Тень зиккурата

– А что с ним случилось? – спросила Настя.

– Да брат его младший познакомился с каким-то парнем, ничего никому не сказал, ушел и пропал. Федя стал выяснять, ему адрес один дали. Он туда пошел, а нашли его сброшенным с третьего этажа новостройки. Вот сейчас ему на реабилитацию требуется много денег. Мы уже все карманы и заначки вытряхнули. Голодаем, можно сказать. Так что ваша помощь – очень кстати. Большое вам спасибо.

Ошарашенные услышанным, гости понуро опустили головы. Даже на Пашку подействовал рассказ о Феде и его брате.

«Какой же я дурак! – думал он. – Я же просто мешок с дерьмом по сравнению с этими парнями!»

В этот момент щелкнул выключатель электрического чайника, и Настя взяла на себя обязанности по приготовлению чая, а разговор снова вернулся к лежащему в больнице Феде, которому по причине перелома позвоночника нужна была квалифицированная сиделка.

– И вообще, – тяжело вздохнув, сказал Миша, – скольким людям Федя помог! Но, когда с ним случилась беда, никто из них не откликнулся. И это просто добивает!

– Вот возьми для Феди, – Ваня вынул из кармана на всякий случай припасенную тысячу и положил ее на стол.

Его примеру последовали все сидящие за столом. Пашка, обследовав карманы, нашел у себя только пятьсот рублей и с чувством искреннего сожаления добавил их к лежащей на столе кучке.

– Миша, я же не знал, что деньги будут нужны, – оправдывался он. – Но мы встретимся, когда ты будешь в Москве, и я тебе больше дам. У папы попрошу, пусть и он раскошелится.

Когда после чаепития все вышли на улицу, Ваня шепнул Пашке на ухо:

– Ты как, не против, поискать Фединого брата?

– А чё, это идея! – оживился Пашка.

Они подошли к Мише и отвели его немного в сторону.

– Миша, – начал Ваня приглушенным голосом, – не мог бы ты у Феди адрес этот узнать?

– Ребята, может, не стоит? Хватит нам одного Феди! – разволновался Миша.

– Нет, ты не думай, мы на рожон не пойдем, – успокоил его Ваня. – Мы осторожненько. Понаблюдаем издалека, поспрашиваем, а потом посмотрим. Может, тропочка и приведет нас, куда надо.

– Ну, хорошо. Я спрошу у Феди и позвоню.

Они обменялись номерами телефонов и подошли к машине.

– Спасибо вам, что приехали и поддержали нас в трудную минуту, – сказал Миша, обводя взглядом готовящихся к отъезду гостей.

Машина тронулась, и вскоре светлый деревянный дом остался только в воспоминаниях.

Назад ехали молча. Каждый думал о своем.

Мысли Вани постоянно возвращались к трагическому событию, произошедшему в Доме Мадонны:

«Познакомился с каким-то парнем и, ничего никому не сказав, ушел и не вернулся. Разве это не странно? Его могли чем-то заинтересовать, могли предложить помощь. Их же легко обмануть, Миша сам говорил. А, может, это секта? Но почему его не отпускают и зачем так жестоко обошлись с Федей?»

– Ванька, слушай, – прошептал Пашка, – у меня уже руки чешутся! Как же хочется найти этих ублюдков!

– Вы о чем это там шепчетесь? – спросила Настя.

– Ребята, а у нас по пути будет источник в Радонеже, – ушел от ответа Ваня. – Может, окунемся?

Настя поддержала идею, но Володя с Сергеем отказались. Пашка вообще никак не прореагировал.

Когда проехали Сергиев Посад, было уже темно, и Настя стала колебаться, но Ваня продолжал настаивать на заезде в Радонеж. Володя не возражал, и машина завернула на дикое поле, но, не проехав и двадцати метров, забуксовала в рытвинах, оставленных колесами регулярно сворачивающих сюда машин.

