание стихотворений. СПб.: ИНАПРЕСС, 1998, с. 176.

37

РГАЛИ, ф. 1190, оп. 3, ед. хр. 1, л. 89 об.

38

РГАЛИ, ф. 1190, оп. 3, ед. хр. 1, л. 93.

39

Суждение, взгляд (фр.).

40

Вы видите? (фр.).

41

Далее следует зачеркнутая концовка предложения: [и в такой мере, что Вы сами уже подвластны собственному вымыслу].

42

Цветаева соотносит себя с Селеной, Ю. Завадского – с прекрасным Эндимионом.

43

роскошь искусства (фр.)

44

Речь идет о Вере Аренской, приятельнице Цветаевой.

45

Судя по всему, более поздняя вставка.

46

Герой романа «Портрет Дориана Грея» Уайльда.

47

Герой романа «Портрет Дориана Грея» Уайльда.

48

Далее зачеркнуто: « [И так как я также в итоге неуязвима, как он, только больше страдаю, ибо наполовину человек я… не) счастлива не то слово В лице его у меня столкнулись две роскоши И я, суровая с детьми, твердая и горючая, как кремень]». РГАЛИ, ф.1190, оп. 3, ед. хр. 1, л. 80 об—81.

49

РГАЛИ, ф. 1190, оп. 3, ед. хр. 1, л. 80—81. Впервые письмо публикуется полностью, в соответствии с авторской пунктуацией.

50

О семантике чисел см.: О. Г. Ревзина «Выразительность счетных слов». БЦ, с. 370—394; Войтехович Р. Стихия и число в композиции цветаевских сборников. ЦА, с. 372—399. В кн. Е. Романовой «Опыт творческой биографии Софии Парнок…» – ссылка на неопубликованную статью Д. А. Мачинского «Магия слова в жизни и в поэзии Марины Цветаевой».

51

НГ, с. 6.

52

РГАЛИ, ф. 1190, оп. 3, ед. хр. 1, л. 82. Публикуется впервые.

53

Клинг О. Поэтический мир Марины Цветаевой. М., 2001.

54

16 августа 1928 года о Волконском Цветаева писала поэту Гронскому: «Любите его, Колюшка, пусть себе спит. Спящий орел. Ганимед, стерегущий Зевеса. Все миф». ЦГ, с. 67.

55

Впервые пьеса была опубликована в кн. «Russica-81» (Литературный сборник. Нью-Йорк, 1982. В Ц 7 печаталась по тексту первой публикации (расшифровка А. Сумеркина и В. Швейцер.

56

king – король (англ.)

57

РГАЛИ, ф. 1190, оп. 3, ед. хр. 2, л. 3.

58

Саакянц А. А. С 97, с. 160.

59

РГАЛИ, ф. 1190, оп. 3, ед. хр. 2, л. 4 об.

60

РГАЛИ, ф. 1190, оп. 3, ед. хр. 2, л. 8.

61

Саакянц А. А. С 97, с. 146.

62

Театр, с. 129.

63

Там же, с. 101.

64

РГАЛИ, ф. 1190, оп. 3, ед. хр. 1, л. 83 об.

65

Подробнее об этом: Айзенштейн Е. О. СМЦ, с. 455.

66

В публикации Неизданного: «Святость, бледность, хилость».

67

РГАЛИ, ф. 1190, оп. 3, ед. хр. 1, л. 83 об.

68

РГАЛИ, ф. 1190, оп. 3, ед. хр. 1, л. 83 об.

69

РГАЛИ, ф. 1190, оп. 3, ед. хр. 1, л. 84.

70

РГАЛИ, ф. 1190, оп. 3, ед. хр. 1, л. 83 об—84 об. Здесь же мотив пожара, города в огне, от которого может спасти Ангел.

71

О влиянии германской поэтики на русский дольник и логаэд. Simon Karlinsky. Marina Cvetaeva. p. 156.

72

В четвертой картине, когда мать Вероника благословляет союз Авроры и Амура, из уст Амура перифразой звучит истинное имя Колдуньи-Афродиты: «Матерь! – Богиня! / Пеннорожденная»! (Театр, с. 116)

73

РГАЛИ, ф. 1190, оп. 3, ед. хр. 1, л. 85—86. Публикуется впервые.

74

РГАЛИ, ф. 1190, оп. 3, ед. хр. 2.

75

Судя по сохранившемуся кольцу С. Я. Эфрона, на кольце Цветаевой было выгравировано имя мужа и дата венчания. Поэт и время, с. 159.

76

Д. А. Мачинский в беседе с автором этих строк высказывал мысль о том, что надпись на кольце связана с образом Иоанны Д, Арк. У Иоанны было простое, дешевое кольцо, подаренное родителями с надписью: «Иисус и Мария». Ряд стихотворений этого периода творчества Цветаевой отмечены интересом к личности Жанны. Во Франции, в Мёдоне, Цветаева жила на авеню Ж. Д, Арк.

77

РГАЛИ, ф. 1190, оп. 3, ед. хр. 2, л. 14.

78

РГАЛИ, ф. 1190, оп. 3, ед. хр. 2, л. 14.

79

Ахматова Анна. Вечер. Стихи. Цех поэтов. СПб., 1912. «Книжные редкости». Библиотека репринтных изданий. М.: Книга, 1988, с. 15.

80

ЗК. Т. 1, с. 150.

81

Все стихи Пушкина приводим по изданию: Пушкин А. С. Сочинения в трех томах. М.: Художественная литература, 1985 без указания страниц в тексте.

82