Все, кроме водителя, вышли из машины. Ваня, Сергей и Пашка, выстроившись вдоль багажника, приготовились толкнуть «технический прогресс, попавший в тяжелую жизненную ситуацию».

После первого «ухнем» Пашка по щиколотки промочил ноги. На втором «ухнем» он, чертыхаясь, с яростью накинулся на машину, но яма была слишком глубока. Володя покинул свое водительское место и пошел искать ветки под колеса. Когда он вернулся, Настю посадили за руль, а «великолепная четверка» ухнула еще раз, и вязкая жижа, нехотя, отпустила свою добычу.

Дальше ехать Володя отказался и Ваня, взяв Настю под руку, повел ее по направлению к источнику.

– Эй, подождите меня! – раздалось у них за спиной.

– Ты все-таки решил попробовать? – спросила, улыбаясь, Настя.

– Так ноги все равно уже мокрые, – весело ответил Пашка. – Но, если честно, мне страшновато.

Они шли по полю, старательно обходя пропитанные влагой места, и поддерживали с двух сторон хрупкую спутницу. Холодный ветер дул им в лицо.

– Слушайте, вроде, ветра не было, – сказал Пашка, – а здесь такой ветродуй!

– Злые силы делают все, чтобы не допустить нас к источнику, – сказал, улыбаясь, Ваня.

– Но, похоже, они перестарались, – хихикнул Пашка. – Благодаря им я промочил ноги!

За деревьями показался небольшой домик со светящимся окошком. Пашка притих. Вскоре под ногами появились ступени, домик остался в стороне, а перед ними возникла деревянная купель с черными зеницами маленьких окон.

– Настя, ты иди первая, а мы с Пашкой здесь стоять будем, чтобы никакая злая сила к тебе не подобралась, – пошутил Ваня.

Настя скрылась за дверью, в окнах теремка вспыхнул свет, а Пашка, стуча зубами, спросил:

– А вода там очень холодная?

– Ну, если и очень холодная, тебя это испугает? – Ваня пристально посмотрел Пашке в глаза. – Девчонка пошла, а ты сухой вернешься?

– Да нет, конечно! Если бы не эта девчонка, я вообще с вами не поехал бы! А так и в ледяную воду из-за нее придется прыгнуть!

В этот момент из «теремка» донеслось «Господи, помоги!», Пашка вздрогнул и закусил губу.

– Терпи, казак, атаманом будешь, – сказал Ваня и слегка толкнул плечом приунывшего друга. – Это тебе не под кайфом по Вавилону шататься!

– И чего я, дурак, на твою приманку клюнул! – сказал Пашка и сплюнул на землю.

– Эй, а вот это ты зря, – очень серьезно заметил Ваня. – Земля, на которой ты стоишь, святая есть.

Пашка хотел опять возмутиться, но в это время дверь приоткрылась, и из-за нее показалось мокрое, но счастливое девичье лицо.

– Мальчики, заходите! Я еще полуодета, но вы на меня не смотрите, и проходите вовнутрь. Так быстрее будет!

Пашка и Ваня, повернув головы к стене, прошли через маленький предбанник к купальне. Ваня громко прочитал «Отче наш» и крикнул Насте через стенку:

– Давай будем петь «Богородице Дево, радуйся».

Настя тут же запела, а Ваня, раздевшись, стал спускаться по железной лестнице в воду.

– Ты смотри и сделаешь все, как я, – крикнул он Пашке и, крестясь во Имя Отца, и Сына, и Святого Духа, трижды погрузился в воду.

Когда Ваня, такой же мокрый и счастливый, как Настя, вылез из купальни, Пашка спросил его дрожащим голосом:

– А слова эти обязательно говорить?

– Конечно! – ответил Ваня, сияя. – Так все делают, и ты делай!

Бубня себе под нос «Ой, мамочка, роди меня обратно», Пашка стал спускаться по лестнице над дышащей холодом водой. Коснувшись пальцами ног воды, он подскочил, как ошпаренный, но Ваня, стоявший у края купальни, ступил на первую перекладину лестницы, отсекая Пашке путь для отступления.

– Боже, помоги! – заорал Пашка во все горло и, поспешно крестясь, прыгнул в воду. Вынырнув с бешеными глазами, он, забыв перекреститься, нырнул еще раз, потом еще, и пулей выскочил из воды, задыхаясь, как если бы ему пришлось пробежать стометровку за две с половиной секунды.

– Молодец! – похвалил его Ваня. – Для первого раза и так сойдет.

– Слушай, мне даже не верится, что я это сделал! – посиневшие губы Пашки растянулись в блаженной улыбке.

– Ну, и как тебе ощущения?

– Как если бы меня на сковородке поджарили!

– Ну, думаю, поджарили как раз не тебя, а того беса, который тебя на разные глупости подталкивает, – сказал Ваня, натягивая брюки. – Давай, одевайся, а то ребята ждут.

Когда они вышли на улицу, холодный ветер тут же прильнул к их горящим щекам.

– Э, злые силы, зря стараетесь! – весело крикнул Пашка. – После этого окунания, нам уже ничего не страшно, правда?

– Ой, хорошо-то как! – ответила Настя и одарила Пашку восхищенным взглядом.

– А давай споем нашу любимую! – предложил Ваня.

Взявшись за руки и забыв обо всем на свете, свободные и счастливые, два парня и девушка шли по дикому полю, не обращая внимания на хлюпающую под ногами жижу, и пели, как умели, задушевную русскую песню. Пашка слов не знал, но подхватывал повторяющиеся строчки, а наиболее полюбившиеся ему пел громче всех:

– Только мы с конем по полю идем, потому что я в Россию влюблен!

Глава 6. Маленький принц

В среду вечером Ваня и Пашка встретились на Новокузнецкой, потому что дом, за которым им предстояло понаблюдать, находился именно там. Когда они стояли на переходе в ожидании зеленого света светофора, Пашка вдруг удивленно воскликнул:

– Кого я вижу! Чует мое сердце, что сегодня дежурство наше не состоится!

Ваня посмотрел по направлению Пашкиного взгляда и увидел Настю в сопровождении интересной рыжеволосой девушки, которую он раньше никогда не видел. Загорелся зеленый свет, но Пашка притормозил своего товарища:

– Куда ты? Мы их здесь тепленькими возьмем!

Настя и ее подруга о чем-то оживленно разговаривали, не замечая обращенных на них взглядов.

– И куда это мы так торопимся? – Пашка перегородил Насте дорогу.

– Ой, мальчики! Надо же так встретиться! Вы что тут делаете? Ты его опять из Вавилона вывел? – обратилась она к Ване.

– Нет, я его экскурсоводом нанял, потому что пишу очерк об этом древнем царстве.

– Познакомьтесь, это моя одноклассница. Мы с ней тоже минут десять назад случайно встретились.

– Это же надо! – воскликнул Пашка. – Столько случайностей в один день! Вам не кажется, что это судьба? А сейчас, – тоном заправского экскурсовода продолжил он, – посмотрите на этот фонтан, в центре композиции которого расположены Адам и Ева под злополучным деревом в момент совершения греха. Они поставлены здесь, рядом с оживленной станцией метро в центре столицы, как напоминание всем нам грешным о том… – Пашка сделал паузу и игриво подмигнул девушкам, – что ничто человеческое нам не чуждо!

– Так, Пашку понесло, – сказал Ваня и предложил посидеть в кафе. – Настя, а как же зовут твою одноклассницу? – спросил он. – Ты нам ее так и не представила.

– Да? Ой, простите! – ответила Настя, стараясь не замечать восхищенного Пашкиного взгляда, обращенного на нее. – Это наш Лорик.

– Лорик? – удивился Ваня. – Такой девушке больше подходит имя Лариса, – добавил он и пристально посмотрел на Настину знакомую, отчего та смутилась.

– Ну, кому Лариса, а кому, как привычнее, – махнула рукой Настя. – Лорик, имя этого «экскурсовода» ты уже слышала, а это Ваня. Кстати, это его рассказ я обещала тебе выслать.

Настина спутница многозначительно посмотрела на представленного ей молодого человека и сказала:

– Меня, действительно, зовут Ларисой, но все почему-то называют меня Лорой.

– Меня, кстати, зовут Павлом, но все почему-то называют меня Пашкой, – «экскурсовод» так удачно изобразил печального Арлекина, что все рассмеялись.

Настя была совершенно не похожа на свою спутницу. На ней была черная юбка до колен и кофточка из тех фасонов, что подойдут к любому поводу. Лора же была одета дорого и стильно. Все было продумано: цвет сумочки в цвет туфель, легкий макияж, платье наподобие тех, что выставляют в витринах бутиков.

«Красивая, огненная, глаза с поволокой», – заметил про себя Ваня.

Что-то во внешности новой знакомой взволновало его, как если бы они уже где-то встречались.

На Лору тоже произвели впечатление широкие плечи Настиного «писателя», русые волосы до плеч, простое, но привлекательное лицо. Он был на голову выше ее, и в нем чувствовался настоящий мужской стержень, которого так не хватает современным молодым людям.

«Светлый, мужественный, добрый» – подумала Лора.

Пашка пристроился справа от Насти и взял ее под руку.

– «Экскурсовод», – окликнул его Ваня, – вам не кажется, что вы отвлеклись от темы?

– Да? – удивился Пашка. – А она была?

– Он уже и тему забыл, – развел руками Ваня. – Ты не очень-то засматривайся на эту девушку, потому что она твоя совершенная противоположность.

– Ну, и что? Ты забыл о единстве противоположностей? А еще сценарист!

– А что тогда делать с их борьбой?

Пашка, махнув рукой в сторону Вани, ответил:

– Слышишь, ты? Занимайся своим Вавилоном, а мне не мешай налаживать личную жизнь.

– Ну, Настя, – наигранно вздохнул Ваня, – ты пропала!

Когда они пришли в кафе, Пашка был сама галантность. Предложив всем заняться выбором столика, он пошел делать заказ.

– А что, Ваня, – отметила Настя, усаживаясь, – твой Пашка очень даже милый.

Ваня промолчал, но при этом как-то очень загадочно улыбнулся.

«Какая улыбка, – подумала Лора. – Голливуд просто отдыхает!»

– Девочки, – торжественно произнес Пашка, усаживаясь на свое место, – когда я ем, то глух и нем, поэтому прошу вас рассказать что-нибудь интересненькое.

– Это по части Лоры, – перевела стрелку Настя. – Она у нас начитанная. Лорик, расскажи мальчикам что-нибудь из твоих английских историй.

– Вы знаете, где была изобретена игра в теннис? – спросила Лора, польщенная Настиным комплементом.

– В Англии, наверное, – сделал предположение Ваня.

– Нет, во Франции. И интересно, что мяч поначалу отбивали просто ладонями. Это уже Тюдоры, после того, как построили первый закрытый корт в своем Хэмптонском дворце, стали использовать что-то типа ракеток.

– Это Генрих VIII и компания? – спросил Ваня.

– Он самый, – ответила Лора и улыбнулась. – Знаете, как они называли нулевой счет?

Все, за исключением Пашки, занятого мороженым, отрицательно покачали головами.

– Французы использовали слово «яйцо» из-за его схожести с нулем, а звучало оно почти, как английское «любовь» – l’oeuf.

Пашка, услышав последнее слово, перевел взгляд на Настю, и ложечка в его руке застыла на полпути ко рту.

– Как интересно, – улыбнулся Ваня. – А ты откуда это знаешь?

– А я там была. Ну, я в спецшколе училась, и родители посылали меня в Англию совершенствовать язык.

– Ты совсем современная девочка. А вот я в английском не очень.

– Но это не беда! Могу тебе помочь, без проблем, – небрежно предложила Лора и мысленно похвалила себя за удачный ход.

– Ну, спасибо. Ловлю на слове, – снова улыбнулся Ваня и посмотрел на собеседницу так пристально, что у той екнуло сердце.

– Настя, а у тебя как с английским? – поинтересовался Пашка.

– У меня? Тоже не очень.

– Ну, так я тебе помогу! – обрадовался Пашка. – Без проблем! Меня папа с детства репетиторами мучит… Лорочка, – переключился он на Настину подругу, – мне очень понравилась твоя история про «love». Продолжай, пожалуйста.

– Говорят, что третья и пятая жены Генриха, – продолжала Лора, – стали привидениями.

– О, это интересно, – оживился Пашка.

– В Хэмптоне одна из галерей так и называется «Посещаемая привидениями». По этому длинному коридору, крича и визжа, бежала пятая жена Генриха, Катрин Хоувард, получив приговор к смерти на плахе за измену королю. Перед казнью, ожидая отправки в Тауэр, она вырвалась из рук охранников и с криком вбежала в часовню, где на коленях молился Генрих. Она умоляла мужа о помиловании, но король не обращал внимания на ее просьбы. Катрин грубо оттащили, и приговор был исполнен.

– Настя, ты слышала? – Пашка сделал очень серьезное выражение лица. – Будешь из меня кровь пить, отправлю тебя к Генриху Восьмому!

Все рассмеялись, а Настя с видом страдалицы спросила:

– И что, эта несчастная женщина стала призраком?

– Да, – Лора с сожалением кивнула головой. – Говорят, время от времени женская фигура в белом подходит к тому месту в часовне, где Генрих стоял на коленях, а потом, как обезумевшая, убегает прочь, не переставая кричать.

– Пашка, как же мне тебя жалко! – сказала Настя, с трудом сдерживая улыбку.

– Дорогая, – видимо, подражая своему папе, ответил Пашка, – я понял свою ошибку и передумал отправлять тебя к этому английскому узурпатору.

– Вот так-то лучше! – с победоносным видом подытожила Настя.

Все дружно рассмеялись.

– А еще могу рассказать вам о Джоконде! – воскликнула разрумянившаяся Лора.

– О Джоконде, так о Джоконде, – согласился Пашка, – хоть моя Настя совсем на нее не похожа.

– Зато ты, когда серьезный, очень даже на нее похож, – пошутила Лора.

– Неужели? – искренне удивился Пашка. – А я-то голову ломаю, почему это мне так противно быть серьезным!

– Да ладно тебе! Ты в любом виде хорошенький, – сказала Настя.

– Ну, и что там Джоконда? – Ваня попытался отвлечь внимание присутствующих от Пашки.

– Существует кошачья гипотеза, объясняющая тайну ее загадочной улыбки, – ответила Лора. – Леонардо да Винчи в процессе работы над феноменом огненных глаз, пригласил одну даму, хозяйку живописного кота, поучаствовать в эксперименте. В глазах кота, сидящего на коленях дамы, по замыслу художника, должен был отразиться огонь свечи.

– Я ужас как н-не люблю эксперименты, – по-кошачьи промурлыкал Пашка.

– Коту флорентийки Моны Лизы они тоже были не по душе, – улыбнулась Лора. – Растянувшись на руках хозяйки, он закрыл глаза и сладко заснул. Когда же Леонардо зажег свечу и попросил свою модель разбудить кота щипком, пушистый любимец вскочил, перевернул мольберт, вылетел в окно и бесследно исчез.

– На его месте я сделал бы то же самое, – обиженно произнес Пашка и потерся щекой о Настино плечо.

– Зато улыбка флорентийки, тоскующей о своей пропаже, прославила Да Винчи на все века, – подытожила Настя и оттолкнула плечом голову чересчур осмелевшего ухажера.

– Знаете, – продолжил Ваня, – я читал, что эта картина способна доводить впечатлительных людей до обморочных состояний. Первым таким человеком из публики стал писатель Стендаль. И великий Леонардо, кстати, почему-то не захотел расстаться с заказной работой и оставшиеся шесть лет жизни часами смотрел на свою «Джоконду», дрожащей рукой внося поправки.

– Почему дрожащей? – удивилась Лора.

– Потому что все эти шесть лет его преследовала меланхолия, слабость и изнеможение…

– Картина вампир? – Лора широко открыла глаза.

– О, Ваня, ты наступил на нашу больную мозоль! – с тяжелым вздохом сказала Настя.

– Не понял?

– Вампиры и всякого рода мистика – любимая тема нашего Лорика!

– А что в этом плохого? – В голосе Лоры появились нотки раздражения.

– Ну, это сейчас очень модно, – задумчиво произнес Ваня, – хоть и не полезно.

– Вот, вот, объясни ей, – оживилась Настя.

– От такого типа продукции, – Ваня сделал небольшую паузу, – я бы не применил в данном случае слово «искусство» и «литература», случаются страхи и тревожные расстройства. Мне об этом, кстати, один психотерапевт рассказывал. Он сказал: «Современное общество серьезно больно. Психически нездоровые люди создают произведения, калечащие психику миллионов людей, и, в первую очередь, молодых».

– Ты считаешь меня больной? – Заданный вопрос прозвучал довольно дерзко.

– Да как я могу, Ларисочка? – Ваня поспешил загладить неправильное впечатление от своих слов. – Я же не врач! Это психотерапевт мне рассказывал о своей пациентке, которая спала ночью со светом, потому что боялась, как бы какой-нибудь из любимых героев не схватил её за ноги, как только они высунутся из-под одеяла.

– Прикольно, – хихикнул Пашка и с интересом посмотрел на свои вытянутые под столом ноги.

– Содержание современных книг и фильмов, – продолжал Ваня, – зачастую, таит в себе глубокий внутренний конфликт. Возьмем, к примеру, «Сумеречную сагу». Читатель или зритель умом понимает, что любовь между человеком и вампиром противоестественна, но романтика его увлекает. Романтизированный образ зла не пугает. Более того, он нравится! Тогда на подсознательном уровне срабатывают механизмы защиты:

«Не может этого быть! Любовь это добро! Любовь это свет! Любовь это тепло!»

Но у зараженного сознания свои доводы:

«Зло – оборотная сторона добра, и вампир тоже может полюбить!»

От таких мыслей начинаются сбои на эндокринном уровне, а негативные мысли, страхи и блоки на тонком плане – то же самое, что вирусы, бактерии и микробы на физическом. Читая, скажем так, неправильные книжки, можно подхватить духовную болезнь, а впоследствии и физическую – ведь, мысль имеет свойство материализовываться.

– Вот с болезнью из-за книжек ты перегнул! – запротестовал Пашка.

– Не веришь? – Ваня вытащил из внутреннего кармана блокнот. – Я тебе сейчас зачитаю, как это объяснил мой знакомый психотерапевт. – Ваня перевернул несколько страниц и, найдя нужную цитату, стал читать: – «Болезнь, физическое страдание человека, есть состояние, при котором негативная энергия превысила критическую черту, и организм как целое вышел из равновесия».

– Ваня, как же хорошо ты все объяснил! – воскликнула Настя. – У меня так не получается.

– Кто на что учится, – отшутился Ваня.

– Так, хватит. Терпеть не могу нравоучения! – Пашка резко встал из-за стола. – Идемте лучше погуляем вдоль набережной.

– Более того, – сказал Ваня, вставая из-за стола, – игры со злом, как правило, заканчиваются его победой. Достаточно вспомнить нашу праматерь: Ева только заговорила со змеем-искусителем и тут же пала сама и мужа за собой потащила.

– Кстати, – несмотря на Пашкино недовольство, Настя решила возобновить прерванную тему, когда они снова оказались на улице. – Мне диакон знакомый рассказывал. Он пытался вытащить одну эльфийку…

– Откуда вытащить? – не понял Пашка.

– Из субкультуры толкиенистов.

– Зачем?

– Не перебивай девушку, – вмешался Ваня.

– Но ничего у него не получилось! Эльфийка влюбилась в байкера, которому нужна была только, как яркая «наездница». Тогда знакомая готка посоветовала ей укусить возлюбленного за шею, чтобы разбудить его чувства. В результате байкер «отъехал» окончательно, а эльфийка, неожиданно подсевшая на вкус крови, ушла к сатанистам.

– И что? – Пашка так и не понял, о чем речь.

– А то, – ответил Ваня, – что данный пример наглядно показывает: зло порабощает: была эльфийкой, а стала сатанисткой.

– Так, хватит, – сказал Пашка и взял Настю под руку. – На этом наш лекторий закрывается, и мы просто гуляем по набережной. Вы – в эту сторону, а мы – в ту. Всем все понятно?

Никто не возражал, и Ваня с Лорой, оказавшись одни, какое-то время шли молча.

– И все-таки, – первым прервал молчание Ваня, – хочу предупредить тебя, что девушке с таким цветом волос лучше не увлекаться мистикой, а тем более мистиками.

– Почему это? – поинтересовалась Лора.

– Потому что адепты сатанистских культов используют рыжеволосых девушек для совершения черных ритуалов. Поэтому тебе лучше держаться подальше от всякой мистики.

– Давай постоим у воды, – сказала Лора, чтобы переменить тему, и, опершись локтями о парапет, застыла.

– Когда смотришь на воду, душа становится чище, тебе не кажется? – тихо спросил Ваня.

– Кажется! Я только не знала, как это выразить словами. А еще мне нравится смотреть на круги, расходящиеся по воде. Есть тут какие-нибудь камешки?

Они посмотрели по сторонам и нашли на месте разобранной технической конструкции целый клад небольших камешков.

– Давай посчитаем, у кого получится кругов больше. Чур, я первая!

Лора бросила свой камень и насчитала три круга. У Вани получилось на два круга больше. Они весело, как дети, бросали камни и громко считали расходящиеся круги. Лора настаивала на том, что Ваня недосчитывает ее круги и прибавляла к своим достижениям столько кругов, сколько позволял ей благородный рекордсмен.

– Ну, ладно, – подвела она итог соревнованию. – Ты победил, но я на почетном втором месте, причем, совсем с небольшим отрывом!

– Я готов уступить вам, леди, лавры первенства.

– Не возражаю, тем более что венок будет мне к лицу, – сказала Лора холодным тоном английской аристократки, примеряя воображаемую награду. – Как я тебе?

– Просто супер!

Ваня сделал вид, что поправляет венок, и рука его нечаянно коснулась Лориных волос. Что-то типа электрического разряда ударило их обоих, и Ваня поспешно опустил руку.

– Ой, смотри, сколько звезд! А мы и не заметили! – вскрикнула Лора, подняв голову к небу.

– А мы многого не замечаем, – сказал Ваня и тоже поднял голову.

– Видишь, какая большая звезда висит прямо над нами?

– Где? – спросил он, притворяясь, что не видит.

– Ну, прямо над головой!

– Над чьей, твоей или моей?

– Ты что, издеваешься? – Лора обиженно свела брови.

– Как я могу издеваться над такой прекрасной леди, к тому же еще обладательницей лаврового венка?